Текст книги "Свадебные армяне"

Глава 4

– Семь гектаров…я думал враньё всё. Два парка, сады, собственный водопад, семьдесят комнат, четыре бассейна, прислуга, личная охрана, автомобили, вертолёт…зачем тебе это? Ты вчера еле до бильярдной дошёл. Ты ведь даже не сможешь узнать, что у тебя дома делается. Я вот два часа ходил, а потом понял, что это дело безнадёжное.

Знакомый голос медленно пробивался в сознание Мерона. Вместе с голосом появились и сотни бесенят. Они вытанцовывали под собственную мелодию, похожую на беспрестанные удары маленьких молотков. И эти молотки создавали в голове тяжесть, переходящую в постоянную боль. Мерон схватился двумя руками за голову и медленно открыл глаза. Первое, что предстало его взгляду, было его собственное отражение. На него смотрел бледный мужчина с парой серых мешков под глазами. Волосы представляли собой разворошенное гнездо, а губы – засуху после сильной жары.

– Это не я, – простонал Мерон хриплым голосом.

– Ты. Могу подтвердить при свидетелях, – Андро убрал зеркало и, наклонившись над лицом Мерона, спросил, нужна ли ему помощь? Он собирался уезжать домой. Всю ночь он провёл подле Мерона, а жене ничего не сообщил. Она беспокоилась и требовала объяснений, названивая каждые четверть часа. Промежуток времени, видимо, определял границу её терпения. Зная нрав своей жены, Андро не собирался сокращать этот промежуток. По этой причине и лишь убедившись в том, что с Мероном всё в порядке, он сразу же ушёл, не оставив ни адреса ни телефона, поскольку не видел необходимости для новых встреч.

Мерон отказался от помощи и, разгоняя шары, сам слез с бильярдного стола, совершенно не замечая, что Андро уже нет в комнате. Постоял с минуту, держась двумя руками за голову, а потом, шатаясь, побрёл к двери. Прежде всего, ему необходимо было принять душ. Холодный душ. Только так он мог восстановить порядок в своей голове. Сейчас же каждая мысль жила своей, независимой от него, жизнью, подобно пчёлам, которые тащат отовсюду и вносят в гнездо. Пытаясь разобраться, что они там принесли, он время от времени легонько постукивал себя по голове. Но без видимого успеха. Так он и шёл, пошатываясь и стуча по голове. Мерон не замечал ничего вплоть до того мгновения, когда добрался до лестницы, которая вела на второй этаж, где находилась его спальня. Здесь он остановился, а затем, по непонятной для себя причине, повернул налево, в сторону большой гостиной.

Белоснежная гостиная была полна солнечного света и…как всё в доме поражала своим великолепием, в котором явственно чувствовалась утончённость. Это сравнение касалось даже камина, который был сооружён в виде старинного берегового маяка. Место для топки дров открывалось с помощью изящной дверцы, а верхняя часть являла собой импровизированный светильник. И камин был лишь малой частью того, что имелось в гостиной. Стоит ещё отметить прелестный диван обитый белым бархатом и те два столика, которые стояли перед самым диваном и были уставлены всевозможными лекарствами. Ну и нельзя не упомянуть о женщине, которая лежала на диване с повязкой на лбу.

Оказавшись в гостиной, Мерон перестал стучать себя по голове и с откровенным изумлением воззрился на представившуюся ему картину. Диван, стоявший в центре комнаты и на котором лежала женщина, был окружён со всех сторон незнакомыми ему людьми. Их было человек двадцать, мужчин и женщин. Всех этих людей объединяло одно – они смотрели на Мерона с откровенным осуждением. Точно так же смотрел на него и дядя Кероп. Он единственный из всех сидел возле изголовья больной женщины. Именно на ней и остановился взгляд Мерона. Все эти люди и вид лежащей тёти Ани послужили поводом для появления ещё одной «пчёлки».

