Текст книги "Белая Маска. Дежавю"

2

Зима кончилась. Началась весна. Птицы стали возвращаться из теплых краев. Снова началась слякоть. Река разлилась, затопив несколько ближайших поселков и дач так сильно и внезапно, что за неделю в пригороде утонуло несколько человек. Стариков, в основном. И маленьких детей.

Пара человек пропала без вести.

Школьные занятия становились все напряженнее, ведь приближались итоговые экзамены, которые и определят дальнейшую судьбу выпускников (подопытных крыс, которые проучились десять лет вместо одиннадцати).

Несколько семнадцатилетних девушек из выпускного класса «залетели», но продолжали посещать занятия, надеясь вызвать своим пузиком жалость у преподавателей. Но беременные, видимо, не понимали, что поблажки принесут им лишь неприятности, ведь выпускные экзамены нужно будет сдавать государственной комиссии. А там с людьми, пусть даже беременными школьницами, долго возиться не будут.

Дадут задание, дадут время, потом отберут задание. Кинут его в конверт и отправят на проверку. Те все проверят, выставят балы и пришлют результат.

– Свяжут, подвесят и выпотрошат, – говори Константин о государственных машинах. – И дело с концом. Плачь – не плачь, а делу это уже не поможет.

К концу учебного года Иван уже завоевал несколько призовых мест на городских и областных соревнованиях. В спортивных кругах его уже довольно хорошо знали. Парню даже дали прозвище, которое ему особо не нравилось.

Вернее, не нравилось ему вообще.

В тот день Иван потренировался на славу. Сперва отрабатывал удары. Затем – борьбу. После набивки парень на полчаса отправился в тренажерную комнату, после которого собирался домой. К тому времени в зале остался лишь тренер-садист и сам Иван. Остальные давно ушли. Внезапно нагрянула комиссия, и Ивану пришлось демонстрировать ей, что тренер-живодер их реально чему-то научил. Чему-то полезному. Пока парень показывал комиссии приемы и удары, все его лицо было белым от налипшей магнезии.

– Неплохо, – сказал глава комиссии после проверки. – Очень неплохо, молодой человек. Сколько вы занимаетесь?

– Меньше года, – сказал Иван.

Высокий худой мужчина (помощник главы комиссии) с очень серьезным лицом делал пометки в своем дорогом блокноте. Молодая девушка фотографировала спортивный зал и тренажерную комнату. Затем несколько раз сняла Ивана и тренера.

– Спасибо, – сказал, наконец, тренер Ивану. – Ты можешь быть свободен, а я с ними еще побеседую. Спасибо, Иван.

– До свидания, – сказал парень уставшим голосом и ушел домой.

– До следующей тренировки, – сказал тренер.

На следующий день в главной городской газете появилась статья. В ней рассказывалось о результатах проверки того самого школьного клуба, в котором занимался Иван. Как следовало из статьи, клуб содержался на государственный деньги в рамках программы по развитию национального спорта. Единоборств вообще и карате в частности. Имя Ивана Распутина мелькало в статье. Одного из самых успешных учеников прозвали «Белая Маска».

Все старшеклассницы школы, выпускных классов и не только, стали проявлять к «Белой Маске» интерес. А вот старшеклассники лишь больше стали ненавидеть светловолосого каратиста. Иван лишь через какое-то время понял, что стал популярным. В тот самый момент, когда директор показал ему выпуск газеты двухнедельной давности.

– Ого, это же я! – удивился Иван.

– Да, это вы, – сказал директор. – Совет школы решил выделить вам премию, если это можно так назвать. За то, что вы защитили честь нашей школы, нашего тренера и спортивного клуба.

Иван весь раскраснелся и не мог вымолвить ни слова.

– Знаете, – продолжал директор. – Если бы вы в тот вечер не произвели на комиссию такого хорошего впечатления, вполне возможно, что спортивный зал прикрыли бы. И весь город узнал бы, какие бездельники работают здесь. Но благодаря вам, Иван, город выделяет миллион на модернизацию нашей школы и на поддержание ее спортивной инфраструктуры.

