Текст книги "Девяносто дней Женевьевы"

Он подошел к шкафу и вытащил оттуда бутылку белого вина, два бокала, большую картонную коробку и мобильный телефон. Налив Женевьеве вина, Синклер открыл коробку. В ней лежала шуба – длинная, закрывающая ноги до пят.

– Наденьте это, а я вызову вам такси, – сказал он и, окинув Женевьеву взглядом, довольно усмехнулся. – Насколько я понимаю, ваше теперешнее состояние не позволит вам ехать со мной на мотоцикле. Вы выглядите так, как будто на вас напала шайка бандитов.

– Да, примерно так я себя и чувствую. – Женевьева осторожно взяла шубу. – Надеюсь, это искусственный мех. Я терпеть не могу, когда животных убивают в угоду моде.

– Я тоже, – произнес Синклер.

Его признание удивило ее.

– Не беспокойтесь, – сказал он. – Это искусственный мех, хотя стóит он почти столько же, сколько и настоящий. Только квалифицированный эксперт сможет отличить такую искусную подделку. Сохраните эту шубу. Возможно, вам придется надеть ее еще раз.

Женевьева встала. Она знала, что в кожаной юбке, расстегнутой до талии, и распахнутой блузке выглядит чертовски сексуально. Синклер смотрел на нее, не отрывая глаз, наслаждаясь и не скрывая восхищения. Она и не помнила, когда в последний раз мужчина смотрел на нее так. Взгляд Синклера заставил Женевьеву почувствовать себя сильной и уверенной.

Она взяла шубу и, слегка раздвинув ноги, изящно изогнулась и набросила ее на плечи, словно мантию. Потом Женевьева слегка наклонилась вперед, приняв довольно соблазнительную позу, и засунула руки в рукава, которые изнутри были обшиты шелком. Синклер не сводил с нее глаз, внимательно наблюдая за каждым ее движением, но не предпринимая попыток прикоснуться к ней. Женевьева села, укутавшись в мягкий, почти невесомый мех, и, вытянув ноги, скрестила их, а потом взяла свой бокал. Синклер сел напротив нее.

– Кто эти парни? – спросила она.

– Мои друзья. У нас с ними общие интересы. Мы иногда помогаем друг другу в трудных ситуациях.

– А тот мужчина в машине? Еще один друг?

Синклер засмеялся, откинувшись на спинку стула.

– Нет. Просто случайный попутчик, которому улыбнулась удача. Он стал для нас обоих приятным бонусом.

– Приятным? Вы считаете, что это приятно, когда тебя лапает незнакомый мужик?

– Вам это понравилось, – сказал Синклер, – и ему тоже. Он до конца своей жизни будет рассказывать об этом невероятном приключении всем своим друзьям и знакомым. Однако вряд ли кто-нибудь ему поверит.

«Если я расскажу об этом своим друзьям, они мне тоже не поверят», – подумала Женевьева.

– Если бы вы только видели себя! – неожиданно произнес Синклер. – Это было захватывающее, невероятно, чертовски сексуальное зрелище: вы, привязанная к мотоциклу, извиваетесь в экстазе, дергаетесь, дрожите все сильнее и сильнее. Наблюдая за вами, я получил такое удовольствие, такой кайф, какого мне еще никогда не приходилось испытывать. Вы знаете, один идиот, ваш бывший коллега, как-то сказал мне, что вы холодная как рыба и секс вас совершенно не интересует. Если бы он видел вас сегодня на сиденье мотоцикла, он моментально изменил бы свое мнение.

– Кто же вам такое сказал? – поинтересовалась Женевьева.

– Гарри Трушоу.

– Я думала, что он уже на пенсии, – сказала она. – Он несколько лет подряд донимал меня, пытаясь затащить в постель.

– Почему же вы не согласились?

«Потому что он мне не нравился. Старый похотливый козел, который никогда не смотрел мне в лицо, а все время пялился на мою грудь (а точнее, на то место, где, по его мнению, должны находиться соски)», – подумала Женевьева, а вслух произнесла:

– Мистер Трушоу никогда не предлагал мне того, что мне было нужно.