– Что с тётей? Она…умирает? – удивлённо спросил Мерон, оглядывая по очереди всех этих незнакомых людей.

В ответ с дивана раздался слабый стон «умирающей».

– Она уже умерла. Она умерла в тот день, когда ты оскорбил Ашота в его доме. Потом она ещё раз умерла, когда узнала, что ты женился и даже не предупредил нас. Бедные несчастные твои родители. Они перевернутся в гробу, когда всё узнают.

– Они не узнают…если ты им не расскажешь…

После этих слов, которые Мерон сказал не подумав, ему пришлось отступить на шаг назад. В гостиной раздались осуждающие голоса. Почти все без исключения бросали нелицеприятные реплики в адрес Мерона, смысл которых заключался в том, что он желает смерти своей тёте. Дядя Кероп с такой печалью качал головой, будто уже потерял свою любимую жену.

– До чего ты дошёл, Мерон джан, – с той же печалью произнёс он, в то время как его жена издавала один горестный стон за другим. – Посмотри на себя. Не стыдно?

– А что со мной не так? – удивился Мерон. И тут его взгляд упал на большое зеркало, сооружённое в стене справа. Зеркало по непонятной для него причине показывало отражение небритого мужчины с взлохмаченной шевелюрой и нахальным взглядом. Он был одет в джинсы и рубашку, на которых были отчётливо видны засохшие куски грязи. Обувь на ногах отсутствовала. Вместе неё он видел на ковре… две совершенно чёрные ступни. Мерон очень внимательно изучил отражение в зеркале, а потом с подозрением огляделся вокруг себя. А потом, с той же подозрительностью, пробормотал:

– Кто-то испачкал мою одежду…и украл мои туфли…

– Ты их сам подарил садовнику, когда ночью цветы собирал для своей жены, – подал голос дядя Кероп.

Услышав эти слова, Мерон широко открыл глаза и не мигая уставился на дядю.

– Я женился? Когда…ночью?

– Ты женился ещё до того, как приехал в дом Ашота, а ночью праздновал свою свадьбу. – поправил его дядя Кероп и тут же устремил обеспокоенный взгляд в сторону жены, которая не переставала стонать и держаться за голову.

– Я ничего такого не помню, – Мерон говорил не очень уверенно. Было заметно, что он всё ещё не в состоянии восстановить события прошедшего дня.

– Он не помнит, – тётя Аня приподнялась на локте, отчего повязка на лбу начала сползать вниз и слабым голосом запричитала: – Женился, ни слова не сказал, как будто мы его враги. Он нас за людей не считает, но мы его любим, понимаем. Говорим: «Хорошо, Мерон джан…женился, так женился. Уже ничего исправить нельзя. Наверное, любил эту девушку сильно, раз женился. Правильно? – тётя Аня дождалась одобрительных кивков от людей, которые стояли вокруг неё, от мужа и даже от Мерона, которому ничего не оставалось, как кивнуть вслед за остальными, потому что он меньше других понимал происходящее. И только потом, совершенно разбитым голосом продолжала: – И что нам отвечает Мерон? Говорит: «Не нравится мне невеста». Я его спрашиваю: «Мерон джан, за что ты меня ненавидишь? Я тебе пятнадцать лет предлагала жениться на девушках из достойных армянских семей, но ты всё время говорил, что они тебе не нравятся. А теперь женится, потому что девушка ему не нравится. Выходит, он всё это время издевался над нами. Мог жениться, но назло нам этого не делал. Разве я неправильно говорю? – ещё один взгляд тётя Ани, и снова в ответ одобрительные кивки. – Если он хотел жениться на девушке, которая ему не нравится, почему не выбрал тех, которых мы предлагали?

Мерон с озадаченным видом слушал свою тётю, усиленно пытаясь вникнуть в смысл слов, которые она произносила. Однако судя по напряжению на его лице, ему это сделать никак не удавалось.

