Текст книги "Эвенкийская жизнь"

Такого мы еще не видали…

Борис Золотарев эти выборы выиграл. Состоялась пышная инаугурация, после нее – фуршет, на который были приглашены те, кто помогал (или, во всяком, случае, не мешал) Золотареву стать губернатором. В большом зале для совещаний на втором этаже администрации округа в два длинных ряда были накрыты столы, ломящиеся от различных яств и бутылок со спиртным на любой выбор. За ними стояли десятки людей, и так, стоя, выпивали и закусывали – дело совсем новое для Эвенкии, мы-то привыкли пьянствовать сидя. Деликатесы подносили и меняли пустые тарелки молоденькие длинноногие официантки – за столами почтительным шепотом говорили, что их, как и невиданные закуски, специально привезли из Москвы («Что вы хотите: это же ЮКОС!»).

Еще один ряд столов был накрыт на возвышении для президиума, где толклась группа высоких гостей и уже приближенных к новому губернатору местных чиновников. Были там представители аппарата полномочного представителя Президента, администрации и Законодательного собрания Красноярского края, ведущих ресурсодобывающих кампаний. После официальных тостов Золотарев с Ходорковским с бокалами в руках и в окружении небольшой свиты стали обходить столы в общем зале, что-то говорили «фуршетящимся», те им что-то отвечали, потом звучало «Ура!», и они двигались дальше. Играла живая музыка – фуршет обслуживал привезенный откуда-то камерный оркестр. В общем, настоящий светский раут. Когда мне захотелось плакать от счастья, Светланка меня тут же увезла домой. А фуршет, говорят, закончился далеко за полночь.

Начались будни. После того, как в офсетной машине в очередной раз полетело что-то из электроники, мы окончательно отказались ремонтировать ее и стали печатать газету только на ризографе. И хоть газета была маленькая, но за счет уменьшения шрифта вмещала в себя практически тот же объем материалов, что и при формате А3. Своим небольшим творческим коллективом – я, ответственный секретарь Светлана Романовская (Валеева), выпускающая эвенкийской страницы Диана Щапова, работавшая у нас по договору, заведующая отделом социальных проблем Валентина Львова, фотокор Владимир Грошев, собкоры в Тунгусско-Чунском районе Нина Крюкова, Байкитском – Татьяна Панова, – мы заполняли газету материалами так и такими, как сами считали нужным. Мы привыкли к тому, что при любом руководителе учредительной организации, содержащей газету (сама газета выжить в здешних условиях никогда не могла бы, и не сможет: подписной тираж ее даже при пике населенности округа в 25 тысяч человек не превышал трех тысяч экземпляров, доход от которых составлял считанные проценты в доле расходов редакции) – будь это секретарь окружкома партии Владимир Увачан, а затем главы администрации Анатолий Якимов, Александр Боковиков, – нам позволяли работать на основе профессиональной самостоятельности.

Газета, конечно, была сугубо провинциальной, поднимала и обсуждала темы, которые для журналистов крупных газет могли показаться никчемными, смешными, но она такой и была нужна здесь – в «доску своя». При случае мы могли и «лягнуть» власть предержащих, но только за дело, и только при соблюдении определенного такта. В «Советской Эвенкии», а затем и «Эвенкийской жизни» были свои традиции, преемственность, сложившиеся за десятилетия, ее всегда делали крепкие журналисты, приезжающие сюда работать по договорам со всех уголков страны; у газеты был, есть и, надеюсь, останется, хороший литературный язык.

И олени летают!

Точно так же мы продолжили работу и при первых днях властвования Бориса Золотарева. И нам было о чем писать, появилось много новых тем. Свои выборные обязательства новоиспеченный губернатор тут же начал выполнять, что было и немудрено: у него под рукой была бездонная касса ЮКОСа, из которой он в любое время брал любую нужную ему сумму. И впервые за последние годы четко, без сучка и задоринки, был проведен северный завоз и в зиму 2001–2002 года округ вошел с избыточным запасом топлива, продовольствия. Вскоре Золотарев выкинул такой финт, что все СМИ края и страны просто захлебнулись от восторга: он две зимы подряд закупал на Ямале и перебрасывал по воздуху в Эвенкию сотни оленей для реанимации оленеводства (когда-то здешние стада насчитывали до 60 тысяч голов домашних оленей, к началу 90-х их было уже не более 30 тысяч, а к приходу Золотарева – в пределах двух-трех тысяч).

