Текст книги "Дочь волхва. Том 1"

Глава 3

Стол был сделан из добротного дуба. Он был довольно большой и крепкий. Его покрывала искусно вышитая Птахой скатерть. Угощение на столе стояло богатое, разнообразное и обильное.

Обычно усаживались за стол в определённом порядке соблюдая традиции. Вначале занимал своё место хозяин дома – глава семейства, после Васил и Любава и последней за стол садилась Мара. Горячее угощение всегда подавала Любава.

Сегодня всё было иначе. Горячее предстояло подавать Маре. Да и сели не как всегда.

На папенькином месте теперь восседал длиннобородый старец. По правую руку от него – Велебор и второй старец, потом Васил. На приставной скамье по левую руку от длиннобородого присела Любава. Рядом с ней осталось место для Мары. Ей ещё предстояло подать специальное угощение для гостей – для «разделения трапезы». Хлебать угощение должно было всем из одной миски, оказывая почесть и уважение друг другу.

Каравай, который Мара вручила старцам, стоял в центре стола. Рядом с ним источали аромат запечённые рябчики, блестели боками мочёные яблоки, дымились в горшках натомлённые каши – ячменная, пшеничная и гречневая с грибами и ягодами. Манили отведать румяные пироги. В кружки был налит кисель.

Рядом с караваем пустовало место для специального угощения. Любава приготовила шти – похлебку. Она сегодня была мясной. И вместо рубленой квашеной капусты заправлена щавелем.

Гости отломили по кусочку от каравая и, обмакнув его в соль, съели. Похвалили Мару, мол, какой вкусный каравай она испекла.

Мара густо покраснела – она к нему рук не приложила.

После старцев от каравая отломили все.

Любава подала знак Маре, что пора нести шти. Мара сильно разволновалась, но собралась с духом, взяла большую миску с похлёбкой и, аккуратно поставив её на свободное место, села за стол.

Мара впервые сидела за столом, как взрослая. Ей было непривычно и странно. И в то же время очень приятно.

Отобедав, Старцы поднялись, поклонились.

– Хорошо у вас погостили, пора в путь дорогу собираться. Ты как Велебор, готов?

– Готов старче. Только с дочкой проститься хочу.

Велебор с Марой вышли на улицу.

– Папенька ты ведь ненадолго, да?

– Да, кровиночка моя, я постараюсь скоренько вернуться.

Велебор обнял дочь и, прижав к себе покрепче, прошептал:

– Я тебя люблю моя девочка! Где бы я ни был, сердцем я всегда рядом с тобой.

– Да папенька.

– Вот и славно! – Велебор помолчал. Потом дабавил: – Лихо надвигается. Не время мне сейчас отсиживаться дома.

Мара, сдерживая слёзы, кивнула.

Велебор нехотя выпустил дочь из объятий. Отошёл в сторону и, низко поклонившись солнцу, сказал:

– Прости меня, вольный свет-батюшка! – Немного постояв, на солнце глядючи, развернулся к полю и с почтением, произнёс: – Мать сыра земля, и ты прости меня! – После чего обратился к Маре, Любаве и Василу, которые уже стояли рядом, прижавшись друг к другу. В поклоне и с трепетом произнёс: – Простите и вы, родимые мои! Не кручиньтесь обо мне, заботьтесь друг о друге. А ты, Марушка, слушайся Любаву с Василом.

Мара хотела было кинуться отцу на шею, но остановилась. И, смахнув слезу, поклонилась вслед за родичами.

Велебор посмотрел на Васила, говорящим взглядом: присматривай, мол, за ней.

Васил, без слов понял, о чём просит его Велебор и совсем тихо сказал:

– Не волнуйся, брат. Будь спокоен и за Мару, и за дом. Ступай с миром, делай что должен. Все мы радеем за доброе дело, и у каждого оно своё.

А Любава добавила:

– Всё будет хорошо. Много сейчас испытаний для каждого. И тебе тяжкая доля выпала. Помни, что ты не один. Вот тебе от нас с Марой оберег. Он убережёт тебя от злых чар.

Любава протянула Велебору маленький мешочек, расшитый магическими знаками и набитый заговорной травой. Мешочек был туго затянут лентой из Мариных кос.

Велебор с поклоном принял подарок, повесил его на шею и спрятал под рубаху.

– Пора, – окликнули старцы, подводя коней.

