Текст книги "Потепление. Книга 3"

Глава 3

Не столько изобилие солнечного света, сколько звуки плескавшейся в реках воды ознаменовали окончание зимы на западной равнине. Все ее отчаянные попытки сдержать наступление весеннего тепла оказались тщетными. Февральские морозы ударили неожиданно и эффективно. Однако силы им хватило всего на несколько дней. За это время даже толком не успела промерзнуть земля. Поэтому снег сошел еще задолго до первых лучей весеннего солнца. И реки, которые он так и не успел довести до половодного состояния, теперь журчали при каждом удобном случае.

Не всем пришелся по нраву столь агрессивный приход весны. Преждевременный вегетационный период у деревьев и ранних цветов представлял для них немалый риск в случае возможного возврата морозов. А у насекомых так и вовсе за последние несколько теплых зим сбился режим сна.

В то же время для оседлых птиц раннее пробуждение насекомых пришлось как нельзя кстати. Долгая бесснежная зима предсказуемо выдалась для них выматывающей. И причиной тому послужил не только скудный рацион питания, но и ожесточенная борьба за выживание, начавшаяся в лесу сразу же после исчезновения Нагила.

Сам же медведь вот уже который день бродил на севере в горах в попытке привести себя в порядок после спячки. Сон на пустой желудок у косолапого выдался не из самых приятных, но зато во время сна ему удалось восстановиться после полученных в схватке с Демидом ран.

Нагил проспал вплоть до спада февральских морозов. Разбудила медведя весенняя капель, нарушившая его покой в пещере. Пещера находилась вблизи Луневки, что позволило косолапому провести оздоровительные водные процедуры сразу же после пробуждения. А вот унять голод в реке в эту пору года для него оказалось весьма проблематично.

После пробуждения Нагил старался не отходить далеко от пещеры. Все это время он довольствовался прошлогодней растительностью, которая помогала ему притупить чувство голода. И хотя урчание в животе у Нагила с каждым днем становилось все сильнее, соваться в лес он не спешил, прежде всего, из соображений собственной же безопасности. Медведь понимал, что для одних он уже мертв, а другие не допустят, чтобы он ожил.

Этим весенним утром Нагил пробудился уже с первыми лучами солнца. С бодрым настроем выбрался из пещеры, охотно потянулся и, принюхавшись к свежему горному воздуху, внимательно огляделся по сторонам. Утренняя тишина, нарушавшаяся здесь разве что журчанием воды в Луневке и дятлом, долбившим где-то неподалеку по омертвевшей коре дерева, подействовала на медведя весьма необычно.

Встав на задние лапы, Нагил подошел к растущей рядом сосне и с озадаченным видом начал крутиться вокруг нее. Затем обернулся к дереву спиной и, схватившись лапами за одну из свисавших веток, массирующими движениями принялся тереться об его ствол, избавляясь таким образом от зимней шерсти. По окончании утренних физических упражнений вернулся на землю и с довольным выражением морды побрел к реке на очередные водные процедуры.

Подойдя к реке, Нагил первым делом утолил жажду. После чего сделал глубокий вдох и, задержав дыхание, окунул морду в прохладную воду. Немного освежившись, медведь вынул голову из воды и забрел еще глубже в реку, чтобы смыть с себя остатки зимней шерсти.

Идиллию купавшегося медведя прервали загадочные шорохи, внезапно донесшиеся с противоположного берега реки. Услышав их, медведь тотчас же встал на задние лапы и замер, сосредоточив взгляд на подававших признаки жизни прибрежных кустах.

Мгновение спустя из кустов показалась зайчиха. Нагил сразу же узнал ее.

– Кто это там с тобой? – заинтригованно спросил у Златы медведь, приметив за ней в кустах торс какого-то крупного зверя.

Злата обернулась к кустам и кивком головы пригласила таинственного зверя на берег. Растолкав оголенные ветки прибрежной калины, тот выбрался к реке и встал прямо напротив медведя.

