Текст книги "Евангелие от психопатов"

Евангелие от психопатов
Людмила Юрьевна Старикова

Посвящаю всем уповающим. Пусть слёзы ваши высохнут.

Все события и персонажи вымышлены. Все совпадения с реальными людьми случайны.

© Людмила Юрьевна Старикова, 2017

ISBN 978-5-4485-3896-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Офис слёз

Вас муж избил? Тогда я – к вашим услугам. Разрешите представиться, Джек Купер, социальный работник с большим опытом. С девяти утра, до пяти вечера я служу носовым платком и островком безопасности для обиженных женщин, преимущественно – иностранок с видом на жительство в США.

Их били и бьют и в Турции, и в Мексике, и в России, но там они и не думают жаловаться. А здесь я каждый день выслушиваю одно и то же. Особенно много сюда приходит русских. Всему виной радужный мыльный пузырь мечты об американской жизни, в которой блондинки выходят из спортивных автомобилей с бумажными пакетами, полными продуктов из великолепных супермаркетов, и идут по направлению к роскошному особняку, окруженному изумрудными газонами.

Я должен признаться: глядя на этих женщин, я часто испытываю стыд и разочарование за то, что моя родина не оправдала их надежд на сказочную жизнь. Эти невесты едут сюда за счастьем, а получают унижение и боль.

Вот сидит дамочка, из эмигрантов. Жалуется на травму, муж её поранил, видите ли. Кому ещё не ясно, что в Америке не жалуются? Впрочем, эти новоприбывшие эмигрантки действительно первое время совершенно искренне думают, что оказались в сказке. Что, если их кто-то посмел обидеть, Чак Норрис сам явится на вороном скакуне и сразит обидчика одним плевком, попав ему прямо в глаз иглой, смоченной кураре. А вслед за Норрисом явится министр финансов и, с молчаливым достоинством дона Корлеоне, вручит пострадавшей элегантный дипломат из натуральной кожи, туго набитый стодолларовыми купюрами, в качестве компенсации морального ущерба.

Они действительно ждут чудес, эти очаровательные принцессы из стран второго и третьего мира. Проработав с ними восемнадцать лет, я практически потерял теплоту и сочувствие, – профессиональная деформация личности! Мне давно пора бы менять эту работу, но, нужно дотянуть ещё полтора года до пенсии, поэтому я прихожу в свой офисный кубик и изо дня в день выслушиваю эти совершенно не трогающие меня более истории о семейном насилии. Одну избил муж, другую бойфренд приковал к унитазу, третьей отчим брови сбрил, – и все они хотят помощи от меня. Я вручу несколько отличных брошюр: голубую, от правоохранительных органов, про домашнее насилие, жёлтую, от энергетиков, они помогут оплатить счёт за электричество, зелёная брошюра – это адреса фуд-банков. Отличная вещь эти фуд-банки! Там, совершенно бесплатно, обездоленные женщины и их дети могут получить свою порцию просроченных продуктов питания. Вздувшиеся баночки с йогуртами, гнилые овощи, прогорклое масло. Дареному коню, знаете ли, в зубы не смотрят. За бесплатно – это гораздо лучше, чем ничего. Гнилую картошку можно обрезать, переспелые бананы истолочь и испечь, всё лучше, чем подыхать с голоду на чужбине. Нужно просто уметь позитивно смотреть на вещи и благодарно принимать помощь, когда её предлагают. И тогда станет ясно, что, даже на ужасающей свалке под названием «фуд-банк» попадаются вполне приличные продукты. У риса нет срока годности, как и у фасоли. Макаронам ничего не будет даже через пять лет, их можно приготовить ребёнку. Просто не надо быть пафосной сучкой, и тогда всё получится.

