Текст книги "Отцы-основатели"

Странная смерть Александра Македонского

Итак, создатель империи, простиравшейся от Индии до Ливии и Балкан, первый человек, названный древними Великим, полководец, чьей славе завидовал Юлий Цезарь, умер в Вавилоне 10 июня 323 года до н. э. в возрасте неполных 33 лет, но до сих пор неизвестно от чего…

Версий у историков хватает: отравление, грипп, полиомиелит, лихорадка, брюшной тиф… Основные гипотезы основаны на исторических описаниях симптомов его двухнедельной болезни. Есть и более экзотические варианты. Например, в приключенческом романе Ивана Ефремова «Лезвие бритвы» говорится о таинственном шлеме Александра Македонского, причинявшем вред неосторожным владельцам…

Что же мы знаем о смерти Александра, которая положила конец его империи? Почти за две с половиной тысячи лет, что прошли с тех пор, о великом полководце написаны сотни, если не тысячи, книг. В основе всех серьезных исследований лежат труды античных историков, у которых был доступ к дневникам двора Александра и книгам его полководцев. До наших дней эти первоисточники не дожили. Историки, о которых идет речь, это, в первую очередь, Квинт Энний Флавий Арриан (ок. 95–175 гг.), Плутарх (ок. 45–127 гг.) и Диодор Сицилийский (ок. 90–21 гг. до н. э.).

Они почти одинаково описывают события месяца десия в 114 олимпиаду при Гегесии, архонте афинском, что соответствует концу мая – началу июня 323 года до н. э., когда болезнь за две недели унесла жизнь Александра.

Лихорадка началась внезапно, после очередного из бесконечных пиров в Вавилоне, откуда буквально через считаные дни армия Александра должна была выступить на Запад через Аравию.

В провинциях на берегах Средиземного моря готовилось несчетное множество кораблей для завоевания Италии, Сицилии, Иберии и Африки. А флот, находившийся в Вавилоне, должен был с юга обогнуть Африку и проникнуть в Средиземное море через Геркулесовы столбы, нанеся с запада удар по Карфагену.

Прошлое не знает сослагательного наклонения, но один из крупнейших историков нашего времени сэр Арнольд Тойнби попытался воспользоваться им в небольшом рассказе «Если бы Александр не умер тогда…» и выказал уверенность, что после завоевания всего бассейна Средиземного моря он бы, закончив покорение Индии, присоединил к своей империи и Китай. Ведь ему было всего 32 года и 8 месяцев от роду.

Приступы обессиливающей лихорадки следовали один за другим. «Болезнь усиливалась; созвали врачей, но никто не смог ничем помочь», – пишет Диодор. Приказ о выступлении в поход был отменен.

«Военачальников он узнавал, но сказать им ничего не мог; голоса у него уже не было», – отмечает Арриан. «Ни у кого первоначально не было подозрения в отравлении», – свидетельствует Плутарх. Лихорадка – единственный диагноз, который смогли поставить врачи, пользовавшие Александра.

Лишь через шесть лет появился донос, в котором сообщалось, что властителю половины мира на пиру был дан яд в вине, а к его изготовлению якобы был причастен учитель Александра Аристотель. Многих по этому доносу казнили (философ до доноса не дожил, скончавшись через год после ученика). Сообщая версию с ядом, Арриан говорит: «Я записал это скорее для того, чтобы показать, что я осведомлен в этих толках, а не из доверия к ним».

«Большинство считает рассказ об отравлении выдумкой», – подчеркивает Плутарх. Очень немногие яды провоцируют повышение температуры, а в те времена такие, что вызывают длительную высокую лихорадку, известны не были, констатируют специалисты по инфекционным заболеваниям.

В последнее время специалисты «на глаз» диагностировали у Александра тиф, но, как указывают исследователи, он очень заразен, а о массовых заболеваниях в Вавилоне дворцовые летописцы не сообщали.

Два американских врача-исследователя – эпидемиолог Джон Марр из департамента здравоохранения штата Вирджиния и специалист по инфекционным заболеваниям Чарльз Кэлишер из Университета штата Колорадо в Форт Коллинз – на этом же основании отвергают грипп и исключают малярию, шистосомоз, туляремию, эндокардит и другие болезни, опираясь на современные медицинские знания. Марр и Кэлишер выдвинули новое предположение: причиной смерти Александра явился западно-нильский энцефалит. Они убеждены, что смерть Александра Македонского наступила от укуса комара, который был переносчиком вируса лихорадки Западного Нила, и именно она стала причиной гибели непобедимого полководца. Научно Марр и Кэлишер обосновали гипотезу на страницах вестника «Emerging Infectious Disaeses», посвященного инфекционным заболеваниям. Вирус энцефалита заражает птиц и животных, а людям передается посредством укусов кровососущих насекомых.

