Текст книги "Лето в Андалусии"

2019

Апрель

– Как ты себя сегодня чувствуешь?

Это Томас, и голос у него немного подавленный.

– Лучше. Уже не так лихорадит, и раскалывающая головная боль наконец-то прошла. Худшее позади, и я надеюсь завтра вернуться к онлайн-работе.

После того как мне пришлось бороться за продление на месяц моей старой аренды, наконец-то я смогла переехать на новое место, а на следующий день заболела гриппом, что стало настоящим кошмаром. Я думаю, мое тело посылает мне четкий сигнал о том, что я переусердствовала.

– Вив понравилась вечеринка по случаю второй годовщины «Алеатори»?

Я в ярости, что не смогла там присутствовать, но человек с высокой температурой – не самое приятное зрелище, и мне не хотелось распространять повсюду свои микробы.

– Это было… ах, здорово. Еда великолепна, и ты не поверишь, сколько там было громких имен из музыкального и кинобизнеса. Дарио говорит мне, что сегодня утром это событие стало популярным в соцсетях, но на опубликованных фотографиях – только несколько известных лиц. Обычное дело: кто да с кем. Я передал твои извинения, и Рик сказал, чтобы ты поскорее поправлялась и не переживала. Поскольку до вашего вылета в Испанию осталось пять недель, это и к лучшему, что ты подхватила этот вирус сейчас, а не позже. Твоя первая неделя в Андалусии обещает быть насыщенной.

– Ты на секунду запнулся, Томас.

– В самом деле? – Теперь его голос звучит виновато.

– Да. Что ты недоговариваешь?

Он прочищает горло – еще один признак того, что ему не по себе.

– Между Риком и Кэти вспыхнула ссора. К счастью, в ресторане было многолюдно, да и вообще довольно шумно.

– Серьезно?

– Когда все началось, я стоял у фуршетного стола, так что оказался прямо рядом с происходящим. Обернувшись, я на мгновение заметил лицо Рика, когда кто-то схватил его за руку, и он выглядел разъяренным. Мне доводилось видеть, как нападают на шеф-поваров, но чтобы так – никогда. К счастью, подошли два человека и увели их обоих с глаз долой. Думаю, один из них был агентом Кэти, а другой – официантом. Если бы все это разыгралось на глазах у всех, ситуация обернулась бы полной пиар-катастрофой. И, м-м-м, я должен перед тобой извиниться. Ты ведь говорила, что у них пылкие отношения и что их личная жизнь может повлиять на то, как ведется бизнес.

Сожалеет ли Томас о том, что позволил мне убрать из оригинальной статьи, которую я написала, все, кроме самого краткого упоминания о партнерстве Рика и Кэти? Поразмыслив, я поняла, что именно Рик уговорил меня на это, хотя Томас всего лишь хотел, чтобы я смягчила тон, описывая практический подход Кэти.

– У тебя хорошее внутреннее чутье, Лейни. Но, вероятно, тебе лучше знать, что произошло, учитывая, что ты собираешься провести довольно много времени в компании Рика.

– Спасибо за предупреждение, Томас. Я буду осторожна. Надеюсь, отношения между ними не ухудшатся, поскольку ресторану это не сулит ничего хорошего. Если им нужно немного побыть порознь, эта поездка для Рика может оказаться как нельзя кстати. Я знаю, что он надеется на визит одного из инспекторов Мишлена, и Кэти беспокоилась из-за отсутствия Рика, но Пьер Вербье – хороший шеф-повар, и он уже знаком со стандартами Рика.

– Тут ты, возможно, права. Но если ты выяснишь, что стоит за этой накаленной атмосферой, дай мне знать, просто из любопытства, конечно.

Хм, это интересно. Томас чувствует, что здесь кроется какая-то история? Надеюсь, если Кэти внезапно уйдет и оставит Рика без финансовой поддержки, это не станет крахом многообещающего бизнеса.

Сразу же после того, как он вешает трубку, я ищу номер Нила. По правде говоря, он дал его мне, на случай если сможет чем-нибудь помочь, когда я писала статью, но если и есть человек, который действительно знает, что происходит, так это он.

– Нил, привет, это Лейни.

