Текст книги "Оперативный резерв"

Жизнь в дачном поселке погожим субботним вечером била ключом. Только дом Галины Васильевны стоял притихший. Из окошка первого этажа лился на увядшие клумбы неяркий свет. Хозяйку Никита тревожить не стал, девчонок, несмотря на протесты, решительно оставил за забором, шагнул в Сумрак один и в следующий миг вспомнил разрыв портала, в который он так жестко вывалился под Владимиром.

Когда-то на вводной лекции в учебке он об этом слышал – о том, что на свете есть места, где вход в Сумрак невозможен, но не придал услышанному никакого значения, а уж задуматься, отчего так бывает… Если ты только на прошлой неделе научился варить пельмени с помощью магии и успешно опробовал это искусство в общаге прямо в комнате, прикрывшись от спящих сокурсников первой в жизни «сферой»…

Ведьмовской шабаш… Струится Темная магия, сексуальная энергия – фонтаном, кровь брызжет, природные силы взбудоражены: цветы растут невиданные, травы по пояс, да все колдовские, вода в ручьях зеленая, в прудах мутные омуты крутятся. Сила рекой течет, Сумрак урчит, не успевая переваривать, – гуляй, ведьма, купайся в запретных слоях сокрытых, которые тебе раньше и не снились. Визг и хохот, пляски дикие, людишки, что в сети попались, до капли выжаты, несколько дней им ходить как в воду опущенным – им сумеречный мир назад ничего не вернет, они не Иные… И тут боевые маги – воины Света из Первопрестольной. И как только в такую глухомань забрались, как выследили да знаки сторожевые обошли! Ведьмы – врассыпную, кого ловят, кого – нет, кого подоспевшие Темные прикрывают, а которые и сами сдаются – авось Светлые пощадят. Сумрак уже не урчит, а тихо стонет – в него еще и Светлая магия хрустальным водопадом! Все, что в амулетах и жезлах собрано, с опытом накоплено, – ничего Светлым не жалко, сегодня их ночь.

А к утру – тишина мертвая. Только солнце по небу ходит, на проплешину в лесу удивленно поглядывает. И в следующее полнолуние, и через полгода, и через десять лет. Люди еще не пришли, а Иные, кормившие Сумрак, ушли, обесточив его наглухо…

– Никита!

– Дин, что это с ним?

Это что-то знакомое. Две участливые девушки и беспомощный парень, только не сидящий на скамейке, а привалившийся спиной к забору…

Никита помотал головой, отвел в сторону чужие руки, с которых тихо струился свет, и закрыл глаза, прогоняя липкую тень.

– Все в порядке, Диана… я сейчас…

Где-то рядом играла музыка, заливисто лаяла собака, а с соседней улицы доносился дразнящий аромат жарящегося шашлыка.

– У-уф… Ничего себе. – Никита потер глаза и посмотрел на взволнованных спутниц. – И как это вы отважились туда сунуться, дозорные?

– Служба! – фыркнула Маруся. – Ты как, отдышался?

– Угу, – Никита оттолкнулся от забора, – пошли. Здесь Иным делать нечего. Не ходите сюда еще лет тридцать, ни поодиночке, ни вдвоем. И никого выше шестого уровня не пускайте.

– Почему? – спросила Маруся, пристроившись слева от него.

– Сумрак получал во время шабаша запредельное количество Силы, – сказал Никита, шагая между охотницами, – а потом разом ее лишился, когда ведьм с места согнали. Слои словно омертвели и склеились от голода. Иным здесь плохо, потому что мы не можем не взаимодействовать с Сумраком. Когда мы входим туда, мы открыты еще сильнее, чем обычно. А людям нехорошо, потому что они не отдают энергию, она их переполняет, их ауры как будто перегреваются. Помнишь, Диана, предыдущих хозяев, у которых давление подскакивало?

Диана, шагавшая справа, молча кивнула.

– И у нашей Лидушки, как она сюда съездит, так выкидыш, – добавила Маруся, многозначительно посмотрев на напарницу.

– А Галине этой здесь хорошо, потому что она неизлечимо больна, – продолжил Никита. – В любом другом месте она тает на глазах из-за того, что стремительно теряет Силу, утекающую в разрывы ауры. А на этом пятачке Сумрак ее практически не впитывает. Те крохи, что туда капают, даже для смертельно больного несущественная потеря.