У авторов новой версии вызвали особый интерес слова древнегреческого писателя и историка Плутарха, на которые исследователи раньше не обращали внимания: «Подъехав к городским воротам (Вавилона), он увидел стаю воронов, разлетавшихся в разные стороны и клевавших один другого. Несколько птиц упало возле него».

Именно из-за этих двух фраз им пришла в голову мысль о лихорадке Западного Нила, которая поражает не только людей, но и птиц, в особенности семейства вороновых. Медики проверили свою догадку на электронной диагностической программе ГИДЕОН (GIDEON – глобальная сеть инфекционных заболеваний и диагностики). «Когда мы ввели все симптомы Александра и добавили птиц, ответ был – стопроцентная лихорадка Западного Нила», – сказал Кэлишер в интервью журналу «Nature». А исследователям раньше не приходила в голову мысль о лихорадке Западного Нила, «потому что она получила мировую известность лишь в 1999 году, когда случайно была занесена в Соединенные Штаты. Только в 2010 году вирус унес жизни 240 американцев, а переболели лихорадкой, по данным министерства здравоохранения страны, около 9000 человек».

Эта болезнь, распространенная в Африке, Западной Азии и на Ближнем Востоке, эндемична и была идентифицирована лишь в 1937 году в Уганде. В Ираке три разновидности комаров являются переносчиками этого вируса. Болезнь продолжается от трех дней до трех недель, инкубационный период – такой же.

Кстати, после возвращения в Вавилон из Мидии Александр, согласно Арриану, плавал, «сам правя триарой», по озерам, лежащим среди болот, где и размножаются комары – переносчики вируса. Лихорадка обычно приводит к летальному исходу лишь у людей с ослабленным организмом, а в последние месяцы своей жизни молодой царь, и раньше не чуравшийся попоек, просто не знал меры в вине.

Тайна гробницы Александра Великого

После смерти царя восемь его военачальников-диадохов поделили империю между собой. Александр говорил, что хотел бы быть погребенным в храме бога Амона-Ра в египетском оазисе Сива. Но Птолемей, которому достался Египет, решил построить мавзолей в своей столице Александрии.

Усыпальница была выполнена с великолепием, подобающим обожествленному основателю города. Гробницу эту посещал Юлий Цезарь, принесший богатые дары. Император Август водрузил на голову Александра золотой венок. А император Калигула, напротив, присвоил себе нагрудник царя и носил его в торжественных случаях. Последним из римских императоров в усыпальнице в 215 году побывал Каракалла, который возложил на гробницу свой пурпурный плащ и драгоценные украшения.

После этого достоверных сведений о гробнице нет.

А после провозглашения христианства государственной религией Византийской империи в 392 году в Александрии началось разрушение языческих храмов и реликвий. Многие историки считают, что к 397 году была уничтожена и гробница Александра, но документов на сей счет нет. Согласно одной из легенд, саркофаг с телом был вывезен из Александрии и спрятан в тайном месте. Поиски его идут много столетий. Только в прошлом веке могилу искали около 150 (!) официальных экспедиций. С 1805 года семь раз объявлялось, что она найдена, в том числе дважды в 1990-е годы. Но гроб Александра до сих пор не найден.

Пропавший флот Александра Македонского

К фактам истории, которые можно поставить в разряд курьезов, относится и пропажа огромного флота Александра Македонского чуть ли не на следующий день после его смерти.

Александр Македонский, завоевав все ему известные государства древности, вдруг увидел новые перспективы. И его горделивое желание – стать царем всей земли – отодвигается за край изведанного. Что там, за краем? Македонский уже не мог довольствоваться достигнутым. Его властолюбие переродилось качественно – верх взяла ненасытная жажда: могучее любопытство превратило его из завоевателя в первооткрывателя земель.

В свои победоносные походы Александр брал еще и великую армию ученых – естествоиспытателей и географов, историков-хронистов, философов, художников-картографов. Через две с лишним тысячи лет его опытом воспользовался Наполеон.