Велебор решительно вскочил в седло. Старцы не заставили себя ждать.

Мара слышала, как длиннобородый, направив коня к воротам, сказал Велебору:

– Невозможно утерять то, что едино с душой и сердцем.

А другой добавил, кивнув Маре:

– Иногда теряя, мы обретаем.

Мара долго смотрела вслед уходящим из долины грёз и махала платком.

Наконец, Любава обняла её за плечи.

– Пойдём в дом, детка. Скрылись ведь уже давно, кому-машешь-то? Пойдём, дорогая.

Мара вывернулась из объятий Любавы и пустилась в лес в своё укрытие.

Глава 2

Утром проснулась Мара с мыслью о том, где же сейчас её папенька? Что с ним? Добрался ли до пещеры?

Погружаясь всё глубже в мрачные мысли, Мара бесцельно блуждала по комнате и даже не заметила, как вошла Любава.

Любава внимательно посмотрела на Мару, излучая доброту и нежность.

– Уже встала, вот и умница! Идем кушать, я твои любимые блинчики приготовила.

– Не хочу я, – безразлично ответила Мара.

– Идём, идём, – Любава потянула племянницу за руку.

Мара вырвала руку и хотела оттолкнуть няньку, но зацепилась браслетом, за жемчужное ожерелье Любавы и чуть не порвала его. Любава ловко освободила своё ожерелье. Её подбородок дёрнулся вверх, зрительно увеличив орлиный нос. Лицо исказилось душевной болью.

Любава поправила ожерелье, и тихо, но твёрдо произнесла:

– Идём! Покушаем, а потом рубаху тебе шёлковую шить будем.

– Какую ещё рубаху, ни к чему она мне! – Мара с возмущением уселась на кровать.

– Это сейчас ни к чему! – мягко произнесла Любава. – А как суженый явится, так очень даже к чему окажется! – Любава села рядом и принялась гладить Мару по волосам. – Но тогда уже шить поздно будет. Тепереча готовить надобно.

– Да не хочу я ничего и не буду! Отстань от меня, нянька, без тебя тошно. Я лучше на поляну свою уйду.

– Ну вот сделай дело, да и гуляй смело, на свою поляну. Отдыхай! Со зверюшками да птичками своими играй. А перечить мне не гоже! – сохраняя спокойствие, произнесла Любава.

А потом встала и направилась к выходу.

– Да не до игр мне теперь! – крикнула в спину уходящей няньке Мара. —Ты что не понимаешь? Папенька в опасности!

Любава остановилась, повернулась к Маре и как можно ласковее сказала:

– Отчего же не понимаю? Очень даже понимаю! Но каждый должен своё дело править. Кто-то от ворогов защищать, а кому-то вон рубахи шить… Ясно тебе? – пристрожилась в конце Любава.

Мара нехотя встала с кровати и поплелась за нянькой.

Когда Любава и Мара вошли в столовую за столом сидел Васил. Увидев их, он воскликнул:

– Ну наконец-то! Можно с голоду помереть пока вас дождёшься! Вон блинчики уже остыли!

Мара присела на своё место и уставилась на стол, где стояли разные яство: мед, сметана, смородишное варенье, ягодный соус. А посредине на большом блюде возвышалась высокая горка блинов.

Васил сурово глянул и спросил:

– Чего так долго? – И, не дожидаясь ответа, принялся читать благодарения Богу. —Слава Небу и слава Земле, за то, что есть еда на столе!

Слегка склонив голову, Любава принялась наливать травяной чай из заварника, что стоял на самоваре. Добавила кипятка и заправила чай свежими сливками. Для себя же она приготовила липовый чай, уж очень он ей был по вкусу.

Мара наколола блин на вилку и возила им по пустой тарелке.

Одолеваемая хмурыми мыслями она размышляла:

«У меня горе, а меня всякой ерундой заставляют заниматься. Не понимают, что не до того мне. Одна птичка меня понимает, да и той не видать…»

Любава глянула на Мару и сказала:

– Блин – не стог, на вилы его не накалывают! Прояви уважение к солнцу! Чего ты ковыряешься? Ешь и не думай о плохом! – А потом добавила мягче: —Ты не печалься Марушка! Ведь печаль в беде не помощник. Печаль – это море! Утонешь, пропадёшь…

Рубаху кроили по всем правилам, как положено к свадьбе, цельной. Любава положила ткань на большой обеденный стол. Достала из шкафа шкатулку с нитями да иголками. Вынула оттуда верёвочку, и принялась измерять Мару.

