Текст книги "Армада Вторжения"

Сказать гораздо проще, чем сделать. Впрочем, как и всегда. На этот раз задачка оказалась по-настоящему сложной. Даже когда я почти вслепую нащупывал основы гибридных технологий, мне не было так тяжело. Теперь же я в полной мере осознал, насколько далеко продвинулась наука старой Федерации к моменту начала Вторжения. Моментами я испытывал трудности даже с пониманием того, какие задачи должно решать то или иное устройство, не говоря уже о том, как оно будет это делать.

Если бы тварь, пришедшая когда-то ко мне в ночном кошмаре, не сдохла окончательно, она бы, наверное, сейчас в голос ржала над моими попытками вникнуть в суть технологии сверхточной фокусировки разгонного импульса. Полностью погружаясь в проблему и вводя себя в состояние, близкое к трансу, я иногда чувствовал остаточные эмоции этого существа, когда-то явно принадлежавшего к весьма высокоразвитой расе. Впрочем, веселилась тварь недолго.

Часть моего сознания, в которую вторгся ментальный агрессор, так и не смогла стать самостоятельной личностью. Видимо, мое отчаянное сопротивление не позволило захватчику достичь цели, но частично ему в мой мозг пролезть всё-таки удалось, и теперь, каждый раз, когда я заимствовал из этой области памяти чужие знания, я словно видел смутный образ их бывшего хозяина и даже, кажется, слышал какие-то обрывки его мыслей.

Так вот, в этот раз насмехалась над моей тупостью тварь действительно недолго. Я уже почти привык к этой её манере. Все научно-инженерные задачи, над которыми я бился, мобилизуя все силы и ресурсы своего мозга, казались многоногому монстру не стоящим внимания примитивом. Вот только не сейчас. Впервые я почувствовал, что несостоявшийся захватчик моего сознания проявляет к возникшей проблеме некий интерес. Похоже, при жизни он был ученым, причем далеко не из последних в иерархии своей расы, и сейчас технология, созданная его коллегами из старой Федерации, впервые на моей памяти вызвала у него уважение.

Нет, с высоты тех знаний и возможностей, которыми он когда-то обладал, всё, что знали ученые Федерации продолжало выглядеть элементарной арифметикой на фоне какой-нибудь тензорной алгебры. Однако даже с помощью простых инструментов иногда можно создать очень достойное изделие. Достаточно вспомнить те же паровые машины, доведенные на Земле до такого совершенства, что их устройство до сих пор вызывает восхищение изяществом инженерных решений, позволивших добиться поразительных результатов для достигнутого на тот момент технологического уровня.

Вот и сейчас ментальная тень закованного в панцирь многоногого существа впервые заинтересовалась творением примитивных людишек, сумевших опередить время и создать устройство, которое выглядело чем-то совершенно невозможным на фоне доступной им суммы технологий. Твари стало любопытно, смогу ли я найти решение и заставить новую схему работать, и это неожиданно изменило уже ставший привычным для меня процесс освоения новых знаний, получаемых из подвергшейся вторжению области моей памяти. Раньше мне приходилось буквально выцарапывать их оттуда, а сейчас поток информации полился рекой, и это чуть не убило мой мозг.

В какой-то момент я, похоже, просто вырубился. Во всяком случае, очнулся я в медкапсуле, и первым, что я увидел, придя в сознание, было обеспокоенное лицо доктора Ли, за спиной которого маячили не менее встревоженные Анна, Шифф и Зыков.

– Вы заставили нас сильно поволноваться, молодой человек, – укоризненно произнес доктор. – Не знаю, чем вы довели себя до столь серьезного истощения всех ресурсов организма, но я настоятельно рекомендую вам больше так не поступать. В следующий раз я могу вас и не вытащить. Скажите спасибо госпоже мэру. Она очень вовремя заметила ваше состояние и подняла тревогу.

Обеспокоенное выражение на лице доктора постепенно сменилось слегка озадаченным.

