Текст книги "Сладостное пробуждение"

– Будь проклята эта мелкая душонка! – гневно прошептали его губы.

Гнев охватил его, он сжал колье в руках, и хрупкая, филигранно сделанная драгоценность сломалась, камень выскользнул и упал на пол. Напрасно Джайлз пытался взять себя в руки. Его единственным желанием было уничтожить камень, превратить его в порошок. Как, ну как она могла полюбить этого Рейнсборо?! Полюбить человека, способного на подобный поступок?! Как она могла отвергнуть их дружбу?

Джайлз не мог понять, что хуже: его страсть к Клер, которая так никогда и не будет удовлетворена, или внезапный гнев по отношению к ней. Она предала свою любовь! У них ведь было взаимное влечение… Он был уверен в этом. Ну а сам-то?! Каким он был дураком, так оберегая ее! Вместо того, чтобы самому покорить Клер, он предоставил это Рейнсборо!

Джайлз поднял камень. Каблук оставил на нем царапины, но прежний темно-сиреневый оттенок напомнил ему глаза Клер.

Схватив колье, он выбежал из библиотеки и сбежал вниз по лестнице. Ткнув сломанное украшение в руки лакею, он крикнул:

– Избавьте меня от этого! Я больше никогда не хочу видеть его!

После этого всплеска эмоций он вышел за дверь, оставив лакея с открытым ртом в состоянии полного изумления, раздумывающего над его приказанием: «А не стоит ли, действительно, взять драгоценность да снести в ломбард?»

ГЛАВА 5

На следующее утро Клер послала Сабрине записку с просьбой навестить ее после обеда. У нее не хватило смелости самой зайти к Уиттонам: Клер боялась столкнуться с Джайлзом. Она понимала, что разговор с Сабриной просто необходим, иначе есть риск потерять преданную подругу.

Клер, когда Сабрина приехала, приняла ее в гостиной и попросила служанку принести лимонад и бисквиты.

– Садись, пожалуйста, Сабрина.

– Я не надолго, Клер. Не беспокойся, пожалуйста, насчет напитков, – довольно прохладным тоном ответила подруга.

Сабрина села напротив Клер и без всяких предисловий сказала:

– Как ты могла поступить так с Джайлзом, Клер? И это после стольких лет дружбы…

Клер побледнела, но ответила с тем спокойствием, которое так выгодно отличало ее. Она была уверена в своих чувствах и знала, что настало время поговорить обо всем.

– Джайлз и я были добрыми друзьями, так же, как и мы с тобой…

– Нашу дружбу нельзя сравнивать, Клер. Ты знаешь, Джайлз всегда любил тебя.

– Сабрина, мы с Джайлзом очень хорошо разобрались в наших отношениях. Кстати, он всегда говорил и вел себя только как добрый друг. Конечно, мы знали, чего от нас ждут наши семьи. И я ждала… Джайлз уже знает, что, если бы я не встретила Джастина, мы с ним были бы хорошей парой… Но я встретила, Сабрина…

«Да, натворил ты дел, Джайлз», – подумала Сабрина.

– Но ведь ты же знала его, Клер. Как можно было предпочесть слепое увлечение долгой дружбе?

– У нас любовь, а не слепое увлечение. Никто и никогда не любил меня так, как он. Джастин любит меня, меня, Клер Дайзерт, ради меня самой… Он может казаться таким самоуверенным… Но я-то знаю его. Он не просто любит меня… Джастин не может жить без меня! А до него я никому не была нужна, – прошептала Клер дрожащим голосом.

– О, Клер, прости меня! – воскликнула Сабрина и пересела по ближе к подруге. – Это потому, что…

Она хотела сказать, что ей больно видеть, как мучается ее брат… Но это сделало положение Клер еще ужаснее. Сабрина немного подумала и закончила свою мысль:

– Я страшно разозлилась… Ведь мне так хотелось, чтобы ты стала моей сестрой.

– Спасибо, Сабрина, что пытаешься понять меня. Но ведь я и так всегда смотрела на тебя, как на сестру. Надеюсь, что мое замужество не изменит этого.

Сабрина крепко обняла Клер.

– Конечно же нет, дорогая.