Он просто подсчитал, что если гнать оленей своим ходом сотни и сотни километров, их за время пути погибнет и отобьется столько, что сумма ущерба, вместе с командировочными расходами пастухов, будет примерно одинаковой с затратами на воздушные перевозки. То есть – деньги те же, но в первом случае потрачены совершенно напрасно, а во втором – достигшие своей цели. Золотарев этим своим неординарным ходом пропиарил себя как прагматичный хозяйственник и как озабоченный возрождением традиционной северной отрасли руководитель автономного округа.

В Эвенкию также буквально посыпались компьютеры, и по обеспеченности ими на душу населения округ вышел на первое место в стране. Начало разворачиваться строительство, первым значимым объектом стал ввод к новому 2002 году «Гостиного дома» – современной гостиницы, построенной… турецкими рабочими. Золотарев просто не доверял нашим строителям, и открыто говорил, что они ни на что не способны. Впрочем, такую нелестную характеристику в округе от губернатора получали многие. Борис Золотарев к месту и не к месту любил повторять, что мы, эвенкийцы, привыкли здесь бездельничать, «захребетничать», то есть – жить за счет государства, что среди нас мало профессионалов.

Конечно, где-то он был и прав. Наши строители и в самом деле строили сикось-накось, оленеводы, вместо чтобы разводить оленей, взяли да и съели их, коммунальщики производили самые дорогие в стране электроэнергию и тепло, столица округа была вся в помойках и следах былых пожарищ. Когда Золотарева «заносило» по этой теме на каких-то совещаниях, сессиях Суглана в присутствии Боковикова, тот обижался и начинал возражать Золотареву… И его можно было понять: ведь беды эти во многом происходили по объективным причинам. Округ находился в таком неудобном и отдаленном месте с таким суровым климатом, что затраты на обеспечение жизнедеятельности его населенных пунктов составляли просто фантастические суммы, и потому бюджетообеспеченность одного эвенкийца в десятки раз превышала затраты на содержание одного жителя средней полосы России.

В советские времена государство не скупилось и «севера» получали столько средств, сколько было нужно (впрочем, их и тогда все время не хватало). Но в рыночную эпоху страна уже была не в силах нести такие расходы. А без нужного финансирования, когда людям нечем платить за работу, какую работу от них можно требовать, каких специалистов можно пригласить с материка, когда разъезжались последние, какую современную технологию можно внедрить, когда разваливалось все, что осталось еще от советских времен? Если бы те же Якимов, Боковиков могли ворочать такими же деньжищами, какие вваливал ЮКОС в округ, они, может, еще и не то бы здесь понастроили, организовали… Но, как любил говорить покойный Александр Иванович Лебедь, «Если бы у бабушки была борода, она была бы дедушкой». Деньги пришли в округ с Золотаревым, и все это хорошо понимали и принимали.

Администрация Эвенкийского автономного округа

А вместе с ними в округ пришли перемены и приметы, характерные для корпоративного стиля ЮКОСа. Это жесткость, граничащая с жестокостью, со стороны руководства, беспрекословность со стороны подчиненных, подозрительность во взаимоотношениях. Золотарев переломал в администрации все стены, оставив отдельные кабинеты только для своих заместителей, а сотрудников всех управлений усадил в огромные общие залы, заставленные столами с компьютерами.

Все сидели как в аквариуме, тут уже не поболтаешь лишний раз, не попьешь кофе с коньяком, не поторчишь с сигаретой на лестничной площадке – всех курильщиков Золотарев повыгонял сначала на крыльцо администрации, а потом и вообще на улицу, под пожарный щит.

Очень большое значение губернатор придавал обеспечению своего положительного имиджа – впереди ведь были очередные выборы. Практически с первых дней работы администрации он создал крепкую пресс-службу. Сначала в нем работали всего три человека – начальник управления Василий Бондаренко, немногим старше меня, и начальник отдела Алексей Немков, пресс-секретарь Ольга Мирошниченко, обоим не более тридцати, все – приезжие. Они писали славословные пресс-релизы, статьи о работе новой администрации во главе с Золотаревым, часто мне не нравившиеся, но менять что-либо в них я не имел право, и я помещал их в газете как есть.

«Хочу настоящую газету!»

