Текст книги "Принципы швейцарских финансистов. 12 аксиом успешного инвестирования"

Истории Сильвии и Мэри – отличный пример вариантов развития ситуации. Когда я в последний раз слышал о них, им было прилично за 50. Обе вышли замуж и развелись, и продолжали управлять своими финансами теми же способами, которые обсуждали с Лоэбом в самом начале.

Сильвия помещала все свободные деньги на сберегательные счета, вкладывала в долгосрочные депозитные сертификаты, муниципальные облигации и другие «надежные» инструменты. Облигации оказались не так надежны, как ей обещали: они потеряли значительную часть своей капитальной стоимости во время резкого и неожиданного повышения процентных ставок в 1970-х годах. Банковские счета и депозиты помогли сохранить остальную часть ее капитала нетронутой, но покупательную способность накоплений резко подорвала неожиданно высокая, измеряемая двузначными цифрами инфляция 1970-х.

Лучшим ее шагом стала покупка дома, когда она вышла замуж. Они с мужем являлись совладельцами и после развода договорились его продать и разделить вырученные средства поровну. За годы совместного владения дом приятно вырос в цене, поэтому они получили за него значительно большую сумму, чем в него вложили.

И все же Сильвия не стала ни богатой, ни даже толком хорошо обеспеченной. После развода она вернулась в брокерскую компанию и теперь должна оставаться на ней до момента, когда сможет получить пенсию после 60 лет. Пенсия будет небольшая, но отказаться от ее ожидания Сильвия не может, так как чистых активов не хватит ей на старость. Она выстраивала жизнь так, что зарплата была ее основной финансовой опорой. Скорее всего, голодать ей не придется, но всегда надо будет хорошенько думать, прежде чем купить новую пару обуви. С любимыми котами она будет жить в однокомнатной квартире, где зимой всегда довольно прохладно.

А Мэри по-настоящему разбогатела.

Как и всякого здравомыслящего человека, ее беспокоила проблема сохранения капитала, но она не позволяла этому беспокойству подавлять все прочие позиции ее финансовой философии. Она шла на риски. После болезненного старта Мэри стала замечать, что некоторые ее рискованные вложения окупаются. Она преуспела на быстро растущем фондовом рынке 1960-х годов, но самые успешные ее спекуляции оказались связаны с золотом.

Желтый металл стал доступен гражданам США в качестве средства инвестирования в 1971 году, когда президент Никсон разорвал официальную связь между золотом и долларом. До этого цена была фиксированной, на уровне $35 за тройскую унцию. После действий президента цена подскочила, а Мэри отреагировала быстро. Вопреки советам многих консервативных консультантов она успела купить выраженные в золоте активы по различным ценам в диапазоне от 40 до $50.

К концу десятилетия цена достигла $875 за унцию. Мэри продала большую часть своих активов по цене около $600. Раньше она была обеспеченной, а теперь стала богатой.

У нее есть дом, коттедж для отдыха и земля на одном из Карибских островов. Она проводит много времени в путешествиях, конечно же, первым классом. С работы она давно ушла. Как она объяснила Джеральду Лоэбу, ее заработная плата стала играть второстепенную роль в ее финансовом положении. Одни только дивиденды по акциям превышали годовую зарплату, поэтому казалось нецелесообразным тратить пять дней в неделю на труд в офисе. Правда, из-за своих финансовых дел Мэри на протяжении многих лет приходилось пребывать в беспокойстве, пожалуй, намного более сильном, чем испытывала Сильвия. И возможно, это станет для Сильвии некоторым утешением в ее скромной старости. Сильвии не приходилось ложиться спать, гадая, проснется она богатой или бедной. Она всегда могла оценить свое финансовое положение в следующем году или через десять лет. Оценки не всегда были точными, особенно в те годы, когда стоимость ее облигаций таяла, как лед на солнце, но, по крайней мере, приблизительными. Это должно было ее утешать.

Мэри, напротив, всегда могла строить разве что безумные догадки насчет своего финансового будущего в те годы, когда зарабатывала свое состояние. Несомненно, в некоторые ночи она спала плохо или не спала совсем. Были времена, когда она чувствовала страх.