Раздался стук в дверь. Вошел слуга и принес поднос с напитками. Его приход дал возможность молодым женщинам собраться с мыслями.

Сабрина, подняв бокал, воскликнула:

– За твое счастье, Клер. Ты заслужила, чтобы тебя любили.

– Спасибо, дорогая, – покраснела девушка, услышав тост.

– Ну, а когда же свадьба?

– Очень скоро, – призналась Клер. – Мы думаем, в конце июня – начале июля, чтобы провести большую часть лета в Девоне.

Она заколебалась, раздумывая, продолжать ли дальше.

– И я надеюсь..

– Да?

– Надеюсь, что ты не подведешь меня, Сабрина…

Потом они долго болтали о подвенечном платье, о наиболее подходящих цветах, а когда настало время проститься, Сабрина почти смирилась с выбором подруги. Ее удивило лишь глубокое желание быть женщиной, без которой невозможно жить. Но удивляться не стоило… Сабрина ведь прекрасно знала, какое детство было у Клер: не совсем несчастное, но и счастливым его не назовешь – в нем не было многих радостей, присущих детству.

То, как Клер описывала Рейнсборо, помогло Сабрине понять причину, которая толкнула ее к графу и зачеркнула образ Джайлза. Ее брат всегда был нужен Клер как защитник и победитель. Как она могла узнать, насколько сильно любит ее Джайлз и нуждается в ее присутствии? Роли в их взаимоотношениях были давно уже распределены, и оба действовали по образцу, сложившемуся в детстве. Все они, и в особенности Джайлз, считали многое относительно Клер давно решенным. Теперь Сабрина могла лишь надеяться на то, что он когда-нибудь встретит девушку, прежде чем Люси Киркман протянет к нему свои нежные лапки.

Ценой, известной только ему одному, Джайлзу удалось притвориться старым другом, а не отвергнутым поклонником, и сплетни через какое-то время утихли. Однако страшное напряжение, в котором он находился, почти подорвало его силы. Особенно ужасен был тот вечер, когда Рейнсборо и Клер уединились на балконе, как ему показалось, на целую вечность. Поэтому Джайлз был очень рад, когда среди поздно прибывших гостей он услышал имя Эндрю Мора.

– Эндрю! – воскликнул Джайлз, когда старый друг подошел к нему. – Почему мы не имели удовольствия видеть тебя раньше?

– Правосудие – капризная дама, – ответил Эндрю. – Хотя с капризной все же легче, чем с неверной…

Будь на месте старого друга кто-нибудь другой, Джайлз ужасно бы разозлился на этот намек. Но зная Эндрю еще со школьной скамьи, он прекрасно понимал, что это было всего лишь проявление привязанности, а не враждебности.

– Предательство – да, но не со стороны возлюбленной, – как бы предупреждая, чтобы Эндрю не зашел слишком далеко, серьезным тоном сказал Джайлз.

– Извини, я не хотел… Бог мой, но ведь твоя помолвка была решена еще много лет назад. И я знаю, что все это время ты любил Клер…

– Нет, ты просто ничего не замечал. Эндрю в замешательстве покраснел:

– Я никогда и не думал ничего подобного…

– И правильно. Кстати, я всегда замечал, еще тогда, когда ты пару раз гостил у нас, что не питаешь к Клер особой симпатии, – Джайлз усмехнулся. – Меня привлекают более энергичные девушки…

Эндрю смутился.

– Должен признаться, я очень удивлен, что Клер сделала свой выбор не в твою пользу. Мне всегда она казалась такой робкой и боязливой… Твоя уравновешенность была ей просто необходима.

– Очевидно, он пробудил в ней то, что не мог я, – с горечью произнес Джайлз.

– Ну а если отбросить все эмоции… Он тебе нравится? – спросил Эндрю, наблюдая, как Рейнсборо подводит Клер к танцующим.

– Я пытался быть объективным, но при всех обстоятельствах, Эндрю, я желаю Клер счастья. Наверное, Рейнсборо именно тот человек, который способен сделать ее счастливой. Но он всегда так следит за ней… Ему не нравится, если я приглашаю Клер на танец. А для меня это, скорее, мучение, чем удовольствие. Не знаю, что думает он, но я все еще продолжаю играть роль их старого друга, чтобы поскорее утихли пересуды.