Увидев на берегу зубра, Нагил тут же нахмурился и перевел взгляд на зайчиху.

– Я же тебе говорил, что о моем местонахождении больше никто не должен знать в лесу, – строго прорычал медведь.

– Я помню, – уверенно ответила косолапому Злата. – Как и обещала, в нашем лесу о Вас я никому не сказала.

– Никому? – рассерженный медведь кивнул на стоявшего рядом с ней зубра.

– Он из соседнего леса, – резонно заметила зайчиха.

– Доброе утро, Нагил, – поприветствовал медведя зубр.

Нагил не ответил. Недовольно помотал головой и, тяжело вздохнув, отвел взгляд в сторону.

– Что за звери, – с досадой пробурчал медведь. – Все так и норовят влезть в какую-нибудь неприятность.

– Рад видеть тебя в полном здравии, – продолжил зубр, не обращая внимания на несговорчивость медведя.

– Да уж. Полным это здравие не назовешь, но все равно спасибо, – пробормотал в ответ Нагил и, вновь взглянув на незваного гостя, прямо спросил: – Какими судьбами?

– Ты как-то подозрительно спокоен, учитывая, как много нажил себе врагов за последнее время, – замысловато ответил медведю зубр.

– Так эти враги вроде как уже покончили со мной.

– Птицы в моем лесу говорят о другом, – зубр зашел в воду и, подойдя поближе к медведю, тихо сказал: – Похоже, твоим родственникам уже кое-что известно о тебе.

– Да черт бы с ними! – махнув лапой, громко рыкнул Нагил и обернулся к зайчихе. – Как там обстоят дела в лесу, Злата? Насекомые уже успели проснуться? Оседлым птицам, наверное, пришлось непросто минувшей зимой…

– По-разному, Нагил. Кто-то выжил, кому-то меньше повезло. Голод и хищники, сами понимаете.

– А как там бобры? Белки, зайцы…

– Нагил, Вы неисправимы, – перебила медведя Злата. – Поймите, Вы не в силах позаботиться о выживании каждого обитателя нашего леса. Но в Ваших силах создать все необходимые условия для того, чтобы они смогли позаботиться о себе сами. Поэтому давайте лучше сейчас сосредоточимся на спасении Вашей жизни, которой все еще угрожает опасность.

– Тише, – внезапно промычал зубр, затаив дыхание. – Слышите?

– Что? – спросил у него Нагил.

– Дятел притих.

– Не к добру это, – прошептала напуганная зайчиха, настороженно оглядевшись по сторонам.

В тот же момент из-за прибрежных кустов неожиданно показались волки. Хищники один за другим неспешно выходили к реке и рассредоточивались вдоль берега.

– Как видишь, наши опасения оказались уместны, – сказал медведю зубр, сосредоточенно наблюдая за приближавшимися к ним хищниками.

– Морды у этих волков какие-то подозрительные, – недовольно прорычал Нагил. – В нашем лесу мне такие наглые морды еще не доводилось встречать.

– Не переживай, – послышался за спиной медведя грубый голос одного из волков. – Ты видишь эти морды последний раз в жизни. Впрочем, как и все остальное.

Нагил поднял голову и обернулся на голос. В нескольких шагах от себя он увидел Натана. Вожак вместе с тремя другими волками подкрался к медведю с противоположной стороны реки, тем самым устроив ему западню.

– А что, моему братцу смелости не хватило, чтобы самому прийти сюда и покончить со мной? – с довольной ухмылкой на морде спросил у волка Нагил.

– У него теперь есть занятия и поважнее, – ответил Натан, продолжая неторопливо приближаться к медведю по берегу реки.

Нагил не стал ждать, пока волки окружат его, и решил действовать на опережение. Подпустив вожака поближе, он выбрался из воды и резко рванул в его сторону.

Натан не рискнул в одиночку вступать в схватку с несущимся прямо на него медведем и отбежал обратно к кустам. Увидев это, остальные волки тотчас же последовали примеру вожака.

