Текст книги "Египетские хроники. Корона пепла"

Когда произносит его имя, в голосе Юны столько благоговения, что я принимаю решение не озвучивать свои мысли об их короле. Очевидно, от нее можно не ждать помощи в уничтожении Сета.

Мы беспрепятственно добираемся до входа в туннель Стены Плача. Явившись сюда в последний раз, я уже не вышла из него живой. Прячу ладони в карманы куртки. Пещера – страшное и унылое место, но за воротами Харшиф меня ждут вещи куда ужаснее.

– Ты боишься, и это нормально, – говорит Юна, и мы шагаем в туннель. – Рита не пришла в восторг оттого, что я тебя превратила. Но если ты преклонишься перед их с Сетом властью, она не причинит вреда.

Помедлив, я следую за ней дальше по темному коридору, и, хотя он никак не освещается, мне все видно.

– Зачем ты вообще это сделала?

Девушка не оглядывается на меня, и ответа я не получаю. Легкой походкой она идет по проходу, а я шагаю следом. Воспоминания, словно яд, наполняют мое сознание по мере приближения к Камню Плача. Здесь мы еще могли развернуться, и тогда ничего бы не произошло. Но бессмысленно думать о событиях, которые уже не изменить. Надо сосредоточиться на цели. Это единственная причина, почему я не убегаю отсюда с криками. И мой долг перед самой собой – не сдаваться. Когда мы останавливаемся перед камнем, в голове и в груди у меня сгущается тьма. В прошлый раз на этом месте нас удерживала мощная магия. Сегодня я не улавливаю ничего подобного. И тем не менее кладу руку на кинжал на поясе.

– Нас ждет не спокойная прогулка, – в последний раз предупреждает Юна, после чего что-то шепчет, и Камень Плача становится прозрачным. При помощи скипетра Микаил восстановил его, как будто никогда и не разрушал. Однако кое-что все-таки изменилось. Во время нашего первого появления здесь еще виднелись контуры меноры[4]4
  Менора – подсвечник на семь свечей, один из древнейших символов иудаизма и еврейский религиозный атрибут.


[Закрыть], которую Соломон вставил в камень. Теперь они пропали. Менору забрал Микаил или она уничтожена? Чувствуя, как ко мне тянутся ужас и зло, обитающие на противоположной стороне, я вздрагиваю.

– Твои друзья в курсе, куда ты направилась? – как бы между делом интересуется Юна.

– Нет, я сбежала. Они заковали меня в цепи.

От шока она широко распахивает глаза.

– Не в темнице, – добавляю поспешно. – На вполне удобной кровати, к тому же приносили мне кровь и все необходимое.

– Все равно похоже на тюрьму. Однако побегом ты подписала себе смертный приговор. Если тебя обнаружит один из охотников, сразу убьет. Они не спрашивают, убила ты человека или нашла другой способ усмирять жажду. Тебе не хватит времени что-то объяснить. Ты – дичь, и никто тебя не спасет. Как говорится, спасение утопающих дело рук самих утопающих.

Пусть считает, как хочет, однако бессмертные оставят меня в живых, пока надеются, что я верну им регалии власти.

– Знаю. Чего ты ждешь? Я сделала выбор, а ты продолжаешь болтать. Впусти меня.

Усмехнувшись, Юна протягивает мне ладонь, и я беру ее.

– Ты ледяная, – замечает она. – Намного холоднее, чем я.

– Это ненормально? Существа из плоти и крови не могут ко мне прикасаться. Это довольно болезненно.

– Никогда раньше не слышала о подобном. Спросим у Платона, наверняка у него найдется объяснение.

Вампирша тянет меня сквозь камень, и, несмотря на проницаемость его поверхности, триллионы песчинок, из которых он состоит, царапают чувствительную кожу.

