Текст книги "Дэвачан"

Максим Яковенко
Дэвачан

Часть 1. Дэвачан

Я уже не помню, когда последний раз видел своего отца. Кажется, это было еще до назначения меня командующим военным округом. Даже не уверен, узнаю ли его. Как-то вот так вдруг, ни с того ни с сего отец изъявил желание приехать. Прислал нам странную открытку с белыми облаками и текстом: «Константин, жди в гости. Скоро буду». У нас в армейских командах больше слов, чем в его открытке.

Нет, конечно, я на самом деле рад, что отец решил навестить меня с женой. Мы устроим ужин, приглашу дочь с внуками. Если мне не изменяет память, отец не видел внуков. Интересно, как они примут деда, который словно с луны упал? Надеюсь, нам с ним будет о чем поговорить. Я покажу, как мы хорошо живем, проведу экскурсию по самой образцовой в стране воинской части, покажу свой кабинет и все мои награды, грамоты в штабе военного управления.

Отец однозначно может мной гордиться. Я один из самых молодых генерал-полковников Российской армии, командую войсками округа. Я на хорошем счету у министра обороны, меня прочат в заместители и даже в преемники министра, что не может меня не радовать, правда, я к этому совершенно не стремлюсь. Я просто верно служу Родине и верю в честь и доблесть армии. В штабе и доверенных мне армейских гарнизонах полный порядок, ни одного нарушения, ни одной нештатной ситуации. Не зря мои части прозвали образцовыми для других военных округов.

Говорят, что в армии все однообразно: все подстрижено, покрашено и посеяно песком. В моих частях, конечно, все так, но есть одно отличие от остальных. Дома культуры. В каждой части у меня отремонтированный красивый Дом культуры с театральным кружком, военным оркестром и, конечно же, галереей. Как же я мог не сделать галерею для своих картин! Солдаты срочники и контрактники, наделенные талантами, могут проводить в домах творчества свободное от службы время. Да что там, офицеры с женами и детьми сами ходят на культурные мероприятия. Когда Верховный главнокомандующий был у нас в округе, он прозвал меня министром культуры армии. Пожалуй, ничего лучшего я себе не мог пожелать. Кстати, нужно завтра пораньше проснуться, чтобы еще раз проверить, все ли готово к выставке.

– Дорогой, как твое настроение перед завтрашним событием?

– Отличное и, как всегда, боевое! Сегодня повесили все картины, приклеили подписи на стены у каждой. Все готово к завтрашнему открытию.

По-военному отрапортовал любимой жене. Никто обо мне так не заботится, как Людмила. Порой мне и говорить ничего не нужно, как она, словно прочитав мои мысли, окружает чутким вниманием.

– Костя, ты не поверишь: все, кого мы позвали, подтвердили участие. Надеюсь, шампанского и закусок хватит на всех.

– Это фантастично, дорогая! А что насчет еды и напитков, то в армии наедаться не положено, боевой дух пропадет.

Завтра открытие моей пятой художественной выставки. Немного волнуюсь, словно перед первой. Хотя поводов для беспокойства нет. Все ждут мои картины. Где только нет моих работ: в министерстве в Москве, здесь у меня в штабе командования округа. Завтра на выставке представлю свои новые работы: полевые пейзажи. Помню, когда проводил международные военные учения на границе, все свободное время делал наброски в альбом. После возвращения в мастерскую превращал задумки в полотна. Надеюсь, публика завтра оценит.

На достигнутом останавливаться не собираюсь. Столько много идей. Есть план поехать в сентябре в горы на Урал, создать серию работ, посвященных городским мотивам, а также военно-исторической тематике, что особенно любят министерские чиновники в столице.

Вспоминаю, что писал картины уже в армии, тогда начальство части просило меня «намахать что-то» для жены на 8 Марта или в кабинет. И я писал за дополнительный паек или отгул. Не удивительно, что все прозвали меня Художником. А когда учился в академии… Когда я учился в военной академии… Странно, почему-то не помню, как обстояли дела с творчеством тогда. Ну и ладно. Главное, что у меня сейчас все хорошо.

Хорошо, что отец завтра приезжает, может, поспеет к открытию выставки. Стоит все перепроверить утром в галерее: готова ли фоновая музыка, установлен ли свет. Хочу, чтобы отцу все понравилось. Похоже мое волнение вызвано его внезапным приездом. Когда было верховное командование из Москвы, так не переживал. А тут отец… Зачем он решил приехать, что ему потребовалось? Было так хорошо до этой его открытки. Но ничего, мы устроим праздник в честь этого.