– Беги отсюда, прямо сейчас! – рыкнул Нагил зайчихе, находившейся все это время на том же берегу реки. – Я их задержу.

Злата тут же развернулась и бросилась к первым же попавшимся кустам. При этом волки даже не стали обращать внимания на этот рывок зайчихи. Их интересовал только Нагил.

Тем временем зубр пробовал дать отпор волкам на противоположном берегу реки. С выставленным вперед лбом он отважно бросался на хищников, злобно фыркая и угрожающе размахивая перед ними рогами.

После неожиданной упреждающей атаки медведя Натан и сопровождавшие его волки вновь вернулись на исходные позиции и принялись выжидать подходящий момент для более решительных действий. Нагил за это время успел перебраться на мелководье к зубру и встал рядом с ним, чтобы вместе отбиваться от волков, прикрывая друг друга с тыла.

На этот раз Натан не стал тратить время на пустую болтовню и сразу же бросился в атаку. Подбежал к медведю сбоку и, вскочив ему на спину, попробовал сбить с ног. При этом волк едва успел увернуться от тяжелой лапы косолапого, которой тот рефлекторно махнул в него в момент нападения.

Самоотверженность вожака ободряюще подействовала и на других волков. Никто из них не остался в стороне. Каждый стремился проявить себя в атаке с лучшей стороны, не жалея ни себя, ни противников.

Против столь агрессивно настроенных хищников медведю с зубром пришлось непросто. Они отбивались как могли, нанося увечья волкам и швыряя их в разные стороны при первой же возможности. Но те не отступали, продолжая снова и снова лезть на рожон.

Медведю с зубром удалось выбить из строя парочку хищников, переломав им кости. Но к тому времени оба тяжеловесных зверя уже успели выдохнуться и стали все больше пропускать атак.

В конце концов, волкам удалось перехватить инициативу. При этом Натан даже уже успел представить, как его стая одерживает победу над главным врагом его союзников, и он возвращается к ним на центральную поляну с высоко поднятой головой и территориальными притязаниями, которые те удовлетворяют теперь уже без всяких сомнений. Этой победой Натан надеялся не только вернуть доверие Регины, но и заручиться ее поддержкой на случай дальнейшего обострения его отношений с Демидом.

Но не успел вожак обдумать грядущий успех, как вдруг прямо над его головой раздалось знакомое карканье. Волк и не обратил бы внимания на ворону, если бы та вдруг не начала подозрительно громко каркать.

Остальные волки никак не реагировали на действия птицы. Не придал значения ее странному поведению и зубр. И только Нагил, хорошо знавший этот голос, почуял неладное. Отбившись от очередной атаки волков, медведь обернулся к реке и задумчиво переглянулся с находившимся на противоположном берегу Натаном.

Оба хищника замерли в ожидании. Мгновение спустя ворона притихла, – и из-за прибрежных кустов показалась еще одна стая волков.

Во главе стаи бежал Марат. Увидев окруженного волками Нагила, вожак тотчас же ускорил бег и бросился на помощь медведю. Остальные волки из его стаи дружно последовали примеру вожака.

Натан вовремя среагировал на внезапное появление заклятого врага. Он велел волкам оставить раненого и уставшего зубра и попробовать задержать стаю Марата. Сам же вожак вместе с двумя другими волками кинулся к медведю, чтобы как можно быстрее покончить с ним.

Однако стоило только волкам отбежать от зубра, как тот вдруг резко оживился и бросился в реку на помощь медведю. Натан и его верные волки явно не ожидали такой прыти от полуживого зверя. Один из них даже умудрился оказаться у него на пути. Зубр на полном ходу боднул хищника в бок и отбросил его к берегу реки.

После первой атаки зубра волк отделался всего парой сломанных ребер. Однако последовавшие за ней действия зверя не оставили хищнику шансов на спасение.

Взбесившийся зубр подоспел к волку прежде, чем тот успел встать на ноги. Первый же удар ногой пришелся хищнику в голову. Последующие удары зубра втоптали его бездыханное тело в грязь, разбавленную кровью и выдранной шерстью.