– У тебя простуженный голос. Ах, так вот почему ты пропустила вечеринку. А я-то голову ломал. Ох, и что это был за вечер, – стонет он. – Я не могу сейчас говорить, так как сегодня работаю в две смены, а это очень беспокойно. Ты не против, если я позвоню тебе завтра? Есть пара вещей, которыми я хочу с тобой поделиться, вещей, о которых я не мог упомянуть при нашем первом разговоре. Короче, поговорим позже.

Внезапно моя воспаленная голова становится ясной, как колокол. Что, если я невольно узна́ю настоящую историю, стоящую за непростым романом Рика и Кэти? Подобная история не подойдет для «Высококлассной кухни», но как часть группы, мы тесно связаны с журналом о стиле жизни, который сделает все, чтобы раскрыть скандал, лежащий в основе любовных связей знаменитостей. Подобный материал поставил бы Томаса в очень выгодное положение среди тех, кто на самом верху. При этой мысли у меня немного замирает сердце. Мне бы не хотелось оказаться в центре всего этого, но мне и самой стоит знать, если что-то пойдет не так. Что, черт возьми, я смогу придумать в кратчайшие сроки, если сорвется поездка в Испанию?

Лейни, успокойся, говорю я себе. Вооружиться информацией, поскольку тебе предстоит провести много времени в компании Рика Оливера, – это одно, а журналистское расследование – совсем другое. Никто не может заставить тебя делиться тем, что тебе рассказали по секрету. Как говорит папа, придерживайся поставленной задачи – придерживайся еды.

* * *

– Лейни, милая, я не знала, что ты болеешь.

Мамино лицо смотрит на меня с экрана, и я понимаю, что меня выдает красный нос, хотя, по крайней мере, я уже не пылаю жаром. И впервые за четыре дня я одета.

– Спасибо, мне уже гораздо лучше.

– И, без сомнения, обратный отсчет до твоего большого приключения – тоже плюс. Солнечный свет принесет тебе много пользы.

Когда папа сказал, что готов помочь маме вместо меня, я решила, что это не та новость, которую я могла бы сообщить, не поговорив с ней с глазу на глаз. И да, возможно, я могла бы найти друга, который согласится прикрыть меня в обмен на двухнедельное бесплатное питание и проживание в живописном фермерском доме во Франции – в конце концов, это звучит как большое развлечение, – но чутье подсказывает мне, что мои родители не общаются, потому что им трудно восстановить связь. Они все еще время от времени спрашивали друг о друге, и это заставляло меня удивляться. Я чувствовала, что стоило, по крайней мере, дать им такую возможность, и щедрое папино предложение стало отправной точкой. С тех пор мы с мамой раз в неделю общаемся по видеосвязи. Сначала она сомневалась в предложении папы, так как они долгое время не разговаривали, и я не настаивала. Но, исчерпав все другие варианты, мама в конце концов поняла, что особого выбора у нее не остается. Мне потребовалось пару недель мягкого убеждения, чтобы их разговорить, но теперь у них, по крайней мере, налажен полурегулярный диалог.

– Во всяком случае, к моменту вылета я приду в норму. Не могу дождаться! – с энтузиазмом подхватываю я.

– Я очень рада за тебя, милая. Ты действительно усердно работаешь, и я так горжусь тобой.

– Спасибо, мам. Если я не умею готовить так, как ты, то, по крайней мере, ты научила меня, что вкус – это все. Не многие дети, когда вырастают, способны выбежать в сад, чтобы нарвать свежей зелени и час спустя наслаждаться ею во время еды. Это ты сделала меня гурманом, ты же знаешь.

– Думаю, да, – отвечает она. Я вижу гордость, отражающуюся в ее глазах, и с каждым звонком мы постепенно возвращаемся к более комфортным отношениям.

– Папа с тобой общается?

Ее улыбка – это всего лишь подергивание уголков губ.

