Текст книги "Стилистика русского языка и культура речи. Лексикология для речевых действий. Учебное пособие"

На основе ассоциативного потенциала слова формируются его коннотации. Слово коннотация происходит от латинского connotatio – 'дополнительное значение'. В связи с этим коннотативное значение традиционно рассматривается как дополнительное значение по отношению к основному, или денотативному, значению, и в этом смысле оно практически смыкается с ассоциативным потенциалом. Денотативное значение основано на прямой связи с означаемым, а коннотация возникает в результате подключения к значению слова дополнительной информации на основе ассоциативных связей с фоновыми знаниями. Коннотация может закрепляться в лексическом значении, если те или иные ассоциации возникают у всех носителей языка. Основной функцией коннотации считают оценочную квалификацию. Так, напр., в толковании слова петух в русском языке нельзя ограничиться понятийными признаками типа 'домашняя птица', 'не летает', 'самец кур' и др., необходимо подключить и такие кон-нотативные признаки, как 'задиристый', 'драчливый', 'поёт особым образом', 'просыпается на рассвете' и др. Данные признаки имеют в языке устойчивый характер, что подтверждают многочисленные производные выражения типа Он распетушился ('разгорячился'), Характер у него петушиный ('задиристый'), Она встаёт до петухов ('до зари'), с петухами ('с зарёй', 'очень рано'), дать петуха ('сфальшивить при пении') и др.

В широком смысле под коннотативным компонентом значения понимают различного рода сопутствующие значения, которые «дополняют» понятийное значение в эмоционально-оценочном аспекте. К коннотативным признакам в таком случае относят любые признаки, отражающие отношение говорящего к факту высказывания (ср.: глупышка – ласкательно, положительное отношение к адресату) или указывающие на принадлежность говорящего к определённой социальной группе (ср.: в натуре, конкретно, фильтруй базар).

В более узком смысле коннотативный компонент значения соотносится с понятием вторичной номинации. Коннотация основывается в таком случае на отношении элемента одного семантического класса (напр., человек) к элементу другого семантического класса (животное), с которым его связывают достаточно устойчивые ассоциации, напр., лиса в значении 'хитрый человек'.

Владение коннотативными значениями в полной мере предполагает большой опыт осознанного использования языка. Важную роль при этом играет и общее знание о мире, знание культуры и истории.

Главным в речевой деятельности человека является передача и восприятие определённой информации, точное выражение и понимание нужного смысла. Говорящий и слушающий находятся в разных позициях по отношению к содержанию языковых единиц. В процессе речевого общения слушающий или читающий воспринимает текст, декодируя, расшифровывая его, а говорящий (пишущий) порождает текст, кодируя смысл, при этом они постоянно меняются ролями. У слушающего (читающего) возникают вопросы: «Как надо понимать это слово?», «Что значит это слово?», а у говорящего (пишущего) – другие вопросы: «С помощью какого слова (или каких слов) можно выразить этот смысл?», «Как в данном языке обозначается определённый смысл?». В связи с этим значения лексических единиц могут исследоваться в двух противоположных направлениях: от формы к значению и от значения к форме. В соответствии с двумя подходами в лексической семантике, которая изучает предметно-понятийное значение слова и его оценочный компонент, выделяются два раздела: 1) семасиология, где значение изучается в направлении от знака к выражаемому этим знаком смыслу, т. е. от плана выражения к плану содержания, и 2) ономасиология, изучающая значение в направлении от плана содержания к плану выражения. Ономасиологию иначе называют наукой о номинации, т. е. о назывании предметов объективного мира и абстрактных понятий. Эти два аспекта семантики неразрывно связаны друг с другом как теория значения и обозначения.

Выделение указанных разделов в современной семантике существенно для осознания того, что в языке является приоритетно важным для понимания, а что особенно значимо для говорения. Это разделение условно, но оно способствует более глубокому пониманию природы основных лексических категорий, одни из которых являются преимущественно семасиологическими (например, многозначность, омонимия, паронимия), другие – ономасиологическими (например, семантическое поле, синонимия, антонимия, конверсия). Разграничение этих аспектов существенно и для типологии словарей семасиологической и ономасиологической ориентации (ср. традиционный толковый словарь, с одной стороны, и идеографический или синонимический – с другой).

Глава 1. Описание лексики от формы к значению (семасиологический подход)

Семасиология (греч. semaino – 'обозначать') – это раздел лексикологии, исследующий как значение слова, так и семантическую структуру лексической системы того или иного языка, исходя из его формальной стороны. Одной из задач семасиологии является изучение вопроса о том, как в словах отображается внеязыковая действительность. Семасиологический подход к описанию лексики в данном случае предполагает выявление тех семантических свойств слова, которые значимы для понимания.

