Текст книги "Союз горцев Северного Кавказа и Горская республика. История несостоявшегося государства. 1917– 1920"

Глава 1
Горцы Северного Кавказа накануне и после распада Российской империи (1917)

Кавказ в свете международных отношений

Несмотря на обилие работ по истории кавказских народов, того или иного региона Кавказа и отдельно взятого исторического периода, в российской, советской и в целом в мировой историографии крайне не хватает фундаментальных работ по истории Кавказа и его народов в целом. А это позволило бы узнать о событиях в регионе в контексте того, что происходило во всем крае и в близлежащих странах. Как отражалась политика сверхдержав на истории и народах края, как тот или иной народ соучаствовал в том, что происходило у его соседей, как события в одной стране отражались на событиях в других странах региона? Почему та или иная европейская или азиатская держава делала ставку на ту или иную страну Кавказа? То есть для того, чтобы хотя бы поверхностно понять историю края, необходимо читать десятки, сотни работ по каждой стране или каждому народу Кавказа, но нет возможности узнать общие контуры истории Кавказа в свете политики мировых держав по отношению ко всем народам Кавказа одновременно, а не только к отдельному региону или этносу.

Положительным исключением являются отдельные исследования, посвященные роли Кавказа во внешней политике России или Турции³⁹. Если первоначально Кавказ был интересен в силу его географического положения (караванные пути из Азии в Европу), то впоследствии, в конце XIX и в начале XX века, регион приобретает стратегическое значение, становится объектом пристального внимания со стороны ведущих мировых держав, поскольку все ближе к нему становились территории, подконтрольные им на Ближнем Востоке и в Азии.

Кавказ только во втором тысячелетии перенес многочисленные набеги армий различных стран мира: он становился ареной татаро-монгольского нашествия, оборонялся от воинов Великого Тимура, пережил походы и персидских шахов, и османских султанов. И конечно же в этом ряду – колонизация Кавказа Российской империей в XVIII–XIX веках.

Своего рода рубежом в историческом процессе колонизации территорий Кавказа Россией необходимо считать Кючук-Кайнарджийский мирный договор 1774 года, подписанный по итогам Русско-турецкой войны 1769–1774 годов, который подтвердил права России на Кабарду и Азов с прилегающими к нему территориями.

Их зависимость от России должен был определить крымский хан, так как считалось, что именно он находится в тесном контакте с народами, населяющими Кубанский край, и может представлять их интересы. В данном случае речь идет о территории Северо-Западного Кавказа, но его влияние, даже номинальное, ни в коем случае не распространялось на Северо-Восточный Кавказ. Этому договору суждено было просуществовать всего лишь девять лет: в 1783 году, с ликвидацией Крымского ханства, к России отошли и все формально подвластные ему прикубанские владения. «Тем самым, – отмечал А.В. Фадеев, – был завершен длительный, растянувшийся на двести с лишним лет процесс присоединения к России степного Предкавказья»⁴⁰. На пути к границам Северного Кавказа Россия расправилась с ногайцами, которые не согласились с решением крымского шаха Гирея отказаться от своей власти в пользу российской императрицы. При этом тот факт, что вассал Османской империи шах Гирей не передал власть Порте, что было бы логично, поскольку он был ее подданным, а принял присягу на верность императрице российской, говорит о давлении, которое на него оказывалось князем Г.А. Потемкиным⁴¹. Это было вызвано и общим ослаблением внимания Османской империи к территории, охваченной социальными потрясениями⁴². Переход Крыма под юрисдикцию России подвиг ее к активизации действий на южном направлении – в сторону Главного Кавказского хребта, Россия уже считала себя готовой к освоению новых земель к востоку от Крыма.

Наряду с успехами в Предкавказье Россией были достигнуты соглашения с Грузией, которая, опасаясь угроз со стороны Персии и Османской империи, решилась перейти в вассальную зависимость от российской короны. По Георгиевскому трактату 1783 года⁴³ Картли-Кахетинское царство (так называемая Восточная Грузия) добровольно приняло протекторат России⁴⁴. Для России это было важно, так как позволяло на территории Картли-Кахетии иметь базу для постоянного нахождения войск, что не могло не обеспокоить Персию и Османскую империю⁴⁵. Несмотря на обязательство России сохранить корону царя Картли и Кахети за грузинскими наследниками царя Ираклия, это стало началом подчинения Грузии российскому престолу.

Таким образом, к концу ХVIII века южная граница России непосредственно соприкоснулась c территорией, населенной горскими народами Кавказа. Следует отметить, что еще ранее российскими властями использовались невоенные формы колонизации северокавказских земель – путем создания казачьих, крестьянских и помещичьих поселений⁴⁶.

