Текст книги "Жанры печатных и электронных СМИ. Учебник для вузов. Стандарт третьего поколения"

На этапе предвосхищения люди стремятся предугадать поступки другого. Именно на этом этапе выясняются позиции, мнения и сомнения партнеров по общению, идет интенсивная работа по прогнозированию, моделированию развития ситуации, развертывается аргументация обеих сторон. Кроме того, происходит закрепление коммуникативных ролей («говорящий – слушающий»), на основе которого образуется вопросно-ответное взаимодействие, способное протекать в виде диалога, спора, дискуссии, полемики, беседы, исповеди и т. д. Для диалога характерна свободная смена коммуникативных ролей: говорящий и слушающий могут постоянно меняться ролями, их взаимодействие представляет собой двустороннее общение, высказывания одного человека стимулируют суждения другого. Диалог во многом выстраивается на взаимном понимании и уважении людей к чужому мнению или позиции. По-иному реализуются отношения в споре или дискуссии. Для этих форм словесного общения также характерна свободная смена коммуникативных ролей. Но в данном случае на первое место выступают соперничество идей (при споре и дискуссии), конфликт и непримиримая борьба мнений (при полемике). Для беседы и исповеди характерно спокойное течение разговора, причем журналист, как правило, занимает позицию «слушающего».

Как видим, формы словесного общения и коммуникативные роли участников разговора взаимообусловлены. И если говорить об успешности и эффективности общения, то здесь главным критерием должно быть соответствие поведения взаимодействующих людей ожиданиям друг друга.

Психологи рекомендуют по завершении беседы задать себе несколько контрольных вопросов:

• последовательно ли вы вели основную линию беседы;

• не были ли излишне категоричны, формулируя свои аргументы;

• всегда ли внимательно выслушивали замечания остальных;

• терпеливо ли выслушивали замечания остальных;

• всегда ли проявляли выдержку и такт, сумели ли в процессе обсуждения точно проводить различие между фактами и мнениями о них?[66]66
  См.: Общая психология / Под ред. А. В. Петровского. – М., 1986. – С. 149.


[Закрыть]

Таким образом, от адекватности взаимного познания партнеров по взаимодействию, от степени их проникновения в психологическую сущность друг друга, взаимного понимания/непонимания во многом зависит возникновение у людей чувства симпатии или антипатии, безразличия или живой заинтересованности в беседе, желания наладить чисто человеческие или сугубо формальные взаимоотношения. Общение становится возможным только в том случае, если люди, вступающие во взаимодействие, могут оценить уровень взаимопонимания и дать себе отчет в том, что представляет собой партнер по общению.

Здесь еще раз подчеркнем, что путь к межличностному взаимопониманию всегда лежит в области взаимных оценок. Взаимопониманию способствует умение журналиста прислушаться к чужому мнению. При этом, даже отстаивая свою точку зрения, важно не отвергать категорично иные взгляды по тому или иному вопросу.

Перцептивная сторона общения определяет механизмы восприятия, понимания и оценки человека человеком. От элементарных ощущений восприятие отличается тем, что оно представляет собой сложный мыслительный процесс. Человек, вступая в контакт с окружающей действительностью, включает механизмы восприятия через четыре анализатора – слуховой, зрительный, мышечный и кожный[67]67
  См.: Общая психология / Под ред. А. В. Петровского. – М., 1986. – С. 149.


[Закрыть]. Именно через непосредственное воздействие на эти органы чувств человек с помощью восприятия отражает различные предметы и явления действительности. Восприятие базируется на поиске значимых для личности черт и характеристик изучаемого объекта, на их оценке и осмыслении, что в конечном итоге приводит к созданию некоего целостного образа. Восприятие, таким образом, «выступает как осмысленный (предполагающий мышление) и означенный (связанный со словом) синтез разнообразных ощущений, получающихся от целостного предмета. Этот синтез выступает в виде образа данного предмета (явления, процесса), который складывается в ходе активного его отражения»[68]68
  Там же.


