Текст книги "Бастиан Швайнштайгер. Сердце команды"

5
Выжить с Тигром[13]13
  В оригинале – Kein Schiffbruch mit Tiger, немецкое название фильма «Жизнь Пи». Тигр – прозвище Херманна Герланда.


[Закрыть]
Херманн Герланд об «озорнике» Швайнштайгере

«На тренировках я всегда требовал больше, чем то, что игрок был в состоянии выполнить. Томас Мюллер как-то раз сказал мне: «Знаешь, Тигр, у Анчелотти на тренировках было совсем не так, как у тебя». А я ответил: «Мюллер, если бы я занимался с тобой так, как занимался он, ты получал бы сейчас 250 тысяч евро в год, а не в неделю».

Херманн Герланд

Позади всего 27 матчей, которые Бастиан Швайнштайгер провел под началом Херманна «Тигра» Герланда. И все же именно это время, проведенное во втором составе в Региональной лиге «Юг», бывшей в то время лигой третьего уровня, оказалось решающим для его карьеры. «Герланд всегда все говорил начистоту», – вспоминает Швайнштайгер. Работа с этим тренером, который «четко и ясно» объяснил, что к чему, была чрезвычайно плодотворной.

После мягкого Беккенбауэра и сочетающего чуткость и рациональность мышления Курта Нидермайера столкновение с этой четкой и ясной манерой Герланда для будущего игрока основного состава было чем-то новым. «Если бы тренеры сменялись в другой последовательности, у Басти в «Баварии» точно ничего не получилось бы, – считает Херманн Хуммельс. – Строгость оправдана только тогда, когда ее можно вынести. Если Герланд в своей манере начнет работать с 13-летним, то мальчишка сломается, тогда как в работе с 18-летним его подход будет просто гениальным».

Герланд, родившийся в 1954 году, делает длинный вздох после заявления Хуммельса. Его взгляд останавливается на стакане с водой, стоящем на столе в конференц-зале клуба «Бавария». Он отпивает немного, зная, что по существу ему нечего возразить своему бывшему коллеге. «Моя жена любит повторять, что она несказанно рада тому, что у нас три дочери и ни одного сына, – говорит Герланд и ставит два стакана рядом. – Вот если бы одним из этих стаканов были вы, а другим, предположим, мой сын, тогда у меня на тренировке всегда первым играли бы вы, а сын бы смотрел. Такой уж у меня характер. Когда мои дочери раньше прибегали со словами «у-у, папа, учитель к нам несправедлив», то я им говорил: «Слушайте-ка, вы прямо как мои футболисты. Если Лаббадиа пять раз оказывается у пустых ворот и все пять раз промахивается, если ему не удаются четыре пенальти подряд, то виноват всегда тренер, потому что не сработала его тактика. Если учитель спрашивает, сколько будет трижды три, а вы ему каждый раз говорите десять, значит, вам полагается кол, что же еще? Это не несправедливо, а логично!»

НЕМНОГИЕ ИГРОКИ СТАНОВЯТСЯ ТАКИМ ПРИЗНАННЫМ ВОПЛОЩЕНИЕМ ЗНАМЕНИТОГО «БАВАРСКОГО ДУХА», КАК КАН И ШВАЙНШТАЙГЕР.

Следует пауза, взгляд переводится на диктофон: «Одна из дочерей стала врачом, другая отучилась на романиста и германиста со средним баллом 5,0, а третья окончила магистратуру по специальности «биохимия» на пятерки». Точка. Смотрит прямо в глаза. Вот такие порядки в семье Герландов.

Жизненная установка бывшего правого защитника «Бохума» базируется на трех элементах: строгость к самому себе, развитое чувство ответственности за свои поступки и воля к победе. И не зря на родине, в Руре, его прозвали Дубом. Он провел за «непобедимых»[14]14
  Прозвище «Бохума».


[Закрыть] 204 матча в Бундеслиге. «Я привык пахать» – так описывает Герланд себя в двух словах. Он очень рано научился ответственности. Его отец, шахтер по профессии, умер в 39 лет от инфаркта. Херманну было всего девять, и как старший из четырех детей в семье он должен был повзрослеть быстрее, чем ему этого хотелось.

