Текст книги "Сочинения (с иллюстрациями)"

Тамира, Селим и Клеона.

Тамира

 
Отраду, может быть, в моей печали крайной
Второй мне даст отец… кого я вижу здесь?
Клеона, ах! куда?
 

Клеона

 
О случай невзначайной!
 

Селим

 
О радостной восторг! я цепенею весь!
Драгая, не мятись сим взором необычным,
Но слуху своего глас слезный удостой
И красоте твоей воззрением приличным
Трепещущую кровь и сердце успокой.
Хотя учтивость мне и скромность возбраняет
Продерзостную мысль нечаянно открыть;
Но время краткое отнюдь не позволяет,
И сердце не дает движения таить.
 

(Становится на колена.)

 
Ты видишь пред собой, прекрасная царевна,
Тобой плененного презрителя любви;
Тобой мне будет жизнь блаженна иль плачевна.
Коль хочешь, оживи, коль хочешь, умертви.
 

Тамира

 
Каким смущаюсь я внезапно разговором!
Тебя, Селим, тебя могу я умертвить?
Коль странна речь!
 

(Поднимает его.)

Селим

 
Твоим пронзенно сердце взором
Бунтующей душе велит твоею быть.
Вотще против тебя, против себя воюю:
У стен, в полках, в полях твою сретаю тень,
И в трубный шум твое я в мысли имя чую,
Тебя мне мрак ночной и ясность кажет в день.
Приятностей твоих везде мне блеск сияет;
Тобой исполнен я и в яве и во сне.
Недвижимый мой дух и крепость оставляет,
Я больше уж себя не нахожу во мне.
На горькое смотря, дражайшая, мученье,
Поверь, что мой живот в любезной сей руке.
 

Тамира

 
Какое дать могу тебе я облегченье,
В лютейшей будучи погружена тоске?
 

Селим

 
Дражайшая, какой свирепости возможно
Тебе малейшую противность учинить?
Какое сердце есть на свете толь безбожно,
Которое тебя дерзает оскорбить?
Тебя, пред коею жар бранный погасает
И падают из рук и копья и щиты,
Геройских мыслей бег насильный утихает,
Удержан силою толикой красоты!
Но если ты меня, драгая, удостоишь
Причину твоего смущения узнать,
То свой ты через то и мой дух успокоишь:
Во всем любовь моя возможет помощь дать.
На все любовь моя готова устремиться,
Готова все беды и смерть в ничто вменить;
Лишь только бы твоей отрадой веселиться
И чтоб любовь твою взаимно заслужить.
 

Тамира

 
Ах, тщетны все слова! напрасны обещанья!
Гонимой от своих поможет ли чужой?
Одне остались мне со плачем воздыханья:
Не множь их, и себя от глаз моих укрой.
Меня судьба зовет и должность понуждает
Оставить здешний град и в дальный край спешить,
Престань того желать, что небо запрещает,
Так промысл положил, и нельзя пременить.
 

Селим

 
Поспешно твоему отшествию иль косно,
Чрез море должно быть или пространством поль;
То, ежели тебе мое присутство сносно,
Дражайшая, себе последовать позволь.
И удостой меня взирать слезящим оком
На знаки нежные возлюбленных следов.
Но ежель не дано тебе предела роком,
Где должно странствовать, оставя дом отцов,
Последуй мне в луга багдатские прекрасны,
Где в сретенье тебе Евфрат прольет себя,
Где вешние всегда господствуют дни ясны,
Приятность воздуха, достойная тебя.
Царицу воспринять великую стекаясь,
Богинею почтит чудящийся народ,
И красоте твоей родитель удивляясь
Превыше всех торжеств поставит твой приход.
 