[Закрыть]. Причем, как справедливо отмечает Р. М. Грановская, «в процессе восприятия человек накапливает сведения о предметах и явлениях не как сумму отдельных ощущений, а усваивает отношения между предметами и их свойствами»[69]69
  Грановская Р. М., Крижанская Ю. С. Элементы практической психологии. – Л., 1988. – С. 49.


[Закрыть].

В актах взаимного познания людьми друг друга психологи выделяют действие трех важнейших механизмов межличностного восприятия: идентификации, рефлексии и стереотипизации.

Идентификация – разновидность проекции, неосознаваемое отождествление себя с другим человеком и перенос на него желательных для себя чувств и качеств. Это возвышение себя до другого через расширение границ своей индивидуальности: человек, «включив» другого в свое «я», заимствует его мысли, чувства или действия[70]70
  Там же.


[Закрыть].

В практическом преломлении журналист, идентифицируя себя с другим человеком, может классифицировать людей по их принадлежности к той или иной социальной или профессиональной группе, по их психологическим признакам, по уровню их образования и т. п. На этой основе выстраиваются различные предположения по поводу их внутреннего состояния, мыслей, намерений, чувств и даже физических данных.

Таким образом, с помощью идентификации человек пытается лучше понять другого, на основе имеющихся знаний и представлений предугадать его поведение, смоделировать образ его мыслей и психологические реакции. В процессе идентификации журналист может поставить себя на место другого и уже с этих позиций попытаться распознать внутренний мир человека. Он может представить и то, как сам будет воспринят партнером по общению. «Осознание субъектом того, как он воспринимается партнером по общению, называется рефлексией», – определяет А. В. Петровский. Он же считает, что в процессах общения идентификация и рефлексия выступают в единстве[71]71
  Общая психология / Под ред. А. В. Петровского. М., 1986. – С. 150.


[Закрыть].

Приписывание человеку тех или иных чувств, намерений, мотивов и мыслей, которые в реальности ничего общего с конкретным человеком иметь не могут, очень часто приводит к серьезным ошибкам и разочарованиям. Эти ошибочные представления, возникающие при взаимодействии людей, изучаются теорией атрибуции (от лат. сausa – «причина» и atributo – «придаю», «наделяю»). Ученые, описывая штампы взаимодействия, отмечают, что человек убежден, что большинство людей в подобных условиях будут поступать так же, как он сам, и на этом строит свои прогнозы. Обычно у человека преобладает тенденция брать за точку отсчета себя (при оценивании другого), используя либо существующую в обществе норму, либо идеал. Отсюда проистекают и шаблоны восприятия, к которым относятся:

• эффект ореола – под его воздействием человека, выдающегося в одной области, начинают считать выдающимся во всех сферах;

• эффект порядка – больший вес придается данным, поступившим раньше;

• эффект проекции – приводит к тому, что приятному для нас партнеру мы приписываем собственные достоинства, а неприятному – свои недостатки[72]72
  Грановская Р. М., Крижанская Ю. С. Указ. соч. – С. 81–82.


[Закрыть].

На неадекватность восприятия могут серьезно повлиять и стереотипы. По одному из определений, стереотипы – «это сложившиеся в сознании людей духовные образования, эмоционально-окрашенные образы»[73]73
  Уледов А. К. Общественное мнение советского общества. – М., 1963. – С. 195.


[Закрыть]. Согласно другому мнению, «стереотипы – это упрощенные, “стандартизированные” понятия и оценки какого-либо явления действительности». И далее: «…стереотипы отличаются от обычных понятий не только своей упрощенностью. Их характерной особенностью является то, что они в большей мере, чем другие формы мысли, связаны с человеческой психикой. Это объясняется наличием в стереотипах ярко выраженного отношения. Именно отношение придает стереотипу черты эмоциональной образности»[74]74
  Скуленко М. И. Убеждающее воздействие публицистики. – Киев, 1986. – С. 136.


