Текст книги "Лето в Андалусии"

– Хочешь, покажу тебе окрестности? – спрашивает он.

– С удовольствием, спасибо. Надеюсь, что там есть план этажа, потому что отель намного больше, чем я ожидала. Владельцы живут здесь же?

– Да. Наши хозяева, Виктор и Изабель Корберо, ненадолго появятся на нашем скромном мероприятии завтра вечером, но послезавтра они улетают. Пока мы будем снимать, их здесь не будет, но они оставят с нами своего менеджера Фелипе Паскуаля. Давай вернемся на автостоянку, это поможет тебе сориентироваться.

Здание представляет собой лабиринт коридоров и внутренних двориков. Мы стоим спиной к так впечатлившим меня высоким воротам, и Рик дает мне краткий обзор:

– Вон за той аркой впереди находится один из внутренних двориков. Здание справа отделено от отеля, это жилое помещение владельцев.

Мы неторопливо направляемся к дальнему концу прямоугольной автостоянки, на которой всего около дюжины мест, приютившихся под разросшимися фруктовыми деревьями. Это такое наслаждение – видеть, как свисают с веток настоящие апельсины и лимоны. Позади нас сотрудник подметает песчаную площадку, сгребая в небольшие кучки обычный садовый мусор и упавшие фрукты.

Рик останавливается, указывая на огороженную территорию:

– Этот проход ведет в частные сады, которые обнесены стеной.

Мы заглядываем в уединенный скверик, окруженный кустами и несколькими фруктовыми деревьями. Я замечаю, что большинство стволов выкрашены в белый цвет.

– Любопытно, не правда ли? – говорит Рик, проследив за моим взглядом. – Очевидно, это способ защиты от насекомых и солнечных ожогов. Я даже не знал, что такое возможно.

За пределами площадки я могу лишь мельком увидеть стену и множество возвышающихся над ней деревьев.

– А теперь, если мы вернемся через автостоянку, я покажу тебе, где состоится завтрашнее вечернее собрание.

Когда мы проходим мимо частного жилья, я поднимаю взгляд и замечаю очаровательный балкон Джульетты с французскими дверями и деревянным навесом в деревенском стиле. Я все еще привыкаю к окружающим меня пьянящим запахам. Сам балкон почти полностью скрыт великолепной бледно-розовой бугенвиллеей, вьющейся от самой земли. Я останавливаюсь и наклоняюсь, чтобы ощутить удивительно нежный аромат цветочной грозди. Удивительно, но на фоне сильного, пьянящего аромата цитрусовых нот апельсинового и лимонного деревьев я чувствую и другой запах.

– Чудесно, не правда ли? – Рик поворачивается, чтобы посмотреть на меня. – Аромат исходит от темно-розовых цветов, что растут вон там.

Изо всех сил стараясь избежать армии очень настойчивых пчел, которые трудолюбиво перелетают от цветка к цветку, я осторожно, насколько осмеливаюсь, сую нос в изобилие нежных цветочных головок, и, боже мой, этот запах сильнее, чем у некоторых духов, которыми я пользуюсь.

Рик посмеивается надо мной.

– Идем. Официальный ресторан находится здесь, справа, сразу за аркой напротив ворот, которая ведет во второй из трех внутренних двориков.

Когда я пытаюсь все это осмыслить, у меня гудит в голове. Мы идем дальше. Когда мы проходим между двумя крепкими пальмами, чьи ветви создают чудесную ширму и величественный вход в великолепный внутренний дворик, пространство немного сужается. Слева по-прежнему тянется закругленная беленая стена, но линия фруктовых деревьев перед ней здесь прерывается. Однако бугенвиллея, которая поглотила большую часть стены, оплетает пару деревьев, создавая буйство красок. Здесь расставлены несколько диванов с металлическими каркасами и пухлыми подушками, а также множество небольших стульев и столиков-бистро, придающих саду интимную атмосферу, хотя в нем с комфортом могли бы разместиться более шестидесяти человек. Пол покрыт чуть шероховатыми плитами песчаника, что придает ему характерный средиземноморский вид. Перед нами бар с темной деревянной стойкой и высокими стульями. Деревья по обе стороны оплетены гирляндами фонариков.

