Текст книги "Принуждение в российском гражданском праве"

И.П. Кожокарь
Принуждение в российском гражданском праве

© Ткачева М. А., 2018

© ООО «Проспект», 2018

Введение

Принуждение имманентно присуще и является обязательным атрибутом государства, государственной власти, права. Общество с присущими ему противоречиями, конфликтами и постоянной борьбой интересов не может существовать без социального регулятора, способного привести в баланс порядок человеческих взаимоотношений. Одним из таких важнейших регуляторов является принуждение.

Оказываемое обществом на человека принуждение неизбежно, и его чаще всего бесконфликтное восприятие индивидуумом объясняется его внутренней моральной установкой. Каждый человек является носителем тех или иных социальных прав и обязанностей, обладает определенным социальным статусом, в результате чего не способен избежать воздействия принуждения, исходящего от общества. Последнее устанавливает правила существования в нем, нарушение которых влечет неблагоприятные последствия для нарушителя.

Принудительное воздействие на поведение человека используется как властными органами, так и частными субъектами, что создает проблему определения пределов допустимости применения принуждения и критериев его правомерности.

Гражданское законодательство основывается на принципе необходимости восстановления и защиты нарушенных гражданских прав (ст. 1 ГК РФ), важнейшим условием реализации которого является возможность применения различных принудительных средств.

Механизм гражданско-правового принуждения призван обеспечивать законность и целесообразность применения принудительных мер и в конечном итоге способствовать всемерной защите гражданских прав и стабильности гражданско-правовых отношений. При этом принудительные меры и их нормативная характеристика содержатся не только в различных частях ГК РФ, но и в различных, в том числе разноотраслевых, нормативных актах, что требует их теоретической систематизации и всестороннего научного анализа.

Проблема принуждения в гражданском праве на глубоком теоретическом уровне не раскрыта в цивилистической доктрине, в том числе и по причине того, что отрасль гражданского права базируется на равенстве участников, которое в значительной степени ограничивает возможности применения принуждения.

Однако, несмотря на то, что гражданско-правовому регулированию свойственна диспозитивность, предоставляющая свободу выбора варианта поведения, неизбежно возникновение правовых конфликтов между участниками гражданских правоотношений, разрешаемых при помощи принуждения. В связи с этим требуется познание правового принуждения с учетом особенностей, определяемых спецификой отрасли гражданского права.

В гражданско-правовой литературе освещаются отдельные вопросы принуждения. Однако доктринальные представления о сущности гражданско-правового принуждения во многом не согласованы с общеметодологическими, теоретико-правовыми и межотраслевыми подходами к пониманию категории «правовое принуждение».

Кроме того, в отечественной науке гражданского права преимущественно исследуется государственное принуждение, которое осуществляется юрисдикционным органом путем вынесения судебного решения. Вместе с тем существует и частное принуждение, применяемое лицами, не наделенными властными полномочиями, в отношении других субъектов гражданского права (удержание, отказ от договора, перевод должника на предварительный порядок оплаты, дача разрешения на распоряжение определенным имуществом и др.), такое принуждение требует пристального научного внимания для предотвращения возможностей злоупотреблений со стороны принуждающего лица.

По справедливому замечанию Н.А. Баринова, «проблема принуждения в гражданском праве – одна из важнейших проблем теории, требующая должного к себе внимания и соответствующей разработки на монографическом и диссертационном уровне и внедрения в науку и практику как инновация»[1]1
  Баринов Н.А. Проблема принуждения в гражданском праве // Гражданское право. 2012. № 1. С. 6.


[Закрыть].

Недостаточность теоретической разработки гражданско-правового принуждения обусловливает существование противоречивой судебной практики реализации принудительных мер, особенно в части определения условий применения мер гражданско-правовой ответственности и иных мер защиты прав, а также границ публичного и частного принуждения.

В связи с этим необходимо научное исследование правовой сущности, признаков, оснований, видов, форм и условий реализации гражданско-правового принуждения.

Цивилистическая доктрина богата исследованиями, посвященными отдельными мерам принуждения, особенно мерам гражданско-правовой ответственности, иным гражданско-правовым санкциям. Однако эти меры рассматривались в большинстве случаев в отрыве от их общей право-принудительной составляющей.

