Текст книги "Компания"

– И у вас совсем не остается свободного времени? – теряется Джонс.

Фредди от смеха тычется носом в клавиатуру.

– Это уже много лет продолжается. Отделы просекли, что новых работников надо брать до замораживания, и начали прессовать все затраты в первые шесть месяцев года. Администрация, соответственно, стала объявлять замораживание раньше, а года полтора назад его вообще сделали постоянным.

– Постоянным?

– Попробуй теперь отмени, – говорит Фредди. – Все начнут набирать людей как ненормальные. У нас раньше было восемь представителей и восемь ассистентов.

– И потом, – продолжает Холли, – «Зефир» хочет показать, что всерьез борется с лишними затратами. Если мы начнем брать новых работников, наши акции упадут. Еще ниже.

– Ну, это они так говорят. По-моему, это только отмазка, чтобы завалить ребят в окопах работой, а самим получать премии за успешное снижение затрат. Не говоря уж о золотых наручниках. Знаешь, что это такое?

– Знаю. Премия руководителю, уходящему из компании.

– Не-ет, это золотой парашют.

– Да, точно. Тогда премия за подписанный договор.

– Это золотое рукопожатие. Золотые наручники – это то, что они получают за работу в фирме с низким боевым духом. Сначала они поганят компанию, а когда хорошие кадры привлечь становится трудно, повышают оклады самим себе.

– Но это неправильно! – горячится Джонс. – Обращался кто-нибудь с этим к Дэниелу Клаусману?

Фредди снова падает со смеху. Холли – и та улыбается.

– Ты вспомни, Фредди, как сам начинал тут. Думал, что все готовы тебе помочь, и сам хотел принести максимальную пользу компании.

– И ботиночки надраивал, да.

– Так как же вы меня приняли, если замораживание? – спрашивает Джонс.

– Фредди придумал провести твою зарплату как офисные расходы. Бумага для копирования в основном.

– Кстати, ты все заказы Элизабет обязана ксерить? Потому что бумаги для ксерокса нам должно хватить до конца года.

– Мы сами-то можем не дотянуть до конца года. Так что буду ксерить, пока могу.

– Выходит, я – копировальная бумага? – говорит Джонс.

– Не расстраивайся, это ни на что не влияет. Разве что они урежут нам лимит на бумагу. Не из-за чего париться, это просто креативная бухгалтерия. Все так делают.

По отделу катится красная световая волна. Сначала Джонсу кажется, что он теряет сознание, потом – что в здании отказало электричество и включилось аварийное освещение. Но нет, это телефоны: все огоньки голосовой почты мигают одновременно.

– Ррр. – Фредди берет трубку. – Терпеть не могу, когда они это устраивают. – Он зажимает трубку плечом. – Всем, всем, всем. На твоем телефоне должна быть инструкция, Джонс.

Инструкция есть. После краткой борьбы с меню голосовой почты Джонс выходит победителем.

– Щелк. Привет, это Метан. Сидни просила передать. Щелк. Меган, это Сидни. Сообщение генерального директора. Передай его всем, спасибо. Щелк. Доброе утро, это Дженис. Прослушайте сообщение. Щелк. Привет, Дженис… передает Дэниел Клаусман. Проследи, пожалуйста, чтобы все получили. Спасибо. Щелк. Здравствуйте, это Мередит, офис генерального директора. Прошу передать следующее сообщение всему персоналу. Щелк.

После драматической паузы следует:

– Мередит, это Дэниел Клаусман. Пожалуйста, передай это начальникам отделов. Для всех поголовно.

Джонс удивленно моргает. Ему не кажется, что директору допустимо говорить о своих служащих как о поголовье. Их в бизнес-школе так не учили. Он испытывает подъем от того, что заметил ошибку – точно шахматный вундеркинд, уличивший Каспарова. В голову лезут мысли образца «если б директором был я». Они отвлекают Джонса от размышлений на тему: а хорошо ли работать у директора, называющего своих служащих поголовьем?