– Чему вы улыбаетесь, господин Рич? – строго спросил Ли. – То, что с вами произошло – очень серьезное расстройство целого ряда важнейших функций организма. И ваше несерьезное отношение…

– Спасибо, доктор. На самом деле я очень серьезно воспринимаю вашу рекомендацию. Более чем серьезно. А улыбался я совершенно по другому поводу, – я перевел взгляд на Шиффа и продолжил, обращаясь уже к нему. – Я нашел способ заставить эту хрень работать, причем даже лучше, чем оригинал. Вернее, пока я знаю это лишь в общих чертах, так что нам еще предстоит изрядно помучиться с окончательным доведением схемы до ума…

– Об этом не может быть и речи, – категорично заявил доктор. – Господин Рич, вам сейчас противопоказана интенсивная умственная деятельность. Вы и так чуть не вскипятили себе мозги. Госпожа мэр, повлияйте на своего подчиненного, если не хотите, чтобы он превратился в овощ.

– Рич, я бы на твоем месте прислушалась к мнению нашего лучшего медицинского специалиста, – голос Анны звучал встревоженно. Похоже, она изрядно испугалась, когда я вырубился прямо за консолью вычислителя.

– Уже прислушался, причем внимательнейшим образом, – ответил я, аккуратно выбираясь из медкапсулы. – То, что требовало от моего мозга максимального напряжения, уже сделано. Дальше трудиться предстоит в основном господину Шиффу и его людям. Мне останется только направлять их усилия в нужное русло.

– Это всё равно опасно, – уперся доктор Ли. – Вы один из самых необычных моих пациентов, господин Рич, и мне бы очень не хотелось, чтобы вы сами довели свой организм до необратимых изменений.

– Мне кажется, доктор говорит правильные вещи, – осторожно заявил Шифф.

– Несомненно правильные, – кивнул я, всем своим видом демонстрируя полное понимание ситуации. – Именно поэтому, доктор Ли, я прошу вас установить медкапсулу прямо в помещении главного лабораторного комплекса и выделить специалиста, который будет постоянно контролировать мое состояние во время работы. Готов обвешать себя любым медицинским оборудованием или даже руководить процессом прямо из медкапсулы. Увы, терять время у нас нет никакой возможности. Нам нужны эти пушки, причем как можно быстрее. И не только для орбитальной крепости, но и для строящегося линкора.

– Госпожа Койц, вы в состоянии это предотвратить? – уже всё поняв, доктор всё-таки решил совершить последнюю попытку.

– Боюсь, что нет, – чуть смутившись развела руками Анна.

– Почему-то я так и думал, – кивнул доктор Ли и в упор посмотрел на меня. – Я сам буду находиться рядом с вами и следить за вашим состоянием. По крайней мере, в первые сутки. А сейчас, пока мы всё готовим, отправляйтесь-ка обратно в капсулу. Ещё два часа восстановительного сна вам просто необходимы.

– Как скажете, доктор. Главное, чтобы через два часа я смог приступить к работе.

– Всенепременно, – недовольно проворчал Ли, – если уж даже власти мэра Бриганы-3 не хватает на то, чтобы запретить эту авантюру, то что может сделать обычный врач?

* * *

К системе Гранады мы отправились через четверо суток. К этому моменту я окончательно убедился, что дальше Шифф и его люди способны самостоятельно справиться с налаживанием производства модулей фокусировки для сверхтяжелых орудий. За всей этой суетой я упустил из виду множество других проблем колонии, но решение их нам с Анной пришлось оставить на Зыкова, Нобутомо и дона Сенга. Вернее, уважаемого господина Сенга, конечно. Увы, откладывать вылет дальше было уже просто невозможно. Зато прямо в полете я собирался вплотную заняться ещё одним вопросом, до которого у меня тоже не доходили руки. Генерал Аббас и его десантники всё еще находились на борту транспортного корабля «Восьмой форпост», и теперь пришло время решать, что с ними делать дальше.

