Текст книги "Преступления США. Americrimes. Геноцид, экоцид, психоцид как принципы доминирования"

Улисс Симпсон Грант довел технологию массовых казней до технологического совершенства: он ставил людей рядами, по десять–двенадцать человек, и отдавал приказ расстреливать их картечью, приводили следующих и следующих, так уничтожали огромные массы людей. Тем не менее ни слезного раскаяния, ни укоризны никто не явил миру, никто не рвет на себе волосы, призывая каяться за Гранта. И по прошествии многих лет после этой Гражданской войны никто не собирается подвергать ее такой ревизии, сделать которую подбивали нас в отношении революционных событий и Гражданской войны, подсовывая нам в конце восьмидесятых и в девяностых годах ХХ века ложные жупелы, применяя ловкие психологические приемы.

Генерал Улисс Симпсон Грант, несмотря на весь свой садизм и жестокость, после этой войны дважды становился президентом США (хотя результаты его деятельности на этом посту оцениваются многими историками как провальные), потом, после выхода в отставку, пробовал стать коммерсантом (но прогорел), а поскольку привык жить небедно, получал потом деньги из особого фонда.

В конце концов был объявлен героем, стал объектом культа, портрет его попал на банкноты, а тело его поместили в Мавзолей. Да-да, тело его покоится в Мавзолее, оно до сих пор там находится, и никто не призывает его оттуда выволочь, а Мавзолей снести. Это нам такую «идейку» подбрасывают, чтоб мы своего деятеля Гражданской войны, собравшего страну из кусков и спасшего от катастрофы, осудили, опорочили и из Мавзолея выволокли, а своего-то они не трогают, уж его-то, если захотеть, можно разоблачать и разоблачать!

Мавзолей Улисса Симпсона Гранта находится не где-нибудь, а на Манхэттене, его здание многим кажется безвкусным (поскольку является не весьма талантливой копией античного мавзолея в Галикарнасе). И лежит себе этот Симпсон, жену к нему рядом положили, когда умерла, и никто его преступником не называет, хотя и помимо художеств, творимых им на войне, много чего за ним водилось.

* * *

По окончании Гражданской войны было отменено наконец американское рабство, что, конечно, замечательно, если не принимать в расчет, что в большинстве стран оно было изжито на полтысячелетия раньше, а где-то, как в России например, вообще никогда не существовало, а то пресловутое крепостное право, которым нас все попрекают, длилось всего около двухсот лет, причем в конце этого срока в крепостной зависимости оставалось уже менее трети населения страны, а в начале вышеуказанного срока крепостное право было довольно условным, затрагивающим в первую очередь вопрос имущественных отношений, а не межличностных. Каждый человек в России имел права личности, крепостное право лишь на определенном этапе существенно ограничивало их, но не отменяло! Крепостной крестьянин считался человеком, имел пускай и очень трудный, но легальный путь выхода из крепостной зависимости, к тому же почти каждый мог воспользоваться переездом в Астрахань и ее окрестности (откуда беглых не возвращали по закону Петра Первого) или в Сибирь (хотя, понятное дело, в Астрахани теплей).

Американские же рабы людьми не считались, а были приравнены к вещам, к скоту, потому никакого сравнения с крепостным правом быть не может. Но мало того, когда в России и крепостничество-то было уже отменено, в США все продолжалась война, в которой значительная часть американского общества боролась с оружием в руках за сохранение рабства.

Кстати, определенную роль в победе аболиционизма и в том, что война между Севером и Югом не сгубила еще больше жизней, не затянулась надолго, сыграло и то, что российский император Александр II послал к берегам Америки две эскадры, причем расчет был не на то, что русские военные примут участие в боях, а на то, что их присутствие охладит пыл англичан, которые намеревались вступить в войну (англичане рассматривали возможность начать действия и на стороне рабовладельческих штатов, главным для англичан было – вновь навязать свою колониальную волю). Расчет русского царя оправдался, ведь к данному моменту Россия, как никогда, усилила свой флот (хотя усиление и переоснащение русского флота и стало результатом неудач Крымской войны). Но так или иначе, во время знаковой войны между Севером и Югом Россия очень четко обозначила свое присутствие, охладила претензии Англии, перебросив часть военных кораблей в Тихий океан, часть – в Атлантику, постаралась сделать то, что могла, для смягчения жестокостей, вытеснения циничных мерзостей рабства и прекращения прочей дикой политики, которую продвигали те люди, которые в недавнем прошлом определяли многое и в общей политике США.

