Текст книги "Песня Северного ветра"

Данные собранные группой наблюдения свидетельствовали прямо и однозначно, помимо самой по себе богомерзкой черной магии, в салоне Аделины происходили и другие гораздо менее безобидные вещи. А именно тайная продажа наркотиков, скупка краденных ювелирных изделий и переплавка их на традиционные для цыганской торговли с рук золотые цепи и печатки, а также поиск и полное заморачивание особо поддающихся психическому воздействию граждан, с целью выкачивания из них всех возможных денежных средств, а при удаче также квартир и прочей недвижимости. В общем, спектр интересов большой цыганской «семьи» в которую входила Аделина был весьма и весьма обширен.

Андрей вспомнил рассказанное Варягом на инструктаже. Группа наблюдения поработала на славу: фотографии, копии документов, имена, адреса, биографии… Люди, потерявшие квартиры, люди, сошедшие с ума и до сих пор содержащиеся в психбольницах, люди, покончившие с собой, посаженные на иглу и фактически превращенные в рабов… Фотографии, имена, адреса, за которыми реальные судьбы, сломанные безжалостной рукой сидящего перед ним монстра… Да, ведьма без сомнения заслужила назначенную ей кару… И Северный Ветер сегодня с божьей помощью свершит над ней правосудие… Правосудие, которое на этот раз будет вершиться его, Андрея, руками…

– Разумные пределы очень растяжимое понятие, – в голосе Аделины мягкий бархат сменился жестко звякнувшей сталью. – Консультация обойдется Вам…

Краткая, почти незаметная пауза и оценивающий взгляд, еще раз, последним контрольным выстрелом пробежавший по обтрепанной джинсовке, лоснящемуся вытертому вороту темной толстовки и дешевому китайскому рюкзачку.

– В пятьдесят долларов. Увы, у меня четкие правила, и отступать от них я не могу…

На лице ведьмы при этом было написано такое явное сожаление, что посторонний человек невольно поверил бы каждому ее слову. Андрей же с трудом запихнул обратно в глотку непрошенный нервный смешок. Вот что значит правильно подобранный маскарад! По данным наблюдателей за консультацию ведьма всегда брала сотню, но видно курочка по зернышку клюет, а с паршивой овцы, хоть шерсти клок… Или какие там у цыган на этот случай существуют поговорки? Знала бы она, что одежда клиента специально выбрана для этого случая и уже через пару часов будет безжалостно сожжена на костре вся полностью, вплоть до трусов и носков. А она по этому прикиду взялась оценивать платежеспособность! Смешно! Однако смеяться сейчас явно не стоило, не стоило и поспешно вытаскивать заранее припасенные деньги, нужно правильно обыграть момент. Колдунья считает названную сумму предельной, что можно с него получить, не будем ее разочаровывать.

Всем своим видом изображая мучительные сомнения, Андрей потянулся рукой к внутреннему карману джинсовки.

– А это точно поможет? – в вопросе тщательно подобранная доля сомнения, на лице борьба жадности с вожделением.

Ну, что ты на это скажешь?

– Молодой человек, у меня солидная фирма. Все за что я берусь, действует с гарантией, – произнесено ледяным тоном с высоко задранным подбородком и плотно сжатыми губами.

Однако глаза при этом внимательно фиксируют лицо клиента, снимают реакцию. Ведьма в любой момент готова сменить линию поведения. Да, серьезный противник, не удивительно, что на счету у нее столько сломанных судеб, столько облапошенных, обобранных жертв… Ну ничего, даст Бог, сегодня ее порочный путь в этом мире будет остановлен.

С тяжелым вздохом Андрей извлек на свет мятую банкноту в сотню баксов.

– У меня только это… Сдача найдется?

– Найдется, если понадобится… – с этого момента колдунья ощутимо расслабилась.

