Текст книги "Главнокомандующие фронтами и заговор 1917 г."

Современники в большинстве своем относительно невысоко оценивали ген. Н.В. Рузского как военачальника высшего ранга. Квинтэссенцией характеристики можно привести слова А.А. Керсновского, в своей работе опиравшегося на данные русской эмиграции и личное мнение многих участников Первой мировой войны, в том числе и достаточно высокого уровня, многие из которых воевали под началом генерала Рузского. Керсновский пишет: «Стоит ли упоминать о Польской кампании генерала Рузского в сентябре – ноябре 1914 года? О срыве им Варшавского маневра Ставки и Юго-Западного фронта? О лодзинском позоре? О бессмысленном нагромождении войск где-то в Литве, в 10-й армии, когда судьба кампании решалась на левом берегу Вислы, где на счету был каждый батальон? И, наконец, о непостижимых стратегическому – и просто человеческому – уму бессмысленных зимних бойнях на Бзуре, Равке, у Болимова, Боржимова и Воли Шидловской?»[104]104
  Керсновский А.А. История русской армии. М., 1994. Т. 4. С. 180.


[Закрыть] Советские военные ученые, как уже говорилось, также не ставили высоко генерала Рузского.

С другой стороны, существует и резко противоположное мнение, где ген. Н.В. Рузский предстает не просто талантливым полководцем, но едва ли не лучшим из русских главнокомандующих фронтами. Например, тот же великий князь Андрей Владимирович писал о Рузском восторженным образом: «Это было всё… человек с гением. Талант у него, несомненно, был большой. Лодзинская и Праснышская операции будут со временем рассматриваться как великие бои, где гений главнокомандующего проявился вовсю. Не оценили его, не поняли гений и скромность Рузского. Это большая потеря и для фронта, и для России»[105]105
  Дневник бывшего великого князя Андрея Владимировича. Л., 1925. С. 23.


[Закрыть]. Итак, с одной стороны – «лодзинский позор». С другой – «великие бои» под Лодзью. Бесспорно, что если великий князь выражал лишь свое мнение, а также мнение ряда бывших сотрудников Н.В. Рузского, остававшихся в штабе Северо-Западного фронта и при М.В. Алексееве в 1915 г., то А.А. Керсновский в своем мнении имел базу в лице многочисленных участников Первой мировой войны.

Парадоксальным образом, оба мнения по-своему верны. Современный исследователь справедливо считает, что Рузский «обладал высоким стратегическим чутьем и психологическим пониманием ситуации… Ценя в людях их профессионализм, Рузский всегда организовывал работу, которая требовала полной самоотдачи от подчиненных, но не стеснял их в инициативе»[106]106
  Багдасарян А.О. Военно-государственная и общественно-политическая деятельность Н.В. Рузского (1854–1918). Омск, 2013. С. 107.


[Закрыть]. Действительно, в России можно было бы найти полководцев гораздо лучше Н.В. Рузского. Однако в России начала XX века продвижение по служебной лестнице во многом зависело от личных связей внутри высшего генералитета. П.А. Лечицкий, П.А. Плеве, В.Е. Флуг не имели вверху «сильной руки». В то же время Н.В. Рузский являлся выдвиженцем военного министра В.А. Сухомлинова. Представляется, что из креатур генерала Сухомлинова Рузский был еще не худшим вариантом. Поэтому при той системе выдвижения, что существовала в Российской империи, Рузский являлся одним из неплохих экземпляров. Так, выгодное свидетельство о генерале Рузском оставил протопресвитер о. Георгий Шавельский, вспоминая о главкосевзапе периода первой Ставки: «Выше среднего роста, болезненный, сухой, сутуловатый, со сморщенным продолговатым лицом, с жидкими усами и коротко остриженными, прекрасно сохранившимися волосами, в очках. Он, в общем, производил очень приятное впечатление. От него веяло спокойствием и уверенностью. Говорил он сравнительно немного, но всегда ясно и коротко, умно и оригинально; держал себя с большим достоинством, без тени подлаживания и раболепства. Очень часто спокойно и с достоинством возражал великому князю»[107]107
  Шавельский Г. Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота. Нью-Йорк, 1954. Т. 1. С. 255.