– Удивительно, но да. Ты была права, что беспокоилась о нем, но он начинает открываться и понемногу расслабляться. Я заверила его, что все, что мне нужно, – это чтобы в помещении находился второй человек, пока я буду проводить демонстрацию. Просто чтобы убедиться, что у посетителей есть все необходимое, и чтобы я могла сосредоточиться, не беспокоясь о гостях. Я сказала ему, чтобы он воспринимал это как отпуск, и, опять же, он сможет попробовать несколько замечательных блюд. Может быть, не ресторанного качества, но вполне сытную еду. Я обнаружила, что, когда люди посещают эти курсы, возникает много веселья и общего духа товарищества. Ему пойдет на пользу немного взбодриться. – Я смотрю на маму, стараясь не морщиться, а она продолжает: – Да, я прочитала одну из его книг, и он все еще пытается спасти мир.

– Это-то меня и беспокоит, но, полагаю, мам, кто-то должен высказаться.

– Я понимаю, Лейни, и восхищаюсь его силой и мужеством. Уверена, ты тоже это понимаешь. Но если завтра наступит конец света, мой последний день прошел с улыбкой на лице. Я поговорила со своей очаровательной дочерью и только что потратила час на то, чтобы научить трех подростков готовить здоровую еду. Мои слушатели не тратили это время на беспокойство о множестве вещей, на которые они не могут повлиять. И если завтра не наступит конец света, по крайней мере, я поделюсь чем-то, что принесет пользу другим. Интересно, может ли твой отец сказать то же самое или он снова и снова бьется головой о кирпичную стену?

Соглашаясь с ней, я чувствую себя предательницей. Разве мы все не должны постоянно бороться с тем, что неправильно, и отстаивать то, что правильно? Но как это сделать, умудряясь при этом жить нормальной и счастливой жизнью?

– Может быть, некоторые люди рождены быть воинами, мама.

– Что ж, если он действительно появится у моей двери, как и обещал, я сделаю все возможное, чтобы побудить его расслабиться, немного повеселиться и насладиться простыми вещами в жизни. Я не считаю это неправильным или эгоистичным, Лейни. Я рассматриваю это как дар, который дает нам жизнь. Даже в трудные времена природа всегда рядом, чтобы напомнить нам, что красота повсюду, если мы захотим ее увидеть. Как и доброта.

Мама, кажется, постоянно придает смысл вещам таким образом, чтобы их было легко понять и трудно оспорить.

– Бабушка Роуз всегда цитировала молитву о безмятежности. Дай нам благодать принять то, что нельзя изменить, и мужество изменить то, что должно быть изменено. Однако не всегда так просто понять, что есть что, не так ли? – отвечаю я.

Мама протягивает руку, чтобы прикоснуться к экрану, прикладывает к нему раскрытую ладонь, и я делаю то же самое.

– Но самое главное – дальше, моя прелесть. Жить одним днем, наслаждаться каждым мгновением, принимать трудности как путь к миру. Твой папа тоже заслуживает счастья и покоя.

У меня на лбу прорезается усталая морщинка. Сможет ли он когда-нибудь взглянуть на это с такой точки зрения?

– Мама, по крайней мере, папа будет рядом, чтобы помочь, так что, по-моему, все не так уж плохо. И я буду думать о тебе и жалеть, что меня там нет.

– Я знаю. Я думаю, это его предложение мира. Я просто надеюсь, что он получит что-то взамен. Кроме нескольких приятных блюд, приготовленных из свежих продуктов с огорода. Обещаю, я никоим образом не буду на него давить. Он сам себе хозяин, и теперь я с этим смирилась. И ты тоже должна смириться. Перестань беспокоиться о нас и поправляйся, чтобы насладиться собственным приключением.

– Я так и сделаю. Уверена, это будет замечательный опыт.

Я убираю руку от экрана, мама посылает мне воздушный поцелуй, и я делаю вид, что ловлю его. Она не делала этого с тех пор, как мне исполнилось шесть лет.

– И обещаю, я приеду навестить тебя до осени.

Не важно, что будет дальше, но в следующий раз ничто не помешает мне отправиться во Францию. Пора залечить трещину между нами, и я к этому более чем готова.

* * *

– Лейни, это Нил.

– О, спасибо, что перезвонил. Как у тебя дела?

– Спасибо, хорошо.

– Значит, ты все еще работаешь в ресторане во все возможные смены.