[Закрыть].

В межличностном взаимодействии стереотипный образ человека может сформироваться на основе как обобщенного личного опыта субъекта, так и внешних факторов воздействия: мнения людей о человеке, ранее полученных сведений о нем или различного рода публикаций о партнере по общению. Такого рода стандартизированный образ, считают психологи, упрощает взаимодействие людей в обычных ситуациях, повышая его однозначность и определенность[75]75
  Грановская Р. М., Крижанская Ю. С. Указ. соч. – С. 76.


[Закрыть].

В этом смысле стереотипы порождают у нас слишком условное и упрощенное представление о других. Мы устанавливаем с данными людьми контакт, заранее зная, что от них можно ожидать. И упускаем свою выгоду при познании личности. Стереотипный подход к личности затрудняет наше видение истинной сути человека, заставляет подходить к людям с предубеждением, побуждает двигаться по уже известным тропкам в объяснении тех или иных явлений в межличностном взаимодействии, не давая, таким образом, возможности нового взгляда на партнера по общению. Преодоление стереотипа как штампа дает журналисту возможность посмотреть на человека с иной точки зрения, открыть в нем новые черты, наконец, воспринять человека во всей его многогранности и многозначности.

Таким образом, коммуникативная сторона профессионального общения связана с учетом коммуникативных намерений партнеров по общению, интерактивная – с построением общей стратегии межличностного взаимодействия, а перцептивная – с созданием адекватного образа собеседника. Рассмотрев эти три стороны общения, можно сказать, что все они находятся в тесной взаимосвязи и взаимообусловленности.

Но эффективность общения зависит не только от знания особенностей протекания тех или иных психологических процессов, а еще и от навыков, умения общаться. Эти навыки и умения складываются в ходе профессиональной деятельности журналиста и могут быть представлены, по мнению Т. А. Рокотянской, следующим образом:

• гностические, или познавательные, то есть умение познавать людей и уровень интерперсональной перцепции, умение объективировать ситуацию и прогнозировать поведение, а также способность к самопознанию;

• гностико-экспрессивные: умение активно слушать, умение выбрать и актуализировать свою роль, умение адекватно передавать или воспринимать чувства;

• экспрессивные: умение пользоваться вербальными и невербальными средствами коммуникации, умение убеждать, умение выдавать быструю эмоциональную реакцию;

• экспрессивно-интеракциональные, то есть умение «саморазъясняться» и передавать партнеру определенную интерпретацию собственной личности;

• интеракциональные: владение правилами приличия и этикета (вербально и невербально), умение пользоваться приемами «техники общения», умение использовать внеситуативные условия и средства[76]76
  Рокотянская Т. А. О подготовке специалистов к профессиональному общению в трудовом коллективе // Социально-психологические проблемы личности и коллектива. – Краснодар, 1987. – С. 59.


[Закрыть].

В своей совокупности эти навыки и умения формируют коммуникативные способности журналиста, без которых успешная профессиональная деятельность в области журналистики невозможна.

Прием активного слушания. Не секрет, что от умения журналиста слушать во многом зависит эффективность всего процесса общения. К сожалению, на практике можно часто встретить корреспондентов, которые перебивают собеседника, начинают высказать собственное мнение, предлагают свое видение проблемы и т. д. Такой подход допустим, если вы хотите подготовить интервью-диалог с элементами полемики. В иных случаях журналист должен выступать в качестве внимательного слушателя.

