Текст книги "Просто поверь в себя"

Это был старый метод наказания, который отец применил из опыта своего детства. Всю ночь мой брат простоял на коленях на крупе в углу. Отец, наверное, думал, что надо один раз как следует наказать, и тогда сын запомнит это и будет бояться повторить плохой поступок.

Такой метод применяется всегда, когда человек хочет контролировать другого человека – посей страх, и страх выполнит желаемое. На следующий день папа был уверен, что проделанная им «воспитательная» работа должна принести пользу и вразумить непослушного сына. Утром все разошлись по своим делам. Когда я возвращалась домой после «тайной» тренировки, то вновь увидела разбитые стёкла в окнах соседей, которые они утром вставили. Я не помню, как прореагировал папа, но скандала в этот вечер в доме не было. Мой папа никогда больше не применял ремень как орудие наказания моего брата. Да, мы все учим друг друга.

Я тайно и достаточно спокойно тренировалась до первого снега. В тот день за хорошие успехи в игре в теннис тренер выдал мне первую в моей жизни собственную теннисную ракетку. Большую радость и гордость принесла мне эта новая деревянная ракетка. Но когда я подходила к своему дому, то с ужасом подумала, что эта ракетка может открыть мою тайну, если мама увидит её. Я завернула её в газеты, нашла тихое место за домом и присыпала её толстым слоем снега.

Так продолжалось месяц, пока мой тренер не появился у нас дома, чтобы познакомиться с моими родителями. Это было воскресенье, когда моя мама, как обычно, старалась выполнить непосильный объём домашней работы. Я увидела своего тренера через окно, приближающегося к нашей входной двери. Я чуть не умерла от ужаса, что мама всё узнает. Чему быть – того не миновать. Тренер позвонил в дверь, я открыла ему, пригласила войти в комнату, позвала маму, а сама убежала в другую комнату. После разговора с тренером мама позвала меня и спросила негромко, но очень строго:

– Я же запретила тебе играть в теннис. Почему ты меня обманывала?

Я помню, что я стояла, как оловянный солдатик, и со слезами на глазах твердила, что я всё равно буду тренироваться. Наверно, я вложила много уверенности и упрямства в сказанные мною слова, потому что мама сразу же поняла, что запрет тут не поможет – он только обострит обстановку. Тогда, переключив всё внимание на тренера, она официальным тоном сказала:

– Вы обязаны получить разрешение от врачей для моей дочери, что она может посещать ваши тренировки.

На что тренер ответил:

– Конечно. Раз месяц каждый спортсмен должен проходить медицинское обследование, после которого я буду знать о заключении врачей – разрешить, запретить или рекомендовать что-то от врачей. Пожалуйста, не волнуйтесь.

Когда тренер ушёл, то я почувствовала себя такой счастливой, что мне не надо больше обманывать, не надо прятать мою теннисную ракетку, которой я так гордилась. Мама спросила меня:

– А как твоё сердце? Как ты себя чувствуешь?

И это, наверное, были самые прекрасные вопросы, ведь они сближали меня с моей мамочкой и давали мне возможность заниматься тем, чем мне так нравилось заниматься. Я побежала на улицу, выковыряла свою ракетку из-под снега, прибежала домой и показала её маме. Наверное, моё лицо было как начищенный самовар, на что мама улыбнулась и, ничего не сказав, стала продолжать свою домашнюю работу.

Так что с 3-го класса я была довольно занятым ребёнком: школа, теннис и музыка. Я всё успевала. Везде всё шло успешно. Я думаю, что Бог дал мне от рождения дисциплинированность, организованность и ответственность. Это не лично моя заслуга. Я верю, что я это «заработала» в прошлых жизнях.

