Текст книги "Дневник бывшего коммуниста. Жизнь в четырех странах мира"

1.4. Возвращение в Польшу

В 1943 году мама начала работать в польской организации в Москве. Так я попал в летний лагерь для польских детей. Оказалось, что я с легкостью перешел на польский язык, на котором мы всегда говорили дома до папиного ареста. Потом мама перешла работать медсестрой в Польском детском доме, а я поступил в польскую начальную школу. Там я узнал, что большинство детей в школе пережили вместе со своими родителями депортацию из восточной Польши прямо в северный лагерь (Коми) в России, когда советские войска в 1939 году оккупировали Польшу. Большинство родителей там и погибло. Весной 1946 года весь детский дом, включая нас, был репатриирован в Варшаву.

Основная часть города была разрушена и лежала в руинах. Мы стали частью сиротского приюта под названием «Наш дом», который расположился в одном из немногих не разрушенных домов. Мама там работала, и мы жили там же в крошечной комнате. Как и большинство детей, я поступил в гимназию. Потом я вступил в прокоммунистическую организацию Польской молодежи. Мама стала членом польской Рабочей партии, напоминающей советскую коммунистическую. Она часто говорила мне, что некоторые жертвы сталинской чистки были невиновны, включая моего отца. Она также предупреждала меня не обсуждать эти вопросы с посторонними. «Это может быть опасно», – объясняла она. После окончания школы я поступил в Политехнический институт. А через два года вступил в только что созданную коммунистическую партию.

После получения диплома инженера я увлекся медицинским электрооборудованием. Моя диссертация основывалась на исследованиях, проведенных в Варшавском научно-исследовательском институте Радия. После защиты диссертации я подал заявку на аспирантуру в ядерную лабораторию в Советском Союзе. Это было в 1956 году. Но моя просьба была отклонена. Мама была очень довольна. Она не хотела, чтобы я переехал в Советский Союз. К счастью, мне представилась другая возможность. Директор Института Радия, Цезарь Павловский (пусть будет благословенна его память) до войны был ассистентом Марии Кюри. Он дал мне рекомендательное письмо для продолжения учебы во Франции.

1.5. Французско-американские связи

Сестра моего папы Туниа пережила войну в Париже, и по приезде туда я пошел ее навестить. Она организовала мне встречу с Жолио Кюри (нобелевским лауреатом 1935 года). Он принял меня в своей университетской лаборатории. Я был очень счастлив стать его студентом и помогать ему в одном из его проектов. К сожалению, этот легендарный учитель через год умер. Но я оставался в его лаборатории еще шесть лет. После защиты докторской диссертации в 1963 году я вернулся в Польшу и приступил к работе в академической научной лаборатории.

Годом позднее я принял участие в научной конференции в Соединенных Штатах и остался там заниматься научной работой под руководством профессора Джека Миллера на факультете химии Колумбийского университета. Моя преподавательская карьера началась в 1969 году в штатном колледже в Монтклере, штат Нью-Джерси, и продолжалась вплоть до ухода на пенсию в 2004 году. Всё это будет описано в следующих главах.

Глава 2: Спор с Мамой – Поляк или Еврей?

2.1. Слава нашему вождю (до 1950 года)

Первая запись в моем дневнике датирована 21/1/1946 и посвящена годовщине смерти Ленина. Мне было тогда 15 лет. Это было стихотворение, написанное по-русски. В нем я вспоминал день смерти Ленина и упоминал Сталина как его великого последователя. Стихотворение было написано в Загорске, в небольшом городе севернее Москвы, где находился приют для польских сирот.

«Сегодня умер Ленин» —

Так называлась в газете статья.

Молча читал ее Сталин,

Вспоминая умершего вождя.

«Но Ленин не умер. Нет!

Он живет в каждом из нас», —

Говорил он сам себе,

А слезы сами текли из глаз.

1945 год, Загорск, польский Дом сирот. Людвик – третий справа.

А весной 1946 года мы репатриировались в Польшу. Несколько дней мы ехали поездом, проезжая разрушенные украинские города и деревни. В Польше мы начали жить в доме для сирот Наш Дом, который был расположен в северной, менее разрушенной, части города. В этом доме еще до войны работали два известных польских педагога.

