Текст книги "Воины Клевера"

Глава 13

– Стой, кто идет!

– Свои.

– Какие свои? Стой, стрелять буду!

– Стою.

– Стреляю.

Камуфлированный часовой небрежно вскинул к плечу автомат, прицелился в подходящего человека и нажал на спуск. Щелк! Выстрела не произошло, зато произошло нечто другое.

– Ты, баран по голове стукнутый! – Невысокий худощавый парень с редкими мышастого цвета волосами и очень к ним подходящим крысиным лицом, краснея пятнами от праведного гнева, заорал на незадачливого часового: – Ты что, меня убить захотел?!

– Я же сказал: стой, стрелять буду. А ты чего ждал, роз и поцелуев? – натурально удивился часовой, овальный увалень с круглыми, чуть навыкате глазами. – Стоять, я не разрешал приближаться, – он еще раз прицелился и нажал на спусковой крючок. Щелк.

– Кретин! – заорал мышастый. – Он же заряжен!

– А что? – удивился увалень. – В караул ходят с холостыми патронами?

– Ты, дебил, ты что, не понимаешь, что в людей стрелять нельзя?

– А на хрена я тогда здесь стою? – удивился увалень. – Задача часового не допустить никого на охраняемый объект. А те, кто этого не понимает, получают…

Он в третий раз вскинул автомат, но тут у мышастого кончилось терпение. Он картинным жестом вкинул руку – и вокруг часового сомкнулась мутно-серая сфера. Часовой дернулся, но сфера не поддалась.

– Больно же, – раздался из нее приглушенный голос.

– А если б ты выстрелил, мне что, больно бы не было, а? – злорадно хихикнул мышастый. – Попробуй теперь сам.

– Ну, гадина, – возмутился внутри часовой, – ну, держись.

Сфера надулась, как воздушный шарик, мышастый напрягся. Мутно-серые стенки заходили ходуном, выпирая то с одной, то с другой стороны, но держались. Несколько секунд противостояния – и серый шар сдулся, еще больше облепив находящегося внутри часового. Мышастый довольно осклабился, но триумф его оказался недолговечным. Из сферы протянулась тонкая светлая нить, упершаяся прямиком в солнечное сплетение мышастого. Тот взвизгнул. Нить превратилась в светлое пятно на его теле, которое начало стремительно расти, и через мгновение мышастый уже был весь залит светлой субстанцией, соединенной со сферой. Получилось два кокона, связанные одной нитью, как пуповиной. Мышастый заверещал как от боли и сильно дернул за «пуповину». Часовой в своем коконе заверещал так же. Два кокона начали ритмично сокращаться.

– Прекратить! – Рядом с дергающимися коконами появилось новое действующее лицо.

Крепкий плечистый мужик, одетый в видавшую виды полевую форму, возник между бьющимся в конвульсиях коконами на лесной поляне, где происходило действо, и одним движением разорвал связывающую их нить. Конвульсии прекратились. Мужик провел руками сначала вдоль тела мышастого, стирая с него светлую субстанцию, а потом повернулся к часовому и, чуть напрягшись, с негромким хлопком изничтожил сферу. Вывалившийся из нее увалень судорожно закашлялся, но все равно выдавил «спасибо». Мышастый до благодарности не снизошел. Напротив, он обвиняюще уставился на своего освободителя и явно собрался что-то сказать. Что-то воинственное.

Но мужик ему такой возможности не дал, развернувшись всем телом к надувающемуся парню. Телосложением мужик отличался неслабым, поэтому движение вышло достаточно убедительным. Мышастый задавил возмущение внутри. Выглядело это несколько комично, но мужик и не подумал улыбнуться. Он отошел на пару шагов назад, чтобы видеть обоих участников представления, и начал накачку:

– Вы что, цирк тут будете устраивать или все-таки боевой тренаж? Это что за перетягивание каната? Что за дебаты? Демчи, – мышастый вытянулся в струнку, видимо мужик имел право так разговаривать, – ты покойник еще до конца первого предложения. На безусловно враждебной территории, если тебя окликнул часовой – значит, в лучшем случае ты уже в могиле по уши. По макушку забьют в контрразведке, когда допрашивать будут. Когда Вася рекомендовал мне вас, он говорил, что у вас есть определенный потенциал и вы большие любители подраться…

– Что есть, то есть, – довольно осклабился увалень. – Это мы любим.