Зелёные брошюрки я вручаю не сразу, сначала нужно выслушать и успокоить жертву насилия. Длинноволосая красавица развезла сопли по лицу и, задыхаясь, рассказывает мне о своём ужасном ранении, почти вызывая брезгливость. Её муж сначала поставил ей приличный фингал под глазом, а потом, в попытке отобрать сотовый телефон, вывихнул ей средний палец. Опять же, возможно – вывихнул. А может, и не вывихнул, я вам не доктор, это надо у врача выяснять. К тому же – палец средний, само по себе подозрительно. Она, небось, дразнила его, средний палец показывала, и вот, допрыгалась. Муж, конечно, – подонок, но, принцесса сама выбрала этот путь. Муж избил, какой ужас! Это не сарказм, ситуация отвратительная.

Здесь не надо долго думать, схема очень простая. Нужно идти к врачу, травму фиксировать, потом в полицию, да побыстрее, на это всего четыре часа дают в нашем штате. Полицейские приедут, составят протокол. Читал я их сочинения, они не впечатляют. В лучшем случае – заберут этого мужа, посадят в тюрьму. На следующий день его выпустят до суда, под залог. Или просто так отпустят, безо всяких залогов, такое тоже бывает, презумпцию невиновности ещё никто не отменял. Он выйдет ещё злее, чем раньше, опять изобьёт её, но теперь он будет хитрее, он постарается не оставить следов. У прокурора таких дел море, ему охоты нет за каждый бабий синяк сажать на шею налогоплательщикам очередного проходимца.

Уйти. Собрать свои вещи и уйти. Но для этого нужно быть человеком, а не жертвой.

Я смотрю на неё, – она плачет, рот изогнут к низу, скорбной скобкой, нос распух, на глазах – тёмные очки фирмы «Дольче Габбана». Интересно, сколько такие стоят? Небось, половину моего недельного жалованья в этой богадельне. Может, и в «фуд-банк» ей идти не придётся, продать очки – купить еды детям. Мне надоело их жалеть. Я устал сочувствовать женщинам, которые сами выбрали подонков себе в мужья. Чего она от меня хочет? Я пожалею, помогу советом, а она опять вернётся к этому гаду, будет кофе ему приносить, готовить обеды.

– Послушай, ты, всего лишь, ранена, а не убита. Эту рану ты могла нанести себе сама. Неосторожность, случайность, тут никто не виноват. Признайся, ты сама поранила себя, чтобы привлечь к себе внимание. Такое сейчас сплошь и рядом, во всех соцсетях, – селфи сегодня уже мало, в ход пошли режущие предметы. Конечно, кровавые раны вызывают реакцию поживее, чем фото с питомцами.

Сходи на скорую, если у тебя есть медицинская страховка и двести тридцать долларов наличкой; тебе там сделают перевязку. Даже если у тебя нет денег, отправляйся на скорую. Посмотришь на увечья, которые люди получают по такой же неосторожности. Тебе наверняка станет легче от того, что твоя рана – это просто царапина, по сравнению с их проблемами.

Оскорблённая дамочка перестаёт плакать и снимает очки. Теперь между нами нет преграды – её кокетства и напускной таинственности; её стыда тоже нет, она почти гордится своим впечатляющим синяком вокруг левого глаза. В её взгляде читается укор, мол, – видишь, как я страдаю?

Я не имею права сказать ей того, что хочу. Посылаю телепатически, внимательно глядя в эти переливающиеся слезами глаза: пойми, не нужно жаловаться. В этом городе ты не найдешь сочувствия, здесь каждый сам за себя. Деловые женщины в образе проституток и проститутки, одетые как деловые женщины, – они не жалуются никому, они просто терпеливо собирают деньги.

Тебя бьют? Значит, тебе это нравится. Жестокое заявление, но иногда оно отрезвляет таких, как ты. Вам и в голову не приходит, что всё насилие после первого эпизода происходит с вашего молчаливого согласия.

Мы живём в большом американском городе. Здесь ни на кого не обращают внимания. Чтобы тебя заметили, в нашем городе нужно умереть. Желательно – мученической смертью, и чтобы над телом надругались. Иначе, трудно попасть в объектив. Полиция никого не арестует, если не прольётся кровь. Чтобы приехали журналисты, нужна качественная жертва. У нас платят только за секс, удовольствие и лужи крови; ничего другого можешь просто не предлагать. Вот когда подростки из богатых семей врезаются в дерево на отцовском «Бентли», или негры расстреливают китайцев возле прачечной, – это другое дело, это покажут по телевизору. А обиженные жёны – таким даже мою бабушку не заинтересуешь, она скажет – сама виновата, довела парня.

