Текст книги "Королева моих грез"

Когда Халед разговаривал с кланом старейшин, он стоял, сложив руки на груди, в низкой темной комнате, служившей местом переговоров в городе, и отказывался хоть как-то реагировать.

Он вспомнил глаза отчима, узкие, как щелочки, и лошадиную сбрую в его руках, которой он избивал Халеда. Можно подумать, от этого он перестал бы быть сыном другого мужчины.

Не выдержав жестокости своих воспоминаний, Халед, не говоря ни слова, вышел на солнечный свет, прыгнул в свой грузовик и уехал из долины. Его последний разговор с советом состоялся, когда он пролетал над Печорским морем, осматривая нефтяную платформу.

Где твой дом? Где твоя жена, твои дети? Как только эти вещи станут правильными в твоей жизни, тогда и поговорим.

Другими словами – уважай наши обычаи, тогда мы прислушаемся к тебе.

Обычаи… Он был современным человеком, он сделал свое состояние в современном мире, он не собирался вступать в эту старую как мир игру.

Он отвернулся от стойки и задел локтем чью-то округлую, упругую…

– Ой!

Он посмотрел вниз на голубые глаза, окруженные рыжими, словно покрытыми золотом ресницами. Брови были нахмурены, глаза впились в него, как прожекторы.

– Вы? – сказал он, прочистив горло.

– Да, я. – Ее низкий голос с мягким акцентом был как ирландский виски – весьма неожиданно для такой миниатюрной и молодой девушки. Она аккуратно массировала ту область на груди, куда он ее, по всей видимости, толкнул.

– Простите меня. – Он опустил взгляд, но увидеть смог немногое, учитывая, что руку она держала под жакетом.

Вчера, когда она вытаскивала из декольте тот гнусный пасквиль, он краем глаза успел заметить ее фиолетовый бюстгальтер и краешек молочно-белой груди с едва заметной россыпью веснушек. Эти веснушки до сих пор не давали ему покоя.

Сегодня на ней была надета розовая футболка, которая закрывала все, что только можно, джинсы и синий шерстяной жакет. Она расплела косу, и теперь ее медные волосы водопадом струились по плечам. Чертовски сексуально.

Джиджи наблюдала, как он уходит, не сказав ей больше ни слова. Она постаралась не обижаться. Она ожидала, что все будет непросто. В конце концов, она не такая сексуальная, как Соланж; кто знает, что она ему предложила? Джиджи могла предложить только листовки и презентации.

Тем не менее Джиджи последовала за ним. Она перекинула рюкзак на одно плечо и порылась внутри в поисках листовки в стиле ретро, которую она принесла, чтобы показать ему. Эта листовка – свидетельство того, каким потрясающим местом когда-то была «Синяя птица», и кабаре снова может таким стать.

Халед видел, как серьезно она была настроена. Он даже подумал, что мог бы поговорить с ней.

Она была прямо за его спиной, когда он почувствовал какое-то движение в воздухе позади себя, и уже во второй раз за минувшие дни Джиджи оказалась на полу с ощущением, что из нее вышибли весь воздух.

Глава 4

– Не двигайтесь, – буркнул мужской голос.

Джиджи даже и не думала двигаться. Ей казалось, что она больше никогда не сможет пошевелиться. Она была слишком оглушена своим падением и поэтому просто лежала на спине.

Она начала хоть как-то реагировать, только когда ее поставили – причем не очень-то нежно – на ноги. Она покачнулась, когда кровь снова прилила к ее голове, и ее аккуратно поддержали за талию. Джиджи слегка повело в сторону, и она уперлась лбом и носом в мускулистую мужскую грудь.

Джиджи осторожно подняла голову и посмотрела прямо в его карие глаза. Весь мир сжался, и остались только его ровное сердцебиение и ее прерывистое дыхание.

Он что-то говорил ей, но она словно была под толщей воды. Все, что она могла понять, – что никто на нее не нападал, а крепкие мужские руки защищают ее. Тогда она увидела гориллу, которая сбила ее с ног и вырвала из рук рюкзак. Джиджи мгновенно напряглась и попыталась вырваться.

– Это мое! Верните мои вещи! Вы не имеете права трогать мои вещи!