Гумбольдт считал, что начиная с 330 года до н. э. полководец поставил свои походы на службу географическим открытиям.

Александр Македонский хотел увидеть край света – место, где рождается солнце. Ему давно внушили, что он сын вовсе не Филиппа, а солнечного бога Амона. Произошло это еще в египетском походе, где он узнал много интересного.

Как пишет Плутарх, «Александр отправился к храму Амона. Дорога туда была длинная, тяжелая и утомительная. Более всего путникам грозили две опасности: отсутствие воды, ибо много дней они шли пустыней, и свирепый южный ветер, который обрушивался на них среди зыбучих, бесконечных песков. Говорят, что когда-то в древности этот ветер воздвиг вокруг войска Камбиза огромный песчаный вал и, приведя в движение всю пустыню, засыпал и погубил пятьдесят тысяч человек. Все это было заранее известно почти всем, но если Александр ставил перед собой какую-либо цель, удержать его было невозможно. Ибо судьба, покровительствовавшая его устремлениям, делала его упрямым. Он не только ни разу не был побежден врагами, но даже оказывался сильнее пространства и времени; это поощряло его и без того пылкое честолюбие и увлекало на осуществление самых пылких замыслов». Следы этого войска (пятьдесят тысяч мумий?) ищут до сих пор. Если их найдут, это открытие затмит все в археологии.

Рожденный в горной стране предводитель непобедимой сухопутной армии вдруг увидел необозримые океанские просторы. До тех пор он успешно завоевывал государства народов Средиземного моря, сам практически не нуждаясь во флоте и пользуясь им во вспомогательных целях. Необходимость морских сил он осознал лишь в результате восточных походов.

В 334 году до н. э. греко-македонская армия двинулась вдоль северного побережья Эгейского моря по направлению к Геллеспонту. Флот Александра должен был достичь города Сеста на берегу пролива и быть в готовности конвоировать сухопутное войско, форсирующее Геллеспонт. Этот флот принадлежал Афинам и другим морским державам из числа греческих союзников Александра, хотя у македонцев вообще-то флот был. Он, правда, использовал его для пиратских рейдов. В состав флота входили триеры, тетреры и пентеры (соответственно, трех-, четырех– и пятипалубные корабли).

Александр использовал этот флот очень осторожно, так как греческие союзники не внушали ему доверия. Афинян, например, он уговорил участвовать в походе, надавив на их самолюбие. «Разве вы забыли, – убеждал он их, – что именно персы сожгли Афины полтораста лет назад и увезли ваших отеческих богов. Разве вы не хотите отомстить за свой разоренный город и за все страхи, которые вы пережили?»

Александр еще и потому не возлагал особых надежд на греческий флот, что персидский флот превосходил его. Морские силы персов состояли из 400 судов, включая финикийские и кипрские, первоклассные, с превосходной маневренностью. Греческий же флот в начале Восточного похода состоял из 160 судов.

Как известно, поход Македонского увенчался полным успехом. И по мере расширения завоеваний росло и желание полководца иметь мощный флот. Поначалу главные верфи для строительства собственных кораблей находились в Тире и на Кипре, возможно, на Родосе. Затем верфи появились на востоке.

Итак, Македония овладела землями от Греции до Индии, включая страны Средиземноморья, – почти всем тогда известным миром, всей ойкуменой. После покорения Индии там началось интенсивное кораблестроение, создание небывалого по величине и мощности морского флота. Именно там македонцы построили корабли, которые можно было легко разбирать, перевозить на повозках, а затем снова собирать.

Новое в кораблестроении было подсказано самой природой Индии: наличием в ней большого количества судоходных рек. Кроме того, Македонский позаботился об изготовлении множества плотов из кожаных мешков, набитых сеном. В этом он не был оригинален, кожаные бурдюки входили в состав экипировки еще воинов Вавилона – наполненные воздухом, они служили для переправы войск через Евфрат.

В ноябре 326 года до н. э. строительство македонского флота на реке Гидаспе в Индии было закончено. Морским главнокомандующим – навархом – был назначен полководец Неарх, с чьим именем и связана история флота Александра Македонского. Неарх оставил описание своих трудов и битв, этими описаниями в первую очередь воспользовался историк древности Арриан.

Неарх был критянином по происхождению, верным другом великого полководца. Вместе с юным Александром он был изгнан из Македонии, вместе с ним вернулся, чтобы разделить походы и славу великого завоевателя.

