Текст книги "Любовники чертовой бабушки"

Глава 7

Выдра вырвалась вперед и неслась по улице как сумасшедшая, а я бежала за ней и терялась в догадках, откуда она так хорошо знает дорогу. В конце концов я не выдержала и спросила.

– А что, разве у нас есть выбор? – не моргнув глазом, выдала Выдра ответ и ехидно добавила:

– Дорога здесь одна, и вы четко адрес назвали. Даже номер квартиры.

Я с недоумением посмотрела на Колю. Он подтвердил:

– Так и было.

После этого я осознала, в каком нахожусь состоянии. И этому есть причины: шутка ли, между драками и разводами обнаружить собственный труп в своей же квартире.

Согласитесь, такое нечасто случается.

Оставшийся участок пути я предавалась размышлениям на тему «не свихнулась ли я?» Очнулась лишь у своей двери – к действительности меня вернул каркающий голос Выдры:

– Ключ!

– Зачем? – удивилась я, толкая дверь ногой и с ужасом обнаруживая, что она закрыта.

Выдра злорадно уставилась на меня. Не знаю, поняла ли она, чем продиктован мой ужас, но пожирала глазами (зараза!) меня с жадностью необыкновенной. Нет, все-таки она дрянь – так радоваться чужим неприятностям. Но кто же закрыл мою дверь?

Я с победоносным видом достала сумочку, из сумочки – ключ, но поскольку пользовалась им чрезвычайно редко, замок открыть не смогла. Дверь открылась без моего участия: с помощью ключа и Коли.

Выдра шепнула мужу, но так, чтобы и я могла слышать:

– Ее ли это квартира? Он удивился:

– Почему у тебя возникают такие вопросы?

– Потому что дверь не ее, это точно. Разве ты не видел: она понятия не имеет, какой стороной вставлять в скважину ключ?

– Нервничает, и это нормально, – вошел в мое положение Коля.

– Ты бы тоже нервничал, если б ломился в чужую квартиру, – злорадно отметила Выдра.

Я оставила ее ремарки без комментариев, поскольку моя принадлежность к этой квартире была очевидна: в гостиной половину стены занимал мой портрет – подарок второго мужа. Кстати, это единственное, чем он меня одарил (если не учитывать венерического заболевания, которое и послужило причиной развода). Ну, да мир его праху.

Открыв дверь, я первым делом метнулась к шубе. Обнаружив ее целой и невредимой, вернулась в прихожую, но ни Выдры, ни Коли там не было.

Нашла их в гостиной возле портрета. На портрете я хороша. Зачарованный Коля производил впечатление человека, творящего мне молитвы (я никогда не была против такого к себе отношения). Выдра же, коченея от зависти, напряженно искала недостатки в моей фигуре и тут же громогласно сообщала о своих находках.

– А ноги кривые, – делилась она впечатлениями.

– Позвольте, – возмущенно воскликнула я, – на портрете нет моих ног! На мне платье семнадцатого века, и оно, если зрение не подводит, до пят.

– Но под платьем есть ноги, – с неопровержимой логикой отрезала Выдра. – Вот они и кривые.

– Да, совершенных художников нет, – согласилась я, вспомнив об алиби.

К моей радости, Выдра сменила щекотливую тему на более безопасную и приятную.

– Но где же ваш труп? – спросила она.

– Да вот же он… – начала было я, но, взглянув на диван, остолбенела.

Диван был пуст. Коля смотрел то на меня, то на диван с недоумением, Выдра – со злорадством. Впрочем, так она смотрела бы в любом случае. Я заметалась вокруг дивана, не веря своим глазам.

– Вы уверены, что труп был именно здесь? – с явным желанием мне помочь спросил Коля. – Может, он лежал на другом диване?

– Да нет же, именно здесь, – горячо возразила я, – ошибиться сложно. Кровавое пятно на новом велюре привело меня в шок.

Выдра меня добила:

– Но тут нет никакого пятна, – сказала она.

Пятна, из-за которого я так горевала, действительно не было, но этот факт почему-то не радовал. Более того, мне стало жутко. Захотелось чего-нибудь прочного и постоянного. Я сорвалась с места и бросилась в прихожую в надежде найти свои тапочки. Отсутствие тапочек лишало происходящее всякого смысла.

– Что вы ищете? – спросила Выдра, которая последовала в прихожую и скептически наблюдала за моими лихорадочными скачками возле тумбочки.

