Текст книги "Никки. Трилогия"

Часть 2. Сокровища семи морей

Глава 1

Время – странная штука! Казалось, еще вчера Никки и Хаккет прилетели на эту сказочную планету, хотя прошло уже больше месяца. Удивлению детей не было предела после того, как они обнаружили, что умеют отлично плавать и даже дышать под водой! Кожа их, напитавшись минералами морской воды, из серо-коричневой, со временем превратилась в нежно-розовую.

Но больше всего Никки и Хаккета удивило даже не это. Оказывается, на Зэте-436 живут подобные им мутанты! И не просто живут, у них тут целое царство! С огромными городами под водой, многоэтажными домами, площадями, театрами и музеями. Целая цивилизация людей, с щупальцами вместо ног, которые не просто не висят беспомощно, как на серой и унылой Зэте-437, а являются отличным средством передвижения под водой! Брат и сестра довольно быстро освоили технику плавания с помощью, порозовевших и ставших мягкими, щупалец. А если и уставали, то всегда могли воспользоваться транспортом.

Подводные ионмопеды, ионоботы и ионобасы ловко сновали по подводным дорогам и шоссе, перевозя маленьких детей в школы, взрослых на отдаленные рыбные и водорослевые фермы, а также огромные грузы в соседние города. Дорогами и шоссе эти направляющие трудно было назвать, скорее это были огороженные тросами с фонариками линии на разных уровнях моря, за пределы которых строго было запрещено выплывать любому транспортному средству. А поскольку живущие под водой люди с щупальцами вместо ног очень быстро плавали, то и транспорта в подводных городах было не так уж много. В основном это были служебные боты или церемониальные машины без крыши, для шествий и карнавалов.

Брат и сестра, пребывая на Зэте-436, успели много узнать, познакомиться с разными людьми и мутантами, хотя щупальценогих здесь так никто не называл. Как и не считали их за мутантов. Таких как Хаккет и Никки здесь звали акварианцами, подводное царство Акварией, а саму планету все без исключения жители называли Эйфо.

Как недавно узнали от своего нового друга Свена юные сироты, Эйфо населяют три касты жителей. Подводных, таких, как брат и сестра Элдвины, здесь называют акварианцами, тех, кто живет на суше – лендарианцами. Но есть еще и «Парящие» – сказочные существа-полубоги, какими их здесь считают. Крылатые кошки, наделенные разумом. Эти-то Парящие и заинтересовали Никки больше всего на этой планете. Хотя невиданных животных здесь было невероятное количество! Летающих, плавающих, ходящих, прыгающих и даже ползающих! Наверное, не хватит и пяти жизней, чтоб исследовать столь разнообразный и прекрасный мир!

– Свен, расскажи еще раз про Парящих, – в очередной раз взмолилась Никки, складывая вместе две ладошки, порозовевшие от морской воды. До переезда на Эйфо, там на грязной, серой и унылой Зэте-437 кожа Никки и таких же мутантов была пепельно-серой или слегка коричневатой. Девочка, ее старший брат и местный мальчишка, с которым они успели крепко сдружиться, только вылезли из теплой воды. Накупавшись вдоволь, ребята решили погреться на разогретом песке огромного пляжа.

– Да я тебе уже сто раз рассказывал! – смеясь ответил Свен, – ты все надеешься услышать, что-то новое?

– Вовсе нет, – скривила губки в имитации обиды восьмилетняя девчонка, – просто мне очень хочется еще раз послушать и представить, какие они, эти Парящие. Вот бы с ними встретиться!

– Даже не думай! Это будет твоя первая и последняя встреча с летающими кошками! – возразил местный парнишка.

– Ну с чего ты взял, что они обязательно съедают тех, кого уносят?

– Не я это придумал, все так говорят, и акварианцы и лендарианцы.

– Но ведь вы сами говорите, что из похищенных Парящими, обратно не вернулся ни один.

– Так и есть!

– Тогда с чего вы взяли, что их там обязательно съедают?

