Текст книги "Самый умный в 6 «Б»"

– Не перебивай мою главную песню! – прикрикнула Экстрасенсиха. – Я ее не только о тебе пою, но и о многих. – Она легко перешла на подвывание, это для Экстрасенсихи дело привычное, – есть отзывчивые на счастье, они ему открыты, счастье их находит. А есть хапучие и загребущие. И остаются ни с чем. И любой их боится, от них бежит. Всю жизнь их избегает, линяет, то есть убегает далеко и адреса не оставляет. Ветер несет большие перемены. Какие? – Она замолчала, крутанула хрустальный шар на золотой нитке. Но почему-то зайчики на стену не отпрыгнули.

– Зайчиков нет, – первой заметила Лидка. – Почему? Неужели ваше гадание неправильное?

– Не бывает неправильного. Я профессионал высокого класса. А зайчикам нужно солнце, сегодня день пасмурный.

В дверь позвонили, Морозик быстро зашуршал шлепанцами, спешил открыть. Экстрасенсиха не двинулась с места:

– Я никого не жду, – пробормотала она, но прислушалась, Лидка тоже. В прихожей незнакомый женский голос сказал:

– Хорошо ли у вас работает телефон? А мобильный? А телевизор? А холодильник? А стиральная машина?

Смешливый Морозик расхохотался на весь подъезд.

Экстрасенсиха пожала круглым плечом: «Что смешного? Фирма проверяет исправность бытовой техники». А голосок продолжал: «Магнитофон? Плеер?» И тут Морозик ответил:

– Надо подумать, ответ дам завтра в три. Зайдете?

А та, из фирмы, ответила:

– Наша фирма «Измена и перемена» никогда не отказывает своим клиентам. До свидания! До свидания!

Она как-то напирала на слово «свидание», но проницательная Экстрасенсиха не обратила на это внимания. Только Лидка подумала: «Похоже на пароль и явку», но вслух ничего не сказала. Зачем соваться в чужие пароли и явки? Тем более, свои дела не улажены, Андрей исчез в неизвестном направлении. И Экстрасенсиха, кажется, не знает, где оно это направление.

– Ничего вы мне не объяснили!

Она вела себя, как в магазине: пришла за покупкой, а товара нет.

– Не нравится – уходи, – провыла Экстрасенсиха, – пасмурно, ветер северный, температура около нуля. Ты, Лида, этот ноль запомни – тебя ожидает нулевой вариант. Озеро не оттаяло, трава не пробилась, птицы не вернулись из теплых стран. Поняла, Лида?

– Не-а. Скажите прямо про меня, мне про птиц неинтересно, по барабану мне ваши птицы, извините.

– Слушай внимательно – больше поймешь. Грубость души и настырность поведения отталкивают. Обаяния мало, а противность остается. Извини, это не мои слова – старый тополь нашептал давно, когда еще не опали листья, ими и шептал. А деревья без листвы не шепчут, молчат. Или тебе про деревья тоже неинтересно? Тебе по барабану?

– Лучше прямо, в лоб. Я намеки вообще плохо понимаю, не врубаюсь. У меня и чувство юмора маленькое, а чувства намека вообще нет, кажется.

– Говорю прямо: человек без такта, как дерево без листьев. Никому не нравится.

– А вот и неправда! Я ему очень даже понравилась, а мама все испортила. Она же двинула его со всей дури кулаком, а кулак у нее боксерский, хотя на вид женственная и красивая.

– Видела я маму. Все не так просто. Если бы он ее не позвал, она бы не примчалась. Понятно?

В комнату заглянул Морозик:

– Беседуете? А я скоро вернусь, Экстрасенсиха. Совещание Дедов Морозов мэр Кружков собирает. А по пути куплю перец черный горошек, кардамон, тмин – приправочки всегда нужны для вкуса и душистого блюда. – Он выскользнул за дверь. – Пока!