Как бы я ни старалась его подавить, но по другую сторону камня мой страх усиливается. В этом месте я умерла. В этом месте едва не потеряла Азраэля. Я ахаю, заметив висящие на скале куски цепей. Повсюду валяются опаленные ангельские перья, а разлагающиеся останки убитых демонов адски воняют. Грязь у меня под ногами как будто шевелится. Сверхвосприимчивое обоняние передает запах в сто раз сильнее, и я перестаю дышать. Затем взгляд перемещается туда, где я обнимала Гора незадолго до момента, как до меня дотронулась рука Сета. На земле лежит перо. Разодранное и потускневшее. Но я все равно его поднимаю. На нем засохла кровь. Обхватив пальцами стержень, глажу все еще шелковистый пух. Не стоило покидать Азраэля без единого слова. Этого он мне не простит, хотя, возможно, однажды поймет, почему мне пришлось уйти. Положив перо в карман, я решительно оборачиваюсь к Юне.

– К одиночеству привыкаешь, – медленно произносит она. – Становится проще, если стараешься забыть свою прежнюю жизнь.

Этого я делать не собираюсь. Не желаю ничего забывать. А перо станет светом во тьме, которая меня ожидает.

Юна прикладывает руку к стене, и материализуются ворота. Приблизившись, внимательно их рассматриваю. В прошлый раз мне не представилась такая возможность, а сделав это сейчас, я сразу отшатываюсь, поскольку острые края черепков[5]5
  Другое название ворот Харшиф – Черепковые ворота.


[Закрыть] оставляют порезы на моей коже, которой вообще-то следовало стать неуязвимой. Я таращусь на собственную ладонь. Естественно, крови нет, а раны тут же затягиваются, но все равно больно.

– Первый урок перед геенной, – забавляясь, объявляет Юна. – Просто ничего не трогай.

– Это не черепки, – сглатываю от ужаса, – это раздробленные кости.

– Хм, точно подмечено, – кивает она. – Когда Долина убиения провалилась, в ней так сильно поднялась температура, что кости бесчисленных мертвецов, которых здесь принесли в жертву, расплавились. По мере остывания они затвердевали, и эти осколки выглядели как стекло. Отсюда и название.

– Какая мерзость.

– Точно, но ворота – самое безобидное, что тут имеется. Держись рядом со мной, и если позволишь дать тебе еще один совет… – Юна не дожидается моего согласия, а сразу продолжает: – Подчинись Рите. Не дерзи, не бунтуй и делай, как она говорит. Не смотри ей в глаза. Любой, кто пытался усомниться в ее авторитете, позже горько об этом пожалел.

– Я думала, теперь Сет ваш король.

– Так и есть, но Рита так долго правила и всех терроризировала, что большинство обращенных продолжают ей повиноваться. Она королева.

– Сет знает об этом?

– Конечно. И принимает это.

Ворота слегка приоткрываются. Юна ведет меня внутрь, и створки бесшумно соединяются позади. И все равно я вздрагиваю, когда вокруг смыкается непроглядная тьма.

– Твои глаза скоро приспособятся, – словно издалека слышится голос Юны. – Немного непривычно только в первый раз.

Я шарю руками у себя за спиной. Неважно, поранюсь ли снова, мне нужно за что-то ухватиться. Ворота исчезли, и под подушечками пальцев ощущается отполированный до гладкости камень. Наконец среди темноты проявляются контуры. Я различаю лощину, слева и справа окруженную голыми серыми горами. Через нее течет река, на берегах которой высятся черные стволы деревьев, выглядящие так, будто их окунули в смолу. Судя по всему, на поверхности долина выглядела примерно так же, только с зелеными холмами и листвой на деревьях. Во всяком случае, до того, как царь Ахаз избрал ее местом для жертвоприношений. В конце река изгибается и скрывается за одним из холмов. Черепкового дворца нигде нет.

– Готова? – шепотом спрашивает Юна. – Дорога ждет не из легких.

Я уже догадалась. Раньше мне не доводилось видеть ничего похожего на эту долину. Поистине гиблое место. Все, что когда-то было зеленым и полным жизни, в этом мраке постигла мучительная смерть, а если что-то продолжает существовать, то оно определенно мертво внутри. Почему при первой встрече с Ритой это сразу не бросилось мне в глаза? Эта женщина уже давно не живет по-настоящему. От нее осталась лишь оболочка из зла и подлости.

– Не отходи от меня ни на шаг. Твой запах учуют и захотят выяснить, кто ты, легкая ли добыча. Некоторых обращенных голод толкает на отчаянные поступки.

– Сколько обращенных здесь живет?