Иван слушал и продолжал краснеть. Парень уже был цвета томатной пасты, когда директор закончил свое неофициальное объявление благодарности.

Через несколько дней состоялось торжественное мероприятие, на котором директор лично поблагодарил Ивана за защиту чести школы и клуба. А потом он вручил парню грамоту и большой блестящий чек на пятьдесят тысяч рублей. Чек, конечно же, был бутафорский, чисто для вида. Наличные директор отдал отцу парня в руки под роспись. В тот же день, вечером.

– Идиотское прозвище, – сказал Иван, когда выходил с отцом из кабинета директора.

– Может быть, – согласился Константин, пытаясь запихать десять пятитысячных купюр в свой потертый бумажник, в котором такой суммы еще никогда не лежало. – Я очень тобой горжусь, сын, – сказал отец, потрепав Ивана по волосам.

– И фотография в газете идиотская, – сказал парень.

Отец рассмеялся.

Сдача итоговых экзаменов пролетела слишком быстро и напряженно, чтобы можно было что-то сказать, кроме:

– Все позади, ура!

Первым предметом шел русский язык. Его Иван, по собственным впечатлениям, сдал очень неплохо. Результаты по русскому языку пришли через неделю. Парень набрал 67 баллов (твердое «хорошо»).

Затем шла математика. С этим предметом у парня тоже не возникло никаких проблем. Особенно это касалось самого сложного раздела экзамена, раздела «В».

Раздел «А» представлял собой тест, в котором необходимо было выбрать один или несколько верных ответов из шести возможных. Всего в разделе «А» было тридцать заданий.

Раздел «Б» был чуть сложнее, в нем было пятнадцать задач из разных разделов: геометрии, статистики и математического анализа.

Раздел «В» был самым сложным и состоял из пяти очень хитрых задач. Даже хорошие преподаватели-математики с двадцатилетним стажем не всегда могли решить этот раздел без единой ошибки. Большинство выпускников не пыталось выполнить задания из этого раздела, хотя за них и давалось больше всего баллов.

Иван же выполнил все задания раздела «В». Как потом оказалось – без ошибок. Но сто баллов (высшая оценка) Иван так и не набрал из-за просчетов в части «А». Результат Ивана в математике: 89 баллов (твердое «отлично»).

Чем больше стараешься, тем больше делаешь глупых ошибок…

Так всегда было и всегда будет.

Эти предметы были основными, и сдавать их приходилось всем без исключения. Помимо основных предметов были еще и вторичные: история, обществознание, физика, информатика и литература. Для того чтобы получить аттестат «общего среднего образования» необходимо было сдавать минимум еще один вторичный предмет. Парень решил, что этим предметом для него будет информатика.

Многие парни выбирали физику. А практически все девушки – обществознание. Иван был единственным в школе, кто выбрал информатику. Предмет этот не пользовался популярностью потому, что был весьма тернист. Хотя со стороны информатика выглядела довольно незамысловато. Иван не завалил и этот экзамен, набрав 71 балл (совсем немного не дотянул до «отлично»).

Через неделю после того, как стали известны результаты всех экзаменов, был выпускной. Многие еще не очухались после сильного стресса. Некоторые – завалили какой-то предмет и должны были пересдавать его в конце лета.

Одна девушка покончила с собой из-за того, что завалила математику. Она бросилась с железнодорожного моста. Под поезд. Но повисла на проводах. И зажарилась до хрустящей корочки.

Все остальные явились на знаковое мероприятие, даже если им предстояла повторная сдача.

Как можно было не прийти? Это же уникальное событие!

В жизни оно бывает только раз. Даже такая «трагедия», как свадьба, может произойти не единожды. А вот выпускной из старших классов – уникален.

В девятом классе он тоже проводится. Выпускников там гораздо больше, ведь немногие потом идут доучиваться дополнительные два года. Но тот выпускной – лишь прелюдия. То – маленький. А это – большой.