Наблюдение за нашими то ли гостями, то ли пленными велось круглосуточно. Пока я был занят, с них обстоятельно снимали показания, однако это мало что нам дало. Почти все рядовые десантники утверждали, что поддержали решение капитана Бонье и полковника Аббаса просто потому, что верили своим командирам. Они многое с ними прошли и не сомневались, что если Бонье и Аббас не видят другого выхода из сложившейся ситуации, кроме перехода на сторону мятежников, значит иных вариантов действительно нет. Кроме того, многие из них хорошо запомнили, что именно сепаратисты спасли их в системе Карнео, когда эскадра адмирала Крайтона отступила, оставив их роту на захваченной верфи Роя.

Эта версия звучала достаточно правдоподобно, и если бы не поведение Аббаса на нашей последней встрече, у меня не возникло бы особых сомнений, что так всё и обстоит на самом деле. Конечно, почти все бойцы рядового состава могли вообще не знать истинных целей своих командиров. В таком случае они действительно говорили правду. Вот только особого смысла выяснять это я не видел. Доверять этим людям я в любом случае не собирался, а уж вводить их в состав армии Бриганы-3 – тем более.

Капитан Бонье почти слово в слово повторил на допросе легенду, изложенную Аббасом, но при этом он не предпринял никаких попыток дать нашему представителю понять, что всё сказанное – неправда. Похоже, в этот раз Бонье и Аббас играли в разные игры, хотя в системе Карнео они однозначно действовали заодно. Тогда именно Бонье застрелил майора Службы безопасности Федерации, чтобы тот не взял под контроль вычислитель командирского бота и не отстранил Аббаса от командования. Однако сейчас эти два офицера вели себя совершенно по-разному.

Всё это время Лис не оставлял попыток засечь обмен данными между гипотетическим шпионским устройством, внедренным в тело Аббаса, и приемником сигнала, находящимся у некоего агента СБ, который, по нашим предположениям, контролировал генерала. Лис использовал для этого всю имеющуюся у нас следящую аппаратуру, но никакого результата он так и не получил. Генерала несколько раз вызывали на дополнительные допросы. Ни о чем серьезном его не спрашивали, а цель этих бесед сводилась только к тому, чтобы спровоцировать эти устройства на обмен информационными пакетами. Однако всё оказалось зря.

– Похоже, мы не там ищем, – наконец, озвучил свой вывод Лис. – Если данные и передаются, то совсем не так, как мы ожидаем. Возможно, это одна из последних довоенных разработок. Закрытая, естественно. Об исследованиях, проводимых в интересах СБ, в Федерации знали единицы. В доступных нам базах знаний ничего подобного нет. И, знаешь, я бы с большим удовольствием поговорил с разработчиками этого устройства, если, конечно, оно действительно существует.

– Ну, с разработчиками – это вряд ли… – слова Лиса заставили меня задуматься, – а вот один представитель научных кругов того времени у нас имеется. Правда, не вполне вменяемый, но почему не попробовать?

– Полковник Ян Деметер? – моя идея, похоже, показалась Лису любопытной. – Попробовать, конечно, можно. Но всё, что он знает, скорее всего есть в базах данных, которые мы изъяли на главной базе проекта «Выживание расы».

– Не скажи, – тут я с Лисом был совершенно не согласен. – Деметер каким-то образом перенес свою личность в блоки памяти вычислителя. Надо бы, кстати, разобраться, как он это сделал. Но сейчас для нас важнее, что вместе с личностью оцифровалась и его память. Вот только, в отличие от специально созданных баз знаний, человеческая память хранит неструктурированные данные, так что то, что он помнит, как человек, хранится только на том носителе, куда ты переместил его виртуальную личность, и нормальный доступ к этой информации может получить только сам полковник.