– Шлепанцы, – упавшим голосом ответила я.

– В своем вы уме? Нашли тоже время.

– Я же говорила, что в шлепанцах был мой труп, а поскольку шлепанцев нет…

– Можно сделать вывод, что труп пошел прогуляться, – с неуместным сарказмом мою мысль продолжила Выдра и добавила то, что довело меня до безумия:

– Труп не просто ушел, он прихватил с собой лужу крови вместе с ковром, – сказала она и, покрутив у виска пальцем, залихватски присвистнула.

– Как?! Пропал мой персидский ковер?! – горячечно завопила я и бросилась обратно в гостиную.

Действительно, пол был гол! Гол неприлично! Халат, тапочки, теперь труп и ковер! Все пропало! Столько лет не запиралась эта квартира, и вот пожалуйста – дверь на запоре, а персидского ковра как не бывало. Судите сами, что опасней – открытые или закрытые двери?

Пока я носилась по гостиной, Коля смотрел на меня с сожалением.

– Могу я чем-нибудь вам помочь? – в порыве сочувствия спросил он.

Я ответила не задумываясь:

– Можете! Вы можете купить новый персидский ковер и вернуть труп на место.

Он призадумался.

– Коля, пошли домой, ты разве не видишь – она сумасшедшая, – очень некстати вмешалась Выдра.

– Как, – возмутилась я, – вы хотите уйти и бросить меня одну?!

Выдра изумилась:

– А что мы должны делать? Искать труп, кровь, ковер? Хотя, что касается вашего трупа, – задумчиво продолжила она, – если вы настаиваете, здесь, пожалуй, я согласилась бы вам помочь.

Ох и тварь же она, эта Выдра! Разве можно издеваться над человеком, пережившим развод? Я не сдержалась и тут же открыла ей все, чем дышу. Она, соответственно, в долгу не осталась. Коля молчал, как настоящий мужчина. Почувствовав, что времени у него достаточно, он неспешно достал из кармана пачку сигарет и зажигалку.

– Ладно, вы тут пока беседуйте, – бросил он и спокойно вышел из комнаты.

– Да, да, иди покури! – яростно крикнула вслед ему Выдра.

– Как ты догадалась? – удивился он, возвращаясь.

Выдра не унималась.

– Это единственное, на что ты способен, – рявкнула злобно она.

Я сообщила с любезной улыбкой:

– Пепельница на кухне.

Чем заслужила улыбку благодарности – одарил меня, разумеется, Коля, не Выдра.

Едва он вышел, Выдра набросилась на меня с кулаками.

– Стерва! Не смей подбивать клинья под моего идиота! – вопила она.

Я была связана алиби по рукам и ногам, а потому пятилась и вяло оправдывалась: лепетала что-то про гостеприимство, про долг радушной хозяйки.

Выдра, видимо, тоже не забывала про алиби и свирепствовала в осознании безнаказанности. Фингал, того и гляди, мог вырасти под моим заплаканным глазом. Под любым. Если не под обоими.

К счастью, меня осенило: «Труп пропал! На фига мне алиби?»

В тот же миг мои нервы не выдержали, и я набросилась на обнаглевшую Выдру. Теперь, когда моего трупа не оказалось на месте, я могла себе это позволить.

Выдра, отчаянно жалея о грубости, теперь пыталась ретироваться, но я хотела реванша. Я схватила ее и не отпускала, а она почему-то настырно пыталась залезть под диван. Я настойчиво чинила препятствия.

Время летело быстро, почти незаметно. Вдруг Выдра с воплем ужаса резко переменила планы. Теперь она изо всех сил рвалась обратно из-под дивана.

Я же, забыв о своем первоначальном желании, машинально запихивала ее под диван. Так продолжалось до тех пор, пока Выдра не заорала:

– Там кровь! Кровь!

Глава 8

– Кровь! – вопила Выдра.

Поскольку вопила она дурным голосом, я за ногу извлекла ее из-под дивана.

– Где кровь? – спросили мы одновременно с прибежавшим на шум Колей.

– Вот, вот, я исп-пачкала руку и п-платье, – испуганно заикалась Выдра.

Коля с неистребимой надеждой спросил:

– Может, это твоя кровь? Выдра напряженно задумалась.