Она сделала попытку рвануть на охранника, но Китаев удержал ее за локоть.

– Успокойся.

Не собирается она успокаиваться! Когда ее вещи потрошили в прошлый раз, на ее запястьях защелкнулись наручники, и ей пришлось провести ночь за решеткой.

Джиджи вырывалась изо всех сил, но он был сильнее. Она выдернула свой локоть и ударила его в грудь. В отличие от ее собственной груди, под ее локтем не оказалось ничего мягкого и нежного – только литые мускулы.

– Достаточно!

Она перестала вырываться, и через какое-то время он отпустил ее. Джиджи откинула волосы с лица и гордо вздернула подбородок. Очень профессиональное поведение, ничего не скажешь!

– Господин Китаев, у вас проблемы? – сдержанно спросил консьерж, с которым Джиджи совсем недавно говорила. Он материализовался рядом с ней, и Джиджи внутренне сжалась.

Халед смотрел на Рыжую. Она смотрела на него так, словно он собирается бросить ее на растерзание голодным львам.

– Никаких проблем. Просто небольшое недоразумение.

– Конечно, сэр, всякое бывает. Но юная леди…

– Мадемуазель Валенте, – ровно сказал он и впервые взглянул на нее, – моя гостья.

– Я вас понял.

– Моя служба безопасности не узнала ее и слегка переусердствовала. Прошу, извинитесь за меня перед постояльцами.

– Все в порядке, господин Китаев. – Консьерж продолжал с любопытством посматривать на Рыжую.

Теперь, когда все смотрели в ее сторону, Джиджи собралась и взяла себя в руки.

– Так и есть, – храбро сказала она. – Я пришла, чтобы поговорить с ним.

«Он», между прочим, был на данный момент самым высокопоставленным гостем отеля.

Халед ожидал, что персонал по-тихому ретируется, но консьерж задержался.

– Вы уверены, мадемуазель?

Беспокойство исчезло с лица Джиджи, когда она поняла, что консьерж предлагает ей путь к отступлению, а вовсе не выгоняет взашей.

– Да, благодарю, – медленно кивнула она, скосив взгляд на свой рюкзак.

Халед легонько встряхнул его. Что она в нем носит? Королевские сокровища? Ядерное оружие? После небольшого представления, которое она устроила, его ничего бы уже не удивило.

– Вы не ушиблись?

– Нет, – фыркнула она, оглядываясь по сторонам, словно ожидая нового нападения. – Хотя ваши зомби постарались.

– Телохранители. – Джиджи моргнула. Она не была уверена, что правильно поняла значение этого слова. – Они обеспечивают мою безопасность.

– Зачем?

– Зачем? – Халеду нечасто задавали этот вопрос. Обычно его называли «сэром» и предпочитали поскорее убраться с его пути. – В моей сфере деятельности это обычное дело.

– Хм… – с сомнением протянула она. – Тогда вам стоит держать их на поводке.

Мужественно борясь с желанием от души расхохотаться, Халед пробормотал:

– Я прошу прощения. Это было непростительным нарушением ваших прав.

– Звучит не слишком искренне. – Джиджи с подозрением посмотрела на него. – Полагаю, вы сейчас надо мной просто потешаетесь. Отец всегда говорил, что мне достаточно нацепить красный поролоновый нос, чтобы получить работу.

– Большинство отцов считают своих дочерей принцессами, – нахмурился он.

Джиджи вспомнила, как семнадцатилетней девушкой танцевала в костюме из воздушных шаров с пятью другими девочками, пока ее отец чистил карманы зрителей. Трудно назвать это сказкой.

– Мой отец воспитывал меня для жизни в реальном мире, – пробормотала она, снова взглянув на свой рюкзак. Интересно, ей его вообще собираются отдавать?

– Я так понимаю, это ваше? – проследив за ее взглядом, Халед протянул ей рюкзак.

Она изо всех сил старалась не показывать своего нетерпения, но не смогла удержаться и прижала рюкзак к груди.

– Значит, с вами постоянно происходит нечто подобное? Телохранители выскакивают из-за угла и сбивают людей с ног?

– Вы шли в мою сторону и что-то доставали из своего рюкзака.

– А в чем проблема-то? – нахмурилась она.