Недавно в баре резня была, потом медсестру сбил пьяный водитель грузовика и проволок двадцать метров по улице, это зрелищно, это ужасает. When it bleeds, it leads11
  «Когда проливается кровь, новость показывают первой» (американская поговорка)


[Закрыть]. А твоя рана не производит впечатления.

Наш город видел многое и ко всему привык. Тебе больно? Научись наслаждаться этим. В боли есть своя красота, страдания укрепляют дух.

Иисусу тоже было больно, но, разве он пошёл жаловаться в благотворительные организации? Напротив. Он принял боль, претерпел всё, вплоть до смерти, и, в результате, обрёл бессмертие. Если тебе не нравится этот термин, можно заменить его на более подходящий: Иисус стал настоящей звездой мировой величины. Что-то типа Майкла Джексона, но ещё популярней. Кстати говоря, король поп-музыки тоже очень страдал. Пойми, страдания делают нас только лучше. А если ты думаешь о суициде, я познакомлю тебя с Покахонтас, она сто раз его пробовала, и всё как новенькая.

Оставь эти сопли. Мы живем в чудесном городе без ненужных понтов. Наш пафос – в отсутствии пафоса. Здесь можно явиться на работу или в ресторан в трико и шлёпанцах, никто не обратит на это внимания. А если от тебя разит потом, как от бомжа, это тоже никого не удивит, – скорее всего, ты просто не желаешь использовать мыло из-за вредных парабенов, входящих в его состав, или же бойкотируешь компанию, выпускающую косметические средства. Это нормально в нашем городе, это даже хорошо.

Муж отстегал тебя кнутом? Не спеши вызывать полицию. В нашем городе ему только поаплодируют. Сходи в гараж на набережной, там ежедневно проходят заседания клуба здоровой сексуальности. Ты поймёшь, что твой муж относится к тебе с особым восторгом, быть избитой кнутом – это изысканно.

В нашем городе нет места нытикам. Здесь мы защищаем права тех, кого общество притесняло веками. У насильника в нашем городе больше прав, чем у жертвы, иначе, она не стала бы жертвой. Здесь мы отводим детей на съедение монстрам, потому, что у монстров тоже есть права, и пренебрегать ими – значит, попирать конституцию.

Добро пожаловать в Сиэтл, штат Вашингтон!

Пока ты просто избита, это вполне нормально, и тебя не жаль.

Сказочные принцессы

Жаль Золушку. Она так и умерла неотмщённой. Бирюзовые глаза погасли, платиновые локоны сожжены беспощадным огнём крематория. Её пепел рассеяли над волшебным лесом, в котором она прогуливалась с подругами – Белоснежкой и Бэль. Иногда они брали с собой и Покахонтас, но, для той природа и групповая обкурка всегда были тождественными понятиями, а белые принцессы предпочитали, всё-таки, водку, а не марихуану. Вероятно, народные традиции заложены в нас на генетическом уровне; сами мы ничего особенного из себя не представляем, кроме кумулятивного опыта наших предков.

Студия Диснея никогда не покажет вам, что стало со сказочными принцессами после свадеб: читайте дальше.