– Поймаю со Снегуркой – замочу! – крикнула вслед Экстрасенсиха. Пока Морозик не увлекся Снегуркой, Экстрасенсиха была дамой воспитанной и вежливой. Но теперь она часто бывает на Лунном бульваре – хочет не упускать из вида своего Морозика. Постоянное общение с подростками сделало ее не такой уж культурной и изысканной. Раньше она сказала бы «проучу», а теперь – «замочу». Как какой-нибудь грубиян Барбосов, или Леха, легкомысленный изменщик. Однажды Леха и Морозик разговорились на бульваре и оба признались друг дружке, что иногда позволяют себе зигзаги. Так они называли измены, которые склонны прощать друг другу, а тем более – себе самим. Но весь этот разговор происходил давно, в другой книге. А сейчас Морозик удрал из дому. Он ехал вниз, лифт медленно двигался, Морозик от нетерпения топал белыми валенками, а бороду трепал и совсем растрепал. А глаза горели, как у молодого. Из-за любви к перцу-горошку? Ой вряд ли. Он слышал угрозу Экстрасенсихи, но отмахнулся: «Не поймает». И понесся по Лунному бульвару.

Экстрасенсиха сердито глянула на ни в чем не повинную Лидку:

– Я все тебе сказала, можешь отправляться домой.

Лидка без возражений пошла из комнаты, а сама думала: «Мой Андрюша слинял от меня, это как? Никогда мне не найти вечную любовь».

Попугай Попка сказал громко и отчетливо:

– Вечная морковь и той не бывает – вянет. А вечная любовь только в кино! Дай семечек, Лидка!

– Хочу вечную любовь! – крикнула Лидка уже с лестницы. – Вечную! – И быстро впрыгнула в лифт – боялась рассердить Экстрасенсиху. И рассердила:

– Вечную? И верную? И без измен? – Экстрасенсиха стукнула кулаком по волшебному столу, драгоценные камни подпрыгнули и легли на бархатную скатерть узором в виде сердца, пронзенного стрелой, она сказала сама себе: – Все мужики изменщики и гады.

Лидка слышала ее слова, она заплакала и вернулась. Обняла Экстрасенсиху, села рядом. Так они сидели и плакали, как две подружки. Экстрасенсиха сказала сквозь слезы:

– Отомщу. А ты?

– Моя месть будет страшной. Если сумею его найти. А твоя – страшной?

– Еще какой! Но мне его жалко, я же его, идиота отмороженного, люблю!

– И я своего люблю!

– Знаешь что? – у Экстрасенсихи слезы высохли мгновенно. – Не морочь голову! Ты его даже не знаешь, видела всего минуту! «Люблю!», главное дело!

– Любовь-морковь-репа-петрушка! – рявкнул попугай.

Лидка ушла.

* * *

Агата встретила Леху по дороге в школу. Он вышел из своего подъезда.

– Привет, Агата, – старался сказать как ни в чем не было. Но – бывало! И Леха трусливо смотрел в сторону: – Агата, привет!

– Никаких приветов предателям, – она засмеялась зловредно, – передавай привет своей косой и хромой подружке. Славненькая такая уродочка!

Он преградил Агате дорогу, как раньше. Замахнулся сумкой, но не ударил, сумку опустил.

– Почему не стукнул! – Она смотрела весело и смело. – Не бьешь девочек? Бей, Леха, ты теперь такой. – И ушла. Изо всех сил гордо выпрямила спину, расстроилась: не бьет, не толкает, не ругает – разлюбил окончательно. Грустно было Агате в то утро.

А он свистнул громко, разлетелись вороны Лунного бульвара. И с березы слетели, и с тополя тоже. Серыми крыльями закрыли небо. А Леха обогнал ее и до самой школы ни разу не обернулся.

– Придешь! И будешь просить прощения! – крикнула ему Агата. – Но не прощу! И кота Барса больше не увидишь! Заводи общего кота с кривой и косолапой!

Леха все-таки обернулся – нельзя же ругаться с Агатой, стоя к ней спиной:

– Совсем без башни! При чем здесь кот? Барс общий, и не присвоишь!

– Нет у меня с тобой, предатель, ничего общего! – Агата обогнала его, влетела в школу и громко хлопнула дверью. Он тоже хотел влететь в школу, но дверь не открылась – Агата сунула в ручку швабру, которая стояла в уголке. Охранник Серегин стал кричать:

– Что за выходка? Я должен охранять дверь, а не запирать ее! Дети сейчас как раз идут на первый урок!

– Дети только обрадуются, Серегин! Они же нормальные дети! Ты же, Серегин, не старик, неужели в детстве ни разу не мечтал о запертой школе?

– Вроде ты права, Агата. А кто же все время дергает дверь? Сила-то какая!