В конце 4-го класса, в начале лета, я впервые участвовала в городских соревнованиях по теннису среди девочек моего возраста. Первое в моей жизни участие в соревнованиях – и первая «золотая медаль»! Это было приятно для меня, но я не помню, чтобы это вызвало большую радость в моей семье. Никто меня не поздравлял. Я не огорчилась, потому что не знала тогда, что может быть по-другому. Это была культура моей страны. Спортивные обычаи, привычки, манера поведения у людей тогда ещё не были сформированы – это было новым явлением. Родители не знали, как реагировать, как поздравлять, – им никто этого не показал, вот и они мне этого не показали.

Колесо жизни пришло в движение

После пятого класса общеобразовательной школы всё в моей жизни заняло свои места. Расписание дня у меня было, как у премьер-министра, – очень укомплектованное. В весеннее время (май месяц) была короткая часовая тренировка до школы. Вставать тогда приходилось в 5.00 утра, бежать на тренировку к 5.30 и играть в теннис до 7.30.

Мне очень запомнилось одно тёплое весеннее утро. Я вышла из дома на тренировку, и солнышко своими только что проснувшимися и потягивающимися лучиками коснулось моего лица. Я чувствовала такую сильную энергию в своём теле, что, казалось, она никогда не кончится, потому что её так много и она бесконечна. Этот тихий ещё город, этот чистый воздух с лёгкими капельками росы, эти ласковые лучики солнышка рождали внутренний восторг, что ты просто живёшь на этой прекрасной земле. Я храню в себе те ощущения, которые я испытывала при первых ударах по мячу на теннисном земляном корте в такое раннее летнее утро. Это звучало как биение сердца в пространстве теннисного корта, окруженного тишиной, свежестью и светом.

Один час утренней тренировки пролетал мгновенно, и надо было спешить домой, чтобы позавтракать и привести себя в порядок перед школой. Мама всегда вставала очень рано и готовила всем нам завтрак и обед, который ждал нас после возвращения из школы. В любое время дня суп, котлеты, картофельное пюре или что-то другое можно было найти на плите или в холодильнике. Моя мамочка всю жизнь очень вкусно готовила, и если кто-то заглядывал в наш дом, то никогда не уходил, не угостившись мамиными кулинарными «шедеврами». В зимнее время тренировки часто начинались после 8 часов вечера и заканчивалась в полночь. Тренер провожал каждого до дома. Мама была очень недовольна этими вечерними тренировками.

И вот, умывшись, позавтракав после утренней тренировки, я спешила в школу. Ежедневно 5 или 6 уроков по 45 минут и 10–20 минутными перерывами между уроками проходили быстро. После школы, около 2 часов дня, я обедала, затем играла на пианино или шла на урок музыки. Это занимало около 2 часов, после чего я шла на вторую тренировку, которая продолжалась 1,5 часа. После вечерней тренировки я приходила домой, ужинала и делала домашнее задание на следующий день. Чем не президентское расписание? Никто не заставлял меня этого делать. Я сама захотела играть в теннис и на пианино. Это было моё желание. И это, я уверена, давало мне так много сил, хорошее настроение и счастье от познания нового. Наверно, мне повезло в этом плане с родителями. Они не знали, что такое спортивные игры, да и музыкальные инструменты не вызывали у них особого интереса.

Они работали, выполняли долг перед государством. Но при этом они не мешали моей свободе, за что я им очень благодарна.

После 6 класса я стала ездить на соревнования по теннису в другие республики СССР. Государство оплачивало абсолютно все расходы, связанные со спортом: спортивные формы, теннисные ракетки, мячи, кроссовки, питание в общественных местах, билеты на самолеты и поезда. С нами всегда ездил медицинский работник. Врачи несколько лет предупреждали меня и тренера о существующей опасности для моего сердца, но я всегда чувствовала, что проблемы с сердцем у меня нет. Может, моё такое сильное доверие своим чувствам, может, доктора ошибались, но после нескольких лет тренировок моё сердце стало показывать хорошие результаты после медицинских обследований.