В процессе слушания или чтения для более эффективного понимания важно, употребляет ли говорящий мотивированные или немотивированные слова и значения. Проблема мотивированности звучания слова связана с вопросом о соотношении в слове формы и содержания. Этот вопрос волновал ещё античных философов. Согласно одной точке зрения все слова человеческого языка условны, предмет получает название по договорённости (отсюда произошла конвенциональная теория знака), названия зависят от произвола людей. В соответствии с другой теорией существует естественная связь между звучанием слова и значением: имя соответствует природе вещи. Есть ли действительно связь между звучанием слова и его содержанием? Ответ на этот вопрос неоднозначен. Первоначально все предметы получали свои имена мотивированно, но затем очень многие слова утратили мотивированность своего значения, другая же часть слов сохранила ту или иную связь между значением и звучанием. Известный учёный Потебня, наследуя идеи Гумбольдта, разрабатывал проблему соответствия между звучанием и значением. Он выделял внешнюю форму слова – звучание и его содержание, т. е. значение. Связь между внешней формой (звучанием) и его содержанием по Потебне – это внутренняя форма, т. е. мотивированное представление данного значения в данном звучании. Внутренняя форма даёт объяснение, почему данное содержание облечено в данном конкретном языке в соответствующее звучание.

Чтобы дать наглядное представление о внутренней форме, Потебня рассматривал статую богини правосудия. Мрамор, из которого сделана статуя, – это внешняя форма. Содержание – справедливость. Представление справедливости в виде женской фигуры с мечом в одной руке и весами в другой – это внутренняя форма. Внутренняя форма в слове – это способ, которым содержание представлено в данном звучании.

Звучание может быть связано с содержанием, содержание поддержано звучанием. Но рационально постигаемого подобия между значением слова и его звуковой формой не существует. С логической точки зрения связь между звучанием и содержанием условна, т. е. не имеет реального обоснования. Исходя из современного представления о языке, мы не можем объяснить, почему дом обозначается именно этим звуковым комплексом, а не каким-нибудь другим. Однако на уровне восприятия связь между звучанием и значением может существовать, и эту связь называют перцептивным подобием. Звуковой символизм, изучая перцептивные качества звуков, ставит целью выявить зоны совпадения восприятия звучания и значения слова. Там, где звучание связано с содержанием, можно говорить о внутренней форме слова.

Внутренней формой обладают следующие группы слов:

1. Все производные слова, в том случае, если производное связано с производящим формально и семантически: подоконник (ср. окно), строитель (строить), учитель (учить) и т. д. (более подробно вы с этим познакомитесь, изучая раздел «Словообразование»);

2. Все производные значения: петух, лиса, свинья (о человеке) – в словах такого типа образ животного как бы «просвечивает» при обозначении качеств человека;

3. Омонимы, образованные за счёт метафорических переносов: мушка (прицела), нос (корабля), глазок (в двери);

4. Звукоподражательные и изобразительные слова: квакать, кукарекать, куковать, шуршать, шелестеть, шипеть – в таких словах значение либо представлено в звучании, либо поддержано звучанием.

Внутренняя форма – это свойство предмета (явления), осознаваемое говорящим как лежащее в основе номинации, т. е. наименования данного явления. Носителем мотивации наименования могут выступать объективные свойства предметов: желток яйца называется так, потому что он жёлтый. Гриб лисичка получил такое название, потому что он рыжий, т. е. такого же цвета, как лиса. Но в данном случае объективный признак приписан объекту субъективно. Внутренняя форма слова, отражая способ языкового мышления, позволяет выводить, как писал Бодуэн де Куртенэ, «своеобразное языковое знание», знание всех областей бытия и небытия, всех проявлений действительности.

Во внутренней форме слов в разных языках проявляется универсальное и специфическое. Объективная внутренняя форма нередко совпадает: водопад (рус.) – waterfall (англ.) – chute d'eau (франц.) – wasserfall (нем.); снегопад (рус.) – snow-fall (англ.) – Schnee-fall (нем.). Ср. также: львиный зев (название цветка) и (нем.) Löwenmaul – букв, 'пасть льва'. Особый вид сходства представляют собой те случаи, когда признаки, не являясь полностью тождественными, относятся всё же к одному и тому же тематическому ряду: подошва горы и (нем.) Fuß eines Berges – букв, 'нога горы', копна волос и (нем.) Haarwald – букв, 'лес волос'.