Ну, еще бы, теперь она уже уверена, что рыбка клюнула и не сорвется. Варяг, когда рассказывал ему про ведьму, обмолвился вскользь, что есть такой феномен в практической психологии, когда человек уже вложил хоть малые деньги или силы в какой-нибудь проект, то потом он уж будет защищать его правильность и истинность до последнего, чтобы не оказаться разведенным лохом. Феномен психологической защиты, на котором основаны все лохотроны. В страхе перед возможностью потерять первоначальную ставку, клиент позволяет вытягивать из себя все больше и больше, этим и пользуются ловкие жулики. Вот и колдунья считает, что Андрей теперь у нее на крючке. И невдомек дуре, что для него эти бумажки с рожами президентов значат меньше, чем туалетная бумага. По себе людей меряет, уродина, раз сама готова на любую подлость за деньги, думает и все такие же. Ну, да недолго ей заблуждаться осталось!

– Итак, расскажите мне об объекте Вашей страсти?

Лицо ведьмы так и светится участием и интересом, вот только глаза уже закрывает задумчивая пелена. Все, в мыслях она уже где-то далеко, думает о своем, дальше будет лишь хорошо знакомая рутина, где нужно будет механически отыграть заученную роль. Всего-то! Незачем больше сосредотачиваться на клиенте, тем более вникать в его глупые проблемы.

– Вот, – помявшись для приличия, Андрей выложил на стол фотографию «возлюбленной» порнозвездочки. – Я хочу, чтобы она меня полюбила…

– Как зовут девушку?

Аделина лишь мельком покосилась на легшую перед ней фотку, уже привычно тасуя колоду черного таро. На лохов очень действует все непонятное и загадочное, а уж по непонятности и загадочности карты таро дадут сто очков вперед любым магическим ритуалам. Да и затрат меньше, чем на прочие фокусы – накидал пару раскладов, пошептал над ними с умным видом и дело в шляпе. Потом можно нести все что угодно, все равно клиент не проверит. Главное побольше туманных двусмысленных фраз, а там он сам додумает и приложит на себя нужное значение.

Андрея же вполне невинный вопрос колдуньи поставил в тупик. Вот так вот, бывает и на старуху проруха! Они с Варягом просидели несколько часов, проигрывая детали возможных сценариев разговора с колдуньей, а такого простого момента не предусмотрели. Как-то не продумали, что у японки с фото должно быть еще и имя.

– Имя? – Андрей запнулся на полуслове и нарочито закашлялся, пытаясь потянуть время.

– Ну да, имя? – гадалка взглянула на него удивленно.

– Маша… Да, Маша, то есть Мария…

Удивление во взгляде колдуньи плеснуло с новой силой. И только тут Андрей сообразил. Какая, блин, Маша с такой рожей?! Мо, Ли, Тань, еще куда не шло, но уж никак не Маша!

– Цой! – пытаясь исправиться, ляпнул он первую же пришедшую на ум корейскую фамилию. – Мария Цой. Ну, знаете, как Анита Цой, или Виктор Цой… У них принято, чтобы имя русское, а фамилия своя…

»Блин, тормози! Раскудахтался, урод, скажи еще, что она их родственница! Чем больше слов, тем больше недоверия! Молчи!» – Андрей даже впился изо всех сил напряженными пальцами себе в ляжку, пытаясь унять это виноватое словоизвержение, выдающее его с головой.

Впрочем, колдунья особого внимания его репликам не придала, в принципе, деньги плачены, так какая разница в кого и с каким именем умудрился втрескаться этот пентюх.

Диковинные карты с оскаленными драконами, черепами и готическими пентаграммами черным глянцевым веером рассыпались по столу. Колдунья низко склонилась над ними, вглядываясь в расклад, что-то шепча, быстро-быстро перебирая губами.

