Текст книги "Как бы фантастика. Собрание сочинений, том 14"

Фрэнк медленно двигался по широкой переполненной пешеходами улице. Ему вдруг показалась, что его окружают роботы, сошедшие с конвейера одного завода.

«Нет, я никогда не отдам своего Кевина на сборку специалистам общественных организаций! – подумал Фрэнк. – Даже если мой Кевин окажется Мартой и даже если у меня уйдет на самостоятельную сборку несколько лет!»

Друг Фрэнка собирал своего ребенка уже пятый год… Время сборки не ограничивалась. В зеленой лаборатории можно было проводить каждый день, а можно было заглядывать туда раз в неделю. Можно было собрать ребенка за месяц, кое-как закрепив компоненты и запустив Активатор, а можно было год за годом совершенствовать свои навыки сборки, идеально подгоняя каждый орган и компонент ребенка. Молодые родители часто торопились собрать первенца, и только потом, наученные горьким опытом, старались исправиться на следующих детях. Но Фрэнк не собирался торопиться и в первый раз. Ему было достаточно опыта многочисленных знакомых.

Фрэнк вдруг остановился.

– Я соберу самого лучшего сына на свете! – громко сказал он. На него оглянулись. В основном равнодушно, словно на звук упавшей и разбившейся посреди тротуара бутылки. – И он будет совсем не такой, как все!

Фрэнк развернулся и уверенно зашагал домой, чтобы снова читать лучшие книги, изучать лучшие инструменты и готовиться создать Человека.

«Мой сын будет особенным внутри, а не снаружи. Ведь говорят, что хорошая сборка не видна снаружи. Настоящий человек рождается внутри. А компоненты тела – это всего лишь части конструктора. Смысл сборки в том, чтобы внутри тела родилось нечто, отличное от совокупности органов и компонентов. Это и называется настоящим рождением. И для того, чтобы родить, не достаточно месяц проваляться в роддоме и пить питательный бульон! Не достаточно сдать комплект органов в общественное учреждение и получить стандартно собранного ребенка. Не достаточно даже самому как следует выучить инструкции и, тупо следуя им, создать очередного зомби… Чтобы человек ожил, надо вложить в свою сборку любовь!»

Фрэнк повторял слова из умной книги по философии сборки. В ожидании первенца он перечитал не один десяток подобных книг, в которых объяснялось, что сборка – это нечто большее, чем просто соединение компонентов, полученных в роддоме. Фрэнк верил в теорию «третьего рождения», суть которой сводилась всего к одной мысли: по-настоящему человек рождается не в роддоме и даже не в зеленой лаборатории, а потом, внутри собранного тела. Никто толком не объяснял, что это за внутреннее рождение, но теория подразумевала очень тщательную сборку. Считалось, что совершенная подгонка компонентов позволит будущему члену общества родиться внутри и стать Человеком с большой буквы. Философию «третьего рождения» пытались запретить наравне с теориями лишних и недостающих компонентов. Приверженцы первой утверждали, что собрать совершенного человека можно, избавившись от каких-то явно лишних компонентов стандартного набора, который выдавали женщины в роддомах. Защитники теории на убедительных книжных примерах показывали, что некоторые компоненты не нужны и даже вредны. Но когда последователи философии лишних компонентов пытались реализовать свою теорию на практике… Несчастные дети! Для них существовали целые лагеря-изоляторы…

Со сторонниками философии недостающих компонентов дела обстояли не лучше. Они утверждали, что совершенства можно достичь, добавив в стандартный комплект некие искусственные компоненты. Результатом, как и в случае первой теории, было появление большого числа уродов. Именно поэтому обе философии легко было запретить как несоответствующие закону корректной сборки. Но с теорией третьего рождения было сложнее. Под закон она не подпадала, так как внешне собранные люди ничем не отличались от обычных членов общества. Да и внутренне зачастую тоже. Ведь разница между обычной сборкой и сборкой по теории третьего рождения заключалась в любви. А никто толком не знал, что это значит – собирать с любовью. И в книжках этот момент освещался размыто и до невозможности неконкретно.

Фрэнк почти бегом возвращался домой.

– Я буду собирать своего сына с любовью! – сказал он, когда подходил к подъезду. – И он обязательно родится в третий раз! Он обязательно будет живым!