Процесс слушания в психолингвистике представляется как смысловое восприятие речи. «Слушание, – отмечает И. А. Зимняя, – как и говорение, характеризуется побудительно-мотивационной частью, но, в отличие от говорения, потребность слушания и, соответственно, его мотивационно-целевая сторона вызываются деятельностью говорения другого участника общения. Слушание является как бы производным, вторичным в коммуникации». Если целью говорения выступает выражение некой мысли, сообщение интересующей журналиста информации, то целью слушания – «раскрытие смысловых связей, осмысление поступающего на слух речевого сообщения»[77]77
  Зимняя И. А. Лингвопсихология речевой деятельности. – М.; Воронеж, 2001. – С. 48.


[Закрыть]. Именно в этом заключается сущность «смыслового восприятия чужой речи».

Журналист в процессе восприятия информации должен быть всегда начеку. Даже тогда, когда включен диктофон. Порой, как это ни парадоксально звучит, надежда на запись мешает восприятию информации. В данном случае внимание интервьюера расслабляется, он перестает концентрироваться на получаемых сведениях, следить за логикой рассуждения собеседника, в которой могут быть определенные изъяны, он не пытается уточнить ту или иную информацию, требующую дополнительных аргументов, наконец, в силу этих причин он не может адекватно отреагировать на то, что ему было сообщено. Отсюда и вопросы «не в тему», и отклонение от главного предмета беседы. Конечно, если воспринимать диктофонную запись как вспомогательное средство, она во многом облегчает работу. При внимательном слушании не нужно отвлекаться на ведение записей в блокноте. Внимательное слушание важно и в том смысле, что его результатом, или, точнее, продуктом, должно стать ответное говорение. А ответное говорение возможно только в том случае, если речь собеседника вызывает ответные мысли, мнения, чувства. В такой ситуации процесс говорения и слушания, как справедливо отмечает И. А. Зимняя, «объединяются общностью предмета и речью как способом формирования и формулирования мысли посредством языка»[78]78
  Там же.


[Закрыть].

На первый взгляд, слушание может показаться пассивным процессом. Но это глубоко ошибочное суждение, так как под данным актом подразумевают не просто умение человека слышать, а прежде всего правильное и четкое восприятие информации, быстрое мыслительное свертывание полученных сведений в резюмирующие словесные блоки и многое другое. Кроме того, в процессе слушания журналист должен постоянно следить за ходом мыслей своего собеседника, направлять его суждения в нужное русло, всячески стимулировать говорящего, как на вербальном, так и на невербальном уровне. Возможно, именно поэтому процесс слушания относят к одному из самых трудных аспектов актов общения.

Как мы видим, в процессе слушания журналисту приходится решать одновременно несколько задач: уметь поддерживать обратную связь с собеседником, создавать благоприятную атмосферу разговора, не только запоминать поступающую информацию, но и подвергать ее быстрому анализу. Только в этом случае удается вынести максимум полезной и нужной для публикации информации.

В книге Маделин Беркли-Ален «Забытое искусство слушать» описаны три уровня слушания. К первому она относит «слушание-сопереживание», когда слушающие воздерживаются от суждений по поводу говорящего, ставя себя на его место. Характеристиками этого уровня являются уважение к говорящему и ощущение контакта с ним; сосредоточенность; концентрация на манере общения говорящего, включая язык тела; сопереживание чувствам и мыслям говорящего; игнорирование собственных мыслей и чувств – внимание направлено исключительно на процесс слушания.

Описывая второй уровень слушания, исследовательница отмечает, что здесь люди остаются как бы «на поверхности» общения, не понимая всей глубины сказанного. Они пытаются услышать, что говорит собеседник, но не предпринимают попыток понять его намерения. Такое общение может привести к опасному недопониманию, так как слушатель недостаточно сконцентрирован на том, что говорится.

На третьем уровне процесс представляет собой «слушание с временным отключением». Человек как бы слушает и не слушает, отдавая себе некоторый отчет в происходящем, но в основном он все же сосредоточен на себе. Иногда при этом он следит за темой обсуждения краем уха, ловя лишь момент, чтобы вступить в нее самому[79]79
  Зимняя И. А. Указ. соч. – С. 48.