– Это борец вольной борьбы, ничего особенного. Сила есть, ума не надо! – крикнула Агата в замочную скважину.

Она села на скамейку в вестибюле и наблюдала за дверью. А Леха там, за дверью, кричал:

– Лучше открой, Агатище! Совсем отстойная! Пожалеешь! Нас тут целый митинг собирается!

– А что же ты один колотишься, Леха? Митинг почему молчит?

Дверь тряслась под Лехиным натиском. Охранник Серегин выглядывал в окно и хохотал до упаду. Он видел борца Леху, а с ним толпу учеников, которых вовсе не возмутила запертая дверь. Они были из самых разных классов, но единодушно веселились.

– Ученье – свет!

– Знание – сила!

– Контрольную отменят!

– Первый урок – трудный урок! Еще не проснулись!

Кто-то включил плеер, десятиклассники Юля и Дима стали танцевать. Другие толкались, боролись, орали, хохотали.

Да, нелепость. Как многие нелепости, она могла продолжаться вечно. Но окно директорского кабинета распахнулось, несмотря на зимний холодный ветер, высунулась директриса Маргошка, которую в глаза называли Марией Михайловной.

– Это что-то новенькое, – сказала она тихо, но все услышали. Ее всегда слышат, потому что у Маргошки авторитет. А может быть, директорские голосовые связки устроены особенно.

Стало тихо во дворе. Звонко чирикали воробьи, шумели машины на проспекте. Охранник Серегин тоже притих. Агата улетела вверх по лестнице и смирненько села в своем классе. Заглянула в класс математичка Клизма, она же классный руководитель. Класснуха, так называется классная руководительница во всех школах. Класснуха Клизма ко всему привыкла, шестой «Б» – класс непредсказуемый.

– Где все? – спросила она спокойно. – Почему никого нет?

– А я? Как же никого? – Агата смотрела прямо в глаза математичке.

– Не прикидывайся глупой, – еще спокойнее ответила Клизма, видно было, что злится.

– Я не прикидываюсь, – тихонько сказала Агата, – я прикалываюсь.

Тут в класс ворвались Леха и все остальные. Леха возглавлял толпу, глаза горели местью.

– Замочу, – шепнул Леха Агате. Он сидел на своем месте, рядом с ней. И все сидели на своих местах тихо, внимательно смотрели на математичку, ждали ценных объяснений правил деления или умножения. А внизу тугодум Серегин вертел в руках швабру:

– Как она попала в дверь? Понятия не имею.

– Серегин! Уволю! – Маргошка стояла перед ним, глаза были веселые. Работать в школе, да еще директрисой, без чувства юмора нельзя, рано или поздно будет нервный срыв.

– Серегин, перестань прикалываться! – строго сказала она.

Он поставил швабру на место и кивнул в знак согласия – прикалываться он не будет. Сегодня. И до конца дня пожимал широкими плечищами. Пусть все видят, что охранник ни при чем, он понятия не имеет, кто заложил дверь шваброй. Он удивленно поднимал брови, разводил руками, пожимал плечами. И все это выглядело так смешно, что даже первоклассники Кирилл и Кристина хихикали и повторяли:

– Во дает Серегин!

– Играет спектакль!

А в шестом классе шел урок математики. Клизма-класснуха шептала про себя:

– Дикие люди, каждый день что-нибудь. – А вслух она сказала следующее: – Кто будет отвлекаться или отвлекать меня, выставлю за дверь. Почему слово «дверь» рассмешило сегодня шестиклассников? Они стали хохотать. Клизма постучала ключами по столу: – Смех без причины прекратить! – И стала диктовать пример. Леха записывал цифры в тетрадь, а сам шепнул Агате:

– Мокрое место от тебя останется, Агата. Запомни и не отвлекайся.

Она лучезарно улыбалась. Все-таки он фанатеет от нее, раз решил уничтожить. Это же ясно любой девочке, даже в детском саду девчонки знают: угрожает, дразнит, бьет, значит, любовь у него сильная. Агата решала пример, а сама вспомнила, как Экстрасенсиха говорила: «Не верь плохому, а верь хорошему».