– Ладно, говорю. Расскажи, Мерон джан, какая твоя невеста, какой национальности, какой веры, сколько лет, из какой семьи. А что мне говорит Мерон? «Имя, говорит, слышал, но не помню». И всё. Ничего вообще не знает про свою невесту. Прошу: «Фотографию своей невесты покажи». А что он говорит? «Была бы фотография, хотя бы посмотрел, на ком женился». Я ему говорю: «Дай телефон, я сама с ней поговорю». А что он говорит? «Телефон не знаю». Он телефон своей невесты не знает. Он вообще ничего не знает. Хорошо хоть день свадьбы вспомнил. 27 августа поеду, говорит, в Грецию на свою свадьбу, тогда всё узнаю и тебе расскажу.

Тётя Аня осеклась, так как в эту минуту Мерон хлопнул себя по лбу и, бросив: «Я скоро вернусь», выбежал из гостиной. Едва он ушёл, как все одновременно заговорили, выказывая свою поддержку тёте и, как следствие, осуждая поведение Мерона. Но сам Мерон ничего уже не слышал. В голове стали мелькать обрывки событий предыдущего дня. И чем яснее становилась картина, тем сильнее становилось желание уехать из города. Он не собирался обсуждать своё поведение с родственниками, но и объяснять эту точку зрения не хотел. Посему, к моменту прихода в свою спальню, он уже готов был действовать. Первым делом Мерон попросил приготовить самолёт к вылету. Затем позвонил охране и предупредил, что они поедут в аэропорт. Вслед за этими действиями последовал долгий и очень холодный душ. Затем Мерон тщательно побрился, с не меньшей тщательностью оделся и незаметно выскользнул из дома.

Заслышав шум отъезжающих автомобилей, дядя Кероп подошёл к окну и посмотрел наружу. Позади него раздался гневный голос жены:

– Сбежал этот трус?

– Да, – обернувшись к жене, ответил дядя Кероп.

– Езжай и привези бабушку Мако!

– Не рано ли? – с сомнением спросил у жены дядя Кероп.

– Лучше пусть будет рано, чем поздно. Поедем все вместе двадцатого августа в Грецию. Найдём семью этой девушки, а там решим, что делать, – последовал твёрдый ответ.

Глава 5

Если в Сочи уже начинали кипеть страсти, в Ираклионе всё обстояло до удивления спокойно. Так, во всяком случае, считала Алексия. Та самая девушка, которая предложила Мерону жениться на себе. Больше того, она почти и думать забыла о своей выходке в кафе. Для неё это была лишь возможность избавить себя от постоянных насмешек подруг. Лейла и Стилия, так звали подружек, дразнили её с самой школы. Хотя они и были дружны, подруги всегда ходили в обнимку с парнями, она же предпочитала одиночество. Каждый раз, когда её пытались свести с парнем, она наотрез отказывалась. Никто и не подозревал об истинных причинах такого поведения, поэтому всё заканчивались очередными насмешками или очередным прозвищем. За школьные годы у неё скопилось несколько таких прозвищ: «Мужененавистница», «Недотрога», «Ледышка», «Монахенька» и т. п. Не раз она порывалась доказать обратное и заслужить всеобщее уважение неким дерзким поступком, но всё обычно заканчивалось не начавшись. Едва парень пытался её поцеловать, как она разворачивалась и быстро убегала. На следующий день уже вся школа знала о том, что произошло. Как следствие, она получала новое прозвище. Это была одна из главных причин, почему в старших классах никто не пытался с ней флиртовать. Все хорошо знали, чем заканчиваются такие попытки. И это при том, что она слыла одной из самых красивых девушек в школе. Позже всё начало повторяться и в университете. Алексия не могла объяснить свои чувства. Она не смогла объяснить, что вовсе не ненавидит мужчин. Нет. Она их боялась и…чувствовала настоящий ужас, когда они до неё дотрагивались. И тому имелись очень серьёзные причины, о которых она никогда и никому не рассказывала. Именно эти причины и определяли выбор в её жизни. Когда после окончания школы ей предложили попробовать себя в роли модели, она, в отличие от своих подруг, наотрез отказалась. Ей претила такая жизнь, поэтому она всё своё время посвятила маленькому ресторанчику, который остался у неё после матери. Кроме ресторанчика, Алексии достался круглый банковский счёт в два миллиона долларов и красивый дом в районе, который назывался «Старый город». Со всем этим богатством она чувствовала себя достаточно защищённой и вела безмятежную жизнь в полном одиночестве. Человек по натуре очень спокойный, она избегала всего, что могло изменить течение её жизни.