– Но мы с Дианкой зашли на верхний слой. И ты зашел! – воскликнула Маруся.

– А верхний слой уже открыт, – ответила за Никиту Диана, – энергетическая субстанция понемножку восстанавливается благодаря тому, что вокруг люди. Если бы они еще на зиму все оставались и на неделе в город не уезжали, Сумрак бы ожил быстрее, да, Никита?

– Да. Я думаю, что, если бы тут дачи сто лет назад появились, не было бы у нас с вами сегодня никаких приключений, – улыбнулся Никита, остановился и захлопал себя по карманам в поисках ключей от машины.

Арендованный «хендэ» приветливо моргнул фарами.

– Диана, ты с кем, со мной? – спросил Сурнин, открыв дверцу.

– Нет, спасибо, я с Марусей. У нас еще несколько подозрительных адресов осталось.

– Конечно! – подтвердила та не моргнув глазом. – Три штуки!

Никита, занятый своими мыслями, не заметил подвоха. Он уселся на водительское сиденье, опустил стекло и махнул рукой обеим.

– Спасибо, дозорный, – хором попрощались охотницы.

– Сказал, никого туда не пускать, а сам? И поля вероятности не разворачиваются, – вздохнула Диана, глядя вслед отъехавшей машине. – Как он там один на дороге… Может, не надо было ему сейчас за руль, Мань?

– Да ладно, Дин, что ты как мать Тереза, в самом деле! Я косоруких водил на дороге за версту чую, этот нормально доедет. И что меня дернуло сегодня с утра эту газетенку купить? – задумчиво сказала Мария. – Сходила за сигаретами, ага… Проверили, называется, несколько адресочков по-быстренькому. – Она перевела взгляд на напарницу.

Диана скрестила руки на груди и задумчиво покачала головой.

– Знаешь… Вот мы отложим до завтра, а там опять аврал какой-нибудь… Басоргин нас снова на Москву перекинет… А Лидушка возьмет да и повесится, – тихо сказала она.

– Не, ей духу не хватит, – уверенно заявила Мария. – Может, они без нас разберутся? А право на вмешательство мы для Темных прибережем! – Она воинственно сдвинула брови.

– Мань, так здесь как раз тот самый случай, – грустно улыбнулась Диана. – Им всем троим до лютой ненависти один шаг остался, они по краю Тьмы ходят, из последних сил держатся, кто поможет, если не мы? Галина Васильевна считает, что сыну жена всю жизнь сгубила, да еще и бесплодной оказалась, из-за чего самой Галине теперь до внуков не дожить. Невестка думает, что свекровь ее травит, по колдуньям пошла – спасибо, на Марфу нарвалась. И парень мечется между больной матерью и заплаканной женой, которую на «скорой» в гинекологию увозят. Еще сопьется. Вся семья во Тьму, и нерожденный ребенок туда же за мамой.

– Надо ее за ворота выманить, – решительно сказала Маруся, отбросив сомнения. – А Никите, наверное, лучше не говорить, что мы вернулись?

– И мы не скажем, и он не спросит. Свекровь-невестка, роды да выкидыши – это вообще не их дело! – уверенно заявила Диана. – Езжай, Марусь, пошуми, чтобы Галина выскочила. Я ее до электрички провожу – как раз на последнюю успеваем, поедет домой в добром здравии.

– А Лидушка?

– А с ней за нас Марфа поработала, Лидушке всего одну строчку из памяти вычеркнуть – про то, что у свекрови в доме ничего есть нельзя. Перестраховалась Марфуша Акимовна на всякий случай, – улыбнулась Диана.

– Знаешь, Дианка, – сказала Маруся, усевшись на мотоцикл, – раз все равно ночь пропала, давай потом к этой Марфе съездим, поговорим. Если она без всякой магии дерьмо с порога видит, может, сотрудничать будет? Секретная организация волшебников – это покруче, чем театр одного актера! А в том районе у нас ни одного информатора…

– Давай, – согласилась Диана, разворачивая в руках невесомый букет мерцающего цветного шелка. – Ну что, начали?

Ворота дачного кооператива Маруся проскочила в Сумраке. Через секунду, к изумлению задремавшего сторожа, на затихающей улочке раздался оглушительный рев мотора, грохот и треск.