Агата отвернулась от Лехи и отодвинулась подальше вместе со своим стулом. А он продолжал мстительно шептать:

– Не прощу сто лет! И кота запру, не увидишь Барса! Ему не нужна хулиганка вредная! Будет жить у меня, а без тебя обойдемся. Мы тебя забудем! И глаза забудем, и смех твой дурацкий. Имя твое не вспомним. Барс не будет к тебе привязан, как раньше.

– Почему? – не утерпела она. Агата заметила Лехин нежный взгляд под сурово нахмуренными бровями и засияла: – Почему Барс от меня отвернется?

– Потому, и все. Я буду кормить его лучшей в мире едой.

– «Утро-кайф» – лучшая в мире еда для собак, кошек и зайчиков, – тихо пропела Агата, – реклама для безбашенных, рекламой ошарашенных. Леха, запомни, кот Барс останется со мной.

– Это интересно. Почему же?

– Он меня больше любит. Ты грубый, а я нежная и тонкая. Все, разговор окончен. – И отодвинулась еще дальше, чуть не свалилась со стула.

– Агата, – сказала Клизма, – перестаньте выяснять отношения. А ты, – она кивнула на Леху, – иди к доске. Решаем пример.

– Агата с Лехой опять поругались, – объявила удовлетворенно Лидка Князева, – на всю жизнь – ревность и измена.

– Князева, я тебя о чем-нибудь спрашивала? – Клизма не умеет скрыть свою неприязнь к Лидке. – Не спрашивала. А если не терпится ответить – сейчас спрошу.

Лидка пискнула:

– Больше не буду.

Разное оружие есть в руках у разных людей. У учителя – беспроигрышная угроза – «спрошу».

Но именно сегодня Клизма казалась мягкой и невредной. Агата сразу заметила. У Агаты хороший слух на всякие звуки, не зря она занимается музыкой – играет на гитаре. Музыкальный слух и просто слух, оказывается, связаны.

– Вы изменились, – сказала на днях Клизме соседка по подъезду.

– В школе работаю. Становлюсь злее, ехиднее. Работа учителя опаснее для нервов, чем даже работа шахтера.

Это не совсем так. Но кто же сказал, что человек всегда говорит только правду? Даже такая справедливая учительница, как Клизма?

Вот она из чистой вредности вызвала Леху к доске. Да, он шипел на Агату. Но деликатный человек мог этого не заметить, а Клизма заметила. Придралась к пустяку.

Леха маялся у доски, пример не решался, класс был сегодня равнодушен к Лехиным трудностям. Каждый занимался своим делом. Кто-то решал пример, а кто-то старательно делал вид, что решает пример. Агата даже вида не делала: отложила ручку и сверлила Леху глазами. Взгляд говорил: «Могу подсказать, а могу и не подсказать. И я не подскажу. Не надо было изменять».

Лехина спина принимала посланный Агатой сигнал. Люди видят не только глазами, но и спиной, и коленкой, если приспичит. В острые моменты жизни. Леха понимал: она не подскажет, она рассталась с ним, Лехой, на всю жизнь. Он грустно смотрел на скучную доску с нерешенным примером. Потом отвернулся от доски и стал смотреть через голову Клизмы в окно. Там было тоже скучно – никого в школьном дворе, все на уроках.

Очень тоскливо было Лехе в эти минуты. Из-за нерешенного примера? Нет, конечно. Не такой человек вольный борец Леха, чтобы расстраиваться из-за таких вещей. Двойка сегодня получена, а дня через два исправлена. Он грустил из-за Агаты, которую потерял навеки? Может быть. Но Леха решил: «Еще чего!» Он грустил из-за кота Барса, который сидел у Агаты в комнате на батарее и мурлыкал. Да, из-за кота Лехе было не по себе. Но если честно говорить, то совсем чуть-чуть. Потому что не может Агата отобрать кота совсем. Даже из мести, даже из ревности, даже из большой девчоночьей вредности. Кот общий, и Леха это хорошо знает. И Агата об этом помнит. И сам кот знает: он общий, Агатин и Лехин. Кот не потерпит насилия, а не пускать его к любимому полухозяину Лехе – это насилие. Леха за справедливость. И главное – он привязан к этому коту и не уступит ни за что.