Все, что произошло с Неархом после смерти Александра, до сих пор неизвестно.

В начале греко-македонских походов Неарх занимал должность гетайра, активно действовал в новой администрации, с помощью которой Александр пытался управлять регионом, завоеванным еще его отцом Филиппом. В 334 году до н. э. Неарх был наместником Ликии и Памфилии на крайнем юге Малой Азии. Когда царь находился в Средней Азии, Неарх привел к нему в 329–328 годах до н. э. греческих наемников, а во время вторжения войск Александра в земли ассакенов, к северу от слияния рек Кабул и Инд, он возглавил разведывательный отряд легковооруженных воинов. Словом, это был испытанный человек, да еще с критскими мореходными корнями. Думается, при выборе Александром главнокомандующего флотом Неарху не было альтернативы.

Новый флот македонского царя и властителя видимого мира состоял из кораблей, количество которых оценивается по-разному. Наиболее точной считается цифра в 2000 кораблей; вариант – 1000, так считают Курций Руф и Диодор. Во всяком случае, 80 из них были тридцативесельными. Было много грузовых судов для перевозки лошадей, а также речных кораблей. Флот в Индии получил важное задание.

Поздней осенью 326 года до н. э. Александр выступил с ним из Гидаспа – гавани и верфи, построенных специально для создания флота. На суда погрузили 8000 человек. Арриан писал: «Не было с чем сравнить шум от плеска весел, криков командиров и возгласов гребцов. Эхо разносилось по пустынным лесам по обе стороны реки. Вид лошадей на баржах, их огромное количество потрясли местных жителей».

После многодневного плавания корабли достигли устья реки Аксессины. При слиянии ее с рекой Гидасп флот соединился с сухопутным войском, которое вели Кратер, Гефестион и сатрап Индии Филипп по берегу Гидаспа. Здесь флот подвергся первому испытанию.

При слиянии индийские реки образовывали бурные водовороты. Александр изумился реву и грохоту речных вод, а его воины устрашились предстоящего единоборства со стихией. Предпринять они ничего не успели. Многие корабли пострадали, два военных судна столкнулись и разбились, погибло много воинов. Легкие суда были выброшены на берег. Быстрина чуть не унесла корабль с самим царем. Когда реки расширились, суда смогли пристать к берегу и бросить якоря.

Первая экспедиция провалилась.

В январе 325 года до н. э. Александр возобновил поход на юг Индии. Число судов было увеличено, они спустились к Инду, достигли области маллов, живших на берегу реки Гидраота, и продолжали двигаться по рекам Аксессин и Инду до города Патталы.

В Паттале тоже была устроена гавань и сооружена верфь. Затем Александр решил идти к морю. Лучшие суда поплыли вниз по западному рукаву дельты Инда. По левому его берегу шел сухопутный отряд в 10 000 фалангитов, сопровождавший корабли на всем пути. Плавание было тяжелым, проводников не нашлось – покоренные местные жители, инды, хорошо знавшие лоцманское дело, разбежались. Македонцы имели смутное представление о пути, которым они следовали, вовсе не зная, что впереди. Неизвестно было, далеко ли океан, какие жители населяют эти регионы, каковы особенности реки и ее судоходность для военных кораблей.

Помехой стал юго-западный муссон. На второй день он принес бурю. Вместе с приливом он повернул течение реки. Ветер раскачивал суда, большая часть их была повреждена. Некоторые тридцативесельные корабли разбились. Флот был вынужден остановиться на ремонт. Тут македонцам удалось поймать несколько индов и потребовать от них лоцманских услуг.

Потом армия Александра получила другой ориентир, и то в иносказательной форме. Несколько воинов сошли с кораблей и отправились расспрашивать местных жителей-кочевников, далеко ли море; кочевники отвечали, что они вообще никакого моря не знают и не слышали, впрочем, на третий день пути можно дойти до горькой воды.

На третий день армия Александра Македонского действительно дошла до Эритрейского (Аравийского) моря. Проводники направили суда в канал. Там собрался весь флот.

