Текст книги "Девятая пешка. Сборник рассказов"

Старый охотник ненадолго умолк. Он шумно сопел, а его лицо покраснело от напряжения.

– Когда я потерял ногу, мне тоже твердили, что я скоро сдохну с голоду. Глумились. Потешались. А я теперь… как ты сказала – лучший охотник во всех окрестностях? Я просто охотился с одной ногой, на своём костыле, – с этими словами он приподнял ногу и ударил своей деревянной пяткой в пол, – просто делал то, что должно, не зная, что это невозможно. Так и научился охотиться в горах… как никто другой.

В его голосе звучало превосходство. Он смотрел на свою незваную гостью с насмешкой и так же насмешливо спрашивал:

– Думаешь, там тебя ждут, беглянка? Думаешь, там будет накрыт для тебя стол и будет гореть сотня свечей?

– Нет. Но там будет лучше, чем здесь.

– Какого беса ты это взяла? Где ты была, кроме Скалистого города?

– Была в ущелье к Югу отсюда… – Иза замялась.

– Это меньше дня пути!

– Дальше от дома я никуда не уходила…

Охотник вытаращил на неё свои глаза и грубо расхохотался.

– С чего ты вязала, глупая, что там будет лучше, чем здесь?!

– Там зелёные холмы! Много травы, пастбища. Небо другое. Я хочу его увидеть! Всегда-всегда хотела!

– Из-за неба уезжаешь?!

Иза опустила голову и тяжёлым голосом ответила:

– Я уезжаю, потому что это место умирает… здесь только пыль и одни грабители, которые дерутся с другими. Потому что чувствую, что здесь нет будущего. Может быть, где-то оно есть. Мне плохо, я здесь боюсь. Поэтому ухожу… – последние слова девушка произнесла почти шёпотом.

Зверолов состроил на лице гримасу и упёр подбородок в подставленные кулаки.

– Думаешь, ты первая поняла, что это место умирает и что отсюда нужно бежать? – ехидно спросил он.

Иза подняла голову и её глаза, полные удивления, встретились с его глазами, заполненными безразличием.

– Тогда почему отсюда не бежите вы? Степняки, говорят, нападение готовят. Возьмут город, разграбят…

– Здесь мой дом. Здесь мои трофеи, – с этими словами следопыт подмигнул одной из своих жён.

Женщина, прибиравшаяся в зале, в ответ улыбнулась, но тут же смущённо потупила взгляд.

– Как бы далеко я не уходил, я всегда сюда возвращаюсь.

– Глупости… – пробормотала Иза, – можно уйти куда угодно.

– Нет, куда угодно нельзя, – старый охотник ответил насмешливо, – знаешь, я даже не стану спрашивать, зачем ты хочешь уйти. Ты всё равно не расскажешь мне всей правды…

– Я же сказала! Хочу уйти, потому что мне кажется, будто здесь и не дом мой вовсе, – Иза отчётливо почувствовала злость из-за того, что этот одноногий полудикий зверолов усмехается и оспаривает каждое её слово, – вы чувствуете, что здесь ваш дом, а я нет!

– Да, почему ты уходишь, мне, по правде говоря, плевать, – охотник добавил с усмешкой, – я скажу тебе другое.

Он наклонился вперёд и вцепился своими толстыми пальцами в подлокотники, царапая грязными ногтями тёмное дерево.

– Посмотри, здесь ты выросла. Там внизу, в старом городе, твой дом, – он ткнул пальцем в сторону окна, безошибочно угадывая верное направление, – вон там рынок, где ты продавала старые рукописи за гроши. А сразу за ним – дорожка, по которой ты часто сбегала в горы, когда тебя утомляли нотации твоего деда. Думаю, ты здесь все окрестности обошла. Но как бы далеко ты не уходила, Иза, ты всегда возвращалась. Всегда. Так же, как и я. Как бы дурно здесь не было, ты снова и снова была здесь, в этом городе среди скал. Ты кроме него в своей жизни ничего и не видела больше. Хочешь ты этого или нет, но ты привязана к этому месту тугой петлёй. И она никогда тебя не отпустит.