– Садись, – Клизма не подняла головы и не взглянула на доску. Она и так знала: с примером Леха не справился. Она тоже умеет чувствовать спиной, и смотреть не обязательно. Мел не стучит по доске, а сам Леха сердито сопит, как будто таскает тяжелые камни. И по лицам всех в классе видно все отчетливо. Вот Князева, она ехидно смотрит на Леху. Сережа с сочувствием, такой он отзывчивый сегодня. Барбосов вообще не глядит на Леху. Он, Барбосов, кажется, не способен отличить решенный пример от нерешенного. Барбосов – большая проблема математички Клизмы.

– Садись, – повторяет она, но такую просьбу повторять дважды нет необходимости. Леха уже сидит на своем месте и злобно шепчет:

– Ревнивая лохушка? Подсказать не могла?

– Кому? – не разжимая губ, она косится на него, в глазах неподдельное изумление. – Тебе? Кто ты такой? И вообще.

А на перемене Агата подходит к Лидке Князевой:

– Давай, Лидка, поменяемся местами? Я к Сизову, а ты к Лехе. Согласна?

– Сомневаюсь, – быстро отвечает Лидка. – Сизов хоть не дерется, а этот твой Леха то толкнет, то за прическу дернет.

– Кого? – Агата почувствовала укол ревности в самое сердце, так называла это чувство Надя-Сфинкс, полюбившая торжественную речь мексиканских сериалов. Укол в сердце. – Тебя? Толкал? Дергал? Леха? Ни разу не видела.

– Ну не меня, а тебя. Все равно же.

– Не все равно, – успокоилась Агата, – меня – совсем другое дело. Была любовь. Тебя он не тронет, Князева. Ни за что и никогда, обещаю.

– Это почему – никогда? – Лидка сердится. – Откуда тебе, Агаточка, это известно?

– Да уж знаю. – Не может Агата прямо сказать, что Лидка никому не нравится, никто от нее не фанатеет, а значит, лупить не будет.

– Тебя же он всю жизнь задевает, еще как. На днях тряпку от доски, мокрую и грязную, сунул тебе за шиворот. Я видела.

– Потому что Леха меня ненавидит, – нарочно громко говорит Агата. Хотя Леха и так все слышит, он недалеко пристроился, играет на своей гармошке. Батарейки утром сменил, в гармошку подуй – она играет.

– Прикольная вещь, – говорит самый умный Гриша. – Сколько отдал?

– Миллион, – Леха прислушивается к беседе Агаты с Лидкой, ему надо, чтобы Гриша не заглушал их слова. Слова важные.

– Он меня ненавидит, – во весь голос повторяет Агата и стреляет взглядом в Леху. Гриша все понял и отошел. Не зря он самый умный.

– Пересядь, Лидка, – Агата уже собрала тетрадки в рюкзачок, кинула его на Лидкино место. Но Лидка всегда боится, что ее проведут:

– Я подумаю. Посиди пока с Лехой.

– Пересядь ко мне, – предлагает Гриша, – предоставлю тебе, Агата, политическое убежище.

– А твоя Бомбина не вмочит нашей Агате? – Оля моргает ярко-голубыми глазами, простодушно и заботливо, – Агата у нас одна, она все-таки наша. А твоя Бомбина вон какая здоровая – взрослая барышня, тебе, Гриша, в мамы годится.

– Она здоровая, потому что работа такая – весь день на свежем воздухе. На Лунном бульваре микроклимат особенный, – самый умный Гриша все на свете знает, – а что касается возраста – Бомбина всего на четыре года старше тебя, Оля. А душой она моложе тебя, это точно. Молодость не в цифрах, а в душе. Понятно?

Всем было понятно. Но Леха расстроился: Агата переложила рюкзачок к самому умному Грише, а он добавил:

– Вот потому и сижу один – соблюдаю автономию, суверенитет.

Леха фыркает: столько умных слов знает этот Гриша, вмочить ему в бубен, и все. Но это только в мыслях – Гриша спортивный и высокий. Мечта любой девчонки.

Леха видит, как Гриша угощает Агату конфетой «Коровка в шоколаде», самые любимые Агатины конфеты.

– Спасибо, – громко говорит Агата, – самые мои любимые. Ты, Гриша, не только умный, ты внимательный. – Она держит за щекой конфету и не смотрит на Леху. Тут звенит звонок, приходит литераторша Курица. Урок литературы в любой школе называют «лит-ра», а литераторшу – «литричка». Но в шестом «Б» ее зовут Курицей. Интересно, знает ли она об этом прозвище?