И в это время начался океанский прилив. За ним последовал отлив. Морское явление оказалось для экипажей грозным испытанием… Они увидели в нем гнев богов. Море продолжало подниматься на невиданную высоту. В панике воины побросали весла. Корабли стремительно сталкивались друг с другом, трещали лопасти весел. Все это походило на грандиозное морское сражение. Когда вода с шумом отступила, все корабли оказались на мели, одни опрокинутые на нос, другие на борт. Берега усеялись разбросанным снаряжением, оружием, обломками судов. По обнажившемуся дну ползали морские чудища, выброшенные прибоем. И вот вода снова поднялась и обрушилась грозной волной, суда всплыли – кроме тех, что были наиболее прочно закреплены на берегу. Снова под напором воды началась игра в морское сражение, в которой гибли остатки флота.

Но Александр не терял присутствия духа. Он приказал выслать два судна на разведку. В результате уцелевшие корабли были выведены к устью Инда. На одном из островов дельты воины наконец-то высадились на сушу. Остров был достаточно велик и имел естественную пристань.

Отсюда неповрежденные суда вышли в открытое море и на востоке достигли другого острова – Крокала, расположенного против земель индийского племени арабитов. Флот вошел в удобную и узкую гавань, которую Неарх назвал Александровской. Здесь были принесены обильные жертвы Посейдону на плотах, сыгравших роль алтарей и жертвенных костров одновременно.

Тогда же Неарх сообщил, что у него есть приказ отправиться в далекий морской поход. Они должны, плывя по Инду и вдоль Аравийского моря, попасть в Персидский залив, найти морскую дорогу в Евфрат, то есть установить связь по морю между Индией и Вавилоном, чтобы войскам не приходилось каждый раз преодолевать пустыню. Естественно, следовало произвести разведку побережий на всем пути плавания. Но немедленному выступлению флота помешали сильные ветры, дувшие со стороны моря. Да и окрестные жители проявляли повышенный интерес к македонскому имуществу. Они промышляли не только воровством, но блокировали дельту реки и бряцали оружием. Неарх приказал высадиться на берег, разбить лагерь и обнести его каменной стеной. Три недели флот ждал попутного ветра. От нечего делать солдаты бродили по берегу и собирали диковинные раковины, не находя им никакого применения, хотя в той местности это были деньги.

Наконец начался мучительный поход вдоль берега, между островами, по мелям, подводным камням, при сильном прибое, высоких приливах и отливах. Пресная вода скоро кончилась, поэтому, приблизившись к устью реки Арабий, Неарх углубился вверх по реке на 40 стадиев (около 7 километров). Здесь солдаты нашли цистерны с водой, заботливо подготовленные по поручению Александра. Это был последний «контакт» войска и флота. Александр в это время с сухопутной армией в течение двух месяцев преодолевал безводную пустыню Гедросии (Белуджистан). Далее он двинулся в Карманию (Иран), где соединился с отрядом Кратера, своего молочного брата. Царь ничем не мог помочь флоту, потому что не имел о нем никаких известий.

За рекой Арабием раскинулись земли оритов. Это были совершенно дикие, почти голые и звероподобные люди, не знавшие даже металла. Однако первая встреча с цивилизацией их ничуть не напугала. Они выстроились на берегу с копьями, готовые разделаться со всяким, кто ступит на их землю. Было их человек шестьсот. Неарх выслал против них фалангитов, которые построились на мелководье и издали боевой клич. Дикари тут же разбежались и попрятались.

Далее путь лежал вдоль берегов Гедросии, где жили племена ихтиофагов – пожирателей рыбы. На кораблях уже царил голод. Хлеб кончился. Боясь, как бы команды (матросы, за македонцев он не переживал) не разбежались, Неарх предусмотрительно бросал якорь в открытом море. В жалких хижинах ихтиофагов покорители Востока, уже привыкшие к его роскоши, нашли немного рыбы и овец. Но на рыбу уже никто смотреть не мог, а мясо овец на поверку тоже оказалось почти что рыбой, которой этих овец с рождения кормили. Постоянно мучила жажда. Меню экипажи разнообразили устрицами и крабами. Каждый день приходилось отбивать два-три нападения варваров.

Неарх рассказывал в своем несохранившемся отчете, что когда они плыли из Киизы (Кунза), то столкнулись с необычайным явлением, повергшим их в ужас. Посреди моря вверх били струи воды. Гребцы побросали весла и стали прощаться с жизнью. Корабли остановились. Тогда Неарх проплыл вдоль линии застывших кораблей, отдавая приказ поднять как можно больше шума. Моряки закричали, забили веслами по воде, загремели трубы. Стадо китов решило не связываться с такими шумными соседями и ушло под воду.