Но сам подход сознания к миру всегда субъективен, поэтому совпадение признаков, положенных в основу номинации, может быть лишь частичным: глазное яблоко (рус.) и Augapfel (нем.) совпадают, но в английском языке eyeball (букв.) – 'глазной шар'. В названии растения подсолнечник есть общий элемент ('солнце'), повторяющийся во многих языках: ср. подсолнечник (русск.) – sunflower (англ.) 'солнечный цветок' – Sonnenblume (нем.) 'солнечный цветок' – tournesol, soleil (фр.) 'повёрнутый к солнцу'. Однако, как видим, внутренняя форма всё же не идентична. Ср. также название первого весеннего цветка: подснежник (русск.) – snowdrop (англ.) 'снежная капля' – Schneeglöckchen (нем.) 'снежный колокольчик' – perce-neige (фр.) 'пробивающийся сквозь снег'.

Выбор свойства для номинации чаще всего бывает субъективен. Поэтому в разных языках одни и те же предметы могут называться по их разным свойствам, и таким образом выявляется идиоэтнический, т. е. национально специфический, присущий только данному народу (данному коллективу) компонент субъективной внутренней формы: ср. цветок одуванчик в русских диалектах называется молоканка.

Один из распространённых цветков в Европе – лютик. В русском языке это название осмысляется как 'лютый (злой) + маленький' (суффикс – ик). В немецком языке в названии этого цветка на первый план выходят другие признаки – цвет и маслянистый блеск лепестков: Butterblume (букв.) 'масляный цветок'. Те же признаки отражаются и в английском названии: buttercup (букв.) 'масляная чашка'.

Другие примеры также показательны в этом плане: ср. глазунья (русск.) – Spiegeleier (нем.) 'зеркальные яйца' или Ochsenaugen (нем.) 'глаза быка'; веснушки (русск.) – Sommersprossen (нем.) 'летние всходы' – sun-spots (англ.) 'солнечные пятна'. Ср. также половик (русск.), где мотивирующая основа – пол, и Laufег (нем.) – мотивирующая основа 'бежать, двигаться'.

Эти примеры показывают, как одно и то же понятие осмысляется народами с разных сторон.

Особый интерес для выявления национального своеобразия, отражающегося в образе мира, представляют случаи, когда одна и та же внутренняя форма в близкородственных языках связывается с разными объектами номинации, напр., блесна (русск.) и blyszczka (польск.). В основу номинации в обоих языках положен один и тот же объективный признак – способность предмета блестеть, но польское слово кроме блесны обозначает ещё и бабочку с серебристой или золотистой меткой на крыльях.

Для говорящего и слушающего очень важно чувствовать связь между звучанием и значением слова, поэтому он нередко пытается реанимировать умершую или затухающую внутреннюю форму и даже приписать слову никогда не существовавшую у него внутреннюю форму. На этом основан феномен паронимической аттракции, т. е. смыслового сближения слов, близких по звучанию. Такое явление нередко называют народной этимологией. Попытка сблизить форму и содержание касается как заимствованных слов, так и тех, которые утратили внутреннюю форму. Много примеров такого рода находим у Н.С. Лескова: ср. мелкоскоп (микроскоп), буриметр (барометр) и др.

Б.Ю. Норман[26]26
  Норман Б.Ю. Язык: знакомый незнакомец. Минск, 1987.


[Закрыть] приводит примеры языковой игры, построенной на конструировании новой (потенциальной) внутренней формы слова: ср. доходяга – победитель в спортивной ходьбе (тот, кто дошёл); чушка – маленькая чушь; дворянка – порода дворовых собак; столбовая дворянка – д., привязанная к столбу; договор – квалифицированный вор-собачник и т. п.

Для адекватного понимания слушающему (читающему) необходимо осознавать, что слово, которое он слышит или видит и осмысляет при чтении, может обладать далеко не единственным значением. В этом аспекте важно выделять семасиологические лексические категории, т. е. такие, которые в основном ориентированы на рецептивные виды речевой деятельности и поэтому имеют значение в большей степени для понимания письменной или устной речи, чем для говорения и письма. Лексическими категориями такого рода являются многозначность, омонимия и паронимия. Однако следует заметить, что поскольку процессы говорения и понимания неразрывно связаны, то кроме основных функций у семасиологических категорий есть и вторичные: они в определённой степени учитываются также и в продуктивных видах речевой деятельности, что и будет рассмотрено отдельно.

«Определяйте значение слов, и вы избавите свет от половины его заблуждений». Эти слова А.С. Пушкина являются хорошей иллюстрацией к тезису о том, какое значение для понимания имеет такая категория, как полисемия.

