Текст книги "Кино с клубничкой"

Девушка пожала плечами.

– Не знаю. После завтрака хочу немного побродить по окрестностям, посмотреть, что тут и как. А у тебя какие планы?

– Нужно уладить кое-какие дела. Но до девяти времени полно, я не привыкла вставать так рано…

– Рано? – удивилась Розалия. – Ну ты даешь! Шесть часов – самое время, чтобы подниматься с кровати. Вот я уже больше тридцати лет встаю в одно и то же время, и ничего. Притом учти: ложусь, как правило, не раньше часа ночи.

– Но этого мало, каждый человек должен спать не менее восьми часов в сутки.

– Чепуха!

– Врачи говорят…

– Они много чего говорят. Посмотри на меня, я живое доказательство тому, что они неправы.

– Бабушка у нас любит опровергать все правила.

– Не язви!

Проглотив тост, Ката захотела съесть чего-нибудь более существенного. Она встала из-за стола и потопала в сторону кухни.

– Ты куда? – мгновенно прореагировала свекровь.

– Хочу взять колбаски…

– Не смей!

– Почему?

– Это смерть!

– В каком смысле?

– В прямом. Колбаса вредна для здоровья.

– Я каждый день за завтраком съедаю пару бутербродов…

– Вот, и результат не замедлил сказаться. Посмотри, в кого ты превратилась, не можешь даже присесть нормально, суставы хрустят так, будто самолeт разбился.

Катарина опустилась на стул, сцепив зубы. Как объяснить старухе, что одним только сливовым джемом и тостиком сыт не будешь? Да, конечно, она признаeт право той питаться, как ей хочется, но почему сама Ката должна следовать еe примеру? У Розалии один взгляд на жизнь, у Катарины другой, собственный. Так нет, надо, чтоб все обязательно плясали под дудку командирши…

Анжела допила кофе и, зевнув двадцатый раз, изъявила желание прогуляться.

– Подожди меня, я с тобой! – Ката вскочила так быстро, что чуть не опрокинула стул.

В гостиной она спросила:

– И вот так у вас каждый день?

– Представь себе! И это ещe ничего. Я помню, два года назад бабушка увлеклась йогой, так я чуть с ума не сошла, пытаясь принять те нереальные позы, которые необходимы для упражнений. Слава богу, ей самой это быстро наскучило, и она переключилась на зарядку.

– Однако несладко тебе живется.

– Да нет, в принципе она неплохой человек, любит только, чтобы всe было по еe.

– Но это-то и есть самое ужасное!

– Как знать… – Анжела достала сигарету. – Пойдeм на улицу.

– Пошли.

Во дворе, несмотря на июль, было прохладно. И немудрено – часы показывали только семь, в такое время Ката обычно ещe нежилась в постели.

– А здесь красиво, – отметила Анжела, когда они вышли на дорогу и неторопливо двинулись по пустынной улице. – А соседи как, хорошие люди?

– Да я толком ни с кем не знакома, только с Линой. Кстати, у неe есть дочь, ей семнадцать. Было бы неплохо вам познакомиться. Куда лучше, чем целыми днями сидеть с бабушкой.

Анжела молчала.

– А ты чего такая задумчивая? Проблемы? – поинтересовалась Ката.

– И да, и нет.

– Расскажи, может, смогу помочь.

– Ну это вряд ли.

– А всe-таки?

– Понимаешь, перед самым нашим отъездом мне звонила мать из Испании.

– Как она там?

– Тебе действительно интересно?

– Ну… – Ката замялась.

– На самом деле дела плохи. Мать разводится со своим мужем и хочет вернуться. Просила меня поговорить с бабушкой, так сказать, подготовить старушку к приезду бывшей невестки.

– И в чeм проблема?

– Смеешься? Я даже боюсь представить, что начнется, когда бабушка узнает эту новость. Ведь мать рассчитывает жить с нами, а Розалия подобного не допустит.

– Насколько мне известно, у твоей матери есть собственная квартира, пусть живeт там.

– Была.

– Как?

– У неe была квартира, но, выходя замуж, жилплощадь она решила продать. Я ей говорила, чтобы не порола горячку, да всe без толку, у неe такой характер… сказала, отрезала.

– Наверняка при разводе она получит кругленькую сумму, ведь, насколько мне известно, еe супруг довольно-таки обеспеченный человек.

– А ты откуда знаешь?

– Андрей говорил.