От земли поднимается гнилостный смрад. Едва сдерживаю рвотный позыв, настолько отвратителен этот запах. Если бы передо мной не стояла конкретная задача, я бы уже умоляла Юну отвести меня обратно.

– Никто не знает, – пожимает она плечами. – Когда Аль-Джанн проклял ангелов и джиннов, возникло бесчисленное множество превращенных. Они стали существами, населяющими людские легенды и предания.

Словно доказывая ее слова, недалеко проносится табун кентавров. Я с изумлением разглядываю блестящие черные лошадиные крупы и длинные развевающиеся волосы. У некоторых в руках мечи и луки.

– Они не могли остаться в мире людей, – объясняет Юна, потянув меня за одну из скал. – Лучше им нас не видеть. Кентавры злобные и коварные. Креней, их предводитель, верен Рите.

Один из гибридов, бегущий на полном галопе, резко останавливается и встает на дыбы, а потом бьет в воздухе передними копытами и издает жуткий боевой клич, прежде чем помчаться дальше.

– Это он, и он на охоте, – хмуро комментирует Юна. – Отлавливает тех, кто восстает против Риты. Впрочем, работы у него немного.

– Я думала, Аль-Джанн превратил джиннов и ангелов в уродливых тварей.

– Это правда. Есть множество чудищ и жутких монстров, которые не помнят, кем были раньше. Они слепо подчиняются приказам Риты. Они же напали на вас в пещере. Это обращенные, которые оставили надежду вернуть прошлую жизнь. Вместе с потерей надежды изменился и их облик. Изначально проклятие превратило всех в химер, гибридов с головами животных, которые под предводительством Аль-Джанна должны были вступить в войну против собственных народов.

– Но план Аль-Джанна не сработал. А аристои, не пожелав рисковать с трансмутацией, открыли охоту на обращенных, – подвожу я итог.

– Совершенно верно. Это идея Осириса, – подтверждает Юна. – А потом аристои велели Азраэлю и его армии либо убить их, либо запереть в Дуате.

– И с тех пор они защищают там Осириса. Как умно со стороны бога.

– Никто и не говорил, что он глуп, – пожимает плечами вампирша. – Остальные обращенные укрылись в геенне, чтобы спастись от преследования как со стороны людей, так и со стороны бессмертных. Маги предоставили им убежище, когда Кольцо огня создало это место. Однако никто не подозревал, что однажды Рита навяжет им свою волю. После того как Адриан замуровал Камень Плача, многие окончательно утратили веру.

Стук копыт давно прекратился, но мы продолжаем стоять за скалой.

– Тогда же появились первые вампиры? – спрашиваю я.

– Да, – коротко отвечает Юна. – Тогда.

– Я ничего этого не знала.

– Да и откуда? – снова пожимает плечами Юна.

Азраэль мог бы мне рассказать.

– Вы с Платоном верите в трансмутацию?

Внимательно наблюдаю за пустошью, с нетерпением ожидая ответа. Вся долина, подобно гигантскому болоту, маслянисто мерцает. Лишь изредка я замечаю выпуклости на поверхности. Они расположены чуть выше и, судя по всему, сухие. Честно признаться, пугающее зрелище.

– Конечно, верю, – спустя какое-то время говорит Юна. – Как по-твоему, для чего мы все это делаем? Хотя я бы рекомендовала тебе никогда не упоминать об этом в присутствии кого-то из магинь. Они помешают обратному превращению, ведь иначе у них больше не останется подданных.

– Аристои утверждали, будто Сет рассказывал о возможности трансмутации лишь с целью завладеть регалиями. А после того, что он сделал сейчас, они подозревают, что не ошиблись.

Откуда-то раздается ужасный рев, которому вторит пронзительный визг. Я вздрагиваю, ощущая, как звук буквально пробирает меня до костей.

– Тролли, – сухо поясняет Юна. – Все это тебе лучше обсудить лично с королем. Нам нужно поскорее добраться до дворца. Сегодня тут как-то чересчур оживленно. – Она заметно ускоряет шаг. – Смотри, куда наступаешь. Болото чуть ли не коварнее Риты. Просто иди по моим следам.

