Текст книги "45 татуировок родителя. Мои правила воспитания"

3. Лучшее вовлечение происходит через игру

Игра – это идеальная формула существования человека, способ сопротивляться всем напастям.

Вячеслав Полунин, советский и российский клоун

Я не умел плавать до тридцати лет и очень плохо себя из-за этого чувствовал. Военный городок, в котором я вырос, находился в лесу, серьезных водоемов вокруг не имелось, на море получилось попасть один раз в жизни, а до ближайшего бассейна, расположенного в другом городе, было очень долго добираться, поэтому плавать я научился только во взрослом возрасте. И конечно же, мне очень не хотелось бы, чтобы дети чувствовали то же самое, что и я, когда мы приезжали на моря, а я, здоровый мужик, плескался возле берега, да еще и с надувным кругом рядом. Поэтому у детей не было выбора, заниматься им плаванием или нет.

Но что делать, если ребенок панически боится воды? Сейчас, наблюдая за тем, как сын виртуозно плавает в любом водоеме, я не могу поверить, что когда-то одна только мысль погрузиться в воду по пояс вызывала у него дикую панику. Ни при каких условиях и уговорах он не соглашался зайти в воду, особенно в море.

Мы начали искать тренеров, которые могли бы найти подход к ребенку, чтобы хотя бы снять барьер страха воды, и все говорили одно и то же: «Да, привозите, конечно. Справимся». Но после первого же занятия они разводили руками, потому что справлялись так себе. Кто-то пытался действовать авторитарно; кто-то обещал, что папа купит шоколадку (хотя я не собирался); кто-то заманивал; кто-то пытался объяснять, что это безопасно. А вот что мне не нравилось больше всего: они говорили, что родителя рядом быть не должно, и выгоняли меня. Типа: «Мы сами все решим с этим двухлетним парнем». Приходилось всячески изворачиваться, чтобы хотя бы краем глаза посмотреть, как у них не получается ничего. Так мы сменили семерых разных тренеров.

И вот однажды в Таиланде нам попался молодой парень, которого звали Ильяс. Первое, что мне в нем понравилось, – он сказал, что мне надо быть рядом с бассейном, ведь так ребенок будет чувствовать себя в безопасности. Второе, что меня заинтересовало, – он попросил взять на первую тренировку две любимые машинки Никиты.

И вот стоим мы возле бассейна, Ильяс очень дружелюбно разговаривает с ребенком и предлагает ему поиграть в эти машинки. Они играют сначала на бортике, потом машинки оказываются в бассейне – и вот Никита уже по щиколотку в воде. Через пять минут они вместе уже по колено. И где-то спустя полчаса мой радостный ребенок стоит в воде по грудь, зажимает нос одной рукой, а второй собирает машинки со дна бассейна, естественно, ныряя за ними! Он сам собой очень доволен, я им очень доволен, мы оба довольны Ильясом, а Ильяс – собой.

Весь отпуск мы ходили к Ильясу на тренировки, и Никита полюбил воду. В свои десять лет он плавает быстрее меня, знает все стили и может провести в море или бассейне шесть часов кряду. Как оказалось, с маленькими детьми нужно играть, даже когда они учатся чему-то новому. Вот ведь как: с детьми нужно играть, представляете? И с тех пор мы играем все их детство. Это оказалось непросто. А татуировка «Лучшее вовлечение происходит через игру» навсегда отпечаталась на моем сердце.

Напомню, что до того момента, как я стал писать книги и проводить мастер-классы, я работал топ-менеджером. Человеком, у которого была власть и который имел право ее использовать. Например, в директивном порядке отдать прямое распоряжение сотруднику, не вдаваясь в подробности и не объясняя мотивы. И, как оказалось, такой замечательный директивный метод управления при взаимодействии с моим сыном не работает вообще (кстати, он также не работает при управлении сотрудниками)! То есть сказать Никите: «Давай, умывайся!» – не прокатит. Да и слова «Никита, пей йогурт!» тоже не особо мотивируют ребенка на выполнение этой сверхважной и срочной задачи. Потому что сверхважная и срочная она для меня, а ему мои утренняя спешка, загруженность задачами и вечный цейтнот могут быть вообще по барабану. И требовалось придумывать что-то интересное – это всегда срабатывало.