Иза опрокинула голову вниз и тут же отчётливо почувствовала пульсирующую боль в висках. Её очаг расползался, спускался за уши, опутывал шею и затылок своей мерзкой паутиной.

– Мне без вас не пройти… – жалобно прошептала девушка, – я, конечно, ориентируюсь в окрестностях, но если далеко в горы… я не пройду.

Охотник ничего не ответил. Только оттолкнулся руками от подлокотников своего стула и проскрёб своим костылём по полу.

– Если вы не согласитесь помочь, я пойду сама! – бросила ему вслед Иза, отчаянно понимая, что сейчас никак не сможет убедить этого упрямца.

– Куда ты пойдёшь? – насмешливо спросил следопыт, – не зная дороги?

– Если погибну – это будет на вашей совести!

Охотник замер и несколько мгновений смотрел на девушку неморгающим взглядом, а потом громко расхохотался, брызгая слюной.

– Ха, вот насмешила… – он коротко рассмеялся ещё раз и тут же добавил серьёзно, – если погибнешь – всем будет плевать, а мне особенно.

И застучал костылём, направляясь к лестнице, по которой спустился в зал. Схватившись за перила из чёрного дерева, он обернулся и словно на прощание произнёс:

– Ты правильно назвала меня лучшим охотником в окрестностях. Лучший охотник не работает за просто так. Убеди меня. Дай мне то, чего я сам не смогу взять. И тогда, быть может, я захочу тебе помочь.

Зверолов почесал свою неряшливую седую бороду и пожал плечами:

– А пока проваливай.

* * * * * * *

– Деда, слышал, что говорят? – Иза, возвращаясь домой, слушала разговоры горожан и сейчас делилась впечатлениями.

А кроме того, ей хотелось начать этот разговор с отвлечённых вещей.

– Чего говорят? – дед даже не отвлёкся от своей книги.

– Что большой клад в городе закопан. Тот, что ещё не нашли. С золотом со ста верблюдов.

– А с чего ты взяла, что это правда? – лукаво спросил старый писарь, сделав маленький глоток чая, смачивая пересохшее горло.

– Здесь столько всего есть и столько всего было… Не может быть, чтобы это было неправдой! Ведь если люди говорят, значит что-то тут есть!

– Есть кое-что, – неопределённо согласился летописец, – есть потаённые дворцы. Есть каменные двери, однажды запертые и до сих пор никем не открытые…

Глотнув чая, он хитро улыбнулся и многозначительно добавил:

– Но некоторые двери лучше оставлять закрытыми.

Иза застыла на одном месте и опустила голову вниз. Дед повернулся к ней и обеспокоенно спросил:

– Что такое?

– Если даже местные только и думают, как бы разграбить то, что ещё не разграблено, как же тогда вообще… – она тяжело вздохнула, взглянула на старого писаря и отчётливо произнесла, – прости деда… это проклятый край. И я отсюда уйду.

– Да что ты говоришь такое?! – дед возмутился и пригрозил внучке своим измазанным в чернилах пальцем, – что ты заладила: проклятый, проклятый! Мы живём в древнем городе с великой историей! Здесь стоят великие здания прошлого, дворцы древности!

Иза закатила глаза.

– Статуи! Посмотри, какие статуи!

– Видела тысячу раз, – отмахнулась девушка, – надоели! Статуи нельзя съесть на обед. А вот с пастбищами беда. Слышал? Может быть, голод будет.

– Всё меняется… – он словно не слышал доводов внучки, – ничто не вечно. И благополучие однажды вернётся в эти края.

– Посмотри, все умные люди из города бегут.

– Далеко они убегут! Их первый же патруль остановит. Или на кочевников нарвутся. А если нет, то Сумрачные горы успокоят их!

– Деда… – она решилась предложить ему, зная, что это безнадёжная затея, – давай уйдём вместе…

– Никуда не пойду! Здесь мой дом! Тут моя история! Я знаю здешние секреты, я книгу об этом месте пишу, в конце концов! Здесь моя жизнь, моя работа! – отчаянно закричал старик, – даже и не говори мне такое!

– Деда… – она зажмурила глаза, словно страшилась сказать правду, – я всегда ненавидела твои рукописи. Всегда-всегда! Продавала их за гроши торговцам и скупщикам древностей и не понимала, зачем я это делаю!