– Ну так, а что еще с ними… с нами делать? Держать в качестве домашних питомцев, что ли? – Свен снова усмехнулся, встал на четвереньки, насколько это могли позволить восемь щупалец, растущих вместо ног и начал гавкать.

Никки и Хаккет рассмеялись. Они уже были в городе лендарианцев и видели тех животных, что зовут собаками. Хаккету они напомнили Шакала, прихвостня Двойки. Только местные собаки были гораздо симпатичней и дружелюбней. И неизвестно по какой причине, но брату и сестре все время хотелось погладить по голове этих прекрасных созданий. Собаки от поглаживаний махали хвостом и пытались облизать лицо, а когда им это удавалось Никки с Хаккетом заливались звонким смехом.

– Ладно, так и быть! – перестав изображать собаку, сказал Свен и разлегся на песке, уставившись в ярко голубое небо, – Парящие это боги! Они живут далеко отсюда, на самых вершинах Эйфорианских гор. Говорят, что эти кошки бывают самых разных цветов. Якобы, один старец в городе видел своими глазами и фиолетовых, и желтых, и даже розовых. Но за нами прилетают только серые.

– А ты видел когда-нибудь Парящих, Свен?

– Я? Нет. А вот мой отец однажды видел, правда издалека. И слава Священному Джавероду, хранителю морей и океанов, что отец оказался слишком далеко, чтоб внимательно разглядеть этих Парящих, иначе меня бы здесь не было. Ведь те, кто оказывается слишком близко, рискуют попасться в мощные лапы и уже никогда и никому не смогут рассказать о летающих кошках и о тех местах, куда они уносят свою добычу!

– А правда, что их когти такие длинные, что протыкают пойманного насквозь? – не унималась Никки, глаза ее восторженно горели.

– Такое говорят, – хмуро ответил Свен, – я и вправду не понимаю, почему тебя так восхищают эти крылатые монстры?

– Сама не знаю, – улыбнувшись ответила девочка, – как-то не очень во все это верится.

– Можешь не верить, но не забывай почаще смотреть вверх, да прислушиваться к тишине!

– Так и буду делать!

– Ну ладно, хорош трепаться! – прервал их милую беседу Хаккет, из него иногда вырывался грубый и хамовитый Сникерс. Чаще всего это происходило, когда он злился или, разного рода разговоры, похожие на этот, его жутко раздражали. С каждым днем Хаккет все больше забывал о жизни на серой планете и Сникерс, как второе я мальчишки, появлялся все реже и реже. Никки это заметила и очень радовалась тому, что ее брат уже почти не сквернословит и не ругается, как в самом начале их прилета на эту потрясающую райскую планету.

– Наверное стоит вернуться в Рифус и подготовить груз к отправке, -решительно заявил Хаккет и они поплыли домой.

Рифусом назывался город под водой, столица Акварии – подводного царства, управляемого могущественным владыкой Каримом. Всего под водой располагалось семь больших городов. Так уж вышло, что Рифус был самым близким к космопорту Эйфо, где совсем еще недавно Никии и Хаккет выскользнули из инженерного корабля, прилетевшего с Зэты-437. Карим был мудрым властителем и, когда услышал о двух детях, сбежавших с «Резиновой планеты», непременно возжелал с ними познакомиться. Узнав историю детей, Карим сначала расстроился, но вскоре уже радовался такой большой удаче Никии и Хаккета. Властитель объявил брата и сестру героями галактики, вручил ордена и выделил неплохой домик в подарок, распорядившись, чтобы отец Свена по имени Вилос, приглядывал за ребятишками до их совершеннолетия. Вилос был владельцем рыбной фермы и Хаккет попросился к отцу Свена на работу. Такая новость была большой радостью для Вилоса, потому как сам Свен совершенно не хотел продолжать семейное дело. Свен мечтал стать ученым и придумать способ, как строить жилища не из донной глины. Или, как удешевить стекло, которое они покупают у лендарианцев. Ведь стеклянные дома могут себе позволить только акварианцы с большим достатком, а простые трудяги строят дома из прессованной донной глины. Да и то ее приходится вытаскивать наружу и обжигать в печи, предварительно формируя в прямоугольные кирпичи. Но глина довольно быстро размывается водой и такой дом приходится все время перестраивать, обновлять размытые углы, вытаскивать полуразрушенные кирпичи и заменять их новыми.