– Да. У нас с братом, вероятно, всего через шесть месяцев в банке будет достаточно средств, чтобы начать наш маленький бизнес. Мы наконец-то добьемся этого, и наши родители сказали, что тоже хотят в нас инвестировать. Это дорогого стоит, но это и пугает. Мы не собираемся их подводить и всякий раз, когда у нас появляется свободное время, работаем в небольшом подразделении, изготавливая кое-какие образцы.

Нил и его брат страстно любят работать с деревом и мечтают изготавливать мебель на заказ. Это звучит маловероятно, учитывая, что Нил работает официантом, а его брат водит лондонское такси, но когда мы пошли вместе выпить, он показал мне фотографии некоторых их работ. Они определенно знают, что делают, и то, что я увидела, меня впечатлило.

– Значит, ты все еще здесь?

– Пока да.

Я издаю самый громкий, взрывной чих и начинаю смеяться.

– Извини, вырвалось. Эта простуда выглядит хуже, чем есть на самом деле, хотя сейчас мне намного лучше. Как там в «Алеатори»? Дела идут неважно?

– Дела, точно, идут то вверх, то вниз, – признается он.

– О, мне жаль это слышать.

– Серьезно, я не знаю, почему такой талантливый человек, как Рик Оливер, должен мириться с постоянными издевательствами. Кэти никого не слушает, а тем временем ее агент ходит за ней по пятам, пытаясь сгладить ситуацию после того, как она все портит. – Нил не кажется измученным, он кажется сердитым.

– Все настолько плохо?

– Ну, это когда она рядом. К счастью, она не все время там находится. Но она заявляется без предупреждения, и начинается хаос. Она критикует не только меню, но и то, как подается еда. Я едва не получил от нее взбучку, и это неприятно.

– Что ты такого плохого сделал? – Мне трудно поверить, что он мог ошибиться, поскольку Нил всегда так приветлив и нет ничего такого, с чем у него могли бы возникнуть проблемы.

– Один из посетителей пожаловался, что я принял чей-то заказ раньше, чем его. Я сделал это, потому что политика такова, что мы обслуживаем людей в строгой очередности. Кто первый пришел, тот первый и обслужен.

– Нехорошо потакать кому-то только потому, что он не хочет ждать своей очереди, – замечаю я.

Он хмыкает:

– Верно. Но когда это кто-то из ее друзей, правила, очевидно, не в счет. Она говорит, что высокопоставленные особы важны для бизнеса. По общему признанию, клиент, о котором идет речь, в музыкальном бизнесе известный человек, но, откровенно говоря, он несносен. Персоналу надоело, что люди приходят без предварительного заказа, думая, что получат столик, если назовут имя Кэти. Это ставит Рика в тупик, потому что мы работаем не покладая рук, и вдруг нам приходится наколдовывать еще один стол. Это какое-то безумие. А ведь она знает, за сколько дней людям приходится делать предварительный заказ, чтобы получить бронь.

Похоже, что Кэти создает проблемы даже тогда, когда ее нет на месте.

– Что произошло на вечеринке?

– О, это был настоящий кошмар. Серьезно, это было время примадонны, и три четверти присутствующих были ее личными приглашенными. В какой-то момент она разговаривала с Риком, и, насколько я могу судить, у нее зазвонил телефон. В тот момент я стоял к ним спиной, но, услышав шум, обернулся. Рик выглядел серьезно рассерженным, и я видел, как Кэти набросилась на него и буквально толкнула. Я наклонился, чтобы помочь ему подняться, так как, похоже, у него снова подвернулась лодыжка. К тому времени агент Кэти уже тащил ее в направлении кухни, физически удерживая. Нам двоим удалось поднять Рика на ноги, но ему нужна была помощь при ходьбе, так как он хромал. Потасовка закончилась за считаные секунды, и только пара ближайших людей увидели Рика на полу. К счастью, ресторан был набит битком, так что они, вероятно, подумали, что он споткнулся. Но мы были на волосок от гибели.

– Из-за чего произошла драка?

