Текст книги "Моролинги"

4

На Фаоне – главной планете одноименного галактического Сектора – живет пятьдесят миллионов человек, в большинстве своем – местные уроженцы. Из пятидесяти миллионов сорок приходится на Фаон-Полис с пригородами. Десять миллионов раскиданы по базам, станциям и промышленным поселкам, где люди живут сменами. Сто лет назад в путеводителях писали, что Фаон-Полис раскинулся по берегам озера, но с тех пор город так разросся, что теперь в путеводителях пишут наоборот: озеро находится в центе Фаон-Полиса. Итак: озеро, набережная, бетонная терраса, на ней – мой термитник. В термитнике – двойной жилой блок на самом верхнем этаже, окна выходят на озеро. У окна стол с компьютером, за ним сижу я и читаю новости. На часах 8:30. Вселенские новости я всегда читаю по утрам, поскольку за день своих новостей столько набирается, что вечером дай бог их переварить, где уж тут найти время для вселенских. Утро выдалось спокойное, в первую очередь потому, что Татьяны дома нет – она археолог и уже месяц как пропадает где-то в экспедиции – ищет следы инопланетных сапиенсов, якобы те когда-то заселяли некоторые планеты в нашей части галактики.

Про убийство Чарльза Корно в новостях пока молчали. Зато мне стало известно, что потерпел крушение какой-то корабль с тремястами пассажирами на борту, и что где-то далеко очередная планета взбунтовалась против переселенцев с Земли, и что в Большую Оркусовскую Воронку упала группа туристов с Хармаса…

Новости сплошь были печальные, но это исключительно из-за фильтров. Приемник новостей на моем компьютере снабжен специальным фильтром, который пропускает только плохие новости, поскольку только такие могут пригодиться мне по работе. Заедая плохие новости засохшими тянучками, которые я размачивал обмакивая в кофе, я раздумывал, чтобы такое сделать, чтобы не лететь в Отдел. Например, я мог сказать Шефу, что напал на след убийцы и, пока след не остыл, надо его брать. Но это была бы слишком грубая ложь. За такими размышлениями меня застала Яна.

– С добрым утром! – поздоровалась она с экрана, затмив собою сообщение про упавших в Воронку туристов.

– С добрым. Ты в такую рань уже на работе?

– Ничего себе рань! По-твоему, сколько сейчас времени?

– Девять, без пятнадцати, – отвечаю я, а сам жду подвоха.

– Угу, без пятнадцати, но десять. В этом году решили на зимнее время не переходить, чтоб ты знал.

– Скажи тоже самое, но моему компьютеру, – попросил я. – А что, Шеф уже рвет и мечет?

– Пока только рвет. Мечет Ларсон – одну галактику за другой. Он всю ночь играл в ШДТ, создал галактику и планетную систему, но не учел эффект черной материи, и все планеты разбежались через пять витков. А звезда превратилась в красного гиганта и, кажется, собирается расти и дальше. Ларсон разбил мануалку, Шеф дал другую и сказал, что больше не даст. Ларсон теперь не знает, что дальше делать – то ли убирать черную материю, то ли новую звезду создавать. Сроки его сильно поджимают – с момента Большого Взрыва десять миллиардов лет прошло.

– Подумаешь! У Бога дней много.

– Не скажи! Он что-то там напутал с космологической постоянной, Вселенная получилась у него как мячик, и вот-вот начнет сдуваться. Если сдуется, начинай все сначала. А это худшее, что может произойти в игре, сразу минус тысяча очков.

– Ну и ладно – не будет зазнаваться. А вообще-то я там нужен?

– Нужен даже очень, потому и звоню. Про Корно слыхал?

– Даже видал!

– Вчерашние клиенты вот-вот пожалуют. Ты бы пришелся очень кстати, а то Ларсон сейчас невменяем, к клиентам его допускать нельзя.

– Все понял, вылетаю. А ты иди и помоги Ларсону.

– Ларсон заперся в лаборатории и никого не пускает. По-моему, сейчас и интерком отключил. Ладно, скажу Шефу, что ты скоро будешь. Пока.