Но вы уже знаете, что она получила взамен.

Самые известные спекулянты с Уолл-стрит открыто признавались, что беспокойство стало значительной составляющей их жизни. Мало кто из них говорит об этом с целью пожаловаться – напротив, они почти всегда исполнены бодрости. Потому что им это нравится.

Одним из самых великих спекулянтов был Джесси Ливермор, процветавший на Уолл-стрит в начале XX века. Статный, светловолосый Ливермор собирал вокруг себя толпы, где бы ни появлялся. Его одолевали просьбами о советах по инвестициям, за ним вечно гонялись репортеры газет и журналов в надежде услышать от него мудрые слова, которые можно цитировать. Однажды к нему подошел серьезный молодой корреспондент и спросил, стоят ли миллионы долларов тех усилий и борьбы, через которые приходится к ним идти. Ливермор ответил, что очень любит деньги, поэтому они, безусловно, того стоят. «А как же ночи, в которые биржевой трейдер не может уснуть? – допытывался репортер. – Что же это за жизнь, если вы все время на нервах?»

«Малыш, вот что я тебе скажу, – ответил Ливермор. – Чем бы ты ни занимался, тебе придется сталкиваться с болью. Если ты разводишь пчел, тебя будут жалить. В моем случае приходится все время волноваться. Либо так, либо ты останешься бедным. Если уж выбирать между беспокойством и бедностью, я предпочту беспокойство».

Ливермор, который четырежды зарабатывал и терял огромные состояния, спекулируя акциями, не только смирился с состоянием тревоги, но и, похоже, упивался им. Однажды вечером они с Фрэнком Генри пили в баре, и Ливермор внезапно вспомнил, что сейчас должен быть на званом ужине. Он позвонил хозяйке, извинился, затем заказал еще выпивки и объяснил Фрэнку Генри, что становится рассеянным и забывчивым всякий раз, как увлекается рискованной игрой на рынке. Фрэнк Генри заметил, что, по его наблюдениям, Ливермор непрестанно участвует в рискованных предприятиях. Тот охотно согласился. Если в какой-то момент он и не пребывал в гуще рыночных процессов, то обдумывал полдюжины сделок, которые планировал совершить на следующей неделе.

Он признался, что переживает все время, даже во сне, но для него это нормально. «Я сам этого хочу, – сказал он. – Не думаю, что жизнь приносила бы мне и половину той радости, которую приносит сейчас, если бы я всегда знал, насколько богат буду завтра».

Фрэнк Генри постоянно вспоминал и цитировал эти слова десятилетия спустя. В них выражается философия первой аксиомы. К сожалению, у Джесси Ливермора не было остальных аксиом, которые бы ему помогли, и его жизнь закончилась трагично. Позже мы о нем еще вспомним.

* * *

У вас может сложиться впечатление, что биржевой спекулянт всю жизнь балансирует на краю пропасти. Это не так. Да, бывают моменты, когда вас трясет от волнения, но такое случается редко и обычно длится недолго. В большинстве же случаев вы будете беспокоиться ровно в той степени, которая делает жизнь ярче. Уровень риска, о котором мы здесь говорим, на самом деле не столь велик.

Практически все финансовые манипуляции, цель которых – получение прибыли, связаны с определенными рисками, независимо от того, называете ли вы себя спекулянтом. Единственная почти беспроигрышная стратегия обращения с деньгами, которой вы можете воспользоваться, – положить их на процентный банковский счет, сберегательный депозит или вложить в государственные облигации. Но даже в этом случае есть риски. Банк может обанкротиться. И если это произойдет, Федеральная корпорация по страхованию вкладов (FDIC) возместит ваши потери, но только после долгой задержки и без процентов. А если десятки банков рухнут в результате общенациональной экономической катастрофы, то даже FDIC не сможет выполнить взятые на себя обязательства. Просто потому, что тоже обанкротится. Никто не знает, что случится с деньгами вкладчиков в такой ситуации. К счастью, вероятность ее возникновения очень мала. Банковский вклад – инвестиция с минимальными рисками среди всех доступных в этом непредсказуемом мире.

Однако поскольку риски невелики, доходность тоже невысока.