Агата размышляла об этом недолго, решила: «Конечно, знает. Курицу уже не один год так зовут, а учителя обычно знают многое».

Урок как урок. Курица с упоением читает стихи. Тут главное – делать вид, что слушаешь почти с таким же упоением. А на самом деле?

Сизов решает сканворд и от большого умственного напряжения шевелит губами. А Курица считает, что он повторяет бессмертные слова поэта.

Леха тихонько играет на гармошке. Курица слышит, но не обращает внимания: Леха скоро прекратит, если не обращать внимания – ведь опытный педагог знает, такие вещи для того и делают, чтобы привлечь к себе внимание. Не получишь внимания, Леха.

А ему и не нужно внимание литераторши-литрички. Ему хотелось бы получить взгляд совсем другого человека. Но этот человек не слушает гармошку. Этот человек с зелеными глазами, нежным румянцем и ротиком-вишенкой сидит рядом с этим самым умным и шипит:

– Ненавижу.

Всем понятно, к кому это относится, а Леха из-за гармошки не слышит ее слов, а только видит, что она мирно шепчется с Гришей.

Курица – опытный педагог, она не тратит свои нервные клетки напрасно. Замечаний не делает. Каждое замечание на уроке – путь к нервным перегрузкам. А ученики мало обращают внимания на замечания. Говори – не говори, а Сергей и Варвара все равно обнимаются. Барбосов размышляет, как лучше сделать сигнал более громким, чтобы от его мотоцикла шарахались все и близко не подходили.

На днях курица видела на Лунном бульваре Леху и Агату. Они шли рядом и обменивались мыслями:

– А ты сама? – донеслось до Курицы.

– А ты сам?

Дальше было не разобрать. Ссора. «Как же эти дети привязаны друг к другу», – подумала сентиментальная Курица.

Теперешние подростки умеют быть нежными и преданными. Так размышляла она, шагая по Лунному бульвару. Даже опытные педагоги часто ошибаются. Слишком сложные люди подростки. И непредсказуемые временами.

Курица отошла уже далеко, но краем глаза увидела: Леха крепко стукнул Агату по затылку. «Какой кошмар! Бить девочку!» – ей хотелось вмешаться, накричать на Леху, но она видела, что Агата хохочет, и вид у нее довольный.

«В моем детстве так не поступали при любой вражде, – подумала Курица, – бить девочку! Неблагородно и недостойно мальчика». Она, видно, забыла, что били и тогда, и в те далекие времена это был знак любви.

Это было несколько дней назад. А сегодня на уроке литературы Агата объявила довольно громко:

– Ненавижу.

Все слышали, все поняли, о ком речь. А Леха? Он тоже, кажется, понял. Расстроился? Как будто нет. Почему? Ненависть – сильное чувство. Если ты его заслужил, должен огорчаться, а не играть на дурацкой гармошке.

Опытный педагог не знает, что такое заявление Агата делает не от ненависти, а совсем от другого чувства. Все в классе знают эту тонкость. А литричка? Неужели не знает в самом деле? Честно говоря, она знает. Все понимает. И всякие мелкие и крупные скандалы умеет легко объяснить. То, что видно любому – не всегда вся правда. Иной раз вся правда кроется в глубине души.

Курица читает длинные стихи, она их очень любит. Класс слушает. Потом она закрывает книгу, хотя читала наизусть. Курица почти всю поэзию знает наизусть.

– Домашнее задание – выучить первые восемь строк. Не смотри на меня так, Барбосов, это нетрудно. Каждый нормальный человек способен запомнить такой небольшой кусочек стихотворения. Тем более – стихи гениальные.

Звенит звонок, урок окончен. Может быть, он прошел впустую?

Курица собирает со стола тетрадки с глупыми ошибками в диктантах, кладет в сумку томик Пушкина и думает: «Ничто никогда не проходит совсем впустую».

* * *

Леха ни за что и никогда не признается в главной своей неудаче. Зачем признаваться? Это вредит авторитету, а Леха парень авторитетный – любого может поставить на место, дать в бубен, так называется в шестом «Б» удар в физиономию.

Вот Леха идет по Лунному бульвару, рядом хорошенькая девочка Галя. Галя задумчиво смотрит на Леху:

– А ты когда на меня запал? С первого взгляда?