На экране вновь появился новостийный канал. Вселенские новости кончились, настал черед местных фаонских новостей. Так я добрался и до убийства. Агентство криминальных новостей «O tempora! O mores!» било тревогу:

Срочное сообщение!

Как нам только что стало известно, вчера в собственном доме был убит Чарльз Корно, ведущий программист компании «Виртуальные Игры»– известного производителя означенного в названии компании продукта. Полиция наотрез отказалась что-либо комментировать, но, тем не менее, наши корреспонденты выяснили, что по подозрению в убийстве арестован другой сотрудник «Виртуальных Игр» – некто Рауль Амирес, проживавший вместе с жертвой. Их отношения выходили далеко за рамки чисто служебных, поэтому полиция активно прорабатывает версию убийства на бытовой почве.

Семья, живущая по соседству, неоднократно являлась свидетелем бурных семейный сцен между Корно и Амиресом. Однако они и предположить не могли, что обычный семейный скандал закончится столь трагично.

Наше агентство будет внимательно следить за ходом расследования, и обо всех новых подробностях этого страшного преступления наши зрители будут извещены первыми. Мы верим: убийца не уйдет безнаказанным, а жертва – неотомщенной!

Хм, жертва уже никуда не уйдет, а клиенты «вот-вот пожалуют»…

Представляю себе, заходит Краузли, за ним – малыш Вейлинг, перепачканный кровью. Заходят они и говорят, что в наших услугах больше нет необходимости, поскольку они уже нашли и Счастливчика, и его сообщника Корно. Нашли, судили и казнили. Мы спрашиваем, каким образом они сумели проникнуть в дом. Они отвечают, что это профессиональная тайна.

Лично мне наплевать, как они там разделались со своими внутренними врагами, мне интересно, зачем Корно вышел в тамбур и почему дверь на улицу оказалась открытой…

Кусок засохшей тянучки выскользнул из пальцев и упал в кофе.

Почему тянучки тонут?

Я поскреб вилкой по дну. Тянучка расползлась и теперь требовалась ложка. Брр, ну и гадость. Я выплеснул кофейно-тянучную гадость в раковину, сполоснул чашку и пошел собираться на работу.

Шеф был не в духе. Он хмуро посмотрел на меня и с ударением на слове «день» произнес:

– Добрый день.

По моим понятиям, половина одиннадцатого – это утро.

– Только не говорите, что я проспал убийство. Корно убили вчера, а проспал я сегодня.

Шеф хлестнул проволочкой о край стола.

– Все, молчу, молчу.

Он, оказывается, разговаривал с Виттенгером по видеофону, и я ему мешал.

– Спросите у Амиреса, где он был перед тем, как услышал звонок посыльного.

На том конце произошел какой-то диалог, затем Виттенгер ответил:

– В кабинете.

– Черт, это понятно! Я имею в виду, перед тем, как оказаться в кабинете.

Снова шебаршение на том конце.

– Он говорит, в ванной.

– Там есть монитор камеры слежения?

Проконсультировавшись с подозреваемым, Виттенгер ответил, что монитора в ванной нет. Шеф сказал, что ему все ясно и попрощался.

– Что нового у Виттенгера? – спросил я.

– Шокер из тамбура не принадлежал Корно. Модель, правда, та же самая, но заводской номер другой. Второй шокер, зарегистрированный на Корно, нашли в доме при повторном обыске. Маловероятно, что Корно приобрел два шокера.

– А следы?

– Принадлежат Корно, но убийца мог приложить шокер к его руке уже после убийства.

– Думаю, Амирес Корно не убивал, – заявил я. – Ставлю на посыльного Джима. Он вызывает подозрение уж тем, что выполняет работу мальчика на побегушках. И это в его-то годы! Я подрабатывал посыльным, когда учился в школе.

– А ты учился в школе? – удивился Шеф. – Ты мне об этом никогда не рассказывал. Эта новость стоит прибавки к жалованию. Разумеется, Амирес не убийца. Чарльза Корно убил тот, кто пришел сразу после Джима.

– Как это?

Шеф недоверчиво покосился.