– Вон там главный ресторан, – говорит Рик, указывая на несколько ступенек справа, по бокам которых расставлены растения в горшках.

Я вижу четыре тонированных двери со стеклянными панелями, перед которыми распахнуты две прочных деревянных двери с металлическими заклепками. В монастыре все сработано на совесть, и хотя он не выглядит как крепость, он явно построен, чтобы отпугивать незваных гостей.

– Если мы срежем путь через тот дальний угол, ты поймешь, где находишься, так как стойка регистрации находится слева. Однако, прежде чем я покажу тебе твою комнату, я подумал, что ты, возможно, захочешь осмотреть территорию.

– Конечно. Спасибо, Рик. Это потрясающее место. Оно так атмосферно и гораздо масштабнее, чем я ожидала.

Мы входим в широкий коридор, он кажется мне знакомым, но нет времени осматриваться, так как Рик уже шагает дальше. Сводчатые потолки крытых дорожек создают ощущение простора, а центральный внутренний дворик с трех сторон обрамляют ряды арок и колонн. Мы продолжаем идти прямо, и перед нами возникают богато украшенные железные приоткрытые ворота. За ними простирается зеленая панорама.

Рик широко распахивает ворота и отступает назад, позволяя мне пройти. Фоном служит масса деревьев, длинный ряд елей на дальней стороне очерчивает границы. Прямо перед нами находится ровная площадка, обнесенная низкой стеной, в которую встроен небольшой пролет каменных ступенек, ведущих в сад на возвышении. Это буйство ярких розовато-красных тонов, с геранью в горшках, равномерно расставленных поверху беленых стен.

Мы поднимаемся по ступенькам и идем по узкой, посыпанной песком дорожке, которая граничит с регулярным садом коттеджа. Участки ограничены низкой живой изгородью, разделяющей каждую зону. Квадратные или прямоугольные грядки засажены капустой, луком, салатом-латуком и множеством различных овощей. Каждая отдельная зона имеет собственную систему полива с трубами, проходящими между ровными рядами растений и ведущими обратно к декоративному бассейну в углу. Такой огород будет уместен даже в английском поместье.

– Теперь я понимаю, почему конкурс проводится именно здесь, – замечаю я. – Боже мой, за этим, конечно, нужен уход, но как чудесно иметь под рукой столько свежих продуктов!

– Да. Это невероятно – осознавать, что земля, которую когда-то обрабатывали монахи, до сих пор используется для выращивания свежих продуктов к столу.

Рик ведет нас через поросшую травой площадку рядом с впечатляющих размеров вытянутым бассейном, который частично скрыт массой высоких деревьев.

– Что это? – спрашиваю я, пока мы идем между низко нависающими над травой ветвями.

Я наблюдаю, как Рик протягивает руку и тянет вниз за конец маленькой ветки, чтобы что-то мне показать. К сожалению, я ловлю себя на том, что изучаю его больше, чем кучу зелени в его руках. Он одет в свободную белую льняную рубашку с открытым воротом и темно-синие брюки карго. Подходя ближе, чтобы осмотреть зелень, я думаю о том, что мы оба одинаково бледнокожие.

– Рожковые деревья. Стручки сушат, обжаривают, а затем измельчают в порошок. Вкус похож на какао, но является полезной альтернативой шоколаду с дополнительной изюминкой в виде приятного орехового привкуса. Ты когда-нибудь раньше видела эти стручки? – Рик отодвигает большую гроздь листьев, чтобы показать мне то, что я могу описать только как нечто похожее на чернеющий широкий стручок фасоли. – Гроздья стручков выглядят не очень привлекательно, так как им требуется год, чтобы созреть. Но деревья интересные, их растопыренные сучковатые ветви, простирающиеся во все стороны и отчасти спускающиеся до самой земли, дают много тени. – Он поворачивается ко мне: – Тебе здесь нравится?