– Не вопрос, – бормочет Леха. Агата никогда не задавала таких трудных вопросов, на них отвечать неловко.

– С первого взгляда, – мечтательно закатывает глаза Галя, – как увидел, так и зафанател. Опишу нашу любовь в своем новом романе. Я уже придумала название. Сказать?

– Ну скажи, – без интереса отвечает он. Ему тоскливо с этой Галей, вот главный проигрыш в Лехиной жизни. И хорошенькая, и романы сочиняет, и отвечает Лехе взаимностью на его чувство, а тоскливо и скучно. Она этого не замечает:

– Название – супер! «Любовь к дольке апельсина». Нравится?

– Да, – тусклым голосом цедит Леха. С Агатой никогда не бывало скучно, но в этом Леха не хочет признаваться даже самому себе.

Если бы Леха умел анализировать происходящие события, он бы понял главное. Он вовсе не собирался менять Агату на Эту. Он просто мимолетно увлекся Этой и хотел, чтобы они обе были у него: постоянно Агата и временно Галя. Так бывает, Леха видел любовные тре-угольники. И не только в кино. Вот Морозик и Экстрасенсиха – верная хорошая пара. И затесалась третья – Снегурка. И ничего. Ну скандалит иной раз аристократка-Экстрасенсиха. А после скандала все идет по-прежнему. Классная жизнь, весь Лунный бульвар это признает. А здесь получилась фигня, Леха так считает в глубине души. А вид делает самый довольный. Он еще не знает, что благополучный треугольник получается не у всех и не всегда. Нужна тайна. А большинство мужчин любого возраста быстро попадается. Лехе всего двенадцать лет, но есть законы отношений, и они для всех одни. Например, Леха по себе знает: стоит только заглядеться на чужую девочку, Агата сразу это заметит. И дальше она поступит по настроению, а настроения у Агаты переменчивые. Иногда устроит веселую выволочку Лехе. Иногда презрительно сморщит носик. А иногда убежит и оставит Леху на произвол судьбы. Хотя это не совсем честно – бросать на произвол. Они всю жизнь, вот уже шестой год, учатся в одном классе, у них общий кот, и вообще Леха и Агата не чужие друг дружке люди. Так размышляет Леха. А Галя тем временем щебечет и делится своими мечтами:

– Скоро будет весна, а потом лето.

«Свежая новая мысль», – думает Леха, терпение может кончиться в любую минуту, но пока он сдержан, как борец перед атакой.

Галя не улавливает его настроения. Странная черта для будущей писательницы – слышать только себя. Обычно те, кто пишет о людях, любят их понимать и умеют слушать очень многое, а не только слова. За словами кое-что спрятано. В паузах, в жестах, в выражении глаз. Но это открывается не всем, а только очень внимательным, чутким.

Галя трещит:

– А летом я приглашу тебя к нам на дачу. Классно! Я буду сочинять романы, а ты будешь ловить рыбу. Там есть собака Ингус.

– И тетя? – машинально спрашивает Леха.

– Конечно, тетя Клава – это ее дача. – Никакой иронии девочка Галя не уловила. А напрасно. Ирония – знак некоторой опасности. Но Галя уверена в своей неотразимости, она продолжает болтать. – На даче малина, поет соловей. – Леха вроде перестал слушать Галю, но вдруг остановился и прислушался. – А твоя Агата – ничего особенного. И характер вредный. Когда я ее встречаю на бульваре, у меня от страха пятки чешутся, а она в мою сторону и не смотрит. Проходит вот так, голову подняв. И смеется, вижу – надо мной. У меня от ее насмешек мурашки по щекам бегут.

Леха оживился:

– Насмехается? Обидные слова кричит? Сатиру всякую? Ехидничает?

– В том-то и дело, что нет. Обхамила бы, а я ее, и все в прошлом. Весь наш класс водили в музей, там картина – «Все в прошлом». Старушка в чепчике, а позади дом, бывший богатый. И какие-то луга, цветы. Раньше было у нее все, и красота, и успех, а теперь один чепчик. Очень грустная картина, и экскурсовод слезу нагнал. Запомнилось. А ты, Леха, видел эту картину? «Все в прошлом».

– Фигня для бабок. Жалко, что Агата тебя не гнобит и не достает. Совсем, значит, ей все это по барабану.

– Не поняла тебя, Леха. Не обижает меня – это же хорошо.

