Книга: Я медленно открыла эту дверь - Людмила Голубкина

Людмила была одной из дочерей поэта Владимира Луговского (все его дочери — от разных женщин) и трогательно любила своего отца. Прощала, когда он сочинял одно стихотворение-посвящение для всех дочерей, и каждая из них думала, что стихотворение предназначено именно ей. Прощала то, что отец в эвакуации жил более устроенно, чем они с мамой. Бывает, что родители пренебрегают своими детьми, но ведь дети готовы принимать родителей такими, какие они есть, считать их самыми красивыми, умными, самыми совершенными людьми на свете. Непостижимо, как можно оставаться безучастным к любви родных детей.

Некоторые моменты в книге очень щемящие, например, как мама маленькой Людмилы отстала от поезда, и ребёнок всю ночь провёл в тамбуре, боясь поделиться своими переживаниями с другими людьми. Или как мама не могла позволить себе купить дочери даже половинку арбуза, а сердобольный продавец дал ей ломоть бесплатно. Впечатления усиливались ещё и тем, что события происходили в эвакуации.

«Время манипулировало нами как хотело», — пишет Людмила. Уже учась на сценарно-редакторском факультете ВГИКа она подготовила невинный доклад для студенческой конференции, посвящённый одному из представителей китайской литературы, и это повлекло за собой множество неприятных последствий, «полетели головы». Остановить цепную реакцию было невозможно.

Удивило меня количество романов, случавшихся в жизни Людмилы Голубкиной. Часто в связи с теми или иными событиями она пишет о них или, точнее будет сказать, упоминает, that’s the way it was. Никаких откровений, в порядке фактов биографии.

Пишет Людмила о своей редакторской работе, подарившей ей уникальные знакомства:

Интересные люди, каждый день что-то новое, постоянное движение вперёд — просмотр материала по картинам, чтение и обсуждение сценариев — жаркие споры, блистательные высказывания.

Исключительна по глубине и силе её повесть «Я медленно открыла эту дверь». Вроде бы уже столько сказано о войне, но как же прихотливо и страшно порой закручивается узел судьбы, которая одной рукой даёт, а другой забирает.

Книга завершается воспоминаниями родственников и коллег Людмилы Голубкиной (Наталии Рязанцевой, Андрея Хржановского, Марии Нейман, Елены Ганевской, Елены Чухрай, Лидии Бобровой, Геннадия Островского, Натальи Репиной). Больше всего произвёл впечатление рассказ Натальи Репиной о том, как сердечно Людмила Владимировна относилась к студентам на Сценарных курсах, как делилась с ними историями из своей жизни, тщательно и скрупулёзно разбирала каждую их работу, читала им стихи, как безоглядно вкладывалась. А можно ли иначе? Не часто, но всё же встречаются в жизни такие учителя с большой буквы, люди, которые делают нас лучше самим своим существованием, вниманием, неравнодушием. К собственным внучкам при этом Голубкина относилась требовательно, ожидала от них профессионального роста, а их реализация в качестве жён и матерей её не удовлетворяла. Такое уж было поколение, нацеленное (говоря языком советских газетных передовиц) на трудовые подвиги и свершения. Но сложилось ощущение, что необходимость быть сильной, чувство стыда за малейшие проявления слабости не позволили Людмиле Владимировне стать до конца счастливой. И она была гораздо более трогательным и душевным человеком, чем решалась это показать. А по книге это видно, книга хороша.