Прошло еще какое-то время, и меня где-то в конце лета 2001 года вдруг приглашают к губернатору. У Золотарева в кабинете, кроме него самого, находились вице-губернатор Борис Байдаков и пресс-секретарь Ольга Мирошниченко. Для приличия расспросив, как идут дела в газете, губернатор вдруг резко поменял тон, и сказал, что газета ему не нравится – маленькая, с мелким шрифтом, не все ему нравится и в содержании. Золотарев говорил, что он понимает, что у газеты есть проблемы и с кадрами (где их взять посреди тайги?), и с полиграфической базой. А потому он как учредитель принимает решение усилить ее, переведя верстку и печать в Красноярск, для чего там создается дополнительное бюро с набором в него высокопрофессиональных журналистов. Мне же надо подготовить расчеты, во что это обойдется. Насчет кадров для Красноярского бюро беспокоиться не стоит – есть уже кандидатура на должность его шеф-редактора, это некий Владимир Пантелеев, он-то и подберет среди красноярских журналистов новых сотрудников для бюро. Ну а в Туре, соответственно, надо провести сокращение штатов на то количество сотрудников, какое будет содержаться в Красноярском бюро… А мне и возразить было нечего: газета у нас в самом деле была маленькой, верстка ее при этом была далеко от совершенства, и уж точно профессиональных журналистов у меня в штате было – раз-два, и обчелся.

Пантелеев, оказавшийся сыном известного красноярского детского писателя Ивана Пантелеева, кандидатом исторических наук, имел достаточный опыт работы в региональных СМИ. Получив приказ о своем назначении, Пантелеев вернулся в Красноярск и развернул там кипучую деятельность – губернатор торопил нас с выходом газеты в новом виде.

К тому времени администрация округа открыла свое представительство в Красноярске, для чего в девятиэтажном здании на проспекте Революции, 51, где еще с советских времен размещались редакции основных краевых изданий, у ПИК «Офсет» был арендован целый этаж. Под бюро временно выделили один из кабинетов с телефоном и компьютером (везде шел евроремонт), где и обосновался Пантелеев. Вскоре он нашел верстальщика Владимира Солдатова и корректора Елену Ломанову – они до этого работали в какой-то… тюремной газете, и Елена приходила на вычитку нашей «Эвенкийки» в форме с лейтенантскими погонами. Я познакомился с членами своего Красноярского бюро в один из ноябрьских дней – специально ездил в командировку, чтобы посмотреть, что у нас там будет и как. Там же заключил договора с названными сотрудниками, а также с ныне покойным известным эвенкийским писателем Немтушкиным (к тому времени Алитет Николаевич оказался без работы, а «чистая» литература в наши дни способна прокормить лишь единицы писателей), он взялся делать страницу на эвенкийском языке; и одним из красноярских журналистов – Анатолием Мошницким, которого, впрочем, условия не устроили, и он так и не отработал в «Эвенкийской жизни» и дня. Позже в штат бюро был принят другой красноярский журналист – Евгений Кутаков, и тоже ненадолго.

Конец империи ЮКОС

Уже с конца 2002 года газета выходила на 16 страницах. Конечно, она стала интересней, насыщенней, потому как в заполнении ее участвовали как редакционные журналисты, ее нештатные авторы, так и сотрудники пресс-службы во главе с Майей Соколовой – они работали по вахтенному методу, и каждую неделю-две какой-либо из журналистов находился в командировке в округе и собирал материалы для дальнейшего использования как в нашей газете, так и в иных средствах массовой информации.

Я с благодарностью вспоминаю сотрудничество с Анастасией Попковой, Ириной Новиковой, Машей Браун, Натальей Герасименко, готовивших интересные, «читабельные» материалы.

Автор и Борис Золотарев на торжественном собрании по поводу 75-летия газеты

Жить становилось чем дальше, тем интереснее. Особенно захватывающие события произошли в Эвенкии в 2004 году – у нас разразился такой скандалище, что за развитием его стала следить вся страна. А все дело в том, что совершающий свой очередной вояж по Сибири глава империи ЮКОС Михаил Ходорковский неожиданно был снят в Новосибирске с самолета и арестован Генеральной прокуратурой.

Как выяснилось, он должен был прилететь в Туру, а здесь, на сессии Законодательного Собрания (Суглана) его уже ждало выдвижение на пост сенатора от Эвенкийского автономного округа – во всяком случае, мне известна именно такая версия событий. Говорили, что этот «зонтик» Михаилу Борисовичу был нужен в связи с тем, что в последнее время он развил очень бурную кипучую политическую деятельность и готовил себе почву и электорат для участия в будущих президентских выборах – ну вот мало человеку было того, чем он владел.