Андрей с иррациональным страхом следил за ней, чувствуя, как волна ужаса, зародившаяся где-то в глубине живота, неуклонно поднимается к сердцу. А ну как она и вправду ведьма? А ну как карты сейчас расскажут ей, кто сидит напротив и с какой целью он сюда пришел? «Господи, иже еси на небеси, да святится имя твое, да придет царствие твое…» Слова молитвы рождались сами собой, гулко и веско отдавались в голове, ложились одно на другое будто крепкие кирпичи крепостной стены, неодолимой для сил зла. И отступала тьма, и уходила тревога, оставляя лишь дрожь в готовых к бою мышцах… «Хлеб наш насущный дай нам днесь…» Будто мощная приливная волна омыла мозг, унося с собой неуверенность и страх. Все получится, все будет так, как задумано, и никакая сила не сможет помешать…

– Да, нелегкое предстоит дело, – разочарованно цокнув языком, покачала головой ведьма. – Она совсем Вас не любит, даже зацепиться не за что, совсем не нравитесь Вы ей…

Встретив полный притворного сочувствия взгляд колдуньи Андрей, невольно расслабленно улыбнулся в ответ:

– Я верю в Вашу силу и мастерство. Вы ведь поможете мне, правда?

– Помогу-то, помогу… – с сомнением поглядев на карты, произнесла ведьма. – Только тяжело будет и дорого…

– Об этом не волнуйтесь, – небрежно бросил Андрей, охваченный легкой эйфорией. – Я готов на все, пойду на любые жертвы!

После очищающей молитвы пусть и произнесенной лишь про себя, он всегда ощущал немалый подъем и сейчас его явно несло.

– Вы так любите ее? – в голосе ведьмы все еще слышались нотки сомнения.

– Безумно! – решительно отрубил Андрей, тараща для убедительности глаза и выдвигая вперед подбородок.

– Что ж, – ведьма явно смягчилась. – Раз у Вас такие чувства, постараюсь помочь. Но не за один раз, нужно будет провести несколько сеансов, стоимостью…

Тут она почти незаметно запнулась, вновь смерив его своим оценивающе-рентгеновским взглядом.

– Стоимостью, скажем, в сотню долларов каждый…

– Хорошо, согласен.

Прозвучало это слишком коротко и по-деловому, но Андрей уже устал держать маску влюбленного лоха и чувствовал, что комедию пора закруглять, иначе он не выдержит и просто придушит сидящую перед ним гадину. Однако оставался еще один момент. Один контрольный вопрос, который он должен был задать обязательно. Вопрос решавший жить ведьме дальше, или умереть. Так недвусмысленно требовали полученные от Учителя инструкции. Хотя самому Андрею все давно было предельно ясно, он абсолютно точно понял, кто перед ним, и уже вынес этой женщине свой собственный приговор. Но одно дело его приговор, и другое мнение того человека, что послал его сюда.

– Послушайте, Аделина, а когда же мы сможем приступить собственно к сеансам?

– Да хоть завтра, к чему терять время?

– Но подождите, завтра ведь начинается страстная неделя? Это же великий грех, применять магию в эти дни…

Итак, контрольный вопрос прозвучал, Андрей весь обратился в слух, в ожидании ответа. Теперь лишь от того, что она скажет сейчас, зависит, дальнейшее. Конечно он уже не уйдет отсюда просто так, не для того приходил. Но возможно он удовлетворится лишь тем, что уничтожит этот вертеп, а может в дополнение к этому придется еще взять жизнь хозяйки.

Ответом ему был тихий смех, и покровительственное движение точеной кисти цвета слоновой кости.

– Ну, что Вы, право! Какое для меня значение могут иметь суеверия жалких людишек! Я повелеваю такими силами, что меня совершенно не трогают придуманные кем-то обряды. Если хотите, могу взять на себя и всю ответственность за организацию магических сеансов, так что Ваша бессмертная душа останется чистой и незапятнанной.

Он вздрогнул от прозвучавших слов, как от пощечины, и лишь усилием воли удержал порыв безудержной ненависти, ударившей красной пеленой в голову. Нет, еще не время, она ответит за все, кара настигнет ее, но лишь в тот момент, когда он сам уже будет в безопасности. А пока надо терпеть глумление этого отродья сатаны, нужно соглашаться с ней во всем. Контрольный вопрос задан, и ответ получен, условия соблюдены. Теперь он вправе оборвать жизнь ведьмы, и его рука не дрогнет. Это главное! А она сама пусть пока покуражится, можно и потерпеть. Не стоит обращать внимания на сказанное тем, кто уже практически мертв.