* * *

В поисках высокой доходности люди вступают в более рискованные, азартные игры со своими деньгами. И как ни странно, большинство тех, кто такими играми занимаются, этого не признают. Они делают вид, что ведут себя очень расчетливо и разумно. Они не подвергают себя рискам. Они не спекулируют, они – это страшное слово произносится шепотом! – не играют. Нет, они «инвестируют».

Предполагаемую разницу между инвестированием и спекуляцией стоит рассмотреть подробнее, поскольку она может стать помехой для тех, кто хочет разобраться в первой аксиоме. Мы, изучая цюрихские аксиомы, предпочитаем честно называть себя спекулянтами. Из-за этого вы можете подумать, что вас уже подталкивают или будут подталкивать к тому, чтобы брать на себя дикие и безрассудные риски. Вы можете подумать: я лучше буду инвестором, а не спекулянтом. «Быть инвестором» звучит безопаснее.

На самом же деле разницы нет. Как прямым тестом выразил это Джеральд Лоэб: «Все инвестиции – это спекуляции. Разница лишь в том, что одни признают это, а другие – нет».

Это как разница между ранним обедом и просто обедом. В любом случае вы едите тот же сэндвич. Единственное отличие в том, какое впечатление вы хотите создать.

Люди, которые предлагают консультации по управлению личными финансами, почти всегда называют себя консультантами по инвестициям, а не консультантами по биржевым спекуляциям. Это звучит более серьезно и солидно (а также позволяет брать более высокие комиссионные). Списки рекомендаций по покупке акций, информационные бюллетени и деловые журналы, где описываются различные биржевые отрасли, почти всегда называют себя «инвестиционными» изданиями. Но все они посвящены спекуляциям, как и цюрихские аксиомы. Издатели просто не любят в этом признаваться.

Существует даже класс ценных бумаг, который финансовые эксперты любят называть «инвестиционным». При таком названии они кажутся чем-то очень достойным, внушающим благоговение и сверхнадежным. Консультант, рассказывающий о таких ценных бумагах торжественным тоном, может убеждать новичка в том, что речь идет о высокодоходных вложениях без рисков, которые тот так долго искал.

Например, акции IBM. Как известно, IBM – самая голубая из «голубых фишек». На Уолл-стрит компанию прозвали «голубым гигантом». Вам не кажется, что покупать такие ценные бумаги, как акции IBM, совершенно безопасно?

Конечно. Только если бы вы купили акции IBM по максимальной цене в 1973 году, когда их расхваливали почти все финансовые консультанты мира, вам пришлось бы ждать девять лет, чтобы получить возможность вернуть свой капитал. И лучше бы вы просто хранили деньги дома под подушкой.

Безрисковых биржевых спекуляций не существует – независимо от того, насколько солидным нам кажется потенциальное вложение. В качестве другого примера возьмем General Motors. Ее акции тоже обычно фигурируют в списках брокерских рекомендаций ценных бумаг инвестиционного класса. Присутствовали они в этих списках и в 1971 году, когда все считали, что GM скоро покорит весь мир.

Все говорили, что ни о каких спекуляциях в этом случае речи не идет. Что акции General Motors покупают даже консервативные исполнители по недвижимости для сирот. Это были инвестиции.

Но что-то с этими замечательными ценными бумагами инвестиционного класса пошло не так. Если бы вы купили их на пике популярности в 1971 году, то все еще ожидали бы возможности хотя бы вернуть вложенные средства.

Можете называть это инвестициями, но суть не изменится: азартная игра остается азартной игрой. Пожалуй, это стало общеизвестным фактом во время катастрофы 1929 года, когда вся Уолл-стрит внезапно превратилась в колесо гигантской рулетки, пожирающей деньги игроков с ужасающей скоростью. От судьбы солидных акций инвестиционного класса можно разрыдаться. Цена акций Центральной железнодорожной компании Нью-Йорка упала с $257 за штуку в 1929 году до $9 три года спустя. Акции компании Radio Corporation, прародительницы RCA, рухнули с 574 до $12. И наконец, тогдашней General Motors – с 1075 до $40 за штуку.