– Ты правда учился в школе? Что-то я сомневаюсь. Все очень просто. Посыльному Джиму открыл Корно, а не Амирес, поэтому Корно сам пошел забирать упаковку. Он сделал это сразу после ухода посыльного. Когда он вышел в тамбур ко входной двери подошел кто-то, кого Амирес принял за посыльного. Амирес открыл внешнюю дверь, не зная, что Корн находится в тамбуре, и Корно оказался нос к носу со своим убийцей. Убежать в дом он не мог, поскольку открытая входная дверь заблокировала вторую дверь – ту, что из тамбура в холл. Сомнительно, чтобы убийца рассчитывал на такое стечение обстоятельств, но он не растерялся. Вернее, немного он все-таки растерялся, иначе удар шокера был бы смертельным. Впрочем, Корно это не помогло. А убийца беспрепятственно удалился.

– Гениально! – воскликнул я. – Осталось только установить имя убийцы. Хотя, к чему это нам. Мы ведь дело об убийстве не расследуем. Мы Счастливчика ищем.

– И много ты таких нашел?

– Во-первых Амирес. Он разрабатывал игру вместе с Корно, и к тому же он действительно счастливчик – так отвертеться от обвинения в убийстве.

– Пока еще не отвертелся. Кто «во-вторых»?

– Думаю, Ларсон. Говорят, он делает успехи. Кстати, как дела у наших клиентов? Корно могли убить и они. Предположим, они установили его связь со Счастливчиком и решили сами наказать предателя. Амиреса они просто подставили. Убийство произошло в час дня, а от нас клиенты уехали в двенадцать. На подготовку у них был целый час. Рауль, сам того не ведая, им помог. Но я бы клиентов не сдавал так сразу, пусть хотя бы аванс заплатят.

– Уже заплатили, – успокоил меня Шеф. – Кончай молоть чепуху. Надо бы покопаться в компьютере Корно. Виттенгер уже туда наверняка слазил. Но есть надежда, что полицейские хакеры слабее наших. В противном случае они не работали бы на полицию. Попроси Яну залезть в почту Корно. А я попрошу Виттенгера показать нам файлы, которые он сумел унести с собой.

– А он согласится?

– Не за просто так, разумеется. Вероятно, потребует показать ему клиента.

– Господа Краузли и Вейлинг ждут вас в переговорной комнате, – оповестила нас Яна.

– Не пойду, – Шеф уперся, прежде чем я спросил его, кто будет замещать Ларсона.

– Воля ваша! – констатировал я и без того очевидный факт.

Когда я вошел в переговорную комнату, Яна щебетала что-то про погоду, про природу и про «ШДТ», мол, какая замечательная игра, эти ваши «ШДТ». Краузли и его помощник сидели с каменными лицами – убийство их ведущего сотрудника подпортило им настроение. Клиенты нетерпеливо пожали мне руку, а сами оглядывались на дверь, ожидая начальника, то есть Ларсона.

– Господин Ларсон задерживается, поэтому мы начнем без него, – сказал я. – А, вот и он! – пришлось мне тут же добавить.

Ларсон, на ходу приглаживая растрепанные вихры, буркнул «добрдень» и в нерешительности остановился: его вчерашнее место теперь занимал я, а на моем сидела Яна. Перед третьим креслом с нашей стороны стола терминала не было.

– С вашего позволения, я вас оставлю, – улыбнулась клиентам Яна и освободила Ласону место.

Ларсон немедленно перешел к делу:

– Господа! – сказал он торжественно. – Мы пришли к выводу, который, боюсь, вам не слишком понравится. Мы утверждаем, что ни за полгода, ни за год, ни за десять лет дойти до шестого уровня игры невозможно!

Что за бред он несет, думаю, и тут вдруг до меня доходит: об убийстве Корно Ларсон ничего не слышал. «Господа» уже, вероятно, заметили темные круги под его глазами. Я срочно вмешался:

– И здесь сразу же хочется спросить, не связано ли наше расследование со вчерашним убийством вашего сотрудника, Чарльза Корно. Нам известно, что Корно принимал непосредственное участие в разработке игры «Шесть Дней Творения». Фактически, игру создал он.

Эксперт Хью Ларсон стойко выдержал удар. Шеф прислал ему на экран сводку по убийству, и, пока я разглагольствовал, Ларсон с выпученными глазами изучал новости за истекшие сутки.