Допустим, когда он уже был в детском саду, в первые три месяца ни разу такого не случалось, чтобы он пошел туда сам с песней и радостным настроением. Это только в моих мечтах Никита утром бодро просыпался, сам шагал в туалет, совершал утренние процедуры, энергично одевался и жизнерадостно выбегал из квартиры по направлению к детскому саду.

Как мне его мотивировать с утра? Давлением? Но я не хочу, чтобы у меня был запуганный ребенок. Настойчивостью? Типа: «Одевайся, одевайся, одевайся, одевайся, одевайся»? Как-то это не особо работало. Запугиванием? Вроде: «Сейчас там съедят всю твою кашу, и ты останешься голодным»? Мне кажется, он только радовался этому. Перекладыванием ответственности? Типа: «Ты уже взрослый и должен все делать сам»? Но вопрос в том, что нужно не только передать ответственность, но и убедиться в том, что ее приняли, а с четырехлетним мальчиком это тоже не работало.

Четкая и стройная аргументация и мои рассуждения вслух про дисциплину не работают. А если повысить голос, так вообще можно сразу доставать мобильный телефон и переносить первую встречу на час позже.

Отдельно стоит отметить, что в саду у него было все хорошо: приятели, классные воспитатели и интересные занятия. Иногда возникала обратная проблема: вечером его сложно было утащить оттуда домой.

В общем, это была очередная родительская задача, которую я решал с вечера, размышляя, какую игру можно придумать, чтобы утром ребенок вдохновенно шагал в детский сад.

«Лучшее вовлечение происходит через игру» – напоминала моя родительская татуировка. И, что самое удивительное, когда я начинал смотреть на проблему под таким углом, решения приходили в голову сами. Пусть не сразу, пусть не быстро, но приходили.

Например, вот что делали мы с Никитой.

• Играли в «тепло» – «холодно», искали его шарф, который находился в саду.

• Шли, сжимая в кулаках, отдавать свою сердечную любовь воспитательнице.

• Отмечали Всемирный день добрых дел и выполняли этим утром добрые дела.

• Превращались в робота и нажимали на нем кнопки «одеваться», «принимать пищу», «ходить» и т. д.

• Соревновались с минутной стрелкой на часах, чтобы обогнать ее и прибежать в садик быстрей, чем она покажет нужное время.

• Отводили в садик папу (то есть меня) и знакомили его с персоналом.

• Играли в «игру наоборот»: делали все, что скажет папа, но наоборот.

• Искали волшебницу, которая превратила моего сына в капризного мальчика.

• Прятали в раздевалке пиратские пиастры и находили их на следующее утро.

Когда дети отказывались есть, я играл, например, в волшебную фею, которая летала над тарелкой и добавляла в нее пять кусочков смелости для Никиты и пять кусочков любви для Миланы. Или в пещеру драконов, которая открывалась только тогда, когда мимо пролетала ложка с жареными коровами, фаршированными утками или какой-нибудь другой драконовой вкусняшкой. А еще я придумал игру «Ам!», которая детям очень нравилась и с первых секунд вовлекала их в процесс: им было интересно. Суть игры заключалась в том, что я рассказываю им сказку, и как только они слышат «Ам!», то съедают по три ложки.

По горАМ, по долАМ шел один человек. Он был сАМым смелым и искал мрАМорную фигуру волшебника КрАМбахера. Каждый вечер он звонил мАМе и папе и рассказывал, как у него дела. И вот однажды он встретил сАМца мАМонта, который искал свою прекрасную жену мадАМ ПАМпидур.

И так далее.

А чтобы они с удовольствием чистили зубы, мы боролись против бандитов Кари и Еса или играли в ослепительную улыбку, когда папа зажмуривался от блеска их начищенных зубов.

Кто-то скажет, что это перебор, а мне нравится. Мне кажется, это и есть одна из основ осознанного родительства: играть с детьми, пока им интересно со мной. Скоро они вырастут и уже будут играть не со мной, а я стану жалеть о том, что упустил время, когда можно было просто подурачиться со своими детьми, пока они маленькие.

Мы играем в дороге в машине, в поезде, в самолете, дома, в отпуске. Везде.