Большой отмечали гораздо ярче: пригласили дорогую тамаду; наняли несколько машин, чтобы под утро всем составом отправиться на пляж; школа даже заплатила одной местной рок-группе, чтобы та сыграла что-нибудь эдакое, забористое; был школьный салют, из-за которого едва не начался серьезный пожар; был шашлык прямо возле школы; несколько крутых выпускников приехали на дорогих машинах; в школьном дворе гремела тяжелая и дорогая акустика.

Алкоголь лился рекой, и никого не смущало, что большинству выпускников всего 16 или 17 лет. Даже полицейских, которые установили вокруг школы настоящий кордон.

Конечно, в основном на столах стояло легкое вино и дешевое шампанское. Но ведь в каждом классе есть «задиры» и «авторитеты». Они всегда приносят на выпускной ящик водки, заранее пряча бутылки в сливные бачки унитазов в школьном туалете. Или под крышку пианино.

В каждой школе есть пианино.

Выпускники гуляли всю ночь до самого утра. За это время кто-то успел подраться. Кто-то – заняться сексом в каком-нибудь темном закутке. Один из полицейских решил присоединиться к празднованию, и уже через час валялся в туалете в доску пьяный в собственной моче и рвоте.

Иван, вообще говоря, не употреблял спиртного. Он даже квас и кефир старался не пить. Но в этот день он выпил. Совсем немного – всего пару стаканчиков шампанского. Вкус ему показался настолько ужасным, что его едва не вывернуло.

– И как они пьют эту гадость… – подумал Иван.

Но через минуту у него по телу разлилось горячее вязкое тепло, и ему стало хорошо. Это чувство очень напоминало то, которое возникает в мышцах после набивки. Но в случае с алкоголем тепло растекалось по всему телу. И особенно крепко оно заливало голову.

Мир едва ощутимо поплыл. Музыка стала звучать приятнее и глубже, хотя музыка была та же самая, а рок-группа уже начинала уставать и все сильнее фальшивила.

Иван пошел прогуляться по школе. Она была двухэтажная и весьма немаленькая, но каждый темный угол ее был забит выпускниками. У людей имеется склонность сбиваться в маленькие группы по интересам.

Под школьной лестницей смеялись пять тощих парней-геймеров. Они обсуждали какие-то игры. Кажется, это были «Dota 2» и «WoW». В руках у парней были тяжелые зеленые бутылки с шампанским.

Древние инстинкты гораздо старше человека…

Возле школьного фонтана какая-то школьная пара обжималась и громко целовалась. Иван не мог разобрать, кто это там, потому что у фонтанчика было совсем темно.

Иван заглянул в мужской туалет, чтобы опорожнить мочевой пузырь. Два парня курили нечто очень тяжелое и забористое, обсуждали что-то свое и постоянно смеялись. В туалете было так много дыма, что Иван не видел даже пол под своими ногами.

Мочи на полу было по щиколотку, не меньше.

Когда парень помыл и стряхнул руки, его слух уловил подозрительные шлепки и тяжелое дыхание. В соседнем помещении располагался женский туалет, и было совершенно очевидным, что сейчас там кто-то занимается сексом.

Иван постучал по кафелю и громко сказал:

– Эй, але! Имейте совесть, ваши стоны слышно даже на улице!

Но вместо того, чтобы стихнуть, шлепки лишь ускорились, а громкое дыхание перешло в стоны. Потом там что-то громко упало. Громыхнуло так, что под ногами задрожал пол. Стоны стихли. Но шлепки продолжались, хотя и стали медленнее.

Иван решил выйти на улицу и подышать свежим воздухом. После насквозь прокуренного туалета у него кружилась голова, и это головокружение не проходило, потому что воздух в школьных помещениях пропитался запахом сигарет и алкоголя. Воздух был мертвых – затхлым, горячим и густым.

Едва Иван открыл дверь на улицу, как ему в лицо ударил прохладный ночной ветерок. Он был сладким и живым.

– Как хорошо, – тихо сказал парень, остановившись на большом школьном крыльце, закрыв глаза и глубоко вдыхая ночные ароматы.

Откуда-то издалека доносились глубокие громовые раскаты. В ближайшее время должна была начаться сильная гроза. Ветер медленно, но верно усиливался.