Покахонтас сейчас уже под пятьдесят, она из них самая старшая. Замуж она так и не вышла, но обзавелась несколькими состоятельными любовниками. После длинного ряда пластических операций, пристрастивших её к обезболивающим средствам, Покахонтас перестала быть похожей на дочь индейского вождя, превратившись в подобие латиноамериканского трансгендера. Это когда человек выглядит так, будто его лицо сначала стёрли с головы растворителем, а потом вновь нарисовали акриловыми красками, срисовывая с надменной пластмассовой физиономии куклы «Братц». Плюс морщины возле глаз и у рта, плюс дряблая шея, минус блеск волос и сочный рот. Губы принцессы не выдержали даже двух инъекций гиалуроновой кислоты, простите, любимые куклы. Вопреки уставу её родного племени, Покахонтас увлеклась выпивкой. И, если под влиянием каннабиса её ещё можно терпеть, то пьяная она совершенно невыносима – грубит, вешается на мужчин и устраивает скандалы женщинам. Трезвая же она жалуется на жизнь и мастерит вполне подходящие для продажи европейским туристам индейские сувениры, которые, однако, оптом скупает её богатый любовник – пожилой плотник из штата Айдахо, содержащий её скорее из жалости, чем по любви. Покахонтас идёт по жизни с ощущением собственной исключительности. Она живёт на чужие деньги, считая их своими и совершенно заслуженными, канючит, притворяясь смертельно больной, шантажирует суицидом, демонстративно зовёт смерть и даже совершила семь безуспешных попыток самоубийства, среди которых превалировало отравление коктейлем из снотворного и виски, однако, также встречались повешенье на балконе, падение с крыши трёхэтажного дома и перерезывание вен в горячей ванне (после употребления вышеупомянутого коктейля). Одним словом, Покахонтас вела и продолжает себя вести как ходячая метафора к жизни североамериканских индейцев в двадцатом веке. Но, она выжила, несмотря на все попытки покончить с собой, и теперь любит порассуждать об устройстве мира, задрапировав обвисшую кожу на шее побрякушками собственного изготовления. А наша подруга, цепляющаяся за жизнь Золушка, умерла молодой и прекрасной, и в этом ирония её трагической судьбы. Что говорить о Диснее! Сам Шарль Перро безответственно оставил Золушку на произвол судьбы в роли невесты неизвестного ей мужчины и поставил точку в сказке, принявшись за другую. Будь он чуть более чутким человеком, он дописал бы, что принц был человеком добрым и относился к Золушке достойно до конца её счастливых дней. Но, нет. Перро оставил девушку из неблагополучной семьи наедине с таинственным принцем, о котором нам известно лишь то, что он был привлекателен внешне и обладал настойчивостью. А ведь так часто бедные девушки ищут любви, а находят лишь неприятности! Наша Золушка не была исключением.

Её принца звали Бенджамин, он представлялся настоящей мечтой сиэтловской азиатки, – белокурый и сероглазый владелец бухгалтерской фирмы, трёх элегантных автомобилей и коллекции соковыжималок. Последняя деталь вовсе не является саркастической ремаркой; Принц был перфекционистом, и, ощущая свою привилегированность, не доверял качеству соков в обычных супермаркетах. Чтобы поддерживать своё здоровье и великолепную физическую форму, Принц ежедневно выжимал для себя соки из свежих фруктов и овощей.

Равных ему не было. Он купил Золушке сумочку за тысячу долларов на первом свидании, а на годовщину дня их знакомства подарил ей приличный внедорожник. Принц и Золушка жили в его прекрасном дворце в богатом пригороде Сиэтла. Они кормили уток, готовили стейки, пили шампанское и целовались. Золушка примеряла наряды, а Принц выжимал соки.