Едва услышав о том, что Швайнштайгер ему как сын, он морщится. «Куда там, какой он мне сын, это слишком громко сказано, – говорит Герланд. – Басти нравился мне как неординарная личность, и мне приятно было осознавать, что он отличается от других. Он был большим озорником, прямо как я в молодости. И время от времени его приходилось осаживать. К примеру, когда он на спор покрасил ногти или явился на тренировку с выкрашенными в черный волосами, само собой, я отпустил несколько комментариев. «Заставлю тебя бегать, пока волосы снова не посветлеют», в таком духе. Я то и дело выходил из себя. Но стоит признать: он был не из тех, кто лежит на боку и ноет. И еще у него добрая душа. А каким целеустремленным он был! Всегда хотел научиться чему-то новому. Даже по средам, когда не было тренировок, после школы он созывал ребят на поле – Рензинга, Троховски, Пауля Томика. Он был одержим футболом».

И тем не менее Швайнштайгер прождал на полгода больше, чем его сверстники Троховски и Лелль, пока Герланд впервые задействовал его в дубле. Фред Швайнштайгер уже «кидался на забор Зебенерштрассе и бил копытом», вспоминает один из сотрудников клуба. Но это не произвело никакого впечатления на Герланда. «Впервые я выпустил Басти на поле под конец сезона, потому что он слишком долго держал мяч вместо того, чтобы в нужный момент сделать пас. Я тогда часто ему повторял, что хочу увидеть достойную игру на уровне молодежки на протяжении 90 минут, прежде чем он попадет ко мне в команду».

2 марта 2002 года это свершилось: Швайнштайгер дебютировал в дубле «Баварии», в матче с командой из Ансбаха: при счете 0:0 он вышел на 89-й минуте на замену Барбароса Барута, игравшего под шестым номером. Следующее появление Басти на поле произошло через два месяца. События того дня – одна из любимых историй Герланда: «За три тура до окончания чемпионата я взял его на выездной матч в Регенсбург, хотя накануне у него была игра в молодежке. В ту пору регенсбургскому «Яну» было достаточно одной победы, чтобы выйти во Вторую лигу, мы же были в таблице где-то чуть выше середины. И тут мы побеждаем 3:0! Три гола! Басти играл превосходно и пасовал когда надо – вероятно, он просто устал. Не проходит и часа, как он указывает мне на скамейку, желая, чтобы я его заменил. А я как зареву: «Швайнштайгер, тебе лет-то сколько?!» Немного погодя я смилостивился и все же вывел его из игры. На следующий день я сразу же направился к руководству, в кабинет Хенесса, и объявил: «Ульрих, Швайнштайгер готов, он теперь играет у меня в команде».

Оглядываясь на прошлое, Герланд отзывается о Швайнштайгере исключительно в положительном ключе: «Ему доставалось больше всех, и каждый раз он находил в себе силы продолжать дальше». То, что он в итоге выбился в лидеры, и то, что ненавязчивый стиль его лидерства так отличался от стиля его знаменитых предшественников – Штефана Эффенберга или Михаэля Баллака, – вызывает у Герланда «безграничное уважение. «Оуэн Харгривз несколько лет тому назад мне сказал: «Господин Герланд, когда я только перешел в «Баварию», там были настоящие лидеры, и знали бы вы, как они срывались на нас, молодежь, когда один-два паса мы делали не так, как им хотелось! Не сравнить с тем, как обращаются с партнерами Филипп и Басти, вот кто образцы! Если они замечают, что кто-то не может собраться, то они помогают ему, а не набрасываются. С этими двумя в качестве лидеров я с удовольствием играл бы в одной команде».

Переизбыток похвал? Герланд вскакивает, распахивает стеклянную дверь в коридор, по которому как раз проходит Кристина Нойманн, секретарь отдела по связям с общественностью, работающая здесь не один год.

– Госпожа Нойманн, можно вас на минуточку? Расскажите вот этому господину что-нибудь про Бастиана Швайнштайгера.

– Эм-м-м, отличный парень… – смущенно улыбнувшись, ответила она.