– Ты весьма привлекательный мужчина, Джайлз… До его появления Клер принадлежала тебе. Могу понять его опасения…

Джайлз вздохнул.

– Думаю, ты прав, Эндрю. Но я не вижу никакого более или менее разумного выхода.

Они замолчали.

– А Сабрина тоже здесь сегодня? – осторожно спросил Эндрю.

– Да. Она в саду с молодым Бевлеем. Друг поднял удивленно брови:

– Так ей тоже можно пожелать счастья? Джайлз рассмеялся.

– Не совсем. Бевлей страдает от любви к достопочтенной Сьюзен Максвелл и при помощи Сабрины надеется вызвать ревность у сей дамы. Ну а сердце Сабрины, насколько я знаю, свободно.

Эндрю засмеялся и тут же перевел разговор на другую тему. Но как только Сабрина возвратилась, он моментально присоединился к окружавшим ее друзьям и сумел выпросить один из еще не отданных вальсов.

Когда пришло время танца Эндрю с Сабриной, она почувствовала легкую дрожь, подобную той, которую испытала, когда он пять лет назад заехал к ним погостить на пару недель. Он был первым мужчиной, который произвел на нее такое впечатление. Однако тогда Эндрю не проявил к ней ни малейшего интереса, и девушка хранила свои чувства глубоко в себе, надеясь, что когда-нибудь появится тот, кто пленит ее сердце.

– Я счастлив, что у вас остался свободный танец для меня, Сабрина.

Она почувствовала, как на душе у нее потеплело: наконец-то Эндрю проявил свои симпатии. Но взяв себя в руки, она спокойно ответила, что тоже рада представившейся возможности потанцевать с ним.

– Однако вы слишком задержались, Эндрю. Он продолжил, как ему казалось, невысказанную мысль:

– Я знаю, как вы близки с Джайлзом… Как же у него так получилось с Клер?

Сабрина немедленно выругала себя за то, что была настолько глупа, на минуту подумав, что Эндрю Мор испытывает к ней особый интерес.

– Он не говорит об этом со мной, но я вижу, что его сердце разбито.

– Но как, как это произошло? Ведь дружба была так крепка… Никогда бы не подумал, что она настолько увлечется обаянием и лестью.

– Могу только догадываться о причине, – сказала Сабрина. – Там было нечто большее, чем просто дружба. Но мой рыцарь-братец не пожелал слишком торопить Клер. Не думаю, что он когда-нибудь дал ей понять, как любит ее и как она ему нужна. А Рейнсборо сделал это – и все было решено.

– Понимаю.

Теперь Эндрю действительно все понял. На месте Джайлза он действовал бы иначе и не воздержался бы от активных действий. Но он был всего лишь младшим сыном в семье и не мог даже позволить себе мечтать о леди Сабрине Уиттон.

Он приветливо улыбнулся Сабрине, и они без слов поняли друг друга; одна из привлекательных черт характера Джайлза – способность не смешивать свои интересы с интересами того, кого он любит, – подвела его. Его лучшее качество стало самой большой слабостью: желая защитить Клер от своей страсти, он потерял ее.

Конец сезона промелькнул для Клер, как одна минута, – настолько она была занята подготовкой к свадьбе. В торжественный и памятный день свадьбы она чувствовала себя так, будто видела все в калейдоскопе. Она не помнила, как одевалась, как ехала в церковь… Были минуты, когда что-то менялось… Внезапно, когда проходила между рядами собравшихся, она увидела лицо Джайлза, такое печальное и серьезное. Уже стоя у алтаря, она бросила взгляд на мать, казавшуюся в этот миг гораздо старше. Но увидев взгляд Джастина, услышав слова его клятвы, произнесенные с такой любовью, она была потрясена так, что, казалось, вот-вот потеряет сознание. Во время свадебного завтрака Джайлз подошел, чтобы поздравить молодых. Это были их первые слова, сказанные друг другу после венчания, но Клер надеялась, что со временем они будут чувствовать себя более свободно. Правда, по тому, как Джастин взял ее за руку, она поняла, что это наступит еще не скоро. Они обменялись ничего не значащими улыбками, глаза же при этом оставались серьезными, и в них сквозило ожидание…

– Желаю счастья вам обоим.