Халед сложил пальцы в виде пистолета и сделал вид, что нажимает на курок. Джиджи нахмурилась еще сильнее.

– Оружие, – пояснил он.

– Оружие? – Она повысила голос. – Они думали, что у меня пистолет?

Проходящая мимо пара покосилась в их сторону, и Джиджи прикусила язык. Халед старался не улыбаться.

– Не вижу ничего смешного.

– Да я и не смеюсь.

– Я пришла не для того, чтобы вас пристрелить, а чтобы поговорить о кабаре.

Повисло неловкое молчание: он просто стоял и смотрел на нее. Джиджи предприняла еще одну попытку.

– Я понимаю, это странно, но, поскольку мы уже встречались, я подумала…

– Я помню, как ты лежала на полу.

У Джиджи мелькнула мысль, что, если бы она сейчас лежала на полу, он бы запросто переступил через нее.

Она рассмотрела все варианты: прошлой ночью они с Лулу обсудили их все. Она решила, что лучше всего будет собрать все материалы об истории кабаре и его былой популярности и выложить перед ним свои идеи.

– Я рада, что вы меня помните, – излишне жизнерадостно сказала она. – Понимаете, я говорю от лица труппы.

– И что же вы говорите? – Он мельком взглянул на часы.

Она теряет его!

Только сейчас Джиджи заметила, что он выглядит не так солидно, как вчера: спортивные брюки, футболка, пара дорогих кроссовок.

– Вы собирались на пробежку? – спросила она с ноткой отчаяния в голосе.

– Да, – отрывисто бросил он. – Ты пришла, чтобы помочь мне в этом?

– Я для этого не совсем подходяще одета.

Джиджи говорила в пустоту: он уже направлялся в сторону двери. Прихватив рюкзак, она направилась за ним.

– Дело в том, – продолжала она, стараясь не отстать и обратить на себя внимание, – что мы действительно беспокоимся о своих рабочих местах, господин Китаев. Я понимаю, что пришла не вовремя и вы имеете полное право указать мне на дверь. Я подумала, что могла бы показать вам кое-что. Это помогло бы вам понять, что представляет собой наше кабаре.

– Что именно ты хотела показать? – спросил он, не замедляя шаг.

У нее были листовки и презентации, но для этого нужен был как минимум стол, но он продолжал идти, не останавливаясь.

– Много всего. – Она постаралась вложить в свой ответ побольше энтузиазма.

Китаев резко затормозил, и Джиджи врезалась в его спину. Она подняла глаза и нервно сглотнула. Он смотрел на нее сверху вниз так, что ей захотелось с ног до головы закутаться в одеяло, очень толстое одеяло. Возможно, даже огнеупорное…

О господи…

– Вот что я тебе скажу, Рыжая. Могу я называть тебя Рыжей?

Рыжей? Серьезно?

– Э-э-э… Да, конечно.

– Ты говоришь, я слушаю – если будешь за мной поспевать.

– Поспевать? – спросила она.

– Ты сможешь бегать в этом?

Джиджи посмотрела на свои ноги.

– Полагаю, что да…

Но когда она подняла взгляд, он уже шел впереди. Китаев уверенно побежал по тротуару в сопровождении своих горилл.

– Но я не хочу бегать! – окликнула она, не осознавая, что уже бежит за ним.

Бежать было непросто, потому что рюкзак хлопал ее по спине, как метроном. На проспекте было многолюдно, и Джиджи едва не столкнулась с державшейся за руки парочкой. Она стремительно прыгнула в сторону и угодила ногой прямо в лужу, забрызгав свои джинсы.

Видимо, слово с делом у Китаева не расходилось, и Джиджи невольно его зауважала. Человеку, который делает то, что обещает, можно доверять. Она надеялась, что сможет с ним договориться. Если сумеет его догнать.

Она хоть немного сравнялась с ним, когда он свернул на Елисейские Поля.

– Господин Китаев! – заорала она.

К ее облегчению, он замедлил бег.

– Не могла бы ты не орать мое имя на весь Париж? – поинтересовался он, когда они наконец поравнялись.

– Конечно. Извините.

– Значит, ты бунтарка?

– Не совсем. – Она с беспокойством взглянула на него.

– Вчера ты продемонстрировала нестандартный подход.