– Стой прямо, расправь спину, чего согнулась-то!

Нянька вымеряла верхнюю часть и переносила размеры на ткань, приговаривая:

– Держи ткань ровнее, как-никак свадебный наряд готовишь! Чуть неточность и перекосится всё. Наденешь рубаху, а она вся скукожится. Выйдешь ты в своем наряде, и все гости увидят какая ты мастерица да рукодельница. И слава о тебе пойдёт, как о криворукой.

– Опять ты, нянька, со своими нравоучениями! Ну чего ты всё время меня шпыняешь да пророчишь мне чёрте что?

– А, чтобы ты не ленилась! – тут же ответила Любава. – Старалась! Ведь какой свадебную рубаху сошьёшь, такой и жизнь твоя станет.

Мара взяла металлическую иголку почти идеальной формы с загнутым в небольшое колечко краем. Такие иголки были большой редкостью. Эта досталась Маре от мамы. Птаха была рукодельницей, и набор иголок, отлитый лучшим мастером Сваргии, Велебор подарил супруге на рождение дочки.

Вдевая нить в колечко, Мара спросила:

– А коли я замуж не пойду, куда энтот наряд-то денешь? Так и сопреет в сундуке!

– А ты шей! – ответила Любава. – А всё остальное само справится.

– Может, и с папенькой само всё справится? – ехидно заметила Мара.

– Чем зубоскалить, лучше за стежками следи! – строго ответила Любава.

Мара притихла, а потом и вовсе замолчала.

Замолчала надолго – до самого вечера не проронила ни слова. Молча и равнодушно выполняла все поручения по дому. Ни Любава ни Васил не могли её разговорить.

Глава 4

Прошла неделя, но Велебор всё ещё не вернулся и никаких известий от него не было.

Всё острее и болезненнее переживала Мара отсутствие отца, чувствовала себя брошенной и никому не нужной.

Однажды она попыталась поговорить с нянькой и Василом, о том, как можно помочь папеньке, что нужно бы отправиться к той пещере, но они и слушать её не захотели, мол, это не детские заботы!

– Ишь чего удумала! – ворчал Васил. – Нос с локоть, а ума с ноготь! Нет её однозначно надо запереть в тереме!

Любава заступилась за Мару.

– Терем не спасёт её от мрачных мыслей, только хуже будет! Но что-то делать надо!

И они стали ещё больше загружать Мару домашней работой.

Мара проснулась чуть раньше обычного. Стояло раннее ясное утро. И пока Любава не появилась, Мара решила сбежать в свой шалаш, чтобы послушать лес, как её учил отец.

Не сказав никому ни слова, она незаметно ускользнула из дома.

Проворно забралась в шалаш, сосредоточилась на ощущениях, прислушиваясь к лесу, желая понять, что там с папенькой, но мрачные мысли не давали ей покоя.

– Папенька в беде, ему помочь надобно. А меня рубаху шить, да всякими делами загружать… Лучше я одна в лесу буду жить, может здесь у диких животных и птиц я и узнаю, что с папенькой и как ему помочь.

На ветке рядом с шалашом появилась белка. Это милое создание высоко держало пушистый хвост.

– Вот как ты думаешь, белка? – обратилась к ней Мара. – Зачем мне учиться всем этим премудростям домашнего быта, когда папенька в беде?

Белка замерла и внимательно уставилась на Мару, будто слушала её.

Мара вздохнула и начала язвительно передразнивать няньку:

– Я тебе передаю не просто знания, а опыт Рода нашего, а ты носом воротишь. Внимательной надо быть к тому, что ты делаешь, а тебя в деланье нет. Жизнь так мимо тебя и пройдёт.

Едва Мара замолчала, белка завертела мордочкой, будто пытаясь что-то сказать.

Не обращая внимания на её поведение, Мара продолжила рассказывать ей о своём.

– Но вот как же, белка, меня нет, когда я там! И делаю что велят! Вот только супротив моей воли, да и мысли мои не о том…

Мара повторяла слова Любавы, которые незаметно проникали в её сердце, заставляя осмыслить сказанное. Но всё так же продолжала передразнивать няньку:

– И невдомёк тебе, что всё искажено для тебя, твоей болью. А повинуясь ей, ты наполняешься обидой и злостью, с таким-то добром, ты не сможешь прийти к Богу нашему Роду. Утянет тебя боль твоя в кривду и ложь и сгубит душу твою. Вот и сейчас витаешь непонятно где! Учишь тебя учишь! А ты…

Белка подпрыгнула на месте и закрутила мордочкой с удвоенной силой.