– Ах, боже мой, что ж такое?! – вскинулась Галина Васильевна и, сетуя на пьяных полуночников, вышла из дома, в ужасе оглядывая поломанный заборчик и слетевшую с петель калитку, смявшую увядающие астры…

Стр:

Глава 3

Пробки на дорогах поздним субботним вечером практически рассосались, и до самого выезда на МКАД Сурнин, растративший Силу в склеенном Сумраке, не пользовался ни одним из подходящих случаю заклинаний, за исключением «мастерка», подсаженного в мотор. До Марусиной влюбленности в скорость и трассу Никите, конечно, было далеко, но три с лишним года назад именно дорога свела его с Настей.

Человеческий мир оказался к Иному неласков. Инженеры, ни единого дня не работавшие по специальности, никому не сдались, одна мысль о торговле и прочем менеджменте Никите претила, а любая работа с людьми, которых он в буквальном смысле видел насквозь вплоть до склонности к силам Света и Тьмы, вгоняла в глубокую меланхолию.

Когда кончились «дозорные» деньги, он сдал квартиру и снял комнату на окраине Москвы. А когда перевез мать из Предуральска в Подмосковье и окончательно погряз в долгах, сообразил, что машина – не роскошь, а средство заработка, и устроился курьером на личном автомобиле. Иногда он кого-нибудь подвозил, а в особых случаях оставлял пассажирам визитки с телефоном, наработав таким образом узкий круг постоянных клиентов. Настя оказалась особым случаем.

На закате дня девушка, озаренная румяным весенним солнцем и окутанная тончайшей вуалью Света, шагнула к машине словно из волшебной сказки. Под пронизывающим мартовским ветром в длинном вечернем платье, на каблуках-шпильках, с мерцающими светло-русыми локонами, она выскочила из парикмахерской, расположенной в торце дома, помчалась на обочину и, еще не добежав, взмахнула рукой, словно фея – волшебной палочкой. В другой руке у феи была расстегнутая дамская сумочка и плащ, хлястик которого волочился по грязному асфальту.

У Никиты, только что проехавшего перекресток, случилось какое-то странное запаздывание мыслей и реакций. Он не сразу разглядел, что перед ним Иная, чего раньше с ним никогда не случалось, и совершенно не помнил, как оказался тогда в крайнем правом ряду и затормозил.

Машина стояла у обочины, мигая поворотником, девушка открыла дверь.

– Метро «Тульская», подвезете? – спросила она, сунув голову в салон.

– Э-эм… Да! – ответил Никита густым ресницам и внимательному взгляду цвета морской волны, в котором таилось ожидание праздника.

– Сколько?

– Что?

– Я говорю, сколько?

– Сколько дадите, – машинально ответил он и наконец обрел дар речи. – Садитесь, замерзнете.

Девушка уселась в машину, попыталась накинуть плащ, но только махнула рукой, положила его на колени и пристегнулась.

– Если в пробке застрянем, вы меня у ближайшей станции высадите, пожалуйста, я опаздываю.

– На бал? – улыбнулся Никита.

– На корпоратив, – сказала она и удивленно уставилась на водителя. – Вы Светлый! Иной… Надо же… – смущенно пробормотала Настя и покраснела до кончиков ушей, от чего в глазах разом прибавилось весенней зелени.

Накануне Восьмого марта они, естественно, застряли в пробке, но Настя так и не пошла в метро. Никита предложил ее встретить и отвезти домой, Настя позвонила в одиннадцатом часу и очень боялась, что он не приедет.

На первом свидании их остановил патруль Дневного Дозора.

К Никите и до того регулярно цеплялись, он только слегка поморщился, оглядывая ретивый Темный молодняк. Настю не останавливали никогда. Она посмотрела вслед Темным дозорным, вздрогнула, когда они синхронно растаяли в Сумраке, и неожиданно для самой себя разрыдалась, рассказав Никите о сестре и о том, что никогда у нее не будет детей, потому что она не переживет их старость и смерть, и еще о каких-то мелких горестях, которые тогда имели значение. И ушла домой в слезах и в твердой уверенности, что все испортила. Через два месяца они стали жить вместе.

Никита сбавил скорость, достал мобильник, пролистал несколько номеров, нашел Настю.