[Закрыть].

Привычка действовать числом против смелого и инициативного врага, пристрастие к лобовым «мясорубкам», где шел размен крови на металл, предпочтение собственных честолюбивых интересов общему делу – все эти негативные явления были свойственны русскому генералитету в целом. Как представляется, большинство русских военачальников, хорошо зарекомендовав себя на низших постах, впоследствии терялись на более высоких должностях. Кроме того, несомненная образованность и ум, свойственные русским полководцам периода Первой мировой войны, превалировали над волевой частью деятельности военачальника. В итоге такой противник как немцы, имевшие лучшую в мире армию и наиболее подготовленный к современной войне офицерский корпус, могли на равных действовать против любых прочих войск, превосходящих их в количестве. Русская армия не была исключением: австро-венгры и турки в целом выглядели слабее русских, но немцы, бесспорно, превосходили.

Генерал Рузский на протяжении почти всей войны был вынужден драться против немцев (единственное исключение – первый месяц войны на Юго-Западном фронте, выдвинувшем Н.В. Рузского). Поэтому, не отличаясь особенно сильной волей и, как показано выше, находясь под влиянием своего окружения, он не мог не уступать лучшему немецкому полководцу Первой мировой войны – ген. Э. Людендорфу: «Оценка генерала Рузского как полководца неоднозначна. Однако за три года войны он назначался главнокомандующим фронтами, которые воевали против немцев (наиболее сильного противника), и успешно удерживал их. Генерал достиг военных успехов за счет единства ума, таланта, воли и нравственной основы мотивов ратного труда»[108]108
  Багдасарян А.О. Военно-государственная и общественно-политическая деятельность Н.В. Рузского (1854–1918). Омск, 2013. С. 210.


[Закрыть]. Отсюда и неудачи, и большие потери даже при успехах. Были ли бы на его месте лучше другие генералы, бог весть! Второго Скобелева в России, к сожалению, не нашлось. Ведь и тот же А.А. Брусилов дрался, прежде всего, против австрийцев, а Н.Н. Юденич провел всю войну на Кавказском фронте, где немцы были представлены разве что в качестве советников. Это – волевые полководцы. Опять-таки как раз немцы остановили порыв Брусиловского прорыва под Ковелем, когда, казалось, еще немного, и Австро-Венгрия будет выведена из борьбы. Достаточно вспомнить, что все главнокомандующие фронтами после первого месяца войны выдвинулись именно на Юго-Западном фронте. Немудрено, что в такой обстановке Ю.Н. Данилов был прав, когда писал, что Н.В. Рузского уважали и ценили не только в Действующей армии, но и во всей России. Соответственно, генерал Рузский был военным, «несомненно, заслужившим право на звание одного из лучших генералов дореволюционной русской армии»[109]109
  Данилов Ю.Н. На пути к крушению. М., 2000. С. 206–207.


[Закрыть].

Глава 2
Главкосев Алексей Николаевич Куропаткин

Туркестан – Балканы – военное министерство

Старейший из всех главнокомандующих фронтами периода Первой мировой войны – Алексей Николаевич Куропаткин – родился 17 марта 1848 г. в Витебской губернии, в Белоруссии. С самого начала ему была уготована военная карьера – 1-й кадетский корпус, 1-е военное Павловское училище, затем – Николаевская академия Генерального штаба. Это – характерный для родовитого и военного дворянства Российской империи штрих. В августе 1866 г. подпоручик А.Н. Куропаткин был выпущен в 1-й Туркестанский стрелковый батальон. Таким образом, первой школой будущего военачальника стал Туркестан, который во второй половине XIX столетия еще предстояло покорить. И главное – А.Н. Куропаткин был активным участником большинства военных конфликтов, что в последней трети XIX века вела Россия. Иными словами, карьера А.Н. Куропаткина была сделана не в столичных или иных прочих канцеляриях, подобно многим другим военачальникам Первой мировой войны, в том числе и самым высокопоставленным, а в боях и походах на отдаленной окраине России.