– Да нет, эта густая, – резонно заметила я. – Ковер прилично заходил под диван. Часть крови осталась на ковре, а часть вытекла на пол. Теперь вы мне верите, что здесь был труп? – с глупым торжеством воскликнула я.

Видите сами, звезд с небес не хватаю. Не ошибался мой первый муж, говоря про меня: «Ну и дура!» Я не просто бедная женщина и постоянно нуждаюсь, я к тому же еще и…

Впрочем, правда тоже до добра не доводит, так что лучше я промолчу.

– Но где же он? – спросил Коля, имея в виду мой труп.

– Когда отправлялась к вам, он был тут, на диване, – ответила я и пригорюнилась:

– Ума не приложу, кому он мог понадобиться.

– Давайте поищем, может, он спрятался? – предложил Коля, задумчиво глядя мне прямо в глаза.

– А знаете, это идея! – воскликнула я, и мы приступили к поискам.

Выдра тоже принимала участие, с жадным любопытством разглядывая мою квартире.

– Вы одна здесь живете? – всуе поинтересовалась она.

– Теперь, увы, да. Сегодня я развелась, – честно призналась я и тут же напоролась на ее осуждение.

Однако одобрение, мелькнувшее в глазах Коли, послужило отличным противовесом.

– Как вам удалось заполучить такую большую квартиру, да еще в центре Питера? – стреляла вопросами Выдра, исследуя спальню. – Да еще с таким просторным коридором, да еще с раздельными комнатами. И на какие деньги вы так обставились? Коля, глянь, роскошь какая, глянь – вот так кровать!

Коля с тоской взглянул на кровать, с безнадежной надеждой взглянул на меня, уныло вздохнул, отвернулся от Выдры и пошел обследовать зеленую комнату. Выдра же неутомимо продолжала задавать типично русские вопросы. Ее интересовало все: где я приобрела финский гарнитур (жилая комната), кто написал мой портрет (в натуральную величину), откуда у меня лисья шуба (она заглянула и в шкаф), не собираются ли меня уплотнять (пусть попробуют!)…

Интригуя ее, на все вопросы я отвечала уклончиво. Выдра в конце концов заинтересовалась, чем я занимаюсь в свободное от отдыха время.

– В основном выхожу замуж и развожусь, – с присущей мне искренностью ответила я.

Выдра ехидно поджала свои злые губки и выдала:

– Ах, вот оно что. Чем же ваш образ жизни отличается от проституции?

Я согласилась (не без намека):

– Верно, для некоторых женщин брак – узаконенный вид проституции.

Выдра хмыкнула. Ее «хм» говорило о многом. К примеру, о том, что я заманиваю в свои сети богатеньких престарелых склеротиков. Пользуясь недугом мужей, я заставляю их по сотне раз в сутки исполнять супружеский долг. И так до тех пор, пока очередной склеротик не загнется от чрезмерного секса. Убив одного, выхожу за другого богатенького и следую той же схеме…

Так вот, это не правда – все мои мужья умирали цветущими и молодыми. Кроме тех, разумеется, которые успевали дожить до развода, но это уже другая история.

А что касается квартиры, здесь Выдра права: в наши тяжелые времена одному мужчине (каким бы он ни был) такая квартира не по плечу. Квартира моя – труд коллективный и, надо добавить, незавершенный. Я полна планов, а потому для умных, энергичных мужчин двери моей квартиры всегда распахнуты настежь.

Я сообщила это Выдре, осматривая зал. Она хмыкнула и собралась сказать новую гадость, но ей помешал Коля – он вошел и сказал:

– Мне кажется, мы теряем время. Если кто-то решил спрятать ваш труп, то к чему его прятать здесь? Это же ваша квартира, а значит, рано или поздно вы труп найдете.

Я восхитилась:

– Железная логика!

– Точно, – согласилась и Выдра. Вдохновленный комплиментами, Коля продолжил:

– Разумней было бы вытащить труп из квартиры.

– Но лифт не работает, – напомнила я, – а квартира моя, если вы не забыли, на девятом этаже.

– Мы не забыли, – вставила Выдра.

– А раз трупа нет, – продолжил мысль Коля, – то и поиски его бесполезны.

– Тем более что мы уже все осмотрели, – опять вставила Выдра.

А я уточнила:

– И труп не иголка. Кстати, может, и хорошо, что с трупом украли ковер. Так будет легче найти преступника, поскольку мой ковер единственный в своем роде.

– О чем вы? – зажглась любопытством Выдра.