«Дома сидишь?»

«Сижу».

«А я тут с девчонками по Подмосковью катаюсь. Заскучал».

Свет лучистый, как говорит Саша Спешилов! Есть ли на свете более верный способ остаться одному…

Он вздохнул и набрал Спешилова.

– Саша, привет. Ты сейчас чем занят?

– Ничем. К офису подхожу.

– Что, не отдыхается? – усмехнулся Сурнин.

– Нет, – признался Санек.

– Дождись меня там, я буду минут через сорок, – попросил Никита.

К зданию Ночного Дозора Никита пришел пешком, вернув машину владельцу, пока «в полночь карета не превратилась в тыкву». В том, что наложенного Марусей волонтерства хватит на целые сутки и автовладелец с утра будет все еще в состоянии отличить Свет от Тьмы, когда не обнаружит автомобиль на парковке, Никита глубоко сомневался. Только человеческих проклятий в адрес Светлых Иных и не хватало, чтобы мир окончательно сошел с ума.

Саша встретил его у входа.

– Что случилось? – спросил он.

– Ничего, Саша, не случилось… Головоломка у меня не складывается, – вздохнул Никита, пожимая ему руку, – все детали перепутались. Куда тут можно? – спросил он, вслед за напарником пройдя мимо охраны и комнаты оперативного дежурного в глубь пустого коридора первого этажа.

– В холле приткнемся, все равно сейчас здесь нет никого. Что за головоломка, почему не складывается? – заинтересовался Санек.

– Вредно долго не работать в Дозоре, – сказал Сурнин и опустился в кресло возле журнального столика. – Все вокруг соображают лучше и реагируют быстрее, включая наших девчонок и Темных Иных. Итак, история первая. Предуральск – Москва.

Он коротко пересказал все, что касалось связи сумеречного убийцы и вневременного «фриза», которым завладели Темные.

– Зря я тогда над тобой посмеялся, – признался Никита. – Тайное общество Иных вполне может оказаться реальностью.

– Почему ты отвергаешь версию о том, что «фриз», хранивший этого отмороженного Толяна, наше изобретение? – задумчиво спросил Саша. – В эпоху, которая предшествовала Договору, все средства были хороши.

– Потому что отмороженный, как ты говоришь, Толян убивал и Светлых, и Темных в угоду таинственному хозяину. У нас завелся Джокер, – повторил Никита слова Андрея Старкова. – Как ты думаешь, Инквизиция не могла к этому руку приложить, если рассматривать ее в качестве третьей силы?

– Однозначно нет! – категорично заявил Спешилов. – Она появилась позже. Этим ожившим древностям десятки тысяч лет.

– Почему ты так уверен? – удивился Сурнин.

– Потому что, если бы меньше, Борис Игнатьевич бы знал, и мы бы сейчас тут не головы ломали, а ЦУ от него выслушивали на общем собрании. Кстати, есть такая вероятность. Говорят, шеф с утра в городе, завтра оперативников собирает. Рассылка придет, поглядывай в мобильник.

– Да, это интересно… – рассеянно сказал Сурнин. – А как тебе мысль о том, что убийца наметил больше, чем успел сделать, и часть «заминированных» жертв из рокового списка разгуливает по городу? – спросил Никита.

– Бр-р… – сказал Александр, слегка побледнел и передернул плечами. – И откуда такой Темный хоррор вылез, Никита? Ты вообще как после вчерашнего?

Но Сурнин только загадочно улыбнулся.

– Кстати, про вчерашнее. Спасибо, Саша, – сказал он. – Если бы не ты…

– А я тут при чем? – отмахнулся Санек. – Это Эдуард тебя из Сумрака выволок.

– Приехал ты вовремя, напарник, – вздохнул Никита и потер лоб рукой. – Не знаешь, чем с Кариной дело кончилось?

– С Кариной… – повторил Спешилов, глядя в одну точку. – Ничего еще не кончилось. Но там вся доказательная база по квартире разбросана… Сокрытие уровня, незаконное занятие некромантией…

– Ты чего залип, Саша? – спросил Сурнин.

Александр посмотрел мимо него, встрепенулся и перевел взгляд.

– Знаешь, я не могу это опровергнуть, Никита. То, что ты сказал насчет рокового списка, но мы можем проверить по факту, – сказал он.

