Текст книги "Гринвуд"

Глава 17

Алдерцы принесли заказанное, даже больше. Добавили лимон, от сока которого с легкостью сводило скулы у самого крепкого мужика, ну разве что некоторые элгландцы могли такому противостоять, поскольку пивали гадости и похуже.

Волчонок стащил с кухни небольшую кастрюлю и, залив виски, мелко накрошил ингредиенты. Чтобы спирт не испарялся, облепил крышку особым тестом, которое, засохнув, стало тверже камня. По вечерам ребята нагревали кастрюлю, стараясь не доводить до кипения, чтобы не сорвало крышку. Оба сгорали от нетерпения, периодически приходилось друг друга останавливать, но через пять дней терпение кончилось у обоих.

После отбоя, когда окно было надежно завешено, а щели в дверях законопачены, Лиам начал счищать засохшее тесто при помощи молотка и зубила. Ко времени окончания работы два мелких камушка ударили в оконное стекло. Лиам притушил керосиновую лампу и, открыв окно, втянул Волчонка с двумя большими утюгами в руках. Они были полны свежих ярко-оранжевых угольков, и можно было рассчитывать, что этого хватит, чтобы продержать их горячими час-другой.

Один отрывной календарь уполовинили. Чтобы создать реалистичную картину, Лиам лично обрывал по одному листу мягкой бумаги. На одном таком листе и провели эксперимент. Керосиновую лампу включили поярче. Волчонок аккуратно обмакнул широкую кисточку в настойку и несколькими росчерками обмазал листик календаря с двух сторон. Положил его на широкую стальную пластину, и Лиам сверху прошелся утюгом. Бумага стала жестче и желтее, что не имело особого значения. Волчонок поднес лист к лицу, понюхал и лизнул. По тому, как скривилось его лицо, было понятно, что первая часть замысла удалась. Правда, дальше пошла робота с необорванными листами. Стало труднее, но ребята собирались обработать таким образом только несколько первых страниц.

Больших усилий для того, чтобы узнать, какое вино пьет по утрам Лерой, прилагать не требовалось. Об этом и так судачила вся академия. Генерал с самого утра заправлялся крепленым, а Лерой попивал полусладкое, дабы и генералу сделать приятное, и трезвым остаться. Завтрак обычно проходил в гостиной генерала за старинным дубовым столом. После генерал отдыхал, а Лерой направлялся на обход академии.

– Завтра утром, – шепнул Лиам Полу в коридоре общежития.

– Будет весело?

– Будет больно и очень, очень обидно.

– Надеюсь на это.

– Нужна диверсия.

– Какая?

– Нужно вот эту, – Лиам показал пыльную винную бутылку из зеленого стекла, – заменить на бутылку для Лероя. Лучше всего это сделать на кухне, вот шумовые гранаты. Мы с Волчонком займемся другой частью плана.

По большому счету инженерам не нужна была хорошая физическая подготовка, как остальным курсантам, но Брик велел гонять их до седьмого пота. Поэтому раз в неделю ребята поднимались ни свет ни заря, надевали пехотные ранцы и наматывали круги вокруг парка. На этот раз Райан и Пол отсутствовали по причине отравления. Кроме наставника, никто в это не поверил. Но симулировали ребята превосходно, Райана даже раз вырвало. В назначенное время в кухню влетело две самопальные шумовые гранаты, до чертиков перепуганные повара повыскакивали из помещения как пробки из шампанского, а ребята под шумок заменили бутылку.

Лиам с Волчонком по-быстрому отмотали четыре круга и первыми отправились мыться. Следовало сделать это до того, как проснется вся академия и толпы курсантов повалят в столовую. Но парни спешили не поэтому. По дороге они умышленно заблудились и прибрели к дому наставников. Весь верхний этаж занимали апартаменты генерала. В последнее время ему стало тяжело спускаться и подниматься по лестнице, и на Лероя легло еще больше обязанностей. Нельзя сказать, что это его тяготило, ведь с обязанностями он получил больше власти. Кстати, апартаменты Лероя занимали больше трети второго этажа. Поговаривали, что у него, как и у генерала, собственный туалет. Не обычный ночной горшок, как у остальных, а «дырявый трон» с мягкой обивкой в отдельной комнате. Под ним, конечно, просто большой горшок, но дело не в этом, личный туалет – символ роскоши и власти, которой обладал Лерой в академии. Ведь он не выносил нечистоты, как остальные наставники. Этим занималась прислуга.

