Текст книги "Госпожа адмирал"

– А я, Вадик, на поверку оказалась наивной дурой, – криво усмехнулась Лиза. – Мне такой поворот и в голову не приходил.

– Ну, наивная ты или нет, теперь уже неважно. Надо решать, что делать будем!

– Да нет, Вадим! Нечего тут решать! Я им, как порядочный человек, предложила свой полный нейтралитет, а они мне, фигурально выражаясь, пощечину влепили!

– То есть вариант с мужниной женой в моем имении на Печоре даже не рассматривается?

– А ты бы такое стерпел?

Вопрос не праздный, и ответ должен быть по существу, а не «около того».

– Если только ради тебя, но ведь ты бы на это не согласилась…

– Ох, Вадим, Вадим! – Лиза тяжело вздохнула и начала шарить среди бумаг на столе в поисках папирос. – Как ты, ко мне в жизни никто не относился и не понимал меня так никто.

Она нашла, наконец, мятую коробку «Сальве» и коротко взглянула на Рощина, молча переваривавшего ее реплику.

– Курить будешь?

– Буду! – кивнул полковник. – Значит, дашь бой?

– Значит, сначала дам тебе, а потом уже в бой! – улыбнулась Лиза.

– То есть прямо здесь, прямо сейчас? – заинтересованно поднял бровь Рощин.

– А чего тянуть? Вон какой у меня здесь стол хороший…

Стол оказался и в самом деле годным в прямом и в переносном смысле тоже. Однако, возможно, дело было совсем даже не в столе, а в настроении. Гнев, бушевавший в душе Лизы и весь день не находивший себе выхода, благодаря магии момента легко преобразовался в страсть. И это была такая страсть, которая способна убить на месте или вознести до небес. Лизу вознесло. Рощина, похоже, тоже. Еле отдышались, но на то, чтобы собрать разбросанную по всему кабинету одежду, сил уже не было.

– Ну, ты и даешь, Елизавета Аркадиевна! – помотал головой вымотанный «до последнего» Рощин. – Но и даешь ты, как берешь. По-мужски. Ей-богу, Лиза, как настоящий полковник! Говорю не в укор, а в восхищении…

– Пошли, что ли, в ванне посидим! – сменяя тему, предложила Лиза.

– Иди, – с усилием выдохнул Рощин. – Напускай воду, а я схожу за папиросами.

– Тогда уже и коньяк принеси…

4. Шлиссельбург, Себерия, двадцать седьмое марта 1933 года

Себерское Географическое общество помещалось в специально построенном для него в девяностых годах прошлого века краснокирпичном трехэтажном здании с башенкой. Само общество занимало весь третий этаж, а в цокольном этаже и на двух следующих находились Этнографический музей, клуб, прозванный в народе «Клубом трех капитанов» – по количеству бюстов в фойе, и актовый зал. Вот в этом зале и должна была состояться демонстрация рабочих материалов к фильму «Лемурия», отснятых и наскоро смонтированных для такого случая Виктором и Дарьей Шумскими. Лиза тоже пришла, тем более что родственники ее об этом едва ли не умоляли. Другое дело, что пришла она не просто так, то есть «не бескорыстно», но Шумские об этом ничего не знали, потому что Лиза готовила экспромт и реприманд[3]3
  Реприманд – неожиданность, неожиданный оборот дела (устар., разг.).


[Закрыть]. А о сюрпризах, как известно, заранее не предупреждают, хотя и готовят их загодя и со всей тщательностью. Вот и Лиза не поленилась: ее появлению в актовом зале Себерского Географического общества предшествовали два напряженных дня, до предела заполненных этими самыми приготовлениями к «празднику». Встречи, беседы, звонки из городских телефонных будок. Да мало ли было дел! Всего и не упомнишь. Зато и результат должен был случиться нерядовой.

Понятное дело, зал был полон. Вернее, забит до отказа. Ученая молодежь сидела даже в проходах, прямо на паркетном полу. И, разумеется, освещать событие прибыли не менее двух десятков специальных корреспондентов от всех основных себерских газет и журналов, и даже кое-кто из заграничных репортеров. Во всяком случае, особое спасибо Рейчел – здесь точно находились два американца: один, работающий на Associated Press, и другой, пишущий для английского Reuters.