– Спасибо, достаточно. Именно это я и хотел услышать.

– Всегда вежливый, доброжелательный, абсолютно незаносчивый, не испорченный славой…

– Вот видите! – перебивает Герланд. – Я могу вам привести еще 50 сотрудников с какого угодно этажа. Ничего другого вы от них не услышите.

– Мы все были очарованы Басти, – продолжает Нойманн. – У него для каждого находилось доброе слово. Уезжая в Манчестер, он каждому сотруднику на прощание подарил дорогие наушники с гравировкой. Жаль, что он от нас ушел.

– Так, все, хватит, госпожа Нойманн. Иначе я начну ревновать.

Любимец Швайнштайгер; пусть даже и не сын, но отношения все равно чертовски близкие. А что по поводу отъезда в Англию? «Помнится, в тот день я еще спросил Маттиаса Заммера, почему Басти нет на тренировке, – рассказывает Герланд. – Тот вытаращился на меня и сказал: «Он больше не придет, он перешел в «Юнайтед». Для меня это известие было как снег на голову».

И хотя сам Герланд ни за что не признается в этом вслух, он все же чуть-чуть гордится тем, что направил талант Швайнштайгера в нужное русло. В конце интервью он берет со стола свой телефон и показывает видео, присланное Бастианом из Чикаго по случаю возвращения тренерского трио – Юппа Хайнкеса, Петера Херманна и самого Тигра – к работе с основным составом «Баварии»: «Рад, что вы снова будете работать втроем. Надеюсь, вы снова сумеете зажечь команду! – Швайнштайгер едет на своем кабриолете на тренировку, его волосы развеваются на ветру. – Большой привет Петеру и Юппу. Только посмотри, какая жизнь тут, в Чикаго! Чао, Тигр!»

6
«Он не нытик»
Дебют Швайнштайгера в главной команде

Действовать в момент кризиса имеет смысл не только на рынке ценных бумаг, но и в большом футболе. Бастиан Швайнштайгер стартовал таким образом целых два раза: в составе сборной Германии и в «Баварии». Перенесемся же в осень 2002 года.

Провал при выходе из группы в Лиге чемпионов для одного из сильнейших клубов – это что-то новенькое в турнире лучших из лучших. Сначала 2:3 в домашнем матче с «Депортиво», затем дважды 1:2 против «Милана», а затем 1:1 в матче с «Лансом». «Пять матчей, всего одно очко, это уже просто какой-то кошмар, – выносит приговор Карл-Хайнц Румменигге, произнося речь на ужине после матча в Ла-Корунье, закончившегося поражением 1:2. – Обсуждать здесь особо нечего: то, что случилось этим вечером, не просто разочарование, это фиаско, это позор «Баварии». В банкетном зале отеля Meliá Maria стоит оглушительная тишина.

И это всего три месяца спустя после того, как в результате приобретения Михаэля Баллака, Зе Роберто и Себастьяна Дайслера этот самый председатель правления расточал восторги по поводу «лучшего состава «Баварии» всех времен». Отныне фраза «Белый Балет»[15]15
  Прозвище мадридского «Реала» времен 1950-х годов.


[Закрыть] должна употребляться не более чем в шутку. Вот подходящий момент, чтобы явить себя миру: выход Бастиана Швайнштайгера.

Вечером 13 ноября на «Олимпиаштадионе» в Мюнхене собрались 22 000 взволнованных зрителей. Положение было отчаянным. Даже в случае победы над вице-чемпионами Франции из Ланса «Бавария» не заняла бы и третьего места, позволяющего перезимовать в ожидании участия в Кубке УЕФА. Впрочем, игра складывалась неплохо. На шестой минуте Нико Ковач забил с левой, на 19-й в результате ошибки вратаря Гийома Вармюза счет стал 2:0. За этим последовало то, что было характерно для «Баварии» в эти невеселые времена. Бестолковые действия в обороне привели к тому, что еще до перерыва «Ланс» отквитал один мяч, а к 54-й минуте сравнял счет.