Я продолжил:

– Вы в праве счесть мой вопрос риторическим либо провокационным. Никто, поверьте, никто в этом здании не утверждает, что упомянутая связь должна присутствовать обязательно. Возможно, ее и нет. Даже желательно, чтобы ее не было. Но не в правилах нашей фирмы выдавать желаемое за действительное, вы понимаете?

Они понимали. Яна внесла поднос с четырьмя чашками кофе, спросила, не желают ли господа еще чего-нибудь. Краузли пожелал тоник, Вейлинг – сахарозаменителя вместо натурального сахара.

Получив свой тоник, Краузли сказал:

– Ваше задание остается в силе. Убийством пусть занимается полиция.

– По-моему, убийца уже арестован, – вставил Вейлинг.

Ларсон, закончив чтение, спросил:

– Вы никогда не предполагали, что Счастливчик может оказаться сотрудником вашей фирмы? Например, Раулем Амиресом.

– Кто такой Счастливчик? – поднял брови Краузли.

Мы объяснили.

– Вы все еще исходите из того, что постороннему игроку не под силу самостоятельно дойти до шестого уровня. Оставьте эту идею. Своих сотрудников мы сами в состоянии проверить.

– В этом у нас нет и тени сомнения, – заверил его я. – Скажите, а Чарльз Корно знал о том, что кто-то выиграл конкурс? Вы сказали ему про Счастливчика?

– Да, разумеется, сказали. И не могли не сказать, ведь именно он проводит экспертизу всех присланных игроками файлов. Но подозревать его в мошенничестве было бы глупо. Корно зарабатывал гораздо больше, чем сумма приза, так стал бы он рисковать из-за какого-то несчастного миллиона? Думаю, не стал бы.

Миллион не может быть счастливым или несчастным, подумал я. Как и покойник.

– Либо он сам… глуп, – выдал Вейлинг и осекся.

– Но он не глуп, – Краузли отмел вариант, предложенный его помощником.

– Будь по вашему, – кивнул я. – Хотя других приемлемых вариантов не так много. Вчера вы не сказали нам, что кроме главного приза, есть еще и приз для тысячи лучших игроков – на случай, если никто не выиграет главного. Во всех предыдущих конкурсах вы назначали приз не единственному игроку, а группе игроков, набравших наибольшую сумму очков. В игре «ШДТ» вы изменили условия конкурса и ввели главный приз. Чем было вызвано такое изменение?

Краузли залпом допил тоник. Ответил:

– Все подобные конкурсы проводятся в рекламных целях. Не одни мы так поступаем. Конкурсом, где призовой фонд делится между несколькими сотнями игроков, больше никого не удивишь. Такие конкурсы перестали влиять на спрос. Рекламная служба «Виртуальных Игр» сочла, что объявление главного приза, причем достаточно высокого, помогло бы быстрому продвижению «ШДТ» на рынке. Поэтому в обычные условия конкурса были внесены коррективы. Не знаю, зачем я все это вам объясняю. Вероятно, из вежливости…

Мое терпение подходило к концу.

– В таком случае, передайте вашей рекламной службе, что она попала пальцем в небо. Назначив индивидуальный приз, вы подогрели интерес только у тех, кто имеет дополнительные преимущества – более мощный компьютер или свободное время, например. Таких игроков подавляющее меньшинство. Но это я так, к слову. Лишь чтобы показать вам, что ваши, мягко говоря, не совсем искренние ответы вынуждают нас отказаться от дела!

Я не хотел этого говорить. Даже в голове не держал ничего подобного. Ей-богу, за меня ляпнул кто-то другой – и с ним я еще разберусь.

«Спятил?» – поинтересовался Шеф с экрана.

Ларсон неожиданно меня поддержал:

– Мой коллега прав. Судя по всему, наши методы работы вас не устраивают. Предложите свои, либо мы разойдемся ни с чем.