– Да что такое с тобой! – он попытался грозно ударить кулаком по столу, но попал в чернильницу и отчаянно заругался.

Под потоки его причитаний и ругательств Иза собралась очень быстро – сбросила в заплечный мешок вяленое мясо и хлеб, сложила старое одеяло свёртком и повязала его на бок.

– Как ты пойдёшь?! Внучка! Кто ж тебя защитит? Кто за тебя заступится, случись чего?

– Я не одна иду! Со мной местный охотник! – соврала девушка.

– Бес меня раздери… – оторопело прошептал писарь, – этот старый проходимец?! Не позволю!

– Да он на своей одной ноге ходит резвее, чем ты на своих двоих, деда! – она уже шагнула к выходу.

– Глупая! Молодая! – он кричал так, словно эти слова были ругательствами, – вот увидишь! В городе всё будет складно получаться, и ты захочешь сюда вернуться! Или уже не захочешь, потому как горы погубят тебя!

Но Иза уже уходила по узкому переулку прочь, утирая слёзы, а её дед всё так же кричал ей вслед, привлекая внимание редких прохожих. Он столько лет корпел над древними текстами, переписывая уроки истории, а сейчас у старого хрыча не хватило мудрости не пытаться остановить свою единственную внучку.

* * * * * * *

– Мне опасно, – покачал головой молодой парень.

Было заметно, что чужой язык даётся ему с трудом.

– Из-за тебя я покажу слабость и могу прогневать духов.

– Но мне нужно пройти, – Иза старалась говорить вежливо.

– Нельзя тебе. А мне нельзя тебя пускать… – он сделал короткую паузу и добавил, – но с тобой удача, горожанка…

Здесь Иза улыбнулась, но промолчала. Слова молодого парня отчего-то веселили её.

– … тебе повезло, что я один. Но мой каан скоро вернётся вместе с воинами. Они могут тебе навредить, – он поправил свой меховой малгэй, сшитый ему не по размерам и съехавший ему на глаза.

Да, Иза прекрасно понимала, что ей очень повезло встретить вместо отряда кочевников с их луками, этого знакомого молодого паренька, оставленного в качестве дозорного, сторожить проход.

Она с интересом разглядывала юного кочевника. Он был сухим, немногословным, с тонкой и высушенной кожей. Лицо его было ничем не примечательно, кроме затянувшегося шрама на лбу. Его одежда была составлена из грубых тканей, а около пояса висел короткий кинжал. Маленький, своими размерами он напоминал больше игрушку, чем оружие, но паренёк явно гордился им и часто хватался за рукоять.

– Я просто немного прогуляюсь. Поднимусь чуть повыше, а потом спущусь назад, – дружелюбно обратилась к молодому дозорному Иза, – если хочешь, можешь пойти со мной, а потом вернёшься. Мне нужно-нужно прогуляться! Я никуда не убегу.

– А что ты в горах? – неловко спросил кочевник, – зачем?

– Я поднимаюсь наверх, – Иза не совсем поняла, на какой вопрос ей отвечать.

– Зачем? – повторил вопрос паренёк, а его глаза от подозрения превратились в узкие щёлки.

– Там меньше людей. Никто не помешает.

– Никто не помешает… что? – он немного запинался, выстраивая фразу.

– Никто не помешает побыть одной.

– Что ты делаешь одна?

– Я смотрю на горы. Хожу по горам. А горы – это моя любовь.

Молодой человек задумался.

– Выходит, ты – покорительница гор?

– Не знаю, – Иза вдруг улыбнулась, почувствовав, что ей нравится подобное обращение, и кокетливо добавила, – может быть…

Он неуверенно потоптался на месте, а потом снова поправил свой малгэй. Задумчиво почесав старый шрам на лбу, он беглым взглядом обвёл окрестности, высматривая, не приближается ли сюда его каан со своими людьми.

– Добро, – наконец ответил молодой кочевник, – я пойду с тобой посмотреть на горы. Но недолго.

Иза выдохнула и немного успокоилась.

Они стали подниматься вверх по горной тропе, а расколотые временем большие каменные глыбы зашуршали у них под сапогами.