Но, Шарль Перро не упомянул ещё одно обстоятельство, – характером Принц обладал скверным, и, подвыпив, любил распускать руки, оставляя на нежном лице Золушки синяки, а иногда даже ссадины. Нет, конечно же, просто терпеть такое было невозможно, нужно было что-то предпринимать. Золушка маскировала побои тональным кремом своей любимой фирмы, принимала обезболивающие, попробовала антидепрессанты, а несколько раз даже решалась уйти от Принца и начинала собирать свои шикарные фирменные вещи в коллекционный чемодан из кожи аллигатора. Принц неизменно являлся к ней с букетом экзотических цветов и убеждал остаться. Там, где убедительности не хватало ему, вступал всемогущий доллар. Нежность, подарки, побои и снова романтический ужин, – какая знакомая картина, – цикличная природа домашнего насилия. Статистика жестока – каждая четвёртая принцесса испытывает на себе этот невротический кошмар избиения собственным супругом. Ужас, оцепенение, медный вкус крови вот рту, её горячий душный запах в носу. Звёздочки перед глазами – тысячи серебряных фейерверков – это травма, а не мультфильм, это – ушиб затылочной части головы, где располагаются зрительные центры головного мозга. Сначала ты ощущаешь физическую боль, а чуть позже приходят страх и неверие. Это когда ты ешь и не понимаешь, что именно ты кладёшь себе в рот, потому, что вся пища на вкус как песок. Когда ты сидишь часами, не способная сдвинуться с одной точки, парализованная этим состоянием, – ты точно знаешь, что тебе нельзя с ним оставаться, но так же отлично понимаешь, что, если ты сейчас уйдёшь, он настигнет и убьёт. Можно не верить статистике, но, шансы выжить в первые две недели после побега от своего мучителя действительно невелики. И есть ещё одно чувство, которое не даёт пошевелиться и выйти из оцепенения, – ты помнишь, как сладко он любит. Как нежно он целует, как крепко он обнимает и держит в своих руках, какие слова он умеет шептать, какую симфонию чувств дарит близость с ним. Ах, если бы он всегда был так добр. Как объяснить боль, причинённую руками, которые были призваны обнимать? Куда бежать, если в тылу на тебя напали?

И вот, в который раз избитая мужем Золушка сидит на краю кожаного дивана перед выключенным телевизором, слегка раскачиваясь вперёд-назад, вновь ощущая себя чем-то вроде закованной в лёд кружевной тряпки. А тут приходит он! Врывается в дом, захватив с собой свежесть сиэтловского мая, аромат цветущих деревьев и пересвист сказочных птичек. Он бросает ей под ноги сноп голубых гиацинтов, и каждый цветок проливается маленьким дождиком безмолвных виноватых слёз. Принц щёлкает пультом телевизора, подхватывает с дивана эту замерзшую кружевную тряпку и начинает кружить её в нежном вальсе под лиричную и торжественную музыку, струящуюся из огромного экрана. Он кружит, целует и шепчет, а тряпка начинает оттаивать в его руках, и даже верить в слова о том, что он никогда больше не причинит ей боли. Под бой сказочных часов, торжествующий в своей лживой победе, Принц подхватывает податливую тряпку-Золушку, унося в спальню, чтобы подарить ей свою новую симфонию. Секс всегда чувственнее после жестокой ссоры. Партнёры вновь обретают потерянных друг друга, но, увы, не себя. С каждой ссадиной, с каждым прощённым ударом, принцесса становится немного меньше собою и больше – безвольной кружевной тряпкой.

Отдать Золушке должное, – она, хотя бы, что-то предпринимала. Она, по крайней мере, доставала свои фирменные тряпки из шкафа и укладывала их в чемодан, а и из чемодана – обратно в шкаф. Она совершала, пусть робкую, но попытку изменить свою жизнь. Бэль же, обманутая сказочниками, в те времена просто сидела над книжками и ожидала, когда же чудовище от её любви превратится в человека. Её время уходило, но чудовище не превращалось в человека, а сменялось другим чудовищем; пусть это останется на совести тех, кто читает маленьким девочкам сказки о принцессах.

А Золушка родила. Да-да, у них с Принцем появилась маленькая дочка. Однажды принцесса взяла двухмесячную малышку на приём к педиатру, но, в клинике оказалось, что она забыла дома сумку с деньгами и документами. Вернувшись домой слишком рано, Золушка обнаружила в своей спальне то, что заставило её выронить из рук люльку с ребёнком.

На разобранной белоснежной кровати супругов, отклячив круглую, как половинка яблока, голую задницу, стояла на четвереньках чёрная как ночь проститутка. Раздетый догола Принц Бенджамин, аккуратно придерживая ягодицу проститутки своей контрастно-белой рукой, увлечённо целовал чёрный зад непосредственно на супружеской постели, всё ещё хранившей запах золушкиного увлажняющего крема.