Но, к сожалению, Россия не всемогуща, она прилагала и прилагает немало сил для того, чтоб справедливости в этом мире было больше, и порой эти усилия приносят успех, но мир слишком огромен и подчас слишком жесток, а люди, раз за разом захватывающие власть в разных странах этого мира, и кланы, стоящие за властными фигурами, слишком эгоистичны. Вот и в отношении США Россия сделала все что могла, способствуя отмене рабства и чудовищных правоустановлений, сопутствовавших ему, но американское общество сумело обновиться лишь настолько, насколько сумело, слишком уж невелик был ресурс человечности и порядочности у «нации», выросшей из пиратского притона.

Сам по себе характер вмешательства России нельзя назвать решающим в этой войне, но он довольно показателен, ведь если та же вашингтонская держава, периодически производившая вмешательства в дела других государств (и до своей Гражданской войны, и после), как правило, делала это с целью сохранения рабства, вернее, строя, который предполагал рабство в комплексе установлений, выгодных для жесткого доминирования над той или иной территорией, то Россия преследовала совсем иные цели, характер ее внешней политики был совершенно инаков. Можно привести примеры, когда, освобождая тот или иной регион (к примеру, Болгарию от турецкого ига), Россия не приобретала прямых и ощутимых выгод (ведь стоило России освободить болгар, Англия и Германия тут же постарались подмять под себя болгарское правительство, спровоцировать его антироссийскую политику), но для русских были более важны гуманистические идеалы, продвижение не банального примата своей системы, а расширение ареала справедливости, истинной свободы в этом мире. А для США и Англии как в прошлом, так и сейчас, первой и главной целью являлось и является утверждение своего примата над тем или иным субъектом в мире, захват его воли, эксплуатация, выкачивание ресурсов и прибыли из его человеческого и природного потенциала. До повсеместной отмены рабства и колониальных отношений американцы и англичане действовали методами открытого порабощения, когда же времена изменились, они стали маскировать свои стратегии, «припудривать» их, но цели-то остаются прежними. Достаточно лишь взглянуть на то, как вел себя Советский Союз, к примеру, в Африке и что он давал странам, расширяя свою зону влияния, и что творят нынче американцы, вытеснившие русских и подмявшие под себя многие регионы Африканского континента.

И, быть может, открытым остается вопрос: правильно ли сделала Россия, способствуя скорейшему и наиболее удачному окончанию Гражданской войны между Севером и Югом, помешав вмешательству Англии и началу большой, масштабной бойни, ведь в случае разрастания этого «конфликта» США, вернее, то, что от них бы осталось, были бы значительно ослаблены и менее активны в своих поползновениях, донимавших многих в этом мире. Но Россия стала на сторону Линкольна, поскольку всегда выступала за справедливость, будучи верной своей борьбе за отмену рабства, за выравнивание прав всех людей на этой планете, и потому русские органически не могли солидаризироваться с реакционерами Юга, да и усиление Англии было совсем не нужно, ведь она была и оставалась самым жестоким вредителем, мировым диверсантом, которому очень нехорошо, когда кому-то хорошо живется, когда кто-то чересчур успешно развивается. Не вмешайся тогда Россия, все было бы еще хуже и мир был бы еще более несправедлив.

Но самое главное отличие русского вмешательства состоит в том, что наши военные ни в кого не стреляли, никого не убивали, не пытали, не причиняли урона, как это обычно делает Англия или США. Россия просто осуществила политическое давление, внеся свой вклад в поражение рабовладельцев.

И хотя для блага мирового сообщества было бы лучше, чтоб и Англия и США были бы полностью ликвидированы, по крайней мере, в качестве активных наступательных субъектов, но помимо того, что это было не слишком реально, уничтожение кого-либо – не по части России, это дело кровожадных наций, к которым, к сожалению, относятся англосаксы. Россия подтолкнула Америку к завершению рабских времен, и на этом спасибо, освободить же эту часть света от высокомерия, агрессии и наглости было не в силах России.