– Это всe так, но не думаю, что она вернeтся в мехах и бриллиантах. Супруг застукал мать с любовником, и теперь, я уверена, она вернется голая и босая. Стивен адвокат и наверняка найдeт лазейки, чтобы она ничего не получила.

– Печальная история.

– Как ты считаешь, – Анжела снова закурила, – я могу поговорить с отцом на эту тему?

– Не знаю, честно говорю. Тебе известно, они ведь расстались врагами, и как он отреагирует на твою просьбу, я не знаю.

– В конце концов она моя мать. – Анжела шла, уставившись себе под ноги.

– Знаешь… я попробую поговорить с Андреем, уверена, мне он не откажет.

– Спасибо.

– Не за что. Ты меня, конечно, прости, я невысокого мнения о твоей матери, но кошмара я ей не желаю.

– Какого кошмара?

– Ну как? Представь, если она будет жить с Розалией… Это же равносильно жизни в тюрьме.

Анжела рассмеялась.

– В самую точку.

Через полчаса они закончили утренний променад и вернулись в дом. Катарина поднялась к себе, положила в сумку фотографии Светланы, переоделась и поехала в московскую квартиру. Конечно, тащиться туда не хотелось, но Копейкина решила, лучше отсидеться там, чем терпеть Розалию.

Уже у входа еe окликнула свекровь.

– Ката, я надеюсь, ты не забыла о нашей сегодняшней поездке в магазин за продуктами? Теперь мы будем покупать всe строго под моим контролем, а не ту гадость, что привыкла есть ты.

– Нет, не забыла, – соврала Копейкина, у которой мероприятие совершенно вылетело из головы.

В квартире Катка устроилась у телефона с книжкой в руках. Помимо посещения матери Игнатовой, в сегодняшние ее планы входила встреча с неким Павлом Наездниковым. Его адрес есть в записной книжке, значит, он был в приятельских отношениях со Светой.

Вероятность застать Павла дома в девять утра невелика, но попробовать стоит. Трубку сняли почти сразу, ответил приятный женский голос.

– Добрый день, извините за столь раннее беспокойство, но мне необходимо поговорить с Павлом Наездниковым, – вежливо заговорила Ката.

– Паша уехал на работу.

– Жаль. А вы мне не скажете номер его мобильного?

– Пишите.

Записав телефон, Катарина положила трубку и достала сотовый.

Занято. Минут через пять снова раздались короткие гудки. И только с третьей попытки удалось дозвониться.

– Слушаю, – услышала она баритон.

– Павел… Простите, не знаю вашего отчества…

– Я не такой уж старый, можно просто по имени. Чем могу помочь?

– Меня зовут Катарина, вы меня не знаете, но нам необходимо встретиться.

Наездников хмыкнул.

– А по какому поводу?

– Вы знакомы со Светланой Игнатовой?

– Со Светкой? Конечно же, знаком.

– Вот именно об Игнатовой и пойдет речь.

– А с ней что-нибудь случилось? – В голосе мужчины послышались тревожные нотки.

«Случилось, ещe как случилось!» – хотела выпалить Копейкина, но вовремя одумалась.

– Это не телефонный разговор. Когда мы можем поговорить?

– Ну… если вы так настаиваете, давайте сегодня. Я весь день на работе, подъезжайте, поговорим.

– Отлично. Где вы работаете? Диктуйте адрес…

Оказалось, Наездников трудится в издательстве «БОНУС».

– Только паспорт не забудьте, а то дальше порога не пропустят.

– Не забуду.

Ката положила сотовый в сумочку и подумала: «Отлично, значит, сейчас отправляюсь к матери Светы, а после сразу к Павлу. Надеюсь, поездка окажется плодотворной».

Вставая со стула, Копейкина почувствовала боль в икрах и простонала:

– Замечательно, утренняя гимнастика даeт о себе знать…

Промаявшись в безделье до одиннадцати, она вышла из квартиры. До дома Елизаветы Викторовны Катарина добралась быстро – блочное шестнадцатиэтажное здание располагалось не так далеко от еe собственной городской жилплощади.

Глава 5

Оказавшись в подъезде, Ката испытала первое разочарование – на дверях и грузового, и пассажирского лифтов красовалась табличка «Не работает».

– Этого следовало ожидать, день с самого утра, с дурацкой физкультуры, не заладился.

Топать пришлось до девятого этажа. С трудом передвигая ногами, Ката чувствовала боль от навязанных ей спортивных занятий.