Легко отправить детей кататься на каруселях, приведя их в парк, или дать им в руки планшет, но сложно вдохновлять их собой. Сложно делать так, чтобы им было с тобой интересно, и легко раздавать приказы и командовать. Сложно придумать игру и поиграть со своими детьми, но легко быть серьезным и суровым папой.

Закончить эту главу хочу цитатой выдающегося нидерландского историка и культуролога Йохана Хёйзинги, который посвятил жизнь фундаментальному исследованию игр в развитии нашей цивилизации и эволюции человека: «Понятие игры как таковой – более высокого порядка, нежели понятие серьезного. Ибо серьезность стремится исключить игру, игра же с легкостью включает в себя серьезность»[4]4
  Издана на русском языке: Хейзинга Й. Homo Ludens. Человек играющий. Опыт определения игрового элемента культуры. СПб.: ИД Ивана Лимбаха, 2017.


[Закрыть].

Играйте со своими детьми. Всегда.

4. Совершенно бессмысленно сравнивать наши поколения

– Я вот наблюдаю своего сына. Хороший парень, спортсмен. В общем, сын есть сын, ничего плохого о нем не скажу. Но любит, понимаете, пить молоко из банки. Ну, банки такие, знаете, желтые, концентрированное молоко. Там еще корова нарисована… Я ему говорю: «Почему ты пьешь молоко неразбавленным? Оно ведь жирное. Его разбавлять надо». «Люблю, – говорит, – неразбавленное». Любит он, понимаете?

– У нас прекрасная молодежь! Можно сказать, героическая. Я каждый день смотрю телевизор и уверяю вас, что очень хорошо знаю нашу молодежь!

Герой Владимира Меньшова из кинофильма «Курьер»

– Папа, почему ты так много работаешь и почему так редко бываешь дома?

– Сынок, я много работаю, потому что у меня была мечта, чтобы у каждого члена семьи была своя комната. Собственно, поэтому у вас с сестрой есть свои комнаты.

– Папа, да что ты придумываешь. У всех детей в мире есть своя комната.

Мне остается только открыть рот и глотать воздух. А что я могу ему сказать в ответ? Он живет в другом мире с другими правилами, другими стандартами, другими героями и совершенно в другом контексте.

Я, кстати, не знаю, какой мир лучше: тот, в котором выросли мы, или тот, в котором растут наши дети. Мне, конечно, кажется, что наше детство было самым правильным.

Каждый раз, собираясь с друзьями-предпринимателями, мы обсуждаем 90-е годы, когда прошло наше детство, рассказываем, кто во сколько лет начал зарабатывать первые деньги, как мы бедно жили и как выкручивались в то время наши родители, чтобы прокормить семью, как мы всей семьей батрачили на шести сотках, стояли в очередях за синими куриными ножками и что именно благодаря тому нашему детству мы, как заведенные, бежим до сих пор, чтобы наши дети жили лучше, чем мы.

Дети вынуждены выслушивать наши рассказы о том, как нам было тяжело, с призывами влезть в нашу шкуру, понять нас, поэмпатировать нам и брать с нас тогдашних пример мужества и стойкости, дисциплины и трудолюбия. Но это практически невозможно просто потому, что наши дети живут сейчас в другом мире.

– Да что вы понимаете! Живете расслабленной жизнью, а мы своими руками на войне фашистскую гадину из страны выдворяли, – мог сказать мой прадед деду.

– Да что вы понимаете! Живете расслабленной жизнью, а мы своими руками после войны страну поднимали и ракеты в космос запускали! – мог сказать мой дед моему отцу.

– Да что вы понимаете! Живете расслабленной жизнью, а мы своими руками держали удар после развала Советского Союза и выкарабкивались как могли, чтобы вас прокормить, – может сказать мне мой отец.

– Да что вы понимаете! Живете расслабленной жизнью, а мы первое поколение, которое не может рассчитывать на государство и само должно строить свое настоящее и ваше будущее, – могу сказать я своим детям.