В конце ноября 325 года до н. э. показались возделанные поля и сады. Это уже была Кармания (Иран), где македонцы нашли все, чтобы восстановить подорванные недоеданием и морской болезнью силы. На первой же стоянке, в Бадисе, матросы рассмотрели мыс, далеко выступающий в море. Оказалось, что до него плыть один день и это уже Аравия. У всех отлегло от сердца: Аравия грекам была известна, если не лично, то по корице, мирре, ладану и запискам античных географов.

Кормчий корабля Александра философ-киник Онесикрит из Астипалеи предложил Неарху обследовать береговую линию и посмотреть, ведут ли тамошние жители какую-либо торговлю. Однако флотоводец воспротивился этому замыслу, заявив, что должен сделать доклад Александру о том, за чем был послан, а послали его вовсе не за тем, чтобы плавать по Великому морю (Индийскому океану), а чтобы ознакомиться с прилегающей к морю страной. «Именно благодаря этому решению флот Александра и уцелел. Он не остался бы цел, если бы они поплыли дальше за аравийские пустыни, откуда, говорят, повернул обратно и Гиерон», – пишет Арриан.

Между тем никаких известий от сухопутного войска Александра и от него самого не поступало. Куда плыть дальше и где искать царя, никто не знал. Корабли вытащили на берег и занялись ремонтом, оградив стоянку двойным валом, чтобы корабли не унесло в море во время отлива. Наконец им попался какой-то странствующий или заблудившийся эллин, который поведал, что Александр находится всего в пяти днях пути от побережья. Неарх решил лично ехать к царю. Но гиппарх Кармании опередил его, отправившись самой короткой дорогой: как все добрые вестники, он рассчитывал на хорошее вознаграждение. Желаемое он получил, но это едва не стоило ему жизни, ибо шли дни за днями, а Неарх на горизонте не показывался. Александр решил, что гиппарх солгал ему, преследуя какие-то свои цели, и велел арестовать несчастного. Но, к счастью для последнего, 20 декабря прибыли Неарх и с ним шесть человек. Вид их был ужасен: оборванные, покрытые толстым слоем пыли и пота, измученные долгими переходами. Когда они предстали перед царем, тот разрыдался.

– Что с тобой, Александр? – спросил Неарх.

– Я радуюсь, что вижу вас живыми, и скорблю, что погиб столь могущественный флот! – ответил владыка Запада и Востока.

– Флот вовсе не погиб, а стоит в устье реки Ананис, – ответил Неарх. – Тебя, видимо, ввело в заблуждение то, что мы пришли, а не приплыли.

Узнав, что флот не погиб, царь ликовал даже больше, чем тогда, когда узнал, что завоевал всю Азию.

В честь Александра были устроены торжества. В течение семи дней македоняне шествовали по Кармании, подражая вакхическому шествию Диониса (впрочем, об этом мы уже писали).

В этот «торжественный» момент и было, вероятно, решено создать величайший флот мира. Выслушав подробный отчет о плавании, Александр сам вознамерился поплыть с большим флотом вниз по течению Евфрата, затем обогнуть Аравию и Африку и через Геракловы (Геркулесовы) столпы (Гибралтар) вернуться в Средиземное море. Эта идея не давала ему покоя давно. Как-то, когда солдаты стали роптать на слишком длинную и далекую войну, которую им приходится вести, он созвал военачальников и сказал им: «Если же кто-то жаждет услышать, где будет конец нашей войны, то пусть знает, что нам осталось недалеко пройти до реки Ганга и до Восточного моря. Оно же, утверждаю я, соединяется с Гирканским морем; Великое же море обходит всю землю (т. е. Александр Македонский считал Каспийское море частью Индийского океана). Я покажу македонцам и нашим союзникам Индийский залив, сливающийся с Персидским… От Персидского залива мы совершим на наших кораблях круговое путешествие вокруг Ливии (Африки) до Геракловых столпов. Таким образом, вся Ливия от самых Столпов и вся Азия станут нашими; границами нашего государства будут границы, которые бог назначил земле…»

Неарх вернулся к своему флоту и повел его вдоль берегов Персидского залива до устья Тигра, пользуясь услугами местных лоцманов. В начале 324 года до н. э. Александр встретился с ним на реке Паситигр у Суз, где Неарх был награжден золотым венком за спасение флота. Оттуда все отправились в Вавилон.