– Начинаем! – нервно шепнул Виктор. – Ты готова, капитан?

– Я, Витя, всегда готова, – усмехнулась Лиза в ответ. – Ну что, пошли, что ли?

– Пошли!

И они вышли на сцену. Шумские, Лиза и профессор Колмогоров председатель Географического общества.

Первым, естественно, заговорил профессор, представивший публике гостей. Каждое имя присутствующие встречали бурными аплодисментами, но Лизе – единственной – аплодировали стоя. Сначала поднялись Полина, Мария и Надежда, за ними какие-то интеллигентного вида мальчики в проходе, и плотину прорвало. Ряды колыхнулись, и на Лизу обрушился шквал аплодисментов.

– Да, да! – покивал профессор Колмогоров, улыбаясь в седую старообрядческую бороду, и поднял руку, призывая зал к тишине.

– Полностью с вами солидарен, дамы и господа! – сказал он, когда вновь смог говорить, не напрягая голос. – Елизавета Аркадиевна наша гордость! И мы необычайно рады принимать ее в славных стенах Себерского Географического общества! Редкий случай, дамы и господа! Редчайший… Пожалуй, всего лишь второй со времен капитана Вергина, когда подлинный военный герой становится первопроходцем и путешественником.

И далее все в том же духе еще не менее получаса, но Лиза не возражала. Она все это и затеяла в надежде привлечь к себе не отличающееся постоянством внимание общественности. И надо отдать должное, пока у нее все получалось как надо.

После профессора с коротким вступительным словом выступил Виктор Шумский, пообещавший, впрочем, ответить на вопросы после демонстрации фильма. Затем начался, собственно, показ, и Лиза перешла на зарезервированное для нее место в первом ряду. Села, откинулась на спинку кресла и вскоре даже забыла, что и для чего собирается делать этим вечером в этом зале. Фильм ей понравился. Он был хорошо снят и неплохо смонтирован. Все-таки Шумские не зря считаются живыми классиками документального кино! Умеют и любят они это дело. Не отнимешь!

Однако сколько веревочке ни виться, все равно конец! Фильм закончился. Публика воодушевленно поаплодировала, на сцену вынесли стол и стулья, и началась вторая часть вечера. Ответы на вопросы. Лиза не знала, когда и кем будет задан тот самый вопрос, но надеялась, что Клава не подкачала, и все будет, как и планировалось: неожиданно и больно, как удар по яйцам.

– «Себерский Курьер»! – крикнула, вставая, немолодая худая, как щепка, женщина. – Концевая. Вопрос к капитану фон дер Браге.

– Прошу вас, Ольга Виссарионовна! – улыбнулся женщине Виктор, наверняка давно и хорошо с ней знакомый.

– Елизавета Аркадиевна, правда ли, что вы направляетесь добровольцем в армию республики Техас?

«Вот оно! – не без злорадства усмехнулась мысленно Лиза. – Что ж, господа хорошие, понеслось!»

– Нет, – улыбнулась она женщине-репортеру.

– То есть слухи о вашем скором отъезде в Техас не соответствуют действительности?

– Отчего же? – «удивилась» Лиза. – Я действительно уезжаю в Техас. Но я не волонтер, а наемник. Есть разница!

– То есть вы на самом деле присоединяетесь к армии Техаса?

– Да, я получила такое предложение от президента республики Техас доктора Рэтлифа, – вежливо объяснила Лиза. – И приняла его.

– Вы получили на это разрешение от командования Флотом? – дожимала Концевая.

– Без комментариев!

На самом деле, это был именно тот вопрос, который Лиза обсуждала с заместителем главного военного прокурора. Оказалось, что в правилах на этот счет ничего про случай Лизы не прописано. Офицер, находящийся в отставке, формально мог не испрашивать разрешения на то, чтобы вступить в ряды иностранной армии. Исключением являлось лишь поступление на службу во враждебное государство. Этот пункт имелся в перечне преступлений, приравниваемых к предательству. Однако республика Техас врагом Себерии не являлась. Напротив, после известных событий в Запате вице-канцлер Себерии сделал заявление в поддержку Техаса и направил ноту послу Мексиканской империи. Получалось, что формальных причин к преследованию Лизы у Адмиралтейства не будет, но, разумеется, такой поступок без последствий не останется.