Следующая запись в дневнике относится к 1.8.1946 и описывает наш отъезд из Польши в летний лагерь в Югославии. Это было потрясающее путешествие. Месяц мы провели на острове Хвар в Адриатическом море. Я приспособился общаться с местными жителями, подражая их акценту, но используя либо польские, либо русские слова. В своем дневнике я ежедневно записывал свои впечатления. Хотя они довольно интересны, я решил не отвлекаться на них в этой книге.

Я помню, что повсюду были портреты Сталина и Тито. А через год отношения между Югославией и СССР прервались. Нам объяснили, что Тито – главный враг СССР и агент американского империализма.

1946 год, Югославия. По дороге на пляж.

25.12.1947 в моем дневнике появился чертеж поршневой машины, для работы которой использовалось ядерное топливо. Заголовок к чертежу и описанию принципа действия этого механизма гласил: «Применение U-235 в мирных целях». Нет сомнения – я становился физиком-ядерщиком. Вероятно, я был воодушевлен нашим учителем математики, который любил фантазировать о развитии технологии будущего и хотел нас подготовить к новым открытиям.

В дневнике также есть довольно длинное стихотворение (из восьми строф), которое я написал в 1948 году – последнем в моем школьном обучении. Из него видно, с каким восторгом я мечтал о построении коммунизма в Польше. Фотография этого стихотворения на польском языке приведена ниже. Первую строку можно перевести, как «Мы из РТПД», а РТПД – это Рабочая Организация Друзей Детей. Эта социалистическая организация шефствовала как над нашей школой, так и над варшавским детским домом для сирот. Кстати, наша поездка в Югославию была также осуществлена с их помощью.

Русский перевод (дословно) двух последних строф приведен внизу под фотографией. Это стихотворение в школьном соревновании заняло первое место, а я получил в подарок книгу.

Не будет голодных детей,

Дрожащих от холода в зимние дни.

Все дети будут ходить в школу.

И все это будет в действительности, а не в мечтах.

Тяжело работая все вместе:

Студенты, рабочие и крестьяне —

Мы создадим силу и единство

Из книг, серпа и молота.

2.2. Второй год в Варшавском Политехническом институте (1950 год)

Наша победа в Корее – это триумф марксизма. [Эта запись относится к войне (1950–1953) между Южной Кореей, поддерживаемой США, и Северной Кореей в союзе с Китаем.] Сверхоружие не поможет капиталистам. Результат войны предрешен исторической необходимостью. Партия предвосхищает события. Если потребуется, она создаст Интернациональные бригады. Я обязательно запишусь туда. А пока мое место здесь, продолжать учиться. […]

Моя мама.

Сегодня Ж сказал, что он поддержит меня, если я подам заявление о вступлении в Партию. Почему мне следует стать членом Партии? Я нахожу в себе много не коммунистических черт. Поэтому сначала я посмотрю, как пойдут у меня дела в ZMP[Польская коммунистическая молодежная организация].Сегодня мама сказала, что она сожалеет, что мы не эмигрировали [в Израиль], как Ева [жена маминого брата].Как она может быть из-за этого расстроена? Наша ситуация должна вызывать зависть. Мы свободны, чтобы строить социализм. Мама не может почувствовать ощущений нового времени. Я понимаю ее (она так много страдала); но я был удивлен. Я не представлял себя в Израиле или в США; я – поляк, и мое место в Польше. […] Во мне нет ничего еврейского; я не знаком с еврейской культурой или языком, как моя мама

Почему во мне не возник положительный отклик на идею эмиграции? Бытовой антисемитизм я давно ощущал на себе. Еще в Деденево мальчишки часто били меня из-за того, что я еврей. То же случалось и в польском приюте. Польские дети обвиняли меня во всех бедах, которые свалились на них в 1939 году, когда восточная Польша была оккупирована Россией. Но в то время я искренне верил, что антисемитизм будет исчезать по мере построения бесклассового общества.

Под «бытовым антисемитизмом» обычно подразумевают столкновения на национальной почве в среде необразованных людей. Его невозможно сравнить с той злобой и враждебностью, которые появились в Польше позже, когда я уже был в США, – с антисемитизмом «сверху», когда евреи подвергались гонению правительственными органами. Целью такой политики обычно является переключение внимания народа от тех, кто действительно виновен в различных политических злоупотреблениях. При этом следует иметь в виду, что официально организованный антисемитизм «сверху» и ненависть на бытовом уровне «снизу» обычно взаимосвязаны и зависят друг от друга.