На школьном крыльце было несколько человек. Они тоже держали в руках бутылки с шампанским, что-то обсуждали и громко смеялись. Высокая стройная девушка стояла в стороне и курила, поглядывая в небо на полную луну, которая то и дело скрывалась за рваными клочками тяжелых черных туч.

Без бутылки и сигареты Иван чувствовал себя отшельником, слишком откровенно «не таким». Белой вороной. Парень, сам того не осознавая, подошел к курившей девушке и заговорил с ней. Тогда он еще не знал, к чему это приведет.

Мы знаем, к чему приведет наш выбор…

И это скорее хорошо, чем плохо.

Почти все провидцы считают себя проклятыми.

– Хорошая сегодня ночь, – сказал Иван.

– Для кого как, – ответила девушка, делая глубокую затяжку.

Голос ее был звонким и приятным, хотя в нем и слышались нотки, присущие курильщикам. Но эта едва уловимая сиплость придавала молодому женскому голосу какой-то необъяснимый шарм.

Девушка вполне могла стать успешной вокалисткой. Особенно, если вокал будет немецким. И искренним.

Иван бросил на нее быстрый взгляд. Сделал это так, чтобы она не заметила.

Это оказалась Катя Акинфеева из параллельного класса. Тоже выпускница. Обычно она собирала свои длинные светлые волосы в тугой пучок, но теперь они свободно свисали до самой талии. Поэтому Иван не сразу ее узнал.

Фигура у Кати была просто идеальной. Можно сказать – модельной. Девушка была ростом всего сантиметров на пять ниже, чем Иван, а Иван был в школе самым высоким – 187 сантиметров. К семнадцати годам у Кати уже был второй размер груди.

В эту ночь девушка была в тугих светлых джинсах, больших белых кроссовках и красном свитере со светлыми полосками. Воротник свитера доходил до самого подбородка.

Иван обратил внимание на ее наряд и спросил:

– Почему ты не в платье?

Она не ответила.

Практически все девушки-выпускницы были в дорогих нарядах, а на головах у них от лака сверкали самые невероятные прически. Правда, дорогое далеко не всегда выглядело красиво. Многие наряды и прически смотрелись глупо и даже смешно.

Все без исключения парни в эту ночь были в костюмах-тройках. Включая и тех из парней, что всегда ходили в обносках или грязных рваных засаленных тряпках.

Катя сделала еще одну глубокую затяжку – сигарета сгорела до самого фильтра. Девушка пульнула бычок в сторону так профессионально и ловко, что окурок улетел метров на восемь.

– Ого, – заключил про себя Иван. – Должно быть, курит она уже давно.

– У тебя что-то случилось? – спросил парень. Он чувствовал себя глупо, но заставить себя отойти в сторону не мог.

Гормоны начинали бурлить, затуманивали рассудок и подавляли волю.

Катя повернулась и взглянула в лицо Ивану. Тут он заметил, что глаза и лицо девушки опухли и покраснели, а к мокрым щекам прилипло несколько волосков. Было ясно, что она весь вечер рыдала. Глаза ее округлились, и она, наконец, спросила:

– А… Это ты «Белая Маска»?

– Идиотское прозвище, – сказал Иван и отвернулся, поглядывая на машину и двух угрюмых полицейских, что были недалеко от школы.

Судя по кислым и отекшим лицам, полицейским не нравилось то, что их заставили торчать возле школы всю ночь. Еще было понятно, что они не собираются вмешиваться в праздник, штрафуя всех несовершеннолетних за распитие алкоголя и курение. Даже в общественном месте – в школе.

Сегодня был особенный день! Полиция не вмешается, даже если в школе прямо сейчас начнут нюхать кокаин! Нюхать кокаин целыми лопатами!

Стражи порядка дежурили лишь для галочки. Чтобы в школу не вломился какой-нибудь террорист. Ну или на тот случай, если пьяные обкуренные выпускники устроят поножовщину, и кто-то начнет собирать свои потроха в тазик.

– Ты классно дерешься, – сказала Катя, достав из заднего кармана джинсов пачку сигарет.