– Например, выгодную сделку? – спросил Синклер, серьезно глядя на нее своими черными глазами. – Именно поэтому вы согласились участвовать во всем этом? Из чисто меркантильных соображений.

– Совершенно верно, – ответила Женевьева, допив вино.

Синклер взял телефон и вызвал для нее такси.

– Надеюсь, после всего, что с вами сегодня случилось, вам удалось кое-что понять, – сказал он. – О себе самой.

«Конечно, удалось», – подумала Женевьева, но признаваться в этом Синклеру ей не хотелось.

– Я поняла одно: для того чтобы выполнить условия нашей сделки, мне, очевидно, придется зайти гораздо дальше, чем я предполагала.

– Вы зашли уже довольно далеко, – сказал он. – Но вам еще многое предстоит узнать. Поверьте мне.

Еще неделю назад она не поверила бы его словам, но теперь уже не сомневалась в этом.

– Я вам позвоню, – произнес Синклер. – Скоро.

На следующий день в лондонскую квартиру Женевьевы курьер доставил небольшую посылку. В ней был макет черно-желтого мотоцикла и карточка, на которой было напечатано: «В ПАМЯТИ ОСТАНЕТСЯ ИМЕННО ЭТО, НЕ ТАК ЛИ?»

Женевьева улыбнулась и поставила макет на прикроватную тумбочку.

3

Увидев, что к ней направляется Майк Кил, помощник менеджера спортивного центра, Женевьева ускорила шаг. Майк побежал за ней. Понимая, что, если она побежит, это будет выглядеть совсем уж некрасиво, Женевьева остановилась и, повернувшись к Майку, сказала:

– Нет.

Майк усмехнулся.

– И ты туда же. Почему все говорят мне одно и то же?

– У меня совершенно нет времени.

– Я думаю, что ты сможешь найти немного времени, – проговорил он заискивающим тоном. – Для меня. Ты не пожалеешь, уверяю тебя. Я хочу предложить тебе такое, чего тебе еще никогда не приходилось делать.

«Сомневаюсь. Хотя полагаю, что сейчас ты имеешь в виду сквош», – промелькнуло в голове у Женевьевы.

– Это нечестно по отношению к остальным членам лиги, – сказала она. – Ведь из-за постоянной занятости я все время пропускаю игру.

– Кто сейчас говорит о лиге? – спросил Майк, искренне удивившись. – Неужели ты не сможешь выкроить всего один час в субботу во второй половине дня? Так сказать, на благотворительные нужды.

– Вы опять хотите провести одно из этих ужасных благотворительных мероприятий, на которые обычно собираются толпы народа? Давай так: я сделаю благотворительный взнос, но участвовать во всем этом не буду.

– Ты меня неправильно поняла. Ничего такого не будет.

– Участвовать в благотворительном забеге по территории спортивного центра я тоже не стану, – заявила Женевьева, вспомнив последний забег. Тогда собралась такая огромная толпа, что люди буквально спотыкались друг о друга и падали прямо на клумбы.

– Да не кипятись ты, – сказал Майк. – Я всего лишь хочу, чтобы ты сыграла показательный матч перед зрителями. Ты просто покажешь несколько основных движений и приемов, применяемых в сквоше, а они будут стоять и смотреть на тебя восхищенными глазами.

– Ты это серьезно? – удивленно уставившись на него, спросила Женевьева.

– Вполне. Неужели ты не читаешь сообщений, которые администрация центра рассылает по электронной почте?

– Ну… иногда читаю.

– «Иногда» означает никогда. И зачем я только трачу время на рассылку всей этой информации? Если бы ты хоть иногда отвлекалась от своей работы и читала мои послания, то знала бы, что каждые две недели мы проводим День открытых дверей. Обычно на таком мероприятии опытные спортсмены рассказывают всем, кому это интересно, о виде спорта, которым они занимаются. Иногда кое-кто из зрителей пытается самостоятельно выполнить некоторые упражнения. Деньги, собранные от продажи входных билетов, мы передаем местной больнице.

– А как насчет восхищенных зрителей? Администрация гарантирует их наличие?