Когда два повара с большим подносом вошли в дом наставников, Лиам с Волчонком отыскали незапертое окно на втором этаже и, скинув ранцы, направились к нему. Волчонок стянул сапоги и влез Лиаму на руки. Дальше, ухватив друга за ступни, как заправский цирковой акробат, Лиам натужно крякнул и выпрямил руки. Все равно Волчонок не доставал, пришлось бросать маленькую стальную кошку на подоконник, чтобы забраться в окно. Стальные шипы впились в дерево и оставили два глубоких следа. По-другому не получалось.

Первым делом, забравшись внутрь, Волчонок прислушался. Было тихо. Он быстро прошвырнулся по комнатам, нашел туалет. Действительно – «дырявый трон», вместо привычного задницам всей академии справочника фермера висит отрывной календарь. Лиам так и не признался, откуда такая информация. Волчонок достал из внутреннего кармана свой календарь и повесил вместо старого. Листов в нем оставалось меньше, да и страницы были жестче и темнее, но к таким вещам обычно не присматриваются.

Вернувшись на подоконник, Волчонок сбросил кошку и натянул брошенные Лиамом сапоги. Прыгать на брусчатку босым было небезопасно. Волчонок, конечно, не собирался прыгать на пятки, но все же… Он жестом приказал Лиаму отойти и спрыгнул. Потом изо всех оставшихся сил ребята рванули мыться, но прийти первыми все равно не получилось.

Тем временем генерал с Лероем прикончили ягнятину, щедро приправленную винным уксусом, и перешли к тушеным почкам. А когда Лиам с Джоном закончили омовение, за дубовым столом перешли к напиткам. Лерой почувствовал неладное уже после первого бокала. Он все еще пытался вежливо поддакивать начальнику, но живот скрутило так, что слезы навернулись. Вежливо сославшись на проверку и изобразив служебное рвение, Лерой оставил генерала. Едва Брик подумал, как же ему повезло с адъютантом, Лерой молнией полетел в туалет. А еще через пару минут вся академия услышала дикий вопль.

Глава 18

Отгремел отбой тазик коменданта, и через пару минут в дверь аккуратно постучали.

– Кто? – тихо спросил Волчонок.

– Пол с Райаном, – так же тихо ответили за дверью.

– Что было в бутылке? – спросил Райан, едва вошел в комнату.

Но Лиам только шикнул и начал занавешивать окно. Волчонок быстро и сноровисто законопатил щели вокруг двери и зажег лампу.

– В бутылке было обычное вино со слабительным, – наконец ответил Лиам.

– Не заливай, – усмехнулся Пол. – Лерой полдня голосил.

– А до того, как его забрали в лазарет, выскочил на улицу в мокрых штанах, – добавил Райан. – Говорят, воняло.

– Ну, слухов сейчас много появится, – сказал Волчонок. – И это самое обидное.

– Так чего ж он орал? – не унимался Пол.

– А ты бы не орал? – Лиам протянул алдерцу листик. – Лизни.

– Тьху, мерзость, – скривился Пол.

– А он таким подтерся.

Сначала алдерцы не знали, как реагировать, а потом попадали на пол, едва сдерживая смех – чтобы никто не услышал!

– Вы – лучшие! – со слезами на глазах заключил Райан.

– Все, ребята, производим вас в почетных алдерцев, – добавил Пол. – Не дай бог, Ратлер тронет – сотрем в порошок.

– Было бы хорошо сохранить все в тайне.

– Мы могила, – заверил Лиама Райан.

– А что с настоящей бутылкой сделали? – спросил Волчонок.

– Себе оставили.

– Надо выбросить, – серьезно сказал Лиам.

– Полную? – ужаснулся Райан.

– Не обязательно, – улыбнулся Волчонок.

– Так я принесу?

– Неси, надо отпраздновать, – кивнул Лиам, прикручивая вентиль лампы.

Внешне Лиам с Джоном оставались спокойными и веселыми, но на самом деле напряжение не покидало их. Они надеялись причинить Лерою боль и унизить, но тихо. Теперь же мокрые штаны видела треть академии. Он опозорился публично и никогда не простит. Теперь не надо скрывать произошедшее и можно открыто задавать вопросы. До окончания учебы Лиам с Волчонком заимели нового врага, куда более опасного, чем тупой Ратлер.