Тот так же, всем телом развернулся к нему и воткнул негодующий взгляд в позволившего себе расслабиться увальня. У того со стуком захлопнулся рот.

– Смирно! – слегка придушенным от ярости голосом скомандовал мужик. – Живот подобрать!

Увалень выпрямился и даже попытался выполнить приказ. Получилось, правда, не очень.

– В тавернах Улитарта будете кружками махать и девок веселить, – заводился мужик. – Мне на хер не нужна вся ваша студенческая вольница. Вас сюда послали приказы выполнять. Шатун, что мы здесь отрабатываем?

Названный Шатуном увалень очень натурально нахмурил лоб, изображая работу мысли.

– Тренируемся, как к часовому подходить… – неуверенно пробормотал он, заискивающе глядя на командира.

Тот взялся руками за голову. Понять его было можно. Тяжело военному со студентами. А на военного мужик смахивал более чем. И даже на действующего. Короткая стрижка, сидящая как влитая подогнанная форма, «офицерский» загар – шея, лицо и руки до локтей. Простоватое круглое лицо не очень подходило к образу бывалого вояки, но серьезный взгляд светло-серых глаз и тяжелый подбородок уравновешивали впечатление. Да и речь выдавала служаку не первого года. Больше всего он походил на какого-нибудь прапорщика или сержанта, натаскивающего молодняк.

– Мы отрабатываем снятие часового и имитируем начало атаки на укрепленную базу в реальном времени. Ты являешься условным противником. В твоем распоряжении только огнестрельное и холодное оружие. Демчи работает за подразделение Находящих, используя весь имеющийся арсенал магических средств. Понятно?

С новобранцами лучше всего говорить именно так. Угловатая армейская лексика действует на неопытных слушателей гипнотически. Шатун, немного «загруженный» непривычными словосочетаниями, кивнул, явно ничего не поняв. Демчи показал ему язык. Шатун покраснел от злости. Мужик обернулся и, зло сощурив глаза, скомандовал:

– Становись.

Оба парня неловко выстроились в линию, образовав некое подобие строя.

– Упор лежа принять, – скомандовал мужик. – Тридцать отжиманий за разговоры.

– Сколько?! – попытался возмутиться Шатун, которому очень не хотелось шлепаться на землю.

– Сорок, – с нажимом приказал мужик.

Ситуация, видимо, повторялась не первый раз, поэтому оба воспитуемых все же улеглись на землю и начали отжиматься. Мышастый Демчи, явно лучше подготовленный физически, обогнал заплывшего Шатуна и громко возвестил:

– Тридцать восемь, тридцать девять, со…

– Двадцать семь, – размеренно произнес стоящий перед ними командир, ориентируясь на пыхтящего от натуги Шатуна. – Двадцать во-осемь. Демчи, вставать никто не разрешал. Продолжаем отжиматься. Разговорчики, – оборвал он раскрывшего рот мышастого, – а то еще добавлю.

Демчи прошипел нечто злобное, но ослушаться не рискнул, продолжил отжимания. Однако теперь уже без энтузиазма.

– Сорок, – выдохнул Шатун, упав грудью на землю.

– Встать, – милостиво разрешил командир.

– Серж, а за что?.. – начал было Демчи.