Теперь становится понятно, почему она не придала значение той встречи в кафе. Алексия просто боялась думать о том, что может произойти в случае, если история получит своё продолжение. Она не видела в своей жизни ни одного мужчины и уж тем более не собиралась становиться женой первого встречного. Этот эпизод она постаралась забыть тотчас же по возвращению домой. Единственное, отчего она не желала избавляться – это чувство удовлетворения. Наконец-то она утёрла подругам нос в таком болезненном для неё вопросе, как знакомство с мужчиной.

Однако Алексия очень скоро поняла старую истину, гласившую: «Не празднуй успех, не узревши прежде его плодов». И понимание пришло уже на следующее утро после возвращения.

Ничего не предвещало грозы. День начался как обычно. Она встала, приняла душ. Потом надела шерстяной халат оливкового цвета, и четверть часа простояла перед зеркалом. Всё это время она легонько пощипывала себя за щёки и восторженно вскрикивала:

– Ух, какая ты милая! Ух, какая хорошенькая! Личико прелесть, зубики ровненькие, губки алые…глазки как звёздочки сверкают. А ручки и ножки стройненькие, пальчики нежненькие, а кожа, гладенькая как бархат…как же не любить такую лопотулечку…

Под конец этой тирады лицо Алексии резко преобразилось. Появилось кислое выражение. А за ними последовала короткая, но очень выразительная реплика:

– Вот тебя и похвалили. Готовишь завтрак и бежишь в ресторан на работу. Будешь хорошо работать, позволю вечером в интернете с друзьями поболтать. Да, и не забыть в больницу забежать. Всё как обычно.

Алексия позавтракала. Затем по обыкновению, надела белые шорты, майку с эмблемой собственного ресторана, гладиаторы, такие высокие сандалии со шнуровкой посередине, и отправилась на работу в свой ресторанчик. Слева от неё, стена в стену, жила семейная пара. Муж с женой. Женщину звали Марго. Мужчину – Константин. Оба были молоды. Им едва было за тридцать. Эта самая Марго приходилась младшей сестрой родной матери Алексии. Марго отличалась рассудительностью. И никогда не вмешивалась в дела Алексии без крайней необходимости. Это была полная женщина с короткими волосами и добрыми глазами. Она владела несколькими автомобилями и зарабатывала тем, что сдавала их приезжим туристам в аренду. Её муж Константин, худощавый мужчина в очках, занимался адвокатской практикой. Он всегда ходил с кожаным портфелем и всегда был серьёзен. Всякий раз, когда Алексия выходила из дома, она видела, как тётя Марго поливает цветы у себя в саду. Она здоровалась и, выслушав очередное пожелание, отправлялась на работу. Это уже стало как бы ритуалом для них обеих. Дом тёти, равно как и её собственный, был окружен кованой оградой, изобилующей различными формами. По этой причине и сам дом, и всё что находилось перед ним, были хорошо видны с улицы. Но на сей раз тёти в саду не оказалось. По всей видимости, и её мужа не было дома. Калитка оказалась запертой на засов. День начинался не так как обычно. Но это стало лишь началом неприятностей.

Не успела она выйти из дома, как появились первые предвестники надвигающейся бури. И этим предвестником стала Ксения, её соседка, которая жила в доме напротив. Завидев Алексию, выходящую из калитки, она вышла на дорогу и, приветствовав её, с лёгким смехом поинтересовалась:

– Говорят ты в России замуж вышла, Алексия! А почему мужа с собой не привезла?