– Нравится. И Энту бы понравилось, – размышляю я, оборачиваясь, чтобы еще раз взглянуть на монастырь. Нетронутые белые стены, окаймленные поверху лососево-розовой черепицей крыш, резко выделяются на фоне яркого безоблачного голубого неба. Это потрясающе красиво. – Даже размышления об истории этого места придают ему очарование благоговейного трепета и таинственности.

Рик одаривает меня одной из своих обаятельных улыбок и, когда мы возвращаемся, указывает на ряд окон на уровне первого этажа:

– Твоя комната… кажется, вон та.

– У меня будет великолепный вид на сад! Я понятия не имела, чего ожидать, но это потрясающе.

– И расслабляет, правда?

Мы как раз собираемся спуститься по ступенькам. Рик на мгновение останавливается, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

Я только что подумала то же самое. Внезапно я ощущаю, что все будет хорошо, и все же я не знаю этого наверняка, пока не встречусь с фотографом. Обычно я была бы на взводе из-за такой неопределенности, поэтому я надеюсь, что мое чувство спокойствия – это предзнаменование.

Глаза Рика не отрываются от моего лица, как будто он на пару секунд впадает в транс. Но вот он откашливается, и момент проходит. Жалеет ли он о том, что не стоит здесь с Кэти?

– Так, нам сюда. Когда я вернусь в свою комнату, пришлю тебе расписание.

Я могу посочувствовать его попыткам сосредоточиться. Монастырь совершенно очарователен, и трудно думать о работе, когда на каждом шагу попадается что-то красивое, привлекающее внимание. Это место стоит посетить вместе с кем-то особенным, и все же мы здесь, два коллеги, делящиеся опытом всей своей жизни. Я уверена, что новизна пройдет, как только я перестану мыслить как туристка и перейду в рабочий режим. Что ж, я надеюсь на это, потому что, если мне это не удастся, у меня будут серьезные неприятности.

– Привет, мам, как дела?

– Хорошо. Сегодня мне помогли провести капитальную уборку рабочих мест в кухонном блоке. Поскольку отмен в последнюю минуту так и не было, похоже на то, что будет аншлаг.

– Когда приезжает папа?

– Не раньше следующего четверга. Но это нормально. У него достаточно времени, чтобы освоиться. Все начнется через неделю, в субботу.

Я немного разочарована, так как надеялась, что он, возможно, захочет протянуть руку помощи в преддверии двух очень интенсивных, насыщенных недель. Если он едет лишь для того, чтобы доставить мне удовольствие, для меня это будет большим огорчением. Мысль о том, что, возможно, уже слишком поздно пытаться разжечь ту любовь, которую они испытывали друг к другу, разбивает мне сердце. Но, по крайней мере, они все выяснят наверняка.

– В любом случае не обращай на нас внимания. Как прошел перелет?

– Немного напряженно. У Энта опоясывающий лишай, так что у меня нет фотографа.

– О, бедняга Энт и бедная ты! Значит, ты запаниковала?

Я чувствую ее разочарование.

– Признаюсь, это был удар, но сегодня вечером я встречаюсь с местным фотографом. Так что скрести за меня все, что только можно! – смеюсь я.

– Не похоже, чтобы ты нервничала, – замечает мама с вопросительной ноткой.

– Ой, мам, ты просто не представляешь, как здесь здорово! Я думала, что монастырь должен быть строгим и даже немного грозным. Но это и близко не так. А моя комната, ну, изначально это была монашеская келья. Раньше она была обставлена по-спартански – только односпальная кровать и письменный стол. Монахи часами пребывали в одиночестве, занимаясь и молясь в своих комнатах, но, как бы сурово это ни было, я думаю, для них это был дом. И вот я здесь, смотрю на бассейн, сидя на кровати размера «кинг-сайз», и поражаюсь тому, как все изменилось за эти годы. Тебе бы здесь понравилось, потому что в саду полно фруктовых деревьев – апельсиновых, лимонных, лаймовых и рожковых. Продукты поступают прямо на кухню ресторана; свеже́е и быть не может.