Швайнштайгер следил за надвигающейся бедой из зоны разминки. Через десять минут помощник тренера Михаэль Хенке подозвал его к скамейке запасных. В то время как часть зрителей уже направлялась с трибун к парковкам, новичок получал последние наставления от главного тренера Оттмара Хитцфельда. Красно-синие полосатые гетры натянуты выше колен, футболка с длинными рукавами, которая велика на один размер, а то и больше, болтается над темно-синими шортами, на угреватом лице написано волнение. На 76-й минуте этого матча началась карьера Швайнштайгера в большом футболе. На замену Мехмету Шоллю, чей седьмой номер известен по всему миру, вышел никому не известный номер 31. Швайнштайгер, 18 лет, трех месяцев и 13 дней от роду, использовал дарованные ему 15 минут матча. Уже без какого-либо волнения он ворвался с правого фланга прямиком в фанатские сердца и завладел умами журналистов. За три минуты до конца матча Бастиан обыграл обладателя «железных» ног, камерунца Ригобера Сонга, как мальчишку, сделал точный длинный пас на центрального нападающего Джоване Элбера; удар пришелся в штангу, но Маркус Фойльнер добил мяч – 3:2.

«Бавария» так и не сумела выйти из группы, но именно на этом турнире зажглись сразу две звезды мирового футбола, которые через 11–12 лет увенчают себя обоими высшими футбольными титулами.

В холодных коридорах «Олимпиаштадиона» Швайнштайгер дает свои первые комментарии прессе после вылета из Лиги чемпионов. На просьбу высказаться по поводу невероятной информации о его переводе в основной состав он отшучивается, держа в руках банан и печенье, – по его словам, сначала он подумал, что мюнхенский журналист, спросивший об этом, «дурит ему мозги». Однако Бастиан не упускает случая сказать о том, что в ближайшее же время ему очень хотелось бы снова сыграть в главной команде. Оливер Кан так отзывается о молодом Швайнштайгере: «В нем чувствовалась легкость и несгибаемость. Он умел играть в футбол, его техника была на хорошем уровне, у него был сильный удар. Было заметно, что он не расценивает как наивысшее достижение факт выхода на поле с нами, а желает большего. Мне сразу стало ясно, что его стоит взять в команду».

Между Каном и Швайнштайгером установились особенные отношения. «Бывало, я накидывался на него во время тренировки, когда чувствовал, что ему это необходимо, – вспоминает Кан. – Два-три дня он дулся, а на четвертый день приходил и говорил: «Знаешь, а вообще-то ты был прав». Эту черту его характера я считаю отличной. Он был открыт для критики, это меня с ним сблизило. Если нытик оказывается в такой команде, как «Бавария», то с командой как таковой можно сразу распрощаться. Эти слова, наверное, кажутся суровыми, но такова жизнь. Особенно я в нем ценю то, что он, как и я, хотел начать новую главу в истории «Баварии». Встречаются игроки, насчет которых знаешь, что они рассматривают клуб как промежуточный этап и через два года куда-нибудь перейдут. Нам это не было свойственно».

Немногие игроки становятся таким признанным воплощением знаменитого «баварского духа», как Кан и Швайнштайгер. Один из них – Пауль Брайтнер, родившийся в Кольберморе, как и Бастиан. Из новичка, начинавшего на позиции левого защитника, он превратился в главное действующее лицо центральной части поля – и параллели здесь не случайны. Брайтнер и не скрывает, что он частично узнал себя в молодом Швайнштайгере. «Вокруг полно похожих друг на друга игроков, которым можно найти замену. Бастиан же качественно отличался от всех». У Брайтнера находится, вероятно, самое доходчивое объяснение выражения «мы это мы»[16]16
  Баварская поговорка и девиз «Баварии».


[Закрыть], которое подхватили на Зебенерштрассе словно мантру: «Для каждого игрока, – говорит он, – решающим является момент подписания первого контракта с «Баварией», и не важно, происходит это в 18 лет, как у меня и Бастиана, или в 30, как у Луки Тони. С этих пор ты должен осознать, что теперь обязан только выигрывать, что в случае поражения у тебя больше нет никаких отговорок. Проигрывать с «Баварией» означает твою неспособность побеждать. Ошибки надо не оправдывать, а просто исправлять. Бастиан мгновенно это усвоил. И до сих пор так себя ведет».