– Лиза, ты серьезно?! – зашипел, сделав круглые глаза, Виктор.

– А похоже, что я шучу? – так же тихо, чтобы не услышали в зале, ответила Лиза.

– Последний вопрос! – крикнула Концевая, которую начали оттирать и затыкать перевозбудившиеся от Лизиных слов репортеры других изданий.

– Лившиц! – заглушил женщину мощным басом некрупный, но чрезвычайно широкогрудый мужик. – «Ниенский телеграф»! Каким кораблем вы будете командовать, крейсером или летающей крепостью?

– Без комментариев!

Вообще-то изначально она планировала ответить и на тот вопрос, но Рощин уговорил «не сжигать мосты».

– Ну, хоть скажите, техасцы готовы подтвердить ваше звание? – крикнул какой-то оставшийся безымянным журналист.

– Нет, не подтверждают, – ответила Лиза и, переждав волну шума, прокатившуюся по залу сразу после ее ответа, вбила последний гвоздь: – Мне предложили звание адмирала, и я его приняла.

5. Шлиссельбург, Себерия, двадцать восьмое марта 1933 года

В вечерние выпуски новость не попала. Просто не успели сверстать, хотя по радио и дальновизору Лизины слова цитировали в вольном пересказе агентства Reuters из Лондона. Эти как раз подсуетились. Впрочем, в утренних выпусках газет сенсационное известие не только излагалось со всеми подробностями, но и комментировалось на все лады. И «лады» эти были именно такими, как и предполагала Лиза, устраивая свой вброс. Это вчера о ней никто в Себерии не помнил. «Успели, суки, забыть!» Но теперь, когда, благодаря фильму Виктора и Дарьи Шумских, стало известно, что Елизавета фон дер Браге первой из ныне живущих капитанов провела корабль в глубь Лемурии, да еще и вернулась оттуда не с пустыми руками, и когда выяснилось, что техасцы предложили ей адмиральские эполеты, все сразу вспомнили и про ее подвиги на войне, и про экспедицию в Ярубу. Вот этого господа политические махинаторы никак не ожидали, и заговор молчания, получалось, выходил им теперь боком. Из канцелярии адмирала Маркова, к слову, Лизе позвонили уже в полдень. Хотели бедолаги назначить встречу, но Мария, сидевшая на телефоне, ответила им по-французски, что госпожа адмирал сильно занята и встретиться с адмиралом Марковым не может. Тогда Лизе позвонил сам Марков, но Мария и его – корректно, но непреклонно – отправила на все те же три известные буквы русского алфавита.

– Госпожа адмирал занята и подойти к аппарату никак не может, – отрезала она и добавила, отвечая на совершенно закономерный вопрос старого адмирала: – Не думаю, что это возможно в ближайшие неделю-две. Но вот пятнадцатого апреля…

За следующие три часа «заинтересованные стороны» предприняли еще с дюжину отчаянных попыток выйти с Лизой на связь, но все безуспешно. Лиза включила в себе Стерву – именно так, с большой буквы, – и теперь наслаждалась, наблюдая беспомощные телодвижения вчерашних вершителей ее судьбы. Возможно, делать этого и не стоило, но, с другой стороны, все равно ведь насильно мил не будешь. Обольщаться не следовало, это они не для нее стараются, а для себя, любимых.

Однако, как известно, кто ищет, тот и находит, и, в конце концов, лазейка в системе Лизиной обороны нашлась. В начале пятого к ней «заглянула на огонек» соседка с девятого этажа Ксения Раевская. Взбалмошная и несколько экзальтированная по природе, она пощебетала минут пять, явно тяготясь своей миссией и попросту стесняясь перейти к делу, ради которого, собственно, и пришла. Но затем все-таки решилась и, заранее извинившись за все и сразу, попросила Лизу спуститься с ней в квартиру Раевских.

– Всего на пять минут! – сделала она жалостливые глаза. – Алексей очень просил.

Алексей Денисович Раевский служил в военном министерстве, так что смысл просьбы был более чем понятен. Впрочем, Лиза решила не отказывать. Ей стало любопытно, кто и с какими предложениями ожидал ее на девятом этаже. И, следует сказать, она не разочаровалась. В гостиной Раевских у застекленной балконной двери стоял высокий брюнет с седыми висками и красивым равнодушным лицом. Глеб Егорович Черемисов – кабинет-секретарь, сиречь глава великокняжеской администрации.