Глубокие научные исследования посвящены правовому принуждению в уголовном, уголовно-процессуальном, гражданско-процессуальном, финансовом, административном праве, их результаты подлежат учету при разработке теории гражданско-правового принуждения, особенно в части сравнения.

Безусловно, существующие в цивилистике, в науках других отраслей права, в теории права представления и выводы относительно отдельных аспектов принуждения имеют важное познавательное значение для формирования целостного понимания этой правовой категории, представленного в настоящем исследовании.

Однако принуждение в российском гражданском праве не являлось предметом самостоятельного цивилистического исследования; во всех указанных выше научных трудах гражданско-правовое принуждение не было подвергнуто комплексной разработке.

Глава 1
Теоретико-методологические основы цивилистического учения о принуждении

§ 1. Философско-методологические предпосылки познания принуждения в гражданском праве

Понятие принуждения в философии и его значение для гражданско-правового исследования. Философия, являясь основой для других наук, определяет не только мировоззрение ученого и исходные точки всякого научного творчества и, но и через философию права обусловливает определенный тип правопонимания юриста-исследователя, от которого зависит и избираемая методология познания и получаемые научные результаты.

Понятие гражданско-правового принуждения является не только частью общего понятия правового принуждения, но и элементом общенаучного философского понятия принуждения. Это предопределяет и обусловливает необходимость их исследования в одном понятийном ряду с целью обнаружения общих родовых признаков.

В большинстве основных философских и философско-правовых направлений принуждению уделяется значительное внимание, поскольку оно является обязательным атрибутом не только государства и права, но и любого социума, общества. Более того, например, Ф.В.И. Шеллинг рассматривал принуждение как базовый вопрос всей философии права: «…Все проблемы философии права могут быть выведены из противоположности воли вообще индивидуальной и всеобщей воле»[2]2
  Шеллинг Ф.В.И. Новая дедукция естественного права // Ранние философские сочинения. СПб.: Наука, 2000. С. 171.


[Закрыть].

Значимость философско-правовой категории принуждения трудно переоценить, как для теории права, так и для отраслевых наук.

В философии над такой категорией как принуждение размышляли еще греческие учителя мудрости – софисты. Категория «принуждение» не была центральной темой их изучения, тем не менее, философы рассматривали ее как форму насилия, то есть как материальное принуждение. Критерием, позволяющим определить правомерность принуждения, по мнению софистов, является справедливость[3]3
  Добрынина В.И. Античная философия: космоцентризм / Введение в философию: учеб. пособие для вузов. М.: Республика, 2004. С. 36.


[Закрыть]. Софисты рассматривали вопрос применения насилия к человеку со стороны государства и законов.

Над проблемой понимания принуждения много работал И. Кант. Основой кантовской концепции принуждения есть категорический императив – нравственный закон, закон должного. Исходное положение И. Канта о категорическом императиве уже само по себе говорит о принуждении, поскольку «императив – это правило, представление о котором делает субъективно случайный поступок необходимым; стало быть, он представляет субъект как такой, который должен быть принужден к согласию с этим правилом»[4]4
  Кант И. Метафизика нравов // Кант И. Критика практического разума. СПб.: Наука, 1995. С. 277.


[Закрыть]. Однако, принуждение, свойственное как морали, так и праву, существенным образом отличаются друг от друга.

И. Кант выделял внутреннее (моральное) и внешнее (правовое) принуждение. Моральное принуждение есть самостоятельное внутренне принуждение человека, которое происходит в связи с противостоянием его внутреннего морально-этического долга и имеющихся склонностей, и определялось И. Кантом как «свободное самопринуждение». Правовое принуждение ставит лицо в совершенно иную ситуацию, поскольку в данном случае принуждение извне воздействует на человека. Мотивом исполнения человеком требуемого от него под принуждением является угроза наказания, страх перед наступлением правовой ответственности. Так, И. Кант выделяет еще одно различие между моральным и правовым принуждением: во внутреннем самопринуждении отсутствует санкционированное правом наказание, и человеком не руководит мотив страха перед ним, а в правовом принуждении такой мотив присутствует.