Одновременно, в периоды спокойствия на западных окраинах империи и в перерывах между войнами с Османской империей, Россия предпринимает активные шаги, способствующие укреплению ее позиций как на Северном Кавказе, так и в Закавказье. В рескрипте российского императора на имя командующего Кавказской линией генерала от инфантерии графа Гудовича от 5 января 1797 года по существу были сформулированы ближайшие стратегические задачи: «…Во всяком случае, удаляться от подания Портой Османской подозрения, что мы ищем с нею повода к ссорам. Павел I»⁴⁷. То есть российский император понимает и подтверждает, что другим крупным игроком на кавказской арене является не кто иной, как Османская империя.

Этот рескрипт наглядно характеризует политику России в отношении горских народов Северного Кавказа. Указание императора на Порту (Османская империя) следует рассматривать не столько как дипломатическую хитрость, но более как неуверенность в своих возможностях по укреплению влияния среди горцев. Россия, несмотря на заключенные ранее договоры, вынуждена была считаться с Турцией, которая не отказалась от своих притязаний и рассчитывала вернуть утраченные позиции на Кавказе. Любой повод мог быть использован турками для вмешательства. При этом следует отметить, что, несмотря на то что Османская империя постоянно декларировала свою близость к горским народам Северного Кавказа, при этом горцам какого-либо ощутимого результата ее деятельность никогда не приносила. Более того, из года в год горцы все более ожесточались в отношении позиции Турции и в 50-х годах ХIХ века не считали ее потенциальным союзником⁴⁸. На протяжении нескольких веков армия Османской империи ни разу не входила на Северный Кавказ с целью помочь горцам этого региона в их сопротивлении России. Хотя помощь посредством поставки оружия черкесам шла на постоянной основе до полного завоевания Северо-Западного Кавказа в 1864 году⁴⁹.

В отличие от Османской империи Персия лишь изредка пыталась активно влиять на политическую жизнь народов Северного Кавказа; ее интересы не простирались дальше Закавказья и части Южного Дагестана. Немалую роль здесь играла и приверженность горцев суннитскому направлению в исламе. Россия столкнулась с интересами Персии в тот момент, когда ее интересы на Кавказе стали основополагающей политикой в этом регионе, а именно в начале XIX века. В то же время двор персидского шаха внимательно следил за событиями на Северном Кавказе и пытался использовать по мере возможности события в Чечне и в Дагестане для нажима на Россию с целью ослабить ее позиции в южной части Кавказа⁵⁰.

Говоря о политике России в отношении Кавказа, Фадеев писал: «Между тем владычество на Черном и Каспийском морях, или в случае крайности хоть нейтралитет этих морей, составляет жизненный вопрос для всей южной половины России, от Оки до Крыма, в которой все более и более сосредотачиваются главные силы империи, и личные, и материальные. Эта половина государства создана, можно сказать, Черным морем… Но охранять свои южные бассейны Россия может только с Кавказского перешейка»⁵¹.

При этом учитывалась также необходимость иметь союзника в борьбе против Османской империи и Персии, с помощью которого Россия хотела бы решить и ближневосточную проблему⁵².

Новым толчком к активизации политики России на Северном Кавказе стало усиление ее позиций после победы над Наполеоном, что позволило вплотную заняться кавказской проблемой. Став на какое-то непродолжительное время государством, которое пыталось диктовать свою волю Европе, Россия явно переоценила свои возможности, которые оказались значительно ниже имперских амбиций.

Подписание мирных договоров с Османской империей (1812) и с Персией (1813) юридически подтверждало их отказ от притязаний на земли Северного Кавказа. Все это стало для России хорошим дополнением к разгрому Наполеона и победоносному маршу по Европе. Но, несмотря на это, Северо-Кавказский регион не переставал быть ареной острейших международных противоречий. Не прошло и трех лет, как чрезвычайный посол Персии Мирза-Абдул-Хасан представил в Петербурге меморандум от 2 февраля 1816 года с требованием отодвинуть российскую границу до Терека⁵³. Россия отклонила все требования, подтвердив тем самым нежелание сдавать свои позиции, что привело к осложнению отношений между двумя государствами. Персия в последний раз попробовала что-то получить на Кавказе в ходе войны 1827–1828 годов и с тех пор ни разу не вела каких-либо войн в этой части региона.