Слово может иметь одно или несколько значений, т. е. быть однозначным или многозначным, обладать полисемией (от греч. polysemos – 'многозначный'). Однозначных слов сравнительно немного. Обычно однозначны термины (атропин, вольфрам, литий), а также одно значение имеют некоторые слова, называющие конкретный предмет, чаще всего обиходного характера (сахарница, шкаф, табуретка, брюки и т. п.,), или слова, которые выражают субъективную оценку качества, признака (малюсенький, крохотный, чудесный, мерзавец, гадко). Большинство употребительных слов многозначно. Полисемия объясняется тем, что в процессе развития языка слово, употребляясь в различных контекстах, «обрастает» новыми значениями.

Многозначные слова появляются потому, что человеческое познание беспредельно, ресурсы же языка ограниченны, поэтому мы вынуждены обозначать одним и тем же словом различные, но при этом как-то связанные понятия, предметы.

В многозначности слова проявляется фундаментальное свойство языка – его способность ограниченными средствами передавать безграничность человеческого опыта. Причина многозначности состоит не только в принципе экономии языковых средств. Более существенно то, что многозначность отражает важнейшее свойство познания и мышления – обобщённое воспроизведение действительности.

С собственно лингвистической (семантической) точки зрения, развитие многозначности объясняется законом асимметрии знака и значения, открытым С.О. Карцевским. Знак и значение обычно не покрывают полностью друг друга. Если бы каждое слово имело только одно значение, то язык стал бы простым «собранием этикеток». Один и тот же знак стремится обладать иными функциями, отличными от его собственной, а значение стремится к тому, чтобы выразить себя иными средствами. Знак и значение, форма и содержание асимметричны. Неустойчивое равновесие, в котором они находятся, объясняет природу языковых единиц, обладающих свойством быть одновременно и устойчивыми при выполнении коммуникативной функции, и подвижными, изменяясь в соответствии с условиями конкретного контекста. Приспосабливаясь к обозначаемой ситуации, лексические единицы изменяются постепенно и только частично, расширяя своё смысловое содержание, но оставаясь принципиально теми же единицами. Знак и значение, по С.О. Карцевскому, выходят из рамок, предназначенных им исходным симметричным отношением, и постоянно скользят по «наклонной плоскости реальности», что и приводит к многозначности.

Многозначность таких слов, как, напр., 1) идти и 2) роль, проявляется, когда мы говорим: 1) до метро я иди пешком, автобус туда не идёт, тебе идёт голубой цвет; или 2) в этой пьесе у него второстепенная роль, это не играет никакой роли, в его жизни она сыграла зловещую роль и т. д. Общее родовое значение, которому соответствовали бы частные видовые значения, у многозначного слова нередко отсутствует. Хотя очевидно, что у слова есть прямое значение, а все остальные выступают как переносные. Прямое значение – самое употребительное в сравнении с другими значениями, оно не зависит от контекста. Именно оно прежде всего приходит в голову большинству людей, когда, называя слово, спрашивают, что оно означает. Так, на вопрос о том, что такое стол, спрашивающий наверняка получит ответ, что это определённый вид мебели. Что же касается переносных значений, то они в гораздо большей степени зависят от контекста.

Считается, что в момент возникновения слово всегда однозначно. Новое значение является результатом переносного употребления слова, когда название одного явления употребляется в качестве наименования другого. Предпосылкой для употребления слова в переносном значении является сходство явлений и их смежность, вследствие чего все значения многозначного слова связаны между собой. Несмотря на многозначность, слово представляет собой семантическое единство, которое называется семантической структурой слова.

Характерной особенностью многозначности (в отличие от омонимии) является то, что значения, образующие семантическую структуру слов, в системе языка являются повторяющимися, типичными, закономерными, что во многом и обеспечивает возможность понимания. Так, во многих семантических классах слов отмечается параллелизм в развитии значений[27]27
  Примеры из: Новиков Л.А. Лексикология // Современный русский язык / Под ред. В.А. Белошапковой. М., 1997. Раздел «Многозначность».


[Закрыть], например, бас – 1) 'самый низкий мужской голос'; 2) 'певец с таким голосом'; 3) 'медный духовой инструмент низкого регистра'. Такой же набор значений имеют слова баритон, тенор, альт и некоторые другие. Если слова обозначают животных, то обычно у них развиваются значения, связанные с именованием людей, напр., медведь – 'неуклюжий, неповоротливый человек', осёл – 'тупой упрямец' и т. п.