– Если ты наденешь бикини, то зрители точно будут.

– Ни в коем случае!

– Ну, я уж непременно приду полюбоваться на тебя, – заверил ее Майк, решив проявить галантность.

– Что конкретно от меня требуется?

– Да ничего конкретного, – сказал Майк. – Просто нужно сделать так, чтобы зрители поняли, что такое сквош. Можешь преподать кому-нибудь из них мастер-класс, показав несколько ударов. Потом ответишь на вопросы. Джон Олдхем пообещал помочь тебе. Однако не стоит затягивать все это надолго: быстренько показали, рассказали и разбежались. Мы хотим, чтобы люди смогли посетить как можно больше презентаций. Хотя многие приходят только для того, чтобы посмотреть на тех, кто участвует в показательных шоу, а заниматься спортом не собираются.

– Кто уже дал тебе свое согласие?

– Девушки, которые занимаются аэробикой в сексуальных костюмах из лайкры, и дети, увлекающиеся спортивной гимнастикой. Еще будут уроки карате, айкидо и даже кендо. Я думаю, что народу это понравится.

– Я не знала, что у нас здесь есть секция кендо.

– Такой секции у нас нет, – сказал Майк. – Однако один из членов нашего клуба занимается кендо. Похоже, она настоящий мастер. Она преподает кендо в Лондоне и согласилась организовать группу у нас. Если появятся желающие, она начнет занятия. По-моему, ее фамилия Челфонт.

– Случайно, не Джейд Челфонт? – спросила Женевьева.

– Да, сенсей Челфонт, – подтвердил Майк. – Ты знаешь ее?

– Нет, честно говоря, не знаю.

– Ты ее не знаешь, но она тебе не нравится, – догадался Майк. – Я согласен, она немного… как бы это сказать… подавляет, что ли.

– Я не знакома с ней лично, – сказала Женевьева. – Она тоже занимается рекламой, но работает в другом агентстве.

– Значит, конкурентка?

– Можно сказать и так, – пожала плечами Женевьева. – Всех, кто не работает в нашем агентстве, можно считать конкурентами. В рекламном бизнесе вообще очень сильная конкуренция.

Согласившись выступить на дне открытых дверей, она попыталась представить, как будет выглядеть презентация Джейд Челфонт. Кендо – довольно необычный вид спорта, однако он как нельзя лучше подходит для дерзкой и уверенной в себе Джейд. Ее легко можно было представить в образе воина. «Сенсей Челфонт. Голову даю на отсечение, ей нравится размахивать мечом. Мужчин, которые любят сильных, волевых женщин, это, наверное, заводит», – подумала Женевьева.

Интересно, можно ли Джеймса Синклера отнести к их числу? Испытывает ли он сексуальное желание при виде женщины, которая сражается, как самурай? Наверное, ему уже доводилось видеть такое. А может, он и сам занимается кендо? Женевьева вдруг поняла, что не имеет совершенно никакого представления о том, чем Синклер занимается в свободное время (если, конечно, не считать воплощения в жизнь своих сексуальных фантазий). Может быть, секс – это одно из его хобби? Что ж, он действительно замечательный любовник.

Женевьева попыталась представить, как он размахивает мечом. Сделать это было нетрудно. Синклер обладал особой грацией – грацией пантеры, красивой, сильной и опасной кошки. Ему подошел бы любой вид спорта. Женевьева начала представлять его в разных костюмах. Сначала в костюме для поло – в белых обтягивающих брюках и высоких лакированных сапогах. Как он выглядит в кожаном комбинезоне мотогонщика, она уже видела.