7
«Хитрый как лис»
Оттмар Хитцфельд о стремительном росте Бастиана Швайнштайгера

– Господин Хитцфельд, когда вы впервые заметили Бастиана Швайнштайгера?

– Когда он играл в «Баварии» U-19. С этой командой в 2002 году он стал чемпионом Германии в юниорской Бундеслиге, и мне уже тогда стало ясно, что однажды Бастиан войдет в основной состав «Баварии». И пусть его тогдашней физической подготовки было недостаточно, чтобы играть на уровне профессионалов – он еще находился в стадии развития, – его понимание игры и наблюдательность были поразительно хороши. Ему можно было пасовать когда угодно – в любом эпизоде он знал, как надо действовать. Это особенная черта, врожденный инстинкт, которому нельзя научиться. Бастиан чутьем понимал, в какой момент надо оторваться от соперника, как предугадать, где на футбольном поле откроется просвет. И меня это впечатлило.

– Вспоминаются слова Херманна Герланда: «Хитцфельд хотел команду игроков высочайшего уровня, в идеале – имеющих определенный опыт. Делами молодежной сборной он никогда по-настоящему не интересовался». Верно ли говорил Тигр?

– При всем моем к нему уважении замечу, что Херманн Герланд никогда не тренировал основной состав «Баварии». Разумеется, он все делал для своих ребят, но, даже несмотря на это, при переходе из молодежной команды в главную разница в уровне ощущалась очень остро. А у главного тренера «Баварии» хватает забот с его собственной командой, поверьте мне.

– Забот тогда действительно было немало. В 2002 году «Бавария» заняла лишь третье место в Бундеслиге, уступив Дортмунду и Леверкузену. Пришли три новых полузащитника – Михаэль Баллак, Зе Роберто и Себастьян Дайслер, но в Лиге чемпионов все обернулось неудачей.

– Да, два очка, последнее место в группе. На меня давили все больше и больше, было неспокойно – абсолютно естественный ход событий при подобных результатах. В таком случае еще сложнее обеспечить молодежи интеграцию в команду, и ставку делают скорее на опытных игроков главной команды. С другой стороны, мне было важно, чтобы Бастиан выходил на поле, потому что его потенциал просто нельзя было не заметить. Возможности вроде той, что выдалась в матче с «Лансом», когда на результат уже никак нельзя было повлиять, нужно было использовать для извлечения из ситуации хоть какой-то выгоды.

– Уровень еще одного одаренного игрока, Маркуса Фойльнера, был даже выше, и все же он так и не заиграл у вас в команде.

– Их сложно сравнивать. Сильной стороной Маркуса была его физическая подготовка, Бастиан был тактиком. Он никогда не бегал быстрее всех, но быстро соображал.

– В том числе когда речь шла о какой-нибудь проделке. Чего стоит один поход на дискотеку за два дня до встречи с дортмундской «Боруссией» – решающей игры Бундеслиги, превышение скорости в первый же год после получения прав или та история с джакузи. Было ли сложно приучить Швайнштайгера к дисциплине?

– Вообще-то нет. На него нельзя было сердиться, он слушался. Бастиан всегда был в команде связующим звеном, его любили, видя, какой он открытый и приятный в общении. Поэтому-то и я многое ему прощал, ведь он разбирался в футболе и доказывал это делом.

– Вы с Ули Хенессом специально так распределили роли, работая со Швайнштайгером? Тут – строгий президент, там – добрый тренер?

– Нет, так всегда было в «Баварии». Время от времени первым лицам клуба приходится делать официальные заявления, даже штрафы озвучивают не тренеры, а президенты клуба. Мои игроки для меня – все равно что дети. Наедине я им высказывал то, что я думал, но на публике никогда не давал в обиду, ведь на них и так уже чрезвычайно сильно давили. В Мюнхене это чувствовалось куда сильнее, чем в Дортмунде.

– Поговорим о позиции Швайнштайгера на поле. Поначалу вы ставили его везде, где не хватало человека. В том числе на края.