– Знаешь, горожанка, я не очень люблю горы, – признался кочевник, – мне больше по нраву широкие степи. Там, где можно твёрдо стоять на ногах, где нельзя упасть в горную дыру.

Иза посмотрела на него удивлённо. Как можно было не любить горы?

– Я их боюсь, – пояснил мальчик, – хожу по ним, потому что иначе не пройти. Они живые. И пропасть между ними живая. Горная глотка. Всегда хочет тебя съесть, если стоишь у края слишком близко… плохо, что я не царь-змей. И плохо, что я не могу позвать его на помощь. Он сильный. Может съесть целую гору разом.

Он посмотрел на девушку, не сбавляя шага, и добавил:

– Горы – это битва. Война. И удача с ними одна.

– Какая удача? – спросила Иза.

– Остаться живым.

Девушка не нашлась что ответить, а молодой кочевник вдруг нахмурился и ушёл куда-то в свои мысли.

Тропа их пути сделала петлю и продолжала тянуться вверх, на вершину горного хребта.

– А что ты делаешь? – спросила Иза, чтобы прервать молчание.

– Я служу своему каану. Я должен быть там, где его сапоги.

– Но ты сейчас здесь!

– Такая была его воля, – паренёк пожал плечами, – он скоро вернётся.

– А ты… хотел бы стать кааном?

– Я безродный, – равнодушно ответил парень, – не смогу. Только если сделать что-то большое.

– Вождём у вас может стать только тот, у кого вожди в роду были?

– Кааном может стать тот, у кого душа сильная.

– И как ты думаешь, сильная у тебя душа?

– Я не знаю, у кого спрашивать.

Иза улыбнулась. Этот странный парень своими ответами её забавлял.

– Что может ваш… каан? Что он получает, кроме права приказывать?

– Много может, – кивнул головой вастак, – хороший каан помогает остальным добраться до удачи. И тогда мы поднимаем его вверх.

– Вверх? Вы носите вождей на руках?

– Доблестный каан достоин того, чтобы его носили на руках. Так мы делаем его ближе к небу.

– Горы тоже делают тебя ближе к небу.

Паренёк замер на месте, внимательно посмотрел на неё и добродушно рассмеялся:

– Ты хитрая, покорительница гор! Ты мне нравишься. Я не скажу, что тебя пропустил. Только идти нужно быстро. Если заметят, накажут меня. И знаешь… – он медленно сдвинулся с места, снова погружённый в задумчивость, – я слышал, как младшие кааны говорили о нападении на Скалистый город. Думали, какой будет добыча.

Иза насторожилась.

– Говорили про сокровища, которые хранятся в городе, – продолжал молодой кочевник, – про золотые жилы, каменные слёзы и алмазные тайники… Будь осторожна, покорительница гор. Когда вернёшься в Скалистый город, не стой у каанов на пути.

Иза снова не знала, что ей следует отвечать. Она многозначительно покачала головой и продолжила шагать по каменистой тропе.

Они поднимались вверх ещё немного, под тихий шёпот времени и вздохи утомлённых духов ветра. Тропа вывела их на небольшую площадку, у подножья новой горной гряды, где росло несколько деревьев с изогнутыми ветвями. Сильные ветра и неплодородная почва не позволяли им вырасти большими, но растения упорно цеплялись за жизнь.

Иза с удовольствием вдохнула горный воздух и раскинула руки в стороны, пытаясь поймать порывы ветра.

Внезапно её внимание привлекла скала, торчавшая из горного гребня, словно зуб мудрости.

– Оттуда наверняка можно увидеть наш город, – пробормотала Иза, – почему я раньше никогда не пыталась забраться туда?

Забираться пришлось долго. Она дважды срывалась у самого основания и дважды пробовала снова. Камень шуршал под её сапогами, крошился и трескался, а она отчаянно тянула руки вверх и в стороны, стараясь найти подходящие уступы, за которые можно было бы ухватиться. Наконец, скала поддалась ей, и Иза не без труда оказалась наверху этого горного зуба мудрости. На вершине уклон был не таким крутым, и девушка заползла туда на четвереньках.