Потом Женевьева представила его в плавательном бассейне: он вылезает из воды, его загорелое мокрое тело блестит на солнце. Она знала, что у Синклера широкие плечи, плоский живот и упругие ягодицы, а на талии и бедрах нет ни капли жира. Женевьева никогда не видела его обнаженным, но была уверена, что у него великолепная фигура. Она вообразила его в очень узких, похожих на стринги, плавках. Картина получилась весьма соблазнительной. Женевьева решила остановиться именно на этом образе. Она представила, что ее руки лежат на его бедрах, а потом постепенно перемещаются к его плавкам. Она разрывает резинку, и Синклер остается голым. Она будет одета, а он – полностью обнажен. Это сделает его беззащитным, уязвимым и даст ей некоторое преимущество. Она, изучая, будет гладить его тело. Проведет руками по груди, по плоскому животу. А потом, опустившись ниже, сожмет яички. Она будет гладить и ласкать его член, чувствуя, как он вытягивается. Возбуждая Синклера, она будет вслушиваться в его стоны и вздохи и наконец ощутит, как задрожит его тело, когда он окончательно потеряет над собой контроль.

В этот момент Женевьева поняла, что тоже начинает терять над собой контроль. «Черт побери, я завожусь, даже когда думаю о нем! Сомневаюсь, однако, что с ним происходит то же самое, когда он думает обо мне», – призналась она себе. Чем дольше Женевьева размышляла о Синклере, тем сильнее крепла ее уверенность в том, что он не собирается заводить с ней длительных отношений. Девяносто дней – вот и все, на что она может рассчитывать. Больше ей ничего не светит. Нет, еще ее ожидает продвижение по службе, если она заставит Синклера подписать контракт и он станет клиентом агентства «Баррингтонс».

«Но удастся ли мне это сделать?» – спросила она себя.

Однако, даже понимая, что Синклер видит в ней только временного партнера для сексуальных игр, Женевьева снова задрожала от радости, когда, взяв телефонную трубку, услышала его голос.

– Как вы относитесь к тому, чтобы провести вечер за городом? – поинтересовался он.

Секс на природе, подумала она. В стоге сена. Интересно, сено по-прежнему собирают в стога или это уже давно отошло в прошлое?

– Вы хотите, чтобы я оделась как доярка?

– Наденьте что-нибудь элегантное. У меня будет к вам только одна просьба: вы должны побриться.

Это ее удивило. Если он предпочитает, чтобы женщины удаляли волосы на интимных частях тела, то почему сразу не сказал ей об этом?

– Я думала, что вам нравятся натуральные блондинки, – прощебетала она нежным голоском.

– Мне нравится разнообразие, – сказал Синклер.

– Разве вы не пришлете мне посылку с одеждой?

– На этот раз нет, – ответил он.

Договариваясь с ней о встрече, он обычно говорил властным, сексуальным голосом. Теперь же апломб исчез. Женевьева слышала спокойный, приятный голос. Можно было бы подумать, что ей звонит какой-нибудь симпатичный парень, для того чтобы пригласить ее на свидание.

– Я знаю, что у вас прекрасный вкус, и поэтому полностью полагаюсь на ваш выбор, – произнес Синклер. – Наденьте что-нибудь такое, что может понравиться арабскому миллионеру.

– Например, легкие полупрозрачные шаровары, которые обычно носят обитательницы гаремов? – предположила Женевьева, подумав, что он шутит.

– В таком виде вы пойдете на кастинг, если захотите получить роль в каком-нибудь голливудском мюзикле, – сказал Синклер. – Этот араб учился в Итоне. Он любит красивых женщин, и у него великолепный вкус.

– Тогда я не понимаю, почему должна ему понравиться.

– Я не сказал, что вы должны ему понравиться. Я сказал, что вы должны надеть что-нибудь такое, что ему понравится.

– Это одно и то же, – заметила Женевьева. Ей казалось, что Синклер снова затеял с ней какую-то игру, и это разозлило ее. Ей совершенно не хотелось наряжаться для того, чтобы кому-нибудь понравиться. – Если вы хотите, чтобы я разделась перед этим арабом или занялась с ним сексом, то мне эта идея, мягко говоря, не нравится.

– Вы желаете расторгнуть наш договор?

Синклер так быстро задал этот вопрос, что Женевьева не сразу сообразила, о чем ее спрашивают. Может быть, именно этого он и добивается – хочет заставить ее расторгнуть их договор? Если она это сделает, то его совесть (если она у него, конечно, есть) будет чиста и он заключит контракт с «Лукки» – и с Джейд Челфонт. А может быть, у нее паранойя? Или это банальная ревность? Или обычный страх?