Когда внутренние баталии в США закончились и Север победил-таки конфедератов Юга, рай для бывших рабов и прочих ущемленных в правах групп населения все-таки не наступил, жилось им несладко, они испытывали массу чувствительных ограничений, а еще на них охотились карательные отряды Ку-Клукс-Клана и подобных «организаций», но все же при рабстве-то жилось куда хуже, так что какой-никакой прогресс имел-таки место.

Касаясь негритянского вопроса, можно вспомнить и любопытную возню белых американцев, предпринявших попытку избавиться от чернокожего населения, переселить обратно в Африку.

Когда только начал подниматься вопрос о возможной отмене рабства, немалая часть белых граждан была чрезвычайно раздражена тем, что негры могут стать едва ли не равными с ними, и потому был придуман хитрый фокус: было решено захватить на территории Африки какую-нибудь территорию у побережья Атлантического океана и, начав кампанию пропаганды, выманить негров из Америки под видом добровольного переселения. Все хотели представить так, будто негры сами хотят уехать из богатой Америки в бедную Африку, несмотря на то что Америка попользовалась их трудом, причем бесплатно, подняла экономику южных штатов на костях эксплуатируемых рабов. Неграм предлагалось отправиться «на свободу» в Африку, оставив белым американцам все богатства, которые успели накопить Соединенные Штаты. Так возникла Либерия – небольшая африканская страна, куда хотели «добровольно переселить» негров, которые больше не нужны были «американской мечте», оказались чужими на этом празднике жизни.

Надо сказать, что предприятие-то отчасти удалось, территория Либерии действительно была захвачена американцами в Африке, туда действительно переселилась часть бывших американских рабов, хотя почти все они забыли родные языки и принадлежали к самым разным африканским народностям, которые имели между собой не так уж много общего, как, к примеру, норвежец и албанец – на взгляд австралийского аборигена или бразильского индейца эти люди покажутся очень похожими, но их национальные характеры имеют мало общего.

Я употребил слово «захват» территории, а ведь она-то на самом деле была «куплена» у вождей местных племен, и хотя не сказать, что очень уж добровольно, но приобретена в самых лучших традициях американской коммерции, за товары на сумму 50 долларов США! А территория-то ни много ни мало составляла 13 тысяч квадратных километров.

Хотя еще до того, как была основана Либерия, негров уже начали переправлять за океан. Поначалу это было не так уж и добровольно. Избавиться стремились в первую очередь от вольноотпущенников, то есть от негров, которые сумели получить свободу. Их называли «проводниками бед», подозревали во всех грехах, считая, что их умственные способности настолько ущербны, что, получая свободу, негры могут распорядиться ею лишь для аморальных действий и вредительства.

Сначала освобожденных негров начали переправлять в английскую колонию Сьерра-Леоне (сейчас это соседнее с Либерией африканское государство), но туда успели депортировать лишь небольшую часть темнокожих, когда же появилось так называемое Американское колонизационное общество (АКО), дело пошло резвей, стали вывозить все больше «лишних» негров, теперь уже на территорию Либерии.

Американская пропаганда, разумеется, предпочитает говорить об АКО как об организации, гуманно радевшей за негров, созданной людьми, которые хотели темнокожим только добра, однако в американских же источниках нетрудно отыскать информацию, что подавляющее большинство членов общества были открытыми расистами, взглядов своих не скрывали, как, собственно, не является секретом и тот факт, что переселять за океан они стремились именно вольноотпущенников, а не рабов, то есть тех людей, которые от рабского-то положения и так уже избавились и могли бы пускай и в очень стесненном и ущемленном положении, но пользоваться благами Американского государства.

Среди горячих сторонников переселения было немало плантаторов Юга, рабовладельцев, считавших, что свободному негру в США делать нечего, и коль получилось так, что выскользнул он из рабской зависимости, пускай убирается, не претендуя быть одним из равных американских граждан и пользоваться благами демократии.

Не затягивая рассказа о данном эпизоде истории, скажу, что члены АКО, установив полный контроль над территорией Либерии, начали-таки активную депортацию негров и к 1867 году удалили из США более 13 000 темнокожих. И хотя не так уж и много находилось вольноотпущенников, которые горели желанием переехать в совершенно незнакомую и нищую африканскую страну, корабли, отплывавшие в Либерию, набивали-таки до отказа и вывозили негров «на родину».