– Значит на сегодня все? Когда мне теперь приходить?

Андрею не терпелось закончить слишком затянувшуюся комедию и приступить наконец к тому, ради чего он сюда пришел.

– Приходите… – Аделина потянулась довольной кошкой, с удовольствием отмечая невольно прилипший к изгибам ее тела взгляд клиента. – Ну, хоть завтра, в какое время для Вас удобно?

Андрей с трудом отвел глаза от приоткрывшегося на мгновения глубокого декольте колдуньи, впрочем, вызвано это внимание было отнюдь не ее прелестями, показалось вдруг в полумраке, что между бледных грудей ведьмы копошатся уже могильные черви.

– В любое… – и тут же сообразив, что она сейчас начнет прикидывать свой распорядок и планировать встречу уже по собственному графику, а значит, все это затянется еще на несколько томительно долгих минут, бухнул: – В два часа дня, хорошо?

И едва дождавшись подтверждающего кивка, вскочил на ноги, выпалив:

– А в туалет у Вас можно сходить? Что-то мне нехорошо…

Ведьма удивленно нахмурилась, но, тем не менее, благосклонно махнула рукой в сторону приемной.

– Там на выходе, дверь направо… С Вами точно все в порядке?

Последний вопрос он проигнорировал, широкими шагами двинувшись в указанном направлении. Ни в каких указаниях он впрочем, не нуждался и где находится в этом заведении туалет, знал доподлинно. Не зря заучил наизусть подробный чертеж превращенной в магический салон квартиры. Туалет был хорош тем, что от основного зала, где принимала клиентов колдунья, его отделяла лишь тоненькая в один кирпич перегородка, упиравшаяся в капитальную стену, являвшуюся несущей для потолочной плиты. Это обстоятельство превращало обычный совмещенный санузел в практически идеальное место для свершения задуманного возмездия.

Тщательно заперев за собой дверь на щеколду, Андрей метнулся в заранее выбранный угол, на ходу расстегивая свой ярко раскрашенный рюкзачок. Бомба была тщательно упакована в перетянутый скотчем пакет. Пять кило аммонала, полученного в домашних условиях, но от этого ничуть не растерявшего своих убойных свойств. Жаль не из чего сделать подушку, для получения эффекта направленного взрыва, да и времени на это нет. Но ничего, и так сойдет. Коротко стукнув по одной стене и по второй, он убедился, что разведчики не ошиблись. Прямо за унитазом стена отозвалась глухо, солидно, явно капитальная, рассчитанная на нагрузку потолочных плит. Зато та, что слева бумкнула совсем несерьезно, легкомысленно даже – просто перегородка в один кирпич замазанная тонким слоем штукатурки. Если оставить рюкзачок в углу, то силой взрыва тонкую стену просто вынесет, а разлетевшиеся в разные стороны кирпичи и куски штукатурки сработают не хуже осколков настоящего снаряда, круша все вокруг. А если повезет, то удастся завалить и капитальную стену, или по-крайней мере, сдвинуть ее настолько, чтобы обрушился потолок. На такой эффект рассчитывать, конечно, сложно, ну да с Божьей помощью, может и так получиться.

Осторожными почти нежными движениями Андрей засунул рюкзачок поглубже в угол. Теперь настал черед таймера. Дешевый китайский будильник как нельзя лучше справлялся с этой ролью. Только провода, идущие на звуковые динамики, теперь вели к самодельному детонатору. В нужный момент ток воспламенит таящуюся в нем чудо-смесь, а от нее детонирует уже основная бомба. Подумав, Андрей выставил таймер на пять минут, с лихвой хватит, на то, чтобы уйти. Электронные циферки на маленьком табло начали равнодушный отсчет. Он распрямился, оглядевшись вокруг, еще раз проверяя, не забыл ли чего-нибудь. Ага, рюкзак слишком бросается в глаза, вряд ли в ближайшие пять минут кто-нибудь сюда войдет. А если даже войдет, то уж точно не сможет помешать взрыву, разве что по невероятному стечению обстоятельств случайный посетитель окажется дипломированным сапером. Но, как говорится, береженного Бог бережет… Поискав глазами вокруг что-нибудь подходящее, Андрей зацепился взглядом за пластиковую корзину с мятой туалетной бумагой. Ага, то, что нужно, хватило, чтобы почти полностью прикрыть затаившийся в углу рюкзак. Теперь как можно громче спустить воду, и можно выходить.