Краузли воспринял нас с Ларсоном как неумелых провокаторов, но на обострение не пошел:

– Ваши методы работы нас не касаются, как и вас – наши. Мы только не хотим, чтобы сотрудники «Виртуальных Игр» узнали о задании. Если вы станете их допекать, а мы, то есть руководство фирмы, не станем возражать, то они обязательно догадаются, кто вас нанял. Это нас ни в коем случае не устраивает. Именно об этом мы пришли вас предупредить.

Он знает, что вчера я посетил дом Корно, – мелькнуло у меня в голове. Ларсон выдвинул встречное предложение:

– А вы, попросту, возражайте. Например, запретите сотрудникам отвечать на наши вопросы, этим вы отведете от себя все подозрения.

Краузли, а вслед за ним и Вейлинг, поднялись со своих мест.

– Возможно, мы так и сделаем. А пока примите к сведению мои требования, иначе нам действительно придется расстаться, – сказал Краузли на прощание.

Пришлось пообещать. Яна проследила, чтобы по пути до входных дверей клиентам не вздумалось заглянуть в наши рабочие кабинеты, а мы с Ларсоном направились к Шефу на очередное аутодафе.

– Как, оказывается, я мало о тебе знаю, – сказал мне Шеф. – То вдруг выясняется, что ты учился в школе. То ты представляешься посыльным со стажем. А теперь я узнаю, что и в рекламном бизнесе ты успел поднатореть. Вероятно, реклама была следующим шагом в твоей карьере. После того, как из посыльных тебя выгнали за выковыривание изюма из булочек, ты, должно быть, раздавал визитные карточки у парковок.

Я огрызнулся в том смысле, что если бы Шеф вычислял преступников так же ловко, как подробности моей биографии, то ему не было бы равных не только среди сыщиков Сектора Фаона, но и среди всех сыщиков известной нам части вселенной. То есть я не буквально так сказал, но смысл до Шефа дошел без искажений.

– Откуда он узнал, что ты уже успел наследить у Корно? – спросил Шеф после того, как мы закончили обсуждать мою биографию.

– От Амиреса, очевидно.

– Ты что, назвал Амиресу свое имя? – ужаснулся Шеф. Он уже предвидел новый поворот в моей карьере.

– Конечно же нет. Но Амирес мог описать меня, – осторожно предположил я.

– Как? Сказал, что некий волосатый тип в замызганной куртке размахивал бластером перед его носом и задавал глупые вопросы, и, разумеется, Краузли догадался, что это был ты!

– Клевета! Не было ничего такого! И вообще, почему как что, так сразу я?! Может, он на Ларсона подумал.

Ларсон мирно дремал в старомодном кресле с обивкой из вельвета и замши – это было единственное пригодное для сна кресло в кабинете Шефа. Заслышав свое имя, он встрепенулся и выдал:

– Я хожу в пальто, и оно вовсе не замызганное. А бластер я отродясь в руки не брал.

По поводу «глупых вопросов» Ларсон не протестовал.

Шеф продолжил:

– Беседовал ли Краузли с Амиресом, мы вскоре выясним. Если беседовал, то только из полицейского участка, и Виттенгер должен об этом знать. Впрочем, если Краузли общался с Амиресом через адвоката, обращаться к Виттенгеру бесполезно. Разговор с адвокатом он не станет подслушивать, чертов законник!

– У Амиреса уже есть адвокат! – удивился я.

– Да, «Виртуальные Игры» послали к ему своего адвоката сразу после ареста. Амиреса пока держат под замком. Арест продлится еще не более двух суток. Потом его надо будет либо выпустить, либо предъявить обвинение. Доказательства его вины шиты белыми нитками, это очевидно. Пока вы с Ларсоном делали все возможное, чтобы лишить нас клиента, я поговорил с инспектором. Как я и предполагал, он дочиста выгреб компьютер Корно, а заодно, скопировал себе все локусы с Накопителя, к которым Корно мог иметь какое-либо отношение. Информации там до черта, но меня, как и Виттенгера, больше всего интересует почта. Виттенгер долго торговался. Что я предложил ему взамен, вас не должно волновать, однако переписку Корно и содержимое его файлов я получил. Возможно, не всю и не всё: во-первых полиция не все локусы сумела взломать, во-вторых доверять Виттенгеру у меня нет никаких оснований. Равно как и нет оснований полагать, будто переписка Корно даст что-то путное. Короче, берите что есть и начинайте изучать. При необходимости я к вам подключусь. Вопросы есть?