Принцесса выронила ребёнка из рук и, закрыв, ладонями лицо, издала такой крик, что проститутка свалилась с кровати и схватила первое, что попало ей под руку, – шёлковый халат Золушки небесно-голубого цвета, если, конечно, небеса бывают такими нежными и блестящими. Нет, Золушка не была расисткой. Доказательством этого служит выразительный факт её биографии – первый муж нашей героини был корейским пилотом. Несомненно, она и блондинке на своей постели расстроилась бы столь же сильно. Но, образ – чёрное на белом был слишком впечатляющим и символичным, чтобы игнорировать цвет.

Звенящая покрепче пожарной сирены Золушка, кричащее дитя на полу, остолбеневший Принц Бенджамин на коленях и чёрная проститутка, отползающая в сторону в небесно-голубом халате. Такого ни у Шарля Перро, ни у Диснея не было, да и сама Золушка совсем не была к этому готова.

Вам когда-нибудь приходилось прощать измену? Выслушивать жалобные оправдания, пафосные сравнения любви и простого секса, объяснения, что эта ничтожная связь ровным счётом ничего не значила для сердца, которое бьётся только ради вас?

Вы когда-нибудь находили в своей постели чужую заколку для волос или серёжку? Чужую запонку на полу вашей спальни? Обнаруживали ли вы, вернувшись из рейса, сиденье унитаза поднятым в квартире, где жена ждала вас, если верить ей, совершенно одна?

Находили ли вы в своей пепельнице окурок сигареты не вашей марки? А с помадой не вашего цвета приходилось вам находить сигареты в собственном камине? Доводилось ли вам доставать использованный не вами презерватив из пространства между спинкой супружеского ложе и стеной, когда вы вдохновенно перемещали мебель, в надежде, что перестановка улучшит движение энергии чи? Читали ли вы удивительные вещи о себе, ненароком заглянув в почтовый ящик социальной сети своего самого близкого человека? Если – да, и вы смирились, то вы прекрасно поймёте Золушку, ведь ей тоже пришлось простить Бенджамина. Конечно, вряд ли можно сравнить чужую задницу на своей постели с загадочным окурком в пепельнице. Ведь окурок оставляет огромное пространство для оптимистического, да и просто мистического мышления; его могла оставить соседка, которая заглянула за луком и осталась, чтобы выкурить сигарету, пока лук вырастет. Окурок могли подкинуть чёртики в пятницу, тринадцатого, чтобы пошалить. Да и смс-сообщение подружке об оргии дома во время вашей командировки в Таиланд тоже могла отправить не жена вовсе, а, завладевшая её телефоном и желающая раскола в семье подлая сватья, баба-бобариха. Проститутка же рядом с голым мужем пространства для воображения оставляет не очень много.

Но, Золушка простила. Нет, конечно, это произошло не сразу. Сначала, она, задыхаясь от боли, схватила ребёнка и выбежала из спальни. Это было более чем уместно, так как Принцу Бенджамину потребовалось некоторое время для того, чтобы одеться, оплатить визит проститутки и проводить её, извинившись за неудобство. На самом деле, проститутка тоже оказалась жертвой в этой невыразимо неприятной ситуации, так как в её планы вовсе не входило доведение супруги и ребёнка до истерического состояния, и эксгибиционизма в прейскуранте услуг тоже не находилось; поэтому она потребовала денежной компенсации за перенесённое ею душевное потрясение. Отметив про себя, что голубое на чёрном смотрится просто великолепно, Принц Бенджамин оценил стресс проститутки в сто долларов поверх обычной расценки: итого, чернокожая жрица любви получила триста пятьдесят долларов наличными на руки плюс дорогой шёлковый халат в подарок. Неплохо, учитывая, что особо потрудиться на этот раз она просто не успела.

А Золушка рыдала. Слёзы лились из её лазурных глаз двумя маленькими ручейками и стекали с кончика правильного носа прямо в коллекционный чемодан, в очередной раз быстро наполняемый фирменными вещами. Но, куда бы вы уехали из дворца? К маме, к маме. Золушка решила вернуться в колыбель своей жизни, родной дом в пригороде Детройта. Если сравнивать Детройт и Сиэтл, то, после цветущих улиц сиэтловского района Магнолия, первый покажется сущей преисподней со свойственной ей гарью, смогом и компанией истинных чертей в отчем доме Золушки.