Эти-то амбиции и погубили нашего благодетеля (что так и есть – не свои же деньги Борис Золотарев инвестировал во все эти бурные преобразования, происходящие в Эвенкии) и чуть было – не всю верхушку нашего округа.

От вожделенного кресла Ходорковского отделяли всего несколько часов – сессия уже работала. Правда, при этом существовала одна очень небольшая, но крайне занозистая проблема: в этом кресле уже сидел сенатор от Эвенкии, бывший депутат Суглана Николай Анисимов.

То, как его пытались выковырнуть из Совета Федерации, чтобы освободить место для главы ЮКОСа – целая история. Анисимова пытались подкупить, предлагая ему и денег, и непыльную работу, и запугивали его – во всяком случае, именно так он рассказывал на специально раздаваемых по этому поводу интервью многим СМИ. Но Анисимов уперся на своем – «не уйду, и все тут!» И тогда окружному парламенту ничего не оставалось делать, как отозвать своего представителя в Совете Федерации, вменив ему в вину профнепригодность. Анисимов опротестовал это решение в суде, но, в конце концов проиграл его.

Между тем Ходорковский оказался в Бутырке. И наша политическая верхушка, чтобы сохранить лицо, предложила занять место в сенате другому одиозному представителю ЮКОСА – Василию Шахновскому, тоже, кстати, находившемуся под следствием. Что страшно разозлило руководство страны (не скажу что самого Путина, но администрацию Президента – точно!). Потому что ЮКОС к тому времени уже начали буквально «перепахивать».

Василий Шахновский

Его бы, возможно, не трогали и до сих пор, если бы Ходорковский не возомнил себя «наполеоном» и не стал вынашивать крайне высокие честолюбивые замыслы. Ну, а раз так, получи! И «выяснилось» вдруг, что и налоги-то компания не выплачивала в миллиардных размерах, и убирала со своего пути, даже пользуясь услугами киллеров, неугодных людей. А тут какая-то Эвенкия пытается спрятать от уголовного преследования сначала Ходорковского, а затем Шахновского.

Шахновский, конечно же, не будь дурак, отказался от сенаторства, чем и обезопасил себя. А вот наших первых лиц стали таскать на допросы в прокуратуру по СФО в Новосибирск. Побывали там и губернатор Борис Золотарев, и председатель Законодательного Собрания (Суглана) Анатолий Амосов, и некоторые другие должностные лица и депутаты.

Этот скандал буквально «взорвал» средства массовой информации страны. Какую газету ни откроешь, на какой новостной сайт не заглянешь – везде красной строкой проходят Эвенкия, Ходорковский, Шахновский, Золотарев, Амосов, Анисимов…

Как всегда, много было и вранья. Запустили, например, утку, что наш губернатор, не дожидаясь пока его отправят вслед за Ходорковским, поехал в Англию во время отпуска, да и остался там. Округ жил в эти дни, затаив дыхание: чем же все это кончится. А завершилось все это тем, что просто «кончился» ЮКОС, а у округа, естественно, кончились его деньги.

Никого из нашего руководства не посадили и даже не сняли с должностей – к разочарованию одних и радости других. Но все мы понимали, что теперь Эвенкия и ее руководство всегда будут находиться под пристальным вниманием Центра как нашкодившие пацаны: ведь попытка поспособствовать укрывательству главных фигурантов ЮКОСа была, что выглядело как прямой вызов Кремлю.

Нетрудно было понять, что теперь с руководством округа, бывшим подотчетным, главным образом, избравшим его населению, Москве будет сладить не просто, а очень даже просто. Тем более что Эвенкия вернулась в обычное свое состояние, когда ей реально начало грозить безденежье. Доходная база бюджета снизилась «в разы» – она ведь подпитывалась преимущественно кредитными ресурсами и отчислениями из юкосовских структур.

Все, чего округ достиг при этих нескольких годах руководства Бориса Золотарева: сплошная компьютеризация, масштабное строительство и капитальный ремонт жилья и школ, клубов, библиотек, и пр., реконструкция объектов ЖКХ, асфальтирование улиц окружного центра, финансирование десятков социально-экономических программ, все это делалось на деньги ЮКОСа. Потому как предполагалось, что пришел он сюда надолго, если не навсегда. Ну а повернулось все вон как.

Очень многие эвенкийцы костерили на чем свет стоит Ходорковского: ну за каким чертом полез туда, куда его не просили? А теперь и сам на нарах баланду хлебает, и все радужные перспективные округа, связанные с Юкосом, рухнули в одночасье.