Поток воды с ревом Ниагарского водопада устремился в белое унитазное нутро. Все, теперь на выход и так провозился на полминуты дольше, чем рассчитывал. Теперь на то, чтобы покинуть здание остается четыре минуты. Три пятьдесят девять, три пятьдесят восемь… лязгнула откинутая щеколда, еле слышно скрипнули дверные петли… три пятьдесят семь…

Первой кого он увидел, вывалившись из туалета в приемную, была прислонившаяся к косяку входной двери в ритуальную комнату ведьма. Андрей даже замер от неожиданности словно налетел вдруг на невидимую стену. Что и говорить, хороша собой Аделина была чрезвычайно, а уж в колдовском наряде могла очаровать и куда более искушенного мужчину. Пристальный взгляд темных ведьминых глаз буквально парализовал Андрея, пригвоздил его к месту, лишая сил и уверенности в правильности того, что он делает. А где-то глубоко внутри, добавляя лишнего смятения, мощной упругой волной поднималось знакомое каждому мужику возбуждение, становившееся лишь острее от осознания некой тайной власти над этой женщиной, власти над ее жизнью и смертью, что таились сейчас в маленьком китайском будильнике за хлипкой деревянной дверью.

– С Вами все в порядке? – покровительственно улыбнувшись, почти пропела колдунья.

Нет сомнения, что она отнесла неловкое замешательство молодого человека целиком на счет своего женского обаяния.

Не в силах произнести ни слова в ответ Андрей часто закивал, чувствуя как все тело пронзает крупная нервная дрожь, а колени становятся будто ватными и вот-вот готовы подломиться, отказываясь держать его вес. Казалось еще секунда, и он лишится чувств от нервного расстройства прямо посреди приемной. Перед глазами уже замелькали, закружились бешеным роем радужные мошки, а в голове поплыл протяжный колокольный звон, но приходя на помощь, в такт гудящему в мозгу набату грянули чистые и ясные слова Второзаконья: «Не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою чрез огонь, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и опрошающий мертвых, ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это, и за сии-то мерзости Господь Бог твой изгоняет их от лица твоего, будь непорочен пред Господом Богом твоим…»

Очистительный свет ударил по глазам яркой вспышкой. Андрей снова взглянул на ведьму уже другим, очищенным зрением и поразился сам себе. Как мог он еще несколько мгновений назад считать эту женщину красивой и даже привлекательной? Какой же он все-таки беспомощный слепец! Лишь теперь, когда морок рассеян словами священной книги он мог ясно видеть. Лишь теперь он замечал и неопрятный слой пудры на обвисших тронутых морщинами щеках, и оплывшую потерявшую форму грудь, и, что самое главное, жесткую хищную складку тонких губ и злой алчный блеск глаз… Нет, все сделано правильно, это женщина – зло, это видно с первого взгляда. Зло, точнее была злом… Ибо быть ей осталось… Он запнулся, с ужасом понимая, что совершенно забыл о необходимости вести счет секундам. Но кто-то сидящий глубоко внутри, бесстрастный и холодно-рациональный тут же услужливо подсказал ему: «Три минуты двенадцать секунд».

– Ох, не нравитесь Вы мне, молодой человек, – качнув головой, произнесла меж тем ведьма. – Какой-то вы возбужденный и взъерошенный, негативная энергия из вас так и прет, того и гляди взорветесь!

Он снова ощутимо вздрогнул от того, как попали в цель слова колдуньи, но нашел в себе силы глухо вымолвить:

– Не беспокойтесь, не взорвусь.