«Эк вас! Все бесы встрепенулись!»

– Здравствуйте, Елизавета Аркадиевна! – шагнул к ней Черемисов, едва Лиза вошла в дверь.

– Не хочу показаться невежливой, Глеб Егорович, но я вам рандеву не назначала! – резко ответила на его приветствие Лиза. Она коротко поклонилась – всего лишь незначительное движение головой – и, развернувшись, пошла прочь.

– Постойте! – крикнул ей в спину кабинет-секретарь, сразу же растеряв большую часть своей хваленой невозмутимости. – Прошу вас, Елизавета Аркадиевна! Это не я!

– А кто? – спросила Лиза, глянув через плечо, хотя и знала ответ.

– Вас приглашает Василий Андреевич, лично, приватно и со всем уважением.

– Приглашает куда? – поинтересовалась Лиза, прервавшая по такому случаю свое неумолимое движение на выход.

– В великокняжеский дворец или в летнюю резиденцию, по вашему выбору, – быстро, боясь, верно, упустить свой шанс, сообщил кабинет-секретарь.

И то сказать, у его патрона выборы на носу, а тут, как назло, такой вопиющий афронт!

– Когда?

– В двадцать три часа ровно, вас устроит?

– Хорошо, – согласилась Лиза, – сегодня в двадцать три часа в великокняжеском дворце.

– За вами придет машина…

И не вздумайте! – остановила собеседника Лиза. – Я приеду на своем локомобиле. Скажите только куда.

– К Иенским воротам, – тяжело вздохнув, согласился с неизбежным кабинет-секретарь.

– Я там буду! Прощайте! – и Лиза продолжила свой путь.

* * *

Времени до встречи с великим князем оставалось более чем достаточно, и Лиза решила, что стоит пока совершить следующий никем не просчитанный шаг. Дело в том, что еще утром, пока репортеры не успели засесть у входа в дом Корзухина, Лиза съездила на Центральный телеграф и позвонила в Эдинбург матери своего бывшего то ли любовника, то ли жениха. Миссис Паганель ее звонку удивилась, но при этом, как ни странно, обрадовалась. Сказала, что читала в газетах об экспедиции в Лемурию, и добавила, что очень жалеет о разрыве их с Джейкобом отношений.

– Лучшей жены он уже никогда не найдет! – заявила она безапелляционно.

– Не думаю, что вы правы, сударыня! – возразила ей Лиза. – Ну, какая из меня жена? Ни готовить, ни подчиняться не умею. Одни хлопоты!

– Готовить должна кухарка, – внесла ясность миссис Паганель, – а для подчинения существуют специальные женщины, я думаю, вы понимаете, о ком идет речь. А жена должна соответствовать! Вот вы, Елизавета, как раз и соответствуете! Но чего уж там! Снявши голову, по волосам не плачут. Чем могу быть полезна?

Ну, пользы от нее и раньше было немного, во всяком случае, для Лизы, – но ей всего и нужно было, что выяснить, где теперь обретается профессор Паганель. А обретался он, как выяснилось, в своей лондонской квартире и в это время суток должен был все еще крепко спать и, возможно даже не один. Это в экспедициях Джейкоб Паганель поднимался ни свет ни заря, как и положено, впрочем, отважному естествоиспытателю, а дома – в Лондоне – он вел светскую жизнь, что подразумевало совсем другой режим дня и другие бытовые привычки. Поэтому, наскоро обдумав варианты, телефонировать ему Лиза не стала, оставив разговор с франко-шотландцем на десерт. И вот теперь время пришло.

Учитывая разницу в часовых поясах, время в Лондоне едва перевалило за полдень. Так что одно из двух: либо ее бывший все еще спал, либо проснулся и пил утренний кофе.

– Здравствуй, Яша! – поздоровалась Лиза, когда Паганель взял трубку. – Не помешала?

– Ничуть! – сразу же ответил Джейкоб Паганель. – Рад тебя слышать, Лиза. В утренних газетах пишут, ты привезла из Лемурии клад богаче ярубского. Это так?