* * *

Спустя неделю половину большой комнаты в квартире Фрэнка и Келли занимала зеленая лаборатория. Будущий отец торжественно внес внутрь контейнер с ребенком и необходимые для сборки инструменты. Книги брать с собой не стал. Основы сборки он выучил наизусть, а фундаментальные понятия теории третьего рождения не подразумевали соблюдения жестких правил. «Главное, собирать с любовью», – повторял про себя Фрэнк, не слишком понимая, что это значит.

В свежевыращенной лаборатории Фрэнк впервые открыл контейнер. Даже Келли оторвалась от телевизора и решила посмотреть, что у нее родилось.

Фрэнк открыл большую крышку и с трепетом в сердце заглянул в контейнер. Глаза разбежались. Чего там только не было!

– Да-а-а… – задумчиво протянул Фрэнк. – И как я все это собирать буду?!

Подумав, что ее опять попытаются вовлечь в сборку, Келли поспешила выбраться из лаборатории.

– Эй, ты куда?! – крикнул ей вслед Фрэнк.

– Ну, мы же договорились! – откликнулась Келли, снова нажимая на кнопку телевизионного пульта. – Я рожаю, а ты собираешь! Кроме того, я просто не хочу тебе мешать!

Келли говорила громко, словно с человеком в другой комнате, хотя в этом не было необходимости – стены зеленой лаборатории хорошо пропускали звук.

– Сделай телевизор потише! – тоже громко сказал Фрэнк. – Как я буду собирать ребенка при таком шуме?!

– Ну вот, ты, может, несколько лет будешь его собирать, так что мне теперь, телевизор не включать? – сварливо ответила Келли, но громкость убавила.

Фрэнк смотрел на содержимое контейнера и совершенно не представлял с чего начать. Роддом был дорогим, так что все компоненты были тщательно упакованы и подписаны, но глаза от этого разбегались совсем не меньше.

– Кто хоть там у нас, мальчик или девочка? – спросила с дивана Келли.

– А как отличить? – с иронией откликнулся Фрэнк. – Тут столько всего!

– Ну, я слышала, что в наборах для девочек нет одного органа… мозг, кажется, называется, – серьезно сказала Келли.

– В нашем наборе такой компонент есть, – сказал Фрэнк, просмотрев подписи. – Только это бабьи сплетни! В инструкции говорится, что мозг рождается для любого набора, просто некоторые специалисты рекомендуют его в девочек не вкладывать…

– А мой папа, когда меня собрал, сказал, что мозга в комплекте не было!

– Да, я что-то подобное предполагал… – сказал Фрэнк себе под нос. Он вспоминал главу инструкции про мозг. Там действительно говорилось, что в некоторых случаях рекомендуется не использовать этот компонент при сборке женщин. Что они тогда получаются красивее и жизнерадостней.

– Нет, ну я совершенно не представляю, с чего начать! – расстроено сказал Фрэнк.

– Главное начать, – прокомментировала возглас мужа Келли, а потом процитировала общеизвестную мудрость: – Самый сложный компонент сборки – первый!

– Понятно, что главное начать, – пробурчал Фрэнк. – Только вот с чего? И почему женщины не рожают сразу собранного ребенка?!

– Интересно, как ты себе это представляешь? – засмеялась Келли. Она даже убавила громкость телевизора до минимума. – Как можно родить человека целиком? Ведь он зачастую в собранном состоянии больше родителей! И наш ребенок, когда ты его соберешь, наверняка, будет больше меня. Особенно, если это сын… Как можно родить собранного ребенка?

– Как? Например, ты бы родила маленького человечка. И чтобы у него все было уже собрано, но в уменьшенном виде, а потом питательным бульоном кормили бы не тебя, а этого маленького ребенка… И он бы вырос в большого, как мы…

– Ну, ты фантазер! – удивилась Келли. – Чего только мужчины не придумают, лишь бы сборкой не заниматься!

– А вот и не правда! – рассмеялся Фрэнк.

– Правда, правда! Все мужчины одинаковы! Лентяи! – Келли опять потянулась к пульту.