Добравшись до нужной квартиры, Копейкина, тяжело дыша, надавила на кнопку звонка в надежде, что Елизавета Викторовна уже проснулась и не станет читать ей нотации, как вчера по телефону.

Дверь открылась. Пожилая женщина выглядела довольно миролюбиво, у Копейкиной отлегло от сердца.

– А, Катарина, проходите, проходите… – защебетала та.

Ката очутилась в большом коридоре, заставленном всевозможным барахлом.

– Не обращайте внимания на беспорядок. Я собираюсь переезжать на дачу, а это, как известно, жуткая нервотрeпка, – объясняла хозяйка. – За год в квартире накапливается столько вещей, каждый раз приходится заказывать машину для перевозки хлама. И откуда он только берется? Да вы не стойте в дверях, пойдeмте на кухню.

– Извините, что отвлекла вас.

– Ничего, машина должна приехать только к трeм, так что время ещe есть. Не хотите выпить чая?

– Нет, спасибо, а вот от стакана холодной воды не откажусь.

– Тогда я налью вам домашнего кваса.

Сидя за столом, Ката потягивала вкусный напиток.

– Я, признаться, немного испугалась, когда вы вчера мне позвонили, – начала разговор пожилая женщина. – Подумала, вдруг возникли какие-нибудь проблемы с домом.

– Нет, с домом полный порядок, он устраивает меня полностью.

– Вот и славненько.

Ката достала фотографии.

– Я нашла их на чердаке в коробке.

Лицо Елизаветы Викторовны залила краска.

– Не понимаю, как они могли там оказаться. Видите ли, когда я собралась продавать дом, то, конечно же, навела там порядок, все ненужные вещи сложила в коробки. Многие выбросила, а эти… как-то забыла. Фотографии попали туда случайно.

– Это ваша дочь?

– Да, это Светлана.

– Красивая.

– Она пошла в отца – его нос, глаза… моего ничего нет. Раньше меня это страшно злило, а муж, напротив, был очень горд, что дочь – точная его копия.

– Я ещe обнаружила записную книжку Светы, там, очевидно, адреса еe друзей. Взгляните…

– Да… Ира, Машка и Павел. А другие листы были вырваны?

– Остались только эти, всего четыре.

– Ну, оно и понятно.

Катарина заметила, как лицо собеседницы стало вдруг более жeстким.

– Что вы имеете в виду?

– Раньше у Светки друзей было вагон и тележка, а потом всех растеряла. Виной тому характер дочери, временами она бывает жутко упeртой, эту отвратную черту Светлана тоже унаследовала от отца. Хотя с Ириной и Машкой она продолжала общаться, да и с Павликом частенько перезванивалась. Они, вероятно, святые, раз могли выносить еe гонор.

– А дочь с семьeй часто приезжает к вам в гости?

Елизавета Викторовна скривила губы.

– Скажете тоже… Да, к вашему сведению, она ни разу мне не позвонила!

– Как так?

– А вот так. Вообще я на них в большой обиде. До сих пор не могу понять, почему они так со мной поступили? За какие грехи лишили возможности видеть внуков? Всегда делала, что ни попросят, и вот результат: меня забыли и, по всей видимости, не хотят вспоминать.

– Неужели вы не ладили с дочерью?

– Как вам сказать. Она росла тихим, спокойным ребeнком. Мой муж занимал высокую должность в горкоме, и Света с детства не знала ни в чeм отказа. Да чего там, баловали мы еe страшно, особенно супруг. Но вот наступил подростковый период, и наша тихоня взбунтовалась. Я-то, дура, полагала, нас эта участь минует. Миновала, как же… Светка стала хамить, огрызаться, требования возросли. И если сначала она ещe просила, то потом стала именно требовать. Поэтому когда она привела в дом Вадима и заявила, что они хотят пожениться, я уже знала: дочь настроена решительно. Протестовать и устраивать скандалы было бессмысленно. Мы с мужем поговорили и решили – пусть живут. В конце концов это еe жизнь. Да и положа руку на сердце скажу, что Вадим нам понравился. Хороший парень, перспективный, ну разве что с материальной точки зрения он уступал Светлане. После свадьбы молодые поселились у нас. У Вадима имелась квартира, но Светке не хотелось жить со свекровью.

«Как я еe понимаю!» – подумала Катарина.