А вот Османская империя не прекращала претендовать на изменение ситуации в этой части мира. До конца XIX века она успела принять участие в войнах 1828–1829, 1853–1856 и 1877–1878 годов, которые все и проиграла. Это подвигло Россию продвигать более глобальные планы. Император России уже не скрывал свои намерения овладеть на данном этапе и Константинополем⁵⁴.

На кавказской арене проходили многократные войны с Турцией и Персией. Антиколониальная борьба горцев не позволяла России полностью овладеть Кавказом и реализовать свои планы по дальнейшему продвижению на юг вплоть до середины 60-х годов XIX века. После завоевания Кавказа Россия уже не проявляла стремления к дальнейшему продвижению в этом направлении⁵⁵. Завоевание Россией Кавказа в XIX веке не сделало его зоной бурного развития в рамках границ Российской империи. Основой развития здесь нефтяной промышленности стал как раз таки иностранный капитал.

С завоеванием Кавказа Россией в XIX веке интерес к региону со стороны различных стран не только не уменьшился, а, наоборот, усилился. Их интерес к региону увеличивался пропорционально степени освоения залежей нефти, обнаруженных в этой части мира. То есть если до второй половины XIX века данный регион рассматривался как территория интересная для западных стран с точки зрения доминирования в Персии или оказания давления на Османскую империю, то со второй половины XIX века он становится ареной борьбы за нефть.

Иностранные компании в массовом порядке стали просить у местного наместничества лицензии на использование природных ресурсов. К началу XX века соотношение иностранного и российского сегментов в нефтяном бизнесе только в Чечне составляло 10 к 5⁵⁶. В нефтяном бизнесе были задействованы крупнейшие мировые компании и банки. Одна из крупнейших фирм того периода «Ахвердов и К^о» к концу XIX века полностью перешла в руки бельгийского капитала⁵⁷. Впоследствии все активы были проданы компании «Нобель». Здесь же, на Кавказе, успешно развивались и компании «Ройял Датч Шелл», «Ойл», французская «Новый русский стандарт», Англо-Русское Максимовское общество⁵⁸, Ротшильдов⁵⁹ и многие другие. Не говоря о том, что почти вся транспортировка кавказской нефти производилась англичанами на своих танкерах через порты Батуми или Новороссийска⁶⁰. Англия, Германия и Франция видели в Кавказе не просто регион, недавно завоеванный Россией, а место концентрации почти половины всей мировой нефти, обнаруженной на тот момент. Это делало привлекательным присутствие их компаний. Многие европейские государства имели свои консульства в Тифлисе, Батуми, Владикавказе и Баку. Бизнес раньше понял ценность этого региона, чем политики иностранных держав.

По мере увеличения роли нефти в мировой экономике желание западных стран закрепиться на Кавказе выливалось в борьбу за него. Их пренебрежение этим регионом в период борьбы за независимость в первой половине XIX века сменилось соперничеством за как можно большее присутствие здесь своего капитала и защитой интересов своих фирм, в частности в нефтяных районах Грозного и Баку⁶¹.

Одновременно заинтересованность западных стран пытались использовать и оппозиционно настроенные кавказские силы, которые формировались за счет тех, кто находился вне пределов Российской империи. Еще в 1914 году в Османской империи вынашивались планы по организации восстания черкесов и формированию Черкесского легиона для участия в боевых действиях против русских войск на Кавказском фронте⁶².

Впоследствии на основе общих интересов грузинской, азербайджанской и северокавказской диаспор в Стамбуле было объявлено о создании Турецкой санитарной миссии, являвшейся, по сути дела, тайной организацией, объединяющей в своем составе кавказских активистов, стремящихся к независимости Кавказа. После вступления Турции в войну упомянутая миссия официально была преобразована в Кавказский комитет, состоящий из представителей Северного Кавказа, Азербайджана и Грузии.

Президентом этого первого в истории Кавказского комитета являлся упомянутый нами Фуад-паша. Членами: черкес Азиз Мекер – активный общественный деятель кавказской диаспоры в Османской империи, профессор Стамбульской сельскохозяйственной академии; дагестанец Иса Котсеки-паша – бригадный генерал и санитарный инспектор Оттоманской армии; грузин князь Георгий Мачабели – председатель созданного в 1914 году в Берлине и к этому времени действующего также на территории Турции Комитета освобождения Грузии; лейтенант кавалерии Кямил Тавдгиридзе – представитель проживающих на территории Турции грузин-мусульман, а также азербайджанец Селим-бей Бебутов⁶³.

