Текст книги "Московский модерн в лицах и судьбах"

Этот особняк Лев Кекушев строил для себя. Тут уж он дал разгуляться фантазии, но в то же время специалисты видят в нем стилизацию брюссельского отеля «Тассель», построенного Виктором Ортом, основоположником бельгийского ар-нуво.

Особняк стал как бы манифестом кекушевского модерна, и его характерные приемы получили дальнейшее развитие в лучших постройках архитектора: использование в декоре фасада ярких мозаичных панно с многоцветным растительным орнаментом, витые, словно воздушные чугунные решетки, разновеликие окна в оригинальном обрамлении темных рам…

Описание архитектурных приемов, использованных Кекушевым в этом строении, оставляю профессионалам, – они в Сети представлены в изобилии.

Согласитесь, этот особняк с большой открытой лоджией более уместно смотрелся бы на фоне средиземноморского ландшафта, нежели в нашем суровом климате.

Да еще это веселенькое мозаичное панно, что над входной дверью: яркие цветы (напоминающие георгины) в окружении подводных жителей… Не станем додумывать, с какой целью изобразил все это автор, – важно другое: в правом нижнем углу хорошо заметны две буквы WW.

Особняк Листа – Кусевицкой в Глазовском переулке, № 8 (1898–1899)

Считается, что это панно – подарок от другого архитектора, Вильяма Валькота, за то, что Лев Николаевич не затаил на него обиду. А ведь мог! Потому как именно кекушевский проект строительства гостиницы «Метрополь» комиссия признала лучшим, но возглавлявший тогда «Северное домостроительное общество» Савва Мамонтов начинает строить по проекту Валькота. Но об этом позже.

Великолепны были и интерьеры особняка, тщательно, до мельчайших деталей продуманные архитектором, как и выполненная по его эскизам мебель, в том числе встроенные шкафы, составляющие единое целое со стеновыми деревянными панелями. Зодчий предусмотрел спрятанный под панелями сейф в кабинете и большой тайник под полом лоджии.

Мозаичное панно над входной дверью

Еще во время строительства особняка посмотреть на него собирались толпы москвичей. А когда он заблистал окончательной отделкой, то молва признала его самым прекрасным из новых зданий Первопрестольной. Многие состоятельные люди делали архитектору соблазнительные предложения о продаже, – Лев Николаевич отказывал. Но Отто Лист, решивший во что бы то ни стало заполучить уникальное здание, предложил ему такую цену, что архитектор не устоял.

Отто Адольфович Лист – личность настолько интересная, что о нем надо сказать особо. Он был ученым и предпринимателем да к тому же авантюристом по натуре. Вся его жизнь состояла из взлетов и падений. Со своим компаньоном Константином Фарцбергом он занимался разработкой и производством анилиновых красителей. И в ходе опытов случайно открыл сахарин. Компаньоны разругались вдрызг, доказывая свои приоритет на новый продукт, который – они это прекрасно понимали – сулил невероятные барыши. Но затем достигли соглашения: Фарцберг запатентовал сахарин на свое имя, а Лист женился на его дочери, тем самым тоже получив права на сахарин. По воспоминаниям родственников, его супруге приходилось с ним не сладко (несмотря на сахарин – ха!), и она обреченно шла закладывать свои бриллианты, когда семья вновь оказывалась на мели. Изобретатель «пытался приучить Россию потреблять его сахарин вместо сахара, вложил в затею много денег и в очередной раз разорился. Он сетовал, что не дал взятки кому надо» (Иванова Е. Мемуары принцессы-золушки).

После очередного краха особняк Листа был выставлен на продажу. И купила его богатая дама – Наталья Кусевицкая. Она принадлежала к богатой купеческой фамилии Ушковых, у которых в Самарской губернии были обширные имения и предприятия химической промышленности. Ушковы были поклонниками искусств и меценатами. Несмотря на то что Наталья профессионально играла на фортепиано, была талантливым скульптором и неплохой художницей, девушка обладала деловой хваткой и наравне с братьями была компаньоном отца. В частности, ей было выделено чайное дело, пришедшее в семейный бизнес с приданым ее матери, которая была из богатых чаеторговцев Губкиных.

Теперь самое время рассказать о человеке, чью фамилию она носила.

Сергей Александрович Кусевицкий (1874–1951) родился в Вышнем Волочке в семье ремесленника, где все – и родители и четверо детей – играли на музыкальных инструментах и даже выступали семейным ансамблем.

Он был очень талантливым человеком – играл на скрипке, виолончели, фортепиано. В 12 лет сочинял музыку для драматических спектаклей местного театра и дирижировал театральным оркестром.