Присяду послушаю, как Людмила играет второй концерт для фортепиано с оркестром Шостаковича, ее любимый. Хорошо, когда есть такая прекрасная талантливая жена. В музыкальное школе, где она работает педагогом, ученикам невероятно повезло с ней. Ее дети достигают высот в игре на фортепиано, берут призовые места в конкурсах. Победа ученика – личный успех Людмилы. Мне доставляет счастье видеть радость на лице супруги, и ей, кажется, тоже доставляет радость приносить мне очередные новости о завоеваниях ее подопечных. Каждый вечер заслушиваюсь ее игрой. Хорошо-то как: не нужно ходить в филармонию, дома самые лучшие концерты.

Дочь тоже играет, но мало. Она у нас пошла по юридической стезе и сейчас в прокуратуре делает карьеру, глядишь, и до генерального прокурора дослужится. Я ей в этом посодействую. С мужем помог, помогу и с должностью. Семен у меня хороший зять. Когда молодой прапорщик поступил ко мне на службу, я сразу понял, что он станет идеальным мужем для моей дочери. А с моим ходатайством, как отучится в высшей офицерской академии, лет через десять, а то и раньше, получит генерала.

Тишина. Жена перестала играть. Пора ложиться в постель, но так хорошо прилег на диване, что, пожалуй, подремлю чуток здесь.

* * *

Не думал, что усну в гостиной до утра. Может, поэтому приснился дурной сон. Я уже забыл, когда последний раз мне что-то снилось, кажется, это было так давно, что и не вспомнить. Да еще такой нехороший. Черт! Я тонул не то в болоте, не то в грязи. И страшно то, что со мной медленно погружались в трясину мои самые лучшие картины. Они были под моими ногами. Я словно пытался устоять, спастись, стоя на оформленных в багет холстах. Вязкая черная грязь медленно поглощала полотно за полотном, словно ожившее зло, пожирающее красоту. Я пытался, я пробовал спасти хоть что-то, а заодно и спасти себя, но все попытки заканчивались провалом и еще большим погружением в болото.

Но самое страшное случилось потом. Прибежала дочь. Вика тянула мне руку, пытаясь спасти меня. Она, не переставая, кричала одно слово «прости». И это «прости» я слышу сейчас, словно дочь за спиной. Она не смогла ухватить мою руку, и я утонул вместе со всеми своими картинами под крики дочери «прости».

Так, отставить эти мысли! Это всего лишь ночной кошмар, похоже, вызванный неудобным сном на диване. Сегодня знаковый день: моя выставка, вечер с семьей. Все работы целые, в дорогом багете висят на стенах. Ничто и никто не утонул. И моей самой любимой и лучшей дочери на свете незачем просить у меня прощения. Вика не могла меня обидеть, причинить вред. Даже подумать об этом не могу, чтобы мы причинили друг другу какую-то боль. Нет, это немыслимо. Сон – полный бред.

У нас прекрасная семья. Каждые выходные Вика с мужей и детьми приходят к нам на ужин. Мы рассказываем друг другу, что хорошее произошло с нами за неделю, много смеемся и строим планы на будущее. На десерт у нас обычно моя любимая яблочная шарлотка, приготовленная дочкой по особому рецепту слоеного теста, так, что оно тает во рту. Если бы нашелся завистник, то он бы сказал, что мы позволяем себе недосягаемое счастье семейной жизни. Но мы настолько естественны и просты в своей радости, что окружающим ничего не остается, как только восхищаться нами. Мы также проводим семейные вечеринки с друзьями, с моими сослуживцами, ходим на концерты в Дом культуры армии. Мы действительно счастливая семья, и я счастливый человек.

Годы, какой там, десятилетия в армии создали из меня настоящего мужчину. Меня не могут испугать какие-то сны или дурные мысли, которых просто у меня нет. Я прошел такой большой путь от солдата до генерала, командующего военным округом, что мне есть о чем рассказывать внукам. Как подрастут немного, так надо будет взять их с собой на учения в поля. Вику я часто брал с собой на учения и полевые сборы. Да ей и самой хотелось поехать, не приходилось уговаривать. Интересно было ей. От этого и здоровая выросла, на воздухе сколько времени проводить, а порой еще и в дождь, и в ураганный ветер. Это ведь я дал ей имя Вика: Виктория – «победа, всегда побеждающая». Лучшая дочь отца, моя победа, самая главная победа – моя дочь.