– Добрый всем день. Надеюсь, вы начали неделю плодотворно и уже добились кой-каких успехов для пользы «Зефира». Сегодня я хочу поговорить о недавних изменениях в цене наших акций. Важно, чтобы все поняли: паниковать нет нужды. Стоимость акций часто поднимается или падает по причинам, не имеющим отношения кдеятельности компании. Реакция рынка на эти изменения может быть избыточной, что превращает малые колебания в большие. Никто у нас наверху не паникует по этому поводу.

Джонс согласно кивает. Он недостаточно долго пробыл в «Зефир холдингс», чтобы знать: рынок всегда избыточно реагирует на причины, не связанные с деятельностью компании, когда акции понижаются. Когда они повышаются, это происходит благодаря блестящему менеджменту и вознаграждается фондовыми опционами.

– Учитывая вышесказанное, потеря восемнадцати процентов за квартал – величина небольшая. Если мы хотим сохранить конкурентоспособность, каждый отдел должен продолжать политику урезывания затрат. Для нас жизненно важно сбавить жир, сосредоточиться на самом главном и затянуть пояса. Если мы это сделаем и не бросим оружия, нам, я уверен, удастся избежать значительных сокращений. Пока все. Не хочу больше отвлекать вас от работы.

Фредди и Холли кладут трубки одновременно.

– Ничего себе, – говорит Фредди.

– К нам это относиться не может.

– Он сказал, каждый отдел.

– Но увольнений-то не будет. Значительных.

– Будет значительно, если коснется тебя.

* * *

Пятница. Джонс, идя в туалет, натыкается на Вендела. У Джонса запой – он впервые в жизни дорвался до дармового кофе и к четырем часам дня выпил уже шесть чашек. Все остальные быстро усваивают, что кофе лучше всего пить после Джонса, которому не лень менять фильтр.

Он открывает внешнюю дверь туалета как раз в тот момент, когда Вендел открывает внутреннюю, и они сталкиваются в крошечном предбаннике. Джонс отступает назад, давая Венделу пройти, но тот не движется с места.

– Хрр. – Вендел смотрит по сторонам. – Ты не знаешь, какие у Роджера планы насчет этого пончика?

– Нет. – Джонс невольно замечает, что руки у Вендела сухие, хотя шума сушилки слышно не было.

– Не имею ни малейшего понятия, кто взял его пончик, но он воображает, будто в этом замешан я. Думает, я мстил ему за то, что он занимает мое место на парковке.

– Ясно.

– Я в этом месяце продал тысячу двести часов. Больше, чем Элизабет. А Роджер всего четыреста. Если кому-то и надо беспокоиться по поводу увольнения, так это ему.

– Да, наверное.

Вендел крутит дверную ручку.

– Так если услышишь что-нибудь, дай мне знать, ладно?

– Конечно.

– Спасибо, Джонс. Я это ценю. – Он выходит, трогая мимоходом Джонса за руку ниже закатанного рукава.

Когда Джонс возвращается на место, вымыв и высушив руку до локтя, к нему подъезжает на стуле Фредди.

– Слышал? Сидни устраивает собрание. Для обсуждения «организационных вопросов». – Он поправляет очки. – Если это ты, помни: ничего личного.

– Чего? За что меня увольнять?

Холли выглядывает из-за перегородки.

– Значит, Джонса увольняют?

– Я сказал «если». Если кого-то уволят, то Джонса. Последний пришел, первый вылетел.

– Такая, значит, у вас политика?

– Нет, – говорит Холли.

Фредди очень неуклюже треплет Джонса по плечу.

– Может, вообще никого не выгонят, – в порядке утешения говорит он.

* * *

Сидни, менеджер отдела продаж, входит в комнату для совещаний в две минуты шестого. Она очень маленького роста, глаза ярко-зеленые, личико эльфа, нос, как у пасхального зайчика. Весит она наверняка не больше тридцати – сорока фунтов, включая сшитый на заказ деловой костюм. Светлые волосы собраны в аккуратный пучок, голос тонкий и напряженный. Глядя на Сидни, так и хочется взять эту прелесть на руки и прижать к себе.