– Какой подход? Я к вам вчера не подходила.

– А прыжок с аквариума?

– Я не прыгала с аквариума, чтобы привлечь ваше внимание.

– Ну конечно…

– Я бы не стала рисковать своим позвоночником. Я не настолько глупа!

– Хорошо, – сказал он по-русски.

Джиджи по-русски не понимала ни слова, но уловила контекст. Он ей не поверил.

– Послушайте, я не устраиваю глупых диверсий, чтобы привлечь мужское внимание!

Он вытянул вперед руку, останавливая ее на перекрестке.

– Маленький совет, – сказал он, глядя по сторонам, чтобы перейти дорогу. – Не надо слишком сильно зажмуривать глаза. Просто закрывай веки, иначе они начинают заметно дрожать. Ты себя выдала.

Что он имел в виду? Этот человек безумно ее раздражал всем своим видом: глубокими глазами, длинными угольно-черными ресницами, острыми скулами.

– Ничего они не дрожали! Когда это такое было?

Он имел в виду ее падение с аквариума. Не думает же он… Черт возьми, да она же была практически в контузии!

– Еще как дрожали! – Он убрал руку и двинулся дальше. – Еще и футболка задралась. Хотя должен отдать должное твоим активам.

– Моим активам? В каком это смысле?

Он направился через дорогу.

Джиджи посмотрела на свою грудь. Он же не это имел в виду, правда?

– Эй! – крикнула Джиджи, догоняя его. – По-моему, вам не стоит говорить мне такие вещи.

Хотя мужчины порой говорили вещи и похуже. В ее профессии нужно иметь толстую кожу. Если он заставляет ее бегать по парижским улицам, мог бы быть с ней и повежливее. Ей было нелегко бежать даже в кроссовках. Хуже того, у нее на ступнях были жуткие мозоли поверх старых мозолей из-за того, что она танцевала прошлой ночью в новых туфлях на четырехдюймовых шпильках.

Попробовал бы давать два выступления в день на высоких каблуках, шесть дней в неделю, сорок недель в году в течение пяти лет. Она бы посмотрела, как ему после этого понравится бегать по жесткому асфальту.

Она споткнулась и едва не врезалась в пожарный гидрант, а потом отскочила от маленькой собачки на поводке.

Глупые парижане с их дурацкими шавками!

Когда Джиджи догнала Китаева, она уже задыхалась.

– Я просто стараюсь представлять труппу…

– Зачем? Чего хочет труппа?

Джиджи взглянула на него: он даже не вспотел. Это несправедливо!

– Возможность… Шанс проявить себя. И повышение жалованья!

Джиджи надеялась, что ей не придется приплетать к разговору Соланж. Честно говоря, ей было ужасно неловко. Но, учитывая тот факт, что вчера вечером он так и не показался в кабаре и явно не собирается туда сегодня, Джиджи ломала голову, как он успел подцепить Соланж. Правда, ей уже приходило в голову, что она могла и наврать, ей это не впервой.

Чтобы продвинуться вверх, многие девушки делали то, что ни Джиджи, ни Лулу делать бы не стали. Разве что жизнь совсем припрет к стенке. Лулу могла долго рассуждать на эту тему. Джиджи задалась вопросом: а как бы поступила Соланж?

С одной стороны, она точно не шлепала бы по асфальту, натирая новые волдыри на многострадальных ступнях. Не то чтобы Соланж хватало ума понять, что их рабочие места под угрозой, нет. Все, что она видела, – это богатого, сексуально привлекательного мужчину, и она просто хотела урвать свой кусок.

Интересно, получила она этот кусок или нет?

Джиджи смотрела на его широкую спину, мускулы переливались под тонкой футболкой при размеренном беге. Ей не составило труда представить, как эти мускулы движутся во время чего-то более интимного, требующего мастерства и ритмичных движений…

Господи, о чем она только думает!

Что с ней происходит? Его сексуальная жизнь ее совершенно не касается!

Тяжело вздохнув, она остановилась. Все бесполезно, он ее не слушал. Он просто забавлялся ее стараниями, а она позволила ему себя впутать в эти шуточки. Ничего нового.

Джиджи опустила плечи. Она не видела никакого смысла продолжать.