– Ты очень ловкая, – на вершине скалы её догнал голос паренька, оставшегося внизу, – и правда, покорительница гор! Мне так не забраться.

– Спасибо, – в ответ улыбнулась Иза и взглянула на покорённую вершину.

Первое, что она увидела на каменистой площадке, было маленькое одинокое дерево, изогнувшееся от сильных ветров и свесившее ветви вниз, как безутешная вдова. Рядом с ним было несколько клочьев травы вместе с сорняками и несколько больших камней, грубо расколотых временем. У одного из них глаза покорительницы гор отчётливо различили странный силуэт раскрашенный оттенками светло-серого и лунного цветов, напоминавший призрака.

Иза не могла поверить своим глазам. Она долго рассматривала странные и пугающие очертания, а потом резко вскочила и с криком бросилась к ним навстречу, словно наткнулась на сокровище исключительной ценности.

Находка оказалась скелетом животного. Кости были опутаны редкими стеблями травы и частично погрузились в каменистую землю. В том, что этот скелет принадлежал козерогу, девушка не сомневалась ни мгновения – кто ещё может иметь такие роскошные рога?

Кости оказались чистыми – были вымыты дождями, временем и ветром. Должно быть, этот козерог погиб на этом месте пару лет назад.

Она схватила тяжёлый череп, не скрывая восторга, словно нашла горсть алмазов, а не остатки давно погибшего зверя. Хрустнул позвоночник, и через мгновение массивная костяная башка оказалась у неё в руках.

Её план резко изменился. Если раньше она хотела бежать прочь при первой хорошей возможности, то теперь ей любой ценой нужно было вернуться назад в город.

– Помоги мне! – радостно вскрикнула она, – нельзя, чтобы он раскололся.

Череп козерога медленно скатился по крутому склону вниз, вырывая из тела старой скалы маленькие частицы камня. Следом за ним скатилась Иза, заботливо обернула свою находку старым одеялом и аккуратно взяла на руки. Наверное, не всякая женщина была готова так оберегать своих детей, как была готова Иза тащить по горной тропе останки козерога.

– Что? Кость? – недоумённо пробормотал молодой кочевник, – зачем тебе предмет чужой смерти? Да ещё горного козла…

– Дурак ты, – она смахнула попавшую на глаза прядь волос, – я с таким черепом в Скалистом городе всех за пояс заткну!

И снова начала рассматривать находку, не веря своей удаче.

– Что… это значит? – не понял парень.

– Что этот череп очень ценный.

– А почему я не могу взять его себе? – спросил молодой кочевник.

В его глазах заблестел недобрый огонёк, а рука уверенно легла на рукоять короткого кинжала у пояса.

– Я пустил тебя, и череп мой.

Иза от удивления и внезапного испуга замерла на месте.

– Скоро будет мой каан вместе воинами и я скажу, что ты воровка.

– Этот череп не для меня… – неуверенно отозвалась девушка.

– Для кого? – недоверчиво спросил молодой страж.

– Для моего проводника… Он покажет мне путь.

– Он знает горы?

– Да. Он охотник из Скалистого города.

Паренёк, казалось вздрогнул.

– Какая у него борода? – отчётливо спросил он, – чёрная или рыжая?

– Седая, – тихо отозвалась Иза.

Лицо молодого кочевника медленно сменило маску и растянулось от удивления, как кожа на выделке.

– Иди, горожанка, – тихо ответил он, – бери череп.

Иза слабо улыбнулась, с видимым усилием подняла костяную глыбу и осторожно понесла её по горной тропе вниз.

– Спасибо, – она поблагодарила молодого кочевника, не спрашивая, откуда он знает седого охотника, – пусть духи будут на твоей стороне.

– У тебя много удачи, покорительница гор. Уходи, откуда пришла. Я не желаю тебе зла.

* * * * * * *

– Что это? – недоверчиво прорычал охотник.

– Вы мне скажите! – дерзко ответила Иза и сбросила одеяло со своего подарка.

Лицо зверолова от удивления вытянулось, заставляя часть морщин исчезнуть, а глаза округлились и наполнились любопытством. Он покачал головой и сделал несколько нервных шагов навстречу трофею, стуча своим костылём и опираясь рукой на трость.