Иван покосился на упаковку и сказал:

– Давно ты куришь?

– Пару лет.

– Мне кажется, не стоит этого делать, – сказал Иван.

Рука с сигаретой замерла на пол пути к губам, а потом опустилась.

– Почему, – спросила девушка, ощупывая собственные карманы в поисках зажигалки.

– Это вредно, – пожал плечами Иван. И голос его прозвучал так, словно ему было не шестнадцать, а восемь.

Катя засмеялась, продолжая хлопать по карманам в поисках зажигалки. Потом сказала:

– Вредно… А получать каждый день по голове и почкам – не вредно?

– Не знаю, – честно признался парень. – Но до сих пор мне все это шло только на пользу.

– Зажигалку потеряла, – сказала Катя, а затем сломала сигарету и выкинула ее в ту же сторону, куда совсем недавно улетел бычок.

– Бывает, – сказал Иван, стараясь незаметно протолкнуть черную зажигалку поглубже в карман своих брюк.

Он вытащил ее из заднего кармана девушки, так ловко, что и сам не понял, как она этого не заметила. Иван не понимал, зачем он это сделал. И еще ему было очень смешно от самого себя, но он старался сохранять серьезность.

– Пошли прогуляемся? – предложила Катя.

– П… Пошли, – сказал Иван. Ладошки его моментально намокли, а лицо залила краска.

Катя обязательно бы заметила, как покраснело лицо «Белой Маски», если бы возле школы было нормальное освещение. Сейчас же школьный двор и крыльцо освещались двумя заляпанными грязью натриевыми лампами. Оранжевый свет был тяжелым и густым.

И они пошли прогуляться вокруг школы.

Иван вновь глянул на полицейских, те о чем-то шептались, поглядывая в сторону парочки. Кислую отекшую физиономию того стража порядка, что сидел за рулем, прорезала неприятная улыбка. Иван понял, о чем они там шепчутся.

Небо на какое-то мгновение озарила далекая молния. Через минуту снова заурчал гром. Теперь уже гораздо ближе и громче. Со стороны стадиона доносились: рев мощных моторов; грохот дорогой акустики; крики; смех, свист и звон бьющихся бутылок.

– Ты плакала? – наконец, спросил Иван.

– Да. Нет. Не твое дело, – но в голосе девушки звучало: – Давай, спроси меня, я хочу тебе все рассказать. Спроси же!

– Тебя бросил парень? – отважно предположил Иван.

Катя помолчала. Потом вновь потянулась за сигаретами. Достав пачку, девушка вспомнила, что потеряла зажигалку, и сунула мятую пачку обратно в правый задний карман.

– Вроде того, – тихо ответила она, но в интонации ее продолжало звучать: – Давай же, спрашивай еще! Чего ты ждешь, болван!? Бери инициативу на себя!

Иван не особо следил за тем, кто в школе с кем встречается. Друзей у него по-прежнему не было. Если он с кем и общался, то лишь по делу, обмениваясь парой коротких фраз.

Ивану со стороны всегда казалось, что все встречаются со всеми. Девушки-старшеклассницы вели себя очень развязно. Иногда они встречались сразу с несколькими парнями. Плели какие-то мутные интриги. И были причиной постоянных разборок и драк.

А Иван тем временем пропадал в спортзале, на соревнованиях, в библиотеке и подрабатывал курьером. Иван встречался лишь с книгами, боксерской грушей и гантелями.

И дрочил.

Он не знал, какой вопрос задать следующим. В голове у него крутилась настоящая рулетка, на которой вместо цифр были лишь надписи:

«Кто был твоим парнем?»

«Из-за чего он тебя бросил?»

«Хочешь, я с ним поговорю?»

«Вы с ним спали?»

Стоп.

Иван тряхнул головой, стараясь сделать это так, чтобы Катя этого не заметила.

Наконец, он спросил:

– Вы с ним… Эээ.. – Иван до крови прикусил язык и сделал вид, что пытается откашляться.

– Болван, что ты несешь! Возьми себя в руки, ты же выглядишь, как полный идиот! – крутилось в голове.