Я заговорщически прошептала:

– Открою вам огромный секрет: ковер не персидский, как думают многие, а таджикский. Мне его подарила третья свекровь, в роду у которой были таджики. Ковер был сделан руками ее покойной бабули. Так что во всем Питере нет второго такого ковра.

– Ну надо же! – охнула Выдра.

– Пусть теперь вор попробует сунуться куда-нибудь с этим ковром, – злорадно заключила я и тут же встревоженно осведомилась:

– Но что же мне делать?

– Без ковра? – Коля опешил.

– Да нет, вообще. Вы уйдете, а что делать мне?

– Ничего, ложитесь спать. Если возникнут проблемы, звоните мне, не стесняясь. Я рядом и сразу к вам прибегу.

Взглянув на зеленеющую жену, он поспешно добавил:

– На помощь.

Браво, Коля! Нет, все же, как благотворно влияю я на мужчин. Жаль, что нечасто. Выдру от злости перекосило.

– А как вы узнали наш адрес? – с подозрением спросила она.

И тут я вспомнила про свою коробку, которая осталась в их квартире в прихожей на тумбочке. Черт, теперь у Выдры две коробки, а у меня ни одной! Я поделилась с ней своим горем. Выдра алчно спросила:

– А что в вашей коробке?

– Много чего, но все большого размера, – охладила я ее пыл. – Придется мне пойти с вами.

– Зачем? – оживился Коля. – Завтра я доставлю вам вашу коробку.

– Ну уж нет, – взъерепенилась Выдра, – не барыня, пусть пойдет и заберет. Нам не надо чужого. А у тебя завтра есть дела.

Он попытался ей возразить:

– Но завтра суббота. Точнее, уже сегодня.

– Тем более, – рявкнула непреклонная Выдра.

Я отправилась за коробкой. Я не большой любитель прогулок по спящему городу, но и оставаться ночью в квартире, где мой труп то появляется, то исчезает, занятие тоже не из приятных.

Коробку Выдра вручила мне через порог, предварительно обследовав Колину. Представляю, каких страхов натерпелся бедняга, когда она сунула нос в его плоский бумажник. Коля, думаю, готов был меня расцеловать за то, что бумажник пуст оказался.

Впрочем, и не только за это.

Получив коробку, я не осталась в долгу: немедленно удостоверилась, что бюстгальтер десятого номера на месте, так же, как и дезодоранты, и купальник, и прочее.

После этого я сказала несколько крепких слов Выдре и гордая унеслась домой. Колины робкие попытки меня проводить Выдра с завидной легкостью пресекла.

Переступив порог своей квартиры, я вздохнула с большим облегчением. Как все же хорошо там, где нет Выдры! Кто угодно, пусть даже труп, но только не Выдра. Бедный Коля, как ему нелегко!

За окном уже брезжил рассвет, а спать совсем не хотелось. Хотелось радоваться! Радоваться отсутствию Выдры! Подумать только, в какой зависимости я пребывала всего каких-то пару часов назад! Это большая удача, что мой труп так срочно кому-то понадобился. Не случись этого, истрепала бы нервы с подлой бабенкой. Сколько пришлось бы перед ней лебезить и пресмыкаться! Бр-р, какая гадость! Ума не приложу, как бы все это пережила.

Я с ужасом осознала всю серьезность минувшего положения. Конечно, не спать, конечно, радоваться! К тому же я все равно не смогла бы уснуть без влажной уборки во всех комнатах.

Сбросив юбку и блузку, я переоделась в новый халат. Это, конечно, не то что прежний, любимый, но как тут быть, если и трупу он приглянулся.

Повздыхав о горькой судьбе, я взяла из чулана ведро и отправилась в ванную. По пути решила прихватить модную швабру. Она хранится в коридоре в стенном шкафу, предназначенном для всякой стильной мелочи. Только на мелочи зарплаты моей и хватает. Ах, как тут обойтись без мужей? Правда, альфонсы в основном попадаются, но я не унываю: вдруг и мне повезет?

Бодро насвистывая мотивчик «без меня тебе, любимый мой, лететь с одним крылом», открываю дверцу и… принимаю в свои объятия труп – он выпадает из чрева шкафа.

Не стану описывать визг, который издала при этом. Визг этот, кажется, и по сей день витает в моих стенах. Можно только дивиться, на что способна обычная глотка: даже у трупа зашевелились волосы на голове. Представляю, что было с моими соседями!