Склонившись перед подарком, он внимательно рассмотрел вытянутую форму кости, в некоторых местах тонкой как бумага и прочной как камень. Осмотрел широкие глазницы и, наконец, ощупал могучие рога.

– Где ты это взяла? – он недовольно зарычал своим гнусавым рыком.

– Это подарок гор! – девушка ответила, не раздумывая.

– Всем бы горы такие подарки раздавали! – недовольно пробурчал следопыт и снова начал ощупывать рога давно мёртвого зверя.

Череп был настоящим. Подделать такое было невозможно.

Казалось, что эта здоровая башка мёртвого зверя производила на калеку-охотника гипнотическое воздействие – он снова и снова проводил руками по немного несимметричному рисунку костей, ощупывал наросты и зубы.

Наконец, охотник отстранился от подарка и сделал несколько шагов в сторону, под перестук своей деревянной ноги. Было заметно, что волнение охватило его всецело. Немного потоптавшись на месте, он не выдержал, снова повернулся и снова начал разглядывать костяной реликт, бормоча себе под нос хлёсткие ругательства.

Иза теребила в руках кончик старого одеяла и напряжённо наблюдала за ним, как пристально он вглядывается в изгибы костяной скульптуры, как ощупывает кольца и узорчатые наросты на рогах, как он покачивает головой, упирает руки в бока и хмурит свои брови, рассечённые когтями рыси.

– Чехол-то износился, – одноногий следопыт, наконец, заговорил, – долго под дождями лежал…

– Что? – переспросила его гостья.

– Чехол – вот это всё, что тёмного цвета, – охотник постучал по козлиным рогам, указывая на сильные потёртости, – сами рога верхом на костяных отростках сидят, и всё что сверху чехлом зовётся… Вот, гляди, тут вообще скол…

– Придираетесь, – насупилась девушка.

– Ладно, – примирительно произнёс охотник, – это хороший трофей, Иза… но это не мой трофей. Всё, что находится в моём доме, в моём трактире, добыто моими руками…

Девушка поняла, к чему он клонит, прежде чем он успел это сказать.

– Да! – вскрикнула она, – я знаю! Это не ваш трофей, а мой! И я тащила этот клятый череп с этими клятыми рогами по скалам специально для вас! Вы просили меня достать то, чего не сможете взять сами? Вот вам череп скалистого козерога – то, что вы бы сами никогда не достали! И теперь вы, наконец, покажете мне путь в горах на северо-запад, в долину – всё как договаривались!

В её фигуре и её голосе в этот момент было столько решимости и уверенности, что охотник довольно улыбнулся, а в его глазах сверкнула искра уважения.

Иза на мгновение удивлённо замерла. Увидеть улыбку того, кто, кажется, никогда не улыбался, было бесценно.

– Всё как договаривались, – эхом повторил зверолов, – хорошо, ты убедила меня, внучка писаря. Буду твоим проводником. Выходим завтра с рассветом…

Он посмотрел на неё оценивающим взглядом и после короткой паузы многозначительно добавил:

– И отдохни как следует – ты вся утомилась, пока этот трофей сюда волокла.

* * * * * * *

Их путь начался утром со старых извилистых улочек Скалистого города, в конце одной из которых охотник отсыпал солидную горсть медных ренов знакомому солдату южанину, убеждая его пропустить их через аванпост.

Им снисходительно позволили пройти, но они не сразу стали подниматься вверх. Следопыт пошёл вдоль ущелья, куда в детстве часто убегала Иза, а потом проследовал вдоль русла небольшой горной реки. На исходе дня он резко свернул и повёл вверх, в горы.

Уходя, внучка писаря несколько раз обернулась назад, бросая прощальные взгляды на свой родной край. В голове у неё были смешанные чувства. Но совсем рядом был шум горной реки, запах свободы, а впереди – строй из горных вершин, за которым была бесконечная мечта. И Иза смело зашагала вперёд, следуя за свои проводником.

Вместо привычного деревянного костыля, на ноге охотника сейчас был хитроумный механизм, сгибавшийся в точности как живая нога, спрятанный в меховой сапог, подошва которого была обита железными шипами. Протез поскрипывал при каждом шаге, шипы шуршали на камнях и шептали, когда сапог ступал на землю или песок.