Мрак проглатывает последние слова, но я спешу за ней и слежу за тем, чтобы наступать только в отпечатки ног. Топкая почва чавкает под подошвами. Я перестала дышать, чтобы избавиться от запаха, но маслянистая слизь неопределенного цвета присасывается к ботинкам. Сделав следующий шаг, погружаюсь в серо-зеленую субстанцию глубже, чем раньше. Мелькает что-то белое, и из трясины появляется рука. Белые кости тянутся вверх, словно намереваясь схватить. Я шарахаюсь назад, но Юна ловит меня за руку и удерживает, пока мне не удается снова обрести равновесие.

– В болотах лежат тысячи мертвых, но они не причинят тебе вреда. Просто иди дальше.

Не отрывая глаз от мертвой конечности, чувствую, как волоски у меня на руках встают дыбом, когда остальная часть скелета вылезает из тухлой воды. Между ребрами торчит обломок стрелы. С костей свисает гнилая трава и еще что-то, что у меня не получается идентифицировать с ходу.

– Если не хочешь, чтобы тебя утащил водяной, пора двигаться дальше. Они стерегут эти кости как зеницу ока.

Отведя взгляд от мертвеца, я перешагиваю руку.

– Водяной?

– Они живут на дне болота, питаясь костным мозгом. Но и от свежего мяса не откажутся. Их острые зубы и когти способны разорвать даже вампирскую кожу. Так что осторожнее с ними.

Из тины поднимается безволосая голова. Замечаю лишь огромные глаза, жабры и спинной плавник, который начинается ото лба и тянется назад. Водяной оскаливает зубы, когда Юна на него шипит, и его громадная перепончатая лапа опускает скелет обратно в грязь. Уверена, без защиты вампирши он бы на меня напал.

Приблизившись к реке, Юна становится внимательнее прежнего. Здесь гораздо сильнее пахнет затхлостью, и мой чувствительный нос морщится от отвращения. По берегу среди гниющего мха разбросаны обглоданные белые кости.

– Не останавливайся, – командует Юна. – У реки живет всякий сброд. Многие из них когда-то пришли сюда из Дуата.

– Существует какой-то путь, связывающий Дуат и геенну? – Я пинаю ногой кость, и та падает в воду. По черной поверхности почти не расходятся круги. Это не вода, а вязкая жижа.

– На третьем уровне находится колодец, и по нему можно попасть в Дуат и обратно. Хотя там не лучше, чем тут.

– Думаешь, поэтому я здесь? – От меня не укрылось ее напряжение.

– Я видела твоего брата. После твоей смерти. Он милый. Ты по нему не скучаешь?

– Очень, но он не захотел, чтобы я пошла с ним.

– Ты злишься на него за это? Он хотел, чтобы ты жила.

Скривившись, я демонстративно озираюсь по сторонам:

– Вот что ты называешь жизнью? Если брат желал мне этого, то он наверняка меня ненавидит.

– Думаю, он просто верил, что ты поступишь правильно, – заявляет вампирша, направляясь к полуразрушенному мосту.

А как правильно? Убить Сета? Малакай мог бы и дать мне совет. Деревянные стойки прогнили, а с перил в воду капает склизкая грязь. Вся конструкция в целом выглядит так, словно рухнет, как только я на нее наступлю. Малакай определенно не ожидал, что я в одиночку сунусь в этот ад. Или ожидал? Идти на попятную, увы, уже поздно. Над нами слышится карканье, и на обвалившиеся в нескольких местах доски приземляется какое-то существо. Оно похоже на птицу, хотя для птицы у него слишком длинные ноги. Все его пропорции не согласуются между собой. Склонив чересчур маленькую голову набок, оно расправляет крылья, отливающие металлическим блеском. Когда перья задевают дерево, на нем остаются глубокие борозды. Понаблюдав за мной огромными глазами, существо снова каркает. Я отступаю на шаг.

– Что это такое?

– Птенец Рух, – поясняет Юна. – Его можешь не бояться, а вот его родителей – вполне. Они раз в десять крупнее и за пару секунд вырвут тебе кишки. Все, конечно, снова отрастет, но приятного мало. – Ступив на мост, который начинает подозрительно раскачиваться и скрипеть, она будто танцует на досках. – Кыш, – велит птице. Та удивительно быстро взмахивает острыми, словно бритва, крыльями и садится на перила. Все это время птенец не сводит с меня глаз. А когда снова каркает, это звучит как зов.