– Не Серж, а Сержант, – оборвал его мужик, имя которого все-таки оказалось соответствующим облику. – А за что – вот как раз ты сейчас и показал. – Он начал ходить перед маленьким строем, размеренно вколачивая слова: – Перед нами поставлена конкретная задача. Не засада и не захват пятерки залетных аталь или торков, а подготовленная по времени войсковая операция. Все существующие и планируемые базы должны быть атакованы одновременно. Схожим способом и абсолютно безопасным для людей, в них находящихся. Это, надеюсь, понятно?

Воспитуемые дружно кивнули.

– Так вот, – удовлетворился Сержант. – Демчи только что наглядно продемонстрировал, что бывает, когда в подразделении кто-либо не выполняет приказ или «слишком сильно» его выполняет. – Он остановился и пристально посмотрел на мышастого Демчи: – Дошло, что я тебе пытался донести?

Тот замялся:

– И да и нет. Про «не высовывайся, а то будешь пахать больше остальных» я понял. А про операцию – не очень.

Сержант полуприкрыл глаза, сдерживая нечто, явно рвущееся изнутри. Что бы это ни было, но он справился, ограничившись лишь долгим выдохом.

– Объясняю, – преувеличенно мягко, почти ласково начал он. – Предположим, что общая атака назначена на час «Х». Предположим, что какому-нибудь кадру, – он выразительно посмотрел на Демчи, – надоело неподвижно сидеть и ждать часа «Х», и он решил, что самый удобный момент для атаки – именно сейчас. Тем более что и часовой, вот он, отлить решил прямо перед носом.

Судя по виду, именно так Демчи и собрался поступить.

– Вы начинаете атаку, – нахмурился Сержант, – и тут же все остальные базы оповещаются и приводятся в боевую готовность. Со связью на Земле все в порядке. Это Клевер на магии живет и в ус не дует, а в Огненном Лепестке изворачиваться приходится. Так что оповестятся остальные мгновенно, будьте уверены. И что?

Крутанувшись на пятках, он оказался нос к носу с Демчи. Тот инстинктивно отшатнулся и пожал плечами:

– А что?

– Да ничего, – напустился на него Сержант. – Штурмовать спящую базу или поднятую по тревоге – две совершенно разные вещи. Знаешь сколько народу положим? И с той и с другой стороны.

– Они, может, не оповестят.

– Давай тебя на передний край во весь рост поставим, – терпение Сержанта явно подошло к концу. – Может, не попадут? И не думай, после войны в Зеленом Лепестке все здорово научились друг друга оповещать. Мгновенно тревогу по всем базам поднимут. Вот тут-то и вспомнятся твои отжимания.

– Так я не понял, – не успокоился Демчи, – а отжимались-то мы зачем?

– А затем, – Сержанта наконец сорвало, – что вы, два дегенерата, должны втемяшить в ваши пустые головы, что приказы отдаются для того, чтобы их исполняли. Причем так, как определено, а не так, как вашему левому яйцу захочется. И вы в этой операции маленькие винтики, а не главные перцы, крутеющие на глазах. Понятно?

– Ну да, – пожал плечами Демчи.

– Не слышу.

– Понятно, – громче повторил Демчи.

– НЕ СЛЫШУ!

– ПОНЯТНО! – проорал Демчи и озадачился выражением лица командира.

Сержант побагровел.

– Так точно, – Шатун понял, что сейчас здесь будет убийство, и решил помочь приятелю.

– Так точно! – Демчи, наконец, осознал, чего от него ждал Сержант, и, осознавши, перепугался.

– Вон там, – Сержант выбросил правую руку, указывая направление, и посмотрел на обоих подчиненных сразу, – стоит часовой с Земли.

Взгляд его был настолько проникновенным, что оба воспитуемых одновременно повернулись в указанную сторону.

– Это пример, придурки, – шипение Сержанта вернуло обоих в исходное положение. – Если он вас увидит первым – вы покойники. Даю вводную: часовой вас заметил, оружие в руках. Ваши действия?