Полагаем, что связь принуждения с такими социальными регуляторами как мораль и право выражается в том, что последние не могут существовать без принуждения. Соблюдение нравственных и правовых норм сопровождается подчинением воли человека под воздействием либо внутреннего принуждения, либо внешнего.

И. Кант понимал под принуждением любое ограничение свободы одного человека волеизъявлением другого[5]5
  Кант И. О поговорке «Может быть, это и верно в теории, но не годится для практики» // Сочинения на немецком и русском языках. М.: Издательская фирма АО, 1994. Т. 1. С. 283. См. также: Абдулаев М.И. Учение Канта о праве и государстве // Правоведение. 1998. № 3. С. 151–152.


[Закрыть]. Свобода есть возможность человека самостоятельно определять свой жизненный выбор, при этом, не нарушая соответствующую свободу другого лица. В целях существования людей в обществе необходимо урегулирование их отношений правом, которое, по сути, ограничивает свободу одних условием согласия со свободой других. То есть каждый человек свободен, однако принуждается законом соблюдать свободу другого лица, что является объективно необходимым.

Особенную ценность для цивилистического понимания принуждения представляют размышления И. Канта о единстве права, свободы и принуждения. Он определил закон взаимного и равного принуждения, который согласуется со свободой каждого человека, руководствующегося принципом всеобщей свободы[6]6
  Туманов А.А. Обоснование свободы, права и правовой свободы в критической философии И. Канта: дис. … канд. философ. наук. Мурманск, 2007. С. 229–230.


[Закрыть]. Принуждение становится у И. Канта распределителем личной свободы в целях реализации справедливости[7]7
  Мамут Л.С. Политические и правовые учения в Германии в конце XVIII – начала XIX в. // История политических и правовых учений / под. ред. В.С. Нерсеянца. М.: Норма, 1995. С. 400. См. также: Некрасова М.П. О состоянии морали и права в философии Канта (по материалам современного итальянского кантоведения) // Вестник Московского ун-та. Сер. 7. Философия. 1994. № 1; Новгородцев П.И. История новой философии права (немецкие учения XIX века): Лекции. М.: б.и., 1898.


[Закрыть]. Именно частное принуждение, в отличие от публичного, характеризуется взаимностью и равенством.

Ф.В.И. Шеллинг определяет категорию принуждения так, что «кого-нибудь принуждать означает в самом общем смысле обуславливать форму его воли материей. Это объяснение охватывает как физическое принуждение в более узком смысле слова (внешнее), так и психологическое (внутреннее) принуждение»[8]8
  Мамут Л.С. Указ. соч. С. 180.


[Закрыть]. Под формой воли философ понимает свободу, а под материей он мыслит «то, что я хочу»[9]9
  См.: Алексеев Н.Н. Основы философии права. СПб.: Изд-во СПб. юрид. ин-та, 1998. С. 24.


[Закрыть].

Принуждение кого-либо к чему-либо есть обуславливание свободы желанием. Ф.В.И. Шеллинг определял категорию принуждения через снятие самостоятельности воли[10]10
  Алексеев Н.Н. Указ. соч. С. 25.


[Закрыть]. Самостоятельность воли – это «мое» (субъективное) право. «Любое утверждение моего права по отношению к противной воле становится вместе с тем снятием этой воли, т. е. принуждением ее»[11]11
  Шеллинг Ф.В.И. Указ. соч. С. 181.


[Закрыть]. Философ пишет: «…Мое право в противостоянии к чужой воле необходимо становится правом принуждения»[12]12
  Там же. С. 181.


[Закрыть]. Так, для того, чтобы сохранить индивидуальность, необходимо принуждению противопоставить принуждение. «Я имею право на всякое действие, которым я утверждаю самостность воли, – а значит, также и право упразднять всякое действие, с которым не в состоянии сосуществовать самостность моей воли»[13]13
  Там же. С. 180.


[Закрыть].

Ф.В.И. Шеллинг указывает, что разумное существо не может быть принуждено, а может лишь само принудить себя. Вследствие чего любое принуждение проходит через мораль, т. е. становится психическим[14]14
  См.: Алексеев Н.Н. Указ. соч. С. 31.