Как часто в нашей жизни кто-то или что-то может остановить человека, так и не дав возможность делать то, что душа его пожелала. А вот когда человек доверяет своим чувствам, то это и есть его самый лучший и верный советчик. Ведь через чувства наша душа разговаривает с телом.

Соревнования в разных городах республик СССР проходили от 10 до 14 дней. В эти дни я пропускала как общеобразовательную, так и музыкальную школу. По приезде приходилось наверстывать то, что было пропущено. Я никогда не жаловалась. Да и кому? Мама сказала бы:

– Бросай ты эти тренировки!

На соревнованиях, проходящих в других республиках и в других городах, мы всегда жили в хороших гостиницах и питались в ресторанах. Тренер был с нами везде. Там он был для нас и мамой, и папой.

Помню крупные командные соревнования между республиками СССР в Ереване, Армения. Жили мы в гостинице, которая располагалась высоко в горах. Вода там такой необыкновенной свежести и вкуса, что когда её пьёшь, то не можешь остановиться. Такой, наверное, была вода, когда Бог сотворил мир. Вода в других городах часто была с острым запахом хлора, или воду разрешалась пить только после кипячения. На теннисные корты нас возили специальным автобусом. В Ереване с нами везде был сотрудник милиции. Первый раз я была так удивлена: «Зачем он нужен?» Но скоро поняла, что хоть СССР и одна страна, а вот каждая республика сохраняет свои культурные, семейные традиции и обычаи. Там всё ещё действовали обычаи похищения невесты или кого-то, кто сильно понравился. Так что милиция служила своеобразным щитом от армянских или грузинских обычаев.

Мы часто не задумываемся, насколько велико влияние культуры и обычаев той страны, в которой мы живём. Это как линзы на наших глазах, через которые мы смотрим. Часто жизни недостаточно, чтобы убрать эти линзы и увидеть мир своими глазами.

Общеизвестный факт, что Армения и Грузия веками враждовали между собой. Казалось бы, ну что им делить? Обе республики принадлежали тогда одной большой державе под названием СССР, один государственный план, аппарат, бюджет. Но обычаи этих стран уже по привычке включили в себя недружелюбное взаимоотношение друг с другом. За что может молодой грузинский человек ненавидеть абсолютно незнакомого парня из Армении? Здесь нет ничего личного, – есть только влияние культуры. Вот и мне «посчастливилось» наблюдать, как это работает. В тот день сборная команда Армении играла со сборной командой Грузии. Зрители были с обеих сторон. Грузинский спортсмен стал проигрывать армянскому спортсмену во второй партии. Сначала шум недовольства появился со стороны зрителей Грузии, потом он соединился с шумными возгласами армянских болельщиков. Когда ситуация на теннисном корте стала складываться в пользу армянского спортсмена, то со стороны грузинских болельщиков кто-то бросил камень на теннисный корт, в сторону армянского спортсмена. Как по команде, болельщики с обеих сторон накинулись друг на друга и стали выяснять отношения с помощью кулаков. В эту же самую секунду сработала такая же реакция и у армянского спортсмена – он поднял брошенный в него камень с корта и запустил им в своего противника по теннису. Вот поэтому там всегда так много было сотрудников милиции. Все знали о таких возможных инцидентах и заранее готовились к ним.

Иногда нашим соревнованиям предшествовали спортивные сборы. Часто эти сборы или подготовительные тренировки перед соревнованиями проходили в городе Сочи, что на юге СССР. Тогда я пропускала обе школы почти на три месяца. Потом надо было напрячься серьёзно, чтобы «догнать» программы двух школ.

Однажды тренер сказал мне, что на сборы в Сочи я лечу самостоятельно, так как меня включили в сборную СССР, и никто больше из Белоруссии не получил такого приглашения. Эти сборы будут продолжаться 1,5 месяца. Вылет завтра.