– Вот увидишь, какой замечательный сын у нас получится… – тихо сказал Фрэнк. Ему не терпелось приступить к работе, и он закрыл глаза, чтобы наугад вытащить из контейнера произвольный компонент и начать сборку…

* * *

…Ему нравилось, как пружинила опавшая листва филисий. За два года на полу зеленой лаборатории образовался толстый ковер…

Фрэнк работал каждый день. Непрерывно. Забросив другие дела. Два года ежедневной, непрерывной сборки! Мало кто из родителей был способен на это. Обычно сборка растягивалась на годы именно из-за того, что папа заглядывал в лабораторию раз в неделю, по выходным. Но Фрэнк собирал Кевина – ребенок все-таки оказался сыном – с одержимостью религиозного фанатика.

И вот, спустя два года, на рабочем столе в зеленой лаборатории лежал собранный ребенок.

Кевин и до этого несколько раз был в почти собранном состоянии, когда Фрэнк был уверен, что все готово и пора открывать коробочку с Активатором. Но в последний момент обнаруживал, что в контейнере оставались какие-то неиспользованные детали, и Фрэнк начинал работу снова. Он знал, что при сборке очень часто остаются лишние компоненты, и что ничего страшного, если они не будут задействованы. Об этом писалась даже в типовой государственной инструкции по сборке. Но философия третьего рождения подразумевала идеальную сборку с любовью. И если понятие «любовь» Фрэнку было не совсем ясно, то идеальная сборка для него однозначно подразумевала полное использование всего комплекта. Фрэнк изначально задумал, что будет собирать до тех пор, пока не найдет места каждому компоненту. А с любовью все оказалось проще, чем он предполагал. Да, было не понятно, что это такое, и в книгах это толком тоже не объяснялось. Но он всегда чувствовал, как идет сборка в данный момент, с любовью или просто формально, как конструктор. И когда любовь пропадала, Фрэнк прекращал сборку и пытался понять, что не так, пока непонятное чувство не возвращалось…

Теперь перед Фрэнком лежало идеально собранное тело сына. Оно было красивым, стройным, примерно на полголовы выше отца и на целую голову выше Келли. К концу сборки жена стала чаще заглядывать в лабораторию. А когда Кевин был практически готов, то и вовсе повадилась заходить каждый день, здорово мешая дурацкими советами.

– Ты же не собирала его, так что не можешь знать, как правильно! – возмущался Фрэнк.

– Но я же вижу, что вот эту родинку надо разместить вот здесь!

– Нет, нет и нет! – кричал Фрэнк и выгонял упирающуюся Келли из зеленой лаборатории.

– Я же все-таки мать и тоже имею право на сборку! – для порядка кричала Келли. Она с нетерпением ждала, когда ее сын откроет глаза и все вокруг наконец узнают, что Келли и Фрэнк наконец собрали своего первого ребенка.

Фрэнк стоял рядом с телом сына и вертел в руках маленькую черную коробочку с таинственным Активатором. До сих пор никто толком не знал, что это такое. Официальная наука утверждала, что никакого Активатора не существует, и что открытие пустой черной коробочки – просто дань древней традиции. А само рождение коробочки в комплекте – просто атавизм. Ведь раньше люди не понимали, что жизнь – это всего лишь совокупность органов. Им был необходим невидимый Активатор, который наделял тело жизнью. Сейчас же ученые выяснили, что в коробочке ничего нет, и тело оживало само собой, когда заканчивалась сборка. Ребенок действительно оживал, даже если не открывать коробочку с Активатором, но Фрэнк верил, что причина здесь в невидимости Активатора, который мог сам по себе пройти сквозь стенки черной коробочки и войти в собранное тело. Кроме того, ученые никак не объясняли, почему даже не до конца собранное тело оживает, если открыть коробочку с Активатором…

Одним словом, никто толком не знал, что такое Активатор. Он был чудом. Необъяснимым, но все-таки неоспоримо существующим для всех, кроме упертых ученых, которые никак не могли смириться с невозможностью увидеть Активатор и разложить его на составные части. Желательно скальпелем, и чтобы подопытный при этом кричал.

В сотый раз Фрэнк покрутил Активатор в руках и положил его в контейнер. Вышел из лаборатории.

– Келли, сегодня вечером я хочу… – сказал он жене. Не было необходимости договаривать.

– Наконец-то! – обрадовалась Келли.