В гостиной на журнальном столике у нас лежат фотоальбомы, где много фотографий с полей. Вики особенно много. То она на танке в армейке улыбается беззубая, то в танке, уже подросшая, строит из себя командира. Вот фотография у полевой кухни, с солдатами жует тушенку с гречкой. Моя самая любимая, где Вике одиннадцать лет, – она в тельняшке на два размера больше сидит за рулем уазика. Я успел поймать ее улыбку, восхищенные глаза, полные радости жизни и любви ко мне. Какая же она счастливая на этой фотографии!

* * *

– Людмила, гости начали подходить, через полчаса начнем открытие.

– Хорошо. Не будешь ждать отца?

– Не могу отходить от графика.

– Папа, ты не говорил, что ждешь дедушку.

Вика подкралась, как обычно, и все услышала.

– Да, Вика, дед написал на днях. Ожидаем сейчас.

– Это отличная новость. Буду рада встречи.

– А ты помнишь вообще деда?

Не помнит, как она может помнить, если я уже с трудом помню его.

– Конечно, помню.

– Странно.

Это все, что я мог сказать на ее слова.

Пора начинать.

– Товарищи военнослужащие, дамы и господа, мои дорогие друзья и близкие, где же еще как ни на моей выставке я могу себе позволить так обратиться к вам?!

Люблю начинать с легкой шутки. К тому же это помогает снять волнение.

– Я рад приветствовать вас на открытии моей новой выставки. Надеюсь, вам понравятся мои картины. Но больше всего я переживаю за фуршет. Надеюсь, всем хватит шампанского и закусок.

Шуткой начал – шуткой и закончил. Не люблю долгие речи. Аплодисменты сорвал, и можно пройти к фуршету.

– Что, уже не узнаешь своего отца?

– Отец?! Я не видел тебя. Ты как прошел сюда? Как тебя пропустили через КПП?

– А, не думай об этом.

– Мне должны были позвонить, доложить, что ты подъехал.

– Говорю тебе, это не важно. Бутерброды, кстати, неплохие.

– Это Людмила заказывала… Я рад, что ты приехал.

– Хорошо, что рад.

Отец посмотрел в мои глаза так сурово, словно я принес со школы двойку, пытаюсь скрыть от него дневник, а он уже все знает. Смешно, конечно, но на самом деле странно как-то все это.

– Пойдем, покажу тебе свою выставку.

– Не стоит. Я уже посмотрел.

– И как тебе?

– Ничего особенного.

Не ожидал услышать такое от родного отца. Даже не знаю, что сказать.

– Тебе не понравилось?

– А это имеет значение?

– Знаешь, в армии не принято отвечать на вопрос вопросом.

– А мы не в армии, сын мой.

– Ха-ха, а где же еще? В самой что ни есть русской армии, Доме культуры воинской части номер сто восемьдесят четыре Центрального военного округа.

– Я приехал к тебе не картины рассматривать.

Что-то подкатило к горлу. Такое знакомое сдавливающее чувство, похоже, из далекого прошлого.

– А я подумал, ты ради этого приехал.

– Я приехал ради твоей дочери.

– Виктории? Так она здесь. Подожди, сейчас позову ее.

– Нет! Не стоит. Нам нужно поговорить.

– Мы ждем тебя сегодня на ужин.

– Мне нужно поговорить только с тобой.

– Отец, ты внезапно приезжаешь спустя… много лет и не хочешь повидаться со всей моей семьей? С моими внуками не хочешь познакомиться? Они ведь тебе правнуки.

– Какие правнуки?

– Твои, родные.

Кажется, я начал терять смысл этого разговора. Похоже, отец немного не в себе: то ли устал он с дороги, то ли уже годы сказываются.

– У меня нет никаких правнуков.

– Отец, ты, наверное, устал с дороги. Я попрошу Людмилу, она проведет тебя в комнату отдыха.

– Не придумывай. Не нужно мне в комнату отдыха, Константин!

– Тогда приходи на ужин. Я очень прошу тебя.

Отец смотрит на меня своими светло-голубыми глазами с какой-то невыразимой тревогой, и от этого мне становится еще неспокойнее. Я даже забыл, что меня ждут в соседнем зале, гости хотят поговорить со мной о картинах.

– Тебя, наверное, там заждались.

Словно прочитал мысли.

– Да, я к ним на минуту и потом к тебе. Ты ведь у нас остановишься?

– Нет.

– А где тогда?

– Неподалеку.

– Хорошо, подожди меня. Я хочу показать тебе часть.

Мое предложение осталось без ответа. Похоже, отцу безразлично. Но мне нет, мне нужно показать ему, как я все здесь устроил. А пока я вернусь к гостям.