Большинство ранних записей в моем дневнике вообще не затрагивали тему расизма; они были посвящены учебе и моим взаимоотношениям с Аней – моей первой любимой девушкой. Первые два года в Отделе Связи при варшавском Политехническом институте я учился средне. Аня училась лучше; мы брали одни и те же курсы и часто занимались вместе. Сейчас, спустя много лет, я понимаю, что наши отношения были более сложными, чем я осознавал тогда. Моей характерной чертой было постоянное стремление все анализировать (как бы наивно ни выглядел этот анализ сейчас). Я был критически настроен по отношению к себе и к другим.

Мои цели были четко определены. Все детали моего дневника очень интересны мне и сейчас, но я не думаю, что ими стоит делиться с широкой публикой. Согласно Т, во время революции или войны, все, кто не с нами, те против нас. Я думаю, что это слова Ленина в оправдание террора, развязанного сразу после революции. Но в те дни я был настоящим коммунистом; я верил, что жестокость и террор, направленные против классового врага, были оправданы. Какая цель нашего общества в долгосрочной перспективе? Построение коммунизма во всем мире. А какая сегодня должна быть цель каждого отдельного человека? Строить социализм. Все наши усилия должны быть направлены на достижение этой цели. Я хочу стать инженером и служить обществу. […]

2.3. Кто я – еврей или поляк? (1951 год)

Моя мама на конференции; она разочарована во мне. Онахотела,чтобы я принял участие в еврейском собрании, но мне это неинтересно. Кто я – еврей или поляк? Мне следует посвятить какое-то время изучению национального вопроса. Потом я решу, как мне относиться к своему еврейству. […] Недавно К сказал, что те люди, которые не могут быть плодотворными, становятся учителями. Мне нужно обдумать это. […] Ленин умер 27 лет назад. Минута молчания на ZMP[молодежная организация] собрании, посвященном этому дню. Затем М представил отчет о проделанной работе. Он вызвал интересную дискуссию. Наши основные недостатки – это отсутствие планирования, слабая организационная эффективность и недостаточная активность в политическом просвещении. Наша группа станет примером во всем, что касается политического образования. […]

Я закончил читать роман [ «Звезды смотрят вниз» А.Д. Кронина]. Это хорошая книга, описывающая реальности капитализма. Она показывает, как выигрываются выборы в Англии. Джо, один из современных западных лидеров, был плохим человеком. Дэвид – хорошим. Но добрых намерений недостаточно; только поддержка шахтеров не поможет разрушить существующую действительность. Дэвиду нужно обратиться в партию; партия помогла бы ему более эффективно работать с шахтерами. […] Прошлой ночью я начал читать «О способности восприятия». Человек, который хочет стать хорошим инженером или физиком, должен знать марксистскую философию. […]

Написание комментариев полезно для всех. Маркс тоже вел свое рода дневник. Оба – и Маркс, и Ленин – записывали краткое содержание тех книг, которые они изучали. Сталин просматривал ежедневно не менее 500 страниц. Мои знания, в основном, поверхностны; в дальнейшем мне необходимо заниматься более тщательно. Мне только 20 лет. Сначала мне надо углубиться в математику, потом выучить английский. И однажды количество накопленных знаний перейдет в качество. […]

Аня. Вероятно 1952 год

Скоро мне надо будет выбрать специализацию. Вероятно, это будет электромедицинское оборудование. Профессор Павловский произвел на меня большое впечатление. […] У Ж странное отношение к организации политической работы. […] Почему он не понимает, что в настоящее время мы именно там, где должны быть. Мы должны быть там, где мы нужнее. Сегодня это лаборатория, завтра – поле битвы, а днем позже это может быть колхоз. […]

2.4. Через два года после того, как я влюбился

Сегодня я ходил на собрание районного комитетаZMP [Союз польской молодежи] Он был посвящен сотрудничеству с фабрикой Л13 [Потом она стала фабрикой имени Розы Люксембург]. Нашей задачей было помочь им организовать дискуссионный клуб, поговорить о правильном выборе книг для чтения и повысить нашу совместную активность. Ж и А вместе с П выразили готовность сделать это. Один молодой человек назвал меня «товарищ», как если бы я уже был членом Партии. […] Еще одной задачей было повлиять на наших собственных студентов, которые еще не присоединились к ZMP. Это не просто; я имею в виду Д и Б. […]

Описания нескольких групповых собраний ZMP, состоявшихся в 1951 году в Политехническом институте, показывают, что проблемы накапливались и что я не был достаточно эффективным секретарем группы. Большинство предложений исходили от Ф, который был немного старше нас.