Добить Нагила волкам так и не удалось. Вдвоем они ничего не могли противопоставить медведю и зубру. Остальным волкам удалось задержать стаю Марата. Но их старания оказались напрасными.

После гибели волка под копытами зубра Натан так и не решился напасть на медведя. Все его иллюзии по поводу возвращения на центральную поляну с высоко поднятой головой оказались затоптанными в грязь вместе с телом хищника. Потеря нескольких волков, как и неожиданное появление заклятого врага, сбили с толку вожака. И теперь, чтобы не потерять всю стаю, ему ничего другого не оставалось, как отозвать уцелевших хищников обратно в горы.

Марат и его стая бросились в погоню за беглецами. Нагил с зубром остались возле реки. Какое-то время они неподвижно стояли друг напротив друга с открытыми пастями и вываленными наружу языками, пытаясь отдышаться после утомительной борьбы с волками.

Наконец, закончив с пыхтениями и фырканьями, звери подняли головы и молча переглянулись между собой. Затем Нагил перевел взгляд на дерево. Ворона все еще сидела на ветке и внимательно следила за всем происходящим внизу.

– Почему ты нам помогла? – прямо спросил у птицы Нагил.

– Я пришла к выводу, что с Демидом у нашего леса нет будущего, – объяснилась медведю Сара.

– Помнится, раньше ты думала иначе.

– Ничего личного, Нагил. Я всегда выбираю сторону сильных. На тот момент сильнее был Демид.

– Что же изменилось с тех пор?

– Ты мне как-то сказал, что всякий зверь или птица, умеющая подстраиваться под мир, в котором обитает, всегда будет в выигрыше перед теми, кто этот мир пытается подстроить под себя, – промолвила ворона и, отведя взгляд в сторону, тихо добавила: – Я здесь, потому что не люблю проигрывать.

– Ты не ответила на вопрос, – тактично намекнул ей Нагил.

– Что изменилось? В том-то и дело, что пока ничего. Все это время большинство обитателей нашего леса как будто не замечали или не хотели замечать продолжавшиеся выяснения отношений между хищниками, передел занимаемых ими территорий для охоты. Перетерпеть морозы да не умереть от голода, – вот и все, что у них было на повестке дня минувшей зимой.

– Хочешь сказать, ты не из их числа?

– Полагаю, что так, – Сара перевела взгляд на медведя. – Ведь ты все еще жив.

– К чему ты клонишь?

– Нагил, уже этой весной начнут проясняться последствия всего того, что натворила твоя родня за последние несколько месяцев. А последствия таковы, что даже подумать о них страшно, – эмоционально высказалась ворона и, перелетев на ветку пониже, продолжила: – Это самое большинство еще долго будет привыкать к новому темпу борьбы за выживание, который вскоре зададут им хищники, в том числе и прибывшие с чужих земель по инициативе твоего брата. Жители нашего леса попросту не успеют за стремительно развивающимися событиями и многие из них невольно станут жертвами новой эпохи, эпохи новой власти. Когда же они, наконец, поймут, что произошло, когда они осмелятся и дадут отпор, надо быть готовой к тому, чтобы выбрать правильную сторону.

– Дадут отпор? – переспросил зубр.

– Даже ленивый или пугливый, в конце концов, станет защищать родную землю от варваров, – ответила зубру ворона. – Землю, которая его кормит, которая дает ему жизнь.

– Судя по твоим словам, пока не особо-то стремятся защищать эту землю ни ленивые, ни пугливые, – резонно заметил Нагил.

– Как я уже сказала, на сегодняшний день не для всех очевидны последствия. Всему свое время.

– Бросаться из крайности в крайность далеко не лучший способ борьбы с неприятностями.

– Поэтому я предпочла выбрать сторону именно сейчас, пока еще есть время все исправить, – напоследок сказала ворона и, резко вспорхнув с ветки, улетела обратно в чащу.