60-е годы XIX века – это период завоевания Средней Азии, утверждение России на границах с Ираном, Афганистаном и Китаем. Русское продвижение в Азии не могло не вызывать беспокойства англичан, в течение столетий влезавших во внутренние русские дела (достаточно вспомнить только убийство императора Павла I и Наполеоновские войны), и опасавшихся ответного удара русских по Индии, раз уж на море господство «владычицы морей» являлось неоспоримым. Поэтому каждый шаг русских в глубь Азии вызывал противодействие Туманного Альбиона, что для туркестанских войск означало очередную эскалацию конфликта с мусульманским миром Средней Азии. С этими проблемами подпоручику Куропаткину пришлось столкнуться с первых же шагов своей военной и государственной карьеры.

За год до вступления А.Н. Куропаткина в военную службу, в 1865 г., была образована Туркестанская область (глава – ген. М.Г. Черняев), которая через два года преобразуется в Туркестанское генерал-губернаторство. При этом собственно сам Туркестан в России назывался Закаспийской областью. В 1867–1868 гг. подпоручик А.Н. Куропаткин участвует в походах генерал-губернатора Туркестана ген. К.П. фон Кауфмана против Бухарского ханства. Здесь совсем юный офицер участвует в ряде боев и стычек. Можно, конечно, сказать, что это была борьба против неравного противника, особенно в техническом отношении. Однако командный опыт лучше получать на войне, а не над схемами сражений.

Наиболее крупными сражениями Бухарской войны стали сражения у реки Зеравшан и на Зарабулакских высотах. В качестве завершающего этапа войсками генерала Кауфмана был взят Самарканд. Причем во второй раз один из крупнейших городов Средней Азии пришлось штурмовать. По итогам войны бухарский эмир был вынужден признать протекторат России над Бухарой. Наградами за Туркестанские походы против Бухары подпоручику А.Н. Куропаткину в 1869 г. стали ордена Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом и Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом. Как видим – оба ордена – не за простую выслугу по Табели о рангах, а «с мечами», то есть за боевые действия.

Производство в поручики в 1869 г. и затем в штабс-капитаны в 1870 г., позволило Куропаткину поступить в Николаевскую академию Генерального штаба, каковая и была закончена по 1-му разряду. Один из будущих белогвардейских лидеров П.Н. Шатилов, отец которого учился вместе с Куропаткиным, вспоминал: «Отец мне рассказывал, что тот был на одном курсе с ним в академии и всегда удивлял своих товарищей уверенностью в ответах. На их вопросы, чем вызывается эта уверенность, он отвечал, что, хорошо подготовившись к экзамену, он лучше экзаменаторов знал предмет». Так как знакомство это произошло в 1894 г., то было сказано и о последующей карьере А.Н. Куропаткина, о чем речь пойдет ниже: «Говорил мне отец и о его блестящем прошлом во время Турецкой войны и завоевания Туркестана Скобелевым, у которого он был неизменным начальником штаба. Но мне и без рассказов отца было ясно, что Куропаткин – выдающийся генерал, я не спускал глаз с его Георгиевского креста на шее. После деда я ни у кого этого ордена на шее не видел, и это мне импонировало больше, чем все рассказы отца»[110]110
  Шатилов П. Семейная хроника // Родина. 2010. № 7. С. 77.


[Закрыть]. Столь быстрое производство в чинах поручика и штабс-капитана объясняется боевыми отличиями молодого офицера. В 1874 г., после окончания Академии Генерального штаба, А.Н. Куропаткин принял участие в карательном походе французских войск в Сахару на подавление восставших туземцев. Это оформлялось как заграничная командировка. Связи между Россией и Францией, негативные после Крымской войны 1853–1856 гг., уже наладились до такой степени, что в 1875 г. император Александр II не позволил Германии развязать новую агрессию против Франции.

По окончании командировки штабс-капитан Куропаткин возвращается в Туркестан, где служит адъютантом при штабе Туркестанского военного округа. Здесь его застала новая военная кампания – против Кокандского ханства. К этому времени Коканд, Бухара и Хива являлись русскими протекторатами, и в 1875 г. кокандцы решили вновь обрести суверенитет, чтобы продолжать терзать земледельческое население Туркестана, России и Ирана. Брать центр Кокандского ханства – город Андижан – пришлось три раза за полгода военных действий. Не успевали русские войска уйти из Коканда, получив заверения о мире, как кокандцы снова и снова поднимались на мятеж. Руководители восстаний – бек Пулат-хан и Абдуррахман Автобачи – провозгласили священную войну – газават – против России. В этих боях к тому времени уже капитан Куропаткин был ранен и за отличия в конце 1876 г. награжден орденом Св. Георгия 4-й степени.