На сей раз оба мага оказались на высоте. Не сговариваясь, они выбрали для показательного выступления какую-то птицу, которой не повезло оказаться рядом с поляной, где проходили занятия. Ей до спасительных деревьев не хватило всего чуть-чуть. Демчи сделал рукой странный, вывернутый жест, и птица замерла в полете. Повисела немного – и начала кувыркаться вниз. Шатун, промедлив полсекунды, выставил руку ладонью вверх, как будто поддерживая, и птица остановила падение, замерев над самой землей.

– Вот примерно так, – осторожно доложился Демчи.

– Вот как раз в этом я не сомневался, – желчно прокомментировал Сержант. – Об этом-то Вася предупреждал. А научиться воевать не в одиночку, а вместе со всеми… Этому я вас и буду учить.

Шатун с Демчи недоуменно переглянулись: всё сделали, чего ему еще?

Сержант вздохнул:

– Если эта птица – часовой, то она должна была замереть на месте. На том месте, где вы ее поймали. Один парализует, другой замораживает. Одновременно, а не через полчаса, – он в упор посмотрел на Шатуна, – и даже не через полсекунды. Действия должны быть согласованными. Понятно?

Шатун нахмурился, но кивнул. Демчи кивнул тоже. Через полсекунды.

Сержант в очередной раз проглотил ругательства, взлохматил короткий ежик волос и распорядился:

– Всё, на сегодня свободны. Завтра в это же время. Здесь же. Будем продолжать из вас нормальных людей делать.

Шатун с Демчи решили не искушать судьбу и испарились. Сержант посмотрел им вслед, тяжело вздохнул и направился к краю поляны, где под нависающими над землей кустами, скрытый зеленоватой полутенью, сидел крупный мужчина, неторопливо раскуривающий короткую прямую трубку.

– Да уж, Вася, удружил, нечего сказать, спасибо, – Сержант тяжело уселся на землю рядом и достал сигареты.

Василий Тетраков, или попросту Вася. Известный всему Братству, да и, пожалуй, всему Пестику боевой маг, в прошлом разведчик-спецназовец, с одинаковой легкостью существующий как в мире людей, так и в мире нелюдей. Он даже женился на глеммиди, дочке одного из крупнейших контрабандистов Пестика. Злые языки поговаривали о выгодной женитьбе, но на то они и злые языки.

– Не понравилось? – насмешливо пыхнул трубкой Вася.

– Издеваешься? – прищурился Сержант.

– Не-а, – Вася помотал головой. – Интересуюсь.

Сержант вздохнул, но решил не ругаться:

– Бойцы они, может, и вправду хорошие, но вот дисциплины в них ни на грош.

Вася подавился дымом от смеха:

– Серж, кх-кхкха-ха, ты что, из Торквинии свалился? Дисциплина в Улитарте? Откуда в попе взяться изумруду? Бардак, да будет тебе известно, – он наставительно поднял палец, – является основой жизнедеятельности Города Безумных Магов. Убери его – и не будет Улитарта. А ты им – дисциплина.

Он хихикнул. Если бы пред Сержантом не стояла задача в кратчайшие сроки сделать из двух разгильдяев полноценных бойцов, то он бы, наверное, тоже похихикал. Так они бы и сидели вдвоем: два хихикающих здоровяка под сенью дерев. Но предстоящее мероприятие отбивало чувство юмора напрочь.

– Не представляю, – страдальчески поднял брови Сержант, – как Шаман с ними управляется?

– А никак, – безмятежно поведал Вася. – Они с Агатьевым сделали самое умное из всего, что могли: четко прописали, чего нельзя делать ни при каких обстоятельствах. Ограничили их какими-то рамками и жестко эти рамки контролируют. Например, убивать нельзя никого. Всё, стенка. А дальше делай что хочешь.

– В каком смысле «что хочешь»? – не понял Сержант.

– В прямом, – пожал плечами Вася. – Ты что, не видел, как Улитарт живет?

– Не видел, – покачал головой Сержант. – Я там не был ни разу.