У Лендарианцев, кстати сказать, дела с жильем были не лучше. Хоть «сухопутные» и строили дома из дерева, только местный климат – высокая влажность, жуки-древоеды и плесень, достаточно быстро разрушают древесину. Как и акварианцы, лендарианцы тоже постоянно перестраивают свои города.

– И то верно! – вдруг вспомнил о своих обязанностях Свен, – пора поспешить, отец будет недоволен.

Семья Свена жила по меркам Акварии не богато, но и не впроголодь. Однако, чтоб жить в достатке нужно было упорно трудиться, помогать отцу на рыбной ферме.

Вилос и Гвенда, родители Свена, мечтали о большой семье, куче визжащих детей и больших угодьях рыбы и водорослей. Но им так и не удалось родить никого, кроме единственного сына. Мальчишка рос добрым и веселым, никогда не отказывал в помощи, но уж очень не любил тяжелый труд рыбного промысла.

Родители парнишки выращивали рыбу и продавали ее лендарианцам. Сам процесс выращивания не так уж и сложен, знай себе корми рыбешек и следи, чтоб сети вольеров не оборвало. Самое трудное в этом деле было собрать выращенную рыбу в специальные мешки, поднять на поверхность и доставить на рыбный рынок Фествуда – столицы Лендарии. Лендарианцы были дружелюбным народом и между «морскими» и «сухопутными» никогда не было серьезных конфликтов, а если и были локальные стычки, то решались они в суде, где заседали представители обоих царств. Смешные «двуногие» очень плохо плавали и не могли нырнуть даже на десять метров, чем постоянно забавляли акварианцев, барахтаясь в воде, словно только что вылупившиеся креветки, которые, кстати были излюбленным блюдом людей и выращивались на акварианских фермах в огромных количествах. Лендарианцы за это снабжали «морских», деревом, основным источником мебели и разных предметов быта, клеем и специальной пропиткой, которая не позволяла дереву подвергаться воздействию соленой воды.

Ну и конечно же куда без Зэтанской резины, которую лендарианцы привозили с «Серой» планеты или как ее еще называют в этой галактике – «Резиновая планета».

Из зетанской резины на Эйфо изготавливалась вся одежда, а также посуда и другие предметы, но в отличии от дешевого местного дерева, резина стоила очень дорого и предметы из нее считались чем-то вроде роскоши. Обычно изделия из резины дарили на дни рождения и юбилеи, на свадьбы и в качестве призов и наград за разные конкурсы. Однажды Вилос, отец Свена тоже получил одну из таких наград – кубок из блестящей выбеленной резины, за самый большой урожай рыбы. Вилос очень гордился призом, врученным самим властителем семи морей, и намеревался периодически пополнять коллекцию наград.

Но дети с соседской фермы, как-то неожиданно быстро выросли и стали отличными помощниками Братоле, хозяину близлежащих угодий. Пятеро старательных подростков помогали соседу уже шесть лет подряд занимать первое место по сбору урожая и семье Вилоса оставалось лишь радоваться их успехам, да иногда грустить о несбывшейся мечте о доме полном визжащих детей.

Может быть поэтому, Вилос и решил взять прилетевших с соседней планеты детей под свою опеку, когда властитель, всемогущий Карим, спросил на праздновании в честь прибытия героев, преодолевших такой опасный и нелегкий путь:

– Кто же возьмет на себя священную обязанность оберегать и заботиться о наших новых гражданах, о великих, хотя и еще совсем маленьких героях Зэты? Кому же будет определена столь высокая честь.