Она не сразу поняла, что он повернул назад. Он двигался, как хищный зверь, обманчиво непринужденно, сквозь толпу людей. Когда он подошел к Джиджи, он смотрел на нее так, словно она была единственной женщиной на этой улице. Дурочка! Он же растерзает ее на части, если она не будет осторожна.

Он бегал кругами вокруг нее, заставляя все время поворачиваться, чтобы посмотреть на него.

– Что именно ты собираешься делать, чтобы получить повышение жалованья, Рыжая?

– Танцевать, – нахмурившись, сказала она.

– Хорошо, – сказал он и снова рванул вперед.

Джиджи побежала следом.

Теперь он бежал медленнее, его внимание было приковано к ней. Может, она наконец-то заставит его слушать?

– И когда ты начнешь раздеваться?

– Прошу прощения? – пискнула она.

– Мне безумно любопытно, Рыжая. Полагаю, я увижу приватный танец, если отведу тебя в свой номер?

Джиджи едва не врезалась в дорожный знак. Она вытянула руки и схватилась за столб.

– О чем это вы?

– Женщины постоянно вешаются на меня. Почему ты должна вести себя по-другому?

– Я здесь не для этого, – нетерпеливо бросила она, пытаясь понять, что он имел в виду под «приватным танцем».

– Это значит секс, а его я могу получить в любом месте. Ты должна повысить ставку, Рыжая.

Джиджи едва не упала. Секс? Она не предлагала ему секс! Кто тут вообще говорил о сексе?

Но он уже бежал вперед, и Джиджи подумала, что секс – последнее, что они обсуждали, и он уйдет, думая, что она… как Соланж.

Ее ноги отказывались двигаться дальше, и она просто стояла, наблюдая, как он удаляется.

– Я не собираюсь заниматься с вами сексом! – крикнула она ему вслед.

Глава 5

Прохожие оглядывались на ее гневный оклик, но Джиджи было все равно. Неужели этот отвратительный сексист думал, что она настолько не уважает себя, чтобы предложить ему свое тело? И ради чего? Ради повышения зарплаты!

Китаев остановился и бегом направился к ней. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

– Это что еще значит? – прорычал он.

– Я могла бы задать вам тот же вопрос. – Ее голос едва заметно дрогнул. – Так вы наложили свои лапы на «Синюю птицу»? Давили на Ахмеда аль-Хаммуда, пока он не поставил кабаре на кон?

– Интересная интерпретация. – Он прищурился. – Хорошо его знала, Рыжая, да?

Джиджи приказала себе не поддаваться на провокацию. Он делает это, чтобы привести ее в бешенство. Хочет, чтобы она ушла.

– Теперь, когда я увидел это место, я понимаю, почему он поставил его на кон, как ты выразилась. Мне надо было спасовать.

– Неужели? – на выдохе произнесла она. – Сомневаюсь, что вы когда-нибудь пасуете. Вам нравится выигрывать, господин Китаев, а это означает, что кто-то должен проиграть. А я не намерена допустить, чтобы мы проиграли.

Он смотрел на нее так, словно она впервые по-настоящему заинтересовала его.

– И что же вы собираетесь делать, мисс Валенте?

– Бороться с вами.

Он почти улыбнулся.

– Вперед, – сказал он. – Сделай свой лучший выстрел.

– И сделаю! – Она воинственно вздернула подбородок. – Соланж Делон.

Она сказала это так, словно это было не имя, а какие-то волшебные слова. Очевидно, они должны были ему что-то сказать.

– Соланж Делон, – снова повторила она, уже с меньшей уверенностью, учитывая отсутствие ответа. – Вы пригласили ее выпить. Сегодня вечером.

Молчание.

Джиджи чувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. Каким-то образом все пошло не так. Слабая улыбка тронула его красиво очерченные губы.

– Я просто считаю, что это неправильно, – нарушила она молчание. – Приглашать девушку из кабаре все равно что купить пластмассовую Эйфелеву башню в киоске у метро – просто сувенир из поездки.

– Вот что ты думаешь, Джиджи? – Тон его голоса был обманчиво мягким. – Или об этом ты тоже прочитала?