Мара удивлённо посмотрела на неё, а потом в ту сторону, куда белка всё время поворачивалась. И увидела, как рядом со старым дубом появилось свечение.

Оно ширилось, разворачиваясь по кругу. И вдруг в центре появился силуэт человека с посохом.

Мара испугалась и перестала дышать.

Пристально всматриваясь в силуэт, она вспомнила: такое же свечение было в день, когда умерла её маменька.

«Что же это такое? Что?» – мысли кружились в голове не давая ответа.

Вдруг от речки послышался голос Любавы:

– Мара! Мара! Ты где? Отзовись! Мара…

От пронзительного голоса Любавы Мара на какое-то время оцепенела. Надо было крикнуть няньке, предупредить, но Марины уста словно слиплись.

Человек, что находился в центре свечения, услышав Любаву, вздрогнул, замер, а потом сделал шаг назад и исчез. Свечение замерцало, и рассыпалось в воздухе, не оставив и следа.

Когда Мара очнулась, поняла, что Любава уже ушла. Ей стало жутко страшно, она быстро спустилась с дерева и рванула домой.

Подбегая к амбару, Мара встретила Васила. Он сидел на скамейке и задумчиво плёл корзинку.

Мара хотела рассказать ему про свечение, но не успела начать, как Васил взял прут и, пригрозив им, принялся отчитывать её.

– Ну что? Где ты была? Тут Любава с ног сбилась искать тебя, а ты самовольничаешь. Вот приедет Велебор посадим тебя в башню будешь там сидеть!

– Папенька так никогда не сделает, – ответила Мара, отступая назад. – Он меня любит! А ты, дядька, меня за что так ненавидишь?

Васил откинул прут в кучу и, вздохнув, сказал миролюбиво:

– Да с чего ты это взяла, что я тебя ненавижу? Дурёха! Я люблю тебя! Ещё как люблю! Вот только ты Любаву шибко волноваться заставляешь. А мне жалко её. Сейчас вон бледная бегала, тебя искала. На поляну твою ходила, а тебя там нет. – В голосе Васила послышалось раздражение. – Вот где ты была? Я говорю, а тебе хоть бы хны! Ни капельки красочки на щеках.

Мара смутилась.

«И впрямь, чего я так с нянькой?» – подумала она.

– А где-нянька-то? – спросила Мара у дядьки Васила.

– В хоромы пошла, может там ещё, – буркнул он в ответ.

Мара направилась в дом, но её остановил голубь, который, едва не задев крылом её лицо, влетел Василу прямо в руки.

– Голубь-то почтовый, – удивился Васил, рассматривая птицу. – Видимо известие срочное.

Мара от удивления забыла, куда шла.

Увидев остановившуюся в любопытстве племянницу, Васил сказал:

– Ну чего встала, иди! Иди, успокой Любаву!

Мара, не отрываясь, смотрела на голубя и не слышала Васила.

– Чего стоишь?! Иди, говорю, успокой Любаву! – прикрикнул Васил.

Любава в глубокой задумчивости сидела на лавке. Бледная и уставшая, она взывала к своим предкам о помощи и, когда вошла Мара, Любава не сразу заметила её.

Мара неуверенно присела рядышком.

– Явилась наша несмеяна, – нянька с укором посмотрела на племянницу.

– Нянька, ты это, не серчай на меня, – ласково произнесла Мара и затихла.

Все её мысли были о том, какое известие принёс голубь, ведь это наверняка о папеньке. Может сообщает, что скоро будет или наоборот задерживается…

– Мара ты чего такая? – Любава одёрнула Мару за плечи.

– Нянька там это… – Мара хотела рассказать о голубе и о свечении, но в дверях появился Васил.

– Тут голубь… – Васил замолчал и показал берёсту. – Известие принёс… Странное. Про старцев с Велебором…

Мара с Любавой подскочили.

Васил глянул на них, помолчал чуток, а потом продолжил:

– Но я думаю всё обойдется, справимся.

– Чего обойдётся? С чем справимся? – заволновалась Любава, прижав руки к сердцу.