Вперед, обратно в край!

Тема возвращения блудной Эвенкии обратно в лоно Красноярского края поднималась еще при покойном губернаторе Александре Лебеде. Но встречала ожесточенное сопротивление как так называемой элиты округа, так и большинства эвенкийцев – уж очень всем по вкусу пришлось самостоятельное плавание.

Хотя иногда при этом корабль под именем Эвенкия нередко оказывался на грани крушения: то топливо у него кончалось, то зарплату экипажу нечем было платить, а пассажиров приходилось сажать на голодный паек.

При Золотареве, за спиной которого был могучий ЮКОС, Эвенкия держалась все увереннее и увереннее. И когда вопрос воссоединения края с пустившимися в автономное плавание территориями вновь стал будироваться уже при другом губернаторе Красноярья – Александре Хлопонине (кстати, считавшегося другом нашего губернатора), Борис Золотарев с присущей ему категоричностью раз за разом отметал все объединительные инициативы.

И в качестве одного из самых убедительных мотивов нецелесообразности объединения приводил финансовую самодостаточность Эвенкии. Дескать, мы и так проживем, зачем нам вливаться в край, который давно уже из региона-донора превратился в получателя дотаций. Причем дефицит бюджета края как раз составлял ту сумму, которая нужна Эвенкии для нормального существования.

Арифметика тут была простая: если мы вернемся в край, то окажемся в состоянии конца девяностых-начала двухтысячных годов, поскольку у края не хватит средств на содержание округа. Об этом писала регулярно и наша газета, и говорили во всех своих интервью различным СМИ Борис Золотарев, Анатолий Амосов и их соратники. Большинство людей верили им. Поскольку подкреплялись слова наших лидеров теми многими достижениями, которые были свершены за годы, особенно последние, самостоятельного существования Эвенкии.

Но у инициаторов и сторонников объединения были свои, не менее убедительные мотивы. Во-первых, в Эвенкии как нигде в другом регионе был раздут, до чудовищных размеров, чиновный аппарат. При населении округа менее 20 тысяч бюрократов насчитывалось около 3 тысяч! Ну вот прямо бери этот аппарат и сажай на любую область с населением в несколько сот тысяч человек – как раз хватит.

Во-вторых, у этой инициативы был такой могущественный сторонник как президент России Владимир Путин. Вернее даже будет сказать, это он, по сути, выступил «сбирателем» землиц российских, которые в начале 90-х наделил суверенитетом его предшественник Борис Ельцин и которые в итоге стали просто-напросто выходить из-под влияния Кремля, а руководители регионов превращались в удельных князьков.

Наверное, немало насмешило сотрудников Администрации Президента обращение глав МСУ округа, направленное В. В. Путину весной 2004 с просьбой не трогать Эвенкию и оставить им губернатора, к которому они привыкли «как дети».

Из Москвы на имя Бориса Золотарева спустя какое-то время пришел ответ на это обращение, в котором не без ехидства говорилось буквально следующее (текст его был напечатан в газете): «Поскольку обращение отправлено администрацией Эвенкийского автономного округа, а также учитывая, что главы МСУ пишут, что они «как дети привыкли к своему губернатору», просим вас организовать доведение содержания настоящего письма до сведения глав МСУ, подписавших обращение…»

И дальше сообщалось, что никто не собирается «уничтожать Эвенкию» и объединение с краем может произойти только при изъявлении желания самих эвенкийцев. А Золотарев и «его дети» пока такого желания не изъявляли.

Надо сказать, что наш губернатор везде и всюду последовательно отстаивал свою точку зрения, и когда Красноярский край посетил Владимир Путин с кучей министров, Борис Золотарев не побоялся озадачить в его присутствии министра финансов Алексея Кудрина жестким вопросом, смысл которого сводился к следующему: сможет ли Москва дать гарантии, что после объединения люди в Эвенкии, на Таймыре не станут жить хуже, чем сейчас.

Захваченный врасплох Кудрин промямлил что-то невразумительное, и тогда Путин вынужден был сказать, что, конечно же, объединение должно, прежде всего, иметь социально-экономическую целесообразность, что люди ни в коем случае не должны быть ни в чем не обделены.

Владимир Путин в Красноярске

Эта сценка с совещания в Красноярске глав сибирских регионов была показана практически по всем телевизионным каналам, описана во многих газетах и электронных средствах массовой информации. Борис Золотарев был, что называется, «на коне», и на какое-то время возникло ощущение, что Эвенкию оставят в покое.