Я поднял руку. Шеф кивнул.

– Шеф, мы что расследуем – махинации Счастливчика или убийство Корно?

– А ты бы что предпочел?

– Конечно убийство. В сущности, клиенты ошиблись этажом, обратившись в наш отдел, а не в Отдел Информационной Безопасности. Это задача ОИБ сидеть и вычислять адресата по коду обратного адреса. С нашими методами мы скорее найдем убийцу, чем Счастливчика. Но за убийцу нам не платят…

– Не важно, – перебил Шеф. – До моей команды расследуем и то и другое. Ты, Хью?

– Вопросов нет.

– Свободны!

Ах если бы так! Ни о какой всамделишной свободе нечего и мечтать. Ларсон предложил читать письма с его терминала в лаборатории, и я купился на эту уловку, как ребенок.

– Слушай, – говорю я ему уже в лаборатории, сидя перед экраном, – не станем же мы читать все подряд. Фильтры на моем домашнем компьютере умеют отличать хорошие новости от плохих. Надо их сюда скачать и научить отличать письма с угрозами от любовных посланий и счетов за прачечную. Смотри, вот он пишет: «Мой дорогой…»

Говорил я в пустоту. Ларсон откинул спинку кресла и сопел в две дырочки. Мне было обидно, что моя тирада пропала зазря. Я вызвал по интеркому Яну и повторил ей все слово в слово.

– Ты что-то путаешь. Если письмо начинается словами «мой дорогой», то это не Корно писал, а ему писали, – начала она учить меня уму-разуму.

– Эх, Яна, Яна, чтоб ты понимала в настоящей любви… Как там Бьярки поживает?

– Нормально. У себя на распознавателе он поживает. Или утром залез обратно. Кресло на месте, как ни странно. Ты меня по делу вызывал или как?

Так я лишился еще одного собеседника.

В адресной книге Корно я насчитал двести семь имен. В той переписке, которой я располагал, было задействовано менее четверти адресной книги – всего сорок семь имен. Писем с угрозами я не нашел. Те письма, что начинались словами «мой дорогой», вне зависимости от того писал ли их Корно или, наоборот, получал, читать я не стал. Счета я тоже не проверял. Конечно, нельзя поручиться за то, что одно из писем к «моему дорогому Чарли» не заканчивается чем нибудь вроде «выйдешь в тамбур – убью». В конце счетов обычно грозят привлечь к суду, но, кто знает, может судом Чарльза Корно было уже не запугать. В любом случае, все это проверила полиция.

Оставалась только деловая переписка и «разное». По количеству, деловые письма шли на втором месте после счетов. По понятности, вероятно, на последнем. Слайды с эскизами к играм были бы понятны даже посыльному Джиму, но комментарии к ним – только Ларсону, если тот выспится. Я составил список отправителей, расположив их по частоте появления в почтовом ящике. Адресаты, вместе с сохраненными письмами, образовали второй список, тем же способом упорядоченный. Среди отправителей были и Краузли, и Вейлинг и еще куча другого народу из «Виртуальных Игр». Огромное количество адресатов проживало на других планетах, мелькали имена крупных специалистов в области компьютерных игр, известных ученых, писателей, режиссеров и бизнесменов. Все письма носили деловой характер. Только Эдуарду Бруберу, написавшему роман о моролингах (тот, что я читал в «челноке»), Корно зачем-то послал слайд с какими-то средневековыми типами.

Яна уже подготовила список сотрудников «Виртуальных игр»; с помощью него я отсек всех коллег Корно, поскольку рассудил так: если Корно и Счастливчик – два разных лица, и если они связаны между собой, то вряд ли Счастливчик является сотрудником компании. Скорее всего, он откуда-нибудь со стороны. И вряд ли Счастливчик – компьютерный гений, поскольку Корно сам являлся таковым.

На этом творческая работа закончилась, и я погрузился в рутину, то есть в чтение писем.

Полный ноль. Мог бы и не читать. Ларсон использовал эти три часа куда более продуктивно.