Мара замерла, боясь услышать страшное.

– Ты сядь, Любава. И ты, Мара, сядь… Вот послушайте… – Васил, вглядываясь в записку, затих.

Мара с Любавой опустились на лавку и теперь с нетерпением ждали, что он скажет. Но он молчал, разглядывая послание.

– Ну чего ты молчишь, мы уже давно сидим! Не тяни! Читай! – не выдержала Любава.

Мара усердно принялась молиться предком: «Род мой к тебе взываю о защите папеньки, пусть папенька будет жив!»

Она почти не дышала лишь повторяла и повторяла: «Пусть папенька будет жив!»

– Марушка, – негромко произнёс Васил. – Известие тревожное, но мы справимся. Ты детонька шибко волнуешься обо всём, но волнение оно не помогает, оно вредит тебе и мешает другим. Нам сейчас надобно спокойствие хранить, оно поможет и тебе, и Велебору. Велебор и старцы люди бывалые! И не в такие переделки попадали! Небось выберутся.

Любава, ахнула:

– Васил, родненький, да что же там такое?! Ты чего страху-то нагоняешь! – запричитала она.

– Да погоди ты, Любава! Ничего я не нагоняю, а стараюсь предупредить. Ведь, что свершилось, того уже не изменить, хотя надежду терять не стоит, уповать на неё надобно, чтобы силы не терять.

– Ну не тяни ты! Читай уже, что там в записке-то! Не томи!! – воскликнула Любава и махнула на Васила.

Наконец, Васил принялся читать. Он старался читать спокойно, но в его голосе слышалось волнение, а руки слегка дрожали.

– Случилось непредвиденное. Вход в пещеру завален. Известий от старцев и Велебора нет. – Окончив чтение, Васил глянул на Мару и сказал: – Да известие тревожное… Но надеяться надо на лучшее и прежде всего сохранять спокойствие.

Мара фыркнула и, не сдерживая возмущение, заявила:

– Да ты что такое говоришь! Я же видела, как на папеньку камни падали, а ты мне тогда не поверил! И никто не стал слушать меня! А теперь: не стоит волноваться?! Успокоиться?! Папенька возможно ранен или того хуже погиб под этими камнями… Надо срочно что-то предпринять, вдруг ему помощь нужна. Ты что ничего не собираешься делать? – кричала Мара. – Конечно! Это же не твой папенька!

Щёки Мары покраснели от ярости.

Любава хотела обнять её, но та оттолкнула няньку и встала.

– Не надо меня жалеть! Лучше вон о папеньке побеспокойся!

Мара отвернулась. В глазах её потемнело, голова закружилось.

– Маруша, девочка моя, не надо так! – успокаивала Любава племянницу. – Мы не сможем сейчас ничем помочь. Мы ведь даже не знаем где эта пещера.

– И кто отправил это известие, тоже не знаем, – добавил Васил. – Может это ариманы хотят тебя выманить?..

Васил говорил, но Мара ничего уже не слышала, её покрасневшее лицо стало бледным.

– Что же, с папенькой будет? – прошептала она и покачнулась.

– Ой, Васил, держи её! – закричала Любава.

Васил подхватил племянницу:

– Клади её на лавку, я за водой, да за снадобьем.

Перед Мариным мысленным взором вместо горницы, возник давешний дуб, а рядом с ним стало проявляться свечение. В центре него виднелся силуэт человека. Он махал ей рукой, будто звал войти внутрь.

Мара почувствовала резкий запах, шедший из флакона с солями, что держала Любава прямо перед её носом и открыла глаза.

Увидев испуганные глаза Любавы, спросила:

– Нянька ты чего? Не волнуйся так за меня, чай не впервой со мной такое… Обойдётся! – Мара потихоньку приподняла голову и села. – А вот что с папенькой, а?

Любава промолчала, да и что она могла ответить.

Мара сидела на лавке и вспоминала своё видение. Она понимала: это было то самое свечение, которое возникало уже не раз.

«Похоже, видение неспроста… – решила она. – Я должна разобраться во всем. Нужно срочно попасть к старому дубу. Хватит с меня всех этих тайн! Но прежде необходимо увидеть записку. Надо понять, кто прислал голубя…»

– Нянька, дай мне известие! – глухим голосом проговорила Мара.

– Да нету его у меня. У Васила оно. Он его с собою унёс.

– А где дядька?