Освещая нюансы попытки белых американцев депортировать темнокожих в Либерию, должен заметить, что тех результатов, которые ставили перед собой идеологи АКО, достичь не удалось, поскольку большинство негров осталось в США, но вместе с тем, если бы кампании по переселению бывших рабов не было вообще, то негров в Америке было бы еще больше, чем есть сейчас.

Вопрос этот на самом-то деле весьма деликатен, и понятное дело, что представитель каждой из расовых групп, как правило, хочет жить среди своих, испытывая раздражение, когда происходит метисация, «загрязнение крови». Англосаксов оправдывать не собираюсь, они слишком сильно скомпрометировали и опорочили себя, но отчасти оправдывая белое племя вообще, могу сказать, что расизм в странах Африки и Азии тоже существует, во всяком случае, его вспышки происходят там, где появляются люди иной расы.

Некоторые страны, к примеру Мексика или Сингапур, пошли по пути тотальной ассимиляции, вернее, общей метисации, стимулируя такую демографическую политику, при которой совершенно, казалось бы, разнородные расовые группы постепенно перемешивались между собой, образуя новую нацию. Сейчас по такому пути идет Бразилия, декларируя так называемую «расовую демократию». Мексиканцы, которых я должен буду упомянуть и в следующей главе, во всяком случае население центральной Мексики, почти полностью «перемешалось», и, по данным исследований современных генетиков, их нация вобрала в себя примерно пятьдесят процентов индейской компоненты, около сорока процентов составляет «кровь» европейских переселенцев и, внимание (!), около пяти процентов негритянская компонента. Но чистокровных негров в Мексике уже нет, даже мулата встретить трудно, все они ассимилированы, «влиты» в среду мексиканцев. Проблемы негритянского населения, как можно догадаться, в Мексике уже не существует, все бывшие рабы перемешались с бывшими господами и с индейцами. На юге Мексики есть регионы, где живут, довольно компактно, чистокровные индейцы, но они составляют лишь часть от общего населения страны, перевалившего уже за сто миллионов человек.

В США же, помимо того, что и после отмены рабства существовал «стеклянный потолок», который означал нежелание белых американцев «сливаться» с неграми и мулатами, самих негров в процентном отношении было намного больше, чем в Мексике, ведь невероятно жадные плантаторы южных штатов, зараженные манией «делать деньги», навезли столько рабов, что в некоторые периоды истории чернокожие могли стать большинством в США, если бы не их высокая смертность.

Ситуация после отмены рабства в Штатах была почти безвыходной: удалить всех негров обратно в Африку было нереально, разве что часть из них, ассимилировать темнокожих американцы не хотели, да и слишком много было негров, всех разом не ассимилируешь, но конфликтный потенциал из-за самого факта проживания в США бывших рабов, да еще отмеченных темным цветом кожи, оставался очень высоким и с течением времени нисколько не спадал.

Не исключено, что наиболее оптимальным решением было бы создание на территории США отдельного государства для темнокожих, что могли бы компактно проживать на территории трех или четырех штатов, с которыми вашингтонские политики заключили бы мир, перешли к стратегии добрососедства между «белым государством» и «темнокожим». В этом случае бывшие рабы могли бы получить свою часть богатств, которые созданы были их руками, неграм не пришлось бы никуда переселяться, они могли бы сами решать проблемы своей жизни, создавая пускай небольшое и пускай не такое богатое государство, как вашингтонский союз, но решив так часть собственных проблем. И, самое главное, белые американцы решили бы в этом случае ту проблему, которая так беспокоила их, то есть оградили бы себя, вернее, свою европейскую кровь, от смешения с неграми и мулатами.

Однако никто из вашингтонских «демократических» господ не собирался дарить неграм ни пяди «своей» земли, решить негритянский вопрос хотели, но ничем жертвовать не собирались.