[Закрыть].

На наш взгляд, Маделин Беркли-Ален выделила типичные уровни слушания. Наиболее эффективным из них, конечно, будет первый, потому что в данном случае весь процесс ориентирован на сотрудничество с собеседником, который в глазах журналиста выступает не только как ценный источник информации, но и как интересный человек. Единственным недостатком этого уровня является, на наш взгляд, то, что слушатель представлен как некое инертное существо, игнорирующее в себе «собственные мысли и чувства». Здесь мы с позицией исследовательницы, пожалуй, не согласимся, так как в реальной практике именно живое соучастие собеседников в самом акте общения, взаимный обмен чувствами и мыслями способны придать особый колорит всей беседе.

Характеризуя два последних уровня, Маделин Беркли-Ален, к сожалению, не говорит о том, почему же в одном случае внимание слушателя остается как бы «на поверхности» общения, когда человек не понимает всей глубины сказанного, а во втором возникает «слушание с временным отключением». Здесь хотелось бы уточнить и дополнить мысли уважаемого автора. На наш взгляд, внимание слушателя остается «на поверхности» общения в тех случаях, когда мотивационно-целевая сторона слушания ослаблена. Именно отсюда и проистекает отсутствие интереса к предмету разговора, которое и выражается в отстраненном восприятии собеседника, в нежелании вникнуть в его намерения и проблемы. Журналисту, чтобы не оказаться на этом уровне общения, прежде всего нужно разобраться в своих мотивах, то есть понять, зачем и для чего он берет интервью, какие цели преследует, что хотел бы услышать от интервьюируемого и т. д.

«Слушание с временным отключением» происходит тогда, когда журналист озабочен личными проблемами, когда речь собеседника не представляет информационной ценности, когда вся необходимая информация получена и нет смысла в дальнейшем разговоре и т. д. В этих случаях интервьюеру следует определиться с важностью источника информации, к которому он обратился.

Итак, журналисту, чтобы настроиться на тот или иной регистр слушания, необходимо разобраться в своих речевых намерениях и целях. При этом процесс слушания может быть эффективным только в том случае, если интервьюер стремится к сотрудничеству со своим партнером по общению, активно поддерживает обратную связь, живо реагирует на мысли и чувства собеседника, наконец, если он проявляет максимальную заинтересовать в теме разговора.

Вопрос в структуре интервью. Составление вопросника представляет собой творческий процесс. Чтобы грамотно его составить, журналисту прежде всего нужно вычленить значимые аспекты предстоящей темы разговора, что позволит ему более четко уяснить для себя, какого рода информацию он в конечном счете должен получить от своего будущего собеседника. Если план беседы строится по другому принципу, то есть опасность получить малообоснованный, неудобоваримый ответ, от которого нет никакой пользы. Да и в процессе интервью такой неструктурированный по смысловым блокам вопросник вряд ли пригодится, так как в нем нет четких целевых установок ни на получение конкретной информации, ни на выявление точки зрения собеседника по интересующей журналиста проблеме, ни на раскрытие каких-то личностных сторон интервьюируемого и т. п.

Ошибки методического порядка могут появиться и при предъявлении заготовленных вопросов собеседнику. С самого начала беседы журналисту нужно думать не о домашних заготовках, а о том, как сформировать общую направленность и тональность предстоящей беседы. Задавая вопросы, необходимо придерживаться главной стержневой мысли беседы, а не вспоминать о том, что необходимо спросить далее. Вообще, любой план, который готовится заранее, нужно воспринимать как инструмент в разработке темы разговора, а не как шпаргалку в процессе беседы.