– Спасибо, Уиттон.

Джайлз отвернулся и хотел уже отойти, как неожиданно вспыхнувшее чувство заставило его поступить иначе. Быстро повернувшись к Рейнсборо, он воскликнул:

– Клер очень дорога мне. Надеюсь, вы будете относиться к ней, как и она к вам?

– И все же, она дороже мне, Уиттон, и вас совершенно не должно интересовать ее счастье.

Холодный ответ Джастина был словно удар в лицо. Джайлз побледнел и откланялся.

ГЛАВА 6

Они отправились в свадебное путешествие сразу же после праздничного завтрака в первом дилижансе. Джастин хотел остановиться в Фарнборо: у одного из его двоюродных братьев был здесь дом, который предоставлялся в их полное распоряжение.

– Ты не будешь против, если я немного посплю, Джастин. Я так измучилась за последнюю неделю.

Ее рука скользнула в его руку, а голова склонилась ему на плечо.

– Конечно нет, дорогая.

Клер уснула почти сразу же и проснулась только тогда, когда до Фарнборо оставался час езды. По положению солнца она поняла, что время близится к вечеру, и очень испугалась, что сон занял больше времени, чем она предполагала.

– Извини, Джастин.

Клер села и стала приглаживать волосы. Муж с нежной улыбкой наблюдал за ней.

– Не надо извинений, Клер. Я очень рад, что тебе так хорошо и просто со мной.

Она вспыхнула, сейчас они так близки, а ночью будут еще ближе. Кузен Джастина позаботился о том, чтобы все было приготовлено. Экономка даже приготовила для них легкий ужин.

– Как здорово! Гораздо лучше, чем в гостинице! – воскликнула Клер, когда они сели за стол. – Я так благодарна твоему брату.

– Я хотел, чтобы в наш первый вечер мы были совсем одни, Клер. Никаких друзей, никаких родственников, никаких слуг… Хочу, чтобы ты была только моя… – проговорил он, положив свою руку поверх ее.

В эту минуту Клер была готова отбросить стул и сразу же подняться с ним наверх. Ее поражало, что, испытывая естественный страх перед предстоящей ночью, она как можно скорее хочет стать женой Джастина. Его нежное прикосновение разбудило такое сильное желание, что у нее перехватило дыхание. Ей казалось, что ужин тянется бесконечно долго.

– Экономка будет здесь завтра, поэтому мы можем все оставить так, – с улыбкой произнес Рейнсборо. – Тебе не хочется подняться наверх, дорогая?

– О, да, конечно… – прошептала Клер.

Она не знала, как себя вести, и была благодарна Джастину. Поднимаясь по лестнице, она ощутила его взгляд. Ей хотелось, чтобы все произошло скорее…

Так и случилось. Она успела убрать с кровати покрывало и сидела у зеркала, расчесывая волосы, когда открылась дверь и появился Джастин.

– Позволь мне, дорогая, – произнес он, подойдя ближе. Поцеловав ее в шею, он взял гребень и стал нежно водить им по ее локонам. – Твои волосы уже расчесаны, но моя хорошая работа вся пойдет насмарку… Идем…

Сжавшись под одеялом, Клер увидела, как Джастин начал раздеваться. Его кожа за пять лет, проведенных в Вест-Индии, приобрела устойчивый бронзовый оттенок. Из-под полуопущенных век Клер следила за тем, как он снимал рубашку, открывая ее взору мускулистые руки и сильную грудь. Когда он стал освобождаться от брюк, Клер закрыла глаза и услышала его нежный смех.

– Уверен, вы с мамой проводили часы, выбирая эту прекрасную рубашку… Но, к несчастью, мне придется снять ее с тебя.