Маму Золушки звали Джолин, но выглядела она как ведьма Урсула из диснеевской версии «Русалочки»: обесцвеченная перекисью водорода кудрявая голова возвышалась над колыхающимся от каждой попытки совершить движение желеобразным телом, длинные акриловые ногти и нарисованные чёрным фломастером брови лишь добавляли образу гротескной хищности мультипликационной ведьмы.

Как и Принц Бенджамин, Мама Джолин начинала свой день со стакана сока. В полдень она выпивала второй стакан, за обедом – третий. В семнадцать часов Мама Джолин принимала четвёртый стакан, кокетливо именуя его «файв-о-клок», по аналогии со старинной английской традицией пить чай, и, уже после ужина, Мама Джолин, наконец, позволяла себе расслабиться и выпить виски или рома. Рецепт её фирменного сока был прост: полулитровая бутылка водки смешивалась с двухлитровой бутылкой цитрусовой газировки подешевле, и, – вуаля! Хорошее настроение гарантировано.

Намучившись в аэропорту с грудным ребёнком, Золушка вернулась к матери в Детройт, где в первом же супермаркете с досадой обнаружила, что все её кредитные карточки заблокированы. Ещё один важный аргумент для тех, кто не понимает, почему порой прощаются измены! Разрыв отношений часто идёт рука об руку с финансовым кризисом и даже нищетой. Стиснув зубы, принцесса с платиновыми локонами оказалась без денег в гостях у своей матушки-алкоголички, её альфонса-сожителя по имени Фрэнк Синатра и двух их питбулей – Печеньки и Шоколадки (они занимали обе имеющиеся в доме кровати). Мама Джолин была искренне рада дочери и внучке, но долго терпеть их в своём доме не намеревалась; жизнь с Фрэнком была для неё достаточно сложна и проблематична и без свидетелей. К тому же, поблизости жила её младшая дочь, Джессика, со своим супругом, чернокожим офицером полиции Россом Кроули и ребёнком.

Росс Кроули был необычным типом. Он исповедовал загадочную религию, которая не разрешала ему выходить из дома после наступления сумерек. Все комнаты, кроме спальни, в доме Росса и Джессики считались «ритуальными», единственный же ребёнок в их семье, дочь по имени ЗиР (что означало «Забота и Радость»), жила в ванной комнате. Благо, комната была достаточно просторной: она вмещала в себя стиральную машину, одновременно служившую письменным столом девочки, а постель размещалась непосредственно в ванне, что было весьма удобно с точки зрения родителей. Однажды соседка вызвала службу опеки и попечительства, нажаловавшись тем на то, что у ЗиР нет нормальных условий для жизни и учёбы. Прибывший по вызову инспектор службы, изучив жилище семейства Кроули, нашёл жалобу соседки безосновательной. В конце концов, если приюты уже переполнены, а бездомные дети спят в машинах и просто на рюкзаках, под открытым небом, постель из подушки и спального мешка в ванне – гораздо лучше, чем отсутствие таковой.

Близился День Благодарения, благословенный американскими политиками и обагрённый кровью аборигенов коммерческий праздник, в канун которого Золушка и Покахонтас, измазавшись в алый грим, когда-то любили выходить с протестом в центр города, чтобы привлечь внимание офисных клерков и вахтёров к искорёженной завоевателями правде о жизни индейцев. Но Мама Джолин любила этот праздник в его традиционном смысле, – как пиршество. Вот и сейчас она приобрела колоссального размера индейку и два больших пакета зефира для праздничной трапезы. Фрэнк Синатра, щегольнув бриллиантовой пломбой в переднем зубе, заметил, что можно было бы взять и три пакета зефира, ведь на этот раз кормить придётся больше ртов. Готовиться к празднику Джолин начала за неделю; она строгала овощи и морозила их, выпекала коржи и кексы, варила пунш. Нахлебник Синатра очень любил поесть; домашняя стряпня Джолин намертво скрепляла их союз. Золушка занималась ребёнком, не смея предложить свою помощь властной матери, которая предпочитала готовить сама и по своим правилам.