– Поторопись, – требует Юна, уже добравшаяся до противоположной стороны. – Скоро тут будут мамочка и папочка, а ты явно не хочешь с ними познакомиться.

Нет, не хочу. Шахерезада в своих сказках «Тысячи и одной ночи» неоднократно упоминала Рух. Марко Поло якобы встречался с ними во время своих путешествий. Это гигантские птицы, обладающие невероятной силой. Считается, что они питались мясом слонов, которых могли переносить по воздуху. Я смотрю наверх, однако там лишь темнота. Где-то этот ад должен заканчиваться, а над ним находится город. Откуда-то доносится размеренный шум.

– Беги! – кричит Юна. – Нельзя, чтобы они увидели тебя рядом со своим малышом.

Проглотив страх, я шагаю на мост. Я не так грациозна, как Юна, и сильнее раскачиваю его. Рух испуганно каркает. Когда мой взгляд сквозь отломанные доски падает на маслянистую речную воду, я замечаю серую чешую и деформированные рыбьи хвосты других водяных. Кружась прямо под нами, они борются за нечто, напоминающее кусок мяса. Одна из тварей уставилась наверх, прямо на меня. Я как раз достигаю середины моста. Широко распахнув огромные глаза, он принюхивается сплюснутым носом. Я очень осторожно продвигаюсь вперед. Внезапно второй водяной при помощи хвоста выпрыгивает из воды и пытается укусить меня. Клацают острые зубы, он промахивается. Испуганно отшатнувшись, я врезаюсь в перила. Под моей хваткой дерево раскалывается. Маленький Рух издает визг и испуганно машет крыльями. Из воды выскакивает третья тварь и кидается на птенца. Мне слышно, как ломаются кости, когда он вонзает зубы в птицу и утаскивает ее за собой под воду.

– Твою мать! Беги! – вопит Юна.

Я бросаюсь вперед, игнорируя ломающиеся под ногами деревяшки. Шум нарастает и теперь раздается уже прямо надо мной. В поле зрения попадают гигантские сверкающие крылья. Услышав щелчок клюва, я спотыкаюсь об острую доску, падаю вперед и приземляюсь на колени. Что-то врезается мне в спину. Кожа на куртке рвется, а моя собственная лопается. Боль, как будто меня ударили хлыстом, огнем пронзает все тело. Я поспешно вскакиваю на ноги, пока Рух снова не взмахнула крыльями, и мчусь к другому концу моста. Меня преследует ее злобный крик.

– Не оборачивайся, – велит Юна, когда я проношусь мимо. – Дорога на берегу тебя выведет.

Позабыты усталость и голод. Я бегу по грунтовой дороге, а вампирша держится позади меня. Каким бы невероятным это ни казалось, но мы быстрее птицы, которая какое-то время следует за нами, а потом сдается.

– Она отстала, – объявляет Юна, когда мы добираемся до поворота.

Остановившись, я одновременно дергаюсь назад. Я бежала так быстро, как никогда в своей жизни, и даже не запыхалась. И тем не менее от открывшегося перед глазами зрелища у меня перехватывает дыхание. На широкой равнине возвышается огромный темный дворец.

– Больше не совершай таких ошибок, – отчитывает меня вампирша, пока я, потеряв дар речи, рассматриваю замок. Остроконечные башни буквально пронзают небо. Да, здесь имеются арки и выступы, но никакой симметрии. Из темной башни в центре словно вырастает одна пристройка за другой. От странного здания не пробивается ни искорки света, оно выглядит совершенно заброшенным.

– Каких ошибок?

– Надо было разбить водяному нос, тогда он и остальные отвалили бы, а Рух осталась бы жива. Нельзя показывать страх. Так ты становишься легкой добычей, хотя и сильнее большинства из них, и умнее. Они часто действуют, подчиняясь инстинктам, которые велят убивать.

– Вспомню об этом, когда на меня в следующий раз нападет монстр. – Я не могу оторвать глаз от дворца. – Неужели вы с Платоном столько веков были заперты здесь с магами и превращенными? Как вам удалось не сойти с ума? Не стать такими, как они?