– Да, хорошо, – спохватился он, – просто на себя не похожа Агата. Удивляюсь до глубины души.

– До глубины души. Хорошее название для романа. Про любовь. Как одна девочка отбила мальчика у другой девочки, а та страдает. А твоя бывшая Агата на меня не смотрит, не задевает, вид имеет довольный совершенно. И я ее боюсь. А может, ты, Леха, и не такой уж ценный? И потерять тебя – не трагедия?

Леха сжал кулаки. Хорошо бы врезать этой Этой. Но он так не сделает. У Лехи выдержка и сила воли. Так считает сам Леха. А кто же знает Леху лучше, чем сам Леха?

– Не трагедия. Но от девчонок отбоя нет. Даже Ленка-ашница на меня глаз положила, а уж Ленка-то ашница вообще! – Лехе самому становится противно от этого мелкого и пошлого хвастовства. И он пинает носком ботинка ледышку, которая летит далеко. И тут раздается крик:

– Совсем без башни! По спине заехал своим камнем! С кем гуляешь по бульвару, ту и колоти! Лохушкин! – Это была она, Агата! И ругалась громко и с удовольствием. Леха засиял. Он смотрел на ее гневное лицо, на фигу, которую она показывала ему, и тихая радость наполняла его измученное сердце. Про сердце Леха не думал – эти пышные, слишком красивые слова из южно-американского сериала про любовь любит употреблять Надя-Сфинкс. Из всего шестого «Б» она одна обожает сериалы и нечеловеческие чувства, которые испытывают их персонажи с такими невероятными именами – Сильвия, дон Родриго, Росита. А он-то просто Леха.

До этой встречи с Агатой Леха сомневался, мучился и терзался, как выразилась бы Надя-Сфинкс. А вдруг Агата не злится? Вдруг вся ссора и роковая измена ей до лампочки? Вдруг ей и не нужен Леха? Крутой парень и вольный борец? Может, она давно, уже неделю или три, любит кого-то другого? У Агаты ведь нет отбоя от мальчишек. На нее запал и Харя, полное имя – Харитон. И Сашка – чемпион по вольной борьбе из секции, где и Леха тренируется, но Леха – второе место, а Сашка – чемпион. Еще Макарон о ней вздыхает так, что колышутся голые ветки старой березы на Лунном бульваре. А еще этот самый умный Гриша сидит теперь с Агатой за одной партой на всех уроках. Они шепчутся, хихикают, она списывает у него математику. Не у Лехи, а у Гриши.

Теперь он знал: ссора Агате не по барабану. И это было очень важно! Для Лехи это было большим утешением. Но себе он в этом, разумеется, не признался. Применил ложный маневр, как в своей вольной борьбе:

– Настроение у меня нулевое. Ноль мороза, ноль и настроение. Поняла?

Но она, эта девочка, не слышит Леху. Она болтает свое:

– Я так рада, что отбила тебя у этой Агаты. Нечего ей злобствовать, ты же не ее собственность, правда? И к тому же у меня козыри бесспорные. Я писательница, это раз. Я эффектная, это два. У меня будет известность, может даже всемирная, – это три.

Он молчит, губы презрительно скривились. Она не замечает, Гале не нужны ответы, щебечет свое:

– Я же тебе не навязывалась, ты сам выбрал меня.

Леха думает: «Не выбрал, а случайно сделал зигзаг».

– Помолчи немного, послушай, как воробушки пищат.

– Вот еще, – отмахнулась Галя, – если бы ты мне изменил, я бы боролась, как тигрица. Я бы не смеялась, как Агата. Ей обидно, что я красивее, чем она.

– Кто? – Леха замер, как перед боем вольной борьбы. – Кто красивее Агаты?

– Я, – уверенно кивнула Галя, – Агата косая, кривоногая и кособокая.

Леха нагнул голову и пошел прямо на Галю. Он не хотел ее стукнуть – стукнешь, а получится, что влюблен. Агата это вбила ему в голову, да и все в шестом «Б» так считают: бьет, значит фанатеет. Но любой человек различает, когда любовь, а когда простая затрещина. Галя сориентировалась и отскочила от Лехи.

– Я творческая! Я пишу романы и повести! Меня даже сама писательница приглашала в гости! И читала мои произведения! Творческие разговоры. Настоящая писательница!