Тамира

 
Хотя таких, Селим, даров не презираю,
Но выше в них твоим достоинством цена.
Ах, что прельщаюсь тем, чья быть не уповаю?
Как сердце я отдам, в котором невольна?
Велика держит внутрь мой робкой голос сила;
Но большая тоя от сердца гонит вон!
Когда против твоей я воли возлюбила,
О небо! то скончай ударом громным стон!
Уж долее таить мой дух не позволяет,
И толь великих бурь не может грудь вместить.
Селим, любовь моя равно к тебе пылает,
Которую судьба стремится погасить.
Отеческая власть желаниям противна
Иному отдает тобою полну грудь,
И с коим жизнь моя была бы неразрывна,
Едва я на того дерзаю и взглянуть.
 

Селим

 
О радостные вдруг минуты и плачевны!
Я вознесен до звезд и в бездну погружен!
Начто соединил сердца, о промысл гневный,
Когда союз их ввек тобой не утвержден?
Но ныне о твоей любови я уверен,
Дражайшая, против судьбы вооружусь.
Мой дух так напряжен, коль пламень мой безмерен;
Умру, или с тобой в триумфе возвращусь.
 

Тамира

 
Я сердце уж тебе, любезный, поручаю
И верность данную пребуду век храня.
К неистовому я не преклонюсь Мамаю.
Пусть весь свет победит, не победит меня.
 

Селим

(один)

 
Мамай! Тиран во плен толику добродетель,
Чудовище влечет толику красоту?
О солнце, ты сего возможешь быть свидетель
И света не лишишь такую срамоту!
Я коль великим то и славным почитаю,
Чтоб век Тамириной любовию гореть;
Толь напротив того позорно быть вменяю
Такого варвара соперником иметь.
 

Мумет, Селим, Надир и Заисан.

Селим

 
Спокойством пользуясь я ныне безопасным
Тебя пришел почтить и видеть, государь,
И договором мир возобновить согласным,
К чему мне дал всю власть меня родивший царь.
По воле я его Таврийскую вершину
Прешел и воинством наполнил корабли,
От страху свободил Эвксинскую пучину[161]161
  Действие второе. Эвксинская пучина – Черное море.


[Закрыть],
Что ваши подданны разбоем навели.
Отмстив купечества грабеж, я мир дал граду,
Имея гром в руке, ударить не хотел:
За дом, за Крым, за жизнь желанну дай награду,
Которой я свою победу предпочел.
 

Мумет

 
Причину твой отец имел вооружиться,
Какую завсегда к войне легко сыскать.
Котора может власть на свете похвалиться,
Чтоб так всех подданных могла она держать,
Как мирны требуют от оных договоры,
И многи б тысящи имели мысль одну?
И кто угодит тем, что будто б рушить ссоры,
Наносят для хвалы неправедну войну?
Хоть наша жизнь кратка и оныя прибавить
Чрез храбрые дела героям долг велит,
Но меру праведну желаниям поставить,
В том больше похвала чрез целой свет гремит.
Тебе довольно быть, Селим, я уповаю,
Когда повинным казнь достойну наложу.
 

Селим

 
Спокойство утвердив, я больше не желаю,
Но токмо дружество взаимно предложу.
На светлое лице взирая, восхищаюсь,
Что в оном начертан любезный мой Нарсим,
И та, которою пылаю и терзаюсь,
Пленяет красота воззрением твоим.
Союза нашего залог и совершенство
И вечная печать быть может дочь твоя.
Тамира даст одна и сохранит блаженство,
Которого вовек лишуся без нея.
Как если данный мир земли твоей полезен,
За тое надлежит воздать моей любви.
И буде, государь, твой сын тебе любезен,
То друга ты его себе усынови.
 

Мумет

 
Что сын мой друг тебе, то мне весьма приятно.
Он, так же как и я, за счастие почтет,
Что в город сей пришед с победою обратно,
Тебя союзником, а не врагом найдет.
При нем нам небеса помогут всё устроить,
Его к отраде я по вся минуты жду.
 

Селим

 
Надеясь чрез него я сердце успокоить
На Понтски берега с веселием пойду,
И прежде дружнего потщусь сюда приходу
Всё воинство свое на корабли вместить.
 