Они провели остаток дня как на иголках. Келли периодически, раз в десять минут, поглядывала на часы и занудно спрашивала:

– Ну, скоро уже?

– Да подожди ты! – злился Фрэнк. – Ты мешаешь мне сосредоточиться!

– Да чего тут сосредоточиваться? – не понимала Келли. – Открываешь коробочку да и все! И мы ведем сына в свет. Я уже всем сообщила! Завтра родственники начнут собираться…

– Мне нужно сосредоточиться, осознать…

– Чего?!

– Ты не поймешь! – отмахивался Фрэнк. – Ты не собирала его каждый день, ты не понимаешь, сколько любви я вложил! Я так волнуюсь!

– Думаешь, я не волнуюсь?! – обижалась Келли. – Это ведь и мой сын! Я его родила!

«Ты родила не сына, а комплект!» – хотел было огрызнуться Фрэнк, но сдержался. Ведь и он сам «родил», собрал еще совсем не ребенка, а лишь тело.

«Компоненты по отдельности, компоненты собранные… Такая уж ли большая разница? – подумал он. – Именно поэтому я так боюсь. Я дам жизнь. Но кому? чему? Очередному живому телу, очередной ходячей совокупности органов, которых так много бродит по улицам? Или все-таки у меня родится Человек?»

Такие сомнения разрывали Фрэнка изнутри уже довольно давно. Именно из-за них Фрэнк оттягивал активацию. Но препирательства с женой мешали сосредоточиться и что-то понять.

– Ладно, пойдем! – не выдержал Фрэнк домогательств жены и решительно встал с кресла.

– Ура! – Келли вскочила и радостно полезла за мужем в зеленую лабораторию.

Они встали рядом с телом сына. Фрэнк торжественно взял коробочку с Активатором и со словами: «Кевин, проснись!», открыл крышку. Фрэнк знал, что он ничего не увидит внутри коробочки, но, как и все, надеялся вопреки этому знанию что-то заметить, ощутить…

Кевин на столе зашевелился. Сел, улыбнулся и сказал:

– Папа, мама, как дела?

– Привет, сыночек! – обрадовалась Келли. – Давай, вставай, у нас куча дел. Мы пойдем сейчас в разные важные места… Мне надо показать тебя! Ведь ты мой первый ребенок! А у нас столько родственников, столько знакомых… Все хотят посмотреть на ребенка Келли и Фрэнка. Я сообщила даже бабушке. И она уже летит из далекой…

Кевин, казалось, не слушал. Он смотрел на отца.

– Рад тебя видеть, сынок… – только и смог выдавить тот.

– Спасибо, папа, – сказал Кевин.

– Ну, все отцы собирают своих детей… – смущенно начал Фрэнк.

– Нет, не за сборку, – улыбнулся Кевин. – Я благодарю не за сборку, а за то, что я чувствую внутри…

– А что ты чувствуешь?! – Фрэнк замер.

– Я чувствую, что внутри меня компоненты несобранного ребенка…

– Так за что же ты благодаришь? – расстроился Фрэнк.

– За то, что я чувствую это и знаю, что мне делать…

– Что?

– Собрать себя. Так же, как ты собрал меня снаружи, я сам должен собрать себя внутри. Я посвящу этому всю свою жизнь…

– Сборке самого себя?

– Да… – Кевин встал и пошел к выходу из зеленой лаборатории. Ошарашенные родители последовали за ним.

– Я ухожу, – сказал Кевин. – Мне придется многому научиться, многое понять…

– Но как ты соберешь себя? – спросил Фрэнк. – Ведь для такой сборки даже нет типовых инструкций…

– Главное видеть, что ты – это не тело, а конструктор внутри, каждой детальке которого надо найти свое место. Все остальное бессмысленно!

– А как же встречи?! А как же ресторан?! – вдруг очнулась Келли. – Я заказала десять лучших столиков, чтобы отметить активацию моего первенца! Я пригласила всех родственников и друзей!..

– Все остальное – бессмысленно… – повторил Кевин. – Папа, я отправляюсь собирать самого себя…

Фрэнк проглотил комок в горле и с трудом произнес:

– Да, иди… Все-таки у меня получилось! Ты обязательно родишься по-настоящему! У тебя будет третье рождение…

– Спасибо, папа… – Кевин оделся и направился к выходу.