Лоэб прав, все инвестиции – это спекуляции. Вкладывая ваши деньги, вы рискуете. Вы биржевой спекулянт, независимо от того, покупаете акции GM или другие. Пора уже это признать. Нет смысла пытаться себя обмануть. Вы сможете лучше понять устройство этого мира, когда хорошо разбираетесь, на что идете.

Цюрихские аксиомы посвящены спекуляциям и не скрывают этого. Они не призывают бестолково идти на риски, а лишь называют вещи своими именами.

Вспомогательная аксиома № 1
Всегда играйте на значимые ставки

«Делай только такие ставки, какие можешь позволить себе потерять», – учит старая поговорка.

Вы слышите ее в Лас-Вегасе, на Уолл-стрит и везде, где люди рискуют своими деньгами, чтобы преумножить их количество. Вы читаете об этом в книгах по инвестициям и в рекомендациях по управлению финансами от консультантов с традиционным мышлением, таких как Сильвия Портер. Повторяют эту фразу так часто и по любому поводу, что благодаря такому повторению она стала восприниматься как истина – точно так же, как стереотипное представление психиатров о необходимости искать душевный покой.

Но прежде чем взять эту фразу на вооружение, стоит тщательно к ней присмотреться. То, как большинство людей ее понимает, дает почти стопроцентную гарантию плохих результатов.

Какую сумму вы можете позволить себе потерять? Большинство определило бы ее как «сумму, потеря которой не причинила бы мне серьезного ущерба», или «сумму, в случае потери которой мое финансовое благополучие не будет серьезным образом подорвано».

Короче говоря, доллар или два. Двадцать баксов. Несколько сотен. С такими суммами многие представители среднего класса могут позволить себе безболезненно расстаться и поэтому пускают их на биржевые спекуляции.

Но посмотрите вот на что. Если вы делаете ставку в $100 и удваиваете эту сумму, вы все равно остаетесь бедны.

Единственный способ обыграть систему – делать значимые ставки. Нет, вы вовсе не должны ставить на кон суммы, потеря которых сделает вас банкротом. В конце концов, вам нужно платить за жилье и чем-то кормить детей. Просто надо избавиться от страха понести ощутимые потери.

Если сумма настолько мала, что ее потеря не имеет для вас никакого значения, то и прибыль, которую она принесет, также будет незначительной. Единственный способ получить крупную отдачу, делая небольшие ставки, – это участвовать в очень рискованных предприятиях. Например, вы можете купить лотерейный билет за один доллар и выиграть миллион. Об этом приятно мечтать, но шансы, что выигрыша не случится, удручающе высоки.

При нормальном ходе спекулятивной игры, вступая в нее, вы должны быть готовы хотя бы немного пострадать. За суммы, которыми вы рискуете, вы должны понервничать.

Возможно, вы предпочтете начать с малого, а затем, по мере приобретения опыта и уверенности в своих душевных силах, наращивать уровень беспокойства. Всякий спекулянт находит свой уровень допустимого для него риска. Некоторые, вроде Джесси Ливермора, делали ставки настолько безоглядно, что и разорялись с потрясающей скоростью – и, как мы уже отмечали, с Ливермором это происходило четырежды. Риск, на который он шел, был настолько велик, что казался опасным другим спекулянтам, даже очень опытным. Фрэнк Генри, наблюдавший за рискованными играми Ливермора, возвращался домой, изумленно качая головой. «Этот человек сумасшедший!» – говорил Фрэнк Генри. Его собственный уровень допустимого риска был ниже. Однажды он подсчитал, что если бы все его вложения в рискованные предприятия разом обратились в прах, то, когда пыль рассеялась, его состояние сократилось бы примерно вдвое.

Он потерял бы половину. Но, с другой стороны, столько бы и сберег. Для него оптимальный уровень беспокойства был таким.

Еще одним человеком, который верил в то, что играть следует на значимые ставки, был нефтяной магнат Пол Гетти. Его история поучительна. Большинство людей, похоже, считают, что он унаследовал от отца огромное состояние, или, как минимум, начальный капитал. Факты это опровергают. Пол Гетти заработал эти колоссальные суммы самостоятельно, начиная как обычный биржевой спекулянт из среднего класса вроде нас с вами.