Медведь и зубр молча переглянулись между собой, обдумывая сказанные вороной слова. В отличие от медведя, пробывшего в спячке последние месяцы, зубр имел кое-какое представление о нынешней ситуации на западной равнине и отчасти разделял мнение вороны. Однако же ни он, ни Нагил сейчас не решались предположить, как отреагирует Демид на весть о выжившем брате и что от него ждать в дальнейшем.

Не успели звери перемолвиться друг с другом, как вновь из-за прибрежных кустов послышался волчий лай. Мгновение спустя несколько волков из стаи Марата выбежали на берег реки и двинулись в их сторону.

– А что с Маратом? – взволнованно спросил у приблизившихся к нему хищников Нагил.

– Я в полном порядке, – отозвался медведю Марат с противоположного берега реки. – Рад, что и ты тоже.

Нагил резко обернулся и глянул в ту сторону, откуда донесся голос. Увидев там Марата, подошел к краю реки и молча кивнул ему в знак приветствия.

– Куда они направились? – поинтересовался у вожака зубр.

– Скорее всего, к водопаду. Мы не рискнули сунуться туда, чтобы не попасть в западню.

– К водопаду? – удивился Нагил, в недоумении уставившись на волка. – Разве там не ваше логово?

– Теперь нет. После твоего исчезновения мы перебрались на восток, к холмам семерых.

– Восток, – тихо повторил медведь, призадумавшись. – Уже и не помню, когда я был там в последний раз.

– Западная равнина сейчас полна чужаков. И здесь тебе опасно оставаться.

– Это наша земля! – возмутился Нагил. – И на ней по-прежнему обитают наши звери и птицы, которые наверняка нуждаются в помощи.

– У тебя самого сейчас нездоровый вид, – урезонил медведя зубр. – Отправляйся с ними на восток. Поднаберешься там сил и хорошенько подумаешь над тем, как быть дальше.

– Твой брат не успокоится, пока ты жив, – согласился с зубром Марат.

Слова волка повергли медведя в смятение. Он вдруг вспомнил о том времени, которое проводил вместе с младшим братом в холмах семерых. Не обремененный тяготами взрослой жизни, свободно бродивший по таежным лесам и купавшийся в таежных горных реках. Ему вдруг захотелось вернуться к истокам, вновь пройти жизненный путь и понять, в какой именно момент он разминулся с Демидом и как сильно отдалился от него. Ведь только разобравшись в себе, он мог бы попытаться что-то изменить в лучшую сторону в отношениях с братом. Так же, как и мог бы окончательно принять худшую сторону этих отношений.

* * *

На разделе двух миров, в краю дремучих таежных лесов и труднопроходимых болот, расположились холмы семерых. Эти древние горы не отличались вулканической активностью и выдающимися высотами, не громыхали и не преграждали путь облакам. Их склоны были пологими и податливыми, а их вершины – скромными и миролюбивыми.

Но так было не всегда. На былое величие этих гор указывали семеро высоченных каменных столбов, находившихся на вершине одной из них. Эти огромные камни служили напоминанием о тех далеких временах, когда вместо нынешнего горного хребта с небольшими перепадами высот здесь находились громадные горы, упиравшиеся вершинами в самое небо.

На протяжении многих лет эта горная система неумолимо подвергалась натиску нещадных стихий. Ежегодные перепады температур, лихие порывы ветра и неукротимые потоки воды в конце концов обуздали величественные горы, лишив их прежней упитанности и сгладив их поднебесные вершины.

Холмы семерых протянулись от самого побережья холодного океана на севере и до просторных луговых степей на юге. Этот изрезанный хребтами горный массив серьезно влиял на климат и имел наиболее суровые условия для борьбы за выживание в этих краях. Многочисленные скалистые утесы и непролазные ущелья сильно затрудняли передвижение местным обитателям, а в непогоду могли служить для них как укрытием, так и угрозой для жизни.