Тактика задавания вопросов зависит от той целевой установки, которую выбирает журналист. Он может заранее сказать собеседнику, какая тема и почему должна быть затронута в беседе, ответы на какие вопросы и в какой последовательности хотелось бы услышать в первую и во вторую очередь. В данном случае журналист не только заранее определяет направление всей беседы, но и четко дает понять человеку, что от него ожидают услышать. Такая ясность цели может облегчить и задачу собеседника. По крайней мере, он знает, о чем и как говорить. В журналистской практике нередки случаи, когда собеседники – это, как правило, очень занятые по роду своей деятельности люди – просят корреспондентов заранее подготовить вопросы. Такой подход экономит время для обеих сторон.

При всех плюсах «направленного интервью» (термин С. А. Белановского) у него есть и определенные минусы. Оборотной стороной такой четко регламентированной беседы является высокая степень заформализованности. Ответы вполне прогнозируемы, в них отсутствует элемент интриги, нет духа импровизационности, наконец, стилистика такой беседы во многом может напоминать официальную беседу. Конечно, успех или неуспех во многом зависит от мастерства журналиста. Поэтому подобного рода интервью лучше всего проводить в тех случаях, когда вы или ваш собеседник по каким-то причинам ограничены во времени, когда нужно оперативно подготовить для редакции беседу со специалистом. При ненаправленном интервью журналист обозначает только саму тему разговора, а все остальное решает сам собеседник. В этом случае человеку предоставляется большая свобода в трактовке, интерпретации, в раскрытии, в обосновании, в развитии темы разговора. Журналисту необходимо полностью довериться своему собеседнику и выступать в роли активного слушателя. Преимущества ненаправленного интервью (а мы бы его назвали свободным) заключаются в том, что человеку предоставляется возможность самораскрыться. Именно на основе таких встреч пишутся интервью-монологи, в которых особенно сильна нота исповедальности.

Классификация вопросов. Развернутую и полную классификацию вопросов можно встретить в учебниках по социологии, посвященных методическим аспектам сбора первичной информации. Например, в книге под редакцией М. К. Горшковой и Ф. Э. Шереги «Как провести социологическое исследование» предлагается подразделение вопросов по следующим основаниям:

• о фактах сознания людей – направлены на выявление мнений, пожеланий, ожиданий, планов на будущее и т. п.;

• о фактах поведения – призваны выявить поступки, действия, результаты деятельности людей;

• о личности респондента – представляют собой социально-демографический блок вопросов, выявляющих пол, возраст, национальность, образование, профессию, семейное положение и другие характеристики респондентов[80]80
  См.: Как провести социологическое исследование / Под ред. М. К. Горшковой, Ф. Э. Шереги. – М., 1990. – С. 74.


[Закрыть].

Преимущество данной классификации заключается в том, что на ее основе составляется вопросник, благодаря которому можно выявить и субъективное мнение человека об окружающем его мире, и его отношение к людям, и его оценочные суждения по поводу тех или иных событий, личности самого респондента и его конкретных поступках и т. д. Точная классификация вопросов позволяет выстроить стратегическую линию предстоящей беседы. Но любая стратегия, как известно, должна быть подкреплена тактикой, под которой в нашем случае подразумевается детальное изучение коммуникативной ситуации и моментальная реакция на все возникающие в ходе беседы нюансы. Исходя именно из тактических соображений, исследователи предлагают следующую классификацию вопросов:

• по форме – открытые и закрытые; прямые и косвенные; личные и безличные;

• по функции – основные, зондирующие, контрольные;

• по воздействию на собеседника – нейтральные, наводящие или подсказывающие[81]81
  См.: Шумилина Т. В. Не могли бы вы рассказать… – С. 71.


[Закрыть].

При этом следует заметить, что существуют определенные процедурные правила постановки вопросов в социологии и в журналистике. Для начала рассмотрим, в какой мере могут применяться в журналистском опросе или интервью закрытые и открытые вопросы.