– Я, о, всемогущий властитель, – неожиданно для себя и своей жены выкрикнул Вилос. Гвенда посмотрела на мужа удивленными глазами, которые тут же подобрели, и отец Свена прочитал в них нескончаемую поддержку. Этот взгляд жены еще больше утвердил решение Вилоса, – мы, достопочтенный Карим, – сквозь слезы, выскочившие из глаз ко всеобщему и своему собственному удивлению, произнес Вилос, – наша семья готова с достоинством пронести сквозь годы эту честь, быть родителями героев с Резиновой планеты!

Карим не очень любил все эти пафосные речи, все эти обращения к нему типа «достопочтенный», «всемогущий» и подобные. Больше всего его бесило, когда к нему обращались: «О, великий Карим». Но правила официальных церемоний обязывали придерживаться подобных пафосных речей, такова была традиция предков. А традиции – это закон! Закон, на котором крепится нерушимость и единение Акварии и всех семи морей чудесной планеты Эйфо!

Карим встал с церемониального трона, вырезанного из цельного куска подводного хрусталя, обрамленного блестящими золотыми каймами и инкрустированного драгоценными камнями всевозможных цветов и оттенков.

– Досточтимый Вилос, – начал громким булькающим басом свою речь властитель, – я знаю тебя, как усердного работника, честного и порядочного гражданина. Наверное, за это мы должны поблагодарить твою красавицу жену Гвенду!

Весь зал захохотал, оценив шутку своего царя.

– Есть ли в этом зале граждане великой Акварии, которые хотят возразить желанию Свена и Гвенды, надеюсь оно у вас обоюдное? – Карим резко повернулся к жене Вилоса и пристально посмотрел ей в глаза. Гвенда улыбнулась, согласно кивнула головой, украшенной пышной копной золотистых волос, толстых, как колосья пшеницы, и поцеловала мужа в щеку.

– Слава Сященному Джавероду, желание обоюдное! – прогремел Карим.

Весь зал взорвался аплодисментами и одобрительными возгласами.

– Еще раз спрашиваю, – прервал ликование собравшихся властитель, – ибо так велит традиция предков, что есть закон для нас! Спрашиваю я, есть ли среди собравшихся желающие возразить решению Вилоса и Гвенды, уважаемых нами соседей!

В зале воцарила гробовая тишина.

– Итак, если возражающих нет, – Карим опять выдержал значительную паузу, а затем продолжил, – если нет возражающих, мы с радостью объявляем Вилоса и Гвенду родителями Никки и Хаккета, отважных героев Резиновой планеты.

– Дети мои! – подозвал брата и сестру к себе Карим, – подойдите поближе! Скажите всем собравшимся свою волю! Желаете ли вы быть сыном и дочерью семьи Камерде, Вилоса и Гвенды? Желаете ли вы стать братом и сестрою Свену Камерде? Или же возражаете против их желания, может вы готовы самостоятельно жить в доме, ранее подаренном нами? Может желаете поступить на службу при дворце?

– Нет, достопочтенный Карим! – в голос ответили Никки и Хаккет, им нравилась эта пафосная церемониальная особенность и они с горящими глазами слушали все что говорилось в этом огромном зале дворца, что стоял в центре Рифуса, столицы Аквариии. – Мы с радостью и честью принимаем желание семьи Камерде и готовы стать сыном и дочерью Вилоса и Гвенды, а также братом и сестрой Свену Камерде, – снова в голос, громко, чтоб все услышали, прокричали Никки и Хаккет!

Вилос и Гвенда расплакались и стали обнимать и целовать друг друга.

– Такому быть! – крикнул в расшумевшийся зал властитель Карим, – воля их да будет исполнена ныне! – И Карим, со всего размаху ударил золотым посохом по огромному, как и сам царь хрустальному гонгу. Никки ожидала услышать резкий грохот, но вместо этого по залу, довольно громко, раздался приятный хрустальный перезвон, который отражался от всех уголков и создавал потрясающую красивую мелодию. Этим ударом возвещалось о принятом решении и звуки гонга достигали самых окраин огромного города Рифус.

Народ взорвался криками восторга! Многие плакали и обнимались! Да, вот такими они были, забавные и сентиментальные акварианцы. На Эйфо шутят, что моря соленые только от того, что акварианцы постоянно плачут по любому поводу.