[Закрыть]. Он пишет: «…В каждом, кто принуждает тебя физически, ты должен предполагать стремление принудить тебя морально»[15]15
  Шеллинг Ф.В.И. Указ. соч. С. 180.


[Закрыть].

Мы разделяем мнение этого философа о том, что принуждение является конфликтом разных воль, результатом которого является подчинение, однако постулируемая невозможность «разумного существа» к принуждению, в принципе делает принуждение неприемлемым для права.

Свое понимание принуждения изложил Г.В.Ф. Гегель, согласно которому принуждение есть противоправный, стесняющий свободу другого человека поступок[16]16
  Гегель Г.В.Ф. Работы разных лет: в 2 т. М.: Мысль, 1971. Т. 2. С. 37.


[Закрыть]. Принуждение по Г.В.Ф. Гегелю есть волевой акт, подчинится которому лицо или нет, зависит только от него[17]17
  Пучнин А. С. Принуждение и право: дис. …канд. юрид. наук. Тамбов, 1999. С. 54.


[Закрыть]. Г.В.Ф. Гегель также определил и пределы принуждения, которые выражаются в категорическом недопущении нарушения свободного существования индивидуума. Люди обладают личностью в силу своей духовной природы, поэтому ни одного человека нельзя принуждать к чему-либо, кроме прекращения насилия, примененного им к другому[18]18
  Гегель Г.В.Ф. Указ. соч. С. 37.


[Закрыть].

Значимость позиции Г.В.Ф. Гегеля для настоящего исследования заключается в действительной важности определения границ принуждения, особенно в части недопущения злоупотребления правом на принуждение, но такие границы обусловливаются не только необходимостью «прекращением насилия», но и другими задачами, особенно в праве гражданском.

А. Шопенгауэр рассматривал принуждение через критерии воли и справедливости. Воля представляется им как источник эгоизма и как изначальная свобода, является самоутверждением «собственного тела в бесчисленных рядах индивидов»; воля «в силу присущего всем эгоизма очень легко переходит в известном индивидууме за пределы этого утверждения, – вплоть до отрицания той же самой воли, проявляющейся в другом индивиде»[19]19
  Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Мн.: Попурри, 1999. С. 582.


[Закрыть].

Таким образом, А. Шопенгауэр понимает принуждение как вторжение в сферу воли другого человека, которое рождает у индивидуума чувство неправды, несправедливости. Он отождествляет принуждение с несправедливостью, неправдой, что полагаем, верным, поскольку даже законное, справедливое применение принуждения не освобождает человека, в отношении которого оно применяется, от негативного восприятия вторжения в сферу его воли.

Для определения правомерности принуждения А. Шопенгауэр соотносит его с государством. Государство «возникло именно из эгоизма, сознательного, методического… – эгоизма всех, этой суммы частных эгоизмов»[20]20
  Там же. С. 601.


[Закрыть] для предотвращения дурных последствий и обеспечения страха применения принуждения воли индивидов, который бы удерживал людей от совершения противоправных, несправедливых деяний.

Таким образом, согласно философской концепции А. Шопенгауэра принуждение рассматривается как негативное явление внешнего выражения эгоизма человека, однако для гражданского права наибольшую ценность представляет вывод о том, что если оно осуществляется государством в целях защиты публичных интересов, то принуждение является правомерным и необходимым явлением.

Еще одним философом, который рассматривал принуждение через связь с волей, является Г. Геффдинг. Он определял принуждение через свободу воли, тем самым подчеркивая, что свобода воли есть отсутствие внешнего и внутреннего принуждения. Внешнее принуждение определяется как внешнее препятствие к совершению тех или иных действий, в то время как внутреннее принуждение есть некое сознательное ограничение своих желаний, исходящее из необходимости (в смысле острой потребности) сложившейся ситуации. Воздействие внутреннего принуждения на волю человека Г. Геффдинг определял следующим образом: «Я делаю не то, что мне доставляет удовольствие; я чувствую препятствие, которое действует так, что я поступаю не с полным и совершенным применением моего духа»[21]21
  Геффдинг Г. Этика, или наука о нравственности: Изложение этических принципов и их применение к различным житейским отношениям. М.: Изд – во ЛКИ, 2012. С. 60.