Джиджи колебалась. Все читали об этом. Мародер из России, который захватывал все, что только мог получить: культурные артефакты, недвижимость, женщин.

– Я так понимаю, вы хотите сказать, что это неправда? – спросила она в напряженной тишине. Он не ответил. – Справедливости ради должна признать, что считаю некоторые утверждения явным преувеличением, – скороговоркой выпалила она, зная, что теряет почву под ногами.

– Возможно. – Он слегка улыбнулся краешком губ.

Джиджи покраснела. Она вовсе не собиралась обсуждать его личную жизнь. Она собиралась вести себя как профессионал!

– Я уже говорил, что женщины все время на меня вешаются.

– Видимо, не могут устоять перед вашей красотой, – неохотно признала она и тут же отругала себя: нечего называть его красивым!

– Я собирался сказать, что деньги странно влияют на людей. – Он смотрел на нее так, словно она зачаровывала его. – Но если ты собираешься забросать меня комплиментами, Джиджи, ты могла бы выбрать то, на что я могу ответить, – лениво проговорил он с жестким русским акцентом, словно наслаждался происходящим. – Большинство мужчин не обрадуются, если их назвать красивыми.

– Я говорю объективно, – сухо сказала она. – Вполне очевидно, что вы привлекательны…

– Это чуть хуже, чем красивый? Продолжай.

Джиджи вспыхнула.

– Слушайте, я не собираюсь стоять здесь и обсуждать вашу внешность!

– Я тебе нравлюсь.

– Ничего подобного! Вы вообще не в моем вкусе!

– А кто в твоем вкусе?

– Чувственный, заботливый, любит животных, любит свою маму…

Джиджи сама не знала, как они перешли на эту тему, но, если он хочет знать – пожалуйста.

– Гей?

Джиджи чуть не подавилась. Она уперла руки в свои бедра.

– Вы рассуждаете стереотипами, как настоящий гомофоб!

– Я не гомофоб, – улыбнулся он, – я просто быстро меняю свое мнение о тебе, Рыжая.

– Да? Ну и что же это за мнение?

– Ты не станешь заниматься со мной сексом, но ты будешь надоедать мне, чтобы я дал тебе то, что ты хочешь.

Джиджи покраснела и сказала себе, что лучше уж быть надоедливой язвой, чем позволить ему думать, что она готова торговать собой.

– Вы сами спросили о моих предпочтениях, – начала защищаться она. – Простите, если я вас раздражаю, но это вы попросили меня бежать с вами.

– Тебе пора поменять свои предпочтения.

Сейчас он открыто ей улыбался, но вместо того, чтобы почувствовать раздражение, она поняла, что сердце ее забилось быстрее. Джиджи поняла, что отвлекается.

Он был прав, ей надо изменить свои вкусы. Но она все равно никогда не выбрала бы его.

Не то чтобы он ей что-то предлагал. Очевидно, она была для него назойливой мухой. Джиджи старалась не принимать это слишком близко к сердцу. К тому же роскошные русские миллионеры не встречаются с обычными танцовщицами. С ведущими танцовщицами из «Лидо» – возможно, но не с девицей из кордебалета «Синей птицы».

Джиджи забеспокоилась: неужели она действительно назойлива? Было в его мужественности что-то такое, что каждое его слово имело вес. Джиджи сделала глубокий вдох: не время поддаваться унынию. Пора сделать хоть что-то!

– Послушайте, – сказала она, инстинктивно тронув его за руку. – Давайте я просто забуду о том, что вы сказали, а вы забудете о том, что сказала я, и начнем все сначала.

Даже на ее собственный вкус фраза прозвучала довольно коряво, но на данный момент у нее было только это. Китаев смотрел на ее руку, и Джиджи тут же отдернула ее, но он успел поймать ее пальцы.

Их взгляды встретились, и, прежде чем она успела спросить, что он, собственно, делает, россыпь гравия окатила их по ногам. Путаные мысли Джиджи мгновенно улетучились, и она повернулась в сторону двух мальчишек. Женщина, очевидно, их мать, схватила одного маленького разбойника за ухо, а второго крепко взяла повыше локтя.

– Оставьте наше кабаре в покое! – сказала она напряженным голосом, искоса глядя на Китаева. – Варвар! – прошипела она.