После завершения церемонии, Вилос и Гвенда подошли к своим «новым» детям, обнимали и целовали их, Вилос подхватил Никки, усадил к себе на плечи и резко взмыл вверх. Сделав пару «фирменных» кувырков, новоиспеченный отец вернулся на площадь, и они поплыли домой.

А народ начал праздновать великое событие, которое будет записано в книгу истории Акварии, как некое чудо. Конечно, туда добавят историю о том, что акварианцы давным-давно расселились по всей галактике. Кто-то попал в лучшие миры, хотя что может быть лучше Эйфо? Для кого-то жизнь оказалась несладкой, и полной трудностей. Однако дети Резиновой планеты доказали всем, что акварианцы великий и стойкий народ, полный решимости и отваги. Каждый акварианец способен изменить свою судьбу и преодолеть любые трудности, даже космического масштаба! Что и доказали всему миру Никки и Хаккет, которые всего лишь хотели выжить!

Все эти события происходили спустя всего месяц или полтора после их прибытия на Эйфо. Брат и сестра до сих пор не могли поверить в то, что все это происходит с ними на самом деле. Как-то подозрительно и слишком хорошо все, чтобы быть правдой! Или действительно теперь они в раю и могут быть счастливы? Хаккет так полюбил рыбную ферму и все, что связано с этим незамысловатым промыслом, что готов был денно и нощно пропадать с дядей Вилосом на работах. Хаккет с удовольствием брался за любой, даже самый тяжелый труд. Ведь по сравнению с Великой Мусорной Пустошью Резиновой планеты, жизнь на Эйфо была действительно счастьем! Ради этого стоило рисковать жизнью!

Однако, шли дни, а сон не кончался. Счастье продолжалось, но где-то в глубине души, пока еще непонятной еле уловимой искоркой, маячило что-то беспокойное. Когда Хаккет особенно сильно чувствовал присутствие непонятной искорки, то старался списать все на страх. Обычно в такие дни он допоздна работал, а ближе к ночи выбирался с сестрой на сушу, и они долго лежали на нагретом дневным зноем песке. Дети любовались бесчисленными звездами, бесконечной глубиной космоса и вспоминали родителей. Если задержаться на пляже подольше, то, где-то за полночь, можно было увидеть, как из темноты джунглей медленно выползала их родная планета и не спеша «тащилась» по ночному небосклону. Даже отсюда за миллионы и миллионы километров Зэта-436 выглядела серой, унылой, грязной и ужасно скучной. Иногда Хаккету казалось, что огромное темное пятно на поверхности Резиновой планеты это и есть та Великая Мусорная Пустошь, где он обрел, пусть и на время, новый дом, в компании Двойки и Шакала. Хаккет часто вспоминал бродягу с крокодильим хвостом и его рассказы о сокровищах семи морей.

Никки ходила в школу, девочка быстро подружилась со всеми одноклассниками и обрела небывалую популярность, в основном, благодаря своим рассказам про тяжелую жизнь на Зэте-436. В свободное время девочка изучала историю Акварии, Эйфо, Лендарии и конечно же все, что касалось Парящих! Неизвестно было маленькой девочке, почему так манили ее эти существа, почему загорались глаза от одного только упоминания об этих летающих кошках. И хотя информации о полубогах, населявших далекие горные вершины, было катастрофически мало, девочка жадно вчитывалась во все книги, которые были в школьной библиотеке, в надежде найти еще немного историй про Парящих. Благодаря этой жажде, Никки быстро овладела школьной программой и стала самой успешной ученицей в школе.

Теперь, когда все книги в Рифусе были прочитаны, подросшая Никки все чаще просилась с братом на рынок в Фествуд. Ведь пока брат томился на жарком солнце суши в ожидании продажи рыбы, креветок и водорослей, девчонка бежала в местные библиотеки, музеи и магазины, от больших до самых маленьких, донимая расспросами местных жителей. Никки и среди «сухопутных» быстро обрела известность и популярность. Добродушные лендарианцы полюбили любопытную девчонку, ведь она за какой-то год жизни на новой планете стала знать гораздо больше об Эйфо, чем любой из местных, будь то «сухопутный двуногий» или акварианец.