К тому времени в Вавилон прибыл еще один флот – по суше из Финикии до Евфрата в разобранном виде, а затем уже в виде судов вниз по реке. Соединенный флот в Вавилоне был усилен киприотами, которые привезли вместе с собой морское снаряжение и материалы для строительства новых кораблей. Прибыли новые экипажи кораблей, специалисты и рабочие – жители Финикии и других средиземноморских стран. Возле Вавилона вырыли новую гавань для 700 построенных кораблей, заложили верфи. На Евфрате начались военно-морские учебные сражения, иногда они носили шутливый характер: например, в одном из них противники закидывали друг друга яблоками.

Однако от кругосветной (по тем временам) экспедиции Александру пришлось отказаться. Огромная империя его именно из-за своей необъятности уже трещала по швам. Отлучаться куда-либо царь просто не мог, ему и без того надо было бы появляться одновременно в нескольких местах, чтобы «успокаивать» бунтовавших сатрапов, это уже был не тот великодушный юный Александр, этот казнил направо и налево. Ведь своими бунтами они мешали ему наслаждаться собственным величием. Часто с ним случались припадки бешенства, отягощенные беспробудным пьянством. Во время одного из них он даже убил своего молочного брата Кратера. Постоянно устраивались состязания, кто кого перепьет. После одного из таких «состязаний» похмельный синдром не смогли преодолеть 41 человек.

В марте 324 года до н. э. в Вавилоне собралась вся армия Александра Македонского. Неарх также находился там и продолжал строить флот. В 323 году до н. э. был предпринят разведывательный поход в Гирканию (южная оконечность Каспийского моря), Александр послал туда Гераклида, сына Аригея. И там царь тоже хотел создать укрепленный военно-морской пункт. Его воины должны были рубить лес в Гирканских горах и строить военные корабли по греческому образцу. Заодно воины Аригея должны были выяснить, с каким морем связано Гирканское (Каспийское) море. Намечалось основать новые колонии в Иране и создать торговые фактории с крупным городом во главе. Но практического продолжения эта экспедиция не имела.

В планы Александра Македонского также входило основание новой Финикии, хотя он окончательно не решил, где раскинется вторая Финикия – на Каспийском побережье или на островах Персидского залива. Для изучения и освоения Аравийского полуострова были предприняты походы в трех направлениях. Мореплаватель Архий из Пеллы повел суда в Персидский залив и доплыл до неизвестных островов, которые назвал Тилос. По преданию, эти острова – теперь Бахрейнские – открыл капитан Бахиас. Мореплаватель Андросфен прошел вдоль небольшой части полуострова. А Гиерону из Сол предстояло выполнить особо трудную задачу: он должен был на тридцативесельных кораблях обогнуть весь Аравийский полуостров до Египта и следовать в Суэцкий залив. Гиерон проплыл вдоль значительной части Аравии – в его сообщениях сказано, что полуостров поразил его своей величиной, будучи немногим меньше земли индов, и тем, что глубоко вдается в Великое море, – и вернулся обратно. Неизвестно, что его заставило не выполнить приказ: в море всякое бывает.

Это были только пробные экспедиции перед осуществлением грандиозных планов Македонского. Не зря же еще один флот строился, предположительно около 323 года до н. э., в Финикии, Сирии, Киликии, на Кипре, а собирали его в Вавилоне. Такого числа военных кораблей не было еще ни в одной державе Древнего мира.

И вся эта армада во главе с Неархом вдруг как сквозь землю провалилась. Прощальный пир у Неарха оказался предпоследним в жизни великого завоевателя земли. Александр умер 10 июля 323 года до н. э. Чуть ли не на следующий день армада его кораблей, получившая приказ идти в Персидский залив для предстоящего завоевания арабов, исчезла – бесследно, навсегда.

Флот не принимал участия в коалиционных войнах наследников Александра – диадохов. Неарх не стал одним из претендентов на наследство, оставаясь сатрапом Ликии и Памфилии. Известно лишь, что в качестве претендента на македонский престол он выставил Геракла – внебрачного сына Барсилы, вдовы Мемнона. Есть, правда, еще одно неясное сообщение древних: имя Неарха будто бы всплыло рядом с именем диадоха Антигона в каком-то скромном звании. Однако его дальнейшая судьба древних историков, как и позднейших, не заинтересовала.