– Как жаль, что я не чувствую в себе внутренних компонентов, которые надо собирать… – грустно сказал Фрэнк. – Я знаю, что они есть, но не вижу, с чего начать! Мне бы увидеть хотя бы один! Ведь главное – это начать, а самый главный компонент сборки – первый…

Кевин остановился у самой двери. Келли тихонько плакала, а Фрэнк торжественно смотрел на сына.

– Я пойду? – спросил тот.

Отец крепко обнял сына и тихо сказал:

– Иди! Только обязательно собирай себя… с любовью!

Кевин улыбнулся, поклонился родителям и вышел. И в тот же миг Фрэнк увидел внутри сердца первый элемент самого себя, маленькую часть того внутреннего ребенка, которого должен собрать каждый Человек!

Кризис профессии

Курт Врач занимался привычным делом: вертел в руке карандаш. На рабочем столе их лежало множество – разного цвета, размера, даже разного устройства: от старинных деревянных с химической начинкой до пневматических и струйно-пузырьковых. Курт любил карандаши, он их собирал. Карандаши приносили ему приличный доход, они были второй по величине статьей дохода после правительственных выплат за квалификацию. Курт Врач был врачом. Причем высокой квалификации, а это неплохо оплачивалось, даже слишком неплохо. Курт сидел за столом в своем рабочем кабинете и ждал клиентов, вертя в пальцах то один, то другой карандаш. Карандашей было много, а клиентов – мало. «В наше время у всех мало клиентов», – успокаивал себя Курт. Но у врачей их было мало по-настоящему. Поэтому на банковском счете Курта скопилась кругленькая сумма, и он не знал, что будет с ней делать.

Курт взял свой любимый карандаш и, не поднимаясь из кресла, написал на входной двери неприличное слово, выразив тем самым все, что думает о профессии врача и ее нынешней непопулярности. Когда он ставил восклицательный знак, дверь замигала мягким, но настойчивым светом: пришел посетитель. Словно школьный хулиган, которого застали врасплох, Врач стер надпись подходящей для этого резинкой и принял важную позу.

– Проходите, – спокойным, отрепетированным и хорошо поставленным голосом сказал он в незаметный микрофон. Дверь открылась, на пороге появился неопрятный молодой человек. Казалось, он только что проснулся и, оглядевшись вокруг, так и не смог понять, кто он и где. Эти два вопроса: «Кто я? Где я?» словно застыли, придавая выражению лица несколько сумасшедший оттенок. Молодой человек неловко, словно чувствуя за собой какую-то вину, подошел к столу:

– Макс Писатель, писатель, к вашим услугам.

– Позвольте, позвольте, – насторожился Курт, – это я к Вашим услугам… Вы ведь пришли в мой рабочий кабинет. А книг я уже давно не читал. Макс Писатель… Э-ээ… Я точно не читал ваших книг!

– Да нет, – смутился молодой человек. – Я имею в виду, что я к вашим услугам.

– А! В этом смысле, – успокоился Врач. – Хорошо. Присаживайтесь. На что жалуетесь?

Макс уселся, положил ногу на ногу, сцепил кисти рук и начал быстро говорить:

– Недавно появилась какая-то слабость. Общая. То и дело устаю. Все время. Потом еще ло-оми-ит в пояснице. Наверное, от сидячей работы. Доктор, помогите.

Посетитель посмотрел на врача и замолчал, словно примерный ученик, оттараторивший заученное домашнее задание.

– Ломит в пояснице, говорите? – Врач откинулся на спинку кресла, с интересом вглядываясь в честные глаза клиента.

– Да, ло-омит, – Максу явно нравилось это необычное и очевидно незнакомое ему слово.

– Хорошо, и как это проявляется? – Врач очень надеялся, что его не дурачат. «Все-таки писатель. Может, искривил себе позвоночник от излишнего усердия. Хотя в наше время излишнее усердие среди писателей редко встретишь. Чревато. Макс Писатель… Нет, не слышал… Правда, я уже давно ничего не читал…»

– Так в чем же проявляется ваша ло-омка? – повторил Курт, так и не дождавшись ответа.