– Да, Яша, мы привезли клад. Лучшие экспонаты выставят в конце следующего месяца на аукцион в Венеции. Так что, если будет желание, приезжай, там действительно есть на что посмотреть. Один дракон чего стоит!

– Дракон или все-таки кто-нибудь вроде птеродактиля?

– Уж поверь, я знаю, о чем говорю. Именно дракон. Саблезуба мы, к слову, тоже привезли и не одного.

– Звучит заманчиво! Ты там будешь? – как бы без задней мысли спросил Паганель.

– Нет, – честно ответила Лиза. – Скорее всего, нет. Но раз ты читал о сокровищах Лемурии, то, наверно, знаешь и о том, что я уезжаю в Техас.

– А ты уезжаешь?

– Да, я уезжаю.

– Снова на войну…

– Не обижайся, Яша, но тебе этого не понять.

– Да нет, отчего же? – возразил профессор Паганель. – Я знаю систему твоих доказательств по аналогии. Раз мне не надоедает путешествовать по опасным местам, отчего бы и тебе не испытывать страха перед военными действиями? Довод безупречный, но…

– Но такая реальность не уживается с твоим мировоззрением, – закончила за него Лиза.

– Да, это так, – признал Паганель. – Умом понимаю, но сердце… Вернее, воспитание и убеждения противятся. Безумие какое-то!

– Оставь, Яша! – предложила тогда Лиза. – Ничего с этим не поделаешь! Один из нас должен был себя ломать под другого, но порода у нас с тобой не та, чтобы прогибаться. Я это так формулирую.

– Вероятно, ты права. Но ты ведь не за этим позвонила. Чем могу быть полезен?

– Ты все еще встречаешься с виконтом Уинчестером?

– Любопытно… – начал было Паганель озвучивать какую-то свою не до конца понятную Лизе мысль, но не закончил, прервав себя, что называется, на полуслове.

– Да, встречаюсь, – подтвердил он. – Как раз сегодня вечером в клубе.

– Ты мог бы сделать кое-что для меня?

– Разумеется!

– Отлично! – обрадовалась Лиза. – Спроси его, будь добр, остается ли все еще в силе наше джентльменское соглашение?

– А вы что, заключили соглашение? – удивился ее бывший, так и не успевший привыкнуть к уровню ее притязаний.

– Да, Яков, заключили, – подтвердила Лиза специально для тех, кто прослушивал ее телефон. – В сентябре прошлого года во дворце короля Нидерландов.

– Вы встречались лично? – еще больше удивился Паганель.

– Нам организовали встречу во дворце во время приема. Так ты спросишь?

– Да, – подтвердил профессор. – Разумеется! Перезвони мне часа в два ночи, я как раз вернусь домой…

– Твои два часа ночи, Яша, – усмехнулась Лиза, пять часов утра в Шлиссельбурге. Так что давай я тебе позвоню завтра в это же время. Идет?

– О, да! Конечно же! Завтра в это же время!

* * *

Великий князь принял Лизу в просторной, элегантно, но на современный лад – то есть в стиле арт-деко – оформленной и обставленной гостиной. Кофейный столик на гнутых ножках был сервирован на троих. Столик, три стула с высокими спинками и двое мужчин, ожидавших Лизу недалеко от двустворчатых дверей: князь Ижорский собственной персоной и небезызвестный адмирал Ксенофонтов, исполнявший ныне обязанности первого заместителя главкома Флота.

– Добрый вечер, Елизавета Аркадиевна! – улыбнулся ей великий князь и сделал шаг вперед, протягивая руку. Примите мои искренние сожаления по поводу обстоятельств, предшествовавших нашей встрече! Надеюсь, присутствие Андрея Мартыновича вам понятно и не вызовет возражений.

– Доброй ночи, господа! Мне все понятно, ваше превосходительство, но хотелось бы напомнить, что в последнюю нашу с адмиралом Ксенофонтовым встречу на меня было совершено покушение агентом британской разведки.

– Флот был к этому непричастен! – твердо, а главное, ничуть не слукавив, возразил адмирал.

«Ну, разумеется, не причастен! Но поглумиться-то я имею право?»