Трехкратный штурм показал, что назревшую проблему следует решать радикальными методами. 19 февраля 1876 г. в Санкт-Петербурге был опубликован указ императора Александра II о включении территории Кокандского ханства в состав Туркестанского генерал-губернаторства. Указ юридически оформлял присоединение к Российской империи Ферганской долины и Южной Киргизии до предгорий Памира. Как раз в период покорения Коканда молодой офицер обратил на себя внимание тогда еще сравнительно малоизвестного в России М.Д. Скобелева.

Именно в Средней Азии Куропаткину пришлось впервые вступить на дипломатическое поприще. В 1876 г. он вел дипломатические переговоры с руководителями восстания мусульманского населения в Кульджинском приграничном районе между Россией и Китаем. Здесь стороны договаривались о проведении границы только что завоеванной русскими Ферганской долины, как теперь называлось Кокандское ханство. Капитану Куропаткину удалось убедить предводителя повстанцев Якуб-бека согласиться на большую часть русских притязаний. Параллельно с дипломатией Куропаткин занимался научным описанием данного района, в котором ему посчастливилось провести целую зиму с дипломатической миссией. Вскоре он опубликовал очерк сведений о малоизвестном регионе Кашгария, за что был награжден золотой медалью Русского географического общества.

В 1877 г. капитан А.Н. Куропаткин продолжал служить в Туркестане, одновременно будучи прикомандированным к Главному штабу. С началом Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. он подал прошение о переводе его на театр военных действий. С прибытием на Балканы, А.Н. Куропаткин становится одним из обер-офицеров при Верховном главнокомандующем великом князе Николае Николаевиче (старшем). Не желая находиться в глубоком штабе, Куропаткин просится в войска. В результате он занял пост начальника штаба отряда ген. М.Д. Скобелева под печально известной турецкой крепостью Плевна. Исследователь так характеризует молодого офицера периода Русско-турецкой войны: «Молодость, энергия и личная храбрость – вот те черты, которые повлияли на решение вопроса о выборе начальника штаба. Скобелев, знавший Куропаткина по Туркестану и ценивший в нем эти качества, а кроме того, штабную культуру и отличное знание военного дела, остановился именно на нем. Дальнейшие события подтвердили правильность выбора. Под руководством Скобелева полностью раскрылось военное дарование Куропаткина как штабного специалиста. Но в то же время следует отметить очень важный недостаток – он был хорошим исполнителем чужих решений»[111]111
  Костин Б.А. Скобелев. М., 1990. С. 93.


[Закрыть].

Капитан А.Н. Куропаткин оказался в отряде генерала Скобелева в период обложения крепости Плевна. Первым крупным сражением, в котором в ходе Турецкой кампании он принял участие, стал штурм города Ловчи, располагавшегося южнее Плевны и служившего важным узлом коммуникаций для плевненского гарнизона, возглавлявшегося энергичным и талантливым военачальником Осман-пашой. После двух неудачных штурмов Плевны, предпринятых Западным отрядом ген. Н.П. Криденера, русские старались окружить турецкую крепость, чтобы иметь возможность удара по ней со всех сторон. Другое дело, что Верховное командование не сумеет воспользоваться выгодами создавшегося после взятия Ловчи положения. Но удар по Ловче был решен: «Окружение Плевны без взятия Ловчи было неполным. Необходимость ее ликвидации станет очевидней еще позже, когда будет принято решение о блокаде Плевны. Кроме того, взятие этого сильно укрепленного пункта имело бы большое значение для поднятия морального духа войск Западного отряда, терпевших неудачи под Плевной»[112]112
  Масальский В.Н. Скобелев: Исторический портрет. М., 1998. С. 95–96.


[Закрыть].