Мумет, Надир и Заисан.

Мумет

 
Взирая на любовь, особу и породу,
Не в силе мыслей я своих соединить.
Приметив ненависть Нарсимову к Мамаю,
Союз к супружеству с Тамирою таил.
Но ныне большие препятствия сретаю:
Нарсим Селиму друг, а ей Мамай постыл.
Не должно царское царю быть слово ложно;
Но как я кровь свою тиранствовать могу?
 

Заисан

 
Того уж, государь, переменить не можно:
Кто другом был, тому открыто всё врагу.
Когда кто сильному, что должен, отрицает,
Тот будет принужден, что и не должен, дать.
И долг к отечеству царям повелевает
Блаженство оного родству предпочитать.
Помысли, государь, коль будет дерзновенно
Вооруженного Мамая раздражить;
И коль полезно вам, похвально, несравненно
Владение таким союзом укрепить.
 

Надир

 
Что меру превзошло, стоит над стремниною,
Чтоб гордости пример паденьем звучным дать.
Безумна власть падет своею тяготою;
Что срамно приобресть, срамнее потерять.
Видал я быстрые уже иссохши реки,
Засыпанны песком, что рвали с берегов.
Так царства, что цвели во славе многи веки,
Упали тягостью поверженных врагов.
Нарочно бог во тьме грядущее скрывает,
Чтоб смертных гордые советы разорить.
Мамай поля свои людьми опустошает,
Дабы их трупами Российский край покрыть.
Насильна власть стоять не может долговечно.
Кто гонит одного, тот всякому грозит.
Россию варварство его бесчеловечно
Из многих областей в одну совокупит.
На плач, на шум, на дым со всех сторон стекутся;
Рассыпанных враждой сберет последний страх.
Какою силою в единстве облекутся,
Владимир нам пример и храбрый Мономах[162]162
  Владимир нам пример и храбрый Мономах. Ломоносов сближает исторические заслуги великого князя Владимира Святославовича (ум. 1015), который, заняв Корсунь (Херсонес Таврический), принял в 988 г. христианство и вступил в брак с греческой царевной Анной, и Владимира Мономаха (1053–1125), отражавшего набеги кочевников-половцев.


[Закрыть].
Сей вредные своей земли отмстив набеги,
Лавровым верьх венцем и царским увенчал,
А оный, здешние покрыв полками бреги,
Супругу в сих стенах и веру восприял.
 

Заисан

 
Мамаю следует везде с победой слава;
Он с нею к нам спешит, Россией овладев.
Великостию сил военны мерят права
Великие цари и областию гнев.
 

Надир

 
Великодушный лев жар тотчас утоляет,
Коль скоро видит он, что враг его лежит;
Но хищной волк пота противника терзает,
Пока последняя в нем кровь еще кипит.
 

Вестник и прежние.

Вестник

 
С придонских, государь, полей я от Нарсима
К тебе приятную несу поспешно весть,
Что к радости твоей и к утешенью Крыма
Велику заслужил он храбростию честь.
Побитых кровию Непрядвы[163]163
  Непрядва. При устье Непрядвы стояли русские войска перед битвой на Куликовом поле (8 сентября 1380 г.).


[Закрыть] ток сгустился,
И грабят росской стан херсонские полки,
И, ранами покрыт, от бою уклонился
Димитрий, бегая Нарсимовой руки.
Одно несчастие Мамая сокрушает,
Что сильный Челубей[164]164
  Челубей – татарский витязь, убитый на поединке русским богатырем Пересветом перед началом Куликовской битвы.


[Закрыть] пронзен в крови лежит,
Лежит и поля часть велику покрывает!
Но нам последуя победа уж гремит.
Оставшим россам путь пресечен к бегу Доном,
Или в бою падут, или дадутся в плен.
Мамаю малым толь людей своих уроном
Пространный север весь под область покорен.
 