Алексия некоторое время не могла вымолвить ни единого слова. Она и потом ничего не сказала. Просто кивнула головой в качестве ответного приветствия и пошла дальше. На её лице застыло глубочайшее изумление. «Всего один день прошёл после моего возвращения, а они уже всё знают, – думала она с лёгким раздражением. – Кто же ей мог рассказать? Лейла и Стилия приехали вместе со мной. Странно…».

Показалась длинная череда очень красивых магазинчиков с самыми разными товарами. Начиная от выдержанных вин, заканчивая сувенирами, среди которых преобладали амфоры и статуэтки Богов. В этом месте Алексия как обычно перешла на другую сторону и пошла вдоль стеклянных окон. Ей нравилось рассматривать витрины. Она это делала всегда, когда шла в ресторан. Обычно хозяева магазинчиков, завидев Алексию, выходили и приветливо здоровались с ней. Она знала каждого по имени. Иногда останавливалась и разговаривала с ними. Обычно это была извечная тема о туристах, и каким будет очередной сезон. Что он им принесёт? Здесь все жили в основном за счёт туристов. От того, какое количество людей приедет отдыхать, зачастую зависело благосостояние местных жителей. Алексия не собиралась изменять этой традиции. Посему достигнув витрины, за которой стояли стеллажи с морепродуктами, она приветливо помахала низенькому мужчине с курчавыми волосами. Тот стоял за прилавком, но увидев Алексию, вышел как был в белом фартуке и, воздев руки к небу, театрально воскликнул:

– О, синеглазая красавица, ты разбила сердце Кириакосу. Я три долгих года томлюсь в желании завоевать сердце прекрасной Алексии. А она отвергает меня ради ничтожного бродяги, недостойного попрошайки. Я чувствую себя униженным. Как ты могла со мной так обойтись?

Ещё раньше, чем Кириакос закончил свою речь, Алексия поспешно ретировалась с места. Она шла, не оглядываясь назад. И лишь завернув за угол, она прижалась к витрине цветочного магазина и свободно вздохнула.

– Замуж выходишь?

Алексия вскрикнула от неожиданности и отскочила от витрины. Справа на пороге двери показалось полная женщина. Послав Алексии широкую улыбку, она дотронулась пальцами до своих щёк и причмокивая сказала:

– Счастлив будет твой муж. Такой цветочек получит. А главное не слушай никого. Бездомный даже лучше. Приютишь у себя. Никуда не денется. Будет тебя во всём слушаться.

– Что ты ей советуешь? Что? – из дверей соседнего магазинчика появилась ещё одна женщина и сразу же набросилась на первую с упрёками. – Почему ты свою дочь не отдашь за бездомного? Что тебе сделала эта бедная девушка?

Алексия схватилась за голову и бросилась бежать, слыша как за спиной, разгорается настоящий скандал. Она не останавливалась до той поры, пока не добралась до двери, над которой гордо веяла большая вывеска с надписью «Алексия Алексанян». Здесь она остановилась, и уже было взялась за ручку, собираясь открыть дверь, но не стала этого делать. Она вначале замерла, а потом сместилась на несколько шагов левее, в сторону окна. На большой витрине красовалась фотография молодой девушки. Волосы у девушки были уложены на голове в узелок. Вдоль очаровательных ушей с маленькими сверкавшими жемчужинами к тонкой шее спускались два локона. Открытое лицо, тонко выгнутые брови, прямой нос, синие глаза, полные обаяния, и безукоризненной формы губы, раскрывшиеся в радостной улыбке. Это была одна из лучших её фотографий. Сколько раз она любовалась ею и сколько раз слышала восторженные высказывания от совершенно незнакомых людей. И вот впервые за столько лет лицо её выражало не обычную радость, а изумление. Даже потрясение. Может быть, причина этих перемен состояла в том, что она смотрела вовсе не на свою фотографию, а…на табличку, которая висела под ней. Там было написано: «Алексия Алексанян приглашает всех друзей и знакомых на свою свадьбу, которая состоится 17 августа в 12 часов дня». Алексия разглядывала эту надпись несколько минут, а затем с глубоко мрачным лицом направилась в ресторан.