Мара поднялась и, пошатываясь, направилась во двор.

– Куда же ты? – Вцепилась в неё Любава. – Вон бледная ещё какая! Погоди, полежи маненько!

Мара строго глянула на Любаву и отодвинула её с дороги. А потом решительно и уверенно отправилась искать Васила.

Васил стоял перед амбаром держа в руке записку. Увидев Мару, повернулся к ней.

– Ты куда отправилась? Слабая ведь совсем ещё.

– Дядька Васил, дай мне послание, я сама хочу прочесть.

Васил нехотя протянул Маре бересту.

Мара несколько раз взглядом пробежала по записке. Послание было нацарапано с таким сильным нажимом, что берёста порвалась в нескольких местах. Строчки были неровные, плясали то вправо, то влево.

«Тут явно, что-то нечисто!» – подумала Мара, а вслух произнесла:

– Вы можете, не беспокоится с нянькой, я найду способ, как помочь папеньке.

Мара развернулась и быстрым шагом отправилась к дубу.

– Опять в свой шалаш устремилась, – пробурчал Васил. – Ну, пусть… Ей одной побыть надобно. Пусть в шалаше своём посидит, там ей скорее полегчает.

Глава 5

Мара почти бежала к шалашу, а вернее к дубу, где она наблюдала свечение, с твёрдым намереньем дождаться его появления и войти внутрь, туда, где она видела силуэт человека.

Подходя к поляне, она запнулась о внезапно появившийся корень и полетела кубарем, обронив записку.

Вдруг, ясное небо стало наполняться тучами. Зеленая трава, мелькавшая у Мары перед глазами, стала рыжеветь. Мару замутило, и она зажмурилась.

Когда открыла глаза, ярко светило солнце, трава была как обычно, зелёная. Только место оказалось совершенно незнакомое.

Сидя на земле, Мара не могла понять, где она очутилась. Подумала даже, что по ошибке выбрала не ту дорогу. Но она в округе исходила всё и таких мест раньше не встречала…

Изумлённая Мара рассматривала окружающее её пространство и даже не заметила, когда и откуда появился преклонных лет старец с огненными глазами, длинными чёрными волосами с белыми прядями, и такой же длинной с седыми прядями бородой. Он стоял и опирался на деревянный посох с круглым набалдашником.

Приглядевшись к старцу повнимательней, Мара подумала: «Да ведь это человек из моего видения! Значит, я попала куда надо!»

– Здравия тебе, девица-красавица! – старец, улыбаясь, протянул руку Маре, помогая ей встать.

Не успела Мара как следует ухватиться за его руку, как уже стояла на ногах.

– Меня зовут кудесник Рогнар, а тебя? – добренько улыбаясь, спросил старец.

– Меня?.. – Мара была в замешательстве.

– Тебя! А кого же ещё? – Рогнар покрутил головой по сторонам. – Здесь ведь более никого нет.

– Меня… Марой кличут, – негромко ответила Мара. – А где это я оказалась? – И, оглядевшись, добавила: – Я к дубу шла да споткнулась и упала, а тут всё какое-то странное, чужое…

– Видел-видел, как ты летела, ну думаю пришиблась девонька, вот и поспешил сюда. А ты ничего ловкая! Вижу целёхонька, ни царапинки, – затараторил Рогнар.

Вдруг за спиной Мары раздался пронзительный крик птицы. Мара не распознала птицу по голосу. Обернувшись, увидела лишь лёгкое колыхание ветвей на дереве.

– А что это за птица сейчас прокричала, – спросила Мара у Рогнара.

– Какая птица? Где? Я ничего не слышал? – как-то через чур искренне растерялся Рогнар.

– Странно… ну как же… вот только что… – Мара показала рукой в сторону, где ещё качались ветви.

Рогнар мельком глянул, куда указала Мара и пожал плечами.

– Да ничего там нет. Тебе почудилась. Всего-то ветер ветвями играет и только.

Мара смотрела на Рогнара стараясь распознать его замысел.

Отец учил её читать знаки. А что, если этот птичий крик и есть знак? Что, если предки её предупреждают?.. А кудесник претворяется, что не слышал.

То, что Рогнар лгал, у Мары не вызывало сомнений. Её-то он слышал прекрасно, значит, и птицу услышать должен был.