– Я просто хочу, чтобы вы внесли некоторую ясность, – сказала Женевьева.

– Вы же прекрасно знаете, что я не должен ничего объяснять, – произнес Синклер совершенно другим тоном. – Я просто отдаю распоряжения. И вы согласились с этим, помните?

– Да, хорошо. Однако, если вы не скажете, куда мы с вами идем, я не смогу подобрать подходящую одежду. Хотя бы намекните.

– Мы идем на закрытую выставку антиквариата, – ответил Синклер. – Вход только по пригласительным.

Сменив тон, он снова заговорил голосом настоящего джентльмена:

– Вы любите антиквариат?

– Я не коллекционирую предметы старины, если вас интересует именно это.

– Нет, я не это имел в виду, – сказал он. – Как вы думаете, вам не будет там скучно?

– Если вы хотите узнать, не откажусь ли я пойти туда с вами, то отвечаю вам – нет, не откажусь. – Женевьева не скрывала раздражения. – Я люблю посещать музеи, а значит, и выставка антиквариата мне понравится.

– Может быть, и понравится, – согласился Синклер спокойным, приятным голосом.

– Когда мы туда поедем?

– В субботу. Я заеду за вами в половине второго.

Женевьева вдруг вспомнила об обещании, которое дала Майку Килу.

– Надеюсь, не в эту субботу? – спросила она.

– У вас назначено свидание?

– Да, – ответила она.

Синклер не стал ее ни о чем спрашивать, и она решила объяснить:

– В спортивном центре устраивают День открытых дверей, и меня попросили помочь. Это благотворительное мероприятие. Они собирают деньги для больницы.

«И зачем я ему все это рассказываю?» – удивилась она. Пусть бы думал, что она собирается провести этот день с другим мужчиной. Какая ему разница? Это она постоянно думает о нем, представляя его в постели с другими женщинами. Синклеру же, в отличие от нее, похоже, совершенно все равно, спит она с кем-нибудь, кроме него, или нет. Когда они расстаются, он, наверное, даже не вспоминает о ней. А если и вспоминает, то она для него всего лишь одна из длинного списка женщин, которые принимают участие в его воображаемом эротическом фильме. Впрочем, зачем ему вообще напрягать воображение, если он легко может купить любую женщину, и та воплотит его фантазии в жизнь?

– Вам повезло – выставка в следующую субботу, двадцать четвертого числа, – ответил Синклер и, помолчав немного, поинтересовался: – Вы смогли бы отказаться от участия в этом вашем благотворительном мероприятии?

– Конечно, – сказала Женевьева.

– Бизнес важнее всего, не так ли? – спросил он, усмехнувшись.

Она подумала, что это нечестно с его стороны, ведь он уже напоминал ей о том, что их договор будет расторгнут, если она откажется выполнять его приказы. Женевьева понимала, что спортивный центр не потеряет ни пенни, если она не явится туда в субботу, однако была рада, что ей все-таки не придется нарушать обещание, данное Майку Килу.

– Мы с вами заключили договор и оба должны выполнять его условия. Надеюсь, вы помните об этом? – сказала она, радуясь тому, что может ответить Синклеру его же словами.

– Да, – ответил он бесцветным голосом. – Это правда. Мы с вами связаны договором.

Собираясь в спортивный центр, Женевьева никак не могла решить, что же ей надеть. Она понимала, что это не настоящий матч и поэтому она может позволить себе выглядеть более гламурно. «Однако надевать купальник, как предлагал мне Майк, я все-таки не стану», – подумала она. В конце концов Женевьева остановила выбор на белом обтягивающем топе и короткой теннисной юбке. Волосы она собрала в узел и нанесла на лицо более яркий макияж. Женевьева сказала себе, что делает это исключительно для себя. Она должна хорошо выглядеть, потому что на нее будут смотреть люди. Если же среди зрителей окажется Джейд Челфонт, то она, Женевьева, просто обязана выглядеть как можно лучше.

Майк встретил Женевьеву в фойе.