Идея не из самых удачных, поскольку Сидни – злобная стервочка. Менеджером отдела продаж за хорошенький носик не назначают. Менеджером маркетинга – да, продаж – нет. В продажах не спрячешься за глянцевыми буклетами и красивыми цифрами. Ты либо продаешь, либо нет, и твои показатели у всех на виду. Продажи – это искусство. Не всегда совпадающее с моралью и эмоциональным благополучием, но все же искусство. Надо уметь продавать что-то людям, которые этого не хотят. Продавать людям, которые хотят, больше, чем им требуется. А главное – добиваться, чтобы расценки у тебя были ниже, а клиенты сговорчивее, чем у твоих коллег.

В качестве простого ассистента Сидни была забавным феноменом. Когда ее зеленые глаза щурились, носик морщился, а ротик начинал говорить резкости, все подавляли улыбки. Ее гневные речи против людей, не принимающих ее всерьез, невозможно было принимать всерьез. Потом ее повысили до торгового представителя, и пришлось с ней считаться. Это было уже не так весело. Не существовало почти ни одного человека, на кого она не затаила бы злобу. Команда отдела продаж полагает, что причина этого лежит в прошлом Сидни. Какое-нибудь происшествие с соученицами-акселератками в раздевалке – возможно, не единичное. Будь Сидни мужчиной, уверены все, она поставила бы дома тренажеры и накачала себе здоровенные бицепсы.

Как она стала менеджером, остается загадкой. Возможностей, впрочем, всего две. Первая – что администрация сочла ее тирады признаком энтузиазма и стремления к совершенству. Вторая – что они разглядели в Сидни параноидальную психопатку и хотели, чтобы отделом руководил именно такой человек.

В отделе, кроме офиса Сидни, окно имеется только в комнате для совещаний. Даже не окно, а сплошная стеклянная стена. В это время суток сквозь нее льется солнце, наполняя пространство теплым желтым сиянием или пронзая сетчатку огненными стрелами – смотря с какой стороны стола ты сидишь. Поэтому ассистенты заслоняют глаза руками, а представители спокойненько греют спины. Кроме Вендела: Вендела вообще нет.

Сидни занимает место во главе стола. Даже у Джонса, новичка на собраниях, хватило ума не плюхнуться на ее стул. Она с головы до ног в черном: черные брюки, черная блузка с воротником-стоечкой, черные туфли на высоченных шпильках. У Сидни много костюмов, один другого чернее. Фредди, уцелевший в боях ветеран отдела продаж, утверждает, что как-то раз она пришла в сером джерси, но никто не верит ему.

Сидни обводит взглядом стол.

– Ну, как дела?

– Отлично. – Про Вендела никто не упоминает.

Сидни раскладывает принесенные с собой бумаги – вместилища великого и ужасного знания.

– Вы все знаете, что компания продолжает курс на уменьшение затрат. Каждый отдел должен сэкономить как можно больше. Я рассмотрела альтернативы… – Она пожимает плечами – альтернативы ее явно не устроили. – В общем, я сокращаю еще одну единицу.

У Джонса вырывается тихий стон. Элизабет и Роджер внешне сохраняют спокойствие. Меган удивлена – она впервые слышит об увольнении. Холли и Фредди смотрят на пустой стул Вендела.

– Вот так, – продолжает Сидни. – Оставшимся всегда трудно, когда кто-то уходит, зато наша команда сплотится еще теснее. Кто-нибудь хочет что-то сказать?

Молчание. Затем Меган, думая, что она одна не в курсе, спрашивает:

– Так кого увольняют-то?

– Да, извините. Вендела.

Все издают дружный выдох, как проколотый надувной матрас – один только Фредди всасывает воздух в себя.

– Но у Вендела лучшие показатели по продажам! Эльфийское личико Сидни обращается к нему, и Фредди невольно вжимается в спинку стула.

– Да, в этом месяце показатели у него превосходные. Вам всем следует на него равняться. Однако из-за него, как я узнала, произошли какие-то трения вокруг утренних завтраков. Вдаваться в подробности нет необходимости, но хочу подчеркнуть: проявлений эгоизма я не потерплю. У нас команда. Если мы не будем держаться вместе, то никуда не придем. Ясно?

Команда бормочет нечто утвердительное.

– Как нельзя более, – говорит Роджер.

– Кроме того, – Сидни поправляет бумаги, – проценты от заказов Роджера значительно укрепят наш бюджет.