Впрочем, тогда мне было не до соседей. Труп вывалился и повис у меня на руках. Оказывается, он никуда не отлучался: в стенном шкафу пересидел нашествие Выдры. Надо сказать, что труп по-прежнему был в моих тапочках и халате.

«Господи, но какая я неподъемная! Пора на диету! Ох, это тоже не выход. Горя не знает тот, кто не сидел на диете», – пронеслось в моей голове.

Так, ворча и вздыхая, я пыталась водворить тело на место. Труп ни за что не хотел возвращаться обратно в шкаф. Он непременно хотел повалиться на пол, и я ничем не могла ему помешать. После неравной борьбы мы рухнули оба, распластавшись на весь коридор. Причем труп почему-то лежал подо мной.

Я пришла в отчаяние: как бы сейчас пригодился тот, кто затащил мой труп в шкаф! И за ковер я бы с него заодно спросила.

Надо было срочно что-то предпринимать. Хотя бы из санитарных соображений. Ведь рано или поздно труп начнет разлагаться, не говоря уже о том, что проход в туалет и на кухню надежно перегорожен.

Хуже всего было то, что вновь появилась необходимость в алиби – следовательно, снова к Выдре в кабалу.

«Не вовремя выскочила со своей откровенностью», – подумала я, вспоминая нашу последнюю ссору.

Безобразие! И суток с женщиной не знакома, а уже успела вдоволь с ней наругаться и даже подраться. Что за несносное создание эта Выдра!

Телефонный звонок отвлек меня от страданий. Я глянула на часы: пять утра. Вот кто, потеряв всякий стыд, может трезвонить в такое время?

Конечно, моя подруга Гануся. До зарезу ей надо знать, как прошел мой вчерашний развод. Боже, как потускнело это событие!

Я не ошиблась.

– Куколка, где тебя черти носят? – с ходу обругала меня Гануся. – Сутки не могу дозвониться! Так можно и умереть от информационного голода! Ну е-мое!

Нет, как вам это нравится, после такой ночи я еще и оправдываться должна?

– Занимаюсь устройством своей личной жизни, – смиренно ответила я, чем привела Ганусю в радостное смятение.

– Так ты не одна? – дико прошептала в трубку она.

– Увы, да, – ответила я, не греша против истины.

– Почему «увы»? Он кто?

Ну что, ей правду сказать или не стоит пугать? Впрочем, почему я одна пугаться должна? Скажу!

– Он труп, – честно призналась я. Гануся торжествующе загоготала:

– Труп?! Ну е-мое! Я сейчас упаду! Ничего другого, куколка, от тебя и не ожидала!

Я и рта не успела открыть, чтобы развеять ее заблуждения, как Гануся бойко принялась комментировать якобы происходящее:

– Куколка, правильно делаешь! Мужики это любят! Ха! Ну е-мое! Он уже труп! Теперь можешь вить из него веревки и складывать их на черный день!

– Мне сейчас только советов твоих не хватает, – зло вставила я.

– Ладно, не буду мешать вам. Куколка, продолжай в том же духе! – подбодрила она меня и… бросила трубку.

Подумать только, подлость какая! Когда надо, от нее деликатности не дождешься, а тут «не буду мешать вам». Кому «нам»? Нам с трупом? Вряд ли трупу может кто-нибудь помешать, даже Гануся.

Я решительно набрала ее номер, но бесполезно.

Минут тридцать я терзала все ее телефоны: везде было занято.

Гануся устроила конференцию – теперь не успокоится, пока не обзвонит всех знакомых и досконально не посвятит их в мои перемены. Подробности (можно представить какие!) она извлечет из своего воображения, а фантазия у Гануси буйная.

Труп все это время безучастно лежал в прихожей и разлагался. Конечно, близкая подруга – это не тот человек, на которого можно положиться в таких делах. Гануся любит меня, я ее еще больше люблю, зачем бедняжку расстраивать? Начнет переживать, похудеет…

Но с другой стороны, у Гануси высокий рост и крепкие руки, что очень уместно при моем ощутимом весе… Тьфу, речь, конечно, о трупе.

Я-то женщина хрупкая и грозной выгляжу лишь за счет своего темперамента. Одной мне этот труп не осилить.

Пришлось топать к Ганусе.