Джастин наклонился, чтобы ее поцеловать, его же рука тем временем ощупывала прекрасные формы ее ног, на минуту легла на живот, потом, сжав края рубашки, одним движением сняла ее с Клер. Теперь она лежала под одеялом обнаженная, ожидая его прикосновений; она не знала, какая часть ее тела больше всего жаждет его… Губы, грудь или та, другая, девственная территория?.. Наверное, все же губы, потому что он начал с них. Сначала нежно, потом все более страстно своими губами он пытался раздвинуть ее. Она не двигалась, а потом, повинуясь страсти, обвила руками его тело и прижалась к нему.

Когда он стал ласкать грудь, Клер застонала от наслаждения. Джастин отбросил покрывало, мешавшее ему, и страстно посмотрел ей в глаза. Его взгляд был полон желания.

Клер гладила его спину, грудь и бедра, чувствуя на животе его упругую плоть. Он целовал ее грудь, живот, бедра…

– Пожалуйста, Джастин, – простонала она.

– Не сейчас, Клер… Я хочу, чтобы тебе было еще приятнее, – прошептал он, доведя ее своими прикосновениями почти до кульминации, потом нежным и быстрым движением овладел ею. На мгновение она почувствовала боль, но потом ее захватил ритм движения. Ее собственное наслаждение было так велико, что она поражалась этому. Они заснули в объятиях друг друга.

В эту ночь им еще не раз довелось пережить мгновения любви. На этот раз все было еще прекраснее. Клер казалось, что сквозь ее тело течет океан, качающий ее на волнах любви.

Они приехали в Рейнсборо во второй половине дня. Клер впервые увидела свой новый дом, когда косые лучи солнца стали заглядывать в окна верхних этажей, освещая их и придавая их блеклому красному цвету теплый розовый оттенок.

– Как красиво! – воскликнула Клер, когда Джастин помог ей выйти из экипажа.

– Я рад, что тебе здесь нравиться, Клер. Мне было страшно при мысли, что ты будешь чувствовать себя немного одинокой здесь, в Девоне.

– Почему? Ведь ты со мной, Джастин…

Он наклонился и быстро поцеловал ее, прежде чем представить ей слуг, выстроившихся у кареты.

Первые шесть недель Клер казалось, что они с Джастином живут в каком-то сказочном мире, тепло и сладком, как медовое яблоко.

– Вот он какой, наш медовый месяц, – сказал однажды Джастин. Он брызгал сладкую липкую жидкость на ее грудь и живот, а потом слизывая ее, шокируя и приводя в восхищение Клер. Она краснела, смеялась, а потом сказала:

– Ну что ж, поиграем в карусель, – и занялась тем же, чем и он. Они были сладкими и липкими, когда, наконец, занялись любовью.

Оторвавшись друг от друга, они побежали в ванну и вновь легли, но на этот раз уже на ковер, потому что кровать была словно залита медом.

– Что подумают горничные? – прошептала Клер, лежа на его плече.

– Тебя это интересует?

– Наверное… Но мне уже все равно – ты превращаешь меня в распутницу.

– Прекрасно, но ты будешь распутницей только для меня…

«Странно», – подумала Клер, но при следующем поцелуе забыла обо всем.

Почти все время они проводили вместе, занимались любовью в самых разнообразных и немыслимых позах, что было в диковинку не только Клер, но и Джастину. Он не обращал внимания на какие бы то ни было моральные нормы и, когда Клер отказывалась в смущении от какой-либо изощренной позы, он, шутя, говорил: «Оставь это миссис Кларк. Я ведь достаточно плачу ей».

В течение нескольких недель дом Джастина был закрыт для всех гостей. Все свое внимание он отдавал жене. Клер любили, о ней заботились, и она страстно хотела, чтобы так было всю жизнь.

Однажды утром Клер проснулась раньше мужа и, не тревожа его, быстро оделась, решив прогуляться перед завтраком. Как приятно было идти по росистой траве, в которой кое-где блестели паутинки, невидимые днем… Ей казалось, что впервые за много месяцев она испытала чувство одиночества. Клер с наслаждением отдалась этому чувству.

Когда она подошла к дому, то увидела мужа, который искал ее. Его вид удивил и потряс Клер: распахнутая рубашка, взлохмаченные после сна волосы… Она весело помахала ему рукой и, когда он поспешил к ней, странное выражение неуверенности в его глазах вновь потрясло ее.