– А я и не знала, что мы больше не выплачиваем проценты уволенным работникам, – говорит Меган.

Все замирают. Меган, не имеющая представления о работе отдела, нет-нет да и брякнет такое, что человек, мало-мальски разбирающийся в политике, ни за что вслух не скажет.

Сидни отводит взгляд.

– Да нет, почему же… если заказ оформлен и мы уже получили прибыль, то конечно… но это технические тонкости, ты их не поймешь. Главное то, что мы одна команда и благополучие команды для нас важнее всего. Мне казалось, что все к этому времени уже успели это понять. Может быть, ты перестанешь прерывать собрание, Меган?

– Извините, – краснеет та.

– Спасибо. – Сидни смотрит в бумаги. – Чтобы не передавать клиентов Вендела Элизабет и Роджеру, я решила повысить кое-кого из ассистентов. Я хочу сказать, что ассистент займется его клиентами, – поправляется она. – Это не настоящее повышение. Оно действует только до отмены замораживания вакансий.

Фредди снова затаивает дыхание. На первом или втором году он презрел бы такую возможность – кому охота делать работу Вендела за треть его оклада, без процентов, и быть ассистентом себе самому. Но Фредди работает уже пятый год и жаждет хоть какого-то продвижения.

– Это будет Джонс, – говорит Сидни. – Прошу всех поздравить его.

Фредди, судя по звуку, давится. Команда аплодирует.

– Извини, Джонс, ничего личного, – говорит Элизабет, – но почему Джонс? Фредди знает клиентов Вендела, он годами работал с ними.

– Если бы Фредди был немного активнее, вот как Джонс, я, возможно, выбрала бы его, – говорит Сидни. – Откровенно говоря, Фредди есть чему поучиться у Джонса – например, обращаться со своими вопросами прямо ко мне. – Ее взгляд перескакивает от одному к другому, и никто даже не заикается о собрании двухмесячной давности, когда она угрожала понизить зарплату любому, кто станет приставать к ней по пустякам. – Ты поможешь Джонсу на первых порах, Фредди.

Фредди произносит что-то вроде «само собой».

– Ну и хорошо. Работа в команде, вот в чем суть. Работа в команде. – Она поднимается. – Давайте закончим на этом.

Роджер кашляет в кулак.

– Ах да. Парковочное место Вендела переходит к Роджеру.

* * *

Служба общепита таскает свою технику через вестибюль. Печки, посуда, работники – все покидает «Зефир». Гретель, секретарь на контроле, шмыгает носом за оранжевым столом. Официанты-доставщики тронуты. Они легче переносят изгнание – пусть это и называется сокращением, но их все-таки гонят, – зная, что хотя бы одной секретарше будет их не хватать. Ужасно, когда тебя выгоняют – как если бы родители велели тебе освободить твою комнату и убираться из дома; а еще хуже, когда фирма продолжает работать без тебя как ни в чем не бывало, даже не замечая разницы. Все равно что встретить на улице отказавшихся от тебя родителей, которые весело идут в кино. Чего тебе хочется, так это чтобы после твоего ухода фирма потерпела быстрый и скандальный финансовый крах, непосредственно связанный с твоим увольнением, – но, на худой конец, сойдет и человек, плачущий, когда ты уходишь.

– Да брось ты, – говорит кто-то. – Завтра мы вернемся и станем разносить еду – просто в этом здании больше не будем работать.

Безутешная Гретель трясет головой. Буфет, то есть бывший буфет, обменивается грустными улыбками. Технику грузят в стоящую на улице машину и стоят, руки в карманах, когда она отъезжает. Грузовик принадлежит фирме, выигравшей торги на обслуживание «Зефира», но для работников транспорт не предусмотрен. Проводив грузовик, исчезающий в потоке движения на Мэдисон-авеню, они пожимают друг другу руки, обнимаются и расходятся по своим машинам. Один возвращается в вестибюль, чтобы окончательно распроститься с Гретель.

– Ну, малыш, до завтра.

– Нет, – выдыхает она, зная, что никогда больше их не увидит.