Его крайне раздражало представление людей о том, что жизнь все преподнесла ему на серебряном блюдечке с голубой каемочкой. «Откуда только они это взяли?» – кричал он как-то раз в моем присутствии. (Я познакомился с ним в редакции Playboy. Он был акционером компании-учредителя журнала и за несколько лет написал для рубрики бизнеса и финансов тридцать четыре статьи. Для него это было вроде передышки от нелегкой доли финансового магната.)

В конце концов он пришел к выводу, что баснословный размер его состояния заставил многих делать неверные предположения. Людям трудно поверить, что человек может начать со скромными средствами, какими располагает представитель среднего класса, и самостоятельно заработать миллиард.

Но именно это и сделал Гетти. Единственное преимущество, которое он имел перед вами или мной, заключалось в том, что начинал он во втором десятилетии XX века, когда все стоило дешевле, а налога на прибыль в США не было. Он не получил от своего скупого на эмоции и строгого отца никакой финансовой помощи, кроме пары небольших сумм, и те в долг. Наиболее ценной вещью, полученной им от отца, были не деньги, а наставления.

Отец Гетти, Джордж, был юристом и биржевым спекулянтом-самоучкой, он разбогател во время нефтяного бума в Оклахоме в начале века и выработал свои правила игры, напоминающие отдельные цюрихские аксиомы. Он был человеком с твердыми, непоколебимыми убеждениями, основанными на трудовой этике. Как писал Пол в журнале Playboy, Джордж отвергал любые мысли о том, что сына успешного человека следует баловать или давать ему деньги даром, когда он стал достаточно взрослым для того, чтобы самостоятельно зарабатывать на жизнь. Поэтому молодой Пол отправился искать собственное счастье в одиночку.

Поначалу он хотел стать дипломатом или писателем, но любовь отца к биржевым спекуляциям передалась ему по наследству. Его тянуло в Оклахому, ближе к нефтяным месторождениям. Поработав там разнорабочим и заправщиком бурового инструмента, он скопил несколько сотен долларов. И чем больше становилась сумма, тем сильнее было желание ею рискнуть.

Тогда он продемонстрировал свою приверженность принципу, лежащему в основе вспомогательной аксиомы № 1. Он научился этому принципу у своего отца. Всегда играй на значимые ставки.

Он мог бы купить крошечный пай в нефтяной компании за $50, а то и дешевле. Недостатка в возможностях не было. В нефтеносном районе тогда крутилось полно и людей, готовых бурить скважины наудачу, и спекулятивных синдикатов, и всем требовались деньги для продолжения буровых работ. Они были готовы продать любые самые мизерные доли акций любому, у кого есть несколько лишних долларов. Но Гетти знал, что никогда не разбогатеет, делая крошечные вложения. Он решился на нечто большее. Рядом с деревушкой Стоун-Блафф один из нефтяных спекулянтов продавал половину своей компании, арендующей нефтеносный участок, и Гетти заинтересовался. Он решил вложить деньги в это предприятие и поставил на кон $500 – почти все свои сбережения. Никто не предложил больше, и так Пол Гетти официально занялся нефтяным бизнесом.

В январе 1916 года из первой пробной скважины на арендованном участке забила нефть. Скважина давала более 700 баррелей сырой нефти в день. Вскоре Гетти продал свою долю в этом бизнесе за $12 000, и уже эти деньги стали основой его легендарного состояния.

«Конечно, мне повезло, – говорил он много лет спустя, вспоминая давнее судьбоносное для него событие. – Я мог и проиграть. Но даже если бы так случилось, это не изменило бы мою убежденность в том, что я верно поступил, используя свой шанс, довольно большой, и дав себе возможность получить нечто интересное. Возможность, надежду… Если бы я отказался рисковать, надежды у меня бы не было».

Он добавил, что даже проигрыш не стал бы концом его мира. Он накопил бы еще денег и попробовал снова: «В общем, мне казалось, что я могу выиграть намного больше, чем проиграть. Если я выиграю, это будет замечательно во всех смыслах. Если проиграю, будет больно, но не так уж и сильно. Главное, что я иду в верном направлении. А как бы поступили вы?»