И каждому поколению есть что предъявить потомкам, есть на что обижаться и с чем сравнивать. И конечно же, наша жизнь с нашими ценностями кажется нам самой правильной. Без гаджетов в детстве, с мультфильмами исключительно по программе телепередач, играми во дворе со сверстниками и чтением книг, взятых в библиотеке. Но ведь далеко не каждый из моих ровесников стал директором крупного предприятия, публичной личностью, влиятельным политиком или рок-звездой. А детство у нас было одинаковое.

То есть совсем не факт, что мои дети, попав в те условия, в которых жил я, станут такими же, как я. Да и вообще, как-то бессмысленно сравнивать наши поколения. В этом нет совершенно ничего здравого.

«Я в вашем возрасте уже картошку на даче с родителями копал», – говорю я своим детям. Это навсегда впечаталось в память – и, конечно же, я считаю себя героем. Но насколько это объективно? Я вот не припомню, чтобы в субботу с утра я просыпался пораньше, бежал в комнату к родителям и с радостным воплем: «Ура! Мы сегодня едем копать картошку!» – будил их. Точно не было такого.

В то время у нас не было выбора. И высказывать детям претензии на эту тему бессмысленно. Ну, а если хочется повторить, то повторяйте: покупайте землю, тяпки и лопаты, засаживайте вместе несколько соток картошкой, ездите туда каждые выходные с детьми и работайте, что останавливает-то? Только есть ли в этом смысл, я не знаю. Такая картошка сейчас будет золотой, гораздо дешевле и быстрее купить ее в любом магазине в любое время суток.

«Я в вашем возрасте уже столько книг прочитал. В библиотеки ездил в другой город» – такое я тоже говорил. Но стал бы я это делать, если бы по телевизору показывали детские фильмы не только в субботу, а у меня под рукой были бы интернет и компьютер? Вряд ли. Уж не очень я верю в такую свою доблестную детскую осознанность. Просто у нас не было альтернативы.

Я пишу эту главу ранним утром, находясь на корабле «Амазон» у берегов Антарктиды. Мои родители в моем возрасте не имели возможности так много и далеко путешествовать, тем более с близкими по духу людьми. А родители моих родителей вообще не путешествовали. Значит ли это, что мы живем в лучшее время? Безусловно, да. И я очень надеюсь, что наши дети будут жить в еще более крутые времена, чем мы. У них все для этого есть. Во внешней среде возможностей и свобод гораздо больше, чем было у всех поколений до них. А сравнивать разные времена совершенно бессмысленно.

Вчера я обсуждал тему сравнения поколений с одной из участниц нашей экспедиции, Анастасией Насибуллиной, и она высказала очень мудрую мысль.

В сравнении поколений важно то, какую цель ты преследуешь. Навряд ли есть цель подчеркнуть различия и разделяющую нас пропасть. Ведь это неконструктивно. Поэтому если мы со своими детьми хотим достичь согласия и синхронизации, то надо, наоборот, сравнивать и искать наше общее.

Если мы хотим быть услышанными, мы должны завоевать доверие, а значит, показать, что мы похожи, мы одной крови.

Мятежный подросток будет изо всех сил искать различия, оправдывать свои истинные поступки, а мы должны подчеркивать единство, соплеменность: вот, молодец, сынок, совсем как я когда-то. Ты даже переплюнул папу. Я горжусь тобой.

Я считаю, что это позиция сильного, мудрого и осознанного родителя.

Поэтому, вместо того чтобы искать, насколько мы все разные, давайте искать, что же нас объединяет. Вместо того чтобы тыкать пальцем и верещать, что все потеряно, искать то лучшее, что есть в наших детях, и перестать завидовать их более счастливому детству, чем наше. Вместо того чтобы морщить нос от их интересов, вникнуть в них и начать их разделять. Вместо того чтобы ругать детей за то, что у них сейчас больше возможностей, подсказать, как ими воспользовались бы мы. Вместо того чтобы показывать различия, демонстрировать единство.

Ведь совершенно бессмысленно сравнивать наши поколения.

Многим не мешало бы сделать такую татуировку.

5. Если не получилось, мы просто пробуем еще раз

Успех в школе предполагает не только интеллект. Чтобы преуспеть в учебе, нужно обладать качествами, которые особенно зависят от внимания, воли и характера.