«Я вам покажу свадьбу, – гневно думала она. – Вы ещё долго будете вспоминать меня. Уволю всех с работы, но прежде заставлю содрать эту табличку. Как только посмели? Не спросив меня писать такое…».

Она с самым решительным видом рванула ручку дверцы и вошла внутрь.

– Поздравляем!

Хор голосов прозвучал настолько неожиданно, что она вскрикнула и прижалась спиной к двери. Алексия с глубоким ужасом смотрела на большую толпу людей, которые выстроились напротив неё с бокалами в руках. Её подруги, Стилия и Лейла, тоже находились здесь. Здесь же стоял весь состав работников ресторана: Дайон, Павле и Ануш. Здесь же находились знакомые, несколько соседей, с которыми она поддерживала близкие отношения, и посетители, случайно ставшие свидетелями этого события. Впереди всех стояла её тётя Марго с двумя полными бокалами шампанского. Чуть позади её муж. Все они радостно улыбались Алексии. Она же сама, едва пришло понимание происходящего, постаралась изобразить такую же улыбку, но вместо неё получилась гримаса, сочетающая в себе лёгкий ужас, растерянность и вопрос: «Как выпутываться?».

Тем временем тётя Марго подошла к ней, поцеловала и, глядя ей в глаза, счастливым голосом сказала:

– Золотая ты моя!

Затем вручила бокал с шампанским, которая Алексия безропотно приняла и громко провозгласила:

– За нашу Алексию и… – улыбаясь, она выразительно посмотрела на Алексию. До той сразу дошло, что от неё чего-то ждут.

– Что «и»? – осторожно спросила Алексия.

– От радости голову потеряла, – тётя Марго, а вслед за ней и все остальные громко засмеялись. – «И» – это значит, что мы ждём, когда ты назовёшь имя своего жениха.

– Да, Алексия. Скажи всем, как зовут твоего жениха, – заслышав насмешливый голос Стилии, Алексия встрепенулась и попыталась взять себя в руки. «Ну, уж нет, – думала она, с хмурым лицом наблюдая за своими подругами, которые откровенно наслаждались её растерянностью. – Я вам не дам из себя сделать полную дуру».

– Сусло! Моего жениха зовут Сусло!

– Как, как? – на этот раз растерялась тётя Марго. Но лишь на мгновение. Мгновением позже, она громко провозгласила. – За Алексию и Сусло!

Все хором повторили эти слова, а следом стали пить шампанское. Последовала небольшая пауза. Воспользовавшись ею, тётя Марго взяла Алексию за руку и отвела в сторонку, чтобы их никто не слышал.

– Что это за имя? Какой он национальности? – с некоторым удивлением спросила она.

– Какой национальности? – растерянно переспросила у неё Алексия.

– Ты не знаешь?

– Конечно…знаю, – Алексия старалась придать своему лицу уверенности, а сама лихорадочно соображала, что ответить. Мелькнула мысль. Может сказать, «турок»? Тогда сразу все отстанут и разговаривать не будут. Нет, это слишком жестоко. Что же придумать?

– У него…нет национальности, – вырвалось у Алексии.

Её тётя вытаращила глаза, услышав такой ответ.

– Как нет? Он что в горшке рос вместе с растениями?

– Нет, конечно. Он просто…родился…в…приюте для…людей без национальности.

– Такие приюты есть?

– Конечно. Давно уже. Ты просто не знала. Это дети, брошенные своими родителями. «Неплохо получается. Молодец», – похвалила себя Алексия и, придав голосу грустные нотки, продолжала придумывать на ходу легенду своему жениху. – Ну и, конечно, они не захотели, чтобы кто-то узнал о том, какой они национальности. Чтобы не опозорить эту национальность. Сама понимаешь, как относятся к родителям, которые бросают детей.