Глава 9

Я хорошо изучила привычки любимой подруги. Гануся открыла дверь, не выпуская из руки телефонной трубки и ни на секунду не закрывая рта. Увидев меня, она рот распахнула предельно. Так с открытым ртом изумленно и выдохнула: «Музочка, ты?!» Как ей удается такое? Хотя, если я умею разговаривать, не открывая рта, то почему бы Ганусе не делать наоборот?

– Да, это я, – с осуждением ответила я и строго спросила:

– Сколько можно трепаться?

Гануся, бестолково хлопая необыкновенной красы глазами, пропустила меня в квартиру и выглянула на лестничную площадку. Она никак не могла охватить обстановку своим изумленным умом (простите, иначе не скажешь). Происходящее ей казалось невероятным. Что будет, когда она узнает о цели визита?

– Ты что, одна? – прямо в трубку спросила она у меня. – Ну е-мое! А труп куда дела? И почему ты в домашнем халате? Да нет, я не тебе, – вспомнила Гануся и про того, кого пичкала сплетнями из моей личной жизни, – ко мне тут пришли, потом созвонимся, все, отключаюсь!

«Сейчас отключишься», – подумала я и спросила:

– С кем говорила?

И, не дожидаясь ответа, похвалила Ганусю:

– Молодец, что догадалась вовремя распрощаться с Тусечкой.

– Почему ты решила, что я говорила с Тусей? – удивилась Гануся.

– Высчитала. Когда ты бросила трубку, было пять утра, теперь шесть. Прошел всего час. За это время дальше Туей тебе не продвинуться.

Гануся немедленно согласилась, кивнув с одобрением:

– Да, это Туся была. Так почему ты в халате?

– Потому что спешила.

– А куда дела труп? Или вы поругались? – испугалась она.

Пришлось ее «успокоить».

– Хуже. Труп лежит в коридоре, и ему уже все равно. Он вряд ли может ругаться, – с прискорбием сообщила я.

– Ну е-мое! И этого довела до сексуального истощения, – с завистью заключила Гануся.

Сама она в постели изображала бревно и потому гордилась моими победами.

– Да нет, – стыдливо призналась я, – к этому трупу не имею вообще отношения.

– Как возможно такое? – недоверчиво спросила Гануся.

Я пояснила:

– Он женский, а не мужской.

Гануся мгновенно стала родной: на лице ее появилось глупейшее выражение.

Я решила, что можно смело посвятить ее в свои неприятности. Девушка она хитрая, а потому большой опасности нет. Там где начинается ее выгода, заканчивается болтливость. Перетащив мой труп, Гануся немедленно попадет в соучастницы, о чем она догадается, конечно, но уже после свершившегося. Следовательно, для собственного благополучия будет молчать, как рыба об лед. Гануся учится в аспирантуре и вряд ли захочет портить карьеру.

Я приступила к рассказу о мытарствах прошедшей ночи. Мне почему-то казалось, что на это уйдет меньше времени, но Гануся проявила небывалую бестолковость. Она так долго задавала вопросы, что в конце концов я не выдержала и завопила:

– Пока мы сидим тут, труп там разлагается! А соседи просыпаются!

– А при чем здесь соседи? – поразилась Гануся. Нет, никаких нервов не хватит, чтобы разговаривать с ней, с любимой моей и родной!

– Как при чем?! – взвизгнула я. – Ты что, хочешь их встретить, втаскивая труп в лифт?

– О таких вещах лучше шепотом, – попросила Гануся и пояснила:

– У меня тоже соседи.

– Ты права, – послушно перешла я на шепот. – Вынеся из квартиры труп, мы спокойно погрузим его в лифт, а потом затащим в твою новую «Оду», которую подкатим к подъезду.

– И что? – насторожилась она.

– Ничего, довезем до первого парка и оставим на лавочке, – сказала я и спохватилась:

– Да, еще снимем с трупа мои шлепанцы и халат.

Гануся напомнила:

– Халат на тебе.

– На мне другой халат, а мы снимем тот, старый, любимый.

– Ну е-мое! Раздевать труп догола? Прямо в парке? Это жлобство! – возмутилась Гануся.

Я сконфуженно согласилась:

– Хорошо, халат и шлепанцы снимем в квартире.

– И голый труп потащим в лифт? А если случайно выйдут соседи? Что они скажут? Не обижайся, куколка, но это совсем неприлично, – осудила меня Гануся. – Надо бы его приодеть.