Шли практически без остановок, делая лишь короткие привалы, и к вечеру ноги болели от шагов по острым скалам, а пот съедал глаза. Но с наступлением сумерек, становилось прохладнее, и усталость немного отступала. А с началом подъёма в горы, Иза вдруг почувствовала прилив сил и даже стала забегать вперёд своего проводника. Опытный следопыт несколько раз останавливал её ворчливым голосом:

– Подожди, упрямая баба, не спеши. Экономь силы.

Но Иза продолжала стремиться вперёд. Так далеко в своей жизни она никогда не забиралась и ощущение того, что она сейчас была в новом месте впервые, наделяло её силой и служило ей лучше любого лекарства от ран.

Это была невообразимо прекрасная страсть – карабкаться выше и идти дальше, долго созерцая одни и те же красоты природы, между землёй и небом. Пейзаж практически не менялся, но он не мог утомить глаза – покорительница гор была готова отдать полжизни на то, чтобы разглядывать его снова и снова.

Пусть не был спокойным. Несколько раз их замечали разведчики враждебно настроенных кочевников, и только умение охотника позволило им ускользнуть от шайки грабителей. Им приходилось часто менять направление, идти в обход, кружить вокруг одного места и путать следы. В таком темпе прошёл целый день.

Вскоре они поднялись выше в горы, и жара постепенно сменялась на прохладу, а прохлада становилась холодом. Иза долго не могла привыкнуть к тёплой одежде, стеснявшей движения, но без неё она бы давно простудилась. Она спросила своего проводника, как высоко им придётся подняться в горы, и он сказал, что очень высоко. Даже выше чем облака. И они забирались всё выше и выше, шаркая сапогами по камням и с хрустом подминая подошвами маленькие кусочки обсидиана.

Снова приходилось хитрить. Прятаться от банды грабителей. На этот раз их заметили и даже бросились в погоню, но следопыт резко сменил направление и пошёл в сторону, сбивая преследователей со следа. Они с покорительницей гор ещё некоторое время петляли по скалам, стараясь убедиться, что погоня им не угрожает. Пока нить их пути не привела к древнему монастырю, обитатели которого сознательно искали уединение среди горных хребтов, ради возможности найти просветление и услышать голоса горных духов.

Монастырь был очагом тишины и гнездом приюта для редких путешественников и торговцев. Раньше здесь было намного больше обитателей и жилось лучше, но времена благополучия ушли, и отшельники искали посвящения, намеренно отказываясь от еды, в своих обветшалых кельях. Неразговорчивые, но вежливые и приветливые, они гостеприимно принимали всех путников и давали место для ночлега за символическую плату.

По словам жителей этого старого монастыря, горы были следами древних потрясений и местами мудрости. Это была память земли и её тайна. И тот, кто ступал по горам, прикасался к этой тайне. Отшельники же не просто прикасались к ней, а старались проникнуть в самую её суть.

Этот отдалённый горный монастырь был так высоко и далёко, что новости из мира людей доходили сюда с большим опозданием или вообще терялись по дороге. И большая часть из приходящих новостей казалась такой странной нелепицей, не имевшей абсолютно никакого смысла. Когда ты находишься на полпути к небу и каждый миг можешь смотреть на редкой красоты горы с шапками из белого сахара, всё прочее может легко показаться незначительным.

И Иза смотрела на окружавшие её пейзажи снова и снова, перебирая в руках собранные по дороге маленькие обломки обсидиана, а её сердце невольно заполнялось ликованием.

Когда она со своим проводником покидала этот горный приют, то оказались среди сильнейшего тумана, который накрыл все окрестности. Настолько густого, что в пределах десятка шагов глаза уже ничего не могли различить. Удивлённо крутя головой по сторонам, внучка писаря, с любопытством вглядывалась в воздух, наполненный диковинной мглой. Пару раз она даже теряла своего проводника из виду, но легко его отыскивала по характерному звуку его деревянной ноги.

Вскоре Иза отчётливо поняла, что они находятся внутри облака.