– Мы с Платоном оставались на поверхности, а сюда спустились и предложили Рите свои услуги только после того, как люди откопали Камень Плача. – Звучит так, будто из-за этого она испытывает угрызения совести.

– Адриан хотел помешать тебе попасть в это место? – Мимо меня проносится легкий порыв ветра. – Поэтому он приказал замуровать Камень Плача? – Я растираю руки.

Юна понижает голос до шепота:

– Ко мне это не имеет никакого отношения. Никто не знал, когда вернется король, а кольцо следовало защитить. Им не должен был вновь завладеть тот, кто не имел на него права.

– То есть Адриан знал, что Кольцо огня у магов? И не потребовал его для себя?

Меня это по-настоящему удивляет. Римский император, который не жаждал большей власти, чем та, что ему полагалась? С трудом верится, будто существовал такой человек.

– Нет, он знал, какая участь постигла Александра, и не хотел ее разделить. Кольцо огня никогда и никому еще не приносило счастья.

Потому что оно принадлежит джиннам.

– Зачем Адриан попросил Платона тебя обратить? – Как он мог поступить так с собственной дочерью?

– Я тяжело болела, а за несколько лет до тех событий он уже потерял Антиноя.

Вампирша снова внимательно осматривается, прежде чем продолжить путь. Здесь пахнет не так кошмарно, как возле реки. Но ландшафт выглядит еще более скудным и угнетающим. В общем и целом он состоит лишь из гладких серых камней. Холмы сменились окружающими темный дворец острыми горами. Среди черных вершин висит ядовито-зеленый туман.

– Нужно поторопиться, пока туман не спустился в долину, – подгоняет Юна.

Следуя за ней, не могу удержаться от очередного вопроса:

– Антиной, случайно, не был возлюбленным Адриана?

– Да, был. – Она словно газель перепрыгивает через два крупных валуна. – Он утонул в Египте, купаясь в Ниле. Папа едва не сошел с ума от горя. Он очень его любил.

Сегодня к этой истории отнеслись бы по-другому, поскольку Антиной был еще мальчишкой, когда Адриан сделал его своим любовником. Истинные обстоятельства его смерти неясны. Я балансирую на острых камнях. Адриан почти не воевал, но много путешествовал. Будь у меня с собой телефон, я бы погуглила, где он побывал. Но смартфон остался где-то во дворце Саиды. После превращения я больше не желала им пользоваться. Да и кому мне писать? Визит Адриана в Египет не мог быть случайностью. Знал ли он, что Соломон спрятал скипетр в Абу-Симбеле? Если да, то явно его не нашел. Или император предполагал, что Корона пепла тоже там? О кольце ему, очевидно, было известно. В Лувре выставлен бюст Антиноя как воплощения Осириса. Как по мне, многовато связей. Ловлю себя на желании обсудить новую загадку с Малакаем или с Азраэлем. Загоняю поглубже внезапно накатившую печаль. Я не могу себе ее позволить, поскольку самое позднее после того, как перешагну порог дворца, мне понадобится вся моя концентрация, чтобы выжить.

– Туман сгущается, – шепчет Юна. – Но мы уже недалеко.

Зеленые клубы действительно опустились ниже и теперь полностью окутывают горы. Ветер доносит до моих ушей странные звуки, похожие на хрип раненого. Когда я прислушиваюсь, по спине пробегает холодок, ведь прямо сейчас где-то там кто-то захлебывается собственной кровью.

– Это не по-настоящему. – Юна хватает меня за руку. – Туман пытается тебя заманить. Пообещай никогда в него не заходить. Слышишь? Никогда! – Паника в ее голосе растет с каждым словом.

Стряхнув сковавшее меня оцепенение, я киваю.

– Почему?

– А ты как думаешь? Туман любит играть со своими жертвами, и через несколько минут ты будешь окончательно мертва.

Прежде чем я успеваю задать новый вопрос, мы достигаем своего рода поселения, которое я не видела издалека. Просто строения здесь такие же серые и темные, как скалы вокруг. Справа и слева от тропинки, ведущей отсюда ко дворцу, стоят разрушенные хижины. Из некоторых раздаются горловые звуки, а в других пляшут мерцающие огни. Держу пари, существа, которые селятся здесь, находятся в самом низу иерархии. К счастью, они не показываются. Земля под подошвами хлюпает, и несколько раз я едва не поскальзываюсь. На кривых голых деревьях между жилищами сидят птицы и пристально следят за нами. Они заметно мельче, чем Рух, но благодаря острым клювам смотрятся не менее опасными.