– Солнечный свет поможет тебе после этого твоего гриппа. Дай мне знать, как пройдет твоя встреча сегодня вечером. С текстом у тебя проблем не будет, но я смогу расслабиться, только если этот фотограф окажется подходящей заменой Энту. Не могу поверить, что у него опоясывающий лишай, я слышала, это очень больно.

– Я знаю. Мама, он чувствовал себя таким виноватым, но голос у него был ужасный. И, по-видимому, ему очень больно.

– В последнее время этой маленькой семье пришлось нелегко. А знаменитый шеф-повар уже там и рвется в бой?

– Рик Оливер? Да, он недавно все мне здесь показал, а завтра вечером состоится фуршет, где я познакомлюсь с конкурсантами и теми, кто занимается съемками.

– Красавица моя, я слышу в твоем голосе восторженность. Не могу припомнить, когда в последний раз твой голос звучал так беззаботно.

Это меня останавливает. Мама права, и если мой маленький пузырек счастья настолько очевиден, то мне нужно немного сбавить тон. Я бы очень расстроилась, если бы она поняла, что не мое окружение, а именно пребывание рядом с Риком является причиной подъема моего духа.

– Это просто обычная работа, но солнечный свет поднимает настроение.

– Может быть, когда твой папа будет здесь, мы сможем связаться по видеосвязи? Просто скажи, когда тебе будет удобнее, я ведь знаю, что ты занята и буквально сбиваешься с ног. Но если ты сможешь написать мне перед сном, чтобы я знала, как все прошло с этим фотографом, я буду тебе благодарна.

– Мам, хватит волноваться. Я на всякий случай захватила с собой фотоаппарат. Конечно, это не лучшее решение. Энт снимает так, что со стороны все выглядит просто, но я-то знаю, что это не так. Но у меня есть предчувствие, что все будет хорошо.

Мама начинает смеяться.

– Сколько ты там пробыла? Пару часов? Ты уже прониклась этим духом… как это говорят испанцы? – Проходит несколько секунд, и я в полной растерянности не могу заполнить паузу. – Вспомнила! Mañana![12]12
  Завтра (исп.).


[Закрыть]

– Завтра? – спрашиваю я, вспоминая прошлое и задаваясь вопросом, не проводила ли мама здесь время в юности. Я знаю, что, прежде чем встретить папу, она некоторое время занималась альпинизмом.

– В буквальном смысле да, но я считаю, что более верный смысл – «большинство вещей могут немного подождать». Испанцы могут быть настолько же расслабленными, насколько они увлечены более здоровым и веселым образом жизни. Я восхищаюсь народом, у которого такая богатая и разнообразная кухня. Это все солнечный свет. Для начала, витамин D укрепляет иммунную систему и помогает бороться с депрессией.

– Хм. Что ж, я вообще-то рада, что захватила с собой очень большой флакон солнцезащитного крема, – многозначительно заявляю я.

Мама вздыхает:

– Лейни, я не предлагаю тебе часами валяться в шезлонге, как копченая рыба на гриле. Но посмотри на своего отца. Он застрял в этом доме, засел в своем кабинете, постоянно работая по меньшей мере по двенадцать часов в день. Он приедет бледный как молоко, которое я наливаю себе в чай. Я лишь хочу сказать, что в жизни всего должно быть в меру и немного солнечного света на коже поднимет тебе настроение. Не сиди там все время взаперти. Выйди и поброди хоть немного. Прикрывай руки и надевай шляпу от солнца, если выходишь на улицу в середине дня, но жизнь – она для того, чтобы жить и наслаждаться. Не забывай об этом, красавица моя!

– Не забуду, мам, – весело отвечаю я. Часть меня согласна с тем, что она говорит. И она права насчет папы. Я обеспокоена тем, что если он не будет время от времени предпринимать усилия, чтобы выйти за порог своего дома, у него разовьется настоящий страх перед внешним миром. Ему понравилась наша поездка за пиццей, но когда я говорила с ним незадолго до отъезда, он признался, что с тех пор никуда больше не выходил. – Ладно, пойду наберу приятную прохладную ванну и расслаблюсь. Люблю тебя, мама.