[Закрыть]. Так, автор отмечает, что человек под воздействием внутреннего принуждения совершает сознательный волевой акт, однако, делает так потому, что предпочитает «небольшое неудовольствие большому»[22]22
  Там же.


[Закрыть].

Из этого следует, что принуждаемое действие, не важно, исходит ли оно от внешнего фактора или является внутренней установкой индивида, совершается последним из страха к возможным последствиям в случае неподчинения, которые могут носить более негативный характер, чем требуемое под принуждением. Мотивом подчинения принуждению, которое всегда воспринимается человеком как несправедливое вмешательство в сферу его воли, является страх перед последствиями неподчинения, которые можно избежать, выбрав «небольшое неудовольствие большому».

С.И. Гессен предложил достаточно интересный подход к определению принуждения. Он рассматривал данное явление в соотношении со свободой и указывал, что принуждение и свобода не исключают друг друга, а являются взаимно проникающими составляющими друг друга[23]23
  Очироконова Н.В. Проблема человека в философии С.И. Гессена: дис. … канд. философ. наук. М., 2005. С. 91.


[Закрыть]. Обоснование данного тезиса содержится в анализе понятия произвола.

Философ обращается к индетерминистическому пониманию произвола, определяющему последнее как «возможность произвольного выбора»[24]24
  Гессен С.И. Основы педагогики. Введение в прикладную философию. М.: Школ-Пресс, 1995. С. 64.


[Закрыть]. В таком случае произвольно действующий человек является непредсказуемым, не осознающим всех обстоятельств внешней среды. Напротив, свободные действия носят устойчивый характер по отношению к внешним условиям среды, являются внутренне последовательными.

Свобода отличается от произвола тем, что она предполагает принуждение внутреннему закону, подчинение «голосу совести», что позволяет человеку «не быть в противоречии с самим собой»[25]25
  Гессен С.И. Указ. соч. С. 71.


[Закрыть]. По мнению философа, закон свободы есть долженствование перед собственным внутренним Я. Свободный человек является самим собой, что достаточно трудно, поскольку всегда проще сделать что-либо по привычке, как делают все. Быть свободным означает быть принужденным совестью, долгом, внутренним законом и поступать в соответствии с ними. В таком случае принуждение есть самодисциплина.

И.А. Ильин раскрывает философское понимание сущности принуждения через общее, родовое понятие «заставления», под которым понимает «наложение воли на внутренний или внешний состав человека, которое обращается не к духовному видению и любовному приятию заставляемой души непосредственно, а пытается понудить ее или пресечь ее деятельность»[26]26
  Ильин И.А. О сопротивлении злу силою // Собрание сочинений. Т. 5. М.: Русская книга, 1996. С. 50.


[Закрыть]. Иными словами, всякое «заставление» есть волевое понуждение человека[27]27
  Пучнин А.С. Указ. соч. С. 65.


[Закрыть]. И.А. Ильин полагает, что «заставление» может быть как самозаставлением, так и заставлением других.

Он также различает психическое и физическое «заставление», которые различаются внешними признаками, поскольку при психическом заставлении отсутствует прямое воздействие на тело, но, тем не менее, и физическое, и психическое заставление всегда сходятся в сознании человека. Физическое должно быть продолжено психическими процессами, то есть пройти через свободную волю человека. Так, психическое и физическое заставление всегда оказываются моральным «заставлением». Если понимать под целью любого понуждения свободную волю, то явно вырисовывается соотношение форм заставления: физическое понуждение – средство, психическое понуждение – цель.

Все философы, обращавшиеся к проблеме принуждения в той или иное степени отмечали, что «само по себе государственное принуждение – острое и жесткое средство социального воздействия. Оно основано на организованной силе, применяемой легальной и легитимной государственной властью.

Двойственность власти состоит в том, что она может быть не только результатом принуждения кого-либо над кем-либо, но и результатом согласия населения добровольно подчиняться. Противоречивое единство внутри властных отношений обеспечивается авторитетом власти, ее легитимностью»[28]28
  Суслина И.А. Философско-правовой анализ соотношения понятий «право», «государство», «власть» и «принуждение» // История государства и права. 2014. № 6. С. 4. С. 3–5.


[Закрыть].