Я опять говорила маме неправду, опасаясь, что мама может не пустить меня на эти сборы, если узнает, что я лечу в Сочи одна. Я сказала ей, что в Сочи летит вся команда вместе с тренером. Как всегда, мама не проявила никакого интереса к моим спортивным мероприятиям, что в этот раз сыграло мне на руку. Чем меньше вопросов, тем меньше обманывать придётся, меньше страха переживать.

Утром все разошлись по делам, и я, собрав сумку, взяв теннисные ракетки, села в троллейбус, который отвёз меня в аэропорт. Когда я подошла к окошку для регистрации билета, то обнаружила, что я забыла дома билет на самолёт. Я помню как сейчас, как жарко мне стало на одну секунду. Вторую секунду я потратила на приблизительный подсчёт времени, которое мне потребуется, чтобы вернуться домой, взять билет и успеть к самолету. Невозможно. В следующую секунду я уже бежала на такси. Когда я вернулась с билетом в аэропорт, то мой самолет уже был готов к вылету. Я точно не помню, что я говорила (или не говорила) служащим аэропорта, но, наверное, двенадцатилетняя девочка без сопровождающих, с теннисными ракетками и с огромным желанием улететь смягчила их сердца, и они помогли мне «влететь» в этот самолет. Когда самолёт приземлился в городе Сочи, то мне пришлось немало поспрашивать, поискать и найти ту гостиницу, где остановилась сборная СССР.

Сборы тогда прошли очень продуктивно для меня, я очень многому научилась в игре в теннис.

Когда я, загоревшая, вернулась в Минск, то впервые почувствовала недружелюбное отношение моих одноклассников. Возможно, это была зависть. Всё это время они ходили в школу, а я, получив разрешение на освобождение от уроков, «отдыхала» в курортном городе Сочи. Я никогда так и не узнаю правду, о чём они думали. Я помню свои чувства. Это опять страх остаться одной. Страх, когда-то поселившийся во мне, нуждается в постоянной подпитке. Он будет использовать любую возможность через мысли в голове получить этот «корм».

Я почувствовала, что отношение одноклассников ко мне изменилось, но я была так занята, что мои мысли быстро переключились на выполнение моих обязательств, которые я сама на себя взяла. Оценки в школе почти всегда у меня были отличные. Я легко запоминала, увлечённо занималась математикой, и никакой предмет в школе не вызывал у меня затруднений. В музыкальной школе мы с учительницей, которую я очень любила, разучивали пьесы, этюды, адажио новых и новых композиторов, моих любимых Черни, Баха, Бетховена, Чайковского…

К тому времени я уже стала не только чемпионкой города, но и республики. Следующая вершина для покорения – чемпионат СССР. Я готовилась к этому. Первый мой чемпионат СССР среди девочек моего возраста проходил в Киеве, столице Украины.

Киев – очень красивый город, с широким проспектом в центре города и с глубокой и быстротечной рекой Днепр. В то время в Киеве появились такие известные торты, как «Киевский» и «Крещатик». Это было чудо кулинарии, полное новых вкусовых ощущений. Я всегда привозила домой пару тортов из Киева, чтобы побаловать своих родных.

Чемпионат проходил гладко, и я не без усилий, но всё же вошла в финал. Я думаю, что, не имея опыта выигрывать турниры такого высокого ранга, я не чувствовала ни страха, ни сомнений. Мне не с чем было сравнить, и поэтому я просто играла в теннис так, как позволяли мне мои способности. Помню, вечером, перед финалом, я старалась ни о чём не думать – просто хорошо отдохнуть. И в эту ночь я спала очень хорошо и утром, полная сил и энергии, старалась сосредоточиться только на предстоящей игре в финале. Я думаю, что у меня и у девочки, с которой мы встретились в финале, был одинаковый уровень игры в теннис. Никто из нас часто не забивал мячи у сетки с лёту, не обрушивал на противника сокрушительные удары. Это была игра на выдержку и сосредоточенность, на умение держать мяч в игре долго и без ошибок. Я помню, как дрожало моё тело от усталости в конце игры. Я оказалась чуть-чуть выносливее, чем моя противница, и я стала чемпионкой СССР среди девочек моего возраста. Это было огромное событие и для Белоруссии тоже. Мою фотографию с поздравлениями напечатали во многих газетах. Сразу после соревнований было торжественное вручение призов и подарков. Сам Антонов, создатель таких самолетов, как Ан-24, Ан-148 и другие, лично вручил мне модель самолета Ан-24. Это было так приятно. Мне вручили также очень дорогую и красивую хрустальную вазу и грамоту о присвоении звания чемпионки страны.