– Я тоже тебя люблю, Лейни. И помни, что ты молода, одинока и свободна, так что наслаждайся каждым мгновением, милая.

Когда я собираюсь отложить телефон и встать с кровати, раздается звонок. Это Томас.

Как дела?

Мои пальцы на пару мгновений замирают.

Хорошо. Я встретилась с Риком, и у меня все готово с фотографом, так что можешь расслабиться.

Его реакция мгновенна.

Слава богу. Лейни, благодаря тебе теперь, когда обложка полностью оформлена и написана половина статьи, мое кровяное давление в порядке. Давай просто закончим первую статью, и тогда напряжение будет не таким сильным.

Ценю!

Я и не подозревала, что Томас так напряженно относится к этому проекту. Его слова прямолинейны, и я могу ошибаться, но я улавливаю чувство паники. Это не тот человек, с которым я привыкла иметь дело.

* * *

– Привет, Эмилио, я Элейн Саммерс из журнала «Высококлассная кухня», пожалуйста, зовите меня Лейни. Спасибо, что так быстро пришли. Присаживайтесь.

– С удовольствием, Лейни, – с легким акцентом отвечает он, и мы пожимаем друг другу руки.

Я испытываю облегчение от того, что у него такой хороший английский, и улыбаюсь ему в ответ. Он очень представителен. Я устраиваюсь в кресле напротив. Фелипе, очень внимательный менеджер отеля, был любезен, предоставив в мое распоряжение на этот вечер тихую маленькую гостиную.

– Пожалуйста, налейте себе кофе. – Я указываю на поднос на низком столике перед нами. – Как я поняла, вы живете неподалеку?

Эмилио ставит портфель, с которым пришел, рядом со своим стулом, берет чашку с блюдцем и поудобнее устраивается в обитом бархатом кресле.

– Благодарю. Да, всего в пяти минутах езды.

– Я заглянула на ваш веб-сайт, он очень впечатляет.

Он выглядит довольным.

– Я работаю в этом бизнесе уже почти двадцать лет и освещаю многие направления, от свадеб до портретных фотографий животных.

– Полагаю, вам впервые доведется фотографировать тарелки с едой?

– Для журнала – да, но я участвую в небольшой команде, которая освещает ежегодный фестиваль трех культур, проходящий во Фрихильяне в Малаге. Сонные улочки этой красивой деревушки оживают благодаря уличным артистам, танцам и киоскам с едой и напитками. Так что небольшой опыт у меня есть.

Мы листаем папку, которую он принес с собой. Эмилио охотно показывает примеры фото с прошлогоднего фестиваля, и я счастлива – более чем счастлива.

– И вы свободны в течение следующих четырех недель?

На его лбу появляется хмурая складка.

– Четыре недели?

– Да, четыре дня в неделю – с понедельника по четверг. Программу покажут только в Испании, но журнал, в котором я работаю, «Высококлассная кухня», опубликует эксклюзивные материалы для наших читателей в Великобритании. Я написала пару статей о шеф-поваре Рике Оливере в связи с его лондонским рестораном «Алеатори». Мы очень рады возможности опубликовать два шестистраничных разворота, посвященных конкурсу. Вы, конечно же, будете упомянуты, и ссылки на ваш веб-сайт будут включены в обе статьи. Мне также понадобится краткая биография и ваш хедшот.

Я на мгновение замолкаю, и становится очевидно, что я полностью завладела вниманием Эмилио. Для него это будет этап обучения, и важно, чтобы он понимал необходимый уровень самоотдачи. Если он сможет следовать моим указаниям, все у нас будет хорошо, но я не буду это знать наверняка, пока не закончится первая фотосессия и я сама не увижу результаты.