– Лейни, это строго между нами. Кэти уволила бы меня на месте, если бы узнала, что я рассказываю, но, думаю, из всех, кто там работает, мне меньше всего есть что терять. Ссора продолжилась на заднем дворе и, похоже, была связана с ее дружбой с Зейном. Он плохо на нее влияет, и Рик это знает. Я не думаю, что это просто ревность, но иногда, когда Кэти и ее маленькая компания вваливаются в ресторан в конце вечера, они чем-то накачаны, это точно. Рик не знает, как с этим справиться. Кэти потом всегда извиняется, но если у ее друзей появится желание выпустить пар, ей не следует приводить их в «Алеатори».

Бедняга Рик.

– Шесть месяцев, и я ухожу. Но на это тяжело смотреть, Лейни. И если ничего не изменится, в один прекрасный день это попадет в заголовки газет. Пьер ее терпеть не может. К счастью, она дает несколько концертов в Северной Америке, так что мы надеемся, что она не будет появляться часто, пока Рик в отъезде. Честно говоря, я думаю, что иначе Рик останется без су-шефа. Пьер может устроиться на работу где угодно, и он не намерен на целых четыре недели подставляться под огонь.

Я в шоке. Все даже хуже, чем я думала, и все же Томас ушел с вечеринки с мыслью, что во всем виноват Рик.

– Какая ужасная ситуация для всех, кто в ней замешан. Такое не облегчает работу.

– Пока ее нет, все хорошо, но когда она появляется, мы все на взводе. Причина, по которой я иду на огромный риск и говорю тебе это, заключается в том, что ты едешь с Риком. Трудно стоять в стороне и видеть, что происходит, и я не просто одинокий голос, мы все чувствуем то же самое. Это не наше дело – высказываться, хотя Пьер и пытался. Ты, кажется, неплохо ладишь с Риком и… может быть, если он начнет говорить об этом, то, по крайней мере, ты будешь знать правду о том, что происходит за кулисами. Лейни, это катастрофа, которая вот-вот разразится.

Именно это я сказала Томасу после первого интервью, которое делала в «Алеатори».

– Да уж, ситуация деликатная. Спасибо, Нил, и то, что ты мне рассказал, дальше меня не пойдет. Я не уверена, что рабочие отношения, которые у меня сложились с Риком, позволят нам вести беседы в этом направлении, но если это произойдет, то того немногого, чему я была свидетелем, и того, что ты мне только что рассказал, мне будет достаточно, чтобы задать несколько вопросов. Я полагаю, это может помочь заставить его остановиться и подумать и, возможно, взглянуть на то, что происходит, с другой точки зрения.

– И еще между нами. Некоторые из нас считают, что инспектор Мишлена уже побывал в ресторане и, к счастью, это был день, когда Кэти там не было. Мы можем ошибаться. Они могут даже подослать приманку перед визитом инспектора, кто знает? Но я был не единственным, у кого возникло сильное ощущение, что у нас есть человек, который сидит сложа руки и наблюдает за мельчайшими деталями. Его глаза были повсюду, и в какой-то момент у него упала на пол салфетка. Я задумался, не проверка ли это. Я был там и исподтишка наблюдал за каждым его движением.

– И что ты сделал?

– Шагнул вперед, поднял салфетку с пола и тут же поднял руку. К нам моментально подошел другой официант со свежей салфеткой, которую я вручил с должным почтением и своей фирменной улыбкой.

Я начинаю смеяться:

– Нил, когда ты уволишься, нам будет тебя не хватать. Но ты должен следовать своей мечте. И спасибо тебе. Не только за то, что предупредил меня, на случай если я смогу помочь, но и за то, что прикрыл Рика. Уверена, он был бы тронут.

– Это лучшее, что я могу сделать. Рик был добр ко мне, давал, когда мог, дополнительные смены. Да еще и зная, что в какой-то момент я уйду. В любом случае надеюсь увидеть тебя в ресторане до того, как уволюсь. Однако я ожидаю, что к следующей рождественской дегустации меня здесь уже не будет. Желаю чудесно провести время в Испании. Я слышал, что съемки будут проходить в монастыре.

– Да. Моя спальня – бывшая монашеская келья.

Теперь очередь Нила смеяться:

– Может быть, это как раз то, что нужно Рику. Немного одиночества, чтобы ослабить власть Кэти. Он может вернуться другим человеком.