– Ты же говорила, что он родился в приюте? А получается, что его бросили родители.

– Ну, тётя, дорогая, какая разница, где он родился и кто его бросил. Это мой выбор. Тяжёлый, но мой. Неужели, мы будем упрекать его за прошлое, в котором его вины нет? Это не по-христиански и даже не по-армянски.

– А что я родне скажу, когда они спросят про национальность? – озабоченно спросила тётя Марго.

– А зачем им объяснять? – удивилась Алексия. – Какое отношение…

– Я их всех обзвонила и пригласила на твою свадьбу!

– Что ты сделала? – гневно закричала было Алексия, но, увидев направленные на себя удивлённые взгляды, понизила голос до шёпота и с глубочайшим раздражением спросила: – Ну зачем? Зачем было беспокоить этих людей? У них ведь столько дел…

– О чём ты говоришь? – теперь уже тётя Марго гневно взирала на Алексию. – Как можно не пригласить родственников на свадьбу? Ты обидеть всех хочешь? Или не желаешь с ними отношения поддерживать? Если так, скажи прямо. Мы с мужем прямо сейчас можем уйти, если не нужны тебе.

– Что ты, тётя?

Алексия обняла её и несколько раз извинилась за свои слова. Но этим она не ограничилась. Следующие несколько минут, она громко хвалила тётю за предусмотрительность. Услышав эти слова, к ним подошли служащие, Дайон, Павле, Ануш, и поинтересовались, не будут ли их тоже хвалить?

– А вас за что? – осведомилась Алексия. Ответом стали три кивка. Проследив направление этих кивков, Алексия не без труда выдавила из себя: – Конечно. Табличка с приглашением на свадьбу. Можете не сомневаться. Я никогда не забуду вашу…доброту.

Провожая их хмурым взглядом, она натолкнулась на насмешливые лица своих подруг. Обе возникли рядом с её тётей. Стилия, предварительно бросив нарочито показной взгляд на тётю Марго, громко произнесла:

– А нам с Лейлой спасибо не скажешь? Это ведь мы всё устроили. Я позвонила матери, когда мы были ещё в России, и попросила рассказать всем о твоём замужестве. И первым делом пойти к твоей любимой тёте. Мы знали, что она обрадуется и устроит праздник к твоему приезду. И ты должна знать, Алексия: мы все восхищаемся твоим поступком. Выйти замуж за этого…даже слов нет. Бомж, который побирается объедками с чужого стола. Браво! Это не мелочь сунуть. Это жизнь свою связать с полным ничтожеством.

Стилия захлопала. За ней захлопали все остальные. Аплодисменты прерывались восхищёнными криками.

Алексия натянула на губы улыбку и послала её Стилии. Только они втроём понимали смысл всех этих слов. Стилия ясно показывала, что не верит ей. Судя по лицу Лейлы, та думала точно так же. Видимо обе ждали, что она при всех признает свой обман. «Зря надеетесь, – злорадно подумала Алексия, – я вам такой радости не доставлю». Эта мысль завершилась громким восклицанием, которое вырвалось у неё помимо воли.

– Я выхожу замуж! Осталось три недели. Так что, сегодня я иду выбирать свадебное платье. Ясно?

Алексия не вполне отдавала отчёт в своих словах. Ей просто хотелось стереть эту ненавистную улыбку с губ Стилии. На самом деле, ничего такого она делать не собиралась.

– Так в чём же дело, – подала голос Лейла, – свадебные платья шьют в доме напротив. Или ты не знала?

– Я как раз туда и собиралась, – Алексия вздёрнула подбородок и, полуобернувшись, добавила: – Пока я буду выбирать платье, вы все можете позавтракать…за счёт ресторана.