Мумет

 
Мамаю небеса Тамиру поручают,
И слово данное сама судьба крепит.
Хоть нравы разные с Нарсимом разделяют,
Но обще счастье их в любовь соединит.
Ты, верный Заисан, и ты, мой брат любезный,
Подумав меж собой, придите в мой чертог
Союзы утвердить и дать совет полезный,
Дабы доволен быть Селим отказом мог.
 

Действие третие

Мамай

(один)

 
Еще великий страх меня не оставляет!
Еще я слышу крик врагов, гонящих вслед!
И бледных лиц меня мечтание смущает!
Здесь с паром кровь из мурз рассеченных течет.
Здесь тень Нарсимова, последуя за мною,
Уже в глазах моих отмщением грозит!
Крепись, мой дух, крепись, беду скрывай бедою
И в горести кажи на мне геройской вид.
От россов побежден, хотя я ужасаюсь
В отечестве свой стыд и слабость показать,
Но с войском погубив Нарсима, утешаюсь,
Что не остался, кто б здесь мог о том сказать,
Мамай, ты будь себе и в пагубе подобен,
Мумета ложною победою уверь.
На деле испытай, коль к умыслам способен,
И ков составленной напастью ныне мерь.
Тамиру дав в жену, мне даст Мумет и войско.
Я орды по степям рассыпанны сберу;
Искусство покажу коварством сим геройско,
Внезапно набежав, Москву в ногах попру.
На плач там пременю я торжество спокойно
И покажу врагам, каков мой гнев и власть.
Вконец отчаяться Мамая недостойно;
Безумно, всех путей не испытав, пропасть.
 

Мамай, Мумет, Надир и Заисан.

Мумет

 
Какое счастие мне небо посылает,
Великий государь, пришествием твоим!
Нечаянной твой взор тем больше восхищает,
Чем больше нужен он смятениям моим.
Я радуюсь твоей победе в свете звучной
И скорому дивлюсь приезду твоему.
 

Мамай

 
Не может торжества Мамай благополучной
Себе к веселию оставить одному;
Но хочет оного иметь и ту причастну,
Которую к сему блаженству ты родил.
Имея всю страну Российскую подвластну,
Я радость сообщить из уст своих спешил.
Сугубым торжеством украсить ускоряю
И славою мой въезд в великую орду.
Но славнее я быть Тамирою желаю,
Как тем что Дмитрия в оковах приведу.
Уже всё воинство со плеском ожидает
С прекрасною меня царицею к себе.
 

Мумет

 
Победа мужество геройское венчает;
Любовь и дружество Тамиру даст тебе.
Нарсим, помощник твой, в сем граде вожделенный
Украсит брачный день, со славой возвратясь
И храбрым воинством херсонским окруженный…
 

Мамай

 
Он ныне на полях российских веселясь
Сокровища себе с побитых собирает,
С которыми тогда обратно придет в дом,
Как данным от меня он краем завладает,
Лугами тучными меж Доном и Днепром.
 

Заисан

 
О счастливый успех! о коль места прекрасны!
 

(К Надиру)

 
Не мне ли в честь конец прияла наша пря?
 

Надир

 
Но сердца моего с сим чувства несогласны!
 

Мумет

 
Достоин дар таков великого царя!
 

Мамай

 
Любезный государь! Нарсима оставляя,
Я слышал в радостных из уст его слезах,
Что в сердце ненависть искоренилась злая
И общим счастием вражды развеян прах.
«Прости, – сказал он мне, – я ныне признаваюсь,
Что злобой я тебя не рассудя гневил.
Я храбрости твоей и духу удивляюсь,
Чем ты Димитрия и гнев свой победил.
Геройства твоего я бывши сам свидетель
Завистников твоих отвергнул клеветы».
 

Заисан

 
Превыше зависти восходит добродетель
И презирает ту спокойна с высоты!
 