* * *

В следующий понедельник Джонс приезжает на работу пораньше, ставит свою развалюху в глубинах служебного гаража и направляется в местное отделение «Барнса и Нобля» посмотреть литературу по бизнесу. Его интересует книга «Система Омега». Этот новейший труд продолжает традиции «Сигмы шесть» и «Качественного менеджмента», но корни его уходят еще глубже, к практике кровопусканий и вкладывания денег в тюльпаны. «Омега» очень популярна последнее время: даже в офисе Сидни Джонс видел ее экземпляр. Он полагает, что книга послужит наглядным доказательством его карьерного роста. А если он к тому же почерпнет оттуда что-то полезное, совсем хорошо.

Оказывается, что «Омега» занимает целых три полки. Джонс роется в адаптированных, дополненных и популяризированных изданиях, пока не натыкается на версию «Для молодого руководителя». Он идет с ней в магазинное кафе, заказывает кофе с молоком и, листая книгу, перехватывает взгляд девушки за кассой. Та в ответ улыбается и заправляет за ухо прядку светлых волос. Джонс выпрямляется. Девушка обслуживает другого покупателя, но Джонс уже отвлекся от чтения. Десять минут спустя очередь рассасывается. Он допивает свой кофе и подходит к кассе. Девушка снова улыбается.

– Привет.

– Привет. – Он протягивает ей книгу. Девушка очень хорошенькая.

– Вы так в нее углубились.

Она и вправду за ним следила! Может, это из-за костюма? Раньше, пока он не купил себе галстук, с ним такого никогда не случалось.

– Устроился на новую работу недавно. Практикуюсь изображать из себя серьезного деятеля.

– Получается очень убедительно, – смеется она, считывает с книги код и бросает взгляд на обложку. «Система Омега: проверенные методы превращения корпоративных оболтусов в суперзвезд». – Неужели вы тоже оболтус?

– Оболтус, но с претензиями.

– Мне б тоже не помешало немножко претензий. – Она наугад раскрывает книгу. – «Компании, требующие врачебный сертификат при любых обстоятельствах, насчитывают на шесть процентов меньше пропущенных по болезни дней, чем компании, сертификат не требующие. Это дает ноль целых четыре десятых процента прироста производительности для средней компании из списка Форчун-500[1]1
  Список крупнейших американских компаний, ежегодно публикуемый журналом «Форчун». – Примеч. пер.


[Закрыть]». – Девушка неуверенно смотрит на Джонса. – Это что, правда?

– Вообще-то интересно. Думаю, это снижает число прогулов.

– Мой менеджер требует больничный за один-единственный пропущенный день. В итоге я болею в два раза больше – вон сколько на остановках надо стоять, пока доедешь до поликлиники.

– Да, паршиво. Но они, наверное, это учитывают.

– Учитывают?

Джонс откашливается.

– Видите ли, компания должна требовать от своих работников максимальной отдачи. Это бизнес. Чем эффективнее человеческий фактор, тем лучше для фирмы.

– Жаль, что я у вас не работаю. – Девушка больше не улыбается. – Босс из вас выйдет просто обалденный.

– Книжку-то мне отдайте, – говорит Джонс.

* * *

Как только Джонс входит в отдел, над Берлинской стеной возникает голова Роджера.

– Джонс, а Джонс. На минутку. – Роджер идет к кофеварке, Джонс за ним. – Ты слышал что-нибудь про мой пончик? – понизив голос, спрашивает Роджер.

– В смысле, куда он делся? – моргает Джонс.

– Да нет. Холли случайно не говорила, кто его взял?

– Я думал, что Вендел.

Роджер качает головой.

– Я на него натолкнулся, когда уходил в пятницу. Он был сам не свой. Хотел поговорить про старые времена. У меня создалось впечатление, что это не он.

– А-а, – говорит Джонс.

– Теперь я подозреваю Элизабет. Ты не знаешь, в чем тут суть, но это на нее очень похоже. В общем, держи ухо востро и, если Холли проболтается, дай мне знать.

– Ладно.

– Вот и молодец. – Роджер смотрит на кофейник – тот пуст. – Ты кофейку не хочешь сварить?

– Сейчас, только кейс поставлю.

Джонс идет в Восточный Берлин. Ему неуютно. Не начнет ли Роджер тотальную чистку, удаляя одного подозреваемого за другим?