– Да ты что? – Вася аж выпрямился сидя. – Правда, что ли? Ни разу в Улитарте не был?

– Ну да, – немного смутился Сержант. – А что?

– Да ничего, – осклабился Тетраков. – То-то ты такой нервный. Надо будет тебя туда сводить, чтобы ты сам посмотрел.

– Нет уж, – набычился Сержант. – Бардаку научиться я и сам смогу…

– Так – не сможешь, – убежденно не согласился с ним Вася.

– Не суть. Нам бойцы нужны, а не обкуренные пофигисты. Так что это я их переделывать буду, а не они меня.

– Тоже правильно, – согласился Вася. – А то после этого визита ты можешь серьезно пересмотреть свою систему ценностей.

– Ты мне лучше другое скажи, – Сержант решил свернуть скользкую тему. – Я и эти двое: это единственные маги будут на эту базу?

– Думаешь, мало? – поинтересовался Вася.

– Смотря для чего, – почесал бровь Сержант. – Если просто уделать их, то, скорее всего, уделаем. Там не очень опытные маги сидят. Не успели еще. А вот чисто сработать с этими, – он с трудом удержался, чтобы не фыркнуть вслед ушедшим Шатуну с Демчи, – вряд ли получится. Это мы с тобой и вдвоем бы справились…

– Нет уж, – покачал головой Вася. – При такой нехватке кадров, слишком жирно нам будет вместе ходить. Придется потерпеть. А усиление еще будет. По твоим оценкам, сколько там магов?

Сержанта нацелили на индийскую базу. Не самая сильная магическая школа Земли, но и далеко не последние ребята. Плюс еще наработки, тянущиеся из глубины веков. Как-никак одна из древнейших цивилизаций. Сержант успел уже пару раз сгонять на разведку, так что ситуацию представлял достаточно хорошо.

– Человек двадцать, – неопределенно пожал плечами Сержант. – Твоего уровня там нет. Вот таких, – он небрежно махнул за спину, – половина. Остальные – шлак.

– Что ж, – Вася прикинул что-то для себя, – еще парочку магов ты получишь.

– Таких же? – в притворном ужасе зашелся кашлем Сержант.

– Я думаю, нет, – поджал губы Вася. – Получше. Ненамного, но получше.

– А не мало? – Сержант почесал кончик носа.

– А как с совестью дела обстоят? – в ответ поинтересовался Вася.

– Все в порядке, – уверил его Сержант, – пропил в лучшем виде.

– Вот и ладушки, – Вася упруго поднялся. – Значит, четверых тебе – в самый раз.

И, не обращая внимания на не очень убедительные протесты Сержанта, начал деловито выбивать трубку. Закончив, он поднял голову и посмотрел на развалившегося Сержанта:

– Собственно, всё. Удачи тебе.

Он подхватил с земли свой мешок.

– А когда бойцов представишь? – подал голос смирившийся со своей участью Сержант. – Если они хоть немного на этих кадров будут похожи, то мне пару недель хотя бы надо. Подготовиться.

– Будут. Я поговорю с Сибейрой, – Вася повесил мешок на плечо и, подняв голову, посмотрел в зеленоватое небо. – А в Улитарт ты все-таки езжай, – негромко посоветовал он. – Когда все кончится.

Глава 14

Шаг. Удар. Поворот. Удар. Ногой. Локтем. Разворот. Раскрытой ладонью: Меч Тога.

Воздух невесомо шуршит вокруг летящей руки. Глаза ничего не видят, только мозг точечно фиксирует знакомые силуэты вокруг, не давая врезаться в окружающие предметы.

Замри. Снизу вверх. Удар. Резче, резче. Разрывая мягкую плоть, ломая хрящи и круша ставшими непривычно мягкими кости. Два скользящих шага вперед с разворотом на каждом. И фиксация энергии поворота в последней точке. Две ладони вперед. И опять замри. Резкий хруст разрываемого бытия. И между ладонями мелькает едва заметная молния. Хальер.