В дневнике также описан мой разрыв с Аней, два года спустя после того, как мы влюбились друг в друга. Причиной разрыва послужила религия. Я знал, что Аня посещает церковь, но я предполагал, что в скором времени это прекратится, так как она также была членом Союза польской молодежи. Но она сказала, что католическая церковь всегда будет важной частью ее жизни и что ее дети будут крещеными.

Другой отрывок описывает, как я встретил Ику и как мы сблизились. Ика очень отличалась от Ани; она была убежденным коммунистом. Аня и я продолжали учиться в том же колледже, но на разных направлениях. Она стала инженером по звукозаписи и вышла замуж. Жива ли она сейчас? Если да, то ей уже тоже должно быть 78 лет. Мне бы очень хотелось встретиться с ней и ее семьей.

Вчера трактор подвез нас на PGR[государственная сельскохозяйственная ферма]. Мы проработали там целый день. Все там очень запущено; повсюду сорняки, как будто их кто-то посеял. Не хватает рабочей силы – только 24 человека на 600 гектаров земли и 1000 гектаров пастбища. Рабочие жалуются. Их привезли сюда под фальшивым предлогом. Им обещали частное владение собственностью, а не рабство. В некоторых местах можно еще увидеть следы высокоорганизованного немецкого хозяйства. [Этот район был частью Германии до Второй мировой войны.] Молодой член ZMP, которого послали сюда после окончания сельскохозяйственной школы, сказал мне, что продуктивность могла бы быть увеличена, если бы немецкие фермы были отданы в частное владение. Было бы это лучшим решением? Я очень мало знаю о сельском хозяйстве. […]

2.5. Что она думает о нашей политической деятельности? (1952 год)

Я предложил, чтобы Д представляла нас от электромедицинского направления. Она очень сообразительная девушка, но не член ZMPи религиозная. Я думаю, что Д будет счастлива стать электромедицинским представителем. Что она думает о нашей политической деятельности? Она, вероятно, одобряет нашу борьбу со списыванием, нашу целенаправленную организационную последовательность, наше стремление быть хорошими студентами, и т. д.

Я слышал, что ее родители жалуются на повседневную действительность; она, вероятно, постоянно находится под влиянием реакционных взглядов. Как она на это реагирует? Она слишком застенчива, чтобы обсуждать это. Но я видел, как она обсуждает эффективное обучение со своими сокурсниками. Она не хочет быть вне общества, и мы должны использовать это. Мы должны помочь ей стать более активной. Мне кажется, что Д будет согласна обсудить роль отдельной личности в обществе, цели в жизни и т. д. Что скажут Е и Л, когда я предложу это им? […]

Активная деятельность в Союзе польской молодежи стала хорошей подготовкой для моей дальнейшей жизни. Я научился организовывать проекты, проводить собрания и критически мыслить. Такие навыки, как я теперь понимаю, важны в любом обществе. Привычка к чтению, умение вести беседу, способность правильно писать, занятия спортом и самоорганизация не связаны ни с какой политической идеологией.

2.6. Сталин был целенаправленным большевиком

Став кандидатом в члены Партии, я начинаю новый период в своей жизни. Я буду бороться со всем, что тормозит наш прогресс. Требуя больше от себя, обращая внимание на свои собственные ошибки, я смогу бороться с ними в других людях. Я никогда не отступлю с этого пути. Товарищ Сталин определенно одобрил бы это. Он, вероятно, делал то же самое в годы своего становления, но с большим успехом. […] Я читал «Вступление» Сталина к ленинизму. Сталин – наш любимый вождь и учитель. Для меня это не пустые слова. Он – целенаправленный большевик во всем. Но он не повторяет, что это его цель. Это становится очевидным для тех, кто внимательно изучает его работы. […]

Ика очень эрудированный человек. Ее собственная специализация – полонистика, но в педагогическом училище она ассистент по марксизму-ленинизму. Она член комитета ZMP; она знает, что такое кардиограмма или как образуется туман. Я нахожусь под впечатлением от того, как много она знает об электричестве и биологии. […] Что она думает обо мне? Как мне следует себя вести, чтобы показать свое уважение? Одна вещь очевидна: Ане не следует знать об Ике, пока она не найдет себе друга. Я не хочу причинять ей боль. […]

Глава 3: Почему Министерство Безопасности Допрашивает Меня?