– Ага, – говорит Фредди, не поднимая глаз от компьютера. – Вот и наш новый суперпродажник.

– Фредди, мне самому неловко. Но ведь меня не повысили по-настоящему. Просто навалили кучу лишней работы за так.

– Правильно, но ты у нас в самом деле передовик.

– Как это? – Джонс смотрит через плечо Фредди на экран компьютера.

Открытие, почему он пришел на работу последним в восемь тридцать утра, не за горами. Роджер и Элизабет срочно отзывают свои заказы. В пятницу они уяснили, что Сидни увольняет продажников, получающих слишком большие проценты. Элизабет здесь с половины восьмого. Когда она пришла, Роджер уже сидел за столом и сообщал по голосовой почте своим клиентам, что его прежние расценки оказались заниженными – кроме того, у отдела тренингов на ближайшие месяцы все расписано. Элизабет тоже села на телефон и с болью в сердце принялась оповещать своих, что ничего не получится; что это все не из-за них, а из-за нее; что она не способна обеспечить их тем, что им нужно.

– У Роджера минус восемьдесят, – сообщает Холли с той стороны прохода, – у Элизабет минус триста. Она отменила тот большой заказ от маркетинга. – В голосе Холли звучит невольная гордость.

– Похоже, тебе предстоит много работы, – говорит Фредди Джонсу. – Ты же не хочешь, чтобы другие продажники плохо выглядели. Трудновато будет объяснить, почему они отменили заказы, если ты начнешь предлагать новые.

Джонс беспомощно переводит взгляд с Фредди на Холли.

– Ладно уж, помогу, – говорит Фредди.

– Вот спасибо. Я только кофе Роджеру сделаю.

* * *

Чьи-то красивые глаза смотрят, как Джонс идет к кофеварке, – глаза секретарши Меган. Меган толстая, кожа у нее в катастрофическом состоянии, а волосы, что бы Меган с ними ни делала, выглядят так, будто она долго шла под дождем без зонтика, но глаза офигенные. Влекущие, как принято говорить.

Ее рука ложится на компьютерную «мышь». Проводок вьется среди армии керамических мишек, не задевая ни одного. Меган открывает файл под названием ДЖ. АКТИВНОСТЬ и печатает под строкой 8:23:

8:49. Кофе.

Меган очарована. Она любит в Джонсе всё – светлые волосы, стройность, ослепительно белые новые рубашки. Ей нравится, как он ходит с места на место. Как он смотрит – прямо, но без оттенка высокомерия в отличие от менеджера или торгового представителя. Он не пытается все время произвести на тебя впечатление, как Роджер. Не дает понять, что ты либо сделала что-то не то, либо вот-вот сделаешь, как Элизабет. Не делает различий между теми, с кем говорит. Джонс – это Джонс, новенький, свеженький и совершенно неотразимый.

Меган сочиняет эротические сценарии. Как она хватает Джонса, пришедшего одолжить степлер, за галстук и притягивает к себе. Он изумленно таращит глаза, их губы смыкаются, его руки трогают ее тело – сперва робко, потом с растущей страстью; они забираются на ее стол, отодвигая в сторонку медведей (осторожно, чтобы не разбить); он не отрываясь смотрит в ее глаза. Да! Да!

Когда он сидит за своим столом, ей видна только его макушка. Иногда он потягивается. Она видит его руки, и у нее учащается пульс. В таких случаях она открывает заветный файл, указывает время и записывает: Гимнастика.

Она умерла бы, если бы кто-то это прочел. Люди сочли бы, что у нее сдвиг. Им не понять, что это ее способ быть ближе к нему. Они ведь ни разу даже не разговаривали как следует. Никто не потрудился их познакомить – ее просто показали ему вместе с ксероксом и прочим офисным оборудованием. Секретарей в «Зефир холдингс» за людей не считают. Они – нелегальные эмигранты компании: их терпят, но дружить с ними никому и в голову не придет. Они взаимозаменяемы, словно компоненты набора «эректор». Одного выкатывают, другого подключают, и вряд ли хоть кто-то заметит разницу. На секретаршу никто даже не смотрит: скользнут по тебе взглядом, и все. От чего, от чего, а от красивых глаз секретарше никакой пользы.