– Ну, давай попробуем. Лишним точно не будет. Но тогда нужно запустить вычислитель, который мы вывезли из главного бункера базы. Виртуальная личность Деметера была создана именно на нем, и, возможно, там сохранились какие-то критичные связи. На базе другого вычислителя она может развернуться некорректно, и тогда вместо слегка двинутого кукухой полковника мы получим нечто совершенно невменяемое.

Виртуальная личность полковника Яна Деметера разворачивалась из архива дольше, чем я предполагал. Сначала загрузилась стандартная программная оболочка вычислителя, и его синтетический голос доложил о готовности к работе, пожаловавшись при этом на полное отсутствие связи с периферийными устройствами базы. Искусственный интеллект, отключенный от всех внешних связей, не получал никакой входящей информации и считал, что всё еще находится в главном бункере проекта «Выживание расы». Лис установил канал связи с вычислителем, используя мои коды доступа, дававшие ему практически неограниченные полномочия, и приказал начать загрузку и разархивацию программы с внешнего носителя.

Примерно с минуту ничего не происходило, а потом из спикеров консоли вычислителя раздался сухой старческий кашель.

– Ладно, хватит уже! – зло и одновременно испуганно выкрикнул хорошо запомнившийся мне голос. – Всё, сдаюсь! Ваша взяла. Прекратите, меня душить!

– Никто вас не душит, Ян, – обратился я к полковнику по имени, – Но если хотите и дальше иметь возможность жить своей виртуальной жизнью, а не пылиться на полке в виде цифрового архива на внешнем носителе, вам придется доказать нам свою полезность.

– Не хочу на полку, – тоном ниже ответил Деметер. – Я смотрю, прошло немало времени. Похоже, все эти месяцы я был в отключке. А теперь, значит, вам от меня что-то понадобилось?

– Да. Пока просто консультация.

– И что дальше? Я отвечу на ваши вопросы и снова отправлюсь в архив до лучших времен? – в голосе полковника вновь начала прорезаться агрессивность.

– А вот это будет зависеть только от того, насколько ценной окажется для нас ваша помощь. Если мы увидим внятные перспективы нашего дальнейшего сотрудничества, возможно, нам удастся договориться.

– Может, да, а может нет… – с издевкой произнес полковник. – То есть никаких гарантий?

– Никаких, – спокойно подтвердил я. – И мне почему-то кажется, что у вас нет ни малейших оснований их требовать.

– Вам ведь нужна информация, которую вы больше нигде не смогли найти, верно? – уже более деловым тоном спросил Деметер.

– Скажем так, информация нам нужна, и мы считаем, что от вас мы имеем шанс получить её быстрее, чем из других источников. Но это не означает, что у нас нет альтернатив.

– Вот вам и первая причина для торга, – в голосе полковника послышалась усмешка. – Вас поджимает время. Даже если вы действительно можете узнать то, что вам нужно из альтернативных источников, в чем я, кстати, сильно сомневаюсь, то вряд ли у вас получится сделать это в приемлемые сроки. Вы ведь не зря обо мне вспомнили. Я действительно немало знаю, а главное, я помню многое из того, что происходило еще до Вторжения и в самом его начале, причем не просто как рядовой гражданин Федерации, а как офицер и ученый с очень серьезным допуском к секретной научной информации. Где еще вы найдете такого человека? Не будет гарантий – не будет и сотрудничества. Можете прямо сейчас меня отключить. А когда поймете, что без полковника Яна Деметера вам не обойтись, вернемся к этому разговору.

– Рич, может просто сотрем его за полной бесполезностью? – равнодушно предложил Лис. Сделал он это через внешний спикер «Странника», чтобы полковник тоже его слышал. – Зря мы всё это затеяли. Пациент неадекватен. Зачем с ним возиться, если у нас есть три десятка пленных? Сыворотку правды никто не отменял. Кто-нибудь из них под химией обязательно расколется. А если и нет, применим трофейный бикрилин, доставшийся нам от агента Илли Нойта. Перед этой дрянью точно никто не устоит, сам знаешь.