– Пришли Джон и Фрэнк Бернсоны. Джон сказал, что, если ты будешь играть показательный матч с Фрэнком, он будет комментировать. После матча все желающие смогут выйти на корт и задать вам вопросы или даже попробовать помахать ракеткой. Если соберется достаточное количество народа, мы сможем организовать секцию для начинающих.

На балконе над кортом для сквоша яблоку негде было упасть. Однако Женевьеву это не смущало. Она привыкла к тому, что за ее игрой наблюдают зрители. Как только Джон начал комментировать, она сконцентрировалась, пытаясь как можно точнее выполнять все движения, о которых он рассказывал, и стараясь поддерживать медленный темп игры. Когда же Джон сказал, что сквош – одна из самых быстрых спортивных игр в мире, они с Фрэнком увеличили темп. Несколько минут они носились по корту как сумасшедшие. Каждый пытался выиграть очко, и мяч, словно пуля, со свистом отлетал от стены. Когда игра закончилась, зрители, к большому удивлению Женевьевы, наградили их громкими аплодисментами.

Она не ожидала, что на корт спустится так много людей. С некоторыми из них ей пришлось играть в паре, для того чтобы показать основные движения. Несколько человек, признавшись, что играли в сквош в школе или в колледже, поинтересовались у нее, не слишком ли они стары для того, чтобы снова выйти на корт. Когда они с Фрэнком наконец закончили отвечать на вопросы и давать пояснения, Женевьева поняла, что провела на корте гораздо больше времени, чем планировала.

– Не хочешь выпить чего-нибудь? – спросил Фрэнк, вытирая полотенцем лицо.

– Я хотела бы посмотреть презентацию восточных единоборств. Надеюсь, что она еще не закончилась.

– Думаю, что нет, – сказал Фрэнк. – Сейчас только пятнадцать минут четвертого. Насколько я помню, демонстрационный урок карате должен был начаться в три часа в главном зале. Если ты все-таки передумаешь, то найдешь меня в баре.

Подойдя к главному залу, Женевьева услышала доносящиеся оттуда громкие крики. Центр зала превратили в демонстрационную площадку, вокруг которой собралась довольно большая толпа зрителей, наблюдавших за тем, как младшие члены местного клуба показывают различные движения и стойки, то замедляя, то ускоряя темп. Комментатор говорил о том, что карате – это такой вид спорта, который приучает к дисциплине, улучшает координацию движений, способствует укреплению тела и развивает гибкость.

Дети показывали основные приемы и движения (удары кулаком, блоки и махи ногами), которые нужно научиться выполнять, перед тем как переходить к освоению более зрелищного и эффективного стиля борьбы. Юные каратисты с серьезным и решительным видом выполняли упражнения и, закончив очередную серию движений, оглашали зал громкими воинственными криками.

После того как они ушли с площадки под аплодисменты зрителей, юный обладатель черного пояса начал показывать ката. Комментатор сказал, что на первый взгляд может показаться, будто это какие-то странные гимнастические упражнения, однако на самом деле это приемы, применяемые для защиты и нападения, соединенные в один комплекс, который используют в тренировочных целях.

Несмотря на то что Женевьева ничего не знала о карате, ее поразило то, с какой силой, точностью и быстротой мальчик выполнял все движения. Потом паренек показал, как, применяя приемы ката, можно отразить атаку четырех противников, нападающих с разных сторон, и это произвело на нее еще большее впечатление. Его противникам (а это были мальчишки примерно такого же роста и комплекции, как и он сам) очень нравилось изображать хулиганов. Когда они падали на пол, сраженные ударами, то делали вид, что корчатся от боли.

Показательные выступления закончились, и Женевьева вместе с остальными зрителями стала громко аплодировать юным спортсменам.

– Если этот маленький негодник попытается тронуть моего сына, я ему башку отобью, – проворчал какой-то враждебно настроенный мужчина, стоявший сзади нее.

– Он никогда этого не сделает, – возмутилась женщина рядом с Женевьевой. – Если, конечно, ваш сын первым не нападет на него.