Я размышляю о том, что финансовая власть Кэти над Риком делу не помогает. Однако, судя по всему, романтические отношения между ними, возможно, идут на убыль, и мне интересно, какое влияние это окажет на бизнес с течением времени.

Июнь

Утро пятницы, и я плюхаюсь на среднее сиденье в центральной части самолета, направляющегося в аэропорт Севильи, с ощущением, что если жизнь подкинет мне еще один крутой поворот, то я превращусь в сплошное слезливое месиво.

Давай, Лейни, соберись, недвусмысленно говорю я себе. Ты же можешь!

Но правда в том, что я ничего не могу. Вчера поздно вечером я как раз укладывала в чемодан купленные в последнюю минуту вещи, когда получила плохие новости. Сегодня утром я лечу в Испанию, у меня нет фотографа, а съемки начинаются в понедельник.

Энт не виноват. Бедная маленькая Элли чуть больше трех недель назад покрылась сыпью, и врач подтвердил, что это ветрянка. То, что началось как несколько случайных высыпаний, переросло в тяжелый случай, и она оказалась в этой сыпи по уши. Сыпь была у нее на голове, внутренней стороне рта и на подошвах – это ужасно. Когда Энт расспросил доктора, тот сказал ему, что в начале июня он сможет отправиться в путешествие. Во всяком случае, сам Энт болел ветрянкой в детстве. А пока Энт работал дома, помогая Хейли справиться с очень больной маленькой пациенткой. В перерывах он копался в фотоархивах для осеннего бонуса читателям от «Высококлассной кухни». Мы раздаем бесплатный буклет с рецептами лучших из лучших зимних согревающих блюд, которые журнал публиковал за последнюю пару лет. Я просматривала прошлые рецепты, выбирая, какие из них включить, и все, казалось, довольно хорошо встало на свои места. То есть до тех пор, пока мой телефон не зазвонил вчера в шесть часов вечера.

– Лейни, ты не поверишь. Врач только что подтвердил, что у меня опоясывающий лишай. Волдыри лопаются, как кукуруза в микроволновке.

– О, Энт, это ужасно! Опоясывающий лишай? Это связано с ветрянкой Элли?

– Вроде того, но я заболел не из-за того, что общался с Элли. Очевидно, это так не работает. Если ты уже переболел ветрянкой, вирус остается в твоем организме и может активизироваться в любой момент, но проявляется в виде опоясывающего лишая. Он думает, что в моем случае это было вызвано стрессом.

– Да, голос у тебя не очень-то бодрый.

– Это похоже на тяжелый случай гриппа, сопровождающийся волдырями. Они чешутся так сильно, что сводят меня с ума. Но самое ужасное – это боль. Сыпь у меня под мышками, но боль распространяется вниз по бокам, – несчастным голосом сообщил он. – Даже не могу передать тебе, как мне неловко, что я звоню в такой поздний час. Особенно после того, как я заверил тебя, что со мной все будет в порядке в этой поездке. Я подвел тебя, Лейни, и я это знаю.

Я слышала по его голосу, насколько ему было плохо и насколько он чувствовал себя виноватым, и мое сердце дрогнуло.

– Энт, такое случается, и никто в этом не виноват. Передавай привет Хейли и Элли. К тому времени, как я вернусь, вы все будете в отличной форме и мы соберемся у меня дома на барбекю. Пожалуйста, просто отдыхай и поправляйся.

Положив трубку, я совсем пала духом. Текст и фотографии для августовского выпуска должны быть отправлены в течение девяти дней. В панике я сделала единственное, что пришло мне в голову, и связалась с Риком, но до сих пор не получила ответа на свое электронное письмо. Все, что мне нужно, – это номер телефона местного контактного лица в Пальма-дель-Рио, человека, который говорит как по-английски, так и по-испански. Рик сказал мне, что на месте будет переводчик, так что я держу пальцы скрещенными, чтобы он как можно скорее связал меня с ним, чтобы помочь разыскать фотографа. Пока я не приземлюсь, я больше абсолютно ничего не смогу сделать. Я обещала Томасу, что дело будет сделано, и я не могу от этого отказаться.