– Не люблю такие методы, – я добавил в голос нотки насквозь фальшивого огорчения, – но если вариантов нет, придется использовать…

– Бикрилин – это серьезный аргумент, – в голосе Яна Деметера произошли разительные изменения. Теперь он звучал куда более вменяемо. – Понятия не имею, кто такой Илли Нойт, но это не так уж и важно. Если у вас действительно есть бикрилин, значит я вас недооценил. Это строго секретная предвоенная разработка безопасников. Я, вообще-то, не должен был иметь к ней доступ, но так уж получилось, что я в курсе. Меня-то, как вы понимаете, в моем нынешнем положении этим препаратом испугать сложно, но сам факт вашего знания о нем действительно многое меняет.

– То есть, вы всё-таки решили нам помочь? – уточнил я.

– Смотря что вы хотите от меня услышать, но давайте попробуем. В конце концов, что я теряю?

– Лис, покажи полковнику запись моей беседы с генералом Аббасом.

Во время просмотра Деметер вопросов не задавал, да и после его завершения объяснять ему почти ничего не пришлось.

– Я совершенно не в курсе событий, предшествовавших этому разговору, – спокойно произнес полковник, – и, думаю, суть не в них, а в том, как вел себя ваш собеседник. А вел он себя, мягко говоря, странно.

– Всё верно, – я кивком подтвердил правильность выводов Деметера. – У нас возникло подозрение, что генерал Аббас находится под скрытым наблюдением и не может говорить правду, но никаких шпионских устройств ни на нем, ни в его теле мы не обнаружили. У нас очень хорошие сканеры, так что вряд ли мы могли не заметить какое-то оптоэлектронное устройство, даже если оно было изготовлено на основе технологий старой Федерации. Никакой передачи данных мы тоже не зафиксировали. Ни во время допроса, ни после него.

– Сканеры у вас действительно серьезные, – согласился полковник. – В этом я имел возможность убедиться лично. Только вряд ли они вам в данном случае помогут.

– То есть, вы понимаете, с чем мы столкнулись?

– Скажем так, я догадываюсь, что это может быть, хотя полной уверенности у меня нет. Я знаю, что такие разработки велись, но не в курсе, удалось ли Службе безопасности довести их до конца. Вернее, теперь уже почти уверен, что удалось. Похоже, вашему полковнику или генералу сильно не доверяют, а вас, судя по всему, считают очень сильным противником, раз решили пустить в ход эту совершенно уникальную разработку.

Я не стал перебивать Деметера, хотя мне очень хотелось пресечь это словоблудие и попросить его перейти, наконец, к конкретике. Но я решил не обострять. Наш виртуальный собеседник и без этого не мог похвастаться устойчивостью психики.

– Думаю, это технобиоимплант, – после небольшой паузы продолжил полковник. – Действительно прорывная разработка на стыке медицины, нанотехнологий и биоинженерии. После вживления в организм вся неорганическая часть импланта постепенно растворяется и исчезает совершенно бесследно. А вот дальше начинается самое интересное. Компоненты импланта встраиваются почти во все органы и начинают влиять на их работу. Имплант использует живые ткани организма носителя для накопления и передачи информации. При этом передача ведется не привычными нам способами, а с помощью микроскопических изменений температуры различных участков кожи носителя, его сердечных ритмов, мышечных сокращений и множества других параметров. Принять такую передачу может только другой человек-носитель, находящийся достаточно близко. В его организме тоже находится имплант, но несколько иной конструкции. Это приемник и интерпретатор. Его вживляют агенту, который должен контролировать поведение объекта. Таких агентов, к слову, может быть несколько. И каждый из них имеет возможность не только получать информацию о действиях генерала Аббаса, но, при необходимости, может отдать импланту приказ убить носителя.

– И каковы пределы возможностей этого устройства? Надеюсь, читать мысли носителя оно не может?