Не линии, не хальер Пестика. Не заемная. Своя, родившаяся внутри и вышедшая для того, чтобы покарать… Кого?

– Это правильно.

Каркающий голос выдернул Ирила из транса. Замерший на краю одной из горных площадок недалеко от Улитарта камень, напоминающий уродливую тварь из Территорий, пошевелился, превращаясь в невысокого жилистого торка, наблюдающего за непременными ежедневными тренировками Ланьи. Тахор.

– Учитель! – Ирил, стряхнув боевое напряжение (Тахор сам всегда говорил, что тренировки не должны отличаться от настоящей схватки), бросился к наставнику. Последний раз торк появлялся в Улитарте пару месяцев назад.

После прихода в Город Безумных Магов и сам Тахор, и Са-Сефара нашли в нем что-то важное для себя. И растворились в плещущих здесь через край безмятежности, умиротворении и задоре. И, посчитав, что и Ланье досталось то же, стали появляться все реже и реже. Нет, они не забыли его, как можно, учеников не бросают. Но поверили в то, что Ирил стал здесь счастлив. Как все. Как все…

– Учитель, как я рад вас видеть! – Ланья просто лучился радостью, и не скажешь, что несколько секунд назад на площадке вертелся смертельный для всего живого вихрь.

– Ну-ну, – Тахор заметно смешался, было видно, что его тронула искренняя радость Ирила. – Так уж и соскучился. От безделья небось тухнешь?

Скрипучая угловатость торка могла обмануть кого угодно, но не Ланью. Тахор всегда был скуп на эмоции, так что добиться от него широченной улыбки и распахнутых объятий было не легче, чем добыть пару чашек доша из гранитной глыбы. И для Ирила смущенный взгляд и нарочитая грубость речи яснее ясного показывали насколько сам Тахор рад этой встрече.

– И от безделья тоже немного, – решил поддержать тему Ланья. – В Городе все настолько спокойно и благостно, что недолго и мхом порасти. Вот я иногда и выбираюсь сюда. Поразмяться, чтобы форму не терять.

– Угу, – кивнул торк, – форму, значит.

Ланья поежился. Учитель, как всегда, видел его насквозь. Это вам не погруженные в творческое небытие улитартские щенята всех возрастов. Это их можно провести, улыбаясь и выказывая всяческое удовольствие от жизни. Всех провести. Даже сильных магов. Но не учителя. Тахор смотрит не на тебя самого, а на мир вокруг тебя. И ему твои движения скажут гораздо больше всех линий хальер вместе взятых. Он мгновенно увидел все то, что Ирил старательно прятал под маской довольного жизнью улитартского балбеса. И естественно, тут же решил все выяснить. Торк всегда добивал противников. Хоть лежачих, хоть сидячих, хоть справляющих малую нужду. Для того чтобы они потом не встали и не воткнули нож в спину, объяснял он. Так что надеяться, что Тахор, увидев нечто странное в поведении Ланьи, оставит выяснение всех обстоятельств на мифическое «потом», не приходилось.

– С кем воюешь, сынок?

Ирила опять содрогнуло. Торк всегда смотрел в корень проблемы. И решал ее так же, как и все остальное. Здесь и сейчас. И вот прямо «здесь и сейчас» он как всегда оказался прав. Ланья действительно воевал. Вот только беда в том, что он сам не знал с кем и зачем.

– Ни с кем, – попытался откреститься он.

– Не ври, – слегка нахмурил брови Тахор. – Кого ты обмануть собрался? Таким ударом можно голову сотту разнести. Ты так каждый день тренируешься?