* * *

Водитель останавливается перед огромными двустворчатыми воротами из темного дерева, обрамленными впечатляющей каменной аркой. Каменная кладка над ними имеет форму колокола с вырезанными по обе стороны завитками, поддерживаемыми двумя массивными колоннами. Обе части ворот покрыты металлическими заклепками, каждая из которых находится внутри плоской шайбы, создавая общее впечатление непроницаемости. Любопытно, что между завитками наверху свисает, как гирлянда, большая поржавевшая металлическая цепь.

Водитель терпеливо ждет, пока откроются ворота, а я смотрю влево, на высокие беленые каменные стены. Они изящно закруглены и местами покрыты темно-розовой бугенвиллеей, которая ниспадает почти до тротуара. Справа над стеной виден длинный ряд апельсиновых и лимонных деревьев, тротуар усыпан россыпью перезрелых фруктов.

Машина заезжает на тенистую стоянку под высокими деревьями, я нетерпеливо распахиваю дверцу и выхожу на солнечный свет. В тот же момент с одной из веток над моей головой падает лимон и подскакивает на земле рядом со мной, заставляя меня подпрыгнуть.

– Добро пожаловать в отель монастыря Кордовы, – говорит Рик, спеша ко мне. – Еще чуть-чуть, и в цель, – смеется он.

В моей груди возникает трепещущее ощущение, и я делаю глубокий вдох, избавляясь от него.

– Точно! – отвечаю я, а он наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку. Это застает меня врасплох. Отступив назад, я вижу, что водитель уже достал мои сумки из багажника.

– Лейни в номере шесть, Алехандро, большое спасибо, – сообщает ему Рик.

– Si, número seis [8]8
  Да, номер шесть (исп.).


[Закрыть]. Buenos tardes [9]9
  Добрый день (исп.).


[Закрыть], сеньорита Саммерс.

– Спасибо, Алехандро, – отвечаю я. – Это была очень комфортная поездка, – добавляю я, надеясь, что он поймет мои слова.

В машине мы почти не разговаривали, и сейчас, одарив меня мимолетной улыбкой, он виновато пожимает плечами. Очевидно, он понятия не имеет, что я сказала, поэтому я просто улыбаюсь в ответ.

– Пойдем на ресепшен, зарегистрируем тебя, – говорит Рик, поворачиваясь на каблуках. – А я организую кофе. Как прошел перелет?

– Хорошо. Сейчас я немного нервничаю, но этот солнечный свет подобен успокаивающему бальзаму.

– Ну, солнечного света здесь предостаточно. И не волнуйся, у нас есть потенциальное решение твоей проблемы. – Он смотрит на меня с довольным видом, и я понимаю, что он мне рад. Давненько мы не виделись.

* * *

Я словно перенеслась в другой мир, и то, что я сижу с Риком Оливером здесь, на выложенном плиткой патио, в тени крытой дорожки, кажется мне чем-то нереальным.

– Когда ты приехал? – спрашиваю я, пока мы ждем, когда нам принесут кофе.

– Вчера утром. Я провел вторую половину дня с продюсером и командой в их офисах в Севилье, изучая график съемок. У меня есть копия, и я отправлю ее тебе по электронной почте, когда вернусь в свою комнату. Сегодня я был занят со съемочной группой, которая готовила кухни к съемкам.

Похоже, он не останавливался с тех пор, как приехал, поэтому мне не хочется сразу переходить к делу и напрямую спрашивать его о фотографе, поскольку это выглядит грубо.

– Держу пари, тебе не терпится приступить.

К моему удивлению, Рик потирает подбородок левой рукой, как будто в раздумьях.

– На самом деле я немного волнуюсь, – признается он. – В основном из-за жары, но в дни съемок мы будем начинать довольно рано, когда прохладнее, и заканчивать к обеду. Сегодня всего двадцать пять градусов по Цельсию, но температура может подняться и выше, до тридцати. Во второй половине дня здесь не так уж много происходит.

К столу с подносом в руках подходит молодая женщина. На ней элегантное черное платье с безупречно белым фартуком.