– Насколько я знаю, нет, – ответ Деметера прозвучал достаточно уверенно. – А вот слова, интонации, движения, жесты, мимика – это всё фиксируется и записывается. Вот только это не вид со стороны, а как бы запись от первого лица. Именно этим и пытается пользоваться генерал Аббас. Он делает всё, чтобы предупредить вас об опасности, но при этом вынужден действовать так, чтобы тот, кто будет анализировать его поведение по этой записи, не смог ничего заметить.

– Так ведь это фактически встроенный в организм детектор лжи, – возразил Лис. – Он же отслеживает все внутренние процессы. Значит, тот, кто контролирует генерала, должен увидеть, что во время беседы с Ричем генерал вел себя как-то неправильно.

– Не факт, – в голосе Деметера опять послышалась усмешка. – Аббас ведь излагал на допросе легенду, то есть изначально говорил неправду, и именно этого от него и ждали те, кто его контролирует. А определить, что в этой лжи был и второй слой, никакой детектор точно бы не смог.

– Эту пакость реально извлечь из организма?

– Если всё идет штатно, то в этом даже не возникает необходимости. Оператор может отдать импланту носителя приказ о самоликвидации, выбрав из двух вариантов: либо ликвидируется только сам имплант, а носитель остается живым и здоровым, либо сначала умирает носитель, а потом распадается имплант, чтобы причина смерти носителя выглядела естественной.

– А если извне?

– Я не знаю всех деталей, – немного помолчав, ответил Деметер. – На момент, когда мне стало известно об этой технологии, она даже не была до конца испытана и уж точно еще не пошла в серию. Впрочем, о серийном производстве таких имплантов речь вообще не заходила. Слишком это дорогое удовольствие. Думаю, выпускались они штучно, и не факт, что вышли из стадии экспериментальных образцов.

– Хорошее медицинское оборудование сможет обнаружить имплант?

– Если речь о медкапсулах, которые вы вывезли с моей базы, то вряд ли. Имплант специально создавался в расчете на подобные обследования. Он способен распознавать специфическое излучение диагностических блоков. Как только пациент оказывается в медкапсуле, вся активная деятельность импланта прекращается, а его компоненты очень неплохо маскируются под обычные ткани организма. Практически до полной неотличимости.

– То есть, на время обследования носителя в медкапсуле имплант прекращает запись данных?

– Не знаю. Может и нет, иначе для носителя это стало бы слишком простым способом сорваться с поводка. Впрочем, для этого ему должно быть известно о такой возможности, а никто ведь не собирался рассказывать объекту контроля все детали работы импланта. Но вот всю внешнюю активность, включая попытки передачи данных, имплант однозначно прекращает.

Что ж, пожалуй, бывший полковник вполне заслужил возможность пока не возвращаться на изолированный внешний носитель. Предоставленная им информация, конечно, не давала нам способа нейтрализации той дряни, которую предположительно внедрили в организм генерала Аббаса, но теперь, по крайней мере, мы знали, что искать, а это уже было немало. Во всяком случае, я надеялся, что дело сдвинется с мертвой точки.

* * *

Встречать представителей Бриганы-3 и Общности лягуров на поле космопорта вышло все высшее руководство Гранады-4 во главе с генералом Малютиным. Бывший командующий колониальной армией, а теперь самопровозглашенный глава самой крупной колонии Внешнего рукава даже не скрывал огромного облегчения, которое он испытал, когда сканеры разведзондов обнаружили выход из гипера сводной эскадры союзников.

Отстранив от власти Теодора Бокассу, назначенного на должность мэра убегающим с планеты полномочным представителем Федерации, генерал Малютин фактически совершил военный переворот. Этим действием он поставил на одну карту и свою собственную жизнь, и судьбу всей колонии, перестав рассчитывать на помощь Федерации и поверив, что зарождающийся флот Бриганы-3 в союзе с внезапно появившимися на сцене лягурами сможет защитить колонии Внешнего рукава от атак Роя.