– Как?

– Ты сам говорил, что шаг между происшествиями примерно три дня. Ты его завалил как раз на третий день. Если он расставил какие-то ловушки заранее – труп Иного уже должен иметься в наличии. Или появится в ближайшее время. И у нас есть характерный признак – происшествие должно быть из ряда вон выходящим, – заметил Александр. – Дневной Дозор больше не вмешивается, значит, оно точно попадет в СМИ. А в социальные сети – еще раньше, чем в таблоиды.

На сей раз дело предстояло серьезное, и Санек явил свету айпад, сокрытый заклинанием в каких-то потайных карманах плаща, небрежно брошенного на спинку кресла.

– Саша, ты новости сегодня смотрел? – спросил Никита.

– Читал, – кивнул Саша, уткнувшись в экран.

– Тебе не кажется, что у нас конец света наступил?

– Каждый раз кажется. Я поэтому телик выкинул.

– Я серьезно, – сказал Сурнин.

Саша на секунду оторвался от изучения криминальной хроники.

– И я. Та-ак… – протянул он, снова увязнув во всемирной паутине. – Если что, я слушаю, говори, – кивнул он, не отрывая взгляд от экрана.

Никита помолчал.

– Ты Темного дозорного Андрея Старкова знаешь?

– Еще как. Шпион Сарумана! – скривился Санек. – Чтоб его Светом залило… Вечно он не вовремя!

– Кто он в сумеречном воплощении? – задумчиво поинтересовался Никита.

– Кентавр.

– Кто-кто?! – не поверил Сурнин.

– Здоровый, черный, лоснится весь. Тьмой дымит, как паровоз, прет через третий слой как танк, и рожа такая, что только в страшном сне: глаза красные, рога черные… А уж что там между ног болтается… Давай о чем-нибудь… гхм… менее сексуальном, а? – попросил Санек, бросив на напарника быстрый взгляд.

– Вот как. Хорошо. Как выглядит в Сумраке… например, торнадо? – спросил Никита, вспомнив репортаж из США.

– О, другое дело. Вихрь отмечен незначительным всплеском Силы, который большинство исследователей склонны характеризовать как спонтанный, имеющий нейтральную природу, до конца не изученный, предположительно стремящийся к Тьме, – не задумываясь, выдал Санек, словно у него под рукой лежала Настина брошюра с готовыми ответами на часто задаваемые вопросы.

Никита чуть улыбнулся и прикрыл глаза рукой, уперев локоть в мягкий подлокотник кресла.

– Тогда вопрос посложнее, – негромко сказал он. – Можно войти в Сумрак под водой?

– Можно.

– Откуда ты знаешь? – удивился Никита, убрав руку от лица.

– Слава Мельниченко из Южного округа рассказывал.

– Плаванием занимается?

– Нет, дайвингом. Увлекся, все уши нам прожужжал…

– И как там? – заинтересовался Никита.

– Говорит, все то же самое, только темнее и дышать тяжело. Дальше верхнего слоя он экспериментировать не решился.

Никита приоткрыл рот от удивления. Он рассчитывал услышать нечто совсем другое.

– Надо к аналитикам, – без всякого перехода сказал Саша, выпрямился и захлопнул айпад. – За сутки в Москве и области случилось несколько происшествий со смертельным исходом, которые подходят под определение «необычная смерть».

Он пружинисто поднялся с места, заново прокрутил в памяти весь разговор, остановился и развернулся к напарнику.

– Никита, а при чем тут Сумрак под водой? – растерянно спросил Спешилов. – Ты решил попробовать…

– Нет, не я – Настя.

Саша тяжело вздохнул и заставил себя продолжить разговор.

– Знаешь, это небезопасно, у Славки сертификат, больше сотни погружений. Если что, он, наверное, выплывет…

Саша замолчал, выжидательно посмотрел на Никиту, приготовившись, как велело начальство, внимательно слушать все, что тот скажет о жене, и слегка покраснел, чего Сурнин в полутемном холле, к счастью, не заметил.

– Если что – Славка твой рядом с Настей в бурунах утонет, она мастер спорта, – проворчал Никита и безнадежно махнул рукой.

– Ух ты! – восхитился Санек, позабыв обо всех тайных миссиях.

– Это вы с Эдуардом ее в Дозор зазвали?