«Пожалуй, не стоит открываться и рассказывать кудеснику всю правду как на духу. – подумала Мара и опустила глаза. – Он явно что-то скрывает! Нужно таиться и побольше выведать самой. Вдруг он на стороне ариманов?»

От таких мыслей у неё сдавило в груди, а мир, вокруг начал сжиматься. И Маре будто почудился голос отца: «Для усмотрения истины слова не нужны! Будь внимательна! Собери свои силы! Стань упругой и одновременно текучей! Соединись с окружающим тебя миром и стань единой с ним, тогда тебе никто и ничто не сможет навредить».

Вспомнив уроки отца, Мара кивнула Рогнару и, якобы разглядывая качающиеся ветки, сосредоточилась на своём теле.

«Сила Рода, дай защиту от злых врагов, коих я знаю и коих не знаю, от лжи, от воды, от огня, от меча, от слова. Как сила от Рода, так и защита от Предков. Да будет так. Ключ в устах, замок в небесах!» – трижды мысленно произнесла Мара всей душой желая, чтобы обережный круг был невидимым.

Едва она начала читать заклинание, Рогнар засуетился, замахал руками:

– Посмотри, Мара, посмотри, вон твоя птица! А я ведь даже и не заметил её поначалу… Надо же! Вот прохвостка напугала гостью. Вот я тебе… – Рогнар пригрозил птице пальцем.

Мара сладко потянулась, руками рисуя обережный круг, она ощутила себя защищённой. Разрушить сосредоточение Рогнару не удалось. Невидимая защита окутала Мару.

Улыбнувшись Рогнару, она легкомысленно прощебетала:

– Да ну и ладно! Чего уж там! Пусть себе кричит, на то она и птица!

– Ну раз ладно, так и ладно… Тогда я, пожалуй, пойду своей дорогой, – с досадой сказал Рогнар, однако уходить не спешил, стоял, переминаясь с ноги на ногу и внимательно рассматривая свой посох, как бы решая, годится он для дальнейшей службы или нет.

Мара растерялась. Как же так? Не могла же она ошибиться? Ведь именно Рогнар был в видении! Значит, он ключ к тайне. И она затараторила:

– Как пойдёшь, куда пойдёшь? Кудесник Рогнар, а как же я? Место-то незнакомое! Мне помощь нужна!

Рогнар задумчиво погладил усы, как бы размышляя над словами Мары. И тогда она шагнула к нему поближе и тоненьким голосочком взмолилась:

– Рогнар, будь добреньким, помоги мне! Не бросай меня здесь одну! Я же не знаю, куда идти… Пропаду, сгину… Место-то тут незнакомое!

Мара взволнованно посмотрела на кудесника.

– Ну хорошо, хорошо! – согласился Рогнар. – Куда тебя денешь? Придётся тебе помочь! Ну и ты, надеюсь, в долгу не останешься, сослужишь мне службу…

Маре хоть и было страшно соглашаться, но ещё страшнее было потерять единственную ниточку, которая помогла бы найти папеньку. Поэтому она, не задумываясь, согласилась:

– Договорились! Но чем, же я могу тебе сослужить?

– Потом, – отмахнулся Рогнар. – Пойдём, чего стоять-то? Ты лучше расскажи мне, девонька, как сюда попала? – Не дожидаясь ответа, Рогнар тронулся в путь и, махнув рукой Маре, мол, шагай быстрее, добавил: – Пошли-пошли по дороге поговорим.

Мара с недоумением уставилась на кудесника – только что стоял и вдруг заторопился.

– Не знаю… – догоняя Рогнара ответила Мара. – Вначале споткнулась, потом кубарем полетела. Хотя странно как-то получилась, я ведь все тропиночки в нашем лесу наизусть знаю! И как так вышло, сама не пойму? – Мара растеряно пожала плечами. – А где я?

Рогнар улыбнулся и ответил:

– Ты девонька в параллельный мир попала! Слыхала небось про такое? Вот, милости просим!

– Вот это да! – воскликнула Мара. – Я что, действительно в параллельном мире?

– Слыхала, значит… Чудесненько! – Довольный Рогнар потянул бороду. – И что ты про эти миры знаешь?

– Да так немного, – насторожилась Мара, догадываясь, что попала в какую-то ловушку, но не понимая в какую. – Знаю, что существуют одновременно с нашим, и что события в них идут по-своему, не как у нас. Но как попасть сюда мне было неведомо. Как получилось – загадка! Может, ты объяснишь мне, а кудесник Рогнар?