Закрытые вопросы по своей структуре предполагают несколько готовых вариантов ответов. Они чаще всего используются в социологических анкетах. С их помощью, по мнению В. А. Ядова, можно не только выяснить содержание суждений, но и измерить интенсивность оценок, шкалируя их по каждому варианту. При этом исследователь отмечает, что закрытый вопрос позволяет строже интерпретировать ответ. Рамки соотнесения оценок и суждений определяются здесь набором единых для всех опрошенных вариантов ответа[82]82
  Ядов В. А. Указ. соч. – С. 142.


[Закрыть].

При таком процедурном подходе закрытые вопросы лучше всего использовать тогда, когда необходимо сопоставить мнение большого количества людей по какой-либо проблеме.

В журналистике закрытые вопросы лучше всего задействовать при прессовых опросах, когда журналист интересуется массово-статистическими данными. В личном интервью предпочтительнее задавать открытые вопросы, в которых журналист лишь намечает тему или предмет разговора, а интервьюируемый волен сам определять структуру ответа. Открытые вопросы рассчитаны на то, чтобы человек без каких-либо подсказок и оценок выразил собственное мнение по интересующей журналиста теме. И не только. Именно с помощью открытых вопросов проясняются доселе неизвестные стороны социальной действительности. Для прессы это может быть самым желательным результатом, для социологии иногда создает неудобства. Так, с точки зрения В. А. Ядова, главный недостаток открытых вопросов «состоит в том, что высказываемые мнения и оценки связаны с каким-то неизвестными нам рамками сравнения, которые очерчивают контекст высказанных суждений»[83]83
  Там же. – С. 141.


[Закрыть].

Выбор формы вопроса всегда обусловлен, с одной стороны, познавательной задачей, стоящей перед журналистом (имеется в виду, какую информацию и в каком объеме он хочет получить), а с другой – знанием или незнанием изучаемой ситуации. При этом теоретики обращают внимание на психологическую основу восприятия открытых и закрытых вопросов. «Респонденты охотно отвечают на открытые вопросы в том случае, когда они имеют развитую систему представлений по теме вопроса и считают себя в ней компетентными. Если же предмет опроса им мало знаком или непривычен, сложен для анализа, то респонденты уклоняются от ответов, либо дают неопределенный ответ, либо отвечают не по существу. В этом случае, применяя открытый вопрос, исследователь рискует совсем не получить содержательной информации и сможет лишь выяснить, что по данному вопросу совокупность опрошенных не имеет сформировавшегося мнения. В то же время, используя закрытую форму опроса, исследователь помогает респонденту сориентироваться в предмете разговора и выразить свое отношение к проблеме через предложенный набор возможных суждений или оценок»[84]84
  Как провести социологическое исследование. – С. 79.


[Закрыть].

Как видим, выбор формы вопроса во многом зависит от совокупности познавательных и психологических факторов.

Есть специфика у прямых и косвенных, личных и безличных вопросов. Они представляют собой альтернативные пары. Если респондент по каким-либо причинам не может или не хочет ответить на прямой вопрос, то ему задается косвенный. Прямой вопрос всегда предполагает ответ, в котором адекватно раскрывается понимание существа вопроса. Косвенный вопрос задается в тех случаях, когда журналист видит, что собеседник сознательно не хочет выражать собственное мнение или по каким-либо иным причинам уходит от откровенного разговора. Одним из самых распространенных способов перевода прямого вопроса в косвенный, по мнению ученых, считается замена личной формы на безличную. «Личные и безличные вопросы в равной мере относятся к оценкам и суждениям самого опрашиваемого, но во втором случае оценки имеют косвенный характер. Так, вместо личного прямого вопроса: “Как вы считаете” – задают косвенный, безличный: “Некоторые полагают, что… Какие суждения, по вашему мнению, наиболее справедливы?”». Ожидается, что опрашиваемый выберет те суждения, которых он сам придерживается. Кроме того, «личная и безличная форма вопросов помогает также определить степень персональной заинтересованности или “уровень” включения индивида в различные социальные ситуации»[85]85
  Ядов В. А. Указ. соч. – С. 145.