В первые месяцы после переворота это решение казалось абсолютно верным. Помощь из системы Бриганы действительно пришла. Все четыре окраинные колонии получили высокотехнологичное оружие, ощутимо усилившее их оборонительный потенциал. В результате новые сканеры, ракетные сборки «Сюрикен» и модернизированные противоорбитальные ракеты «Аркан» позволили Гранаде-4 отбить атаку эскадры Роя, удар которой старая система обороны однозначно бы не выдержала.

А вот дальше начался очень тяжелый период. Ретрансляторы дальней гиперсвязи были уничтожены Роем, и Гранада-4 оказалась в полной информационной изоляции. Что происходит в соседних колониях, на Бригане-3 и в центральных мирах Федерации, оставалось только догадываться. Единственное, что хоть как-то успокаивало генерала Малютина и жителей колонии, это полное отсутствие в системе кораблей Роя. Видимо, у противника имелись более важные цели, иначе Гранаду-4 уже штурмовал бы вражеский флот.

Собственных межзвездных кораблей колония не имела, и её жителям оставалось только ждать прибытия нового конвоя с Бриганы-3 или, что было совсем уж нереально, какой-то помощи от Федерации. Однако, судя по всему, у Анны Койц и Марка Рича сейчас тоже хватало более срочных дел, и выделить время и корабли для визита в систему Гранады они не могли.

Ожидание затягивалось, и отсутствие связи с внешним миром начинало перерастать из неприятного, но не особо критичного информационного вакуума во вполне конкретные проблемы. Подходили к концу картриджи к пищевым синтезаторам. Исходная биомасса выращивалась непосредственно на Гранаде-4, но употреблять её в пищу было нельзя. Преобразование первичного сырья в привычную колонистам еду шло в синтезаторах, а для их работы требовались картриджи с биокатализаторами, которые производились только в центральных мирах Федерации. Конечно, существовали и альтернативные методы получения пищевых продуктов, но они не могли обеспечить продовольствием даже десятую часть населения колонии.

Помимо синтезаторов, в завозимых извне комплектующих нуждалось и другое высокотехнологичное оборудование. Промышленность Гранады-4 уже находилась на грани остановки. Несмотря на все усилия генерала Малютина, быстро стало понятно, что в приемлемые сроки эту проблему не решить. Федерация десятилетиями выстраивала схему полной зависимости окраинных колоний от центральных миров, и сломать её оказалось очень непросто. Для этого требовались очень серьезные технологии и специалисты, способные их внедрить. Ни тем, ни другим Гранада-4 не располагала.

Именно по этой причине известие о выходе из гипера сводной эскадры Бриганы-3 и Общности лягуров было воспринято администрацией и жителями колонии, как подарок судьбы. А когда стало ясно, что возглавляет соединение союзников лично Анна Койц, генерал Малютин понял, что в судьбе его планеты наступают серьезные перемены, которые, возможно, оформятся в некую новую реальность. Вот только, наблюдая за заходящими на посадку транспортными кораблями, глава Гранады-4 задавался вопросом, не меняет ли его планета одну зависимость на другую, и не появится ли теперь в его колонии новый полномочный представитель, правда, теперь уже не Федерации, а Бриганы-3, но ровно с теми же функциями. Впрочем, генерал Малютин старался гнать от себя эту мысль. В конце концов, он сам и все граждане Гранады-4 фактически были обязаны Марку Ричу и Анне Койц своими жизнями, так что плохо думать об этих людях однозначно не стоило, особенно с учетом того, что пока они не давали для этого ни малейшего повода.