Рогнар глянул на Мару.

– Может, и объясню. Но в двух словах не расскажешь. И не место тут такие разговоры вести. Мало ли кто услышит?

– А кто услышит? – насторожилась Мара. – У вас что, чёрные колдуны тоже есть?

Прежде чем ответить Рогнар помолчал. Потом вздохнул и сказал:

– Имеются.

Маре очень хотелось расспросить кудесника про пещеру, про папеньку, но она боялась – вдруг кудесник водит дружбу с ариманами, тогда она не поможет папеньке, а только навредит.

От воспоминаний о папеньке глаза сделались влажными и Мара затихла, опустив голову.

– Что случилось, отчего слёзки на глазах? – ласково спросил Рогнар.

– У меня свои счёты с этими ненавистными ариманам! – с горечью сказала Мара и добавила: – Но я сумею с ними посчитаться!

– Ишь ты, какая бесстрашная! – улыбнулся Рогнар. – Или безрассудная… – Он покачал головой. – Так какая же ты?

– Не знаю, – вздохнула Мара. – Эх кабы выведать тайны ариманов и чем их можно победить, тогда легче было бы с ними справиться.

– Не чета тебе умы головы над этим ломают. – Рогнар снисходительно похлопал Мару по плечу, а потом добавил: – Сила тутошней магии поболе вашей будет…

Мара открыла было рот расспросить Рогнара про магию, но он остановил её и направился к пеньку, что торчал неподалёку от тропинки.

– Передохнуть надо бы, уморился я.

Рогнар опустился на пенёк и задумался.

Мара удивлённо посмотрела на Рогнара – он только что бодренько шагал, а тут вдруг стал немощным и неуклюжим. Но деваться некуда, она молча встала рядом.

Рогнар, поёрзал на пеньке, поглядывая по сторонам, а потом вдруг принялся нахваливать Мару.

– А ты девонька не только ловкая, но и умная как я погляжу. Вон как смирно стоишь рядом, а самой ведь невтерпёж… Жуть как про всё узнать хочется, да?

– Хочется, – подтвердила Мара.

– Ну, вот за твоё терпения и награжу тебя! Раскрою тебе один секрет.

Глаза Мары вспыхнули любопытством.

Рогнар ещё поёрзал, усаживаясь поудобнее, и улыбнулся в бороду.

– Не знаю, слышала ты али нет… – протянул он. – Только есть одно место… Там можно разузнать обо всех тайнах…

Рогнар задумался.

Мара от нетерпения готова была кричать во весь голос, мол, не тяни уже, кудесник, не мучай! Но сдержалась и не проронила ни единого звука – он же сказал, что награда за терпение… Вот Мара и терпела.

Наконец, Рогнар произнёс:

– Известно ли тебе, девонька, о Мировом Древе?

Мара разочарованно вздохнула.

– Папенька мне рассказывал, мол, есть одно удивительное дерево. Оно соединяет мир людей с мирами богов. Светлые боги живут в его ветвях, а Тёмные боги обитают в корнях. Не о нём ли спрашиваешь меня, кудесник? Только сказки всё это!

– Никакие не сказки! – Рогнар поднял с земли веточку и рассматривая её продолжил: – Хотя сам я там не бывал и не видал, но в древних книгах пишут, что в особый день Светлые и Тёмные боги встречаются, и тогда им можно задать три любых вопроса и получить на них ответы. Многие желают побывать у Древа, но немногим это удаётся. А кто рискнул и смог, тому боги открывают истину. И он сразу познаёт суть всех вещей. Важно богам задавать правильные вопросы.

Мара задумалась. Будь это правдой, она перво-наперво спросила бы у богов, как спасти папеньку? Потом – почему так рано забрали маменьку? И конечно же, разузнала бы всё про ариманов, как их победить? Мара так глубоко погрузилась в размышления, что Рогнару пришлось дёрнуть её за руку:

– Да тебе интересно али нет? Ты где витаешь-то?

– Тута я! Слушаю! Кудесник Рогнар, а когда настанет этот особый день, чтобы с богами поговорить можно было? И как попасть туда?

– О, девонька! Тебе, однако всё и сразу подавай! А так не бывает! Говорю же, сам я там не бывал, разузнать надобно будет…

– А где разузнать-то? Может, в тех древних книгах прописано, как отыскать это место.