– Мы. А что, она по-прежнему не хочет?

– Завтра с утра придет, – сказал Никита, посмотрел на часы и вздохнул. – Вернее – сегодня.

– Ага… – неопределенно сказал Александр, не услышав восторга в голосе. – Ну, я пошел к аналитикам. Подожди здесь. Если они не заняты, может, сразу что-то полезное скажут.

И он умчался по коридору к лестнице, оставив Никиту в одиночестве. Вернулся напарник подозрительно быстро.

– Там под завязку, – сообщил он и присел на подлокотник свободного кресла. – Шеф всех с самого утра загрузил, компы дымят, железо стонет, и даже Юля на посторонних не реагирует. В таком случае говорю, что у нас в сухом остатке: бензовоз, врезавшийся в опору моста, сгорел начисто. Два алкаша с рваными ранами, предположительно нанесенными крупным животным, – все это в черте города. И парашютист, разбившийся на подмосковном аэродроме во время показательных выступлений.

– И кто из них Иной? – спросил Никита.

– Не знаю. Все незнакомые, в нашей базе их нет… – Саша замолчал, что-то перепроверил и взъерошил волосы растопыренными пальцами.

– Ты что? – спросил Никита.

– Никита… Парашютист – итальянец! Он Темный Иной, шестой уровень, проходит как временно зарегистрированный. И если Дневной Дозор не обвиняет нас в его гибели напрямую – его смерть для Светлых не является событием.

Саша встал с подлокотника.

– Давай амулет, – сказал он. – Я проверю.

– Давай вместе съездим, – предложил Никита и тоже поднялся.

– Нет, это холостой пробег, и так все ясно, вдвоем там делать нечего. Найди Басоргина, он должен узнать о черном списке. Я тебе позвоню.

Сурнин вынул из кармана амулет-досказатель и протянул напарнику.

– Еще на один раз должно хватить. Смотри не урони, в Сумраке увесистый.

* * *

Басоргина Никита нашел в круглосуточном ресторанчике. Тот как раз закончил поздний ужин (или очень ранний завтрак) и сидел за столиком с чашкой кофе, пузатым бокалом коньяка и дымящейся сигаретой. Поскольку он сам оставил оперативному дежурному Ночного Дозора координаты своего местонахождения, неожиданное появление Никиты Сурнина в полупустом заведении его ничуть не удивило.

– Садись, – предложил он, кивнув подошедшему дозорному. – Коньяк будешь?

– Нет, – сказал Никита.

– Зря, – вздохнул Эдуард Карлович и сделал глоток. – Ты какой-то перевозбужденный, я давно таких цветов в аурах не видел. Не аура, а лазерное шоу.

– Третья сила… – начал Сурнин, усевшись напротив.

– Третьей силы не существует, – будничным тоном объявил Басоргин. – Вы почему мне по Карине не отзвонились? Что это за художественная самодеятельность? Почему я об этой некромантке узнаю одновременно с Темными и Инквизицией, перед руководством оправдываюсь и порталами по городу передвигаюсь?

– Эдуард Карлович, я пришел поговорить не об этом! – сказал Сурнин.

– А я об этом, Никита, – усмехнулся Басоргин и затушил окурок в пепельнице. – Портал, если ты не знаешь, штука энергозатратная.

У Никиты перед глазами крутанулся молочно-белый туман в алом бисере, он открыл рот, остановился на полуслове и неожиданно спросил:

– Эдуард Карлович, сколько слоев у Сумрака?

– Семь, – сказал Басоргин. – Ты определись, дозорный. Ты сам не знаешь, о чем хочешь поговорить и зачем пришел.

– Я их видел, – пробормотал Никита, – ну, может, не все семь, но вчера он утащил меня очень глубоко… Все словно перемешалось.

– До какого слоя ты доходил сам, Никита?

– До четвертого. – Сурнин очнулся и посмотрел на собеседника.

– Ты справился с Силой, вложенной в амулет, обезвредил сумеречную тварь и дошел до четвертого слоя. – Басоргин неожиданно поднял глаза, от расслабленной позы не осталось и следа. – Хочешь второй уровень? – спросил он, в упор посмотрев на собеседника сквозь всколыхнувшуюся тень, задрожавшую от сдерживаемой Силы.