Но следующий день прошел спокойно, за ним еще один, а потом еще один. Пролетела неделя, и ребята успокоились. Кроме того, близился день рождения Лиама, и ребята все чаще стали пересчитывать припасенные на крайний случай фунты. На свой семнадцатый день рождения Лиам Гринвуд намеревался стать мужчиной. Расценок, конечно, не знал, догадывался, что заведение не из простых, поэтому потребуется как минимум полфунта, если не все два. Бешеные деньги, но оно того стоит, решил для себя Лиам.

Глава 19

Восемнадцатого октября, в день рождения Лиама, ночь выдалась на удивление темной. Как раз то, что надо. Веревка была заранее выкрашена в черный цвет и совершенно незаметна на фоне темного камня общежития. Сняв опостылевшие мундиры и переодевшись в гражданку, ребята спустились на улицу через полчаса после отбоя. Быстро прошмыгнули через парк, к превеликому удовольствию Лиама не увидев ни одного фэйри. Через высокий каменный забор им помог перебраться старый раскидистый клен. С обратной стороны, подальше, камни образовывали вполне приличные ступеньки, так что с дорогой обратно проблем не должно было возникнуть.

Лиам весь был в предвкушении, его била крупная дрожь, как хорошего рысака на старте, а вот Джон оставался подозрительно спокойным. Впрочем, это не первая вылазка, и волноваться пока причин не имелось. Сразу за парковым забором начинался пригород. Небольшие, но довольно уютные домики с участком грядок позади и цветами перед забором. Раньше в пригороде жили в основном рабочее джентри и богатые простолюдины, сейчас же этот район полностью заняли простолюдины.

После революции мало кто удосуживался заниматься стройкой. А когда поветрия выкосили большую часть оставшихся в живых – и подавно. Прекрасных домов и так хватало. Поэтому народ больше ломал и сносил соседские, чтобы расширить свои владения. А вот города пострадали больше, но сначала временное правительство, а после лично канцлер постановили восстановить их. Часть зданий, которые держались в основном магией, пришлось снести, но большинство других восстановили. Пока селяне хватали земли, которые не в состоянии обработать, зеваки и лентяи лезли в города. Нельзя сказать, что помогло, просто население городов осталось на прежнем уровне.

Лиаму и Волчонку понадобилось полтора часа, чтобы добраться до паба «Три лисы». И хотя на улице стояла глухая ночь, в полуподвальном помещении мерцало полдюжины керосиновых ламп. Больше всего поражало, что в столь поздний час публика собралась довольно приличная. Никто не буянил, хотя смеялись много, никто не лежал мертвецки пьяным в собственной блевотине, хоть пили здесь немало. Старенькие столы и лавки были протерты, отполированы до блеска, а девушки с подносами носили чистые передники. Пара посетителей в дорогих сюртуках спокойно соседствовала с парнями в латаных куртках.

На Лиама и Джона уставились несколько пар любопытных глаз, но надолго не задержались. Здесь народ не любил влезать в чужие дела. Причиной тому бармен, в руках которого большая пивная кружка смотрелась как чашечка для чая. А еще у него были глубоко посаженные глаза, в сочетании с кустистыми бровями да приглушенным светом ламп казавшиеся двумя темными провалами. Выглядело зловеще. Посетители предпочитали рассесться за столы и не занимать барную стойку. Но Лиам с Джоном не собирались задерживаться, поэтому уселись на высокие стулья. Бармен как ни в чем не бывало продолжал протирать оловянную кружку, не обращая на посетителей внимания.

– Нам бы джину с вишенкой, – тихонько попросил Лиам.

– Девушек? – Бармен сделал такое лицо, будто его оторвали от любимого занятия. Лиам кивнул. Громила поставил кружку под стойку и отыскал взглядом девушку с подносом. Прибежала, едва заметив взгляд шефа. – Проводи наверх.

– Так-так-так… – громко и злорадно прозвучало за спинами ребят. От вопиющего нарушения местного этикета посетители разом уставились на вошедшего. Все, кроме Джона и Лиама. Они давно знали и этот противный голос, и эту многообещающую фразочку. – Как говорят, на воре и шапка горит. Только вы двое и не повернулись. Лиам Гринвуд и Джон Вулфи, наконец-то вы дали мне повод…

Понимая, что попались, Лиам с Джоном медленно повернулись.

– Зашли промочить горло, сэр? – не поднимаясь со стула, спросил Лиам.