Климат в холмах семерых отличался неустойчивостью на протяжении всего года. Стихии здесь случались довольно часто, поэтому местные звери и птицы предпочитали селиться в окрестных хвойных лесах. Упитанные ели и сосны, обильно растущие в низинах и у подножий холмов, легко усмиряли порывы ураганного ветра. В этом случае тому ничего другого не оставалось, как отыгрываться на стройных одиноких пихтах, которые обычно росли прямо на скалах, подальше от сырости.

В холмах семерых находились истоки нескольких довольно крупных рек. Обильные осадки и талая вода ежегодно подпитывали их, вызывая сезонные паводки и наводнения. Это, в свою очередь, способствовало активному вымыванию различных горных пород и расширению речных русел. По этой же причине реки на юге холмов нередко имели высокие отвесные берега, претворенные в живописные пейзажи местной растительностью.

В северной же части холмов реки выглядели несколько скромнее. Одной из таких примерных рек являлась Пещерная река. Ее исток находился рядом с семерыми, а ее нижние воды в основном пролегали через глухие таежные леса.

Как и многие другие реки, берущие начало в холмах семерых, Пещерная река приложила немалые усилия для формирования русла в верхних водах. Она вытекала из небольшого скромного родника в горах и далее усердно пробиралась через тесные ущелья и рваные обрывы, минуя грубые пороги и омывая корни попадавшихся на пути хвойных деревьев. Только покинув холмы, ее воды обретали покой и вольготно неслись по течению вплоть до самого океана на севере.

Пещерная река была достаточно полноводной и широкой рекой. В то же время из-за макушек прибрежных сосен и елей иные ее берега даже с высоты птичьего полета было трудно разглядеть. Поэтому именно это место выбрала стая Марата для логова минувшей зимой.

– Хорошо здесь, – воодушевленно проговорил Нагил. – Спокойно.

– Спокойнее будет, нежели сейчас на западной равнине, – согласился с медведем Марат.

– Не припомню, чтобы там вообще когда-либо было спокойно.

– Западная равнина всегда привлекала самых сильных, самых выносливых…

– Самых наглых и кровожадных, – добавил Нагил. – Так уж заведено в этом мире: слабые стараются казаться сильнее, а сильные, наоборот, слабее. И поди разбери, кто из них кто и где сейчас обитает.

– Пожалуй, соглашусь с тобой. На востоке во все времена жили звери, способные составить конкуренцию даже самым лихим хищникам на западе.

– На востоке или на западе… – пробормотал медведь и перевел взгляд на видневшиеся вдали горы. – Хищник гораздо увереннее чувствует себя, если находится на родной территории.

– На родной территории хищнику непозволительно казаться слабее, – рассудительно ответил Марат. – Я не могу себе представить, чтобы вожак вел на охоту стаю с поджатым хвостом.

– Не все могут использовать на охоте ту же тактику, которую используют волки, – напомнил вожаку Нагил. – Многие хищники охотятся в одиночку. И для них не менее важен эффект неожиданности. В этом случае приводит к успеху не столько сила, сколько умение выждать подходящий момент для решающего броска.

– Ты сейчас о тиграх говоришь? – уточнил Марат.

– В том числе.

– Как думаешь, выжил там кто-нибудь из них?

– Слухи разные доходят до западной равнины, – задумчиво промолвил Нагил. – Пока собственными глазами не увидишь их, не узнаешь.

Марат не ответил. Обдумывая сказанные медведем слова, вожак не спеша подошел к реке и, подняв голову, сосредоточил взгляд на видневшемся из-за вершин деревьев хмуром небе.

– Нам пора, если хотим успеть к логову до наступления темноты, – наконец отозвался вожак, развернулся и с высоко поднятым хвостом направился к отдыхавшим на берегу реки волкам.

Не успел Марат отойти от реки, как вдруг со стороны одной из прибрежных скал донесся чей-то лай. Вожак тут же остановился и замер. Остальные волки разом подхватились на лай и немедля разбрелись вдоль берега.

Марату лай с самого начала показался подозрительно знакомым. Так и оставшись возле реки, вожак поднял голову и заинтригованно взглянул на скалу. На самом верху скалы он увидел Юстину. Рядом с ней находилась пара молодых волков.