»Я не взорвусь, – тут же добавил про себя, поправляясь. – Три минуты восемь секунд. Надо уходить!»

– Что ж тогда до завтра! – обольстительно улыбнулась ему ведьма.

– Прощайте, – кивнул, отворачиваясь, Андрей и шагнул в сторону ведущей на улицу железной двери. – Покойтесь с миром.

Последнюю фразу он произнес неслышным шепотом, почти совсем беззвучно, лишь шевельнулись слегка прокушенные до крови губы, выпуская в мир формулу отходной молитвы. А потом за спиной лязгнула железом дверь, отрезая его от пропитанного таинственными шепотами и тяжелыми кружащими голову ароматами обиталища гадалки.

На улице он едва сдержался, чтобы не побежать сломя голову прочь, ноги сами норовили понести его с предельной скоростью и мчаться, не останавливаясь до тех пор, пока хватит силы в упругих молодых мышцах. Но так не годилось, уходить следовало спокойно, неторопливо, не привлекая к себе лишнего внимания, не навлекая никаких подозрений необычностью поведения. Любой из идущих сейчас по улице, любой из праздно глядящих в окна окружающих домов впоследствии может оказаться свидетелем, уличающим преступника. Так что незачем давать этим людям лишний повод приглядеться, лишнюю возможность отложить в памяти необычное. Просто вышел самый обыкновенный юноша из самой обыкновенной конторы, разместившейся в выкупленной квартире на первом этаже жилого дома, чего тут интересного, чего примечательного? Идите дальше по своим делам, просто мазните по мне взглядом и тут же забудьте, я самый обычный человек, такой же, как вы…

Капюшон толстовки он набросил на голову загодя, еще в приемной, так что лица его точно никто не мог разглядеть. Но вот одну вещь, безусловно могущую привлечь ненужное внимание окружающих, сделать он все же должен был. Иначе никак. Воровато оглянувшись по сторонам, Андрей размашисто перекрестился, складывая кисть по-староверски, двумя перстами. Жест был быстрым, ловким и неоднократно отработанным, никто из шедших по улице даже не обернулся, не среагировал, просто не заметили. Зато видеокамеры, над входной дверью в салон колдуньи бесстрастно зафиксировали в свою цифровую память непривычное движение посетителя. Камеры установили лишь позавчера, через два дня после того, как за салоном закончили наблюдать, поэтому ни планировавший операцию Учитель, ни проводивший инструктаж Варяг, ни сам Андрей о них ничего не знали.

Легким шагом сбежав с железных ступенек, Андрей скучающей походкой праздного бездельника двинулся вдоль по улице, даже принялся фальшиво насвистывать какой-то попсовый мотивчик. Меж тем в голове все настойчивей и настойчивей пульсировали красным тревожным светом сменяющие друг друга цифры: «Два двадцать пять… Два десять… Два ровно…»

Ударило, когда он отошел уже метров на пятьдесят. Не грохнуло, не бабахнуло, а именно ударило. Звук докатился намного позже, сначала же он почувствовал, как содрогнулся под ногами асфальт, и дунуло в затылок горячим ветром. Потом был и звук. Грохот рвущейся на части вселенной хлестнул по ушам, забив их погребальным звоном колоколов, на секунду выключив его из ткани мироздания, бросив в необъятный и мрачный космос. Он будто черно-белую картинку увидел застывшую в безвременье улицу, замерших, словно вклеенные в янтарь мухи прохожих, остановившиеся без движения автомобили… Статичные нелепые позы, театр абсурда… А потом миг переноса в другое измерение закончился, и гулкая тишина взорвалась истошным воем автомобильных сигнализаций, пронзительным бабьим визгом, топотом ног, испуганной матерщиной и скрипом тормозов паркующихся к тротуару машин.