– Ну, как же? – Макс был явно озадачен, хотя успешно скрывал это. – Вы же врач. И должны знать. Самая обычная ломка в пояснице… Можете осмотреть меня, мы включим это в счет.

– Да, конечно. Снимите рубашку и пересядьте вот сюда. – Врач поднялся и подошел к кушетке. – Все-таки вы должны подробнее описать, что с вашей спиной. Ломки бываю разные, и я должен определиться с диагнозом.

– Разные?.. – Макс сидел на кушетке, оголив вполне здоровую, хоть и худую, спину. – Но у меня еще слабость. Постоянная. Общая. То и дело устаю. Все время.

– Да неужели?.. – Курт смотрел диаграммы на мониторах новейшего оборудования, за использование которого ему заплатили просто бешеные деньги. К сожалению, молодой человек был абсолютно здоров. Курт еще раз просмотрел данные по скелету: надежды не было – идеальный позвоночник, идеальная грудная клетка. «Что с ним делать? Ведь явный симулянт», – подумал Врач.

– Боюсь, вы совершенно здоровы. Может быть, чуть-чуть худы, но это не болезнь. Просто добавьте в свою диету чего-нибудь калорийного…

– Вы думаете, доктор? Это очень хороший совет, пожалуйста, включите его в счет! Значит, у меня нет ло-омки в пояснице? Вы прямо спасли меня. Пожалуйста, это должно стоить немало, включите в счет лечение «ломки в пояснице» и «общую слабость», – Макс произносил названия болезней как заклинания.

– Не валяйте дурака, молодой человек! Вы здоровы, и я не оказал вам ни малейшей помощи, так что, к сожалению, не могу заплатить вам ни цента.

– Как же так! – Макс надел рубашку и, судя по его виду, готов был сражаться. – Вы использовали дорогое оборудование (я даже не представляю, сколько вам за него заплатили), вы принесли мне радостную весть, что у меня нет ломки в пояснице и дали отличный совет по изменению питания… И после таких услуг, – причем, услуг высококвалифицированных! – вы говорите, что ничего мне не должны?! Я считаю, что стоимость оказанных мне услуг – не меньше трехсот долларов!

– Да вы с ума сошли! Триста долларов! Вчера я залечил огромную царапину, – самую настоящую царапину, а не мифическую «ло-омку в пояснице», – и заплатил за оказанную услугу меньше ста долларов! А вы хотите триста?!

Курт Врач рассержено вскочил, выхватил чековую книжку, что-то раздраженно написал там и вырвал чек посетителю:

– Получите. И больше ни цента!

Макс посмотрел в чек:

– Пятьдесят долларов?! Но вы мне помогли на гораздо большую сумму… – Макс взглянул на врача и понял, что лучше не продолжать. – Хорошо. Большое спасибо, доктор. Вы мне очень помогли. Я буду обращаться к вам при малейшем недомогании.

– Лучше не надо… – сквозь зубы сказал Курт Врач.

Макс вежливо попятился к двери и вскоре исчез за ней.

– СИМУЛЯНТ ПРОКЛЯТЫЙ! – закричал Курт изо всей мочи, как только дверь замигала, показывая, что в приемной пусто.

Курт очень скучал по настоящим больным, которые бы действительно нуждались в его помощи. Он очень любил помогать людям. Кто же не любит помогать людям в наше время? Для этого никаких денег не жалко.

Курт раздраженно вертел карандаши в обеих руках, иногда вырисовывая на входной двери непонятные знаки. Настроение было испорчено. Он решил, что в таком состоянии уже не сможет хорошо помочь настоящему больному, даже если тот появится. Поэтому нажал пару кнопок, сменив снаружи цвет двери на «Закрыто до завтра. В неотложных случаях – сигнальте». Затем, прихватив пару карандашей, Курт вышел из кабинета и, покинув небольшую приемную, отправился к лифту. Сегодня он был не в настроении спускаться по лестнице, как делал это обычно.

У лифта его приветствовал счастливый мальчик-лифтер:

– Куда поедем? – радостно спросил он, пропустив Курта.

– Вниз, в автомастерскую…

– Как скажите… Только не хотите ли съездить сначала на сто двадцатый этаж?

– А что там сегодня?

– О! Там дает концерт сам Джек Певец!