Перед ними остановилась молодая пара, и девушка вытащила из кармана телефон, чтобы сделать снимок.

– Почему бы вам не вернуться в Лондон, там вам самое место? – поинтересовался пожилой мужчина.

Джиджи могла бы увидеть больше, но Китаев встал перед ней, закрыв ей панораму. На мгновение она смутилась: он что, защищает ее? Она смотрела на его широкую спину и чувствовала себя довольно странно. Ни один человек еще никогда не заботился о ее благополучии, и то, что о ней беспокоился именно этот мужчина, ее безумно смущало.

Она ему даже не нравилась! Что ж, она не будет принимать это как должное! Она встала рядом с ним.

– Эй! Вы кем себя возомнили? Говорите подобным образом с человеком, которого даже не знаете! – воинственно сказала Джиджи. Халед, не веря своим глазам, смотрел, как она подходит к женщине, держащей своих сыновей за шиворот их футболок. – Не удивительно, что ваши сыновья такие невоспитанные, раз вы сами себя так ведете! А вы, сэр, – она указала жестом на пожилого джентльмена, – проверьте сначала факты. Он даже не живет в Лондоне! Никто из вас не знает, что именно он собирается делать с кабаре. Вы просто осуждаете его. Вы все.

Наоборот. Он как раз собирается делать примерно то, чего от него ожидают. Передаст его другому покупателю, отдаст на благотворительность или просто выбросит на свалку. Он не собирался инвестировать деньги в это чертово кабаре, и ее праведный гнев не стоил выделки.

– К тому же, если люди вроде вас купят билет на представление, у нас стало бы хоть немного меньше проблем! – Джиджи уперла руки в бедра и посмотрела на своих оппонентов.

Она выглядела довольно забавно, но вместе с тем Халеду хотелось дать ей встряску. Почему она так беспокоится? Почему вообще обращает на них внимание? Мнение этих людей ничего не значит. Их мнение будет меняться в соответствии с новыми газетными заголовками. Учитывая то, что он ей наговорил, она не должна была так энергично становиться на его защиту.

– А ты вообще кто такая? – с осуждением спросила женщина.

Джиджи сама не понимала, что ждала именно этого момента. Она выпрямилась во весь свой рост и открыла рот…

Халед что-то грубо произнес по-русски.

– Довольно, – сказал он по-английски и схватил Джиджи за руку. – Спектакль окончен.

К удивлению Джиджи, он потащил ее прочь.

– Джиджи Валенте! – крикнула она через плечо. – Я танцовщица в «Синей птице», лучшем кабаре города!

Китаев дернул ее к себе.

– Эй, ты что делаешь? – возмутилась Джиджи.

– То же самое я мог бы спросить у тебя!

– Пытаюсь продвигать наше кабаре!

Халед выругался. Он оглянулся через плечо и стиснул зубы. Джиджи тоже оглянулась: прохожие доставали свои смартфоны и фотографировали их.

– Не оборачивайся, – приказал он, – и никак не реагируй.

– Ладно, – ответила Джиджи, вдруг осознав, что они держатся за руки.

– Не могу поверить, что ты сказала им свое имя. – Китаев осуждающе посмотрел на нее сверху вниз.

Джиджи моргнула, ее мысли все еще крутились около их переплетенных пальцев.

– А почему нет? – Джиджи оступилась. – Вот черт! – Он посмотрел на нее, и Джиджи нахмурилась. – Что? Ты считаешь, я сделала это нарочно?

– Нет. Я думаю, ты сделала это точно так же, как делаешь все на свете, Джиджи, – не оценивая реальную ситуацию и последствия своих действий.

– Варвар! – крикнул кто-то из толпы.

Джиджи содрогнулась от неприкрытой злобы, прозвучавшей в голосе.

– Да что происходит с этими людьми?

– Ваше кабаре стало катализатором общественного мнения.

Джиджи понятия не имела, что общественное мнение может быть таким устрашающим. Она слабо вскрикнула, когда вспышки ослепили ее, и инстинктивно отвернулась. Халед прикрыл ее своим телом.