Всем, что удавалось узнать от лендарианев, маленькая девочка спешила поделиться со своими старшими братьями, родным по крови Хаккетом и родным по духу исследовательства и приключений – Свеном. Благодаря невероятной любознательности сестры оба подростка довольно неплохо подтянулись по знаниям истории культуры и разных традициях обоих народов. Свену эти знания помогли успешно окончить школу и к наступлению своего совершеннолетия, которое происходит на Эйфо в шестнадцать лет, парень уже мог спокойно аргументировать родителям выбор своей профессии. Сына Вилоса и Гвенды манила наука, исследование морей и суши, геодезия и география. Юноша мечтал объездить все уголки родной планеты и составить подробную энциклопедию живых существ, населявших Эйфо. Еще много-много интересного влекло Свена и перспектива потратить свою жизнь работая на рыбной ферме просто удручала молодого акварианца. Родители, хоть и с грустью, но уважительно отнеслись к желанию сына и отпустили его на учебу в университет. Благо, что их второй сын, Хаккет, уже, видимо, наигрался в приключения и был счастлив на ферме.

– Ну что ж, – произнес торжественно Вилос на празднике принятия решений в честь Свена, – хвала Священному Джавероду, у нас появился второй сын, пусть он и на год старше первого, – отец мальчишек рассмеялся, за ним последовали и остальные члены семьи, – которого не манит неизведанность джунглей и прочая лабуда! Всемогущий послал нам Хаккета, трудолюбивого и верного партнера, благодаря стараниям которого в наш дом пришло процветание. Нам было бы очень тяжело без тебя дорогой мой! – поднимая кувшин с тягучим сладким напитком «кваризо», сделанным из фруктов, произрастающих в местных джунглях, пропел Вилос, – но теперь, вместе с Хаккетом, мы можем не беспокоиться за наше будущее и, хоть и с грустью, но большим уважением, согласно традициям предков, мы принимаем твое решение продолжить обучение в университете!

– Так говоришь, будто я уезжаю далеко и надолго, отец, – взрослым голосом, ответил Свен, – я ведь остаюсь дома, просто учиться буду с утра до вечера и помогать на ферме уже не смогу. А в остальном-то ничего не изменится.

– Пусть так, – улыбаясь продолжил отец, – но грусть присутствует в наших с мамой сердцах, и объяснить ее мы не в силах. Я уверен, что ты следуешь зову сердца и, став ученым, сделаешь гораздо больше полезного, чем если бы ты остался работать на ферме. Я верю, ты станешь великим сыном Акварии и твое имя запишут в Книгу Истории. А может даже и в Книгу Предков!

– Книга Предков – высшая награда, о которой можно мечтать, тут ты прав папа! – многозначительно подняв палец, произнес Свен, – но, мне кажется, гораздо важнее принести как можно больше пользы нашим акварианцам, лендарианцам и всем остальным, здесь, сейчас. Дать возможность нам всем понять, где мы живем, что нас окружает, что может принести пользу нам всем, а что опасно для нас. Есть ли защита от Парящих, уносящих от нас наших собратьев? Как нам развиваться дальше, если мы и семь морей не изучили до конца?! Как нам научиться строить жилища, которые могут простоять сотни лет и не тратить время и силы на перестройки домов, школ и зданий? Вот вопросы, на которые я хочу найти ответы, а если найденные мной решения позволят записать мое имя в Книгу Истории или даже в Книгу Предков, то это будет честь для всех нас, безусловно! Но только если это будет заслужено, по справедливости.

– Не переживай, мой взрослый сын! В Книгу Предков мимо справедливости не записывают. Даже если твоего имени не будет ни в одной книге, мы все равно будем любить тебя так же сильно, как все эти шестнадцать лет!