– Что, опять?! Откуда у него столько денег?

– Так что, едем? – Мальчик собрался нажать кнопки.

– Нет, давай вниз, я не в духе сегодня…

– Тогда вам обязательно надо побывать…

– Я хочу вниз, в автомастерскую, у меня там машина в ремонте…

– Так бы сразу и сказали! – Мальчик-лифтер нажал пару кнопок, и лифт мягко пошел вниз.

Внизу Курт вышел из лифта, получил пятьдесят центов от маленького лифтера и направился к мастерским, где работал его друг, Стив Ремонтник.

– Как дела? – заулыбался Стив, увидев друга. – Что такой мрачный? Опять никого не было?

– Хуже! – Курт перебрался через перегородку, отделявшую ремонтные мастерские от подъездной площадки, по которой подгоняли неисправные машины.

– Это как еще? – удивился Стив. Он оставил возню с каким-то механизмом, вытер измазанные руки и приготовился слушать, оперевшись на перегородку.

– Да симулянт попался! Представляешь, абсолютно здоров, а пришел и давай сообщать о мифических болезнях, которые у него якобы прошли благодаря мне!

– Зачем ему это? – Стив хмыкнул и вернулся к работе. – Знаешь, у меня сегодня утром тоже был интересный клиент. Пришел, оставил машину на профилактический ремонт. Я ему предложил пока взять прокатную, но он отказался, сказав, что пойдет по конторам. Вот буквально десять минут назад машину забрал…

– И что необычного? То, что несколько часов по разным офисам нашего бизнес-центра пропутешествовал? Так это не удивительно…

– Нет, удивительным было состояние его машины. Такое ощущение, что некоторые детали в ней были намеренно испорчены. Глупость, конечно. Но я же неплохой специалист (не сочти за хвастовство) и вижу, что такие поломки не могли произойти сами по себе… Одним словом, пришлось поменять несколько деталей. Так что дорого мне обошлась его машина! Восемьсот долларов заплатил, представляешь?..

– Слушай, а как его звали, не запомнил?

– Макс, по-моему… Сейчас посмотрю, у меня записано… – Стив перебрал стопку замасленных квитанций. – А! Вот… Макс Писатель!

– Так это же мой симулянт!

– Серьезно? Странный товарищ!

– Еще бы не странный. Подозреваю, что и в машине он специально что-нибудь испортил…

– Думаешь? – в очередной раз удивился Стив. – Зачем ему это надо?

– Не знаю. Он, кстати, писатель. Случаем, ничего не читал?

– Макса Писателя? Нет, не читал… Я вообще, честно говоря, очень давно ничего не читал. Если не считать спецлитературы. Вот и для твоей машины пришлось заказать новый справочник, а то в ней используется интересный модуль автопилота. Я с ним только что познакомился… Но все сделал наилучшим образом, настроил… Машину сейчас будешь забирать?

– Давай, съезжу куда-нибудь. Все равно клиентов нет. У тебя со здоровьем, кстати, все нормально?..

– Не жалуюсь. Но если что, то сразу к тебе, не беспокойся!

– Ладно… Что там за машину?.. Сколько! – Курт с возмущением глядел в счет. – Издеваешься? Ты платишь двести пятьдесят за простейшую настройку автопилота?!

– Ну, я же говорю, что это новая модель. Мне пришлось заказать новый справочник, за который мне заплатили…

– Постой, Стив. Скажи, работая с новой моделью автопилота, ты повысил свою квалификацию?

– В принципе, наверное… Ну и что?

– Как «ну и что»? Значит, я тебе оказал встречную услугу, и ты мне ничего не должен за свою работу!

– Да?.. – Стив был явно озадачен.

– Именно! Так что свой счет оставь…

– А как же справочник? Мне за него пятьдесят баксов заплатили!

– Ладно, полсотни я приму, но ни центом больше!..