3.1. Коммунистическая этика

Сегодня я начал готовиться к моей речи о коммунистической этике. Мне интересны теоретические проблемы социалистического образования и самосовершенствования. Вначале я соберу цитаты и информацию, потом я подготовлю чёткий план. […] Ика сказала, что образованный человек не должен ограничиваться своей специальностью и марксизмом. Хотя бы поверхностное знакомство с литературой, музыкой, искусством и спортом – тоже важно. Зачем, спросил я её, а что если человеку это не интересно? Наша цель, сказала она, требует этого от нас. Те, кто строит новое общество, должны быть культурными.

Как бы я хотел, чтобы план выступления, к которому я готовился в 1952 году, был у меня сейчас. Насколько по-другому я понимал коммунистическую этику в то время. Как изменились мои взгляды, когда я писал на эту тему в моей книге 2008-го года! В этой книге я цитировал старого большевика, Юрия Пятакова, который сказал: «Мы – не обычные люди. Мы – партия, которая делает невозможное – возможным. […] Если партия потребует, если это необходимо и важно для партии, мы сможем усилием воли за 24 часа изгнать из наших умов идеи, в которые мы верили годами. […]

Да, я увижу чёрное там, где я всегда считал, что видел белое, даже если я все ещё возможно вижу белое. Для меня нет жизни вне партии или в разногласии с ней». Ирония состоит в том, что в 1937 году Пятаков, депутат министерства тяжёлой промышленности, был обвинён в антипартийной деятельности и вскоре казнён. То же самое случилось с другим старым большевиком, Николаем Бухариным, в 1938 году. На показательных судебных процессах они оба во всем сознались. Пытали ли их, или возможно убедили добровольно взять на себя вину, чтобы послужить своей партии в последний раз?

Возможно, в записках 1952 года я не имел в виду ту покорность, которую проявил Пятаков. Более вероятно, что я придерживался концепции «подчинения с пониманием» и необходимости «задавать вопросы», если приказы не понятны (за исключением необычных ситуаций, где вопросы практически невозможны). Эти важные темы, вероятно, часто обсуждаются лидерами больших капиталистических корпораций. Почему бы и нет; в конце концов, это больше связано с эффективностью, чем с идеологией. Но как найти компромисс между чрезмерным сомнением в авторитетах и слепым подчинением им?

Решено, я стану инженером. Пока я знаю слишком мало, чтобы добиться успеха. Но это цель моей жизни. Я должен подготовиться, особенно по физике и математике, чтобы успешно продолжить образование. Мне нужно выбрать место для практики, возможно, на заводе, а, может быть, в институте. […] Ещё было бы полезно стать лаборантом на физическом факультете. […] Может быть, начать с Варшавского завода по производству рентгеновских аппаратов. Там много рабочих, интересная жизнь, и я могу стать её частью. Я не буду терять связи с Политехническим институтом, останусь там лаборантом и, кто знает, может быть, когда-нибудь стану преподавателем. Я никогда не должен останавливаться на достигнутом. Я должен читать профессиональные журналы, я должен быть в курсе всего нового в электромедицинских технологиях.

Более того, я должен расширять свои общие знания. Я должен читать книги, общаться с интересными людьми, ходить в кино и в театр. Делая это, я не могу себе позволить увязнуть в деталях; я всегда должен помнить основную цель, которой мы все служим. […] Вчера меня приняли в члены партии; мой партийный билет будет готов завтра. К тоже приняли. […]

Сейчас 9:30 утра. Всё утро читаю “Анну Каренину”. Какими же аристократы были нахлебниками. Паразитизм до сих пор существует в нашем обществе. Мы называем его пережитками капитализма. Исчезнут ли они через несколько поколений? Я думаю, да. Мы придём к чему-то значительно лучшему. Пережитки капитализма исчезнут, когда люди научатся управлять своей жизнью разумом.