Наконец, Иван прокашлялся и спросил:

– Из-за чего он тебя бросил?

Гормоны кипели. В паху нарастало напряжение. Пистолет Ивана медленно, но уверено, поднимался, и ничто уже не могло его остановить. Даже если сейчас начнется конец света, даже если сейчас со всех сторон полезут разлагающиеся ожившие покойники.

Пистолет будет вставать – это неизбежно.

Этот процесс уже не остановить.

– Только не это… – подумал Иван.

Он был в тонких шелковистых брюках, через которые стояк очень и очень хорошо видно. Даже на большом расстоянии и в темноте. Даже слепой бы его заметил. Зажигалку, кстати, тоже было видно. Но Катя ее пока не заметила.

А может и заметила, но решила вести «свою игру».

– Потому что я ему не дала, – просто ответила Катя.

Такой простоты и прямоты Иван не ожидал. От неожиданности он едва не споткнулся.

– Ты ему не дала? – только и спросил он, нелепо прочистив горло.

Он вновь ощутил, как намокли его ладошки. Но в этот раз намокли не только они. За какую-то секунду спина покрылась крупными каплями пота, и рубашка моментально и намертво прилипла к телу.

– Ну да, – беззаботно улыбнулась Катя.

Иван снова прочистил горло и сочно сплюнул, для вида. Хотя он никогда не сплевывал. Особенно если рядом были люди. Особенно, если рядом были девушки.

В голове у него крутилась монетка. На одной ее стороне было написано «Спроси, почему она не дала?», а на другой «Нужно срочно сменить тему!». Пока монетка продолжала крутиться, Иван и Катя просто шли по школьной аллее, ничего друг другу не говоря.

Очередной разряд молнии осветил ночное небо. На этот раз гораздо сильнее. Через несколько секунд школьные стекла зазвенели от оглушительного раската грома. Ветер стал еще злее, теперь он поднимал в воздух тучи непонятно откуда взявшейся пыли, сухих прошлогодних травинок, листьев и конфетные фантики, коих возле школы валялось великое множество. Ветер развевал девушке длинные шелковистые волосы.

Монетка исчезла, так и не упав ни на одну из сторон.

Иван понятия не имел, что ему следует говорить или делать дальше. Он попал в мертвую зону своей компетенции. И они с Катей просто шли по темноте и молчали.

Когда длинная школьная аллея закончилась, они повернули направо. Там был внутренний школьный двор: бетонная площадка размером примерно с половину школьного стадиона. Вокруг площадки стояли широкие клумбы, в которых росла обыкновенная трава. Когда начинается лето, и открывается школьный лагерь, эту площадку обставляют палатками, столами и стульями, а травяные клумбы служат местами для загара. Зимой же бетонную площадку превращают в школьный каток.

Сейчас на заднем дворе было совершенно темно, ведь ламп поблизости не было. Сквозь большие школьные окна, что выходили на эту сторону, свет не просачивался совсем, потому что изнутри окна были занавешены тяжелыми плотными шторами, чтобы создать интимную атмосферу внутри помещения.

Это было распоряжение директора. Он – тот еще затейник.

– Боишься ли ты темноты, – шепнула Катя и, внезапно, взяла Ивана за руку.

Парень слегка вздрогнул, не ожидая такого поворота событий, но руку не убрал.

Горячая и абсолютно сухая рука девушки казалась ему маленькой, худенькой и хрупкой. Рука же Ивана была мокрой и холодной. Катя заметила это и едва слышно хихикнула. Парень вспотел еще больше.

– Темнота, – соврал Иван. – Я не люблю темноту.

Но Катя знала, что дело не в темноте. Она, может, и не отличалась большим умом, но прекрасно понимала, почему Иван так нервничает.

Она сделала вид, что купилась на его ложь и сказала:

– Я тоже ее не люблю. Но вместе мы справимся…

Пара шла по бетону темного заднего двора школы, держась за руки. Через пару минут бетон закончился, уступив место влажной земле, траве и высоким декоративным кустам. За кустами располагался школьный стадион.