Теперь надо было уходить, смешаться с взбудораженной толпой и под ее прикрытием исчезнуть, раствориться в городской суете, так чтобы никто не вспомнил, никто не заметил. Капля в море, лист в лесу, иголка в стоге сена… Но он почему-то развернулся и будто в гипнотическом трансе, словно лунатик в полнолунье, побрел назад, медленно волоча ноги и тупо глядя перед собой. Губы сами собой шевелились, что-то говорили, но он не слышал своих слов. Лишь когда уже видны стали оплавленные стены, а в нос полез острый химический запах горелой взрывчатки, слух вернулся к нему. Лишь тогда он понял, что читает наизусть евангелие от Иоанна.

– Суд же состоит в том, что свет пришел в мир. Но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы.

Голос был едва слышен, то обрывался в середине слова, то почти пропадал, скатываясь в неясный хрип, то наоборот поднимался до визга. На него уже оборачивались, но он не обращал на это внимания, проталкиваясь сквозь становящуюся все плотнее и плотнее толпу.

Взрыв произвел куда большие разрушения, чем рассчитывал Андрей. Весь дом покосился в сторону своей каменной тушей, и теперь напоминал извращенное подобие знаменитой Пизанской башни. От квартиры, где располагался салон черной магии, осталась лишь груда беспорядочно наваленных сочащихся сизыми вонючими клубами дыма камней. Потолочные перекрытия тоже рухнули, добавляя сверху ставшие надежным надгробием бетонные плиты, часть стены, словно выхваченная ударом гигантской палицы, осыпалась наружу неопрятными скалящимися арматурой осколками. С ведьмой однозначно было покончено. Выжить в этом кромешном аду не смог бы никто.

– Ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы…

Андрей протиснулся между чьими-то взмокшими потом спинами, отодвинул плечом в сторону, дородную бабу с неопрятными свалявшимися волосами и пробился почти в первый ряд. Тут и долетели до него слова, заставившие судорожно сжаться сердце.

– Девоньку-то за что? Совсем дите ведь, а ить не пожалели, сволочи… Ироды поганые…

Говорила стоящая рядом морщинистая старушка, в наброшенном на плечи пуховом платке. О ком это она? Неужели о ведьме? В замешательстве Андрей проследил ее взгляд и тоже увидел…

Девчонка и впрямь, наверное, была его ровесницей, может даже моложе… Бесстыдно торчащие вверх остренькие грудки, распахнувшийся до самого пояса легкомысленный шелковый халатик, присыпанный цементной пылью, припудренные ею же волосы, искривленное гримасой боли, застывшее навечно лицо. И огромная щерящаяся арматурой бетонная балка, размозжившая своим чудовищным весом все, что ниже пояса. Жирные кровяные потеки на сером бетоне… Вязкая, напитавшаяся пылью кровь, густеющая на глазах. Чудовищный цементный раствор, для строителей из фильмов ужасов.

Андрея ощутимо передернуло. Кто эта девушка? Откуда взялась здесь? Почему назначенная богомерзкой колдунье кара настигла ее?

Ах да, обрушились потолки… Он сам рассчитывал на это, надеялся, что это окажет дополнительный поражающий эффект. Выходит она жила над салоном колдуньи. Как он мог не подумать об этом, когда закладывал взрывчатку? Почему не сообразил тогда, что пострадают невинные? Выходит эта кровь теперь на нем? На нем? На том, кого сам Господь избрал орудием своего отмщения? Может ли такое быть?

– Ироды поганые… – вновь прозвучал рядом шамкающий старческий голос.

И отвечая ему, а больше другому, тому, что звучал где-то внутри него самого, Андрей выкрикнул во всю силу легких:

– А поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге содеяны!

Люди испуганно шарахнулись в стороны, но он не обратил на них никакого внимания. Они не стоили того, чтобы на них отвлекаться, они были всего лишь жадной до зрелищ, тупой, вечно жующей биомассой. Им не было нужды что-то говорить, что-то объяснять, или доказывать, вообще не стоило тратить на них силы и слова. Но он все же повторил, уже повернувшись спиной к месту взрыва и глубоко вдохнув ядовитый парящий аммоналом дым:

– Потому что они в Боге содеяны! В Боге!