Быть может, коль государство негров Америки появилось бы, оно могло стать враждебным белой Америке и являться раздражителем, но, с другой стороны, оно было бы чрезвычайно зависимо от Вашингтонского государства и вряд ли бы белой Америке доставило слишком много проблем. В конце концов, негритянские государства в Центральной-то Америке существуют, такими являются, к примеру, Гаити или Ямайка.

Но так или иначе, негритянский вопрос в США решен не был. Эгоизм американской «элиты» не позволил найти ни одного по-настоящему приемлемого решения, и фактический провал политики «переселения негров на родину» сменился лишь попыткой не замечать проблему, ограничивая негров в правах и во всем, в чем можно ограничить. Присутствие свободных темнокожих граждан бесило англосаксов, нередко белый полицейский мог застрелить негритянского подростка просто потому, что тот ему чем-то не понравился. Белые, как могли, стремились уменьшить процент темнокожих, предпринимали попытки проведения кампании по стерилизации негров, другие кампании – по снижению их рождаемости, но для того, чтобы англосаксам жить в обществе белых, нужно было с самого начала не заниматься работорговлей, не везти негров в страну, не трогать африканцев.

Негритянский вопрос не решен до сих пор, он остается больной мозолью Америки, на чем подробно остановимся уже в следующей главе, из которой вы узнаете, что и появление в будущем государства на территории США, большинство в котором будут составлять темнокожие, не исключено-таки, коль ситуация станет развиваться определенным образом.

* * *

Оправившись от потрясений Гражданской войны, вашингтонский режим продолжал новые вылазки и агрессивные кампании, которые сделались особенно интенсивны в Латинской Америке.

США накрепко впились в этот регион, и стоило там шевельнуться малейшему недовольству размахом их дел, они тут же посылали военную эскадру. Так, до конца века карательные экспедиции были совершены против Уругвая и Чили, в 1890 году американские войска были введены также в Аргентину.

Агрессивная деятельность Вашингтона все более и более набирала обороты, он всегда оставался безнаказан, что давало иллюзию вседозволенности.

Трудно даже перечислить все вылазки американского военного флота, предпринятые с тем, чтоб помешать кому-то спокойно жить, с тем чтоб задавить народный протест, привести к власти свою марионетку.

Во имя «интересов простого народа» была затеяна и испано-американская война, которая на самом деле оказалась войной за передел колониальных владений. Вашингтонский режим умело сыграл на антииспанских настроениях кубинского и филиппинского народа, цинично использовал национально-освободительное движение в своих целях… впрочем, как и всегда.

Штатами был послан флот на Кубу, устроена подлая провокация – американцы сами взорвали свой броненосец «Мейн» (причем сейчас этот факт доказан, поскольку после поднятия судна со дна эксперты установили, что взрыв произошел изнутри) и, устроив визгливую истерию, вломились в испано-кубинский процесс, без объявления войны напав на испанский флот и на опорные крепости.

«Демократия», разумеется, победила, она не могла не победить. Однако кубинцы с тяжелым разочарованием обнаружили, что все словеса вашингтонских деятелей о борьбе за независимость Кубы оказались подленькой ложью, поскольку остров оказался накрепко оккупирован американской военщиной, которая вгрызлась в него мертвой хваткой. Теперь уж кубинскому народу пришлось изыскивать средства – как бы выкурить этих «освободителей» со своей земли, но это было не так-то просто. И хотя, пускай и спустя довольно продолжительное время, американская оккупация Кубы все же ослабла, но с тех пор на острове появилась печально известная база Гуантанамо, ставшая камерой пыток для многих людей, без суда и следствия брошенных в тюрьмы вашингтонским режимом.

Однако Кубе-то еще повезло, на Филиппинах происходили дела куда более занимательные, ведь после испано-американской войны гнет на филиппинцев стал не только не меньшим, а усилился, что вызвало острое недовольство населения островов. На подавление сопротивления вашингтонский режим бросил семьдесят пять тысяч солдат (почти три четверти американской армии), и в 1900 году началось кровавое подавление партизанских отрядов, все еще не желавших сдавать страну.

Пятого февраля 1901 года статья в «Нью-Йорк Уолд» сообщала следующее о действиях США на островах: «Наши солдаты начали применять ужасные меры против туземцев. Капитаны и лейтенанты становятся судьями, шерифами и палачами. “Не посылайте мне больше пленных в Манилу!” – таков был устный приказ генерал-губернатора три месяца назад. Стало обычаем мстить за смерть американского солдата, сжигая дотла все дома и убивая направо и налево подозрительных туземцев».