22 августа русская 27-тысячная группировка князя А.К. Имеретинского, при 98 орудиях, бросилась на штурм мощного ловчинского укрепления, защищаемого турецким отрядом Рифат-паши из 8 тыс. чел. при 6 орудиях. В авангарде отряда князя Имеретинского находилась группа М.Д. Скобелева, имевшего под своим командованием 10 батальонов и 3 эскадрона при 56 орудиях. Неравенство сил было слишком явно, а упорство противника – сравнительно невысоким. Сам Скобелев находился во главе батальона 64-го пехотного Казанского полка 16-й пехотной дивизии, в котором в это время служил прапорщик М.В. Алексеев. Осман-паша пытался подать Ловче помощь, но штурм был слишком стремителен, а турецкий командующий – чересчур осторожен. Честь взятия Ловчи досталась Скобелеву, который, впрочем, по результатам так и не был оценен верхами действующей армии, и так и не получил не то что дивизии, но даже и бригады. Бесталанный штаб главнокомандующего опасался вверить судьбу борьбы в руки молодого талантливого генерала, которому исполнилось всего-то 34 года. Это во времена Французской Республики 27-летний генерал Бонапарт мог командовать итальянской армией. Но так он и стал Наполеоном, а сколько, например, пришлось ждать в России хотя бы тому же А.В. Суворову?

Борьба за Плевну продолжилась с новой силой вскоре после приезда в армию императора Александра II. В ходе третьего штурма Плевны 30 августа 1877 г. отряд М.Д. Скобелева сделал все, что от него зависело. Четыре скобелевских полка почти ворвались в Плевну, и достаточно было бы еще дивизии, чтобы турки были разгромлены, а штурм увенчался успехом. И все это происходило в тот момент, когда главные силы, атаковавшие Плевну, разумеется, в лоб, ибо иначе Верховное главнокомандование и не умеет, были отражены по всему фронту атак с громадными потерями. Продержавшись на окраинах Плевны более суток и так и не получив подкреплений, скобелевский отряд был вынужден отступить. Всего под Плевной русские и союзники румыны потеряли более 15 тыс. чел.; потери турок были впятеро меньшими.

Упавшее духом главнокомандование даже настаивало на отводе всей армии через Дунай, чем сводились на нет все предшествовавшие успехи. Лишь император Александр II, поддержанный военным министром ген. Д.А. Милютиным, отказался от такого шага. Русские перешли к блокаде Плевны, для чего из России был вызван инженер Севастопольской обороны граф ген. Э.И. Тотлебен.

Почти три месяца прошли в осадных стычках, в которых ген. М.Д. Скобелев возглавлял уже 16-ю пехотную дивизию. В течение года, до сентября 1878 г., А.Н. Куропаткин руководил штабом дивизии, числясь на этой должности даже после своего ранения в конце 1877 г. Военный корреспондент В.М. Немирович-Данченко, восхищенный Скобелевым, пишет о Куропаткине как о «самом блестящем капитане Генерального штаба». В этой войне М.Д. Скобелев старался проводить ночь в накануне захваченных турецких окопах, тем самым поднимая дух вверенных ему войск личным присутствием командира. И всегда рядом с ним был его начальник штаба, показавший себя неустрашимым офицером.

После падения крепости Плевна 28 ноября 1877 г., где было взято в плен около 45 тыс. турок, перед русским командованием встала задача форсирования Балкан. Наступательная операция должна была проводиться в тяжелейших зимних условиях. Пока же Скобелев был назначен военным комендантом Плевны (в свое время Белый генерал занимал пост ферганского генерал-губернатора), и первым его помощником по-прежнему оставался Куропаткин, незадолго до падения Плевны произведенный в подполковники.

Для перехода через Балканы из высвободившихся под Плевной русских войск (всего – до 130 тыс. штыков и сабель) формировались три группы. Отряд ген. Ф.Ф. Радецкого, закрывавший Шипкинский перевал, был сведен до 12 тыс. штыков. Левая колонна ген. Н.И. Святополк-Мирского имела в своем составе 19 тыс. чел. при 24 орудиях. Правая колонна, которую возглавил ген. М.Д. Скобелев, получила 16 тыс. чел. при 14 орудиях; костяк колонны составила 16-я пехотная дивизия. Противостоявшая русским турецкая армия Вессель-паши насчитывала 35 тыс. чел. при 108 орудиях. Главным же козырем противника была погода. Считалось, что Балканы в зимнее время непроходимы, причем это мнение разделялось и наиболее известным авторитетом тогдашней Европы германским фельдмаршалом Х. Мольтке-старшим. К весне турки рассчитывали пополнить армию Вессель-паши и образовать новые войска взамен капитулировавшей в Плевне армии Осман-паши.