– Не думал, что нас кто-то будет встречать, – громко пролаял Марат.

– Лишняя осторожность никогда не помешает, – отозвалась Марату старая волчица. Подошла к краю скалы и, аккуратно спустившись по ее каменным уступам к реке, не спеша направилась в сторону вожака.

– Я по-прежнему не сомневаюсь, что этот риск был оправдан, – с ходу начал Марат, приветливо вильнув хвостом волчице.

Юстина одобряюще улыбнулась в ответ. Затем обернулась к медведю и любезно поприветствовала его кивком головы.

– Некуда девать молодым хищникам прыть, – ответил волчице Нагил. – После любого рискованного поступка они обязательно найдут способ, как его оправдать.

– Сейчас этому молодому хищнику не помешало бы поумерить прыть с учетом тех перемен, которые накануне произошли в его жизни.

– Что, уже? – Марат тут же засуетился, разнервничался, бросил взгляд на волчицу, затем обернулся к медведю.

– Я же тебе о самом главном не успел рассказать, – взволнованно прорычал вожак, едва справляясь с охватившими его эмоциями.

– Беги уже, – Нагил одобрительно улыбнулся волку. – Я и сам догадался, еще там, на берегу Луневки. Ты хоть и безумец, но уже не такой рисковый. Неспроста же ты не погнался за стаей Натана к водопаду…

Так и не дослушав медведя, Марат резко развернулся и, безудержно виляя хвостом, помчался в сторону логова, выбрав кратчайший путь через лес, по сугробам. Ему уже не терпелось встретиться с Селиной и увидеть новорожденных волчат.

– За Натаном к водопаду? – переспросила у медведя Юстина.

– Там история вышла такая… – Нагил призадумался, подбирая в голове уместные слова для объяснения ситуации.

– Ворона нам все рассказала, – опередила медведя Юстина и, подойдя к нему поближе, тихо добавила: – Да, Нагил. Кто бы мог подумать, что твой брат способен на такое.

– Наверное, я что-то упустил, – с досадой ответил медведь и отвел взгляд в сторону. – После пробуждения все никак не перестаю думать о том, что совершил Демид прошлым летом. У меня до сих пор в голове не укладывается, зачем ему все это…

– Ты думаешь, он действовал неосознанно?

– Я думаю о причинах, которые побудили его к этому.

– Причина одна: власть. Так уж устроены хищники: чем больше сил достается им от природы, тем большими амбициями они обладают.

– Демид никогда не стремился к власти, – возразил волчице Нагил.

– Он, может, и нет. А вот у его самки амбиций оказалось куда больше.

– Регина? – медведь вопросительно уставился на хищницу.

Можешь не сомневаться, это ее затея, – с ухмылкой на морде ответила медведю Юстина. – Обычно в таких ситуациях инициатива исходит не от тех, кто рычит во всеуслышание, а от тех, кто молчит за их спинами.

– Я даже боюсь представить, что будет дальше, – тяжело вздохнув, пробормотал Нагил.

– Что будет дальше? Дальше ты вернешься на равнину и поставишь на место своих амбициозных родственников и тех, кого они привели в наш край для поддержания так называемого «порядка».

– При следующей нашей встрече с Демидом в живых останется только один. Я в этом уверен.

– Ты боишься?

Медведь замешкался.

– Нагил, я старая волчица. В жизни мне не раз доводилось наблюдать за противостоянием самцов, будь то соперничество за внимание самки или за кусок мяса, – рассудительно прорычала Юстина. – Так вот, нынешнее поведение Демида никак нельзя назвать соперничеством. Оно больше походит на самодурство. Ты старше его всего на каких-то там несколько минут, но складывается ощущение, что между вами разница в несколько лет. И я не думаю, что какие-либо нравоучения могут помочь ему восполнить эту разницу.

– Я всегда принимал его таким, каков он есть.

– Теперь он называет себя главой леса. Ты и это готов принять?

Нагил нахмурился, так ничего и не ответив волчице.