Словом, вполне заслуженно молодое дарование получило известность в родном городе.

Но в 17 лет Сергей решает, что пора покорять Первопрестольную, и, накопив немного денег, сбегает в Москву.

Сергей Александрович Кусевицкий

Там он приходит к директору Московской консерватории с просьбой о зачислении.

Но прием был уже закончен.

Все же директор не отмахнулся от талантливого паренька и дал ему письмо к ректору музыкально-драматического училища при Московском филармоническом обществе П.А. Шостаковскому. Но и там классы скрипки и фортепиано были укомплектованы. И ректор предложил ему освоить контрабас, куда еще была возможность взять студента на государственный счет. В то время этот музыкальный инструмент не был в почете, считался вспомогательным. Но Сергей Кусевицкий доказал, что талант делает инструмент главным: он стал виртуозным исполнителем, перекладывал многие известные произведения в партии для контрабаса.

В 1894 году Сергей Кусевицкий блестяще окончил училище и был зачислен в оркестр Большого театра. Говорят, ему пришлось принять католичество, потому что путь в Императорский Большой евреям был заказан. Широкую известность контрабасисту Кусевицкому принесли сольные выступления – беспрецедентный случай в мире!

И однажды во время концерта он встретился взглядом с восторженными глазами девушки, сидевшей в третьем ряду. И влюбился без памяти! Он целых два года искал прекрасную незнакомку. И нашел. Ею и оказалась Наталья Ушкова. Кусевицкий развелся с женой – балериной Большого театра Надеждой Галат – и 8 сентября 1905 года женился на Наталье Константиновне. Хотя общество и семья Натальи восприняли этот брак как мезальянс: девушка из богатой купеческой семьи и еврейский парень из глубинки?.. Но в итоге родня приняла музыканта.

Супруга оказалась не только любящей и заботливой женщиной, но всю себя и свое состояние посвятила мужу и его музыкальной карьере. Они прожили вместе 38 счастливых лет.

Именно для семейного гнезда Наталья Константиновна купила особняк у Листа, который в истории русской архитектуры стал называться ее именем. Она не просто обжила роскошное убранство дома, она вдохнула в него жизнь! И в этом доме поселилось счастье.

Вскоре особняк в Глазовском стал одним из культурных центров Москвы. В нем частыми гостями были выдающиеся русские композиторы: С. Рахманинов, С. Прокофьев, Н. Метнер… Подолгу гостил друг хозяина композитор А. Скрябин, творчество которого Кусевицкий всячески пропагандировал. В 1913 году в этом особняке останавливался Клод Дебюсси. Приходили сюда известные музыканты, певцы, бывал молодой поэт Борис Пастернак. Здесь же проходили и собрания основанного Кусевицким Российского музыкального издательства.

Сергей Александрович наконец смог осуществить мечту: ушел из Большого театра, стал заниматься сольными гастролями по Европе и изучать дирижирование. 23 января 1908 года Кусевицкий в качестве дирижера дебютировал с оркестром Берлинской филармонии. В концерте прозвучали произведения Чайковского, Танеева, Глиэра. А в Концерте для фортепиано с оркестром до минор за роялем сидел сам автор – Сергей Рахманинов.

Международный музыкальный мир сразу признал молодого дирижера, отмечая его талант и артистизм.

Октябрьский переворот, как лезвием падающей гильотины, разрубил жизнь России на «до» и «после». «До» для Кусевицких – было годами счастья, занятие любимым делом, дружба с талантливыми людьми. «После» – жизнь в полуподвальной тесной квартирке в доме № 7, что напротив их бывшего особняка, который раньше тоже принадлежал Наталье Константиновне, и муки наблюдать, как из реквизированного «Особняка Кусевицкой» вывозят их богатейшие коллекции живописи и фарфора, растаскивают вещи…

Сергей Александрович очень хотел найти себя в новой России… Он был членом художественного совета при музыкальном отделе Наркомпроса, в 1919 году в холодной и голодной Москве дирижировал в Большом театре «Пиковую даму».

Только расположением наркома просвещения Луначарского (а также большого количества общих друзей в мире искусства) можно объяснить произошедшее чудо: в мае 1920 года Кусевицким разрешили поездку за границу. Они знали, что уезжают навсегда, оставляя в прошлом Дом-Своей-Мечты.

Сначала это был Берлин, потом Париж. Вскоре о дирижере Серже Кусевицком и его оркестре заговорил весь мир. В 1924 году правительство Франции наградило его орденом Почетного легиона, а спустя всего несколько дней на пароходе «Аквитания» чета Кусевицких отплыла в Америку, где Сергей Александрович возглавил Бостонский симфонический оркестр. Это был новый взлет в карьере дирижера.