– Так будет, даже если ты превратишься в несносного лентяя, милый! – ласково сказала мама и погладила Свена по пышной шевелюре.

От таких нежных и проникновенных слов у всей семьи Камерде, как по команде, не исключая Никки и Хаккета, из глаз потекли слезы. Спустя мгновение все пятеро обнимались и громко рыдали от счастья. Что поделаешь, такие уж они, эти сентиментальные акварианцы!

Время – странная штука! Иногда тянется так медленно, как мед, стекая с ложки тоненькой струйкой. Никогда не хватает терпения дождаться, пока иссякнет эта золотистая ниточка и ты облизываешь ложку, дабы поскорее насладиться вкусным чаем, молоком или чем-нибудь еще. Но время – штука странная. Вот ты вроде бы только сделал первый глоток любимого напитка, на долю секунды закрыл глаза от удовольствия, глядь, а кружка уже пуста!

Чаще время летит быстрее скорости света и белокурый карапуз, сделавший первый шаг, в следующее мгновение оказывается дряхлым стариком, преодолевшим только что, свой шаг последний. Если не тормозить стремительный бег времени, не пытаться схватиться за что-нибудь, то пронесешься по жизни словно на скоростном ионпоезде, так и не успев полюбоваться местными красотами.

Вот и сейчас, казалось бы, еще вчера брат с сестрой вывалились из имперского инженерного корабля чуть живые и впервые увидели рассвет на Эйфо. Но с того времени прошел уже целый год!

Никки и Хаккет понимали жестокий феномен времени и старались как можно чаще хвататься за это самое «что-нибудь». Иногда это были ласковые теплые волны, плескавшиеся приятным шумом на песчаном берегу или сладкие фрукты из джунглей. Они тоже позволяли замедлить время и насладиться моментом. Но самым любимым, за что старались цепляться чаще всего брат и сестра было небо. Черное, ночное небо, украшенное миллиардами мерцающих огоньков. И если совсем постараться, то можно было замедлить время настолько сильно, что дождаться пока из-за темных джунглей, никуда не торопясь, важно выплывет Зэта-437. Ее бледное сияние завораживало настолько, что время, казалось, не только останавливалось, но и поворачивалось вспять! Конечно, огромной планете некуда спешить, у нее впереди не один миллиард лет! А сколько проживут они, щупальценогие мутанты с Резиновой планеты, так презираемые на своей родине и так почитаемы и любимы на чужбине?

И это им еще повезло. Все звезды сошлись именно так, что они отбились от толпы обезумевших людей, пытавшихся бросить маленькую девочку в печь. В те дни, когда Зэтанская атомная станция перестала давать тепло и свет зэтанцам. Повезло, что костюмы, которые Хаккет смастерил из мусора продержались достаточно долго и они смогли попасть на корабль. Повезло, что родители погибли в той катастрофе, что случилась по вине Хаккета? Повезло ли с этим фактом? Ведь теперь у них есть Вилос и Гвенда, которые, кажется, любят их по-настоящему, а иногда и больше, чем Свена! Теперь они почитаемы и популярны, у Никки и Хаккета есть возможность воплотить все свои мечты, живя на райской планете. Брату и сестре повезло несказанно! Повезло уже в том, что у них есть возможность сравнивать прошлое с настоящим и делать выводы о будущем. Брат с сестрой часто рассуждали на эту тему, лежа на теплом песке и глядя на медленно проплывающую в космосе Зэту-437.

– Ну вот сама посуди, – в очередной раз Хаккет рассуждал об их альтернативном будущем. – Если бы тогда Двойка не зацепил меня своей тростью с крюком у рынка Экерпаласа, если бы я не испугался, что меня побьют за грубое отношение к ветерану имперского флота, то не пошел бы с ним, а вернулся домой обычной дорогой. Тогда не было бы той жуткой аварии, и мы сейчас бы жили с родителями на окраине. Я бы уже работал погонщиком волуманов, а ты всю жизнь бы простояла в резиновом горшке, мечтая о том, чтобы собирать какашки уродливых животных на уродливой планете.