– Пойти с тобой? – подала голос тётя Марго.

– Я сама. Позже вместе пойдём. Для начала надо убедиться, что этот магазин подходит под мои вкусы.

– Я просто уверена, что у вас разные вкусы…

Голос Стилии подхлестнул Алексию к действиям.

Она медленно и с достоинством покинула ресторан, довольная собой и тем, что сумела снова взять вверх над своими соперницами. Видя, что все прильнули к витринам и наблюдают за ней, она подняла высоко голову и неспешно направилась к одноэтажному дому со стеклянным фасадом, за которым стояли манекены в свадебных платьях.

Уже в магазине, разговаривая с портнихой, Алексия встала так, чтобы её видели из ресторана. На виду у всех она пересмотрела несколько платьев, при этом стараясь как можно «понятнее» жестикулировать руками. Спустя несколько минут, все убедились в том, что намерения у Алексии более чем серьёзные. Из ресторана было хорошо видно, как она встала на стул и её принялись обмерять. В то время, когда шла обмерка и за ней наблюдали десятки любопытных взглядов, Алексия пыталась понять, что же она такое сделала и как будет выкручиваться. Победу она, безусловно, одержала, но положение своё, несомненно, ухудшила. «Теперь будет гораздо сложнее отказаться от этой свадьбы, – думала она. – Но они не должны одержать вверх. Я должна всем показать, что хочу выйти замуж. Нет, просто мечтаю выйти замуж! А что, собственно, я теряю? Он все равно не приедет. Нужно быть полным идиотом, чтобы серьёзно отнестись к нескольким незначительным словам. А если даже захочет приехать, у него и денег на билет не найдётся. Точно. Как я раньше об этом не подумала? У него на еду денег нет, так откуда возьмутся деньги на поездку в другую страну?» – неожиданно для себя самой Алексия нашла отличный выход из щекотливого положения. Может получиться даже очень хорошо. Пусть всё идёт, как того хотят эти две мегеры, Стилия и Лейла. Что она теряет? Всего лишь немного денег и всё. Она подготовит пышную свадьбу и пригласит всех родственников, чтобы никто не мог усомниться в её намерениях. А когда он не приедет, притворится печальной, разбитой горем. Люди будут её жалеть, сочувствовать. Рассказывать, как её несчастную бросил жених в день свадьбы. И если потом она снова откажет, все примут это как должное и не станут её допекать своими дурацкими советами. Особенно родственники, которые так и норовят надеть ей на шею хомут. Всё получится как в книжке со счастливым, но печальным концом. Она всех одурачит и опять останется без своего принца.

Алексия так звонко рассмеялась, что едва не свалилась со стула. Благо, швея её во время поддержала.

Приняв весьма сомнительное решение, которое на её взгляд являлось идеальным, Алексия со всей серьёзностью отнеслась к выбору свадебного платья. После обмера, она ещё часа полтора обсуждала все детали будущего платья. Вернувшись в ресторан, она как могла любезно обратилась к своим подругам:

– Вы будете самыми желанными гостями. Но вначале, я бы попросила вас помочь мне с приготовлениями. Ведь я одна не справлюсь. А мою дорогую тётю прошу лично от моего имени пригласить всех наших дорогих родственников. Если кому не хватит места, разместим в гостинице. Я всё оплачу. Соберёмся все вместе, и будем праздновать целую неделю. Буду благодарна всем, кто порадуется за меня и придёт на свадьбу. Она состоится 17 августа, в 12 часов, – последние слова были адресованы всем, кто находился в ресторане.

Сказав эти слова, Алексия покинула ресторан весьма довольная собой, а ещё более изумлёнными лицами своих подруг. Подлинное веселье началось, когда она добралась домой. Алексия накрыла себе стол и даже ради такого случая вытащила бутылку вина. Она села за стол, наполнила бокал и провозгласила тост:

– За моего любимого жениха!

Следом за этими словами по дому разнёсся самый настоящий хохот.