Вторник перед Днём Благодарения был омрачён ужасающей для семьи новостью, – Росс Кроули, согласно отчёту его коллег-полицейских, кажется, чуть не сошёл с ума. Чёрной краской он начертил на полу своей ритуальной гостиной пентаграмму, расставил по всем пяти её углам зажжённые красные свечи, разделся догола, справил нужду ровно на середину своего чертежа и принялся кататься по полу, перемазавшись в собственные нечистоты. Этот ритуал совершался под звуковую дорожку австралийской группы «ЭйСи-ДиСи», которая носила весьма подходящее название – «Дорога в Ад». Всё бы обошлось банальным вызовом демона, если бы, катаясь в сатанинском экстазе, Росс не задел горящую свечу. Пламя мгновенно переметнулось на шёлковую ширму, наподобие тех, что стоят в китайских салонах массажа, с ширмы – на занавески, и уже через несколько минут дом семейства Кроули полыхал. Росс узрел в этом пожаре мистический знак, он торжествовал и скрежетал зубами, не прекращая кататься по полу.

Вызов демона был нарушен вызовом и своевременным прибытием пожарных, которые, отчаянно бранясь, эвакуировали Росса и потушили огонь. Получив дозу успокоительного и, к огромному удовольствию Джессики, рецепт на обезболивающее, перевязанный Росс, вместе с неожиданно влюблённой в пожарного супругой и чрезвычайно перепуганной ЗиР оказался в доме Мамы Джолин.

Внезапная влюблённость Джессики не прошла без неприятностей для семейства. Джессика вообразила себе, что это была взаимная любовь с первого взгляда, и её возлюбленный, пожарный лет двадцати пяти, сгорая сам от страсти, мечтал теперь о том, чтобы вновь спасти её из огня. Бабий ум горазд на хитрости во имя любви, и, чтобы получше рассмотреть своего парня, Джессика устроила поджог в доме матери.

За несколько дней в доме Мамы Джолин Золушке пришлось пережить не меньше, чем во дворце принца. Влюблённая поджигательница, сумасшедший полицейский в дерьме, девочка-подросток, привыкшая спать только в ванне, альфонс с питбулями и шатающаяся, но цепко удерживающаяся на ногах алкоголичка-мать на одной чаше весов, и прелюбодействующий бухгалтер, распускающий руки, – на другой. «Ещё неделя, и я заявлю в полицию о нарушении моих родительских прав, если ты не вернёшься домой с моим ребёнком, дорогая», – голос Бенджамина в автоответчике звучал самодовольно и убедительно, как всегда.

Черти из Детройта, рядом с которыми страшно оставить ребёнка даже для того, чтобы выйти на минуту в неопрятный туалет, или же законный муж, которого и во дворце-то, если честно, особо не бывает, потому, что он всё время работает и развлекается. Что выбрать? Что бы выбрали вы?

Золушка вновь оказалась во дворце, а её дочь – в своей очаровательной комнате, оформленной с компетентно продуманной любовью опытным дизайнером интерьера фирмы «Бахман», а это значит – дубовая мебель, шерстяные одеяла ручной вязки, лиловые стены с кромками оливкового цвета и множеством белых барашков повсюду. Плюс миниатюрные Эйфелевы башни и пудели в беретах на книжных полках рядом с изящными томиками «Экзюпери», «Гриффис», «Хант». Минус коровы, перепрыгивающие луну, минус мальчик Блю, минус собачья шерсть на кресле-качалке для грудного вскармливания.

На всё есть цена, и всё имеет свою цену. Честь и достоинство – не исключения.

Золушка хотела не просто жить, она просила от жизни качества, для себя и для своего ребёнка. Пусть ценой побоев, унижения и проливных дождей слёз, несчастная девушка просила от жизни – лучшей жизни. Но, она умерла от удара в висок. В ответ на просьбы Золушки, жизнь подарила ей смерть.