– Может, еще скажешь и приобуть? – возмутилась и я. – Ты знаешь, я бедная! Нет у меня для трупов свободной одежды! Особенно обуви!

– В любом случае, куколка, не понимаю, как мы потащим твой труп. Я боюсь мертвецов.

– Она как живая! – бодро заверила я.

Гануся, похлопав своими большими глазами, вздохнула:

– Нет, я не могу. Мы можем столкнуться с соседями, и пострадает моя карьера.

– На моей площадке это исключено – там одни совы, раньше девяти в субботу не просыпаются, а внизу придется проявить осторожность. В одном ты права: не стоит катать по городу голый труп. Честное слово, не знаю, что делать. Даже если я пожертвую трупу что-то из шмоток, это тоже не выход. Предлагать свои вещи трупу рискованно. Их могут узнать.

Гануся уставилась на меня, как на сумасшедшую.

– Ну е-мое! Если ты утверждаешь, что та, мертвая, вся в тебя, то встречи с милицией в любом случае не избежать, – снисходительно пояснила она и многозначительно покрутила у своего стильно выбритого виска наманикюренным пальцем.

Пришлось возразить:

– Да, но при этом я могу настаивать, что не подозревала о существовании трупа. А вот после обнаружения на нем моих вещей бесполезно толкать подобные речи.

– Твои речи странны по-любому, – «обрадовала» меня Гануся и с тяжелой обидой добавила:

– Жаль ковер, лучше бы ты продала его мне, когда я тебя об этом просила.

– Ну, кто же знал, – я пожала плечами. – К тому же ковер безнадежно испорчен. На нем кровь.

– Крови не было бы на ковре, продай ты его мне, – послала новый упрек Гануся.

Я заупрямилась:

– Кровь была бы, но уже на полу.

– С полу кровь легче смывается.

Меня передернуло: о чем мы говорим? Соседи там просыпаются, труп разлагается, а мы мелем всякую чушь.

– Так ты поможешь мне или нет? – воскликнула я и задала законный вопрос:

– На кой ляд тогда мне подруги?

– А я что, единственная твоя подруга? – опомнилась вдруг Гануся. – Попроси Нинусю.

– Ты финансист, – брякнула я.

– А Нинуся психолог.

– Ну сама посуди, зачем трупу психолог?

– А финансист трупу зачем?

– Финансист нужен мне, а не трупу, – сочла нелишним я пояснить. – Мне нужна твоя трезвость ума! Ты можешь представить реакцию романтичной Нинуси? Она тут же бухнется в обморок, если раньше от разрыва сердца, бедная, не умрет. Хватит плодить трупы. Ты финансист, а потому правильно смотришь на жизнь. Тоже мне, сообразила, кого предложить. Нинусю!

Гануся осознала свою вину и дрогнула.

– Ой, не знаю, куколка, – вздохнула она. – Вижу, и в самом деле, кроме меня, тебе не на кого положиться. Но с другой стороны, я боюсь мертвяков. И карьера моя… Куколка, ты честно признайся, точно не имеешь к этой девице никакого отношения?

– Кроме того, что мы похожи друг на друга как две капли воды! – воскликнула я и с чувством перекрестилась.

Гануся сразу поверила.

– Ладно, ты сирота, надеяться тебе действительно не на кого. Никого нет, кроме подруг. Я помогу тебе вытащить труп, а ты мне за это…

Гануся ушла в себя.

– Родненькая, все что хочешь, только быстрей, труп там не просто лежит, он разлагается, – с жаром взмолилась я.

– А ты мне – свою лисью шубу, – не растерялась Гануся.

Я взвилась:

– Разве можно так бесчеловечно пользоваться чужим горем?!

– Я рискую целой карьерой, а тебе жаль какую-то старую шубу!

– Ничего себе, старую! Ей нет и трех лет! Люди к этому возрасту только-только говорить начинают!

Согласитесь, резонное уточнение.

Но не для Гануси.

– А шубы к этому возрасту начинают облезать, если их носить в дождь, – парировала она.

– Ладно, шуба твоя, – горько вздохнула я. – Только куда тебе моя лисья шуба?

– Это уж забота моя, – возликовала Гануся. – Буду худеть, теперь появится мощный стимул.

– Очень рада, что есть польза и от меня, – горюя, сказала я и предложила:

– По коням?

– У меня кобыла, – рассмеялась Гануся, и мы помчались в ее гараж.