Альфред Бине, Теодор Симон, создатели первого действительного теста на IQ (1916 год)

Лучше ошибиться, вложив в ошибку всю свою страсть, чем робко избегать ошибок, дрожа от страха.

Дэн Миллмэн, «Мирный воин»[5]5
  Издана на русском языке: Миллмэн Д. Мирный воин. Книга, которая меняет жизнь. Киев: София, 2019.


[Закрыть]

В октябре 2018 года, на осенних каникулах, мы поехали в Данию исполнять детскую мечту: посетить самый большой в мире Леголенд. Любовь к прекрасным конструкторам вылилась в то, что дети стали одержимы желанием попасть в этот огромный парк, а я как-то был и не против. И вот я, Никита, Милана и моя мама, а стало быть их бабушка, дождавшись середины октября, полетели в Копенгаген.

И там, в этом парке, я встретил аттракцион, который стал для меня самым запоминающимся в жизни. Не по уровню экстрима, не по красоте исполнения, не по грандиозности и размаху, а по причине того, что именно там нам удалось сплотиться и победить, хоть и не с первой попытки.

Суть была следующей: отстояв очередь, вы своей командой идете к небольшой платформе на рельсах, которая имитирует пожарную машину. Когда прозвучит гонг, вы должны качать вверх и вниз ручку, чтобы начать движение по рельсам. Механизм ровно такой же, как на ручной дрезине (собственно, это и есть ручная дрезина). Проехав метров тридцать, вы оказываетесь у импровизированного здания, в котором имитируется пожар в некоторых окнах. Далее одному из участников нужно направить пожарный шланг в сторону окна, где полыхает огонь, а второму начать качать воду, как на старых колонках. Когда огонь погаснет, надо вернуться с помощью все той же ручной дрезины. Вуаля.

Сложность состояла в том, что таких пожарных машин на этой площадке штук десять, а стало быть, происходит соревнование. Кто быстрее все сделает, тот и победил. Проблема заключалась в том, что в нашей команде были четырехлетняя девочка, семилетний мальчик и бабушка, а во всех остальных – уже подростки либо двое крепких датских родителей. В общем, силы были совсем не равны.

Мы закончили заезд полным провалом, хоть было и весело. К финишу пришли предпоследними, еле потушили «огонь» и долго не могли определиться, кто за какой участок отвечает. Поэтому все делали всё, а еще раздавали друг другу советы, перекрикивая друг друга.

Победители сфотографировались на пьедестале, проигравшие команды, весело щебеча, пошли на следующие аттракционы, а мы снова встали в очередь.

– Папа, мы же только что были здесь, – сказали мне дети.

– А давайте разберем наши ошибки и попробуем в этот раз сработать более слаженно? – спросил я их.

Выбора у семьи особо не было, и мы начали обсуждать прямо в очереди, кто за что на этот раз будет отвечать, заодно наблюдая за выступлениями других команд.

– Так, вот здесь, на насосе, должен быть самый сильный из нас, а вот здесь смотрите: чем ближе человек держит шланг к стволу, тем удобней ему направлять его на очаг возгорания. Когда будем управлять ручкой дрезины, Никита, наваливайся на свою сторону всем телом, а я буду тебе помогать. Делаем все под счет…

Во второй раз мы пришли к финишу в первой пятерке и снова встали в очередь. На этот раз я обратил внимание, что ни одна из семей повторно не делает этого, люди не хотят оттачивать мастерство, и мы смогли поговорить об этом – насколько правильно пробовать еще, если не получилось выиграть с первого раза.

В третий раз мы пришли к финишу вторыми, и обогнала нас только команда из четырех подростков, а в четвертый раз, как вы уже наверняка догадались, мы выиграли.

Подойдя к импровизированному пьедесталу, я попросил детей сформулировать, почему же в конце концов нам удалось победить. И получились три детских, но очень правильных принципа.

1. Нужно заранее распределить, кто за что отвечает.

2. Нужно все делать быстрее всех.

3. Нужно стараться больше всех.

Мы сфотографировались и, довольные собой, пошли на следующий аттракцион.

– Папа, я хочу добавить четвертое правило, – сказал мой сын.

4. Каждый должен заниматься только своим делом, не отвлекаясь на дело другого. Иначе он не сможет делать свое дело максимально хорошо.