– А, Розалия, это Лейни Саммерс. Лейни, Розалия – одна из немногих здешних официанток, которая немного говорит по-английски. К счастью, меню составлено на нескольких языках.

– Это помогает, нет? Bienvenida…[10]10
  Добро пожаловать (исп.).


[Закрыть] А, добро пожаловать, Лейни!

– Спасибо, Розалия.

Розалия ставит перед нами кофейные чашки, и, прежде чем она уходит, Рик дарит ей одну из своих ослепительных улыбок. Приятно видеть его таким расслабленным, поскольку всякий раз, когда мы встречались в прошлом, казалось, все шло наперекосяк. Возможно, этот перерыв в работе ресторана – именно то, что ему нужно.

– У нашего переводчика, Мигеля Техеро, будет много работы. Персонал здесь очень любезный, но без него было бы трудно, так как только один человек из съемочной группы говорит по-английски – ну, он англичанин, но он свободно говорит по-испански, поскольку живет здесь.

– Могу я обойтись всего несколькими словами? Пожалуйста, спасибо, доброе утро… или у меня неприятности? – уточняю я.

– Мне ненамного легче, но уверен, мы справимся. Мигелю удалось найти местного фотографа по рекомендации друга. У меня есть для тебя его визитка, она, конечно, на испанском. На обороте – адрес его веб-сайта, можешь ознакомиться. Мигель договорился, что он приедет в монастырь сегодня в восемь вечера, чтобы с тобой поговорить. Надеюсь, это нормально?

– Отлично, спасибо, Рик. – На самом деле это огромное облегчение, и я наконец-то могу откинуться на спинку стула и немного расслабиться.

– Мигель также очень хорошо осведомлен о монастыре, так что, возможно, стоит воспользоваться его знаниями. Думаю, ты найдешь его очень любезным.

Похоже, меня ждет настоящее удовольствие, и я не могу дождаться встречи.

– Спасибо за информацию, я очень благодарна за совет. Когда прибудут конкурсанты?

– Завтра. Завтра вечером ресторан устраивает для нас специальный «шведский стол». И ты также познакомишься с продюсером и директором по производству.

У меня уже есть биографии конкурсантов, я написала вступительные слова и жду, когда можно будет вставить хедшоты [11]11
  Хедшот – современный портрет, снимок либо головы, либо головы и плеч.


[Закрыть]. Первую статью я уже начала, теперь все зависит от съемок на этой неделе. Еще остается много места, которое нужно заполнить, и, помимо моей статьи, успех зависит от идеальных снимков привлекательных блюд, которые заставят наших читателей поспешить воссоздать их дома. И, конечно же, фотографии нашего знаменитого шеф-повара, который выглядит спокойным, восторженным и красивым.

Красивым? Я улыбаюсь про себя. Я, конечно, имею в виду «профессиональным».

– Спасибо, что все переслал. Мне действительно не терпится узнать, что за рецепты ты припас и как новые шеф-повара собираются их интерпретировать. За тобой, Рик, будет непросто угнаться.

Сверкнув на меня глазами, он ставит на стол пустую кофейную чашку.

– Я надеюсь получить от конкурсантов несколько свежих и новаторских идей. И, может быть, найду кого-нибудь, кого смогу переманить в Великобританию.

Интересно, был ли прав Нил и знает ли Рик, что Пьер недоволен.

– Кэти говорит о возможности открытия второго ресторана за пределами Лондона. При условии, конечно, что мы попадем в мишленовский путеводитель.

– Тогда скрестим пальцы. Как Кэти?

Я говорю себе, что не справиться о ней будет невежливо. Дело не в том, что я… что? Ищу признаки того, что между ними начинают появляться трещины, потому что это было бы некрасиво с моей стороны.

– Хорошо. Она гастролирует и почти не бывает дома. Для нее это беспокойное время.

Всякий раз, когда Рик говорит о Кэти, нет ощущения… я не знаю… близости… или я имею в виду нежность? Он всегда говорит так по-деловому. И я точно знаю, что официального объявления об их помолвке пока не было, поскольку Дарио держит меня в курсе событий в социальных сетях, касающихся как Рика, так и Кэти. Естественно, в рамках нашей работы.