Филиппинские крестьяне были согнаны в зоны, подобные концентрационным лагерям, названные «реконсентрадос» (приблизительно в это же время английские войска изобрели концлагеря в Южной Африке, но, поскольку там жертвами были белые – буры, эта история получила гораздо большую известность, чем бесчеловечные эксперименты американцев на Филиппинских островах). Пленные филиппинские солдаты и гражданские подвергались «водным процедурам». Их «заставляли проглотить четыре-пять галлонов (15–18 литров) воды, так что их тела превращались во что-то ужасное, а затем им на живот становились коленями. Это продолжалось, пока «амиго» не начинал говорить или не умирал». И если филиппинец отвечал ударом на удар, США были готовы зверски мстить. Когда американский взвод был уничтожен в засаде, бригадный генерал Джейкоб У. Смит, ветеран бойни при Вундед Ни (бойни индейцев) приказал «убить всех, начиная с возраста 10 лет». «Вся окрестность должна превратиться в пустыню, – заявил Смит. – Я не желаю пленных, я желаю, чтобы вы убивали и жгли, и чем больше вы убьете и сожжете, тем довольнее я буду. Я желаю убить всех, способных держать оружие в войне против США».

«Бойня Мэй Лай была проделана ранее на Филиппинах в 1906 году, – пишет Ховард Зинн. – Американская армия напала на 600 членов племени моро в южных Филиппинах – мужчин, женщин, детей, живущих в самых первобытных условиях, не имевших современного оружия. Американская армия, вооруженная до зубов, напала на них, уничтожила их всех до одного, мужчин, женщин, детей». Командир, ответственный за эту «операцию», получил телеграмму с поздравлениями от президента США.

Марк Твен с возмущением писал об этой бойне, но что мог поделать писатель против огромной машины массовых убийств и пыток, которой продолжала оставаться звездно-полосатая держава?!

Там же, на Филиппинах, американцами впервые было испытано и биологическое оружие. Американский врач, ставивший эксперименты над заключенными, заражал их чумой (подтверждено по крайней мере 20 случаев), а еще двадцать девять заключенных ввел в состояние тяжелого искусственного авитаминоза, часть заключенных погибла, все выжившие стали инвалидами [27]27
  Newsletter Washington Profile 13 February 2004 (375).


[Закрыть].

В разгар испано-американской войны, помимо Кубы, Коста-Рики и Филиппин, вашингтонский режим аннексировал также и Гавайи, свергнув королеву государства, существовавшего на островах. Хотя политическое и торговое проникновение американцев на Гавайский архипелаг началось гораздо раньше, ведь чрезвычайно выгодное географическое положение этих островов делало их ключом, вернее, отмычкой для вторжения США в Тихоокеанский регион и Юго-Восточную Азию. Помимо прочего, на Гавайях были запасы сандалового дерева, высоко ценившегося в Китае, но самое главное – здесь можно было расположить отличную базу для пополнения запасов продовольствия и воды для трансокеанских судов, а также разместить военные объекты, ведь удобные гавани островов вполне благоприятствовали этому.

Вашингтонский режим очень беспокоился, как бы Гавайи не достались Франции или Англии, которые проявляли себя в данном регионе очень активно.

Экспансионистской политике США на Тихом океане инициативно содействовали собственники текстильных предприятий (связанных с азиатскими рынками), судовладельцы, торговые компании и набиравшие силу монополии типа «Стандарт ойл» [28]28
  История США, том второй, 1877–1918, М., Наука, 1985, с. 151.


[Закрыть]. Гавайи казались незаменимыми, они нужны были США, как винчестер опытному грабителю.

Еще в 1873 году генерал Скофилд по поручению президента У. Гранта облюбовал на островах выгодное место для военно-морской базы. Так началась история печально знаменитого Перл-Харбора.