Но до конца своих дней горячая любовь к родине жила в сердце Сержа Кусевицкого: «Я американский гражданин, но я все еще люблю Россию». И когда немецкие войска вторглись в СССР, он возглавил Массачусетский комитет помощи России, заявив, что «помочь России – это помочь себе, Британии и всей демократии».

В 1942 году скончалась Наталья Константиновна, любимая супруга, верная соратница и муза дирижера. В память о ней муж основал музыкальное издательство, носящее ее имя, Фонд Кусевицкого, поддерживавший талантливых молодых композиторов, и учредил международную музыкальную премию.

Сергей Александрович несколько раз просил разрешение у советских властей на гастроли в России, но всегда получал отказ: неблагодарная родина, которую он всю жизнь прославлял своим творчеством, стерла его имя из памяти…

Кусевицкий скончался 4 июня 1951 года в Бостоне. Похоронен он рядом с супругой в Тэнглвуде, что в живописных Беркширских горах (штат Массачусетс), где много лет проводился организованный маэстро летний музыкальный фестиваль и была создана им музыкальная академия.

Многие годы в особняке Листа – Кусевицкой было расположено посольство Аргентины, сейчас там находится представительство правительства Калужской области.

Вначале об истории этого красивого места, которое когда-то было Подмосковьем, а теперь оказалось в черте мегаполиса.

Село Ховрино появилось на речке Лихоборке где-то в конце XVI века. Название произошло от имени Стефана Ховры – то есть неопрятный, – крымского грека, потомки которого, братья Ховрины, и основали Ховрино.

Шло время, менялись хозяева усадьбы. У Жемчужниковых в 1859 году ее купил богатый фабрикант Евграф Владимирович Молчанов. Он вдохнул новую жизнь в старое поместье. Не пожалел денег: разбил большой парк, который засадил благородными кедрами, пихтами, лиственницами, соснами и даже экзотическими в этих широтах лиственными деревьями и кустарниками, украсил прекрасными цветниками. По его заказу архитектор Михаил Быковский построил церковь иконы Божией Матери «Знамение».

В это время к Ховрину подошла железная дорога, и его облюбовали дачники. Здесь отдыхал П.И. Чайковский, бывали В.А. Гиляровский и А.Н. Толстой, многие известные художники, артисты, музыканты. Кстати сказать, в Знаменской церкви 28 сентября 1897 года поэт Валерий Брюсов венчался с Иоанной Рунт.

А что же с усадьбой?

В 1879 году вдова Молчанова продает ее купцу С.Е. Панову. Тот сколотил состояние на строительных железнодорожных подрядах. Он привык иметь дело с уголовниками, которых часто использовали на стройках, вместо аргументов пуская в ход кулаки и палку. Может, из-за необузданного нрава, а может, из-за проблем с психикой Панов стал вести себя с ховринскими крестьянами, как помещик с крепостными. Своим самодурством он довел народ до предела. Жалобы полицейским чинам не давали результата: Дикий Барин, как его прозвали, умел находить с начальством общий язык. Сохранился архивный документ – жалоба самого Панова на священника Иоанна Поморцева, защищавшего местных крестьян и пытавшегося образумить тирана. Каково?

История закончилась тем, что доведенные до отчаяния крестьяне спалили усадьбу Дикого Барина, сам же он чудом остался жив.

В 1895 году после смерти владельца, так и не оправившегося от потрясения, пепелище приобрел Митрофан Семенович Грачев.

Хоть и остерегали его люди: не будет счастья на мертвой земле. Но Грачев, бросая вызов судьбе, приглашает лучшего, по его мнению, московского архитектора Льва Кекушева. И тот по его заказу проектирует великолепный дворец, напоминающий игорный дом в Монте-Карло, в котором, по слухам, купец за ночь выиграл в карты целое состояние.

Думаю, что это легенда, потому что Митрофан Семенович был купцом 1-й гильдии, крупным текстильным фабрикантом и известным благотворителем.

Кекушев блестяще интерпретировал прототип здания, построенного в Монте-Карло известным французским архитектором Шарлем Гарнье, привнеся в ховринский дом множество узнаваемых деталей, присущих авторскому почерку архитектора. Акцентированная асимметрия здания в дальнейшем получит развитие не только в постройках Кекушева, но и станет одной из важнейших новаций модерна.

Кстати, парадную лестницу, ведущую к дому, украшали статуи лежащих львов – пожалуй, мы впервые здесь видим «авторскую подпись» Кекушева.