10 декабря русские двинулись вперед. Именно потому, что и без того было потеряно несколько месяцев на блокаду Плевны, нельзя было более терять времени. Нет ничего непосильного для русской армии, и этого не учли ни турки, ни фельдмаршал Мольтке. В ходе движения турецкие заслоны сбивались с горных вершин и немногочисленных заграждений. В одной из таких перестрелок, у деревни Иметли, 12 декабря А.Н. Куропаткин был тяжело ранен, а потому на его долю не выпал ни триумф Шейновского сражения, закончившегося капитуляцией армии Вессель-паши, ни слава марш-маневра на Константинополь. Должность начальника штаба скобелевского отряда была передана подполковнику графу Ф.Э. Келлеру. В годы Русско-японской войны 1904–1905 гг. граф Келлер вновь будет служить под началом А.Н. Куропаткина. Теперь Келлер будет командовать Восточным отрядом Маньчжурской армии и погибнет в бою за Янзелинский перевал в июле 1904 г.

Наградами за Русско-турецкую войну в 1877 г. А.Н. Куропаткину стали ордена Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом, Св. Станислава 2-й степени с мечами и Золотое оружие. В 1878 г. он был награжден орденом Св. Анны 2-й степени с мечами. Отличаясь высочайшим трудолюбием и склонностью к писательской работе, в 1895 г. Куропаткин опубликовал работу «Действия отрядов Скобелева в Русско-турецкую войну 1877–1878 гг.».

После войны некоторое время карьера А.Н. Куропаткина протекала в столице. В 1878 г., занимая должности начальника азиатской части Главного штаба и адъюнкт-профессора военной статистики Николаевской академии Генерального штаба, произведенный в полковники Куропаткин подал начальнику Главного штаба графу Гейдену докладную записку, в которой предлагал разрешить проблему территориального размежевания между Россией и Китаем. В частности, Куропаткин настаивал на оккупации пограничного района Кульджи, дабы незамедлительно приступить к строительству Сибирской магистрали. Генерал-губернатор Туркестана ген. К.П. фон Кауфман поддержал мнение, однако правительство выступило против, и в итоге уже было занятая русскими войсками Кульджа была возвращена Китаю за каких-то 5 млн руб., хотя проект А.Н. Куропаткина настаивал на цифре в 100 млн.

Характерно, что на этом участие Куропаткина в кульджинских делах не закончилось. Вскоре он возвращается в Туркестан, где в 1880 г. он командовал авангардом русской группировки в Восточном Туркестане, которая была готова наступать в Кульджинский регион. Кульджа к этому времени находилась под юрисдикцией Российской империи уже десять лет, и теперь этот регион предстояло окончательно отдать Китаю. В этот период времени полковник Куропаткин командовал Туркестанской стрелковой бригадой.

В 1879 г. А.Н. Куропаткин был награжден орденом Св. Владимира 3-й ст. с мечами. С этим периодом связан еще один эпизод, выявивший административные способности полковника. После присоединения Туркестана к Российской империи местное коренное население освобождалось от военной службы, а также имело налоговые привилегии сравнительно с большинством населения страны. Полковник Куропаткин предложил в качестве компенсации взимать с казахов и киргизов финансовый военный налог в 3 125 000 руб. В военном министерстве заинтересовались идеей, но министерство финансов отказалось от проекта[113]113
  Котюкова Т.В. «К воинской повинности они питают непреодолимое отвращение» // Военно-исторический журнал. 2010. № 12. С. 56.


[Закрыть].