– Что ты тут делаешь? – спросил он едва продрав глаза.

Мне было трудно ответить однозначно. Письма с читабельным текстом я просматривать закончил. Теперь, от нечего делать, разглядывал картинки, то бишь слайды, которых было полным полно в почтовом ящике жертвы. Большинство слайдов походили на те картины, что я видел в доме Корно: монстры-захватчики, герои-освободители и весьма продвинутые в технологическом плане, но абсолютно аморальные инопланетные сапиенсы. Слайды с симпатичными девушками, я уверен, Корно использовал только в профессиональных целях. Целый выводок блондинок, брюнеток, рыжих и даже лысых девиц – как пышненьких, так и худеньких – предназначались в усладу виртуального героя-освободителя.

– Тебе кто больше нравится? – спросил я в ответ.

Ларсон потер глаза и сфокусировал взгляд.

– Тьфу, куклы крашеные, – обругал он девиц, но потом добавил: – Вон та, с веснушками, вроде ничего. – Верный Ларсон выбрал девицу, похожую на его собственную жену, но в молодости. – Это все что ты нашел?

– Есть еще две роты мускулистых мужиков. Показать?

– Оставь девиц, – скомандовал он. – Погоди, я что-то не совсем понимаю. К чему весь этот канкан?

– Фотопробы или вроде того. Дизайнеры подбирали для него прототипы будущих персонажей. Кроме персонажей, тут есть еще слайды с эскизами сапиенских планет, городов и звездолетов, и эскизы руин тех же городов и звездолетов.

– Руин? А руины зачем?

– Хью, ты, верно, толком не проспался. Что же герою делать с сапиенскими городами, как не превращать их в руины?

– И то правда. К «Шести дням творения» эскизы есть?

– Навалом. Но там сплошная абстракция: галактики, звезды, планеты, причем безжизненные. Не знаю, как они нам помогут.

– Ты хочешь сказать, что девицы нам помогут. Не верится что-то. Ты хотя бы выяснил, что за игру он ваял, пока не умер?

– Приблизительно. Я бы назвал ее «ШТИ» – «Шесть тысячелетий истории».

– Продолжение «ШДТ»?

– В каком-то смысле. Игроку предлагается заново творить историю. Правда, на готовом человеческом материале.

– Ну это не интересно, – разочарованно пробормотал Ларсон и зевнул. – Как ты это определил?

– По слайдам. Там есть десяток слайдов с персонажами – начиная с древних египтян и кончая какими-то расфуфыренными клоунами из позднего средневековья.

– У тебя только пять тысяч лет набирается, – тоном знатока заметил Ларсон.

– Да это я так, округлил, можно сказать. Впрочем, у всех есть свои консультанты. У меня – вот ты, например. А у Чарльза Корно – некто Казимир Цанс. Они довольно активно переписывались в последнее время. Кажется этот Цанс, как и ты, знает все. Вот четыре письма от Цанса с математическим формулами. Тридцать страниц в общей сложности. А вот ответ на вопрос, сколько жен мог иметь фараон Тутмос Третий. Вероятно, для игры это очень важно. Смотри, Хью, вопросец еще хлестче: правда ли, что у древнеегипетских богов было принято состязаться друг с другом в… ну, грубо говоря, кто кем овладеет. Крепко так, по мужски. И Корно описывает какую-то историю про Хора и Сета – древнеегипетские боги, очевидно. А Цанс отвечает, что, мол, нечасто, но случалось. Например, как раз с этими Хором и Сетом.

– Твой Корно сдвинулся на почве неуемной страсти. Не удивлюсь, если в конце концов выяснится, что убил его все-таки Амирес, приревновав к какому-нибудь Хору или Сету.

– Или к Цансу. Надо бы с ним побеседовать. Он не сотрудник «Виртуальных Игр», поэтому на рекомендации Краузли можно наплевать.

– Разумно, – согласился Ларсон. – Поеду-ка я домой. В «ШДТ» можно и дома поиграть. Прежде, чем встречаться с Цансом, не забудь поставить в известность Шефа, а то мало ли что…

Он стал собираться домой, а я направился к Шефу за разрешением на встречу с Казимиром Цансом.