– Да! – нарочито дерзко ответил Никита, слегка струхнувший под взглядом Светлого мага. Где-то очень далеко, в неведомых глубинах Сумрака, шевельнулась чуткая Тьма.

– Ответ неверный.

Басоргин расслабился, чуть отодвинулся и вытянул сигарету из пачки, лежащей на столе. Сигарета вспыхнула язычком пламени и выпустила в потолок тоненькую струйку сизого дыма.

Никита глубоко вздохнул и тихо выругался про себя.

– Вам виднее, – нехотя признал он. Голос прозвучал хрипловато.

– Очень мудро, – заметил Басоргин. – Правда, ты сам в это не веришь, но в твоем случае и слово изреченное дорогого стоит.

– А что, в наших аттестационных листах есть такой пункт, как мудрость кандидата? – мрачно поинтересовался Никита.

– У кого как, Никита, – ответил Басоргин. – Есть вещи обязательные для всех, вроде самоконтроля и выхода на следующий слой Сумрака. А есть такие, с которыми, кроме тебя, никто не справится. Так что ты хотел мне сказать? – спросил Эдуард Карлович и едва заметно улыбнулся в усы.

– Может, мне тоже коньячку? – пробормотал Никита и провел ладонью по лбу. В голове у него теперь царил полный хаос.

– Я тебе сразу предлагал, – обронил Басоргин, вспомнил про дымящуюся сигарету, затянулся и подозвал официанта.

Никита собрался с мыслями.

– Жертв может быть больше, чем мы думаем, – сказал он, на сей раз взвешивая каждое слово, – несмотря на то, что сумеречный убийца прекратил свое существование. Перед смертью или развоплощением, называйте как хотите, он говорил о хозяине. Им кто-то руководил, и этот Джокер… он не считается ни с силами Тьмы, ни с силами Света.

– Очень надеюсь, что жертв больше не будет, – неожиданно заявил Эдуард Карлович.

– Уже есть!

– Темный парашютист, который разбился сегодня утром?

– Да, – удивленно сказал Никита.

Коньяк пришелся очень кстати и уберег его от очередного глупого вопроса. Эдуард Карлович покачал головой и внимательно посмотрел на подчиненного.

– Эта сущность с тобой говорила, – уточнил он.

– Уж не знаю, Толян или сущность, но несколько слов он выдавил, прежде чем накинулся, – поморщился Никита.

У Басоргина зазвонил мобильник, тот затушил сигарету, глянул, кто звонит, и вздохнул.

– Да, Диана…

Никита поднял глаза к потолку, взял со стола бокал и сделал еще пару глотков.

– Что купить? – переспросил в трубку Басоргин. – Та-ак… А зачем Ночному Дозору ведомственная дача в Подмосковье?

– Соглашайтесь, Эдуард Карлович, – негромко подсказал Никита, который и не прислушиваясь прекрасно знал, что говорила по телефону возбужденная Диана.

– Да, я согласен, это очень необычно… – кивнул Басоргин. – Да, и с Никитой согласен, – подтвердил он, бросив в его сторону быстрый взгляд. – Оставьте для наших сторожевой знак… Запрос в бухгалтерию… Нет-нет, я сам посмотрю, подпишу и завтра после совещания отдам секретарю.

Эдуард Карлович выключил телефон, медленно положил его на стол и встопорщил усы.

– Никита, – сказал он менторским тоном. – Я тебе официально выходной до завтра дал, наверное, не зря.

– Так вы сами меня в офис вызвали, Эдуард Карлович.

– Рапорт писать!

– Объяснительную.

– Объяснительную… – повторил Басоргин и побарабанил пальцами по столу.

– Да все в порядке, – улыбнулся Никита.

– Ты даже примерно не представляешь, насколько все не в порядке и как все зыбко, – пробормотал Басоргин.

Никита собрался возразить, но Басоргин остановил его жестом.

– Так, – сказал он, помолчав. – До четырнадцати ноль-ноль сегодняшнего дня не предпринимать никаких самостоятельных действий. Понял, дозорный? Иначе следующей жертвой этого, как ты изволил выразиться, Джокера станешь ты сам. Вы с Александром в самом деле здорово поработали, но сейчас многое прояснилось, и ситуация изменилась. – Эдуард Карлович вздохнул. – Информация, которой я располагаю, не предназначена для сотрудников твоего уровня. Ты свободен.