– Это правда: поскольку центр поля уже был занят, я ставил Бастиана преимущественно на фланги. Будучи правшой, он мог прекрасно перемещаться с левого фланга в центр и делать голевые передачи низом. Я также выпускал его на правый край, но это было не самым оптимальным решением. Он не фланговый игрок в классическом смысле; впрочем, эта информация ни для кого не нова.

– Чему Швайнштайгер научился у вас?

– Играть в высшей степени ритмично, делать передачи в центр поля и с самого начала оказывать давление на соперника. Эти аспекты были самыми важными. И он быстро вник!

– Какие изменения вы отметили в Швайнштайгере, когда вернулись в «Баварию» в 2007 году?

– Он сделал огромный рывок вперед, стал более зрелым в спортивном отношении и приобрел больший вес в команде. Его признали не только за футбольные заслуги, его ценили и как человека. У него всегда были припасены слова поддержки, когда что-то не ладилось. Он был примером для подражания. Его речи не расходились с делом. Старшим игрокам это импонировало.

– После взлета на ЧМ-2006 стало заметно, что Швайнштайгер подрастерял форму. Вы призвали его тогда поддать жару – причем, вопреки вашему обыкновению, сделали это через прессу.

– Мы много разговаривали друг с другом. Но если через некоторое время видно, что таким образом положительных изменений не добиться, необходимо сделать заявление и на публике, чтобы игрок побыстрее отреагировал. Когда разговоры ведутся только с глазу на глаз, кое-что воспринимается игроками недостаточно серьезно. В этом случае можно даже прибегнуть к средствам массовой информации, чтобы подхлестнуть и напрячь игрока. Причем, естественно, игрок должен быть способен морально выдерживать такое. Впрочем, Бастиан был хитрый как лис, поэтому у меня на этот счет не было никаких опасений.

– Если бы вам надо было выбрать одну или две игры под вашим руководством, во время которых Швайнштайгер вас особенно радовал, какие матчи вы бы назвали?

– Встречу на Кубок Германии с «Кельном», которая закончилась 8:0 (4 февраля 2003 года. – Прим. автора). Бастиан отметился в игре везде, где только можно, и в довершение ко всему сделал дубль. Потом матч Бундеслиги с «Шальке», 2:1 (10 апреля 2004 года. – Прим. автора). Бастиан очень уверенно обращался с мячом, он был исполнен решимости и вдохновлял всех нас на игру высочайшего класса. Во время моего второго пребывания в «Баварии» была победа 3:1 во Франкфурте (16 апреля 2008 года. – Прим. автора). Бастиан тогда был просто на высоте, он был главной движущей силой в центре поля и соорудил два гола.

– Оказалось ли решающим для становления Швайнштайгера как лидера команды его закрепление в центре поля во время тренерства Луи ван Гала?

– Да, однозначно. При мне позиции в центре занимали Зе Роберто, Марк ван Боммел и Михаэль Баллак. Но мне уже было ясно, что будущее в центре останется за Швайнштайгером, потому что из него выйдет настоящий стратег. Так в итоге и получилось.

– Как-то раз вы провели параллель с Хави Эрнандесом. А кого-нибудь из немецких футболистов Швайнштайгер вам напоминает?

– Сложно сказать. Пауль Брайтнер, по существу, был больше боец, чем стратег. Маттеус был быстрее и напористее, Нетцер был медленнее и далеко не такой боец. (Смеется.) Бастиан – единственный в своем роде. Наряду с Филиппом Ламом он является символом перемен, произошедших в немецком футболе. По отношению к нему не будет достаточным ни одно сравнение.

– Кем вы видите Швайнштайгера через пять лет? Станет тренером или менеджером, а может, заживет на проценты?

– Перед ним открыты все пути. Он должен решить сам, хочет ли он в качестве тренера переезжать из клуба в клуб вместе с семьей. Или же стоит осесть, может быть, даже в Мюнхене. В этом случае я вполне могу себе представить его в рядах управленцев «Баварии».

– Вместе с Филиппом Ламом?

– Почему бы и нет? Оба прочно ассоциируются с «Баварией», у них огромный опыт и глубокие познания в футболе. Они представители нового поколения. Но я почти уверен, что Хенесс и Румменигге поработают еще лет десять.