– Мой сын никогда не полезет в драку первым, – сказал мужчина. – Однако все эти боевые искусства способствуют тому, чтобы дети становились хулиганами.

– Это неправда, – произнесла женщина. – Мои дети тренируются в этом клубе. Их учат самообладанию, выдержке и уважению к старшим.

– Это каким же образом? Научив бить людей? – презрительно усмехнувшись, спросил мужчина. – Им, наверное, говорят: «Ребята, это так круто – подойти и двинуть кому-нибудь по голове». Нет уж, мне больше нравится, когда мой парень пинает футбольный мяч. Нам не нужны все эти кунг-фу и прочая ерунда.

Пылая от праведного гнева, он повернулся и гордо прошествовал к двери, а женщина повернулась к Женевьеве и, посмотрев на нее, удивленно подняла брови, скорчив гримасу. Она, наверное, подумала, что такому тупоголовому человеку бесполезно что-либо объяснять.

– Некоторые люди совершенно ничего не знают о боевых единоборствах, – сказала она.

– Ваши сыновья занимаются карате? – спросила Женевьева.

– Дочери, – уточнила женщина. – Их сегодня здесь нет. Они уехали на выходные к моему бывшему мужу. Мои девочки совершенно изменились после того, как получили черные пояса. Я просто не могу на них нарадоваться. Они стали сильными, уверенными в себе и даже в школе учатся лучше. Однако они прекрасно понимают, что, получив черный пояс, человек не становится суперменом, которому все дозволено.

Люди, столпившиеся на противоположной стороне демонстрационной площадки, расступились, и Женевьева увидела пятерых мужчин и женщину. Они были одеты в замысловатые самурайские доспехи, закрывавшие грудь, руки и ноги. В руках они держали маскировочные шлемы и обоюдоострые бамбуковые мечи.

– Мы познакомим вас с еще одним видом боевого искусства. Он называется кендо, или путь меча, – произнес чей-то холодный голос.

Джейд Челфонт стояла прямо напротив Женевьевы, держа в руке микрофон. На ней был белый жакет (похожий на куртку каратиста), заправленный в длинную черную хакаму, традиционную японскую «юбку», которую обычно носят мужчины. Черные волосы Джейд были собраны на затылке в тугой пучок. Несмотря на то что она была одета как самурай, бледная кожа и ярко-красные губы делали ее похожей на гейшу. Женевьева ни на минуту не усомнилась в том, что Джейд намеренно создала такой образ, соединив сексуальность и агрессию. «Джейд Челфонт запросто может участвовать в ролевых играх. Если ее облачить в черный кожаный костюм и дать в руки плетку, из нее получится великолепная госпожа и повелительница», – подумала Женевьева.

Пока Джейд рассказывала о том, из каких частей состоят защитные доспехи, и объясняла, зачем нужны бамбуковые мечи, которыми пользуются только на начальных стадиях обучения, ее ученики повязали головы шарфами и надели шлемы. Поклонившись, они взяли в руки оружие. Они двигались медленно и плавно, так, словно исполняли ритуальный танец, и эта медлительность создавала впечатление уверенности и силы. Ученики показали несколько приемов, применяемых для защиты и нападения. Потом девушка и мужчины устроили показательный бой, а Джейд спокойным, размеренным голосом рассказывала о том, как ведется счет в спортивных поединках.

«Интересно, почему она сама не хочет продемонстрировать свое мастерство?» – подумала Женевьева. В ту же минуту один из учеников взял у Джейд микрофон. Она поклонилась и взяла в руки меч. У него было длинное лезвие, которое в свете ярких ламп, освещавших спортивный зал, излучало холодноватый блеск.

– Юный каратека уже показывал вам ката, – сказал в микрофон ученик. – В кендо тоже есть ката. Сенсей Челфонт сейчас покажет вам одну из них. Как вы успели заметить, она работает с настоящим японским мечом. В руках опытного мастера такой меч становится грозным оружием, которым можно отсечь человеку голову с одного удара.