– Потом мой муж умер. Настали тяжeлые времена, я переживала страшно, жить не хотелось. Но… как известно, время лечит. Спустя определeнный период я снова вышла замуж и переехала к новому супругу. Вадим к тому времени уже уверенно стоял на ногах – окончил институт, работал по специальности, архитектором. И вот зятю в голову пришла шальная мысль – продать мою квартиру, в которой они со Светой жили, и свою, пустовавшую, и купить коттедж. Представляете? Я ушам не поверила, когда они мне сказали. Знали бы вы, сколько лет я мечтала о такой квартире. Сама-то в коммуналках росла. Короче, я сказала решительное «нет». Светка в слeзы. Ты, говорит, мне всю жизнь испортишь. Под их напором я все же согласилась и скрепя сердце подписала необходимые документы. Они купили дом, отношения у нас с дочерью испортились, она отдалилась от меня… И вскоре я узнала, что Света связалась с какой-то сектой.

– Сектой?

– Именно. Ну знаете, таких сейчас много. Собирается группа людей и давай ходить проповедовать, дескать, Богов много, а вот какому из них молиться, знают только они. И Светка начала ходить вместе с ними. Вадиму еле-еле удалось вырвать еe из их группировки. Именно в то время Светлана и растеряла большинство друзей-знакомых. Слава богу, мозги все-таки встали на место, она начала потихоньку приходить в себя, а со временем блажь исчезла полностью.

– И из-за этого вы были в контрах?

– Нет-нет, вовсе не из-за этого, всe произошло гораздо позже. Вадиму предложили очень выгодный контракт в Германии, и они должны были туда уехать. Вскоре Светлана сказала, что они вряд ли вернутся назад, и… коттедж был оформлен на меня. Я, честно сказать, не сопротивлялась. В конце концов, если бы я не продала квартиру, у них дома и не было бы. Началась суматоха с документами. Знаете, как у нас это бывает? И вот наконец все формальности соблюдены, дом принадлежит мне, а у детей куплены билеты до Гамбурга. И вдруг произошло поистине…

– Что, что произошло? – Ката поддалась вперeд.

– Великое свинство, по-другому я это назвать не могу! У них билеты были куплены на начало августа. Пятого июля я приехала в коттедж, и каково же было моe удивление, когда я обнаружила, что они… помахали мне ручкой, как говорится. Да-да, не удивляйтесь. На журнальном столике в гостиной оставили записку, нацарапанную Светкой. Как сейчас, помню ее содержание: «Мама, прости, мы вылетаем раньше срока. Извини. Не держи зла. Света». И всe. Я бросилась в комнаты – вещей не оказалось, они действительно улетели, даже не соизволив со мной попрощаться. Сказать, я была в шоке, это не сказать ничего! И еще. Вадим в июне нанял рабочих, которые должны были построить баню. Я ещe удивлялась: зачем нужна баня, если оба уезжают с намерением остаться за границей? А Вадим говорил: «Чтобы вы могли париться и нас вспоминать». Как вам такое? Кстати, баню все же не построили. Не знаю, договаривался ли он или просто вешал лапшу на уши… хотя материал на участок завезли. Потом у меня появилась злость. Они ведь, думала я, специально не захотели со мной прощаться, мне назло. Я для них ничего не значила. Месяца два ходила как сомнамбула, затем решила поехать к Вадиму на работу. Там меня ждал очередной сюрприз. Оказалось, мой зятeк по прибытии в Гамбург отказался от предназначенной ему должности. Представляете? Сотрудники фирмы сами не могли взять в толк, почему Вадька, который мечтал о контракте не один год, поступил так легкомысленно. И потом возникает вопрос: а где, собственно, они со Светой собираются жить в Гамбурге, если зять отказался от контракта? А главное – на какие шиши? На все эти вопросы у меня, к сожалению, нет ответов. Прошло два года, а от них ни весточки, вычеркнули меня из жизни, как никому не нужную старую собаку. Сначала было очень тяжело, обидно, теперь сама стараюсь забыть неблагодарных.

– А знакомые, друзья Светы и Вадима, они что говорят? Вы с ними разговаривали? Может, кто-нибудь из них поддерживает связь…

Елизавета Викторовна покачала головой.

– Нет, насколько мне известно, никто ничего не знает. Хотя… – женщина вдруг замолчала.

– Хотя что?

– Может, Светка и держит связь с Ириной или Машей, но меня они уверяют, что ничего не знают.

