Текст книги "Последнее"

Людмила Улицкая
Последнее

* * *

Вот они сидят втроем и беседуют: Христос, Будда и Георгий Михайлович Гинзбург.

А, собственно, о чем им говорить? Они сидят и улыбаются.

* * *

А подойдет к ним отец Андрей, прекраснейший, его не примут.

Скажут: православных не берем, и католиков не берем, и мусульман не берем, тем более – иудеев.

Только беспартийных.

* * *

А примут кого? Слабоумную девочку Таню Князеву, дауна Сашу Козлова и блаженную Наташу Горбаневскую – ей православие простят.

А умных – никого. Я вдалеке постою.

* * *

Да! За страдание тоже никого не примут. Тоже мне, большое дело.

* * *

И за старание не примут!

* * *

Так привычно говорить: «Господи, помилуй! Господи, помоги! Господи, прости!», что от привычки почти потерян стыд – все-таки прости муравьиные усилия всё заполучить в пользование.

* * *

Все разрешили: съесть сразу три килограмма зеленых яблок, выпить две бутылки водки и лечь с ослицей или ее отцом.

Только не вспоминать о белом слоне. А он здесь.

* * *

Мысль ужасная: тебя никто не накажет и, тем более, не наградит.

Ты совершенно свободен, сам себе судья. О ужас!

* * *

Хотелось, чтоб все было по закону, как на немецкой железной дороге: по свистку и вовремя. А тебя – диспетчером. Пойду пешком.

* * *

А было так удобно на все твердить: «Твоя Святая воля!»

А вдруг – моя?

Нельзя ли отменить местоименья?

* * *

У Бога был один хороший сын Иисус. Как свербит на этом месте…

* * *

А про Святую Троицу – ну просто вообще! Как устроено электричество – не знают. А как устроен Бог – три пальца…

* * *

Говорят, что Три Лица. У Рублева это очень убедительно.

Но все остальное – сплошные спекуляции. Откуда им знать-то? Посмотри на их рожи.

* * *

А иногда едешь в метро, посмотришь кругом и заплачешь: одни ангельские лица. Правда, редко.

* * *

Один приятель, Сёма из Бетезды, открыл, что ДНК совсем не запись наследственной информации, а персональный ключ ко входу в космический компьютер. Ничего?

* * *

Мы с Петей совершенно не верим в чудеса.

То есть, мы их наблюдали.

Петя даже видел, как один йогин материализовал из воздуха какую-то хрень вроде золотой цепочки.

Ну и что?

* * *

Каждая женщина, у которой затвердела грудь и отяжелел живот, чувствует, что произошло чудо. Не только Мириам.

* * *

Пришла на исповедь.

– Падре, – говорю, – я давно не совершаю дурных поступков сознательно, но я часто плохо думаю о людях и раздражаюсь.

– Да, да, я так хорошо вас понимаю, – говорит он.

– Падре, кругом почти сплошь идиоты, я их часто жалею, но отношусь к ним свысока, а иногда с презрением, – говорю я.

– Да, да, конечно, я вас так хорошо понимаю.

– Падре, я давно в руки не беру молитвослов, по крайней мере, с тех пор, как обнаружила, что молюсь всегда, когда голова не занята какими-нибудь глупостями.

– Да, да, я вас хорошо понимаю, молитвослов трудно взять в руки… и мне знакомо это состояние.

– Падре, – говорю я, – я очень тоскую по старшим. У меня совсем не осталось старших, – говорю я.

– Да, да! Как я вас понимаю! Совсем не осталось старших!

– Падре! Я больше не интересуюсь никакими духовными вопросами, исключительно поведением.

– Так это же самое главное! – воскликнул падре.

Я поцеловала крест и его руку, а он поцеловал меня в макушку. Вот и все.

* * *

Вот потеряю руки, ноги, голову, и возраст, и дату рождения, и дату смерти, а также пол, адрес и e-mail, вот потеряю имя и фамилию, и будет хорошо.