Мамай

 
Услышав таково Нарсимово приятство,
Немедля брачной я союз ему открыл.
Он в радости сказал: «О коль любезно братство,
В котором промысл мне с героем быть судил!
Благополучен Крым, и счастлива Тамира,
Тобой возвышенны, прославленны тобой!
Но ты, подобяся дыханию зефира,
Поспешно в Крым пришед, Мумета успокой.
Скажи ему, коль мне с тобою быть полезно;
И будущей твоей царице объяви,
Что мне толикое супружество любезно;
И о моей к тебе уверь ее любви.
Величество свое и неисчетны орды
Тамире покажи, со славой возвратясь;
И торжествуй, ступив врагам на выи горды,
Что будут ниц лежать, пред нею преклонись».
 

Тамира, Клеона и прежние.

Тамира

 
Ужель возлюбленный Нарсим к нам возвратился?
Дражайший мой отец!
 

Мумет

 
Ты видишь здесь его,
Пред коим север весь пространный преклонился;
Мамая почитай за сына моего.
 

Тамира

 
О строги небеса!
 

Мамай

 
Ты видишь братня друга,
Которой хочет век к тебе одной гореть.
 

Мумет

 
Имеешь жениха; а скоро и супруга
В нем будешь отческим рачением иметь.
 

(К Мамаю)

 
Любовь и я даю тебе рожденну мною,
С тобою царствовать и искренне любить.
 

Мамай

 
Вторым я нынь отцем рожден на свет тобою,
Когда ты предприял меня усыновить.
 

Мумет

(к Тамире)

 
Нарсима и меня люби ты в нем едином
И царствуй счастливо в обширной толь стране.
Блистая на земли пресветлым царским чином,
Ему послушна будь, как нынь послушна мне.
 

Тамира

 
Ты волен, государь! законы и природа
Велят тебе иметь в Тамире полну власть.
Как спорить я могу? коль не дана свобода
По воле избирать пристойну в жизни часть.
Но если смею я…
 

Мумет

 
Младые не радеют
О том, чрез что бы им ко счастию дойти;
Затем родители рожденными владеют,
Дабы поставить их на истинном пути.
Любовью будешь звать, что нынь зовешь грозою,
И станешь строгости моей благодарить.
Ты следуй в мой чертог, любезный брат, за мною,
Дабы мне скорой брак с тобой расположить.
 

Тамира, Мамай, Заисан и Клеона.

Мамай

 
Несносной горестью смятенный примечаю,
Что всуе таковым я пламенем горю!
Тамира, ненависть имеешь ты к Мамаю?
И смеешь согрубить великому царю?
Однако принужду свои к спокойству мысли
И младости твою противность припишу.
Царевна, истинным своим блаженством числи,
Что сердце я свое тебе в дар приношу.
Цари с концев земных сродства со мной желают;
И кажда красоту приносит мне страна.
Коль многие по мне царевны воздыхают!
Ты можешь получить желанья всех одна.
Ты можешь получить великого героя,
Которой мужеством вселенну удивил,
Превысил славою Чингиса и Хозроя[165]165
  Действие третие. Хозрой – Хосрой I Ануширван (531–579), иранский шах, возвысивший государство Сасанидов.


[Закрыть]
И прадеда в себе Батыя воскресил.
Представь мой славной род и кто Мамаю деды,
От коих он тебе к супружеству рожден.
Россия не мои, но уж твои победы,
Когда я красотой твоей сам побежден.
Толиким государь народам покоренным,
Не обинуюсь быть просителем твоим.
Я счастие свое почел бы несравненным,
Когда бы оное считала ты своим.
 

Тамира

 
Когда ты многие привел под власть народы,
Ты славы, государь, толикой не теряй,
И слабый женский пол лишив драгой свободы,
Великих дел своих чрез то не помрачай.
 

Мамай

 
Тебя свободы я могу лишить, Тамира?
Котору возвести с собой на трон спешу,
Поставить госпожой мне подданного мира,
И будучи царем, быть пленником ищу?
 