– Мастер-класс шеф-повара Рика Оливера будет сниматься каждый понедельник. Он также позаботится о том, чтобы эти три блюда были отложены для последующей раздельной фотосъемки. Съемки кулинарных мастер-классов конкурсантов будут проходить по утрам во вторник, среду и четверг – по одному блюду в день. Вы будете нужны мне здесь между девятью часами утра и полуднем или чуть позже. Идея состоит в том, чтобы сделать серию фотографий различных этапов подготовки, насколько это позволит видеосъемка. Очевидно, мы не можем взаимодействовать с шеф-поварами во время их работы, но если камеры по какой-либо причине остановятся, у нас будет шанс сделать несколько снимков. Это выполнимо? – Я делаю глубокий вдох, ожидая его ответа.

Эмилио бросает на меня взгляд, который я могу описать только как извиняющийся.

– Мне очень жаль, я думал, это всего на одну неделю.

По моей реакции он понимает, что это не самая лучшая новость, и это на мгновение повергает меня в панику. Конечно, вины Эмилио в этом нет, но теперь я понятия не имею, что мне делать.

– О, понятно, – бормочу я, и у меня начинает скручивать желудок. – Мне жаль, что вам этого не сообщили. – Очевидно, переводчик Рика не вдавался в подробности, и теперь мне придется выкручиваться на ходу. – Эмилио, это ставит меня перед серьезной проблемой, поскольку я никого здесь не знаю. К сожалению, фотографу, который должен был прилететь вместе со мной, пришлось в последнюю минуту отказаться от поездки из-за болезни. Вот почему я нахожусь в таком положении. – Я не могу скрыть своего разочарования.

– Мне жаль это слышать. Лейни, я понимаю, что для меня это прекрасная возможность. Будьте уверены, я сделаю все, что в моих силах, чтобы привести в порядок свое расписание. Я буду доступен в течение четырех дней на этой неделе. Я могу обещать вам это сейчас. У меня есть коллега, который задолжал мне пару услуг, и я надеюсь, он меня прикроет. Я повидаюсь с ним сразу же после того, как уйду отсюда. Если я сам не смогу продержаться все четыре недели, я найду вам другого человека, который заменит меня в те дни, когда я не смогу приехать. Пожалуйста, успокойтесь и предоставьте это мне. Я вас не подведу.

– О, Эмилио, вы даже не представляете, как я благодарна, это так любезно с вашей стороны!

Это не совсем тот результат, которого я надеялась достичь, но хорошо, что он нашел решение. Имей веру, Лейни, говорю я себе, расправляя плечи и напуская на себя позитивный вид.

Допивая кофе, мы сидим и болтаем о том, какой здесь, в монастыре, замечательный ресторан, и Эмилио рассказывает мне, что каждый год привозит сюда свою жену на ее день рождения.

– Значит, в девять часов в понедельник? – повторяет он, когда наш разговор подходит к концу.

– Отлично, большое вам спасибо, – отвечаю я, и мой голос, надеюсь, отражает то, насколько искренне я ему благодарна.

– Буду с нетерпением ждать и очень рад принять участие.

Судя по тому, как улыбается Эмилио, я вижу, что он говорит серьезно. Хотя думаю, он еще не до конца осознал, что берется за незаурядную работу.

Мы вместе спускаемся к стойке регистрации, и я могу только надеяться, что Эмилио сумеет себя проявить, поскольку, с моей точки зрения, постоянство имеет ключевое значение. Его английский безупречен, и я думаю, мы могли бы неплохо сработаться.

– Adiós [13]13
  До свидания (исп.).


[Закрыть], Эмилио, и muchas gracias [14]14
  Большое спасибо (исп.).


[Закрыть].

С прощальной улыбкой я разворачиваюсь и неторопливо направляюсь, как я надеюсь, в сторону ресторана. По дороге мне не попадается никого, у кого можно было бы уточнить дорогу, и в конце концов я прохожу через арку лишь для того, чтобы оказаться перед огромными деревянными воротами на автостоянке. Насколько я помню, чуть дальше справа будет вход в ресторан. Войдя, я сразу замечаю Рика, в одиночестве сидящего за столиком. Он встает и отодвигает для меня стул напротив.

– Я собирался подождать еще полчаса, прежде чем отправить тебе сообщение, так как не хотел прерывать твою встречу. Пожалуйста, присаживайся. Как все прошло?