В 1880-х годах американцы принялись уже вовсю хозяйничать на Гавайях, навязывали королю Калакауа кабальные договора, оговаривая для себя всевозможные «исключительные права», при этом ухитрялись избегать международных обязательств, ведя дьявольски хитрую политику. Они выжидали, как говорил госсекретарь Т. Байярд, пока на Гавайях окончательно обоснуются американские плантаторы и промышленники, «пока интересы населения островов не окажутся в сфере бизнеса и политических симпатий, полностью идентифицироваться с интересами Соединенных Штатов».

Разграбление народных богатств и угнетение местного населения началось с самого появления вашингтонских агентов на Гавайях. Вывоз в США сельскохозяйственных культур приносил торговым монополиям баснословные прибыли, почти весь сахар, производимый на островах, вывозили в США, почти весь рис, другие жизненно необходимые населению продукты.

Результат для некогда процветающего королевства был плачевным: к концу девятнадцатого века из трехсоттысячного гавайского населения в живых осталось лишь тридцать пять тысяч! [29]29
  Указ. соч., с. 152.


[Закрыть] В это трудно поверить, но, к несчастью, это правда. И здесь мы вынуждены зафиксировать очередное чудовищное преступление американизма, в данном случае – уничтожение людей, очередной геноцид, в данном случае при помощи торговой войны.

Когда население островов было десятикратно сокращено, а все богатства королевства захвачены американцами, об аннексии говорилось уже как о чем-то решенном, подчинение Гавайев было лишь вопросом времени,

В 1891 году короля Гавайев заманивают в поездку по Калифорнии, где он умирает, его преемницей становится принцесса Лидия Лилиуокалани, которая, однако, оказалась не так проста, как о ней думали прежде. Она решила попытаться сделать хоть что-то для исправления катастрофического положения, приведшего к кошмарному вымиранию ее народа, то есть решилась бросить вызов американскому влиянию, применив при этом свою женскую хитрость. Принцесса Лидия, вернее, уже королева, постаралась консолидировать вокруг себя антиамерикански настроенные слои населения, но вашингтонский режим зорко следил за всем происходящим в островной стране и, умело подогревая в стране антипатриотические взгляды (ах, как это нам знакомо!), сумел сколотить в стране тайный «клуб сторонников аннексии», куда вошли немногочисленные, но влиятельные граждане, в основном из числа американских плантаторов и прочих лиц, заинтересованных в ослаблении местного суверенитета.

Стоит ли говорить, что королеву Лидию старались всячески опорочить в глазах народа и свалить на нее все то, что натворили американцы за годы паразитирования на гавайских богатствах.

В 1893 году произошел переворот, который, говоря начистоту, к коренному-то населению вообще почти никакого отношения не имел, поскольку во главе заговорщиков стояли плантаторы, их неприкрыто поддерживал посланник США и американские военные. Не очень-то надеясь на одобрение народных масс, заговорщики запросили дополнительные войска, которые конечно же и прибыли в незамедлительном порядке, высадившись 17 января в Гонолулу якобы для «охраны жизни и имущества американских граждан». Но сия охрана вылилась в мгновенную оккупацию столицы страны, войска сосредоточились вокруг королевского дворца и правительственной резиденции. Ни один из протестов королевского министра иностранных дел и губернатора острова Оаху против американской военной оккупации во внимание принят не был.

Королева была низложена и арестована.

Так закончилась независимость еще недавно богатого и успешного государства. Пришла «демократия».

Однако Всевышний, быть может, хотел-таки дать шанс коренному населению островов, и потому на исторической арене появляется весьма занятная личность, а именно Николай Судзиловский-Руссель, известный также под именем Каука Лукини (на языке местного народа – «русский доктор»). Желая помочь бедственному положению его коренного населения, этот человек сумел стать первым президентом сената Гавайских островов.

В момент осуществления вашингтонскими марионетками проамериканского переворота Николай Константинович занимался врачебной практикой на Гавайях, потому хорошо знал положение коренного населения. И когда в 1900 году президент США подписал «Акт о предоставлении правительства Территории Гавайи», в котором оговаривался обязательный институт Губернатора Территории, назначаемого президентом США (то есть надзирателя вашингтонского режима над островами), но в то же время Гавайям позволялось иметь свой парламент, Судзиловский решил активно стать на сторону подавляемых американцами канаков (народа Гавайев) и организовать «Партию самоуправления Гавайев» (так называемых гормулеров).