Тамира

 
Среди довольствий всех, среди великой славы,
Сидя на царского престола высоте,
Что пользы, если в нас различны будут нравы?
Я всё равно почту последней нищете!
Какая польза в том, что, рок свой проклиная,
Не браком буду брак, но пленом называть
И, на оковы толь несносные взирая,
Тебе последовать, а о ином вздыхать!
 

Мамай, Клеона, Заисан.

Мамай

(Клеоне)

 
Что слышу я еще! любовница иному
Тамира может быть, и мне притом жена?
И кто, Мамаева не устрашаясь грому,
Дерзнул взглянуть на ту, что мне обручена?
Тебе все склонности и нрав ее известен,
Ты можешь ныне честь и милость заслужить.
Скажи, скажи, кто есть Тамире толь прелестен,
Кого бы мне она хотела предпочтить?
Когда открытием смущение прогонишь,
Дабы соперника узнать и отвратить,
Когда Тамирин дух ко мне в любовь преклонишь,
Какую мзду за то ты можешь получить!
Ты знаешь власть мою и отческую волю:
Старайся обязать великих двух царей.
Я царску честь тебе давать своим позволю
И матери равно тебя почту своей.
 

Клеона

 
Я знаю, государь, коль власть твоя велика
И коль должна царю послушна быть раба!
Но помощи подать не может мзда толика,
Когда имеет брань с любовию судьба.
Не может воинство с концев всея вселенны
Противу твоего стать гневного лица;
Но силой покорять пристойно крепки стены,
А нежны ласкою девически сердца.
Чем больше ты к любви Тамиру принуждаешь,
Тем больше будешь ей противен и постыл.
 

Заисан

 
Великому царю толь дерзко отвечаешь?
 

Мамай

 
О как напрасно я к ней щедр и ласков был!
Оковы, муки, глад и вечная темница,
И смерть сама легка таку змею карать.
 

Клеона

 
Тамире было б то уже живой гробница,
Селиму сердце дав, Мамаю присягать.
 

Мамай и Заисан.

Мамай

 
Селим! и кто?
 

Заисан

 
Селим! О счастлив недостойно!
О общая печаль! о страсти слепота!
Селим, что не хотя в Багдате жить спокойно,
Разбоем утеснял пред градом сим места.
Но страхом сил твоих смятен, склонился к миру,
И в город сей вошед, Мумету предлагал,
Дабы он дал ему в супружество Тамиру;
Однако царь на то ответ несклонной дал.
К Селимовой любви царевна согласиться…
 

Мамай

 
И предпочесть меня разбойнику могла?
О горесть! о удар! о как мой дух стремится!
Не может больше быть на свете мне хула,
Как чтоб соперник мне царевич был Багдатской!
Хотя дерзнул сего он суетно искать,
Не может, возвратясь, сказать в стране Евфратской,
Что он того же мог, чего и я, желать.
Теряет цену всю, что ни было велико,
Как если тое он надеется иметь;
Ему хвала, а мне презрение колико,
Что тем же пламенем со мною мог гореть!
Но ах, что мышлю я и что я здесь коснею?
Уже похитил он, что должно быть мое!
Любезный Заисан, спеши отмстить злодею;
Пойдем…
 

Заисан

 
Смягчи теперь волнение свое.
Ты будешь, государь, иметь свою невесту,
И примет за сие достойну казнь Селим,
Как воины твои к сему приспеют месту;
Он погубит себя желанием своим.
Муметова себе ответа ожидая,
Умедлит здесь, пока ты в силе будешь сам
Его пленить, от нас способства не желая,
Что ради мира нынь чинить не должно нам.
 