Он помогает придвинуть мой стул немного ближе к столу. Я не ожидала, что этим вечером мы будем ужинать вместе, так что это небольшой сюрприз.

– Хорошо, хотя Эмилио, возможно, будет недоступен в течение всего времени. На этот случай он предложил найти кого-нибудь себе на замену.

Взгляд Рика скользит по моему лицу.

– Ох, непростое решение. Ты на удивление спокойно реагируешь. Должно быть, тебя немного пугает ситуация, ведь вы с Энтом так хорошо работали в команде.

Он откидывается на спинку стула, протягивает руку, чтобы взять бутылку белого вина из серебряного ведерка со льдом, и наклоняет голову в мою сторону.

– О да, пожалуйста. Думаю, сегодня вечером я это заслужила. И спасибо за то, что подождал меня, ты же знаешь, в этом не было необходимости. Беседа с Эмилио прошла хорошо, так что спасибо за это, и я думаю, можно с уверенностью сказать, что больше я тебя не побеспокою.

Игриво скривив губы в улыбке, он наливает вино в стоящий передо мной бокал. Вино искрится в мерцающем свете свечи, стоящей в центре стола.

– Моя мама с тобой бы не согласилась. В тот день, когда она узнала правду, она была потрясена тем, что я не представил тебя должным образом. Полагаю, самое меньшее, что я тебе должен, – это приятный ужин в твой первый вечер здесь. – Он поднимает свой бокал, и мы чокаемся. – Выпьем за месяц вкусной еды, потрясающих фотографий и захватывающих материалов, которые порадуют Томаса. И кто знает, может быть, нам удастся осмотреть несколько местных достопримечательностей. Что скажешь?

Наши глаза встречаются, и я чувствую, как у меня мгновенно поднимается настроение.

– Я готова.

– Тогда я поговорю с Фелипе и что-нибудь придумаю. Ладно, пожалуй, пора ознакомиться с меню. Первое – на испанском, второе – на английском. Розалия намерена хорошо о нас позаботиться.

Потратив минутку на просмотр обоих меню, я не могу подавить слабую улыбку.

– Правда, при переводе немного теряется таинственность?

– Хм. «Тушеная щековина» звучит не так заманчиво, как mejilla guisada [15]15
  Тушеная щековина (исп.).


[Закрыть]. Что ты выбрал? – Рик уже закрыл свое меню.

– Свиную вырезку, приготовленную в вине «Педро Хименес» – сладком хересе. Это очень вкусно.

– Что ж, тогда закажи это и для меня.

Он поднимает руку, и официантка, которая все это время находилась поблизости, немедленно подходит к столику. Я впечатлена, когда Рик заказывает блюдо, называя его по-испански. Когда молодая женщина задает ему какой-то вопрос, он на мгновение выглядит растерянным, но потом кивает.

Официантка уходит, и Рик пристально смотрит на меня:

– Понятия не имею, что она сказала, но будем надеяться, что это был вопрос о гарнире или что-то в этом роде.

Я подношу к губам бокал с вином и делаю быстрый глоток.

– Это будет новый опыт во многих отношениях, – отвечаю я, качая головой и смеясь.

– Что ж, я искренне надеюсь, что ты смеешься вместе со мной, а не надо мной. – Глаза Рика ищут мои, и, посмотрев на него в ответ, я вижу трогательно честную искренность. Ему небезразлично, что я о нем думаю. На самом деле я могла бы утонуть в его темно-карих глазах, но я не из тех женщин, которые пытаются украсть чужого мужчину. – Salud [16]16
  Твое здоровье (исп.).


[Закрыть], Лейни, – говорит Рик, поднимая свой бокал и делая глоток.

Он понятия не имеет, какой эффект производит на меня, когда вот так застает врасплох, и я сглатываю комок, вставший у меня в горле.

К счастью, раздается жужжание, и мы оба смотрим на его завибрировавший телефон.

– Извини, мне нужно ответить. Вернусь через минуту.