Опустившиеся на поле космодрома транспорты оказались загружены теми самыми комплектующими и картриджами, которых так не хватало колонии. Однако произведены они были не в центральных мирах Федерации, а на Бригане-3. После «Сюрикенов» и модернизированных разведзондов генерал Малютин уже не удивлялся технологическим достижениям бывшей отсталой колонии, просто принимая их, как данность. Удивило его другое. Вместе с картриджами к пищевым синтезаторам прибыло оборудование для их производства. Пока только для них, но Анна Койц пообещала, что будут и другие поставки, которые позволят Гранаде-4 обрести полную автономность. По крайней мере, в части самого необходимого. С оборудованием прибыли и специалисты по его монтажу и настройке. Привычное слово «техники» по отношению к ним никто из представителей Бриганы-3 не употреблял. Этих людей называли исключительно инженерами, и, как выяснилось чуть позже, ни у одного из них не было вживленных в мозг чипов, что казалось совсем уж необычным.

Глава Бриганы-3 выглядела еще моложе и привлекательнее, чем Малютин её себе представлял по немногочисленным изображениям и записям. Эта женщина совсем не соответствовала образу жесткого лидера колонии, ведущей тяжелую борьбу за существование и при этом ещё и находящую ресурсы на помощь соседям. Правда, генерал помнил и свое первое впечатление от встречи с Марком Ричем, тоже, на первый взгляд, показавшимся ему слишком молодым и неопытным.

– Господин мэр, я вижу, вас очень заинтересовали наши инженеры, – улыбнулась Анна, наблюдая, как Малютин провожает взглядом группу недавних выпускников Инженерной Академии Бриганы.

– Мне пока сложно понять, как эти люди справляются с работой техников без вживленных в мозг чипов, – после небольшой паузы ответил Малютин. – При этом я вижу, какой технологический рывок совершила ваша колония и сильно подозреваю, что сейчас передо мной одна из причин этого успеха.

– Вы правы, – задумчиво кивнула глава Бриганы-3. – Это действительно одна из составляющих совершенного нами научного прорыва. Очень важная составляющая, но далеко не единственная.

– Госпожа Койц, я могу задать вам вопрос не для протокола? – негромко произнес генерал, продолжая смотреть вслед удаляющейся группе инженеров.

– Конечно, – мэр Бриганы-3 непринужденно пожала плечами. – Официальная часть нашей встречи состоится только завтра.

– Почему вы это делаете?

– Что именно? Помогаем другим колониям?

– Нет. Почему вы передаете нам оборудование и технологии, которые могли бы сделать нас полностью зависимыми от Бриганы-3? На вашем месте очень многие не устояли бы перед соблазном заменить собой Федерацию. По крайней мере, для Гранады-4 и других колоний Внешнего рукава. Это ведь так просто. Бригана-3 – новый центральный мир, а все остальные – подчиненные колонии, контролируемые за счет поставок незаменимых картриджей и комплектующих. Все механизмы контроля давно отработаны и без сбоев функционировали многие десятилетия.

– А то, что происходит сейчас, это не сбой? – в слегка сузившихся глазах госпожи Койц неожиданно блеснула сталь. Причем, это был не тусклый блик обычного промышленного металла, а яростный отблеск горячей звезды, отразившийся от брони боевого корабля. На какую-то секунду генералу Малютину стало очень неуютно.

– Существующая система управления Федерацией держалась исключительно за счет пассивности Роя, – неожиданно спокойным голосом продолжила мэр Бриганы-3. – Стоило врагу изменить стратегию, и вся эта стройная схема немедленно начала разваливаться. Пытаться её восстановить – значит вновь проиграть. Искусственное сдерживание развития колоний – очень опасный путь. Он может привести нас только к поражению. Бригане-3 не нужны колонии в том смысле, который вкладывает в это слово президент Рутковски. Нам необходимы сильные союзники и партнеры, а не ненавидящие нас миллиарды людей, населяющих окраинные миры. Мне хорошо известно, как всё это выглядит изнутри, господин генерал. Я ведь не всю жизнь была мэром Бриганы-3. Работа учительницей в окраинном интернате для бывших беспризорников дает очень полезный жизненный опыт, лишающий многих иллюзий, и я не хочу такого будущего ни для себя, ни для других.