– Встать! – заорал Лерой и стал красным, как мундиры стрелков. Ребята обреченно переглянулись и нехотя слезли со стульев. – Разве я разрешал говорить, мразь? – Лерой подошел к Лиаму вплотную, стараясь, как прежде, смотреть на него сверху, но с удивлением заметил, что теперь они одного роста, и резко переключился на менее рослого Волчонка: – Марш на выход, ублюдки!

– Это «Три лисы», сэр, – тихим, раскатистым басом произнес бармен. Слова послужили посетителям сигналом вернуться к своим разговорам, а бармен вновь взялся невозмутимо протирать большую оловянную кружку. – Посетители могут оставаться здесь столько, сколько пожелают сами.

– Ты что, сдурел? – искренне удивился Лерой. – Проблем хочется или мундир не разглядел?

Олово в руке бармена согнулось и хрустнуло.

– Ну вот, теперь вы мне должны за кружку, сэр. – Темные провалы глаз уставились на Лероя, и тот невольно вздрогнул. – Доктор говорит, мне нельзя волноваться, – доверительно продолжил бармен.

От страха Лерой схватился за револьвер, но, пока вытащил, половина посетителей положила свои пистолеты на столы. Это еще больше напугало Лероя.

– И сколько я должен?

– Два пенни сэр. – Бармен взялся протирать новую кружку, а Лерой отыскал в кармане шестипенсовик и бросил ему.

– Сдачу оставь, я заберу вот этих.

– Они посетители, сэр, – с холодной вежливостью напомнил бармен.

– Хорошо! Я подожду снаружи, но, если не выйдете сразу за мной, я вас запорю до полусмерти. – Лерой развернулся и быстрым шагом вышел вон, сильно хлопнув дверью.

– Ну и что делать будем? – спросил Лиам Волчонка.

– Нужно выходить… – вздохнул тот. – Возможно, почувствует победу да меньше плетей пропишет. Только нужно выглядеть униженными. И не возражать.

– Это в мой огород камень? А сам-то язык сумеешь удержать?

– Постараюсь.

– Тогда придется обойтись без вишенки, – уныло произнес Лиам.

Бармен воспринял это как пожелание и пожал плечами, потом взял бутылку и налил две стопки чистого джина.

– За Лероя, – рассмеявшись, Волчонок поднял стопку.

– Чтоб ему всю жизнь икалось, – добавил Лиам. Парни опрокинули стопки, и Лиам, морщась, полез за мелочью.

Бармен придержал жестом и показал шестипенсовик.

– Уплачено.

– Ну и ну! Лерой заплатил за нашу выпивку, – улыбнулся Джон. – Это стоит хорошей порки. – В последний раз улыбнувшись, ребята напустили на себя унылый, подавленный вид и вышли из паба.

– Привет, ублюдки! – весело поздоровался с ними Ратлер.

– А ты здесь откуда? – поразился Джон.

– Курсант Ратлер, как и курсанты Нэш и Симпсон, сопровождают меня во время ареста, – ухмыльнулся Лерой с видом победителя. – Я рассчитывал, что такая компания окажется наиболее приятной. – Уж в чем, в чем, а в недостатке ума Лероя не упрекнешь. Скотина изрядная, но скотина умная. Поэтому изображать уныние стало намного проще. – Следуйте за мной. – Лерой ловко вскочил на свою лошадь и пустил ее шагом.

Конвоиры с удовольствием тыкали ребят в спину окованными медью дубинками и сыпали оскорблениями. Даже идиоту было понятно, это ради удовольствия, а не чтобы подогнать пленников. Только Лерой делал вид, что ничего не замечает. Так и плелись за лошадью, пока наконец Лерой не остановился в глухом переулке.

– Ну что, ребята, здесь и ответите.

Лиам с Джоном насторожились.

– Подумаешь, в город выбрались, что здесь такого? – прогнусавил Лиам.

– Не валяйте дурака, знаете, о чем я! Ведь кросс первыми пробежали, а мыться пришли вторыми. Времени достаточно, чтобы все провернуть.

– Провернуть что? – не перестал удивляться Джон.