Ирил открыл было рот, чтобы ответить что-нибудь. Необязательно резкое, просто что-нибудь… Да так и не нашелся. Тахор спросил самую суть. Вроде и невинный вопрос, а поди-ка ответь на него. Не каждый? Каждый? Вообще никогда? Тогда что произошло сегодня? А правда, что? Прежде чем отвечать кому-то, надо ответить на все вопросы самому себе, тогда всё и станет ясным и понятным. Ага, итак…

Ирил Ланья не нашел ответа. Даже для себя. Он не смог вспомнить, когда ежедневные упражнения стали для него не просто обязательным элементом поддержания формы, а чем-то большим. Тахор правильно уловил его состояние, которое Ирил и сам не мог классифицировать. Война. Так когда, Ирил Ланья, ты начал воевать? Может, после того как, задав трепку очередному перезрелому «вьюноше», подбивающему клинья к Сове, ты с ней поссорился и вы не разговаривали пару недель? Честно-то говоря, никакой он не вьюноша, и никакой не перезрелый. Обыкновенный мужик, которому Сова в душу запала.

Или, может, тогда, когда отбил небольшую, недавно выловленную в Территориях Тварь у поглощенных процессом изучения нового узора магов-вивисекторов? Ирил, как и любой вольд, Тварей с детства не переносил. Да и все равно им одна дорога – под меч, не то сожрут ведь. А вот на этой его переклинило. Тварь маленькая была, молодая совсем, тваренок. А эти новый узор-ловушку придумали, запустили и сидят, смотрят, как узор её убивает, параметры снимают. Нормальным делом люди занимались. Готовились других людей спасать. Чего его снесло? В общем, отбил он тваренка, нельзя так с детьми. Пусть и злобными, ядовитыми и желающими тебя убить, а все равно – не по-людски как-то… С магами полаялся тогда чуть не до драки. Хорошо еще, бешенство свое сдержал.

Или это началось в таверне, когда студенты, вывалившиеся с лекции самого Мастера Ацекато, который почтил Улитарт очередным визитом, начали выспренно болтать о переустройстве мира? Мол, вот мы какие, целое государство человеческих магов создали, никого не боимся. Они и его пытались втянуть в разговор, но Ирил не пошел. Просто сидел и медленно раздражался на глупых, пускающих слюни над ерундой, щенков.

Вот, нашел. Именно раздражался. Тахор одним вопросом перетряс его голову, и Ланья нашел. Он не мог сказать, когда Улитарт со всеми своими вольностями и фейерверками эмоций на каждом углу начал его раздражать. Было ли это в какой-то конкретный момент? Или началось с самого начала?

Да, наверное, с самого начала. Ирил терпеть не мог, когда его силой принуждали к чему-то. Любое воздействие извне вызывало в нем отторжение самим своим фактом. Тахор тут был единственным исключением. Ланья органически ненавидел, когда кто-то пытался его заставлять. Даже Сова, которая уж как никто имела право на всё что ей угодно, никогда его не подталкивала ни к чему, разобравшись в этой его особенности.

А тут? Его без всякого спроса взяли и засунули в абсолютно чуждый ему мир. Да еще и рассказали, что это рай земной. Да еще и убедили в этом Тахора с Са-Сефарой. И Ланья остался один. Даже Сова полюбила этот город.

А он не смог.

Вот тогда, наверное, и начало копиться раздражение. На всё. На магов, на Улитарт, на бесконечный праздник хальер вокруг, на Директорию, на Старшие Расы, на Сибейру с Шаманом, которые его спасли, на вольдов. Не злость, нет, злости тут не было места. Просто его раздражала каждая деталь его новой жизни. Да, именно так: раздражала. Как будто чешется, а почесать никак. Не получалось у него гармонии с миром, хоть ты тресни.

Но как это все за раз объяснить Тахору?

– В Улитарте набор объявили, – Ирил схватился за последнюю мелочь, которая еще была ярка в памяти. – Земля в Пестике базы открывает, а мы их разносить пойдем. Нельзя им тут быть, так Мастер Ацекато с Лепестками еще в самом начале договорился.