– Ладно, – снизошла Лиза, пришедшая, на самом деле, мириться, а не собачиться, – присутствуйте! Я не против. Что же касается обстоятельств, то я и сейчас не понимаю, зачем все это было нужно. Я не настолько крупная фигура, чтобы огород городить. Какая-то вычурная византийщина, не находите?

– Нахожу! – кивнул князь. И в самом деле, перестарались. Как говорится, пошли дурака богу молиться! А мне теперь расхлебывать! Но что же мы стоим? Прошу за стол, господа! Чай, кофе, коньяк… – кивнул он на сервировочный столик, уставленный бутылками, заварными чайниками и кофейниками.

– На любой вкус, – объяснил он Лизе, недоуменно взиравшей на это изобилие. – Я, знаете ли, предпочитаю китайский жасминовый чай, но, не зная ваших с адмиралом предпочтений, приказал заварить также черный китайский и цейлонский чаи. И два варианта кофе: йеменский и бразильский. Мы ведь можем обойтись без слуг?

– Вполне! – кивнула Лиза и, первой подойдя к столику, налила себе чашку ароматного бразильского кофе и плеснула в бокал немного коньяка. – Здесь можно курить?

– Да, разумеется! Пепельница на столе.

– Благодарю вас! – Лиза заняла один из стульев и, пока рассаживались ее собеседники, выложив на стол рядом с пепельницей портсигар и зажигалку, закурила.

– Я вся внимание! – сказала, выдохнув дым.

– Полагаю, обойдемся без преамбул? – спросил великий князь.

– Лично я вполне могу обойтись, – не стала возражать Лиза.

– Тогда к делу! – кивнул князь. – Начнем с того, что можем предложить мы.

– Начинайте! – усмехнулась Лиза, переживавшая очевидное дежавю.

Все это уже случилось с ней однажды, пусть и не на уровне главы государства. Тогда ей тоже предлагали отступного, правда, в конечном счете ничего не дали. Или сама не взяла? Трудно сказать.

– Первое и главное, правительство и руководство Флота приносят вам, баронесса, свои искренние извинения за возникшее между нами недопонимание и официально разрешают вам присоединиться к армии республики Техас сроком на один год.

– Весьма великодушно с вашей стороны! – не без иронии прокомментировала Лиза слова князя.

И в самом деле, уважили! Разрешили! А зачем, спрашивается, она им всем тогда – сразу после приезда – названивала? Как раз за этим и пыталась связаться. Чтобы, значит, спросить высочайшего дозволения, и так далее, и тому подобное.

– Письмо за моей подписью и решение, подписанное военным министром и набольшим боярином Адмиралтейства, удовлетворят ваш скепсис? – «дружески» улыбнулся великий князь.

«Официальные бумаги? Это что-то новое!»

– Да, вполне! – кивнула Лиза. – Это все?

– Нет, разумеется, – покачал головой глава Республики Себерия. – Если бы не обманули вас в первый раз, не пришлось бы мне нынче с вами объясняться. Впрочем, чего уж теперь! Позвольте, Елизавета Аркадиевна задать вам два вопроса, связанных с продолжением нашего разговора?

– Попробуйте! – предложила Лиза, пригубив коньяк.

Коньяк был безупречен, но она в этом и не сомневалась – князь Ижорский не напрасно слыл сибаритом. Имелись к тому основания.

– Вы заключили соглашение с адмиралом Диспенсером. Какое?

– Слушаете мой телефон?

– Больше не будем.

– И я должна вам верить? – подняла бровь Лиза.

– Гарантии Верховного суда вас устроят?

«Даже так?!»

– Да, – кивнула она. – Такие гарантии меня устроят.

– Тогда вернемся к соглашению, – предложил князь.

«Почему бы и нет?»

– Мы договорились, – объяснила Лиза, допив коньяк, – что до тех пор, пока англичане не пытаются меня убить, адмирал Диспенсер и его отец могут чувствовать себя в безопасности.

– И он согласился? – подался вперед адмирал Ксенофонтов, до этого момента хранивший полное молчание.

– Он был инициатором встречи и первым обрисовал условия соглашения.

– Благодарю вас, баронесса, – кивнул в знак понимания неозвученного подтекста князь Ижорский. – Еще один вопрос. Техасцы назвали должность, на которую вас пригласили или только предложили звание?