Меня действительно все заждались. Сразу тост в мою честь. Безусловно, это приятно, но я стараюсь не показывать свои эмоции. Как-никак генерал, командующий округом и старший по званию среди всех здесь.

Дочь со своим мужем о чем-то беседует, улыбаясь за бокалом игристого. Я сразу понял, что Семен – идеальный мужчина для нее. Они так быстро нашли общий язык, что я уже и не помню, как скоро случилась свадьба. Помню только, праздник выдался на всю часть, даже из танка пальнули холостыми в сторону реки. Было весело. Мальки тоже здесь. Хорошо, что Вика взяла детей, пусть приобщаются к искусству. Интересно, куда они пойдут, когда подрастут? Станут военными, как их отец и я, или выберут гражданский путь? Главное, чтобы они жили счастливо и радовались каждому моменту, как радуются сейчас, бегая между залами, таская конфеты с фуршета.

– Вика, как тебе выставка? Тебе все нравится?

– Папа, конечно. Это ведь просто грандиозно: потрясающие работы и оформление хорошее.

– Мне все картины понравились, Константин Владимирович. Не могу даже выбрать лучшую.

– Спасибо, Семен, Вика.

На душе еще теплее. Дочь, зять, да и все гости сказали столько замечательных слов о выставке. Смотрю, книга отзывов тоже содержит только положительные отзывы. Отец явно устал с дороги. Я покажу ему каталог всех моих картин, он тогда оценит. Он точно оценит.

– Вика, можно тебя на минуту?

– Да, папа.

– Скажи, дедушка к тебе не подходил, ничего не говорил?

– А он уже здесь?

Они не пересеклись.

– Да, он здесь… Я пойду проведу его, он устал.

– Хорошо. Я буду рада его видеть.

– Да, я ему передам. Мы ужинаем вместе сегодня.

– Это замечательно. Жду встречи с ним.

– Обязательно приходи с мальчиками.

– Конечно, они будут рады увидеть прадедушку.

Дети подбежали к Вике, обняли ее. Я пошурудил их мягкие русые волосы, поцеловал каждого в лоб, и дети побежали дальше за конфетами. Счастливые.

Только вот прадедушка как-то не очень рад. Но ничего, сейчас я это быстро исправлю.

* * *

– Долго не мог тебя найти. Почему не дождался меня в Доме культуры?

– Почему часовня закрыта?

– Отец, ты меня слышишь? Я спрашиваю тебя, почему не подождал меня?

– Я все прекрасно слышу и вижу. И поверь, намного лучше тебя.

Такой упрек я еще никогда не получал. Ладно, он явно не в себе. Похоже, возраст.

– Как тебя территория моей части? Пойдем, я покажу тебе штаб.

– Почему эта часовня закрыта?

– Она всегда закрыта.

– Вот я и спрашиваю почему?

– Я… Я не знаю. Это не важно. Пойдем, хочу показать тебе мой кабинет в штабе.

Думаю, любому сыну всегда хочется похвастаться перед отцом своими достижениями, услышать ободрительные и вдохновляющие слова «молодец» или «я горжусь тобой, сын», что еще лучше. Я не исключение. И пусть я генерал вооруженных сил, в моем подчинении тысячи военнослужащих, я все еще продолжаю быть сыном своего отца, нуждающимся, чтобы его погладили по голове. Странный, может быть, из меня получился генерал. Даже если кто-то и думает, что я излишне добрый и мягкий, – дела мои говорят сами за себя: ни одного нарушения во всех вверенных мне частях, ни одной нештатной ситуации, ни одного случая дедовщины, никакого воровства и саботажа.

Мы идем по коридорам штаба, и гордость распирает меня. Я всем представляю отца, и слышу от всех бесконечное «большая честь познакомиться с отцом нашего генерала». Ради этого стоит жить. Безусловно, стоит.

– Ты что, решил мне тут устроить выставку своего тщеславия?

Отец умеет испортить момент.

– Нет, я просто показываю тебе, как устроен мой штаб, как я живу.

– Как ты живешь, значит.

– Да, именно, как я живу. У меня все есть. И я счастлив. И между прочим все сказали, что им понравилась выставка моих картин.

– Костя, сынок, они сказали то, что ты хотел услышать.

– Нет, отец! Они были честны, искренни со мной.

В лице отца появилось сострадание. Словно это я устал и не в себе, а не он.

– Не думай, что все здесь подыгрывают мне, потому что я главный. Просто все знают меня, знают мои достижения…

– Костя, дело совсем в другом.