При активном участии кавказцев в 1916 году в швейцарской Лозанне была основана Лига нерусских народов России (Ligue des nationalités allogènes de Russie). На III конференции Союза национальностей (L’Union des Nationalités), состоявшейся в Лозанне 27–29 июня 1916 года⁶⁴, кавказцы выступили с обширными актуальными докладами по ситуации на Кавказе⁶⁵.

Более того, под эгидой немцев и турок на Северный Кавказ направлялись горцы с целью организации подрывной работы в отношении российской власти в регионе⁶⁶. Контакты, приобретенные в рамках политической деятельности в Европе против российского самодержавия, помогали северокавказцам налаживать отношения с немецкими политиками. Позднее, в 1918 году, эти контакты оказались полезными и для самой Германии в ее действиях на Кавказе⁶⁷.

Османская империя активно использовала уроженцев Кавказа, оказавшихся здесь в результате мухаджирства в XIX веке. Потомки мухаджиров считали своим долгом нанести урон Российской империи, поэтому неудивительно, что в момент утверждения Горской республики Османская империя привлекала их в качестве военных специалистов для достижения своих целей в регионе⁶⁸.

Германская и Османская империи активизировались на Кавказе в годы Первой мировой войны. Обе державы рассчитывали, что смогут расшатать Российскую империю и изнутри, а не только боевыми действиями на фронтах.

При этом Франция и Англия только присматривались к региону и пытались найти себе союзников в противостоянии планам Германии и Османской империи⁶⁹. Германия, имея свои интересы в этом регионе, не могла не учитывать, что ее союзница Османская империя имела куда больше влияния на этой территории исторически, тем более что часть ее была в определенные времена под контролем Блистательной Порты. Но для Германии, ведущей войну сразу на нескольких фронтах, необходимо было иметь прочную базу в Закавказье, и в первую очередь в Баку. Западные страны, в лице Англии и Франции в первую очередь, с тревогой следили за активизацией политики Германии в регионе. Франция при этом внимательно наблюдала за действиями своей союзницы Англии, направленными на вытеснение немцев из региона и замену их своими войсками для контроля над стратегически важным районом. По мнению французского правительства, народы региона делились на три группы. К первой относились исповедующие ислам, они были более лояльны к идее союзничества с Османской империей. В то время как две другие группы – грузины и армяне – считали возможным оставаться в сфере влияния России, учитывая общехристианские ценности. При этом в своих донесениях французы указывали, что грузины и армяне были сильно подвержены российскому влиянию, так как они были более вовлечены в общероссийскую систему культуры, чем горцы⁷⁰. Французское правительство, в отличие от английского, согласно было признать право кавказцев на свое видение будущего: создание ими независимых кавказских государств или федеративного кавказского го сударст ва, или государства в союзе с будущей Россией⁷¹. Официаль ный Париж пытался доминировать в регионе и посредством активизации католических сил в Закавказье, но это было слабым инструментом в силу того, что католическая церковь в Армении и в Грузии была представлена ничтожно малой общиной⁷². Делая выводы из своей практики, французский генерал Лавиньи утверждает: в целом можно сказать, что Франция никак не представлена на Кавказе и не имеет плана по освоению этого региона в будущем⁷³.

В последнее время некоторые авторы, говоря о роли Запада в исследуемый период на Кавказе, совершенно неоправданно приписывают некую долю ответственности США⁷⁴, что на самом деле неправомерно. Приписывание США к исследуемому периоду связано с современным видением единой позиции Запада, чего не было в период Горской республики. Интерес США к данному региону возникает чуть позже.

Таким образом, в конце XIX и в начале XX века мир только начал интересоваться экономическим потенциалом⁷⁵ Кавказа, сойдя только с точки зрения этнографического или географического изучения. Этот фактор делал его близким и для стран Европы, и для США и Японии. Немаловажную роль здесь сыграли и стремительное развитие нефтяной промышленности, и перспективы ее развития в мировой экономике в ближайшем будущем.

Первая мировая война и распад Российской империи (1914–1917)

Первая мировая война не просто коснулась Кавказа, ее фронт проходил по линии границы с Османской империей. Судьба Российской империи решалась на Западном фронте в непосредственных столкновениях с армией Германии и Австро-Венгрии. Однако было бы неправильно недооценивать и значение Кавказского фронта. Тем более что история уже доказывала: как только отношения России с Османской империей обострялись, на Северном Кавказе возникала активность, направленная против власти России в этой части Кавказа⁷⁶.