Когда я вернулась в Минск, то, как всегда, меня никто не встречал. Родители работали. Я с тяжёлой вазой в сумке, с ракетками автобусом добралась домой. Я думаю, что это очень хорошо, что по возвращении домой я в очередной раз не обратила внимания на отсутствие интереса у моих домашних к моим успехам в спорте. Это помогало мне не зазнаваться и приучало меня переключать внимание на другие дела и концентрироваться на чем-то более важном. Через час после возвращения с чемпионата я уже бежала к одноклассникам, чтобы узнать домашние задания, которые я пропустила и должна была сделать. Вечером я играла на пианино, чтобы быть готовой к уроку музыки на следующий день.

Следующий чемпионат СССР среди девочек моего возраста проходил в Ташкенте, столице Узбекистана. В старой части Ташкента есть узкие улочки шириной около 2 метров, с глухими стенами по обе стороны. Мы ходили через них, чтобы купить на базаре фрукты, арбузы, дыни. Однажды мы пришли на базар с теннисными ракетками за плечами, и один торговец предложил нам огромный арбуз в обмен на два теннисных мяча. Это было весело! Хотя плата за огромный арбуз была очень и очень небольшая, но впервые получить опыт обмена был достаточно интересным. Я жила в номере с девочкой моего возраста из Латвии. Мы принесли этот арбуз в номер, разрезали пополам и ели ложками каждый из своей половины, как из тарелок. Сладкий, вкусный, сочный арбуз сделал наши животы похожими на арбузы. В Ташкенте очень вкусные шашлыки, приготовленные из маленьких кусочков мяса. Там красивые женщины с длинными косами, одетые в национальные платья, и добрые мужчины, носящие тюбетейки и часами пьющие чай в чайных. Такой мне запомнилась эта республика.

Соревнования проходили как обычно. Я довольно легко выигрывала и дошла до финала. Так случилось, что девочка, с которой я жила в одном номере гостиницы, оказалась моим противником в финале. Я наблюдала за её игрой перед нашей встречей и была уверена, что она значительно сильнее меня. Встреча сразу началась с борьбы. Никто не ошибался. Каждый выигрывал только на забитом мяче. Я проиграла первую партию со счетом 4:6, а вторую выиграла со счетом 6:4. Мы обе устали, когда началась третья партия. Это было не соревнование в игре в теннис, а соревнование силы воли. Мы обе не могли уже сильно ударить по мячу или выбежать к сетке и забить мяч с лету. Мы просто обменивались ударами друг с другом до тех пор, пока кто-то не сделает ошибки. Мы играли больше четырёх часов. Я проиграла эту встречу. Моя воля оказалась чуть-чуть слабее. Мое терпение было чуть-чуть меньше. Я не переживала своё поражение. Почему? Наверное, потому, что у меня было много других важных дел.

Один случай в моей спортивной жизни повлиял практически на всю мою дальнейшую жизнь.