– В чем же тогда? Почему тебе все здесь не нравится? Что бы я тебе ни показал, что бы ни сказал, ты всем недоволен, каждое мое слово оспариваешь.

Не сдержал себя, высказал ему наконец.

– Это все нереальность.

– Нереальность? Так, я сейчас вызову помощника, и тебя проводят в медсанчасть. У меня, кстати, здесь отличная санчасть.

– Конечно, отличная. У тебя здесь все идеальное. Все ходят по струнке, солдаты в выглаженной форме и начищенных ботинках, трава на газонах одинаково подстрижена, разметка на плацу ровная, свежевыкрашена. Ты получаешь бесконечные грамоты и награды, ни одного замечания. Небось, слово «выговор» здесь вообще никому не знакомо. Правда ведь, так все, да?

– У меня образцовая часть.

– Да так не бывает! Ни в одной части России, ни в одной воинской части мира не может быть все так правильно.

– Как же! Вот, у меня здесь и во всех вверенных мне частях так хорошо. Это мое достижение. Сам Верховный главнокомандующий отметил, министр обороны ставит меня всем в пример.

– Да хоть кто. Это не твое достижение. Все здесь кругом – твое желание. Все здесь нереально.

– Ха-ха. Смешно. Правда, смешно.

Похоже, отцу нужна серьезная помощь. Сейчас вызову невролога. Он ему точно поможет.

– Нет, сын, не очень смешно.

– Уверен, что если бы приехала мама, она гордилась бы мной.

Мама. Странно, почему ее нет сейчас? Почему она не приехала с отцом? Где же она?

– Она всегда гордилась и гордится тобой, Костя. Поэтому ее здесь и нет.

– А где же она, где мама? Почему ты не приехал вместе с ней?

– Костя, сын, понимаешь, мама еще жива.

Так. Похоже, отец что-то не то говорит. Или я неправильно расслышал.

– Что значит «еще жива»?

– Мама не совершила переход, она еще в мире живых. Правда, здоровье ее ухудшается с каждым днем, и, думаю, скоро она окажется рядом.

Что значит «рядом»? Что значит «не совершила переход»?! Зачем отец говорит мне этот бред, что он хочет сказать мне всем этим? Я не участвую, я не участвую в этом бреде сумасшедшего! Мне пора уже идти домой, жена начинает готовить ужин, может быть, ей нужна моя помощь. Вдруг она забыла купить фасоль для борща. Хотя она никогда ничего не забывает, но сегодня, может быть, ей потребуется что-то. И дочь скоро подойдет с детьми, я хотел поиграть в домино с внуками. Нужно идти. Пусть отец отдохнет один.

– Похоже, мне уже пора идти домой, отец. Если хочешь, приходи к нам на ужин. Но, думаю, тебе лучше отдохнуть одному сегодня. Я попрошу подготовить для тебя палату.

– Ничего ты не попросишь! Перестань прятать голову в песок. Я пришел сюда, чтобы наконец пробудить тебя.

– Перестань. Я прошу тебя, перестань!

– Сын, дорогой мой. Костя…

– Отец, уходи.

Да, ему лучше уйти, как можно скорее уйти, вернуться к себе домой, куда-то уехать. Зачем он вообще здесь? Что он хочет от меня, зачем приехал? Пусть уходит. Так будет лучше.

– Не бойся, Костя. Осознание этого всегда болезненно, порой даже кажется невозможным, но тебе нужно осознать это.

– Что? Что осознать?

– Что ты – умер.

– Отец, ты меня пугаешь.

Это уже совсем не смешно. Он что, приехал, чтобы нести всю эту чушь мне, чтобы испортить один из самых счастливых дней моей жизни?

– Костя, ты совершил переход неделю назад и сейчас очень далеко от родного дома, далеко от мира живых. Мы с тобой оба находимся…

– Стоп! Не продолжай. Ничего больше не говори.

– Я знал, как сложно будет донести до тебя это. Ты еще не готов принять свою смерть, я понимаю.

– Зачем ты приехал? Что тебе от меня нужно?

– Я приехал пробудить тебя, вытащить из этого мира иллюзий. По всем законам загробного царства тебе еще следует провести здесь какое-то время, но нет возможности более ждать. Каждый час земной жизни на счету. Нам нужно спасти Вику.

– С Викторией все хорошо. Она не нуждается в спасении. Это тебе требуется помощь.

– Костя, я не пришел бы сюда за тобой, нарушая порядок течения духовного мира, если бы не было все так серьезно.