Кстати, на этом фото команда победителей: четырехлетняя девочка, семилетний мальчик, их прекрасная бабушка и я.

Почему я так поступил? Почему этот замороченный папа не махнул рукой и не пошел дальше развлекаться с детьми? Ну, не выиграли и не выиграли, черт с ним. Мы же приехали отдыхать, в конце концов, а не соревноваться с незнакомыми детьми.

Дело в том, что у меня просто появилась отличная возможность продемонстрировать то, как я живу сам и чем руководствуюсь в достижении успеха.

Я никогда не блистал знаниями ни по какому предмету, у меня нет сверхвысокого интеллекта и выдающихся способностей, врожденной харизмы или внеземного дара, зато есть бесконечное количество попыток. И порой их больше, чем у других. В этом и есть мое основное преимущество. Просто пробовать еще раз, если не получилось. И эту татуировку я много раз демонстрировал своим детям реальными примерами, один из которых описал выше.

Несколько лет назад я наткнулся на исследования Анджелы Ли Дакворт, американского ученого-психолога, которая работает в Пенсильванском университете и огромное количество времени посвящает попыткам реформировать систему образования, утверждая и доказывая многочисленными исследованиями (одно из них было проведено на 33 000 северомакедонских детей), что выдержка, мужество, сила воли и самоконтроль более значимы в успехах детей, чем их IQ и наличие таланта в чем-то. И далеко не все любознательные и талантливые люди доходят до социального успеха, но при этом практически каждый успешный человек – тот, кто много и усердно работал и научился преодолевать на своем пути неудачи.

Так вот, Анджела утверждает, что научить ребенка упорству можно только упорством. Если мы с вами хотим, чтобы наши дети выросли настойчивыми, мы должны сами проявлять усердие и страсть к своему делу. Хотя, по ее мнению, эту роль может выполнять и другой взрослый, например спортивный тренер из секции или учитель в школе. Но надо помнить, что следует четко соблюдать баланс между требовательностью и поддержкой своего чада, между дисциплиной и любовью. Далеко не все тренеры и учителя готовы делать это. А мы с вами точно сможем.

Когда у моих детей что-то не получается, я настойчиво и без нервотрепки говорю: «Значит, надо сделать еще одну попытку. Не бывает перехода на новый уровень без боли. В том числе и боли разочарования. Давай пробовать еще раз». Не всегда этим удается детей замотивировать, но я пробую еще раз и еще. Так уж я устроен.

В 2018 году я стал одним из организаторов конференции для подростков, где моей целью было показать подрастающему поколению тех людей, которые по-настоящему добились в жизни успехов, насколько важны труд, дисциплина и огромное количество попыток на пути к мечте. Я очень ждал выхода на сцену Сергея Чернышева, который известен как первый в мире обладатель золотой олимпийской медали в брейк-дансе. Я ждал его, чтобы в интервью задать ему самый главный для меня вопрос: «Сколько ты работал для того, чтобы стать номером один в мире?»

И он ответил так, как я ожидал, и его слова услышали несколько сотен детей, находящихся в зале, а еще прочитают десятки тысяч людей в этой книге. Он сказал, что на протяжении семи лет тренировался по шесть часов. Каждый день. Только так можно стать номером один в мире. Делая больше попыток, чем другие.

Напоследок я хочу вспомнить одну из любимых сказок японцев, которую они читают детям в числе первых. Это сказка про черепаху, которая обогнала зайца (потому что самонадеянный косой решил отдохнуть по дороге и заснул). Вы все ее прекрасно знаете. Она о том, что даже если ты талантлив и обладаешь сверхспособностью, то далеко не факт, что ты выйдешь победителем в соревнованиях, где твой противник – тот, кто никогда не останавливается и просто двигается к цели.

Пробовать снова и снова – это и есть лучший путь к тому, чтобы стать первым. Даже если у тебя нет суперталанта. Это моя логика, и я ею руководствуюсь в жизни и в воспитании детей. Собственно, об этом и говорит в своих исследованиях Анджела Ли Дакворт.

И мне кажется, это прекрасная татуировка родителя!

Ну, а о том, что мы читаем своим детям, поговорим в следующей главе.