– Где ты была, Клер? – спросил он резким от волнения голосом.

– Что случилось, Джастин? Я просто решила прогуляться по саду с утра пораньше. Мне не хотелось будить тебя, ты так сладко спал.

– Никогда больше не уходи, не предупредив меня, Клер, – сердито сказал он.

– Конечно, дорогой, если это так волнует тебя, – ответила она, удивленная его горячностью и тронутая беспокойством.

Как бы то ни было, но скоро стало ясно, что период уединения закончился и пришла пора обратиться к делам мирским. Вместе с управляющим Джастин занялся делами имения, тщательно подсчитывая выгоды аренды. Клер в сопровождении миссис Кларк обошла весь дом и была ознакомлена со своими новыми обязанностями хозяйки усадьбы.

В начале августа пришло время делать визиты. Взяв с подноса карточки всех знакомых и друзей дома, Джастин перетасовал их и снова бросил на поднос. Затем наугад взял одну их них.

– Линтоны приглашают нас на званый ужин. Хочешь пойти, Клер?

– Прекрасно, Джастин. Так хочется встретиться с соседями и, возможно, с будущими друзьями.

У престарелого баронета и его жены было двое детей: дочь в возрасте Клер и сын, прослуживший в Индии около двух лет. Лейтенант Линтон приехал в отпуск, и званый ужин устраивался в его честь.

Джастин и Клер немного запоздали и приехали почти к самому ужину. Ее место оказалось рядом с лейтенантом, который всего на год был старше Клер. Его карие глаза, легкая улыбка и забавные истории о службе на Востоке не раз в течение ужина заставляли смеяться молодую леди Рейнсборо.

– Мне кажется, вы не совсем правдиво описывали трудности войны, лейтенант.

На мгновение его лицо стало серьезным.

– Согласен, но именно моя веселость помогла мне выжить…

Его взгляд помрачнел, но только на минутку, потому что Клер в знак приязни прикоснулась к его руке. Почувствовав, что Джастин стоит у нее за спиной, она тут же отдернула руку и, повернувшись к нему, сказала:

– Лейтенант Линтон так развеселил меня за ужином…

– Да я заметил… Линтон…

Клер удивилась холодному и враждебному тону мужа.

– Я вас на минуту оставлю. Так хочется танцевать… – быстро сказала она, улыбаясь им обоим.

Но позднее, когда Джастин вдруг пригласил ее на танец, обещанный молодому Линтону, она воскликнула:

– О, Джастин! Я очень рада возможности потанцевать с тобой, но этот танец уже отдан лейтенанту.

– Уже нет… Мне удалось убедить его, что молодые супруги должны танцевать только вместе, хотя это может показаться не совсем современным, – сказал он, взяв ее за подбородок и заглядывая в глаза с таким вниманием, которое всегда обезоруживало ее.

– Ведь я уже обещала этот танец ему… И все же ты не можешь представить себе, я так счастлива… – проговорила она, танцуя с мужем. Когда они возвращались домой, Джастин одолевал ее вопросами.

– Над чем же вы с Линтоном смеялись, дорогая?

– Он не переставая смешил меня ужасно глупыми рассказами об армии, – ответила Клер.

– Понимаю… А… твоя рука на его руке? Это что – ответ на его прекрасный юмор?

– Джастин! Неужели ты ревнуешь?! – рассмеялась Клер.

– Почему твоя рука так долго лежала на его руке? – спросил муж таким суровым голосом, какого она не слышала никогда прежде.

– Ты не смеешься надо мной, Джастин? Неужели ты об этом серьезно? – недоумевая, спросила Клер.

– Вполне.

– Кажется… начинаю припоминать… Я в шутку обвинила его в том, что он не совсем точно рассказывает об ужасах военной кампании. И вдруг за его веселым пустословием я почувствовала скрытую боль. Ведь он еще так молод для войны… Это был просто жест уважения, уверяю тебя…

Клер все еще не могла поверить, что этот эпизод за ужином так мог огорчить мужа.