Таким образом, философскими предпосылками познания принуждения в гражданском праве являются следующие постулаты: принуждение есть подчинение свободной воли; принуждение осуществляется с целью возможности наделения каждого члена общества свободой в равной степени; необходимы границы принуждения, не позволяющие ущемлять права окружающих и ставить чьи-то интересы в привилегированное положение; принуждение атрибутивный признак государства и права; правовые отношения без наличия возможности применить принуждение невозможны.

Методология цивилистического познания принуждения. Под методологии исследования традиционно понимают совокупность его методов, к которым относят всеобщий, общенаучные и частнонаучные методы.

Несмотря на то что методологический плюрализм, появившийся в нашей стране несколько лет назад, принес множество новых методологических направлений правовых исследований (нормативизм, позитивизм, синергетика и др.), мы полагаем, что наиболее объективные результаты исследования по-прежнему позволяет получить использование материалистической диалектики как основного метода.

Диалектический метод творчески познающего мышления основан на диалектическом учении о наиболее общих связях, закономерностях в становлении и развитии явления. Впервые Г. Гегель разработал диалектику как универсальный метод познания явлений, представив его в виде процесса, в беспрерывном движении, изменении, преобразовании и развитии. Однако он полагал, что познание явлений происходит на уровне идей, а не объективной реальности.

Материалистическая диалектика (К. Маркс, Ф. Энгельс), напротив, исходит из того, что объективная реальность существует вне сознания и могут быть познании её всеобщие связи и развитие. Диалектический материализм как метод познания основывается на триаде «тезис – антитезис – синтез». Тезису (основная идея) противостоит антитезис (противоположное утверждение) до тех пор, пока решение проблемы не выходит как за рамки тезиса, так и антитезиса, сохраняя их достоинства и очищая от недостатков (синтез).

Основной метод диалектической методологии – это метод восхождения от абстрактного к конкретному, благодаря которому можно осуществить последовательный переход от абстрактного знания о принуждении к конкретному, прослеживая его развитие. Этот метод позволит раскрыть сущность принуждения в гражданском праве, двигаясь в процессе познания от самых общих, абстрактных определений к системе конкретных определений: «принуждение – социальное принуждении – правовое принуждение – гражданско-правовое принуждение», выявляя его развитие в истории и в соотношении с другими правовыми явлениями.

Главной отправной точкой исследования принуждения в гражданском праве представляется признание его обязательным атрибутом охранительной системы гражданского права, его распространенность в гражданско-правовой сфере, а также отказ от его негативной гражданско-правовой оценки[29]29
  Асланян М.П. О значении принуждения в гражданском праве // Защита частных прав: проблемы теории и практики: материалы 2-й ежегодной международной научно-практической конференции (г. Иркутск, 20–21 июня 2013 г.). Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2013. С. 7–13.


[Закрыть].

Кроме того, мы будем исходить из необходимости отграничения гражданско-правового принуждения как теоретического понятия от применения его мер на практике: «… чтобы знать, как наиболее целесообразно поступать при реализации конкретных государственно-принудительных средств, отлично разбираться в их специфике, дифференциации, надо прежде всего получать верное представление о государственном принуждении как сложном, многогранном понятии в целом»[30]30
  Кожевников С.Н. Государственное принуждение: регулятивно-охранительное назначение, формы // Юридический мир. 2010. № 9. С. 45.


[Закрыть].

К общенаучные методам познания относят анализ, синтез, дедукцию, индукцию, сравнение, аналогию и др. Однако мы разделяем мнение Б.И. Пугинского, что эти приемы «представляют собой не методы получения научного знания, а общие логические правила выполнения мыслительных операций»[31]31
  Пугинский Б.И. Методологические вопросы правоведения // Правоведение. 2010. № 1(288). С. 9.


[Закрыть]. Они, безусловно, должны применяться в любых науках, при проведении любых научных исследований, поскольку представляют собой общие правила формальной логики, которая присутствует в любом мышлении.

При исследовании принуждения в гражданском праве важно использовать и специальные (юридические) методы познания: формально-догматический, сравнительно-правовой, историко-правовой.

Однако наибольшую ценность для настоящего исследования представляет межотраслевой метод познания принуждения. Межотраслевой подход к исследованию гражданско-правового принуждения – обязательное условие его объективного и всестороннего познания.