«Папарацци» – единственное слово, которое она распознала в потоке русской брани. Надо признать, что способность ясно мыслить у Джиджи была явно нарушена потому, что она была прижата к Халеду. Он был таким большим и сильным, и она вдыхала его запах, как наркоман – кокаин. От него пахло лосьоном и мускусом – пьянящее сочетание. Рукой он придерживал ее за спину, и Джиджи поняла, что он хочет, чтобы она оставалась на месте и не двигалась.

Папарацци уехали так же внезапно, как и приехали, но они так и не сдвинулись с места. Джиджи замерла: он заставлял ее чувствовать себя женщиной, привлекательной, желанной.

– Надо двигаться, – сказал он, и его дыхание обожгло ей щеку.

Китаев не шевельнулся. Он тоже это чувствовал? Джиджи вдруг осознала, что тесно прижимается к его мускулистым бедрам, да и вообще ей очень комфортно в его объятиях. Жар охватил ее бедра, соски затвердели, и внезапно она почувствовала, что с подобной проблемой столкнулась не одна она.

Джиджи напомнила себе, что он мужчина из плоти и крови, а их тела буквально вжаты друг в друга, так что это может быть чисто физиологической реакцией. Но она все еще помнила его комментарии о ее назойливости, и все же ее уверенность в себе окрепла и расцвела от весьма внушительного подтверждения того, что он не так уж равнодушен к ней, как старался показать.

Джиджи подняла голову, и их взгляды встретились. У нее участилось дыхание, они стояли так близко, что она могла разглядеть золотистые искорки в его карих глазах. Она вдруг подумала, что он не такой, каким она себе его нарисовала. Умный человек, возможно даже, достаточно проницательный, чтобы увидеть перспективу в их кабаре.

Чем дольше они так стояли, тем неудобнее она себя чувствовала. Возможно, и он сможет рассмотреть в ней что-то, чего она предпочла бы никому не показывать.

Джиджи инстинктивно отстранилась. Неожиданно он снова взял ее за руку, и их пальцы переплелись. Она попыталась освободиться, потому что жест показался ей слишком интимным, но он вдруг пошел вперед, потянув ее за собой.

– Что мы делаем? Что происходит?

– Мы идем, – грубовато ответил он.

Это она уже поняла. Только куда они идут?

Он достал мобильный телефон из заднего кармана, нажал несколько кнопок и что-то сказал по-русски своему собеседнику.

– Благодаря твоей болтливости наши фотографии скоро облетят весь Интернет, – спокойно произнес он и убрал телефон.

– Что? О чем ты?

Словно из ниоткуда материализовалась небольшая группа мужчин. Китаев приобнял ее за плечи.

– Все в порядке, это моя служба безопасности, – сказал он с такой спокойной уверенностью, что она покорно взяла его за руку и молча последовала за ним к лимузину с тонированными стеклами, припарковавшемуся у тротуара.

Не говоря ни слова, он затолкал ее в машину. Она забралась на роскошное кожаное сиденье, поскольку у нее не было особого выбора.

– У меня были некоторые проблемы с безопасностью с тех пор, как я прибыл в Париж, – сообщил он ей, когда автомобиль мягко вклинился в поток машин.

– Какие проблемы? – переспросила она.

– Обычные. Нарушение личной жизни, фотографы, агрессия от людей, готовых накинуться на меня с топорами, – да ты сама только что видела.

Джиджи поджала губы и промолчала. Китаев смотрел на дорогу.

– По правде говоря, если тебя это интересует, у меня есть кое-какая собственность на юге Франции и несколько холдингов в Париже и за его пределами. У меня нет никакого великого плана. «Синяя птица» свалилась мне как снег на голову, и это стало катализатором для ксенофобии в этом городе. – Он задумчиво посмотрел на нее. – И да, информация лично для тебя, Джиджи. Соланж Делон мне нужна для рекламы. Моя пиар-команда собиралась сфотографировать меня с одной из французских танцовщиц при полном параде, чтобы братья Дантон смогли прикрыть все негативные отзывы.

– О-о… – тихо протянула она.

– Подумай сама, – он раздраженно посмотрел на Джиджи, – стал бы я развлекаться с танцовщицами при таком общественном мнении о себе?

– Думаю, что нет.

Молчание затягивалось, оставляя невысказанным один вопрос: зачем он в таком случае взял ее на пробежку, рискуя быть узнанным?