Никита оставил недопитый коньяк на столе, молча встал, кивнул на прощание, развернулся и вышел.

* * *

Саша Спешилов позвонил, когда Сурнин подходил к подъезду.

– Это он, – заявил Санек.

– Парашют осмотрел? – равнодушно спросил Никита.

– Нет, труп.

Удивительно, но среди полного опустошения и навалившейся усталости затеплилась одинокая искорка интереса.

– Как труп? – переспросил Никита, невольно понизив голос, и сбавил шаг.

– Так. Я с него начал. Парень погиб в воздухе, еще не долетев до земли, ему легкие разорвало динамическим ударом. Неправильно парашют уложил, вернее – небрежно.

– Твою ж мать… – Никита остановился перед дверью.

– Амулет не понадобился, Никита. И так понятно, что это какое-то заклятие на снаряге работало.

– Почему ты так уверен?

– Потому что у него больше тысячи прыжков, а в воздухе даже новички не задыхаются. Тут главное выдох сделать – вдохнешь потом сам. Скорость потока примерно как если ты высунешь голову из машины на скорости сто пятьдесят километров в час. И динамический удар, который указан в заключении судмедэкспертов, тут совершенно ни при чем. Парашют слишком быстро вышел из ранца, мужика сильно тряхнуло, но причиной смерти в таком случае никак не может стать разрыв легких. Тем более – у Иного.

– Откуда ты знаешь? Ты что, с парашютом прыгал? – спросил Никита в полной уверенности, что Саша сейчас ответит: «Нет, читал».

– Так, баловался, на выходных, когда узнал, что я Иной. Бесстрашие накатило… А у тебя что?

– Ну ты, Саш, даешь… – сказал Никита. – Мне даже в голову такое не приходило! А я с Басоргиным поговорил.

– И как?

– Завтра в офис. Все остальное разглашению не подлежит.

– О-о, это у нас сплошь и рядом, – сказал Санек. – Тогда до завтра.

Чтобы не хлопать дверями, Никита по-воровски проник в квартиру через Сумрак, прошел на кухню, послонялся из угла в угол. Одно дело сказать Насте с высоты своего опыта: «Посиди дома, еще спасибо скажешь», и совсем другое – услышать от начальника в свой адрес примерно то же самое. Он посидел за пустым столом, уронив голову на руки, прошел в спальню, тихонько улегся рядом с Настей поверх одеяла и уставился в потолок. Свет обернулся Тьмой, и она растаяла в белом морозном мареве. Над мертвым городом встало прозрачное солнце. Никита вздрогнул от холода и открыл глаза.

– Никита, – полусонно сказала Настя, – ты когда пришел, сколько времени?

– Шесть часов. Спи, еще рано.

Настя придвинулась ближе, скользнула теплой рукой по его щеке, хотела обнять и удивленно приподнялась на локте:

– Ты почему не раздеваешься?

– Все равно вставать скоро.

Настя села в постели, протирая глаза.

– Это что такое? – растерянно улыбнулась она. – Ну-ка ложись по-человечески.

– По-человечески… Настя, давай чаю попьем. Не хотел я тебя будить, а все равно не получилось. Посидишь со мной?

– Что с тобой, Никит?

Никита тоже уселся, притянул ее к себе и молча поцеловал в висок.

– У тебя руки как лед… Ты заболел?

– Настя, да ты что, – невольно улыбнулся он. – Чем я мог заболеть? Гриппом ауры? Санек звонил, я замерз, пока у подъезда стоял разговаривал, еще я устал, и Басоргин мне весь мозг опять вынес. Пойдем на кухню.

– Плохо быть Иным, – тихо сказала Настя, прижала ладони к щекам, прекрасно понимая, что сморозила глупость, и виновато добавила: – Я в школе ни одной контрольной не пропустила.

– А я – целых три, – усмехнулся Сурнин. – Я их прогулял.

– О! А что, так можно было? – Настя слезла с кровати, ни о чем больше не спрашивая, молча потянула его за собой, и полтора часа до ее ухода они болтали о всяких пустяках.

– Ты не пойдешь? – спросила она в дверях.

– Мне рановато, – ответил Никита и прикусил губу, чтобы не добавить: «Останься».