То, что сенсей Челфонт – настоящий мастер, было понятно без слов. Стоило только посмотреть на то, как она кланяется, как становится в исходную позицию. Все ее движения были четкими и размеренными, однако в них сквозило холодное высокомерие. Выполняя ката, она двигалась плавно и грациозно, но в то же время довольно быстро. Женевьеве показалось, что за этой кажущейся легкостью и плавностью скрывается недюжинная сила. Она не сомневалась в том, что, если понадобится, Джейд своим мечом с легкостью разрубит человека пополам.

Закончив выступление, Джейд на долю секунды замерла, а потом поклонилась. Зрители разразились бурными аплодисментами и дружно двинулись к ней. Женевьева повернулась, собираясь выйти из зала. Ей не хотелось, чтобы Джейд Челфонт знала о том, что она приходила посмотреть на нее.

– Насколько я понимаю, вы не желаете заниматься кендо.

Резко повернувшись, Женевьева замерла от изумления. Возле двери стоял Джеймс Синклер.

– А вы? – спросила она, стараясь скрыть удивление.

Он усмехнулся. На нем была белая накрахмаленная рубашка с закатанными до локтей рукавами и спортивные брюки, а на ногах светлые кросовки. Он выглядел стильно и в то же время как-то по-домашнему.

– Почему бы и нет? Вам понравилось?

Она понимала, что лгать бессмысленно, и честно призналась:

– Да. Мисс Челфонт выглядит просто потрясающе.

Этим она дала Синклеру понять, что знает, на кого именно он пришел посмотреть. «Я, черт возьми, провалюсь сквозь землю, но ни за что не буду называть ее “сенсей”», – решила Женевьева.

– Она занимается этим уже довольно давно, – сказал Синклер.

«Замечательно. Теперь ты признался (хотя мне уже было известно об этом), что знаешь ее. Причем так хорошо, что вы с ней даже рассказываете друг другу о своих увлечениях. Интересно, что еще ты с ней обсуждаешь? Может быть, контракт на разработку рекламной кампании, который ты собираешься подписать с “Лукки”? Интересно, мисс Джейд Челфонт ты тоже говорил, что ей понравится, если ты ее разденешь, привяжешь к своей необычной двери и, лаская языком, доведешь до кульминации (такой же яркой и умопомрачительной, которую ты заставил испытать меня)?»

Она почувствовала, что ее трясет от злости. И ревности. Женевьева заметила, что верхняя пуговица на рубашке Синклера расстегнута. Белая ткань выгодно оттеняла загорелую кожу. На руке у него были часы из белого металла. Женевьева решила, что это платина. Да, Синклер действительно был красив. Однако на свете много красивых мужчин. Но почему всякий раз, глядя именно на этого мужчину, она думает о сексе? «Хорошо, что только о сексе, а не о любви. Я точно знаю, что не влюблена в него. Это чистая физиология. Я просто зациклилась на этом мужчине. Девяносто дней пройдут, наш договор потеряет силу, и я забуду о нем», – сказала себе Женевьева.

Тогда почему, узнав о том, что он проявляет интерес к кендо, которым увлекается Джейд Челфонт, она так разозлилась? Да потому что эта женщина работает в конкурирующей фирме. Она – соперник, с которым Женевьева соревнуется, и соревнование это она, судя по всему, проиграет. Женевьева посмотрела на демонстрационную площадку. Джейд Челфонт стояла в центре, окруженная зрителями, и отвечала на их вопросы. Женевьева заметила, что Синклер смотрит туда же, куда и она.

– Давайте чего-нибудь выпьем. Я угощаю, – повернувшись к ней, предложил он.

Женевьеве очень хотелось пить. Она уже готова была согласиться, но подумала, что Синклер обязательно пригласит Джейд Челфонт составить им компанию.

– Это приказ? – холодновато-безразличным тоном спросила она.

– Нет. Обычная просьба. Приказы мы прибережем до следующей недели.

– Мне нужно ехать домой, – сказала Женевьева. – Доделать кое-какую работу.

– Домашние хлопоты? Может быть, это можно отложить?

– Нет, это связано с работой, – солгала она.

Женевьева заметила, что выражение его лица изменилось.

– Работа, только работа. Вас, похоже, больше ничего не интересует.