– Это пиксы, – сообщает Юна. – Большими стаями могут нанести вред даже вампиру, так что не дразни их. Они любят свежее мясо.

– Спасибо за предупреждение.

– Не за что.

Мы шагаем все дальше. Тропинка как будто стала бесконечной, хотя раньше я посчитала, что замок близко. Эта унылая пустошь, запах и тишину которой лишь изредка разрывают случайный визг, рычание или рев, выглядит как воплощение безысходности. Не понимаю, как кому-то удалось провести тут, внизу, хотя бы час, не говоря уже о дне или годе. Здешняя чернота так и норовит меня поглотить. Такое впечатление, будто мрак с каждым вдохом просачивается в меня все глубже, заполняя изнутри. Дорожка проходит по небольшому холму к перекинутому через крепостной ров мосту. Темный и грозный, перед нами высится дворец. Он огромен. Вершины башен теряются во тьме. Будь я до сих пор человеком, от страха мое сердце забилось бы так быстро, словно собирается выскочить из груди. Сжав руки в кулаки, я вглядываюсь в воду, однако в ней ничего не двигается. Этот мост явно прочнее предыдущего. Он не из дерева, а из таких же черных осколков, что и ворота, сквозь которые мы попали в геенну. Я запоминаю все в мельчайших подробностях. Когда придется бежать, мне нужно будет знать, как отсюда выбраться.

– Это Тофет, – прерывает мои невеселые мысли Юна. – Так мы называем Черепковый дворец.

У меня по спине пробегает холодок, когда она произносит это название. Впервые после превращения я мерзну. Над всей долиной нависает темное, мрачное присутствие, и его источник находится именно здесь. Я проклинаю собственные знания и хорошую память. Тофет – это место, в котором детей приносили в жертву богам. Бесчеловечная традиция, чтобы завоевать расположение бессмертных. Но именно это практиковалось в долине, когда она еще находилась на поверхности. Ровно там, где теперь стоит дворец. Судя по осколкам, из которых он создан, детей было несметное количество.

– Сначала мы пойдем к Платону, а потом отведем тебя к королю и магиням. Тебе нужно попросить их предоставить убежище. Будь осторожней, говоря что-то в присутствии Риты. Она потребует подвергнуть тебя испытанию.

Поколебавшись, я захожу на мост и следую за Юной на противоположную сторону. Испытание? Внезапно вся эта затея кажется мне идиотской и незрелой. Чего я собиралась этим достичь или что доказать? Азраэль взбесится, когда вернется, и, надеюсь, не натворит глупостей.

– А это не может подождать до тех пор, пока я тут не освоюсь? – Мой голос звучит сдавленно. Я еще не готова встречаться лицом к лицу со своим убийцей.

Юна нервно покусывает нижнюю губу.

– Нет, не может. Мы не имеем права давать тебе кровь, пока ты не поклянешься в верности королю, а у тебя такой вид, словно она бы тебе не помешала.

Поклясться в верности Сету? Не дождется. Тогда либо его магически одаренным приспешницам придется окончательно меня убить, либо ему самому. Интересно, меня порвут на куски, сожгут или воткнут кол в сердце? Полагаю, до отравления чесноком они не опустятся. Впрочем, черный юмор сейчас совсем не к месту. Максимум через час я узнаю, какие из легенд об убийстве вампиров правдивы. Большинство из них, скорее всего, страшилки и ложь. Может, меня и мучает жажда крови, а моя сила возросла раз в сто, но я не чувствую себя чудовищем, которое описывается в преданиях.

Громадные черные ворота на входе во дворец в виде исключения сделаны не из осколков костей, а из железа и укреплены длинными шипами; они бесшумно открываются сами собой и так же неслышно закрываются за нами. Если бы дверь хлопнула, мне было бы менее жутко. Перед глазами простирается огромный темный холл, из которого разбегаются несколько лестниц. Раздается многоголосый шепот, после чего к нам летят тени. Это призрачные фигуры, вокруг голов которых, как тюрбаны, намотаны черные платки. Их лица тоже скрыты, видны лишь глаза. Они окружают нас, и на меня устремляются взгляды из тлеющих углей.