– Похвально, – со злостью в голосе произнес Лерой. – Играете до конца, да только больше некому. Никому из этой толпы идиотов не хватило бы ума провернуть такое. Вы меня унизили, и теперь я отвечу. Вас изобьют. – В голосе Лероя начали проскакивать довольные нотки, и чем дольше говорил, тем больше в его голосе было довольства. – Парни вас изобьют, сильно, пока не начнете харкать кровью. Сначала я подумал, это тупая жестокость, но потом идея увлекла меня настолько, что я смирился. Но это еще не все! Разденетесь догола и напьетесь проносного, или вас напоят, а когда припретесь в академию голые, избитые и грязные, я с превеликим удовольствием назначу по сотне плетей, чтобы не позорили курсантский мундир.

– Тогда расскажем о том происшествии во всех подробностях, – не выдержал Волчонок. – Ведь пока никто не знает, что случилось на самом деле. А мы расскажем.

– Можем добавить парочку пикантных мелочей. Выдуманных, но кто узнает? – поддержал друга Лиам.

– После того, как опозоритесь, никто вам не поверит. Ратлер!

– Да, сэр?

– Приступайте.

Глава 20

Ночь была темной, как густые чернила, что Лиам воспринял как благословение, когда вылезли из окна, но сейчас понял: это проклятие. И он, и Джон были хорошими бойцами. Конечно, у Ратлера и приживал кулаки больше, да и силой природа не обидела, но вот фехтовальщики плохие. Только в темноте не нужно обладать особым мастерством. За себя Лиам не переживал – зрение позволяло многое, хуже придется Волчонку.

Не дожидаясь атаки, он пнул Симпсона в коленку и выхватил дубинку. Бросил ее Джону, но друг не смог сориентироваться, и дубинка, отскочив от руки, покатилась по брусчатке. Тем временем Лиам заехал в ухо Нэшу и отобрал его дубинку. Волчонок упал на землю в поисках своей дубинки, и сокрушительный удар Ратлера пришелся в пустоту. Изворачиваясь как юла, Лиам колотил Нэша и Симпсона, к счастью, эта парочка нанароком закрыла Ратлера и Джона. Остановиться парень не мог, ведь любой случайный удар мог отправить его на землю, а там уже затопчут ногами.

Лиам не зря хвалил мастерство Джона Финли. Друг имел талант и пользовался им во всю. Завладев дубинкой, даже в кромешной тьме сумел парировать три быстрых удара противника. Дубинка была тяжеловата, и очень быстро Джон начал уставать. Но самая большая проблема была в том, что Лерой понял – план не удался. Он испугался и разозлился. Достав коробок спичек, чиркнул. Темнота расступилась. Порыв ветра потушил огонь, но Лерой увидел, как лупит безоружных противников Лиам, а Джон успешно противостоит Ратлеру.

Когда погасла спичка, рука подвела Волчонка, он не успел отвести дубинку, и мощный удар Ратлера выбил ее. Дерево с грохотом покатилось по мостовой, и Лерой подумал, что последний его человек остался безоружным. Злоба, как пар, что срывает крышку с чайника, переполнила парня. Волчонок получил сокрушительный удар в челюсть и мешком полетел на землю. Лерой зажал коробок в зубах, в левой руке – две спички, правой же неспешно вытянул револьвер.

И вдруг с десяток кошек выскочили в переулок. Пять теней с острыми как бритва когтями налетели на Ратлера, не давая ему ударить Джона, несколько прыгнули на головы Нэшу и Симпсону, а еще две впились когтями в шею лошади. От боли и испуга скотина дернулась. Лерою пришлось выбросить спички и ухватиться за поводья. От рывка он инстинктивно сжал зубы и раздавил коробок, но револьвер не выпустил.

– Джон! – крикнул Лиам, видя, как тяжелая дубинка, подмяв под себя кота, опускается точно на голову другу. Тысячи бабочек разорвали трепетом нутро. Он не стал сопротивляться. Пускай придет жестокая боль, в этом состоянии он способен на многое. Ратлер не целил в Волчонка, просто отбивался от кошек. Не видел этого и Лерой, но, поняв, что это шанс, дважды пальнул на звук. От первого выстрела свалился Нэш, от второго Лиам. Дико завизжав, прыгнул кот. В полете превратился в пака и рубанул Лероя по шее глефой.

Глава 21

– Не шевелись, не шевелись, тебе говорят! – Голос был приятным, как шелест листьев под легким ветерком. Он выражал приказ, но звучала в нем одновременно и забота.

Лиам медленно открыл глаза.

– Розалия, – узнал он старушку-фэйри в цветочном одеянии.

– Правильно, дорогой.