Джастин глубоко вздохнул и уже своим обычным голосом произнес:

– Прости меня, Клер. Ты так добра… Конечно, именно так ты и должна была поступить в этом случае. Да и кто бы поступил иначе…

– Джастин, неужели ты в самом деле думаешь, что лейтенант старался увлечь меня?

– А почему бы и нет? Он так молод и красив в этой форме…

– Он всего лишь мальчик. А ты мужчина. Мой единственный мужчина, – нежно сказала она. – Мужчина, которого я всем сердцем люблю.

– Прости меня, любимая! Прости меня за это минутное безумие, – повторил он, беря ее за руку и притягивая к себе.

– Нечего и прощать, Джастин. Я знаю, что ты сказал все это потому, что любишь меня, – промолвила Клер, прижимаясь к нему и тем самым как бы сглаживая возникшую между ними неловкость.

Эта ночь любви была полна страсти и нежности. После шести недель брака и маленькой размолвки их любовь, пылкая, как в первую ночь, стала еще крепче.

Джайлз знал, что свадьба Клер будет для него пыткой, но он надеялся, что, видя ее невестой, а затем женой Рейнсборо, переживет самое мучительное испытание в своей жизни, после чего ему станет легче.

Однако, возвращаясь вместе с Сабриной в Уиттон, он вновь понял, как нужна ему Клер. Как Джайлз мечтал об этом лете! Он видел ее своей невестой… Вот она приезжает к нему в Уиттон… Они бродят повсюду, ловят рыбу, ездят верхом, принимая поздравления друзей и соседей. Вот они… При этой картине Джайлз стиснул зубы: они целуются… Он был так осторожен с Клер все время.. И вдруг внезапно все рухнуло… Рейнсборо…

Большую часть пути Джайлз провел, не отрываясь от окна кареты. Сабрина пыталась разговорить его, затрагивая то одну, то другую тему, но вскоре поняла, что не услышит ничего, кроме двух-трех слов. Она прекрасно понимала его боль; всю жизнь между ними была незримая духовная связь. Они ощущали малейшие изменения настроения друг друга. Его боль была настолько глубокой и личной, что ей не оставалось ничего, кроме молчания и надежды, что время – лучший лекарь, который сможет исцелить брата.

Первые две недели оказались самыми трудными для него.

Вставал он рано, ездил верхом, бродил по холмам… Днем зарывался в книги, целиком отдаваясь изучению Персии. В Оксфорде он стал одним из лучших востоковедов и уже перевел несколько поэм. О Джайлзе знали далеко за пределами университета. Его часто вызывали в Министерство внутренних дел для перевода официальных и неофициальных документов. Не раз Джайлз благодарил бога за то, что мог часами предаваться своему занятию, стараясь найти в английском языке наиболее точную фразу, выражающую мысль поэта. Это помогало ему не думать о Клер. Но стоило Джайлзу остаться одному, мечты о ней возвращались… Он понял, что жизнь без нее пуста, одиночество не покидало его. Все-таки Джайлз надеялся, что со временем станет думать о ней, как о старом добром друге, как и она о нем.

Спустя три недели, утром грум привел к крыльцу дома лошадей Джайлза и Сабрины. Увидев вопросительный взгляд сэра Уиттона, слуга объяснил, что леди Сабрина вчера вечером приказала приготовить их для верховой прогулки.

– Ну, если так… Тогда ей давно бы уже пора быть здесь.

Он нахмурился, услышав шаги сестры, но в глубине души был очень доволен, что Сабрина хочет хоть как-то расшевелить его. Собственных сил уже просто не было для этого…

– А я уже здесь, братец.

Джайлз обернулся и улыбнулся ей той самой улыбкой, которую она так давно хотела увидеть.

– Доброе утро, Сабрина. Надеюсь, ты добровольно отказываешься от завтрака, чтобы разлучить меня с моими книгами…

– Я попросила повара приготовить корзину для пикника, – отозвалась сестра, показывая на вьюк своей лошади. – Давай доедем до Камден-хилла и позавтракаем там.

– Неплохая идея.

Два всадника скакали по полям, еще окутанным туманом, разрывая пелену утра. Они ехали молча, но это молчание было приятно обоим. Сабрина знала, что поступила правильно, вырвав Джайлза из привычной рутины дел. Когда солнце почти разогнало туман, лошади оживились, перешли на веселый галоп и вскоре достигли вершины холма.