* * *

Макс как мог быстро возвращался домой. В кармане у него лежало несколько чеков, а на душе было противно, как и всегда после подобных рейдов. Чтобы заглушить голос совести, Макс разговаривал сам с собой: «Нормально все. Очень удачно сегодня съездил. Особенно чек из мастерской. Целых восемьсот долларов! Здорово. Это я неплохо придумал. Ломать машину. Но что-то я не так делаю. Второй раз в одну и ту же мастерскую не сунешься. Гонят. Сказывается отсутствие технического образования. Эх, научиться бы портить, чтобы незаметно! И почему эта паршивая техника такая надежная? Кстати, когда мастерские в нашем городе кончатся, можно будет в другие ездить. В ближайших городах. Времени, конечно, больше будет уходить… Что там у меня еще? От доктора немного, от концерта… Ну, больше я на этого Джека не пойду ни за какие коврижки! Как может быть популярен этот кривляка без слуха и голоса?! Не понимаю! А вообще-то он и не популярен. Разве стоящие певцы могут себе позволить концерты раз в неделю?.. Что там еще? Всякая мелочь. На лифте раз двадцать проехался…» Писатель усмехнулся, вспоминая удивленное лицо мальчика-лифтера, когда Макс переезжал с двадцать пятого этажа на двадцать четвертый. «Ну, может, у меня ноги болят… Кстати, нехорошо с доктором получилось. Наверное, я ему настроение испортил. Больше так не буду делать. Честное слово. Разве что… А это мысль! Что он там про царапину говорил? Может, пораниться тихонько? Больно, наверное, но зато, сколько радости какому-нибудь врачу!..» Макс загорелся этой идеей. «А что? Здорово придумано!.. Хотя нет, боюсь, что специалист легко отличит настоящую царапину от той, что у меня получится. И будет как с ремонтниками. Прямо и не знаю, что делать! Может, пока не поздно, профессию сменить? Не писать больше? Но как я могу? Ведь это моя жизнь – приносить радость людям своим творчеством! Нет, я не смогу заниматься чем-то другим! Ну да ничего, еще с десяток таких удачных рейдов, как сегодня, и я смогу опубликовать новую повесть… Новую?! Дай бог памяти, сколько она у меня лежит без движения… Э-хе-хе!»

Макс зашел в свою скромную квартиру и с привычной тревогой уселся перед компьютером. Он недавно опубликовал рассказ и опасался за свой счет в банке. Сегодня текст прочитали двадцать раз, причем четыре раза рассказ был скопирован читателями из библиотек или магазинов. Макс поморщился, подсчитывая в уме свои расходы. Нет, он был, конечно, рад, что смог чем-то порадовать по крайней мере этих четырех, которые пополнили свои библиотеки его рассказом. Просто, если так пойдет дальше, то неопубликованная повесть вынуждена будет пылиться на локальном диске еще неопределенное время. А это очень расстраивало Писателя.

Макс просмотрел имена людей, которые его сегодня читали. В основном – старые знакомые. Он прочитал несколько отзывов. Все были доброжелательными и благодарственными, только один немножко ругал, да и то по-доброму. У Макса потеплело на сердце, и он откинулся на спинку кресла, борясь с желанием немедленно приступить к работе. К сожалению, написать что-то еще ему было сейчас не по карману, поэтому Писатель сдержал себя. Он еще немного почитал почту. У него уже выработалась привычка начинать чтение письма с конца, с подписи. Его привлек необычный отзыв, подписанный сразу двумя читателями. «Это как? – удивился Макс. – Как это они вдвоем?..» Он заинтересовался и внимательно прочитал текст. Это был еще один отзыв на последний рассказ Писателя: «Дорогой Макс! Вы не представляете, какое удовольствие я получил, прочитав…» И это было последней каплей! Макс больше не мог сдерживать себя. Столько людей радовалось, читая его! Столько людей ждало его новой повести, о которой он уже полгода назад сказал нескольким своим читателям, а через них узнали остальные. Только что прочитанный отзыв поставил последнюю точку. «Мне все равно! – Макс ожесточенно придвинул к себе клавиатуру. – Пусть я разорюсь и не смогу заплатить очередному читателю! Пусть меня объявят банкротом и завалят чужим, благотворительным имуществом! Но я сделаю это!» Макс, даже не проверяя состояние своего счета, скопировал давно подготовленную повесть в издательский центр. Через минуту она уже была во всех библиотеках и магазинах страны. Макс снова откинулся на спинку кресла, но теперь его переполняли совсем другие чувства. Писатель был счастлив. «Сменить профессию?! – спросил он себя. – Как бы не так!..»