Итак, многозначность (полисемия) – это семантическое отношение внутренне связанных (т. е. взаимно мотивированных) значений, выражаемых формами одного слова и разграничиваемых в тексте благодаря разным, взаимоисключающим друг друга позициям слова.

Многозначные слова реализуют своё значение в контексте. Контекст является необходимым условием вербальной коммуникации. Взаимоотношения многозначной лексической единицы с контекстом исключительно разнообразны: ведь для того, чтобы различать значения полисемичного слова, необходимы соответствующие типовые «опознавательные контексты». Лингвистический энциклопедический словарь даёт типологию контекстов.

Различают собственно лингвистический и экстралингвистический контекст. Под экстралингвистическим контекстом имеется в виду ситуация коммуникации, включающая условия общения, время и место, предметный ряд, партнёров по коммуникации и их отношения друг к другу. Лингвистический контекст иначе называют вербальным. Если рассматривать вербальный контекст в функции, обеспечивающей адекватное понимание, то можно выделить несколько типов вербального контекста: 1) разрешающий, 2) поддерживающий, 3) погашающий, 4) компенсирующий, 5) интенсифицирующий.

Под разрешающим понимается контекст, снимающий полисемию, напр., в предложении На вечернем небе показалась яркая звезда многозначное слово звезда понимается только в одном значении – 'небесное тело'.

Поддерживающий контекст обеспечивает повторяемость значения определённой единицы в тексте, это относится, в частности, к употреблению терминов в научной речи.

Погашающий контекст создаёт значение единицы, не совпадающее с её значением в системе языка: Он с нею танцует особенно как-то, / Рука на весу, и глаза в полусне, / А я в этом деле действительно трактор – / Тут даже и пробовать нечего мне (А. Твардовский). В данном контексте полностью погашается значение слова трактор – 'самоходная машина для тяги, напр., сельскохозяйственных орудий' и актуализируется скрытая сема 'тяжёлый, неповоротливый'.

Компенсирующий контекст обеспечивает адекватное восприятие смысла при эллипсисе, т. е. в условиях, когда какой-либо элемент или элементы высказывания не выражены, пропущены.

Интенсифицирующий контекст способствует приращению смысла в процессе восприятия текста, как бы прибавляя новые значения к уже употреблённой единице. Так, напр., во многих произведениях русской поэзии слово звезда, вводимое в начале текста в значении 'небесное тело', затем начинает приобретать такие значения, как 'любовь', 'судьба', 'предназначение'. К интенсифицирующему контексту могут быть отнесены случаи появления «мерцающего» значения, когда в тексте реализуется одновременно несколько значений единицы. Так, напр., в стихотворении А.С. Пушкина «Я помню чудное мгновенье» слово гений выступает в двух значениях: а) 'воплощение идеала душевных свойств человека, высшее проявление чего-либо'; б) 'божество, дух, вдохновенье'.

В принципе слово предназначено для реализации в контексте только одного из своих значений. Эта предназначенность обеспечивает понимание реципиентом того, что хотел сказать говорящий. Но эмоционально нагруженные слова лишь частично соответствуют данному требованию. Так, слова-обращения, выражающие любовь / ненависть (голубчик, сволочь), могут употребляться не только в противоположных значениях, но и иметь двойной смысл в одном и том же контексте. В процессе употребления слово функционирует не само по себе, а как часть системы отношений с другими словами, с другими смыслами. Поэтому в конкретном словоупотреблении могут содержаться намёки на все другие значения этого слова, сквозь основное реализованное значение нередко просвечивают и другие возможные смыслы. Известный учёный А.Ф. Лосев утверждал, что даже «самый простой разговор одного человека с другим …возможен только потому, что каждое слово и каждый языковой элемент заряжены бесконечным количеством разного рода смысловых оттенков, и мы даже сами не замечаем, какое огромное количество этих оттенков выступает в наших словах, чтобы мог состояться самый обыкновенный разговор»[28]28
  Лосев А.Ф. Языковая структура. М, 1983. С. 141.


[Закрыть]. По мнению многих учёных, слово обладает «памятью» о своих прежних употреблениях и благодаря этому в смысловом потенциале слова конденсируются групповые и индивидуальные оценки и ценности. Слово действительно реализует только одно значение в контексте, если данный контекст построен по законам вербально-логического мышления. Чувственно-образное мышление предполагает возможность наложения значений в одном контексте. Поэтому логическое изложение информации способствует уменьшению энтропии, а образное восприятие мира и его отражение в языке, напротив, приводит к её возрастанию, создаёт больше условий для непонимания, коммуникативных неудач. Причиной такого рода неудач может явиться многозначность слова.