Толпа расступалась перед ним, беспрепятственно пропуская сквозь себя, и он шел, гордо вскинув голову, принимая испуг людей как непреложную данность. И даже когда где-то вдалеке надсадно завыли сирены, он лишь слегка ускорил шаг, понимая, что время у него еще есть. До приезда тех, кто действительно мог представлять собой опасность еще много времени…

Люди смыкались вслед за ним, искоса поглядывая вслед, впрочем тут же о нем забывая. Искореженный дом и труп раздавленной девушки занимали их куда больше, чем странные слова, невзрачно одетого паренька. Общее мнение о нем весьма коротко и точно выразил, давно не бритый работяга, воняющий на несколько метров вокруг себя мощным сивушным перегаром:

– Епнулся, пацан с перепугу! Бывает…

Мансур удобно откинувшись в мягком офисном кресле, прикрыл глаза. Полумрак, прорезаемый беспорядочным мельтешением ярких огоньков перемигивающихся между собой игровых автоматов давил на зрение, клонило в сон. Однако спать нельзя, он на дежурстве и пусть по дневному времени зал почти совсем пуст, но ответственность, лежащая на его плечах, от этого вовсе не становится меньше. Если вдруг заглянет кто-нибудь из старших и застанет его дремлющим, то ой-ой как не поздоровится. Хоть бизнес у них почитай семейный и все кто кормится с этих автоматов между собой родственники, но и по-родственному спросят так, что мало не покажется. Это у гасков принято взять на работу друга, или знакомого, чтобы он потом, прикрываясь твоим же именем, ничего не делал и только зря получал деньги. У чеченцев не так, родная кровь налагает только большую ответственность. Подвести или обмануть чужого, скорее уж доблесть, чем проступок, но не оправдать доверия своего – нет тяжелее преступления. От того и Мансур, даром что всего три месяца как приехал из родного села в горной части Чечни и еще не совсем обвыкся в полном суеты, снующих туда-сюда машин, спешащих по своим, непонятным делам гасков городе, но уже старается вовсю помогает чем может старшим, и, похоже они им довольны. Вот и должность у него уже важная – смотритель зала. Доверяют пока, правда, только самые легкие, дневные дежурства, когда посетителей совсем мало. Ну да это ничего, он еще себя покажет, и тогда обязательно оценят, дадут повышение, а значит придут к нему и деньги, и уважение соплеменников, и почет.

Мансур, почувствовав, что сладкие мечты вновь начинают уносить его в сон, резко выпрямился, встряхнулся, оглядев зал. Вроде все было в порядке: ряды автоматов по-прежнему зазывно мигали россыпью огоньков, из скрытых по углам динамиков лилась мягкая ненавязчивая музыка, а единственный посетитель все так же сидел, тупо уставившись на окошечки однорукого бандита. Если не глядеть на часы никогда не поверишь, что на улице самый разгар хлопотного рабочего дня, ярко светит солнце и шумным потоком текут по рекам-улицам люди и машины. В зале игровых автоматов свой мир и свое течение времени. И часы, кстати, здесь допускаются только те, что на руке у клиента, никакого больше напоминания о времени. Размеренно бегущие стрелки часов – первый враг, мешающий клиенту забыться и полностью отдаться игре. Потому и окна наглухо заделаны черными драпировками, чтобы изнутри не понять день сейчас на улице, или ночь. Ничто не должно отвлекать, ничто не должно напоминать о существовании за стенами зала другого мира с его проблемами и обязательствами. Клиент должен полностью погрузиться в игру, забыв обо всем на свете. И тогда он оставит в казино максимум денег, в идеале все, что есть у него с собой. А может и больше, игра под залог часов, золотых украшений, мобильных телефонов, тоже приветствовалась. Глупые урыски наивно верили, что вот сейчас им вдруг повезет. Начинали с того, что наудачу ставили сотню рублей, а кончали тем, что продавали украшения своих жен и дочерей, а то и их самих за возможность еще раз попробовать отыграться. За три месяца работы Мансур уже навидался таких, напитался к ним брезгливым презрением, и научился не испытывать в подобных случаях ни сочувствия, ни жалости.