– Мы пришли вовремя, Баал, – твердым тоном объявляет Юна. – Я провожу нашу гостью к королю.

Слегка склонив голову, демон отступает в сторону, как и другие тени. Ко мне тянутся призрачные ладони, трогают мои руки и волосы. Я вздрагиваю, и, почуяв мой страх, духи придвигаются ближе.

– Отзови их, Баал, – говорит вампирша. – Королю не понравится такое поведение.

Понятия не имею, с чего она это взяла, но привидения расступаются.

– Что это за демоны? – спрашиваю, догнав Юну. Нелепо, но я бы предпочла остаться рядом с выходом. Наши шаги громким эхом разносятся по безмолвному строению.

– Это не демоны, – говорит она. – Мы обращенные. Баал и остальные – шедины, слуги дворца. Баал здесь управляющий. Ты их почти не заметишь. Многие из них невидимы.

Мы пересекаем несколько мрачных коридоров и поднимаемся по черным лестницам. Я запоминаю каждое разветвление, чтобы найти обратный путь. На удивление, больше нам никто не попадается. Даже стража. Хотя Сет, по всей видимости, и не нуждается в надсмотрщиках. В конце концов, кто пойдет против него или магинь? Даже думать о подобном смешно. Я переплетаю пальцы, опасаясь, что в противном случае они начнут дрожать. Некоторое время мы молча шагаем бок о бок, и мое напряжение растет. Поначалу коридоры еще были широкими, однако затем они сужаются, а запах затхлости усиливается.

– Здесь живем мы с Платоном.

Распахивается неприметная дверь, и мы заходим в помещение, чем-то напоминающее номер в отеле. Особой роскоши нет, но по сравнению с развалившимися лачугами снаружи здесь определенно лучше. Из первой комнаты ведет несколько дверей, и мы оказываемся в своеобразной гостиной с ободранной мебелью и письменным столом, который скоро просто рухнет под тяжестью книг и бумаг. За столом сидит Платон, который при нашем появлении поднимает голову. Этот мужчина обманул меня не меньше, чем Сет, и я не в силах удержаться от шипения. Однако он лишь улыбается.

Я понимала, что Платон живет здесь, но все равно слегка шокирована.

– Ты прекрасно знал, что произойдет, не так ли? С тех пор как явился ко мне в Пикстон-Парк, – выпаливаю я.

– Скажем так, я надеялся на это. – Он откидывается на спинку стула и рассматривает меня.

– Что Сет пообещал тебе в награду? – возмущенно цежу я. – Ну же, говори. Какова твоя цена?

– Нет никакой цены. Он король. Всегда им являлся. Поэтому я должен был вернуть ему королевство.

– И что он планирует делать? Отомстит Осирису и прочим бессмертным? Уничтожит человечество? Ты поэтому попросил Гекату обратить тебя?

– Смерть – это лишь начало, дитя мое. Тебе ведь это известно. Мы просто отправляемся в новое путешествие. Что в этом плохого?

– Сет убил меня не для того, чтобы сделать одолжение! – кричу я.

– Нет, тебя он вынужден был убить с целью доказать, что достоин кольца.

– Почему именно меня? – Этот вопрос терзает меня уже давно. Я просто оказалась в неподходящем месте в неподходящее время или такова моя судьба?

– Потому что ты нам нужна. Я понял это в первый же миг, стоило тебя увидеть. Никогда еще мне не встречался человек, в котором пересекалось бы столько кровных линий. Это чудо. В твоих венах течет кровь Рамзеса, Соломона, Александра и Цезарей. Судьба идет странными путями, девочка моя. Найти тебя оказалось почти так же сложно, как регалии. – Философ встает и обходит стол. Как всегда, на нем удобные брюки и туника, вот только здесь, внизу, они черные. Как и платье Юны, которое наверху однозначно было белым. – Хотел бы я сказать, будто сожалею о том, что с тобой сделал, но ты наша единственная надежда. Когда Ра наконец освободил Сета, а Азраэль нанял тебя, я осознал, что наше время пришло. – Его глаза сверкают от возбуждения.