В 1900 году строительство дворца, которое осуществлял архитектор Г.А. Кайзер, было завершено, и Грачевка, как прозвали место восторженные дачники и окрестные жители, стала жемчужиной Подмосковья. К сожалению, пожить в роскошном особняке Митрофану Семеновичу не довелось: он скончался за год до этого в возрасте 59 лет.

Вот и не верь народным приметам…

Грачевка

Его вдова Варвара Николаевна помогала людям и церкви и прожила в огромном доме вплоть до 1918 года, пока семью Грачевых из усадьбы не выгнали. Во дворце и службах разместился сначала рабфак Петровской сельскохозяйственной академии (будущей ТСХА), потом – санаторий, а во время войны – госпиталь.

Начиная с 1947 года и по нынешнее время в главном доме усадьбы Грачевка находится «Московский областной клинический центр восстановительной медицины и реабилитации».

Все-таки стоит рассказать подробнее о семействе Грачевых и его главе.

У Митрофана Семеновича и Варвары Николаевны (1851–1939), урожденной Шапошниковой, было десять детей. Они были связаны родственными узами с известными купеческими фамилиями – Бахрушиными, Прохоровыми, Щаповыми и др. Семья жила в особняке на Поварской, № 7, который в 1873 году архитектор П.П. Зыков перестроил из части старой усадьбы князей Хованских. В центральном аттике находится медальон с вензелем хозяина – МСГ. После смерти Митрофана Семеновича домом владела его вдова Варвара Николаевна и сын Сергей Митрофанович, который был женат на Марии Николаевне Бахрушиной. После Октябрьского переворота владельцев из особняка выгнали. Сейчас там находится посольство Норвегии.

Митрофан Семенович Грачев (1840–1899)

Митрофан Семенович умел не только деньги делать, но и щедро помогал обездоленным. Добрым словом вспоминали времена, когда он был казначеем Московского Совета детских приютов. На свои средства он перестроил церковь Троицы на Грязях и выстроил храм во имя святителя Митрофана, епископа Воронежского в Петровско-Разумовском.

«Московские церковные ведомости» сообщали: «22 октября в Петровском парке, при детских приютах имени ее императорского высочества великой княгини Елизаветы Феодоровны и принца Петра Георгиевича Ольденбургского, было совершено освящение храма во имя Митрофана, епископа Воронежского, сооруженного усердием казначея Московского Совета детских приютов М.С. Грачева».

В этом храме была семейная усыпальница Грачевых. В нем первым был погребен Митрофан Семенович. Но не упокоен, потому что в 1930-х годах церковь закрыли, и Варвара Николаевна перезахоронила прах супруга на Введенском кладбище[3]3
  Об этом интересно рассказано в статье Ирины Гузеевой «Захоронение Грачевых на Введенском кладбище» на сайте «Библиотека «Благовещенье».


[Закрыть].

Часть клана Грачевых разлетелась по свету, часть осталась на так недоброй к ним родине, пострадав в годы сталинских репрессий.

Об этом здании всего несколько слов: просто уж больно старая фотография (что слева) замечательная. Вернее, то, что на ней изображено.

Представьте себе, вот это нарядное здание – учебный корпус! Сейчас оно – вернее, совсем уже и не оно, а перестроенное до неузнаваемости, – принадлежит факультету машиностроительных технологий МВТУ имени Баумана.

Химическая лаборатория Императорского технического училища

Для сравнения его современный вид: без башенок и «кокошника» на фасаде – торце. Да еще с надстроенными двумя этажами. Как говорится, почувствуйте разницу…

Никольская – одна из старейших улиц Москвы. Название происходит от располагавшегося там монастыря Николы Старого. Издавна это была торговая улица, застроенная деревянными лавчонками.

Вот так Никольская выглядела в конце XIX века. Ясно, что красоты она бурно строящейся и приобретающей все более европейский вид Первопрестольной не добавляла.

В 1899 году крупнейшие предприниматели Москвы выступили с инициативой постройки здесь новых торговых рядов. Городские власти идею одобрили. Автором проекта Ново-Никольских, или Иверских, рядов стал Лев Кекушев (при участии С. Шуцмана).

Никольская улица в конце XIX в.

Он перестроил часть здания монетного двора, обращенного фасадом на Никольскую, пристроив в нему новые торговые ряды. Само здание монетного двора было построено еще в 1697 году. Позднее там были расположены присутственные места и другие государственные учреждения. Побывало оно и тюрьмой: именно сюда в 1774 году доставили Емельяна Пугачева, а в 1790 году здесь был в заточении Александр Радищев.