В 1880 г. А.Н. Куропаткину предстояла новая боевая кампания. В сердце Средней Азии укоренилось туркменское племя текинцев, терроризировавшие все окрестные народы. Покорение текинцев являлось залогом мирного развития присоединенного к Российской империи Туркестанского края. В 1878–1879 гг. военные экспедиции генералов Ломакина и Лазарева, совершенно неподготовленные, окончились провалом. Руководителем нового удара, который, по желанию императора, должен был закончиться покорением Ахалтекинского оазиса, был назначен Белый генерал – Скобелев.

В походе на Ахалтекинский оазис М.Д. Скобелев с самого начала желал видеть своим начальником штаба полковника А.Н. Куропаткина. В это время Куропаткин являлся временно командующим Туркестанской стрелковой бригадой. Но генерал-губернатор Туркестана Кауфман отказался отпустить Куропаткина в Закаспийский край, откуда начинался поход Скобелева. Поэтому по выбору военного министра начальником штаба скобелевского отряда стал адъюнкт-профессор Николаевской академии Генерального штаба полковник Гудим-Левкович[114]114
  Гродеков Н.И. Война в Туркмении. Поход Скобелева в 1880–1881 гг. СПб., 1883. Т. 1. С. 243.


[Закрыть].

Тем не менее старые товарищи по Русско-турецкой войне все-таки встретились и здесь. В период сосредоточения скобелевского отряда в районе Бами из Хивинского оазиса ему на помощь был двинут новый отряд, которым командовал А.Н. Куропаткин. Этот отряд численностью в 700 штыков при 2 орудиях должен был пройти до Ахалтекинского оазиса 535 км по безводной пустыне, где располагалось лишь два не засыпанных колодца. Невзирая на трудности марша, поход окончился благополучно, и отряд Куропаткина составил ударную силу скобелевской группировки под Геок-Тепе.

Отблеск скобелевской славы озарял всю дальнейшую военную карьеру А.Н. Куропаткина. В то же время современники характеризовали соратника «Белого генерала» только с самой лучшей стороны. Например, художник В.В. Верещагин, коему суждено будет погибнуть в 1904 г. в Порт-Артуре вместе с адмиралом С.О. Макаровым, вспоминал: «Полковник Куропаткин, начальник штаба Скобелева, был, бесспорно, один из самых лучших офицеров нашей армии. Храбрый, разумный и хладнокровный, он был многими чертами характера противоположен Скобелеву, который уже давно был с ним дружен, уважал и ценил его, хотя часто с ним спорил; и надобно сказать, что в спорах этих рассудительный начальник штаба оказывался по большей части правым, чем блистательный, увлекающийся генерал»[115]115
  Верещагин В.В. На войне. Воспоминания о Русско-турецкой войне 1878 г. художника В. Верещагина. М., 1902. С. 187.


[Закрыть]. Образованный ум, как одно из выдающихся качеств полководца, сказывался у А.Н. Куропаткина уже в то время.

Всего для штурма текинской крепости Денгиль-тепе М.Д. Скобелев сосредоточил почти 5 тыс. пехотинцев, немногим более 1 тыс. казаков, и более тысячи солдат и офицеров артиллерийских частей при 58 пушках, 5 картечницах и 16 мортирах. Во время штурма колонна полковника Куропаткина была наиболее многочисленной – 11,5 пехотных рот, 4 орудия, 2 ракетных станка. Именно она первой ворвалась в текинскую крепость, водрузив на стенах знамя Ширванского полка.

При штурме Геок-Тепе 29 декабря 1880 г. находившиеся в крепости текинцы в числе 30–35 тыс. чел. потеряли около 8 тыс., считая в том числе и жертвы мирного населения. Ожесточенность сопротивления, повлекшее за собой массу жертв, позволяют ныне ряду исследователей считать, «что, пожалуй, ни одна другая кампания российских войск в Центральной Азии не сопровождалась таким количеством жертв». Одно из донесений М.Д. Скобелева гласило: «Из Геок-Тепе ухожу немедленно. Это сплошное кладбище, в котором погребено более десяти тысяч трупов; с наступлением жары стоять будет немыслимо. Даже теперь трупный запах очень силен». Якобы именно поэтому Туркестанский генерал-губернатор ген. К.П. фон Кауфман вскоре отправил генерала Скобелева обратно в столицу[116]116
  Постников А.В. Становление рубежей России в Центральной и Средней Азии (XVIII–XIX вв.). Роль историко-географических исследований и картографирования. М., 2007. С. 266.