– Ты прав, безусловно! – легко, уже почти без грусти в голосе ответила Никки, – но все же мы были бы с ними и, возможно были бы счастливы. По-своему.

– Не отрицаю! Но никогда не поймешь, насколько тяжела потеря, пока не потеряешь, так?

– Так.

– Тогда могли бы мы ценить наших папу и маму так, как ценим сейчас память о них? Могли ли мы осознать, насколько любим их, если бы все было, как прежде?

– Ну это вряд ли, – еле слышно прошептала в ответ девочка, – это вряд ли.

– Вот! – многозначительно подняв указательный палец правой руки, подтвердил Хаккет, – однако мы с тобой любим наших новых родителей. Да, не так сильно, как настоящих, родных. Но их уже нет, и мы даже не их любим, а, наверное, память о них, согласна?

– Пожалуй, и тут ты прав.

– А теперь представь на мгновение картину, что по твоей или моей вине Вилос и Гвенда вдруг погибнут.

Никки замолчала, ее губки надулись обидой и сожалением. Несмелая слезинка еле заметно скатилась по щеке.

– То-то же! – важно произнес старший брат, – вот и получается, что раз мы уже знаем, как это больно потерять тех, кого ты любишь, кто любит тебя, а они тебя любят, поверь. Раз мы это знаем, значит должны ценить, то, что обрели в этом мире, тем более после того, как потеряли в том.

– Да я и не спорю, – уже не скрывая слез прокричала Никки, – я ценю то, что нам с тобой досталось, ценю что ты спас меня, ценю, что привез сюда, ценю родителей. Ну новых. И я их очень люблю. Просто по «старым» скучаю очень.

– И я… – еле смог выдавить из себя Хаккет, – очень-очень… И я боюсь потерять тебя, сильно боюсь! Я не смогу пережить, если с тобой, что-то случится!

– Да что же ты, братец! – удивленно вытирая слезы, сказала девчонка, – здесь-то что может случиться со мной?

– Твоя эта страсть к Парящим… Я очень переживаю, как бы она не довела тебя до беды.

– Я буду почаще смотреть в небо, обещаю!

– И обещай мне, что не будешь восторженно разглядывать летящую к тебе кошку, а сразу побежишь в укрытие!

– Обещаю! – Никки улыбнулась и потрепала брата за густые волосы, сияющие в бледном свете, серой унылой и грязной планеты.

Брат и сестра обнялись и снова улеглись на теплый песок, вглядываясь в космические узоры.

– Да! – спустя несколько минут в полной тишине, мечтательно произнесла Никки, – я действительно хотела бы увидеть этих Парящих, и как можно ближе. Конечно, это не должно быть последним, что я увижу в жизни, но необъяснимое чувство в груди манит. Манит меня. Я не понимаю еще многого, и вот это в груди не могу объяснить. Но влечет меня это.

– Понимаю, сестренка, – ласково произнес Хаккет, удивляясь, до чего же повзрослела девчонка за последний год, стала не по детски мудрой, хоть и не во всем, – это, наверное, называется мечта.

– А ты о чем мечтаешь, братик?

– О том… – Хаккет запнулся, закашлялся, его лицо покраснело, не то от кашля, не то от стеснения, но в такой темноте Никки этого не увидела, – мечтаю, что мы с Евой… Когда-нибудь поженимся…

– Ах! Да ты влюбился! – тихонько захихикала Никки, – это ты молодец, да еще и в кого? В самую красивую девочку на улице, а может и во всем квартале!

– Ну да! – смущенно ответил парень, – она действительно, самая красивая. Такая нежная и заботливая! Помогала мне с экзаменом на получение документов о гражданстве. Историю и культуру подтянула, пока была еще поумнее тебя!

– Вот именно, была! – весело сказала Никки и брат с сестрой снова расхохотались.

– Вот она моя мечта, завести семью, детишек, собственную ферму, и просто жить и трудиться. Может сделать что-то полезное для города. Стать дядей твоим детям, видеть, как ты стареешь со своим мужем и сидишь в кресле на крыльце дома.