Тахор кивнул, продолжая внимательно смотреть на Ланью. Это известие для него новостью не стало.

– Меня, естественно, подрядили тоже.

Торк усмехнулся. Еще бы Сибейра прошел мимо такого подготовленного кадра. Конечно, подрядили.

– А я не то чтобы против…

Тахор осклабился во весь клыкастый рот. Он в этом и не сомневался ни секунды. В его системе ценностей понятия «отказ от драки» не существовало. Ланья поморщился: в его жизненном укладе очень даже существовало такое понятие; но продолжил:

– Но я видеть не могу, как эти щенки малахольные со своей щенячьей радостью в эту идею вцепились. Повоевать им захотелось.

Ланья презрительно фыркнул, торк в ответ понимающе скривился.

– А самое главное, я не понимаю, откуда у них такая ненависть к Земле? Ведь это их дом, они же почти все оттуда пришли.

– Не скажи, – Тахор поднял палец. – Они не в гости сюда приехали, они все от чего-то да бежали, согласись.

Ирил нехотя кивнул.

– А тут им, – продолжал торк, – предлагают вернуть всё обратно. Все правила, уклад жизни, всё, от чего они и сбежали. Конечно, им очень этого не хочется. Ты только представь: бац – и нет у них Улитарта. Каково, а?

Ланья скривился. Он бы как раз совершенно не расстроился.

– Что тут такого? При чем здесь базы? Да и не дадут Земле здесь развернуться. Старшие Расы на что?

– А я не знаю, – пожал плечами Тахор. – Может, и не получится у них здесь осесть. Но, может, они станут как Мастер Ацекато с остальными. Своими в Пестике станут. А может, и нет…

– Да ну и что? – из чистого принципа (спорить так спорить) уперся Ирил. – Лепесткам страшно – вот пусть они и воюют. Зачем людям-то друг другу горло рвать?

– Ты не путай, – посуровел Тахор, – людей как расу и людей как граждан. Когда Лепестки атаку на Братство начали, вольды не посмотрели, кто там из них торк, кто глемм, а кто аталь. Вломили войскам вторжения по первое число. А Мастер Ацекато, считай, тоже вольд. И против Земли встал не потому, что боится должность свою потерять, а потому, что Пестик защищает. Представь, что будет, если Лепестки с Землей тут войну начнут. Тем более что Земля сама договор нарушила. Он же не предлагает вообще никого сюда не пускать. Пожалуйста: одну базу оставляйте, как договорились. Ну, а уж если против договора пошли, тут уж только на себя пеняйте.

С этой точки зрения Тахора сбить было невозможно. Торки помешаны на понятиях чести, достоинства, честного слова и тому подобном. И договоры они блюдут свято. А тот, кто выходит за рамки, на сочувствие с их стороны права не имеет. Победить в этом споре было невозможно, и Ланья сдал назад:

– Да я, собственно, и не отказываюсь. Мне просто с этими… – он помялся, подыскивая слово, – детьми в бой идти не хочется. Они такого наворочают… Как же, Улитарт идет в атаку.

Он сморщил нос. Тахор усмехнулся.

– Так вот как раз для этого с ними таких как ты и посылают. За штаны хватать.

– А вы? – спохватился Ирил. – Вы тоже с нами?

– Увы, – развел руками торк. – По каким-то соображениям требуются только люди. Ну, это Ацекато виднее.

– А если бы нужно было? – не успокоился Ланья.

– Однозначно пошел бы, – отчеканил Тахор и замолчал, глядя в глаза Ирилу.

Дальше говорить было не о чем, и Ирил повернулся в сторону Улитарта:

– Тогда что, пойдем? Сова тут одну таверну нашла, кормят – пальчики оближешь.

И он преувеличенно бодро затопал вниз по едва заметной тропинке. Тахор несколько мгновений смотрел ему вслед, затем чуть заметно качнул головой, как будто сожалея о чем-то, и двинулся следом.