Эти спортивные сборы проходили в Эстонии, в Таллинне. Таллинн – очень красивый город, со многими старинными улочками, невысокими зданиями и очень вкусными пирожными. Сборная БССР (Белорусской Советской Социалистической Республики) проводила там подготовку спортсменов к предстоящим всесоюзным соревнованиям. Нас было человек 20 разного возраста, а я была одной из самых младших участниц этого сбора. Мы не только играли в теннис, но и много занимались физической подготовкой. Утром, до завтрака, около часа бегали по песчаному берегу Балтийского моря. Это было настоящим испытанием! Ноги буквально гудели, были тяжёлые, как камни, которые невозможно было поднять. После завтрака и совсем небольшого перерыва мы около 2 часов играли в теннис. Затем обед, отдых, вторая тренировка, после которой следовали физические упражнения на гибкость и растяжку, ужин и смертельный сон.

В один из таких дней тренер собрал всех спортсменов и стал делать нам замечания, на что каждому спортсмену следует обратить особое внимание, над чем необходимо дополнительно поработать. Я всегда хорошо относилась к своему телу. Я считала, что форма моего физического тела правильная, крепкая и довольно красивая. А вот тренер в тот день перед всей командой сказал, что я должна сбросить вес. И добавил, что мне лучше похудеть сейчас, чем в дальнейшем стать, как моя мама. Я была в подростковом возрасте. Это было то время, когда словом можно было легко «убить». Я проглотила слёзы внутри себя и ничего не ответила.

После этого собрания я гуляла одна. Впервые в своей жизни я испытала душевную боль. Болела душа внутри от обиды за маму. Да, у моей мамы был лишний вес, что это никак не влияло на мою любовь к ней. Да и вообще, до этого дня я и не подозревала, что кого-то может беспокоить мамин лишний вес. Я хотела защитить её, только не знала, как и от чего защищать. Болела душа, что тренер, которого я так любила, просто предал меня перед всеми. Это выглядело для меня так, будто он раздел меня на глазах у всех. Я мысленно представила своё тело и вдруг поняла, что я толстая и уродливая, и как только я этого раньше не замечала? Трагедия, которая разыгралась у меня в голове, была просто невыносимой. Мне казалось, что мир рушится прямо у меня на глазах, и как я смогу посмотреть в глаза своим друзьям после такого позора! Я даже подошла к мосту, и у меня в голове появилась мысль: «А разве можно жить после этого?»

После этого события я перестала любить своё тело. И любая шутка по поводу моего тела или просто разговор об этом вызывали во мне настороженность и желание защищать себя. Я стала смотреть и думать о своём теле через ту обиду, которую нанёс мне тренер. Вот эту обиду я несла на своих плечах многие и многие годы. Тренер забыл о том, что сказал, через минуту. А я продолжала нести этот груз почти всю свою жизнь. Так чья это проблема и кого обвинять?

Опять тренировки, школа, музыка. Иногда мне казалось, что я пропускаю что-то очень важное в своей жизни, что мои одноклассники ходят в кино, собираются вместе, общаются, думают о мальчиках. Мама никогда не поощряла мои успехи в спорте. Она считала, что всё это баловство и не может стать занятием на всю жизнь. По её мнению, быть тренером непрестижно, а вот университет, институт с математическими, физическими знаниями могут дать хорошую специальность в жизни. И вот под впечатлением маминых мыслей и таких разговоров, когда мне уже было пятнадцать лет, я решила бросить занятия спортом.

Итак, теннис в моей жизни больше не существует. Проснувшись утром, позавтракав, я пошла в школу. Пришла из школы, пообедала, поиграла на пианино, приготовила домашние задания, сходила к подружке поболтать. Так прошло два дня. На третий день я стала в буквальном смысле этого слова сходить с ума. Звук мяча от удара ракеткой, запах земли, исходящий от политого водой корта, просто преследовали меня. Я думала о своих друзья по теннису, с которыми мы вместе пережили много трудностей. Я думала о своём тренере, который стал для меня близким человеком. И такая тоска охватила моё сердце, что даже сложно передать. На четвёртый день я пришла на тренировку. Я извинилась перед тренером, что так поступила. Он разрешил мне продолжать тренировки, но что-то сломалось у меня внутри.