Никольские (Иверские) торговые ряды были построены в стиле модерн и гармонично вписаны архитектором в пространство старой Москвы. Кстати, здесь мы видим любимый прием Кекушева: все окна с дубовыми рамами разного размера, что придает зданию особый стиль – модернистский. Плавные линии фасада, лепные украшения, изящный декор делали здание воплощением богатства и роскоши. Под верхним карнизом заметны «автографы» Кекушева – львиные маски.

В 1903 году внутренняя отделка здания была завершена, и Никольские ряды открыли свои двери для покупателей. Ряды были рассчитаны только на самых состоятельных торговцев. На первом этаже нового торгового комплекса было восемь крупных магазинов с отдельными арочными входами с улицы. В подвале были просторные складские помещения. По внутренней стороне рядов шли металлические галереи, соединявшие магазины между собой.

Никольские ряды

В советское время здание заняли административные учреждения, на первом этаже размещались сберегательная касса, пункт приема, в начале 1990-х годов на первом этаже работало кафе.

Здесь в соответствии с хронологией уместно сказать, что в 1899 году Лев Николаевич выигрывает конкурс на проект гостиницы «Метрополь» (проект совместно с архитекторами В.В. Воейковым, Н.Л. Шевяковым, С.С. Шуцманом). Однако своим волевым решением Савва Мамонтов, возглавлявший «Северное домостроительное общество», начинает строительство по проекту другого архитектора – Вильяма Валькота.

Но после ареста Мамонтова новые владельцы нанимают именно Кекушева управлять строительством. Так что к «Метрополю» Кекушев руку все же приложил.

По свидетельству современника: «Ничто из прежней практики Валькота и близко не подходит к масштабам «Метрополя». Участие Кекушева, вероятно, было главным фактором успеха этого проекта» (У. Брумфилд. Курс «Москва: архитектура и искусство в исторической перспективе», гл. 3).

Вначале несколько слов о самой улице.

Когда-то в этом месте рядом с Москвой-рекой были пойменные заливные луга, на которых после покоса сушилось в стогах сено, вот и название стог – Остожье, а позже – Остоженка (в 1935–1986 годах – Метростроевская улица).

К началу XX века эта землица в центре Москвы стала «золотой», и позволить себе поселиться здесь могли только представители торгово-финансовой элиты. «Северное домостроительное общество», возглавляемое сначала Саввой Мамонтовым, а потом Яковом Рекком, строило на этой улице роскошные особняки в модном стиле модерн, заказывая проекты самым лучшим московским архитекторам, в рейтинге которых Кекушев занимал верхнюю строчку.

Его решение построить себе дом на «Золотой миле» красноречиво говорит о том, что человеком Лев Николаевич был далеко не бедным! Проект этого особняка Кекушев делал для Саввы Мамонтова, но тот по каким-то причинам его отверг. И архитектор построил на небольшом участке нарядный дом, с высоким цокольным этажом, тремя разными по высоте и оформлению уровнями-этажами и островерхой башенкой, который напоминает средневековый замок.

Особняк А.И. Кекушевой на Остоженке

Вот где он дал разгуляться своей фантазии, используя все основные элементы стиля модерн и сделав здание настолько оригинальным, что поглазеть на него собирались толпы народу. Не надо быть искусствоведом, чтобы разглядеть любимые авторские приемы: разные по форме окна, обрамленные в неповторяющиеся рамы, асимметрию, орнаментальные рельефы и использование декоративной фактуры – рустов, сочетание белой штукатурки с ярким цветом кирпича.

На шпице фронтона горделиво возвышалась трехметровая скульптура льва, выполненная австрийским архитектором Отто Вагнером, – символ сильного и успешного автора. К сожалению, фигура льва не сохранилась.

На первых двух этажах дома располагались большие помещения: зал, смежная с ним гостиная с эркером в башенке. Спальни были устроены в мансардах. Кабинет самого Льва Кекушева был в углу здания, с окном в тихий двор. Все комнаты выходили на роскошную лестницу.

Как мы уже знаем, особняк этот архитектор записал на имя супруги, вот он и вошел в историю как «Особняк Кекушевой». Анне Ионовне он и остался, когда в 1906 году Лев Николаевич покинул дом. А через три года особняк был продан. На фотографии так и не получившегося родового гнезда в архиве Кекушева сохранилась собственноручная надпись: «Дом Смитского»…

Сейчас это здание занимает Военный атташат Египта. Говорят, там бережно сохранилась первоначальная планировка помещений и элементы отделки – деревянные филенчатые двери с зеркальными стеклами, оформление парадной лестницы и другие детали. Вот бы проверить!..