Мамай

 
Поехавшие вслед со мною разлучились
И скорости моей сравниться не могли.
Надеюсь, в разные дороги устремились
И ездят по степям рассыпанны в дали.
И если ускорят, не могут, утомленны,
Покоя не имев, Селиму отомстить.
Но я, продерзостью такою огорченный,
Могу ль минуту дать Селиму живу быть?
Сия рука моя, умывшись кровью мерзкой,
Воздаст весь долг моей озлобленной любви.
Погибнет пусть злодей и сопостат продерзкой.
А ты любовь свою и ревность мне яви,
Скажи, где он?
 

Заисан

 
Храни особу ты высоку
И рук не простирай…
 

Мамай

 
Доколе мне страдать?
Спеши со мной отмстить обиду толь жестоку,
Чтоб мерзку кровь его Тамире показать!
 

Тамира и Клеона

Клеона

 
Какою лютостью к Селиму он пылает!
Какой приходит к нам от слов тиранских слух!
Какой, драгая, жар в очах твоих блистает!
О как колеблется озлобленный твой дух!
Мне сердце движется и говорит всечасно,
Что скоро лютая постигнет нас напасть!
 

Тамира

 
Теперь мне более ничто уж не ужасно,
Ни варварска гроза, ни отческая власть!
 

Клеона

 
Царевна, на кого ты можешь положиться?
Кто может свободить от сильных рук?
 

Тамира

 
Любовь!
Поди и посмотри, куда Мамай стремится?
 

(Вслед Клеоне)

 
На все напасти жизнь несчастную готовь.
 

Тамира

(одна)

 
Беги отсель, беги, Тамира, и спасайся,
Пока тиранских ты не чувствуешь оков,
Беги насильных рук, на град не озирайся:
Селим принять тебя на корабли готов.
Он с берегу очей минуты не спускает,
И плаватели все направилися в путь;
И небо искренней любови поспешает:
Уже нам и борей способной начал дуть.
В одном Селиме я надежду всю имею,
Когда слезами я отца не умягчу.
Но в страхе трепещу, смущаюсь, цепенею!
Ах! что, продерзкая, ах, что начать хочу?
Уйду, отечество, родителя оставив,
И брата, и сей дом, и стыд свой позабыв,
И царской род во всей вселенной обесславив,
И кровного родства законы преступив?
Но каждо место мне отечество с Селимом;
Селим мне будет брат, отец и всё родство.
Оставить всех и быть в житьи неразделимом
С супругами велит закон и естество.
Супружеством назвать неистовство дерзаешь
И налагать страстям закона имена?
Несчастная, кому себя ты поручаешь?
Или тебе в любви неверность не страшна?
Представь себе, представь прельщенную Медею,
Оставльшую отца и честь на сем брегу!
Я место то ж и страсть подобную имею:
Или я лучшия ждать верности могу?
Несноснее беды мне может быть защита,
Как если мне Селим другую предпочтит.
И на чужой стране кем буду я покрыта?
Отцу и брату гнев и дальность возбранит.
От року бегая, на явной рок дерзаю.
Мне пагубой земля, вода грозит бедой.
Непостоянное я море представляю,
И бури хищные ревут передо мной.
Тамира, в бедствие сугубо не вдавайся,
Блюдись сугубой ты неверности, блюдись.
Однако укрепись, мой дух, и не смущайся,
На слово, данное Селимом, положись.
Не тот в нем блещет дух, не та его порода,
С любовию кипит геройская в нем кровь.
И коя устрашит при нем меня погода?
Не движется в волнах нелестная любовь.
Спеши, спеши от мест, Мамаем зараженных,
Спеши за Понт, за Тигр, за Нил, за Океан.
И как уж будешь ты в странах толь удаленных,
И там покажется, что близко сей тиран!
О промысл! о судьба! слезами умягчитесь!
О небо! о земля! о ветры! о моря!
На жалость, на тоску, на вопль мой преклонитесь,
Покройте от руки свирепого царя.
А вы, места, где мы любовию пленились,
Затмитесь, чтоб отцу на память привести,
Что строгостью его Тамиры вы лишились!
Прости, дражайшее отечество, прости!