– Полагаю, что нет. Потому что понимаешь, чем это все вскоре может обернуться для леса и его обитателей.

– Север огромен. Помимо нашего леса и его обитателей, есть еще много других мест и других обитателей. И большинству из них без разницы, кто там называет себя главой леса. На их борьбу за выживание это никак не влияет.

– Не влияет до тех пор, пока на их земли не начнут лезть хищники с других земель.

– С чего бы им лезть?

– Одних амбиции заставляют покидать родные края, других – безысходность, – Юстина подошла к реке и задумчиво посмотрела в сторону видневшихся вдали гор. – Взять тех же северных оленей, на которых нам уже доводилось охотиться в этих краях. На западной равнине редко можно встретить даже двух оленей вместе, а здесь несколько сотен разом, да еще и в постоянном движении.

– Это ты про тех, которые ведут кочевой образ жизни?

– Именно. В тундре, где эти олени обычно обитают, зимы куда более суровые, нежели здесь. Вот они и мигрируют ежегодно с места на место.

– Насколько я знаю, холод им не страшен.

– Холод страшен всем, кто не умеет к нему приспосабливаться, – рассудила старая волчица. – А северные олени идут сюда в основном из-за недостатка корма в тундре зимой. Растущий в холмах семерых ягель служит им хорошим подспорьем в эту пору года.

– Что же им не остаться здесь?

– Полагаю, им не по нраву здешние насекомые, которые обычно активизируются ближе к лету.

– Как же я их понимаю, – недовольно пробурчал Нагил. – Из-за этих кровососущих тварей иной раз и самому на север податься хочется, подальше от них.

– Мы уже на севере, – резонно заметила Юстина.

– Просто удивительно то многообразие мест и их обитателей, которыми полон наш край, – медведь поднял голову и сосредоточил взгляд на холмах семерых. – За этими горами наверняка обитают такие же хищники, что и на западной равнине, с теми же инстинктами и теми же потребностями. И когда я представляю себя на их месте, мне хочется верить, что я ни в чем им не уступаю. Однако же это не так. И даже не потому, что я не смогу чувствовать себя уверенно на территории другого хищника. Сама территория будет всячески отторгать меня до тех пор, пока я не смирюсь и не приспособлюсь к ее условиям. Это же можно сказать и о хищниках востока. Мир слишком велик и многообразен, чтобы пытаться подделать его под себя.

– Но ведь находятся и безумцы, которые перебираются на чужие земли и ведут там вполне успешную борьбу за выживание, конкурируя с местными хищниками.

– Успех этих безумцев заключается лишь в том, что они прекрасно умеют приспосабливаться к другим условиям борьбы за выживание, а не создавать новые, – сказал Нагил и перевел взгляд на волчицу. – Так ты говоришь, на оленей охотитесь? Покажешь, где их можно найти здесь?

– Имей в виду, рога у северных оленей носят не только самцы, но и самки, – предостерегла медведя Юстина.

– Так даже лучше, риск это по мне.

– На тебя это не очень-то похоже, – пролаяла волчица, удивившись напыщенной морде добродушного хищника.

– Моя попытка переделать мир с треском провалилась и чуть не стоила мне жизни. Настало время вспомнить, кто я есть, – Нагил обернулся и задумчиво пробежался взглядом по остальным волкам. – Необходимо как можно быстрее приспособиться к новым реалиям жизни в наших краях. Потому как к старым мы еще не скоро вернемся.

* * *

С приходом весны на западной равнине уже вовсю бурлила жизнь. Практически все перелетные птицы в этом году вернулись с юга раньше обычного. В долине реки Дайна пение жаворонков можно было услышать еще в феврале. А уже в начале марта в лесу были замечены первые зяблики.

Одновременно с зябликами в лесу появились и певчие дрозды. Самые активные из прибывших с юга талантливых певцов старались поселиться как можно ближе к центральной поляне, чтобы обратить на себя внимание и познакомиться с наиболее привлекательными и в то же время привередливыми самками.