Кавказский фронт растянулся вдоль всей границы Кавказского края с Османской империей. Турки входили в военно-политический блок Центральных держав, объединяющий Германскую империю, Австро-Венгрию, Османскую империю, Италию (до 1915 года) и Болгарское царство (с 1915 года). Османская империя, бывшая до этого в союзнических отношениях с Англией и Францией, на этот раз не могла не использовать момент для нанесения удара по интересам России на Кавказе. Имея в своем распоряжении полуторамиллионную кавказскую диаспору, Османская империя рассчитывала, уже в который раз, одержать реванш в войне с Россией⁷⁷.

С вступлением в войну Османской империи на Кавказском фронте российским командованием были определены два основных направления: Карское направление (Карс– Эрзерум) – около шести дивизий в районе Ольты – Сарыкамыш, и Эриванское направление (Эривань – Алашкерт) – около двух дивизий и конница в районе Игдыря. Именно здесь воевал и будущий командующий Добровольческой армией на Северном Кавказе генерал-лейтенант Ляхов^{78, 79}.

Османская империя, подталкиваемая Германией⁸⁰, сосредоточила на Кавказском фронте 3-ю армию под командованием Гасан-Иззет-паши. Она включала три армейских корпуса (9, 10 и 11-й), 1 кавалерийскую, 4 курдские дивизии, пограничные и жандармские войска (всего 100 батальонов, 165 эскадронов и курдских сотен, 244 орудия). Для усиления армии из Месопотамии подтягивалась 37-я пехотная дивизия 13-го корпуса. Основные силы армии были сосредоточены в районе Эрзерума⁸¹.

Русские силы на этом театре представляла Кавказская армия под командованием наместника царя на Кавказе графа Воронцова-Дашкова, при фактическом руководстве начальника штаба армии генерала Н.Н. Юденича⁸². К началу военных действий Кавказская армия включала в свой состав 1-й Кавказский, 2-й Туркестанский корпуса и отдельные соединения: 66-ю пехотную дивизию, 2 казачьи дивизии, 2 бригады и другие части. Общая численность Кавказской армии составляла 153 батальона, 175 сотен, 12 саперных рот, 350 полевых орудий и 5 батальонов крепостной артиллерии (всего свыше 170 тысяч человек)⁸³.

Общая протяженность Кавказского фронта от Черного моря до озера Урмия составляла 720 километров⁸⁴. При этом Османская империя, как и в предыдущих войнах с Россией, вновь потеряла часть своих территорий⁸⁵.

На момент развала Российской империи в 1917 году русские войска на Кавказском фронте насчитывали 183 775 штыков, 31 834 сабли, 8009 офицеров, 1057 пулеметов, 591 орудие⁸⁶.

Последняя война не обошла стороной и Северный Кавказ. Хотя фронт и не проходил по территории Северного Кавказа, представители горских народов были задействованы в боевых действиях российской армии против стран Центрального союза. Более того, фронт проходил в Закавказье, что делало весь Кавказский регион сопричастным к войне. Следует упомянуть и участие горцев в войне, в составе Кавказской туземной конной дивизии⁸⁷, более известной как Дикая дивизия. Она была сформирована на основании высочайшего указа 23 августа 1914 года на территории Северного Кавказа и укомплектована добровольцами-горцами. Дивизия включала в себя шесть полков четырехсотенного состава: Кабардинский, 2-й Дагестанский, Чеченский, Татарский (из жителей Азербайджана), Черкесский и Ингушский⁸⁸. Возглавил эту дивизию родной брат императора великий князь Михаил Александрович⁸⁹.

Через школу Кавказской туземной конной дивизии прошло несколько тысяч северокавказцев⁹⁰. В том числе и те, кто впоследствии стали заметными фигурами на политической арене Северного Кавказа: чеченцы А.-М. Чермоев и Б. Тукаев, Ахмет-хан Эльдаров, кумык Нух-бек Тарковский, черкесы А. Шарданов и Килыч (Клыч) Султан-Гирей, кабардинцы К.Н. Хагандоков и Н.Ф. Бекович-Черкасский, абхаз Хаитбей Шервашидзе, ингуш С. Мальсагов и многие другие. Все они будут пытаться использовать свой опыт в решении судьбы своего края и после распада Российской империи.

Первая мировая война разорила Российскую империю в целом. Неудивительно, что российское правительство в лице большевиков больше боялось не столько внешних врагов, сколько внутреннего бунта⁹¹. Именно этим была обусловлена необходимость подписания заведомо проигрышного мира с Германией и Османской империей. Россия стояла на грани полного развала в результате как действий Белого движения, так и интервенции западных держав. И в этом Северный Кавказ не стал исключением: регион был полностью вовлечен в гражданскую войну, развязанную большевиками роспуском Учредительного собрания.