М.Ю. Челышев обосновал данный метод при исследовании межотраслевых связей гражданского права и видел его сущность «в изучении специфики того или иного правового явления с позиций разных правовых отраслей, взаимодействующих в рамках системы права»[32]32
  Челышев М.Ю. Система межотраслевых связей гражданского права: цивилистическое исследование: дис… д-ра юрид. наук. Казань, 2008. 501 с.; Челышев М.Ю. Концепция оптимизации межотраслевых связей гражданского права: постановка проблемы. Казань: Казан. гос. ун-т, 2006. 160 с.


[Закрыть]. Познание принуждения невозможно без применения межотраслевого метода, поскольку категория принуждения является межотраслевой, была подвергнута глубоким исследованиям в других правовых науках, результаты которых должны быть учтены при цивилистическом познании принуждения.

Применение межотраслевого метода позволит исследовать принуждение при помощи понятий и конструкций, разработанных теорией права и иными отраслевыми науками. Следует также отметить, что охранительные правоотношения, в рамках которых реализуется принуждение, имеют общие черты в различных отраслях права. Частично совпадает и терминология межотраслевого института правового принуждения (ущерб, пеня, компенсация, вред, защита и др.)[33]33
  См.: Кархалев Д.Н. Гармонизация публично-правовых и частноправовых начал в регулировании охранительных отношений // Арбитражный и гражданский процесс. 2016. № 2. С. 3–7.


[Закрыть].

Кроме того, принуждение не только общеправовая категория, она используется и исследуется и во многих смежных науках, поэтому представляется необходимым использовать междисциплинарный подход и учитывать понимание принуждения в социологии, психологии и экономике. Следует лишь отметить, что полученные данные других отраслей науки и их методы позволяют «изучать отдельные связи правовых явлений»[34]34
  Сырых В.М. Метод правовой науки: (Основные элементы, структура). М.: Юрид. лит., 1980. С. 12–13.


[Закрыть], ими нельзя заменять правовую сущность принуждения, что иногда происходит в юридической литературе[35]35
  См., напр.: Демидов П.В. Частное правовое принуждение как категория современной теории права: научные и практические проблемы: дис. … канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2005. С. 20–52.


[Закрыть].

Понятие принуждения в социологии. В социологических словарях даются различные определения социального принуждения. Так, в частности его определяют как «подчинение человека (группы, класса, народа) … против его воли с целью использования его сил для достижения тех или иных общественных или личных целей»[36]36
  Социальное управление: словарь / под ред. В.И. Добренькова, И.М. Слепенкова. М.: Изд-во МГУ, 1994. С. 121.


[Закрыть], «использование физической (нефизической) силы либо угрозы силы для достижения социальной или политической цели»[37]37
  Джерри Д. Большой толковый социологический словарь: в 2 т. М.: Вече, 2001. Т. 2. С. 81.


[Закрыть], «насилие над волей индивида или социальной группы путем применения санкций»[38]38
  Лоусон Т., Гэррод Дж. Социология. А-Я: Словарь-справочник. М.: Фаир-Пресс, 2000. С. 249.


[Закрыть].

«Социальное принуждение – это многоаспектное явление, заключается в побуждении граждан к нравственно-правовым действиям путем воздействия на эмоционально-волевую сферу принуждаемого с целью изменить его поведение в соответствии с волей принудителя. Оно направлено не только против правонарушителей. Характерным признаком социального принуждения является то, что оно осуществляется обществом, его коллективами и организациями. В основе этого вида взаимодействия лежат нравственно-правовые нормы», – пишет С.В. Шевелева[39]39
  Шевелева С.В. Правовое регулирование социального принуждения // Социальное и пенсионное право. 2013. № 1. С. 5.


[Закрыть].

Наиболее распространенным является определение принуждения как метода воздействия на поведение людей. Указанный метод предоставляет возможность ограничить или парализовать свободную деятельность объекта воздействия в соответствии с целями субъекта, применяющего принуждение.