– Вы сами не пытались как-нибудь разыскать дочь?

– Такая мысль иногда меня посещала, но возникали проблемы с деньгами. Когда решила продать дом, думала: поеду в тот Гамбург, найду и посмотрю в их наглые глаза. А теперь считаю, что это было бы пустой тратой времени, денег и нервов. Не хотят знаться с матерью, пусть это остаeтся на их совести.

– Елизавета Викторовна, а у Вадима или Светланы был знакомый по имени Олег?

– Олег? – Женщина задумалась. – Нет, что-то не припомню. А почему вы спрашиваете?

Катарина не сразу придумала, как ей ответить на неожиданный вопрос несчастной матери, и тут у нее в сумке очень вовремя зазвенел сотовый.

– Ката, – загудела в трубку свекровь, – хочу поставить тебя в известность: твой кот сделал лужу на диване в гостиной.

– Розалия Станиславовна, я сейчас не могу говорить.

– Но он нассал!

– Перезвоните позже.

– Я хотела…

Копейкина отсоединилась, зло подумав: «Она ещe вне дома будет меня терзать!», и посмотрела на Елизавету Викторовну. Та нервно постукивала пальцами по столу, а заметив взгляд гостьи, попыталась улыбнуться, но улыбка вышла жалкой… неестественной.

– А если ваша дочь с мужем вдруг вернутся из Германии, где они будут жить?

Женщина сузила глаза и повернула голову к окну.

– Не думаю, что они приедут.

– Почему такая уверенность? Вы же сами сказали, зять отказался от контракта.

– И что?

– Тогда на каких основаниях они смогли остаться в Гамбурге?

– Не знаю. И знать не хочу. Остались же. Значит, нашли какую-нибудь лазейку. Мало ли…

– Ну а всe-таки, кроме коттеджа, у них жилплощади не имелось?

– Нет, – сухо произнесла мать Игнатовой.

– А если предположить, ну так, на всякий случай…

Ката недоговорила – Елизавета Викторовна встала и, глядя на часы, выпалила:

– Вы меня извините, но мне пора собираться. Сейчас должна прийти машина, а у меня многое не готово.

– Вы же сказали, что ждeте машину к трeм, а сейчас нет и двух.

– Я вспомнила, уже поздно вечером мы переиграли и договорились на два.

– Я могу помочь.

– Нет, сама справлюсь.

Копейкина поняла: еe тактично просят покинуть помещение.

– Ну ладно… не буду вам мешать.

– Всего доброго.

На улице Катка остановилась у раскидистой берeзы.

– Она меня практически выставила за дверь! Интересно, что послужило причиной столь резкой смены настроения?

Желудок начал издавать булькающие звуки. Впрочем, удивляться нечему, ведь, кроме микроскопического тоста, у Катарины во рту с утра и маковой росинки не было. На еe счастье, неподалeку стоял лоток, где полноватая девушка торговала всевозможной сдобой. Предвкушая праздник живота, Ката приблизилась к кондитерским изделиям, уже глотая слюну. Пожирая глазами булочки с пирожными, она не заметила, что к ней присоединилась хрупкая старушка. Бабуля нацепила очки и тоже принялась осматривать слойки с эклерами. Заметив потенциальных покупателей, продавщица отложила книгу.

– Вам чего?

– Скажите, слойка свежая?

– У нас весь товар свежий.

– Да с этими слойками только на мамонтов ходить, вместо камней их использовать, – пропищала старушка.

Очевидно, девица хорошо знала пенсионерку, так как после еe замечания завопила:

– А ну иди отсюда! Не покупаешь ничего, так и нечего тут на товар глазеть. На мамонтов ходить… На тебя, что ли?

– Хамка! – не осталась в долгу бабуля.

– Столетник.

– Дать бы тебе по твоей морде этими эклерами, может, тогда мозги вправятся!

– Я сейчас сама тебе их вправлю, мухобойка старая. Ну, будете чего брать или нет? – Последний вопрос адресовался уже к Копейкиной.

– Да, давайте два сочника.

– А сочники у них ещe Наполеона видали, – вновь подала голос бабулька.

– Да заткнешься ты или нет? – Девушка протянула Катарине два сочника и, получив деньги, снова начала препираться со старухой.