[Закрыть].

Другим эффективным приемом задавания косвенных вопросов является игровая форма общения, когда человеку предлагается некая воображаемая ситуация, в которой он может оказаться. В подобного рода ситуациях респондент в силу своей психологической раскрепощенности может выдать интересную информацию, выразить свое отношение к фактам, дать откровенные оценки тем или иным негативным явлениям и т. п.

Впрочем, как показывает журналистская практика, обилие в интервью косвенных и безличных вопросов может в определенной степени насторожить собеседника, вызвать подозрение к корреспонденту, пытающемуся всяческими уловками добыть интересующие его факты. Поэтому прежде, чем задать косвенный или безличный вопрос, журналисту нужно решить: в какой степени человек готов к откровенным признаниям, способен ли он принять игровые формы общения, может ли адекватно воспринять вопросы с подтекстом и т. д.

В журналистской деятельности находят применение некоторые приемы проективной техники. Слово «проекция» происходит от латинского projectio – «выбрасывание вперед». В 1939 г. социолог Л. Франк впервые использовал данное понятие для обозначения проективной методики. Суть ее состояла в предоставлении человеку «неопределенных, неоднозначных (слабоструктурированных) стимулов, которые испытуемый должен конструировать, развивать, дополнять, интерпретировать»[86]86
  См.: Ефимов К. Возможности проективных техник в маркетинговых исследованиях [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www. flogiston.ru/projects/compcult.shtml/.


[Закрыть]. Как видим, вопросы, основанные на проективной технике, предоставляют человеку возможность вообразить, представить, проинтерпретировать, прочувствовать, сопережить, смоделировать, сконструировать, сопоставить, сравнить те или иные явления с уже существующими. При этом стимулы, как отмечают теоретики, применяемые в проективных методиках, приобретают смысл не столько в силу их объективного содержания, сколько в связи с личностным значением, которое им придает автор высказывания. Отсюда – характерное для проективных методов отсутствие оценки ответов-реакций как «“правильных” или “ошибочных”, ограничений в их выборе»[87]87
  См.: Ефимов К. Возможности проективных техник в маркетинговых исследованиях [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www. flogiston.ru/projects/compcult.shtml/.


[Закрыть].

В журналистике вопросы различаются с точки зрения воздействия на собеседника. В ходе интервью возникают ситуации, когда необходимо в одних случаях подбодрить собеседника, в других – направить разговор в нужное русло, в третьих – спровоцировать собеседника на откровенные признания, в четвертых – вывести «зациклившегося» на какой-то проблеме человека из замкнутого круга и т. д. Во всех этих случаях журналисты могут использовать различные по характеру вопросы, одни из которых направлены на налаживание коммуникативного взаимодействия, а другие – на эффективное влияние на партнера.

Налаживанию коммуникативного взаимодействия способствуют вопросы, заданные в благожелательной форме, приглашающие партнера по общению к сотрудничеству, вызывающие у человека заинтересованность в беседе. Наиболее характерным свойством подобного рода вопросов является их комплиментарность. Журналист в вопросной форме может:

• отметить наиболее важные аспекты общественной жизни человека: «Анатолий Иванович, в своем новом качестве советника президента вы много ездите по России, помогая “встать на ноги” региональным комиссиям по вопросам помилования. Каковы ваши впечатления от их первых шагов?»;

• признать профессиональную компетенцию собеседника: «Являясь признанным специалистом в данной области, не могли бы вы пролить свет на эту проблему?»;

• подчеркнуть заслуги или достижения человека в какой-либо сфере: «Вас, Валентин Михайлович, наверное, и не нужно специально представлять читателям: вы – известный историк, автор многочисленных учебников и монографий. Повод для нашей беседы можно назвать специфическим. Вы больше, чем другие, занимались темой блокады и вели эту работу, если не ошибаюсь, четыре десятилетия. Так?»;