– Почему я вас слышу? – спросил Лиам и поморщился от сильнейшей головной боли.

– Потому что мы устранили причину проблемы. Вот. – Розалия показала рюмку, на дне которой, залитые джином, плескались куски серебра.

Лиам взял рюмку в руку, и его мозг начал медленно воспринимать абсурдность ситуации. Рюмка была обычной величины, кровать – нормальной, комната в которой он лежал – совершенно обычной, а старушка Розалия оказалась ростом с человеческую женщину. Ее тело прикрывали все те же одежды из огромных цветочных лепестков, а вот крыльев за спиной не наблюдалось.

– Ну и сильно же меня треснули… – сказал, улыбаясь, Лиам. – Стоп, в меня же стреляли! – осенило его.

– Ты в местной Феерии, парень. – Поняла причину замешательства целительница. – Тут все иначе, но только здесь у меня достаточно сил, чтобы вытянуть из тебя это. – Розалия кивнула на рюмку.

– А что это?

– Священное серебро. Сдерживало магию, не давало вырваться ей наружу. Вот почему охотники тебя не чуяли.

– Мое зрение оттуда же?

– Да. Насколько я поняла, у тебя очень странные врожденные способности. Сила уровня пэров.

– Что за сила?

– Твои предки наверняка часто использовали определенное комплексное заклинание. Они, скорее всего, были джентри, поскольку я не слышала о таких, как ты.

– Да объясните же толком.

– Все люди могут научиться колдовать.

– Так уж и все? – не поверил Лиам.

– Абсолютно, но простолюдину придется потеть всю жизнь, чтобы научиться зажигать сухую траву, а у джентри уйдет на это пара недель. Поэтому разница между джентри и простолюдинами так значительна; но первых мало, а вторых много… Вот между джентри и пэрами разница небольшая. Просто пэрам не нужно учиться некоторым заклинаниям. Самые древние роды герцогов и маркизов имеют простые способности. Например: управлять стихией, вызывать боль, становиться сильными. Они развивали способности поколениями, пока те не стали передаваться по наследству. Это не значит, что они перестали развиваться. С каждым поколением сила становится все больше и больше. Пэрам рангом пониже – графам, виконтам и баронам – в наследство передались способности того же плана, только послабее, поскольку развивались меньше, или комплексные заклинания типа обострения всех чувств, чтения эмоций ускорения роста растений, ощущение металлов.

– Значит, я такой же?

– Нет. Настолько сложные заклинания начали появляться всего лет четыреста назад. В своем роде ты такой – первый. Сила, скорость, реакция; усиленные чувства зрения, слуха и обоняния, да еще и ускоренная регенерация. Без этой способности я бы не смогла помочь.

– Волчонок ни за что не поверит, – сказал Лиам, чтобы отвлечься. Он и сам-то с трудом верил. С одной стороны, он не любил магию и трудно было избавиться от этого ощущения, но с другой – оказался особенным, первым, не таким, как все, а значит – лучше. Эти две стороны произошедшего терялись в хаосе вопросов, что свалились на Лиама. Как на самом деле умерла мама? Кем она была, кем был отец? Как изменится теперь жизнь? Костер? Поймет ли Волчонок? – Кстати, как он? – спросил Лиам.

– Извини… – виновато ответила Розалия.

Сердце Лиама оборвалось и с оглушительным грохотом свалилось в пятки.

– Что с ним?! – Лиам рывком сел, но тяжесть в голове свалила обратно. В глазах замелькали разноцветные круги, а в ушах зашумел ливень.

Чьи-то сильные руки прижали к постели.

Когда Лиам очнулся во второй раз, вместо целительницы увидел светловолосого фэйри. Длинные пряди серого чередовались с белым, издали могло показаться, что он просто седой. Здесь фэйри был выше Лиама на голову и значительно шире в плечах, поэтому понять, к какому роду он принадлежит, оказалось сложно.

– Ты кто?

– Комнол, – представился великан.

– А из каких фэйри, если не секрет?

– Пак. – Это удивляло, лицо принадлежало скорее трударю, чем вечному проказнику.

– Значит, ты был в той свалке, в переулке?

– Нет, были только молодые. Те, кого смог подбить Дуги. – Комнол неловко замолчал. – Он спас тебе жизнь…

– А Волчонок?

– Рана оказалась смертельной. Люди… – Комнол вздохнул. – Люди не живут с проломанным черепом.