Запах и вкус небесного хлеба она описать не могла. Кроме почти полной потери видимости, от такого путешествия одежда быстро намокала и становилась тяжёлой. А дуновения ветра заставляли маленькие капли неродившегося дождя щекотать путникам лица. И облака, такие близкие, становились в этот момент частью души.

Когда они поднялись ещё выше, перед девушкой открылась бескрайняя картина небесного великолепия. Невообразимая прелесть гор, облаков и неба потрясали её воображение. Это было лучше, чем в самых красочных её снах. Иза даже начала заметно отставать от одноногого охотника. Сначала потому что подолгу не могла насмотреться на потрясающие виды гор, а потом из-за сильной усталости, которая начала сковывать её тело. Следопыт сначала подгонял её своим рычащим голосом, а потом плюнул и сам пошёл медленнее.

Но когда он заметил, что его спутница еле волочит ноги, то совсем остановился и, выбрав подходящее место, скомандовал привал.

Иза тут же тяжело опустилась на расстеленное одеяло. Ощущение того, что руки и ноги наливаются свинцом, не покидало её.

– Ты упорная, – охотник взглянул на девушку сверху вниз, – я всё ждал, когда же ты захнычешь и попросишь отвести тебя назад. А ты всё топаешь и топаешь вперёд. Хоть и вымоталась вся.

Она захотела ему ответить дерзко и с вызовом, но вместо этого только устало выдохнула и кивнула головой.

– Отдыхай, – посоветовал её проводник, шаркнув железными шипами по камням, – дальше будет сложнее.

Иза снова кивнула в ответ, свернулась калачиком и мгновенно провалились в сон без сновидений.

Очнулась она уже на исходе дня, когда камни в горах соревновались в игру теней в свете закатного солнца.

– Сумерки – это дорога в другой мир, – тяжело произнёс охотник, удобно устроившийся рядом, вытянув вперёд свою ногу с костылём, – какой же безумной красоты иногда получаются картины природы, а? Людям так не сделать. Никогда. Только смотреть и восхищаться.

Во время скромного ужина Иза, наконец, решилась спросить:

– Кочевник, которого я встретила в горах, хотел забрать тот череп себе. Но я сказала, что он для вас и меня отпустили. Что вы такого сделали, что вас все кругом знают?

Охотник усмехнулся.

– Я прошёл много дорог и встретил на них много людей. Ты спрашивала – как же я не боюсь кочевников, – он посмотрел девушке прямо в глаза, – мне не за чем их бояться.

Проводник достал небольшие листы бумаги, изрисованные разноцветными линиями и, казалось, тут же забыл о чём говорил. Глядя в свои карты, он был полностью ими поглощён и только шептал что-то неразборчивое.

– Сейчас только на северо-восток, – пробормотал он, – к снежной вершине.

Оторвавшись от рисунков, он покрутил головой по сторонам.

– Вон она, – и указал рукой на высокий горный пик, – почти у самого горизонта. На неё ориентируйся.

Девушка кивнула головой.

Он посмотрел на неё с усмешкой и произнёс:

– Слушай сюда, Иза.

Девушка нахмурилась. Он обратился к ней по имени, что делал крайне редко.

– Ты хоть знаешь, насколько это сложно – пройти через Грозовой перевал? Я не помню точной дороги. Её вряд ли кто-нибудь помнит… Есть один путь, но он может быть тебе не по зубам. Скалы там сложные, отвесные.

– Вы же сказали, что знаете, – с возмущением отозвалась его спутница, – вы вызвались сопровождать меня!

– Э! Не пытайся поймать меня на лжи, – охотник скривился, – путь я знаю, но я не говорил, что проходил его… Кстати, вот, держи крючья. С ними удобнее будет на скалу карабкаться.

Иза неуверенно приняла пару железных крюков.

– Что, никогда их не пользовала?

Она отрицательно покачала головой.

– Научишься. Всё просто, – как-то легко отмахнулся старый следопыт, и откинулся на расстеленное одеяло, давая понять, что разговор пока окончен.

Следом за сумерками был тёмный вечер. И ночь. А вместе с ней и ночное небо. Небесное шитьё. Дорога диких гусей.