– Я бы никогда не смогла жить в Кенте, – сказала Сабрина, показывая рукой на местность, расстилающуюся перед ними. – Слишком скучно, никакого разнообразия.

– Я тоже люблю нашу западную часть, – ответил Джайлз. Теперь, когда его мечта была похоронена, он впервые совсем иначе поглядел на окружающую природу. Холмы и живые изгороди сияли бархатом зелени в лучах то исчезающего, то появляющегося вновь среди облаков солнца. Сердце Джайлза дрогнуло…

Сабрина сняла тюк и расстелила старую скатерть, предусмотрительно уложенную поваром.

– Ветчина, сыр, свежий хлеб и яблоки…

– Я голоден, как волк, – заявил Джайлз, удивляясь самому себе.

Яблоки были немного вялые: это были последние фрукты из их запасов.

Сабрина, едва успев откусить, пронзительно вскрикнула и выплюнула кусок прямо на свою амазонку.

– Червячка нашла, да, Сабрина? – поддразнил Джайлз. – Прекрасно, сгодится для рыбалки…

– Ничего смешного, Джайлз, – воскликнула сестра тоном обиженного ребенка. – Я его чуть не проглотила.

– Вот, выпей немного сидра: он все промоет… А то вдруг у этого червяка был близнец.

Сабрина, выпив немного сидра, посмотрела на Джайлза и сказала:

– Нет, я прямо-таки боюсь тебя сегодня… Джайлз лег на спину и смотрел, как сквозь облака пробиваются лучи солнца.

– Ты помнишь тот день, когда Клер приехала впервые Уиттон? Мы тогда лежали с тобой как раз здесь, на холме, и думали, какая она будет…

– Помню, – тихо отозвалась Сабрина.

– Я не влюбился в нее тогда, в то лето… Думаю, это случилось позже, года два спустя. Но еще раньше я понял, что это будет Клер. Наверное, я любил ее задолго до этого…

Сабрина вскочила и схватила брата за руку:

– Я беспокоюсь за тебя, Джайлз.

– Все будет хорошо… Признаюсь, я был как в аду после объявления помолвки, а теперь постепенно выбираюсь оттуда. Но я согласен с Вергилием – путь из преисподней не легок.

Сабрина посмотрела на брата и задумчиво произнесла:

– Я могу сказать тебе о необходимости мужества в данной ситуации, но не думаю, что это будет много значить для тебя.

– Например, ты бы сказала «нужно все преодолеть, ты найдешь еще свое счастье» или «время лечит все раны»… Все это себе говорю и я. Но мне бы хотелось…

– Чего, Джайлз?

– Мне бы хотелось понравиться Рейнсборо.

– Едва ли ты можешь ждать, что понравишься своему сопернику…

– Нет, я не имел в виду, что хочу стать ему другом… Потому что он, кажется… не знаю… слишком красивым.

– Кроме того, кажется, что он очень любит Клер, Джайлз, – запинаясь, сказала Сабрина. – Она говорила мне, что впервые за всю жизнь почувствовала, что кому-то нужна.

– Мне она тоже была нужна, черт возьми, – с горечью воскликнул Джайлз, садясь и отпивая еще глоток сидра. – Но она никогда не знала об этом. Клер думала, что я ее люблю как подругу и хочу просить ее руки только потому, что все этого ждали и так было удобно для всех. Вот что терзает меня больше всего, Сабрина… Во всем, что случилось, я виню только себя.

– Ты не должен винить себя в том, что Рейнсборо живет на белом свете… Они просто полюбили друг друга. Это часто происходит.

– Знаю, знаю…

– Я очень боялась за тебя.

– Не надо… Я переживу это. Вернуться домой без нее было очень тяжело, но сейчас я уже привык. И теперь, если увижу ее в Лондоне, уверен, смогу смотреть на нее как на доброго и дорогого друга. Моя любовь выросла из дружбы и опять станет ею.

– Уверена, что так оно и будет, Джайлз, – произнесла сестра. Она знала, что не совсем уверена в своих словах, да и брат тоже.