Мои родители

Какое красивое слово – «родители». Это те люди, которые дали тебе жизнь. Я глубоко убеждена, что никто не имеет права обвинять или критиковать своих родителей. Каждый должен уважать уже их только за то, что они привели тебя в этот мир.

Моя мама и мой папа выросли в больших белорусских крестьянских семьях. Папа никогда не рассказывал мне ничего о своём детстве. Просто говорил, что была нищета и бедность. Он вырос в семье, в которой было 6 детей. Некоторое время его родители, мои бабушка и дедушка, жили с нами, но я была маленькая и запомнила о них совсем немногое. Бабушка постоянно болела, постоянно ворчала и большую часть времени находилась в кровати. Комната у меня с братом, бабушкой и дедушкой была общая, и я там играла.

Однажды я играла очень близко от электрической розетки, и бабушка, не говоря ни слова, поднялась с кровати, взяла веник в руки и стала бить меня по попе, отгоняя подальше от розетки. Видно, вот такому же «воспитанию» подвергался и мой папа. Возможно, что это была одна из причин, почему мой папа никогда и ничего не рассказывал о своём детстве. Дедушка запомнился как очень шумный человек, всегда громко кричащий и любивший выпить. Я не помню ни одной сказки, рассказанной мне бабушкой или дедушкой, ни одного их нежного прикосновения. Это всё, что я знаю о своих предках со стороны папы.

Мама больше, чем папа, рассказывала мне о своей семье и своём трудном детстве. Она родилась в большой семье, в которой было 5 детей. Деревня, в которой она родилась и росла, находилась далеко от районного центра и была окружена непроходимыми болотами, лесами и озерами. В деревне было всего несколько домов. Мамина мама заразилась тифом, который свирепствовал в то время, и умерла, когда моей маме было около трёх лет. Её предупреждали, что опасно посещать больного тифом родственника, напоминали ей, что семья у неё большая, но она всё равно пошла туда и оставила без материнской заботы ещё двоих детей младше моей мамы. На всё воля Бога, Бог знает, что делает. Не осталось ни одной фотографии моей бабушки, остались только эти воспоминания моей мамы: «Высокая, красивая, темноволосая женщина, стоящая у печки».

Я не уверена, что она была высокой, ведь для маленьких детей все взрослые люди кажутся высокими.

В этой же деревне жил мамин дедушка (я даже не знаю, по отцовской или материнской родовой линии). Мама рассказывала, что они жили очень бедно. У детей дошкольного возраста практически не было никакой одежды. Летом у них были только самотканые платья без нижнего белья, а зимой они почти всегда сидели дома на печке, так как не было никакой обуви, чтобы ходить по снегу. Если им хотелось зимой навестить дедушку, то они бежали по снегу босиком. У них было большое хозяйство, состоящее из коров, свиней, кур, лошадей. Все они требовали ухода и тяжёлой ежедневной работы.

Мама рассказывала, что когда кто-нибудь её обижал, то она брала свою подушку и шла по снегу босиком с подушкой в руках к дедушке. Так она выражала свой протест и несогласие. Дедушка научил маму считать и немного писать ещё до школы. Он научил её многим премудростям. Мама задавала вопросы, а дедушка на них отвечал. Никто из остальных детей не проявлял интереса ни к чтению, ни к письму.

С семи лет дети должны были ходить в школу. Школа находилась в 6 километрах от деревни, в которой они жили. Каждый день, весь учебный год, дети должны были прошагать 12 километров по лесу. Конечно, когда были сильные морозы, то они оставались дома. Мама рассказывала, что очень любила математику, что передалось и мне.

Мама очень рано научилась шить себе трусики, юбки и кофты из кусочков ткани, вырезанных из старой и выношенной одежды. Многие дети подолгу не знали о нижнем белье.