Лиам закрыл глаза, изо всех сил сдерживая слезы и проклиная мир. Вдруг вспомнилось, как фэйри искали оторванную голову пака. Неужели ничего нельзя было поделать? Да нет же, бред! Друг жив! Лиам ущипнул себя за ногу, и слезы хлынули с новой силой. Не от того, что больно, а от того, что это не сон. Он не рыдал, не всхлипывал, просто лежал молча, а слезы пробивались сквозь закрытые веки и прочерчивали ручейки на щеках и висках. Комнол хранил траурное молчание и ждал, когда можно будет вновь обратиться к Лиаму.

– Как я уже сказал, Дуги спас тебе жизнь.

– От этого не легче…

– Ты хотел бы умереть?

– Я… – Лиам искал нужные слова. – Наверное, я просто не хотел слышать о смерти друга.

– Трудно смириться. Но я могу уверить: твой друг попал в небесную обитель героев.

– Откуда вы знаете?

– Мы любили и наблюдали за ним. А еще спросили тех, кто многое чувствует.

– Что стало с телом? – Лиам наконец открыл глаза.

– Похоронили в парке.

– И родители никогда не узнают, что случилось с сыном…

– Это лучше, чем оставить там, где труп оберут и разденут бродяги, а потом растерзают собаки.

– Вы ведь не поставили надгробие, – скорее утверждал, чем спрашивал Лиам.

– Посадили на могиле ель. Решили – подойдет.

– А что с уродами, которые на нас напали?

– Адъютант и двое вернулось в академию, а труп третьего остался в переулке.

– Это я его?

– Нет, адъютант стрелял на звук.

– Как они вообще нас нашли?

– В переулке за забором уже пару дней дежурил шпик, а после – шли по следу с собакой.

– Но собака не могла взять след на ровном месте.

– Дали понюхать вашу вещь.

– Да, ублюдку не откажешь в проницательности.

– Я больше не могу терять времени, скоро начнется суд.

– Суд?

– Будут судить Дуги.

– За что?

– Он ударил Лероя глефой по шее.

– Убил?

– Нет.

– Жаль. – Лиам скрипнул зубами.

– Если бы убил, суда не было бы.

– В чем его обвиняют?

– Попытка убийства, раскрытие личности перед смертным.

– Там было с десяток ваших.

– Но только Дуги принял свою настоящую форму.

– Я могу что-то сделать?

– Выступи в защиту. Ты помог в битве за портал, судья это учтет.

– Портал?

– Дуб – мост между Феерией и вашим миром.

– А что, если признают виновным?

– Изгонят и закроют вход в Феерию.

– Не очень-то сурово.

– Раньше было несурово. Тогда кругом жили аристократы, и мы питались магией вашего мира. Да раньше и не изгоняли, если смертному покажешься. Времена сильно изменились. Теперь без магии Феерии любой из нас очень быстро станет смертным.

– Человеком? – удивился Лиам. – Фэйри может стать человеком?

– Нет, останется фэйри, но может помереть от ран или яда, как человек. Остается только присягнуть темным. Они всегда принимали перебежчиков. Я против ничего не имею. Знавал даже парочку совершенно нормальных, но темные обязаны делать пакости людям. Обычно они выбирают негодяев…

– Боишься, Дуги не станет перебирать?

– Ты не видел темных паков. – Светловолосый покачал головой. – Они настолько увлекаются, что шутки могут закончиться смертью. Пока король Падуб не отправился на Дикий континент, держал подчиненных в узде, но сейчас темные распоясались не на шутку.

– Так Падуб сбежал вместе с Трусливым королем?

– И наш Дуб тоже. Короли фэйри тесно связаны с человеческими. После смерти ализонийского и рукийского королей остался только один монарх, за которым следовали люди.

– Трусливый король.

– Правильно.

– А почему…

– Позже, – перебил Лиама Комнол. – И так узнал о фэйри столько, сколько не узнавал ни один бримиец за последние шестнадцать лет. Суд скоро начнется. Поможешь тому, кто спас тебе жизнь?

– Сказано так, чтобы я чувствовал вину, если откажусь.

– Именно этого я и хотел, – признался светловолосый.

– Кто он тебе?

– Сын. Родился восемнадцать лет тому назад. Во времена, когда начали появляться первые крысы-охотники. – Последнее слово Комнол произнес, будто плюнул. Ненависть – но Лиам мог понять и как тревогу за сына.

– Где одежда?