* * *

Существуют истории – даже легенды – о «постоянной работе». Ветераны собирают недавних выпускников у мерцающих компьютерных мониторов и рассказывают, какой была эта фирма раньше: в нее принимали на всю жизнь, а не на какой-то там деловой цикл. Для служащих, отпахавших двадцать пять лет, устраивались торжественные обеды – да, юноша, не смейся, двадцать пять лет! В те времена работу не меняли каждые пять минут. Идя по коридору, ты знал всех, кто попадался навстречу, – да какого черта, детей их по именам знал!

Выпускники ухмыляются. Постоянная работа – где это слыхано! Работа должна быть гибкой. На этом их воспитали в бизнес-школе, это они постигали на практике, сидя на кассе или двигая стеллажи между занятиями. Гибкость – это вещь, не то что тупое, застойное, монотонное постоянство. Гибкая работа позволяет делить с фирмой ее взлеты и падения – ну, не то чтобы взлеты. Но в тяжелые времена процветает только гибкий бизнес, а «постоянные кадры» – это ядро, прикрепленное к цепи каторжанина. Выпускники читали пособия по менеджменту и знают, что постоянная работа – прошедший век.

Кадры всегда проблема. Вы платите им, когда принимаете, платите, когда увольняете, и в промежутке тоже надо платить. Им требуются визитные карточки. Требуются компьютеры. Требуются беджи, пропуска, телефоны, кондиционеры и что-нибудь, на чем можно сидеть. Их надо вывозить на командные экскурсии и привозить домой. Они могут забеременеть или нанести себе травму. Они воруют. У них твердые религиозные понятия о том, в какие дни работать нельзя. Они открывают все, что приходит на их электронный почтовый ящик, а когда пишут сами, то подвергают компанию огромному юридическому риску. Они приходят, ничего не умея, а как только чему-то научатся, сразу уходят. И напрасно ждать от них благодарности! Если они не берут больничные, то требуют поощрительные отпуска. Если не сплетничают с сотрудниками, то жалуются на них. Они считают своим неотъемлемым правом носить татуировки, отпугивающие клиентов. Они поговаривают (боже милостивый) о профсоюзах. Хотят, чтобы их повышали. Хотят, чтобы администрация отмечала их за хорошую работу. Хотят знать, что будет при очередной реорганизации. А суды! Они подают иски за сексуальные домогательства, за несоблюдение техники безопасности, за дискриминацию в тридцати двух вариантах. За – вдумайтесь только – неправомерное прерывание контракта. Неправомерное прерывание! Вы ввели их в деловой мир, а теперь вдруг оказывается, что вы всю жизнь несете за них ответственность.

По-настоящему гибкие фирмы (в учебниках этого не сказано, но выпускники умеют читать между строк) вообще никого не берут на работу. В песне сирен слышится «сокращение». Соблазн шепчет «субконтракт». Попробуйте выговорить «никаких служащих». Здорово звучит, правда? Сильно. Гибко. Да, компания без служащих была бы венцом творения. Пусть эти люди хлебнут конкуренции. Пусть испытают на себе прелести рынка.

Рассказы ветеранов – это волшебные сказки, грезы о мире, которого больше нет. Они основаны на диком понятии о заслугах. Выпускников учили совсем по-другому – они знают, что заслужить нельзя ничего.

* * *

– Первым делом, – говорит Фредди Джонсу, – тебе нужен список клиентов. Есть он у тебя?

– Нет.

– Холли тебе сделает.

– Нашли себе ассистента. Я работаю на Элизабет.

– Ты причесываешься.

– Некоторые, знаешь ли, по утрам занимаются спортом. – Холли, свесив волосы на одну сторону, драит их щеткой так энергично, что Джонс морщится.

– Я думал, ты ходишь в спортзал после работы.

– И после тоже хожу. – Она окидывает Фредди критическим взглядом. – Тебе тоже не мешало бы подзаняться.

– Я так не думаю.

– Не вернуться ли нам к теме разговора? – говорит Джонс. Оба смотрят на него.

– Деловой мальчик, однако, – отмечает Холли.

– Я просто…

– Ладно, напечатаю я тебе твой список. Только волосы расчешу.