Как бы не так. Первыми в стране объединились Пермская область и Коми-Пермяцкий автономный округ, на очереди были мы, и стало понятно, что маховик процедуры «сбирания земель» раскручен и его уже никто не сможет остановить – реализовывалась государственная задача, мешать которой, мягко говоря, не рекомендовалось. В край, в округ зачастил полномочный представитель президента Квашнин, Бориса Золотарева несколько раз приглашали в администрацию президента, велась соответствующая обработка и спикера окружного парламента Анатолия Амосова.

И, похоже, в Москве к нашим лидерам сумели подобрать соответствующие «ключики»: они вдруг резко, можно сказать, на все 180 градусов сменили свои позиции и с такой же силой же, как раньше противились этому, стали ратовать за объединение.

Эти метаморфозы очень хорошо прослеживаются по заголовкам статей в нашей газете: до октября 2004 года – «Севера не готовы к объединению», «Единый край парадоксов», «Обделяй и властвуй», «Сохраним Эвенкию», «Зачем ухудшать нашу жизнь?» и в том же духе; и начиная с октября 2004 года: «Борис Золотарев: Я возвращаю в Эвенкию с полным пониманием, зачем нужно объединение», «Я уверен: голос Эвенкии не потеряется», «Нас спасет единство», «Плюсов в объединении много» и так далее.

За единый край!

Главные, приводимые при убеждении эвенкийцев в необходимости объединения, мотивы: округ после известных событий с ЮКОСом утратил свою финансовую самостоятельность и без посторонней поддержки не выживет. Наши неисчислимые природные богатства так и продолжали лежать нетронутыми под земной толщей: по-настоящему приступить к разработке и эксплуатации месторождений из-за огромной затратной составляющей пока не смогла ни одна компания, в том числе и ЮКОС. А значит, и мечта эвенкийцев жить не на дотации, а на собственные доходы так и оставалась мечтой. Москва же обещала выделять Красноярскому краю недостающие средства на дотирование Эвенкии и Таймыра в тех объемах, которые позволят им чувствовать себя в объединенном крае достаточно комфортно.

И на 17 апреля 2005 года был назначен референдум, на котором всем жителям Красноярского края, Эвенкии и Таймыра предстояло ответить на вопрос, хотят ли они объединения наших территорий.

К тому времени, в рамках реализации закона о местном самоуправлении, в Эвенкии были уже упразднены все три района – Илимпийский, Байкитский и Тунгусско-Чунский. Эвенкийский автономный округ стал муниципальным районом, который возглавил руководитель Байкитского жилищно-коммунального предприятия, депутат окружного Суглана Ярослав Малаший. Он стал главой администрации, а главой района – председателем районного Совета депутатов был избран бывший глава поселка Тура Петр Суворов. При этом параллельно продолжали функционировать администрация округа и Суглан – их оставляли до конца 2006 г.

Борис Золотарев и члены его команды развернули кипучую деятельность по разъяснению населению Эвенкии необходимости принятия участия в референдуме и правильному голосованию на нем по вопросу объединения.

Губернатор облетал все поселки до одного, общался практически со всеми коллективами. Побывал он и у нас в редакции. Но нас убеждать в необходимости объединения и не требовалось: газета регулярно печатала материалы в пользу объединения, и мы давно уже поняли, что хотим мы того или не хотим, но объединение в любом случае состоится. Референдум прошел на «ура», жители всех трех территорий сказала «да» объединению, и особенно громко это «да» прозвучало в Эвенкии, где и явка избирателей, и процент положительно проголосовавших были самыми высокими.

Это означало и конец 13-летнему существованию Эвенкии в качестве самостоятельного субъекта Федерации, и завершение шестилетней бурной эпохи, если можно так сказать, Бориса Золотарева. И надо признать, что как губернатор он оставил в истории Эвенкии яркий, заметный след.

Связанные с ним скандалы, какие-то неприятные истории (а их в «эвенкийской» части биографии Золотарева тоже достаточно) рано или поздно уйдут в небытие, а вот все хорошее, полезное, материально осязаемое, все, что служит эвенкийцам сейчас и еще будет служить долго – новые благоустроенные дома, школы, современные средства связи, асфальтированные улицы, православный храм «с иголочки» – все это связано с именем второго и последнего губернатора Эвенкии Бориса Золотарева, и всегда будет напоминать о нем…