Он выходит через двери и поднимается по ступенькам на песчаную, усыпанную гравием площадку между пальмами. И внезапно теплое сияние вокруг меня словно гаснет, я чувствую себя по-настоящему одинокой, хотя это не так. Быстро смеркается, и открытое пространство освещается, должно быть, сотнями ночников. Внутри ресторана царит умиротворяющая атмосфера, и только мерцающий свет свечей и мягкое свечение светильников подчеркивают балки над головой. В ресторане еще четыре группы посетителей, в том числе очень влюбленная пара, которая, даже расправляясь с чем-то похожим на гаспачо [17]17
  Гаспачо – легкий холодный суп красноватого оттенка из перетертых в пюре свежих овощей (томатов, перцев и огурцов) с хлебом. Традиционное блюдо и символ андалусской кухни.


[Закрыть], продолжает держаться за руки. Испанцы, как правило, едят позже, а время только приближается к девяти вечера, так что обслуживание продлится еще как минимум час.

Я обращаю внимание на декор этого величественного прямоугольного помещения. Потолок великолепен, открытые доски из прочной темной сосны наверху опираются на массивные балки, и каждая из них украшена резным карнизом в виде завитков. Это напоминает мне корпус старого корабля, функциональный и в то же время с тем необычным акцентом, который свидетельствует о руке мастера. Пол выложен в стиле шахматной доски приглушенными серыми и белоснежными мраморными плитками, придающими обстановке сдержанную элегантность. Дополнительное ощущение величия создают красивые арочные ниши, в которых расположены окна со свинцовыми переплетами. Две трети торцевой стены занимает старый гобелен, и хотя он настолько старый, что местами протерся, среди выцветших цветов все еще можно различить яркие красные и насыщенно-синие оттенки на корсажах женских платьев. Я могу лишь разобрать, что на нем изображена рыночная сцена за стенами монастыря, с корзинами цитрусовых, продавцами домашнего скота и толпами людей вокруг. Под нижними светильниками висят различные картины, чтобы подчеркнуть то, что осталось от контрастных цветов, которые, опять же, со временем выцвели. Я чувствую гордость за то, что они сберегли и выставили на всеобщее обозрение эти предметы и показали важность монастыря для общества. Кажется, я где-то читала, что исторически монастыри никогда не отказывали нуждающемуся путешественнику. Интересно, правда ли это, ведь это делает его и убежищем, и самостоятельным сообществом?

– Извини за то, что отлучился. Кэти на седьмом небе от счастья после своего сегодняшнего выступления. Она выступала на фестивале, в такой обстановке Кэти процветает. Порой бывает трудно находиться в разных часовых поясах.

Рик выглядит счастливым, и я стараюсь порадоваться за него.

– Должно быть, ей тяжело все время быть в центре внимания.

– Конечно, нелегко. Ее срывы обычно связаны с переутомлением и недосыпанием. Это постоянное напряжение.

Когда дело касается Кэти и ее поведения, Рик очень снисходителен. Возможно, я предвзята, но кажется, что всякий раз, когда он говорит о ней, он в конечном итоге находит для нее оправдания. Впрочем, он, очевидно, видит это по-другому. Большинство людей усердно трудятся и устают, но не вымещают свою усталость на окружающих. Боже мой, Рик и сам трудоголик и испытывает постоянное напряжение каждый раз, когда находится на кухне. Стремление к совершенству имеет свою цену, но я никогда не видела Рика в плохом настроении или проявляющим к кому-либо неуважение.

– А вот и наша еда.

Перед нами ставят тарелки, и до меня доносится невероятный запах. Мой рот мгновенно наполняется слюной.

– Отличный выбор, Рик, – замечаю я, когда мы оба смотрим на красиво сервированные блюда. Свиная вырезка нарезана ломтиками и выложена стопкой на густой темный соус. – Это картофельное пюре? – спрашиваю я, макая кончик вилки в маленький кремовый завиток с одной стороны тарелки.

– Нет, это яблочное пюре. Поверь, идеальное дополнение.

И он прав. Этот вечер не мог быть более идеальным с точки зрения еды, компании и обстановки. Я чувствую себя так, словно нахожусь во сне, и все мои тревоги тают.