– Да, назвали, – улыбнулась Лиза, довольная тем, что вопрос все-таки прозвучал. – Речь идет об авианосце «Рио-Гранде» и кораблях сопровождения.

– «Рио-Гранде»? – обернулся великий князь к адмиралу Ксенофонтову.

– Новая авиаматка североамериканской постройки, – прокомментировал известие адмирал, голос которого ощутимо дрогнул. – На данный момент самая большая в мире. Авиакрыло насчитывает от ста десяти до ста двадцати бортов. А группа сопровождения… В принципе, речь идет о тяжелой эскадре. От пятнадцати до двадцати вымпелов, включая тяжелые крейсера. Что-то вроде ударной эскадры вице-адмирала Мартынова.

– Чем дальше в лес, тем больше дров! – меланхолично заметил князь, закуривая. – Спасибо, Елизавета Аркадиевна, что хоть об этом умолчали. Мог случиться скандал!

«А сейчас, стало быть, скандала нет?»

– Я хочу видеть письма об отставке адмиралов Кондратьева и Веселовского, – снова обернулся к заместителю главкома «гарант конституции», – а вице-канцлера я с удовольствием уволю сам! Экие, прости, господи, бестолочи! Чуть нас всех в дерьмо не макнули.

– Хорошо, – кивнул адмирал, – Кирилл Николаевич и Борис Иванович подадут в отставку немедленно.

– Э… – поморщилась Лиза, – полагаете, эти двое самые виноватые?

– Не хотите сжигать все мосты? – сразу же отреагировал великий князь, похоже, чего-то в этом роде он от Лизы и ожидал.

– Ну, не дура же я, – пожала плечами она и налила себе еще немного коньяка. – Мне в этой стране жить и, не приведи, конечно, господи, но, если случится война, то и служить.

– Признаться, не ожидал от вас такой умеренности, – благосклонно кивнул великий князь.

– Если честно, я и сама удивлена.

– Елизавета Аркадиевна, – князь Ижорский бросил быстрый взгляд на адмирала и снова посмотрел на Лизу, – завтра в полдень у меня назначена пресс-конференция в связи с выдвижением моей кандидатуры на новый срок. Я бы хотел, среди прочего, дать разъяснения и по поводу вашего отъезда в Техас. Полагаю, уместной может быть формулировка…

«И это все?!»

Честно говоря, она ожидала большего, а ей, по сути, ничего толком не предложили. Ни в качестве компенсации, ни как утешительный приз. Вообще ничего, если не считать формального разрешения, служить в Техасе. Даже попытки не сделали, как в прошлый раз, когда обещали золотые горы, княжеский титул и звание адмирала. И, получается, ехала она на эту встречу зря. И не потому, что не откупились, а потому что даже не посчитали нужным подумать об отступном.

«Вот только начнешь относиться к ним, как к людям, – подумала Лиза, наливаясь гневом, – а они все равно все изгадят!»

По-видимому, чувство брезгливости, превалировавшее сейчас в душе Лизы, – гнев и обида еще не достигли необходимого градуса, – нечаянно отразилось на ее лице. Великий князь сбился с мысли, два раза повторив слово «формулировка», и замолчал. Молчала и Лиза. Ей не хотелось устраивать сцену, но и сказать было нечего. Не материться же, в самом деле! И уж тем более, не собиралась она торговаться.

«Господи, прости! Какая же я наивная дура!»

– Кажется, я сделал что-то не так, – сказал, наконец, великий князь.

– Отчего же, – пожала плечами Лиза, делая над собой усилие, чтобы не сорваться. – Вы все делаете правильно, ваше превосходительство. Приятно было поболтать!

Она улыбнулась и, встав из-за стола, направилась к выходу.

– Спокойной ночи, господа! – обернулась на мгновение, открывая дверь.

И пошла дальше. Великий князь окликнул ее, предлагая остановиться и выслушать, что еще он намерен ей сказать, но Лиза была непреклонна.

– Время позднее! – сказала она догнавшему ее адмиралу Ксенофонтову. – Мне пора спать.

Посмотрела на адмирала, вздохнула, но все-таки нашла в себе силы улыбнуться.

– Извините, Андрей Мартынович, но нам с вами фатально не везет. Второй раз встречаемся, и второй раз выходит конфуз!