[Закрыть].

Потери русских при штурме составили 398 человек, в том числе 4 офицера и 55 солдат были убиты. Это ли не пример штурма с малыми потерями? Преследование в пылу боя велось около 15 верст, так как более 20 тыс. текинцев всех полов и возрастов бросились бежать в пески. На следующий день вслед за бежавшим противником выступил небольшой русский отряд, которым командовал А.Н. Куропаткин. Этим отрядом без боя был взят Ашхабад и покорены кишлаки Мервского оазиса. Спустя два года Мерв мирным путем вошел в состав Российской империи. Да и кажущаяся жестокость русских войск при штурме Геок-Тепе не прошла даром: «Вплоть до восстания 1916 года Туркестан и Степной край были совершенно спокойными регионами, где русское население чувствовало себя в не меньшей безопасности, чем в центральных губерниях»[117]117
  Глущенко Е.А. Герои Империи. Портреты российских колониальных деятелей. М., 2001. С. 314.


[Закрыть]. Подавлять восстание 1916 г. придется опять-таки А.Н. Куропаткину, о чем речь ниже. Наградой за Ахалтекинский поход полковнику А.Н. Куропаткину стал орден Св. Георгия 3-й степени.

В следующем году Куропаткин производится в генерал-майоры и окончательно утверждается в должности начальника Туркестанской стрелковой бригады. В течение следующих 8 лет ген. А.Н. Куропаткин состоял в числе положенных по штату при Главном штабе четырех генералов и принимал участие в работе специальных комитетов и комиссий по различным вопросам обороны государства. В этот период своей деятельности Куропаткин награждается орденами Св. Станислава 1-й степени (1883); Св. Анны 1-й степени (1886); Св. Владимира 2-й степени (1888) – за отличие на маневрах в присутствии императора, где А.Н. Куропаткин командовал сводной пехотной дивизией. Видно, что награды здесь уже не боевые.

Но про Куропаткина не забывали и при планировании военных действий в Азии. Например, в 1885 г., после столкновения с афганцами в районе крепости Кушка, русское военное ведомство стало готовить в Средней Азии мощную группировку на случай войны с Великобританией, стоявшей за Афганистаном. Эта группировка должна была ударить в Индию, чтобы захватить «жемчужину короны Великобритании». Недаром Туркестан рассматривался в русских руководящих кругах не в качестве ценного приобретения сам по себе, а в роли геополитического коридора в Индию. Начальником штаба русской группировки предполагался А.Н. Куропаткин. Однако на совещаниях в военном министерстве он высказывал мысль о мирном соглашении с англичанами.

Другой пример – разведка. Весной 1886 г. Куропаткин отправляется с разведывательной миссией в Константинополь. Перед ним стоит задача изучения укреплений Босфора и оценка турецкой готовности к отражению русского удара по Черноморским Проливам посредством широкомасштабной десантной операции. В это время как, впрочем, и в последующем, А.Н. Куропаткин считал необходимым захват Проливов. Проведенная им разведка позволила российскому военному ведомству уточнить детали удара по Босфору, и дело оставалось только за дипломатией.

В 1890 г. А.Н. Куропаткин был произведен в генерал-лейтенанты. Теперь, имея высокий чин, он смог на практике показать себя не только как военного офицера, но и как администратора. В 1890–1898 гг. ген. А.Н. Куропаткин занимал должность начальника Закаспийского края, где добился проведения железнодорожной ветки до Кушки и продолжал настаивать на союзе с Великобританией во имя установления прочной власти Европы в Азии. Здесь «генерал Куропаткин, долгое время управлявший Закаспийской областью, создал жестко централизованную систему управления, максимально приближенную и практически идеально сочетавшуюся с местными политическими традициями: нерасчлененность или слабая расчлененность различных ветвей власти, ее персонификация, внушительный декор»[118]118
  Замятин Д.Н. Власть пространства и пространство власти: Географические образы в политике и международных отношениях. М., 2004. С. 154.


[Закрыть].