М. Вебер отмечал, что принуждение, физическое или психическое, лежит в основе всех видов социальных общностей. Человек, оказываясь в такой форме сообщества как государство, считается «обязанным» участвовать в тех или иных действиях, являющихся сущностными для сообщества, и ожидается, что его поведение будет соответствовать определенному социальному порядку под угрозой возможности применения к нему принуждения[40]40
  Вебер М. О некоторых категориях понимающей социологии. «Согласие» // Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. С. 536.


[Закрыть]. Такой институт основывается на господстве одних над другими, которое опирается на меры принуждения. Господство есть «осмысленное соотнесение одного действия («приказ») с другим («послушание»)»[41]41
  Там же. С. 526.


[Закрыть], и, наоборот, вследствие чего можно ожидать того, на что рассчитывали стороны.

М. Вебер обращает внимание на то, что повинующиеся подчиняются господствующим не только из «страха» применения к ним мер принуждения, но и по причине того, что они считают себя обязанными подчиниться, то есть существует согласие, «молчаливая договоренность»[42]42
  Там же. С. 539.


[Закрыть] о таком порядке социального взаимодействия, которое является привычным. Люди повинуются тому, что стало уже привычным, что прививалось воспитанием и неоднократно повторяется.

Э. Дюркгеймом предложено учение о «коллективных представлениях», согласно которому самое существенное в понятии социального принуждения это то, что коллективные способы действия или мышления существуют реально вне индивидов, которые постоянно к ним приспосабливаются.

В социологии принуждение определяется как безусловная составляющая определения социального факта (явления). Социальный факт не определяется как физиологическая или психологическая категория, так как существует вне индивидуума. Социальный факт – это образ мыслей, действий, чувствований, поведения, который обладает свойством, что существуют вне индивидуального сознания и обладает принудительным характером. Каждый из нас выполняет определенные социальные обязанности, например, отца, матери, супруга, сестры, которые установлены не нами, а определены «коллективным представлением», «коллективным состоянием» и существуют вне зависимости от их исполнения. Принудительный характер социального факта выражается в том, что индивидуум вынуждается к тому или иному образу поведения независимо от своего желания.

Ярким примером социального принуждения является воспитание ребенка, благодаря которому человек становится подготовленным к условиям социальной среды.

Так, Э. Дюркгейм пишет: «С самых первых дней его жизни мы принуждаем его есть, пить и спать в определенные часы, мы принуждаем его к чистоте, к спокойствию и к послушанию»[43]43
  Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М.: Наука, 1991. С. 415.


[Закрыть] и впоследствии принуждаемое перерастает в привычку. Человек под принуждением социальной среды, действующей через родителей в процессе воспитания, становится социальным существом, поскольку привитые воспитанием образ действий, мыслей, поведения подходят для возможности комфортного существования человека в обществе.

В связи с нарушением того или иного «коллективного представления» принуждение может выражаться по-разному. Так, оно может выразиться в правовой санкции, влекущей для индивидуума какого-либо рода имущественное взыскание или более суровое уголовное наказание. В других случаях, в результате, например, нарушения этикета за столом или выбора не принятой в той или иной социальной организации одежды, человек может оказаться объектом насмешек и одиночества, что также является неблагоприятным последствием.

Таким образом, есть социальное принуждение, которое оказывает свое воздействие на человека через воспитание, вследствие чего встраивается в систему ценностей человека еще с детства и впоследствии воспринимается им как норма, является неотъемлемой частью подготовки человека к жизни в социуме, его необходимость обусловливается правилами жизни в социальном общежитии.

С социальным принуждением человек существует на протяжении всей жизни и то принуждаемое, что изначально оценивалось человеком как внешне навязываемое, уже воспринимается им как часть собственных правил поведения. Однако, несмотря на то, что человек по прошествии определенного периода времени не распознает принуждение, поскольку последнее встроилось в систему его внутренних ценностей, принуждение, тем не менее, не перестает им быть.

Социальное принуждение может возникать и иначе. Э. Дюркгейм отмечает, что «движения энтузиазма, сострадания, негодования… приходят к каждому из нас извне и способны увлечь нас, вопреки нам самим… отдаваясь им вполне, я не буду чувствовать того давления, которое они оказывают на меня. Но оно проявится тотчас, как только я попытаюсь бороться с ними»[44]44
  Дюркгейм Э. Указ. соч. С. 414.


[Закрыть].