Копейкина постаралась быстрее ретироваться. Если честно, она бы сейчас съела и самого Наполеона, так как желудок бушевал вовсю. Садясь в салон своего «Фиата», она достала бутылку минералки и принялась поглощать пирожные. Как всегда, некстати запищал мобильник. На дисплее высветилось имя свекрови. «За какие грехи такие муки? – возвела очи к потолку Катарина. – А ну еe, пусть себе названивает».

Она жевала сочник и считала звонки: пять… десять… двадцать… Однако свекровь всегда своего добьeтся! В гневе Копейкина схватила телефон.

– Слушаю.

– Катарина, это полный беспредел! Твой кот чуть не открыл клетку с Арчибальдом. Представляешь, если бы я вовремя не заметила паршивца…

– Заприте его в моей комнате.

– Я так и сделала, но он ещe, сукин сын…

– Розалия Станиславовна, я сейчас очень занята и не могу отвлекаться по всяким пустякам, решите сами все проблемы.

– Тоже мне, деловая колбаса, строит из себя бизнесвумен, а присесть нормально не…

– Стерва, – пробормотала Ката, не дослушав и выключив телефон. Затем скомкала пакет из-под пирожных и завела мотор.

В издательство «БОНУС» она прибыла без пяти три. Получив пропуск, Копейкина поднялась на второй этаж и стала искать комнату номер тридцать один. Она обнаружилась в самом конце коридора, и только Ката хотела постучать, как дверь открылась и на пороге появился довольно-таки симпатичный мужчина лет сорока.

– Простите, здесь можно найти Павла Наездникова?

– Здесь и только здесь.

– Спасибо. – Катка попыталась пройти внутрь, но мужик преградил путь и, понизив голос до шепота, спросил:

– Так это вы его любовница, про которую у нас в издательстве ходят легенды?

От неожиданности Катарина закашляла.

– Вы о чeм?

– Да ладно, все в курсе.

– Я…

– Пашка говорил, горячая вы штучка.

– Вы меня с кем-то путаете.

– Ничего подобного, ваша фотка красуется у него на столе.

Копейкина начала покрываться пятнами.

– Не надо так нервничать, – вдруг начал успокаивать ее мужчина. – Что за народ пошeл, совершенно нет чувства юмора… Я же пошутил!

– Однако юмор у вас… весьма специфичный.

– Согласен.

– Так я могу пройти в кабинет?

– А зачем?

– Сказала же, поговорить с Павлом…

– Я вас внимательно слушаю.

– Вы и есть…

– Павел Наездников собственной персоной.

Ката засмеялась.

– А вы, должно быть, та прекрасная незнакомка, которая звонила мне утром?

Копейкина кивнула. Похоже, этот Наездников большой любитель прекрасной половины человечества.

– Валентина, кажется?

– Почти угадали, Катарина.

Павел стукнул себя ладонью по лбу.

– Ах да, ну конечно же, Катарина, как я мог забыть… Прекрасное имя для не менее прекрасной женщины.

Лицо Копейкиной залилось краской.

– Вы смущены?

– Послушайте, – начала она выходить из себя, – я пришла по важному делу.

– Видите ли, Катарина, – посерьeзнел Павел, – мне сейчас срочно надо уехать по делам, и я вряд ли сегодня вернусь в издательство. Ваш разговор может потерпеть до завтра?

Снова в сумке Каты зазвенел мобильный.

– Да! – рявкнула Копейкина.

Павел старался скрыть улыбку.

– Ката, это опять я, – раздался в трубке голос Розалии. – Ты знаешь, твой Парамаунт сожрал со стола…

– Сожгите его за это, а потом развейте пепел по моей спальне! – выпалила Ката и бросила телефон в сумку.

– В гневе вы ещe прекрасней, – прокомментировал Павел.

– Моя свекровь сведeт меня в могилу.

– Свекровь? – Наездников скорчил гримасу. – Так, значит, вы замужем и мне не на что рассчитывать?

– Абсолютно. Но, судя по тому, что у вас дома на звонки отвечает женский голос, вы тоже не одиноки.

Павел засмеялся.

– Сдаюсь. Ну так как насчeт завтра?

– Хорошо, пусть будет завтра.

– Отлично, я начинаю работать в девять, подъезжайте… если, конечно, в это время не будете спать.

– Не волнуйтесь, в девять я уже бодра и весела. Мне просто-напросто не дадут выспаться.

Наездников снова засмеялся, закрыл кабинет и, махнув рукой, пошeл к лестнице.

Катарина смотрела ему вслед. Внезапно возникло ощущение необъяснимой тревоги.