– Вот и умничка. – Фредди въезжает на стуле в клетушку Джонса. – Теперь я позвоню кому-нибудь из клиентов Вендела, а ты слушай и набирайся ума.

Джонс кивает, полный энтузиазма.

– Да, отлично. Спасибо.

Фредди включает громкую связь.

– Привет, это Фредди Карлсон, продажа тренингов. Вы на прошлой неделе сделали заказ на восемьдесят часов, правильно? Ну так вот, придется его отменить.

– А что стряслось-то?

– Сколько у вас человек заявлено, трое? Это просто смешно. Зачем вам восемьдесят часов для тренинга трех человек?

– Ну… Вендел мне объяснил, для чего это надо.

– И для чего же? Для снижения общей стоимости? Или он сказал, что у нас очередь на обновленную продукцию? Напечатаем брошюры другим шрифтом, вот и все обновление.

– Почему вы хотите, чтобы я отменил заказ? – В голосе абонента звучит подозрение. – У вас их что, через край?

– Я для вас же стараюсь. Эти наши курсы – сплошная лажа. Все та же работа в команде, упакованная под разными названиями.

– Я не заказывал работу в команде. Я заказывал «Программное обеспечение срочных проектов».

– Это все та же работа в команде.

– Я могу заказать еще какой-нибудь курс, раз их так быстро расхватывают. Есть у вас что-нибудь по организации труда в небольших группах?

Фредди, помолчав, нажимает на кнопку.

– Ты что, просто трубку бросил? – моргает Джонс.

– Это трудней, чем я думал.

– Эй, – окликает Холли, – список в принтере позади тебя.

– Может, потому я и не выбился в представители. – Фредди кусает губу. – А нельзя просто снять заказ, не говоря никому?

– Сомневаюсь, – говорит Холли. – Наверняка есть счета. И платежки.

Джонс, забрав свою распечатку, показывает ее Холли.

– Это?

– Ага.

– Но тут ошибка какая-то.

– Какая?

– Вот это – мои клиенты?

Хозяйственный отдел

Строительство

Автопарк

Оформление интерьеров

Материальная часть

Противопожарная безопасность

Маркетинг

Корпоративный маркетинг

Брэнды

Пиар

Внутренний маркетинг

Прямой маркетинг

Операции

Исследования

Эксплуатационный отдел

Контроль

Материальная часть

Уборка помещений

Отчетность

Расходные материалы

Климатизаиия

Общие вопросы

И такого – еще три страницы.

– А в чем проблема-то? – спрашивает Холли.

– Так ведь это наши отделы.

– Ну и что?

– Ты хочешь сказать, что мы продаем тренинги собственным службам?

– А ты что, не знал?

– Нет – я думал, мы работаем с другими компаниями!

Холл и и Фредди смеются.

– Не смешно, между прочим, – говорит Фредди.

– Это принцип работы «Зефира», – поясняет Холли. – Хозяйственники выставляют нам счета за парковку и занимаемые площади. Автопарк – за служебные автомобили. А мы со всех берем плату за тренинги. То есть не мы, а сам отдел тренингов. Мы берем только комиссионные.

– Эффективное распределение затрат, – добавляет Фредди. – Вроде того.

– Но я думал, «Зефир» как раз и занимается тренингами. Чем же тогда, если нет?

– Вообще-то есть? – уточняет Холли.

– Ну да!

Холли под взглядом Джонса складывает руки на груди – оборонительный жест.

– Я знаю, чем занимается наш отдел. «Зефир» – большая компания.

Джонс смотрит на Фредди.

– Меня не спрашивай. «Зефир» много чего делает.

– Что, например? Если не считать продажи чего-то людям, работающим в этом же здании?

Фредди скребет подбородок.

– Ну, что-нибудь да делает, – говорит Холли.

Джонсу нехорошо. Ничего себе номер – устроиться на работу в компанию, которая непонятно чем занимается!

– Я знаю, кто наш главный конкурент, если это поможет, – говорит Фредди. – «Усердие». Они берут к себе всех наших бывших работников.

– Предатели, – фыркает Холли.

Об «Усердии» Джонс слышит впервые.

– А они что делают?

Холли и Фредди переглядываются.