Лес был вторым домом для жителей таких отрезанных от мира деревень. Там они собирали грибы, орехи и ягоды. Лес давал им дрова для отопления домов и приготовления пищи для себя и домашних животных. Моя мама была очень смелой девочкой. Когда в лесу было много опасных змей, мама ходила в лес и убивала их. Она говорила, что не боялась их совсем и делала это, чтобы обезопасить других людей.

Через некоторое время после смерти своей жены мой дедушка женился на её двоюродной сестре. Этой новой его жене едва исполнилось 17 лет, и она была чуть старше, чем его старший сын. В те времена, когда вопрос о выживании стоял остро, тема любви, ухаживаний была непозволительной роскошью. Мой дедушка выбрал её, пришёл к родителям, попросил её руки, получил их согласие, сыграли скромную свадьбу – и семейная жизнь началась. Эта очень скромная, малообразованная молодая девушка, почти девочка, сразу взвалила на свои плечи заботу о 5 детях и большом хозяйстве. И очень скоро детей стало 9. Старшие дети помогали по хозяйству, средние смотрели за маленькими детьми. С трёх лет каждый ребенок имел свои обязанности. Обязанностей было у каждого много, так что школа, по сравнению с ними, была не так уж и важна. Дети часто пропускали занятия в школе, да и особого желания учиться у них не было.

Моя мама была исключением в семье. Она любила учиться, хотела получить аттестат об окончании средней школы и получить высшее образование. Когда она получила справку об окончании восьмилетней школы, то встал вопрос о продолжении её обучения в средней школе. Дальнейшее обучение можно было проходить только в школе, расположенной в районном центре, а туда пешком дойти трудно, тем более каждый день. Мамин отец был категорически против дальнейшего обучения моей мамы, так как семье нужны были рабочие руки. Моя мама была достаточно упрямая в достижении своей цели. Она пешком пришла в районный центр, сняла там крошечную комнату и стала продолжать учёбу. У мамы совсем не было денег. Она помогала хозяйке дома, у которой снимала маленькую комнату, а та разрешала ей жить у неё и давала моей маме немного еды.

Мамина мачеха, а лучше сказать новая молодая мама, была очень добрым человеком. Она совсем не умела писать и читать, но сердцем чувствовала, что надо помочь моей маме улететь из гнезда и дать ей возможность увидеть другой мир. Ночью, когда все спали, она тайно от мужа, с тряпичным мешочком с едой за плечами, шла через леса и поля в районный центр, к моей маме, чтобы передать ей немного денег, которые она по копейке собрала для неё, и простой еды. И до рассвета, той же ночью, она вернулась обратно в деревню, и никто не заметил её отсутствия. Низкий поклон тебе, моя дорогая бабушка, за помощь моей маме. Этим ты помогла мне в жизни тоже.

Я помню этот маленький случай всю мою жизнь. Однажды, будучи в подростковом возрасте, я навещала мою бабушку в деревне. Было раннее лето. Я сидела под яблоней на траве и читала книжку. Бабушка подошла ко мне так тихо, как ласковое дуновение ветра. В её морщинистой руке было яблоко удивительного сорта. Их невозможно было хранить, их надо было есть сразу, как только снимешь с дерева. Эти яблоки такие прозрачные, что внутри чётко видно каждое коричневое зёрнышко. Очень красивое и вкусное яблоко.

Но ведь не яблоко так тронуло мою душу, хотя это символ того, что бабушка пыталась сказать через него. Мою душу тронуло то, как она мне его подала. В этом жесте было так много доброты, любви и спокойствия: она просто улыбалась и протягивала мне яблоко. Глаза её передали так много, так глубоко, так красиво, так спокойно, что это можно сравнить только с божественной любовью, о существовании которой почти все забыли. А она помнила. Она знала, как любить без слов, сердцем. Она не знала никаких наук, даже букв. Она знала только язык любви.