Текст книги "Игра. История превращений"

О, что было дальше… Запах настолько возбудил меня, что я словно сошла с ума! Я мяукала, валялась и каталась, как одержимая! В общем, оттопырилась по полной программе… Странная жидкость оказалась посильнее валерианки.

Так в упоении я предавалась греху, пока на кухню, оторопело протирая глаза, не вошел хозяин.

…Первым делом я получила хороший пинок, от которого с возмущенным мявом пролетела через всю кухню и врезалась в кучу бутылок. Слегка очухавшись, я увидела, как хозяин, временами хватаясь за плешь, с горестными воплями мечется по кухне, тщетно пытаясь спасти остатки таинственной жидкости. Но бесполезно – я тщательно облизала все черепки! Живот мой так раздулся, что казалось, я вот-вот лопну, но разве можно было остановиться?

Потряхивая головой, я еле-еле приняла гордую вертикальную позу и, обнаружив на лапах остатки «огненной воды», с урчанием стала вылизывать их, вполуха прислушиваясь к стенаниям хозяина.

– Безродная тварь… Что же ты наделала!.. – горько восклицал он. – Ты сожрала драгоценный Эликсир!!!

Хозяин метнулся к шкафчику, стал рыться там, что-то бормоча, и, похоже, немного успокоился, вытащив из него еще одну целую бутылочку. Затем, продолжая стенать, он отнес ее к письменному столу и запер там, а ключ засунул в карман брюк.

Я испуганно следила за ним.

Затем, нерешительно мяукнув, подошла к хозяину и стала бурно тереться об его ногу, всем своим видом показывая, что не виноватая я – это все природа-мать!

– Уйди, хвостатая идиотка… – простонал он, – всё твои незатейливые инстинкты! Ведь это должна была выпить не ты… – мужчина посмотрел на меня странным взглядом. – Ну, теперь выкручивайся, как знаешь.

После этого хозяин замолчал, а я сидела у его ног, обутых в рваные тапки и с печальной преданностью смотрела снизу вверх. Травяной состав все еще кружил мне голову. Ужасно вдруг захотелось спать.

– Господи, что мне теперь делать? Хорошо… – почесывая щетину на шее, он, казалось, на что-то решился. – Придется тебе все объяснить… Потом. Черт! Сначала надо… Да-да… Мне нужно купить одежду… Я ведь давно живу один. Надеюсь, еще успею…

До меня с трудом долетали слова человека – сознание быстро заволакивало каким-то странным блаженным туманом…

Бормоча себе под нос тихие проклятья, хозяин начал пересчитывать содержимое тощего бумажника… Потом посмотрел на часы и стал торопливо одеваться. Я растерянно наблюдала за происходящим. Погрозив мне пальцем, он схватил сумку и выбежал из квартиры…

Я подошла к входной двери и улеглась на коврик, рассеяно прислушиваясь к звукам, доносившимся снаружи.

«Что так рассердило хозяина, – печально думалось мне, – какая-то маленькая бутылочка?.. Может быть, он алхимик? И не за сырой ли печенкой он пошел?..»

С этой волнующей мыслью я вытянула лапы, закрыла глаза и моментально уснула.

Проснулась я от холода. Ядреный морозец, проникнув в незакрытую форточку на кухне, пробрал меня до самых костей. Я лежала навзничь, головой к входной двери. Немного кружилась голова; я с трудом заставила себя сесть. Мои бедные глаза смутно различали очертания гардероба, тумбочки и зеркала. Их цвет почему-то был не таким, как обычно…

Я принялась натужно соображать, где нахожусь, и что, собственно, произошло… Пошевелив затекшими конечностями, я неуверенно встала. Зачесался бок, но попытка привычно вздернуть заднюю лапу чуть не стоила мне фатального падения. Все было не так… Что-то произошло, пока я спала…

Я с ужасом посмотрела на свои конечности…

Великая Бастет!

Я стала человеком!!!

…Спотыкаясь, неверными шагами я подошла к давно не протиравшемуся зеркалу…

На меня смотрела высокая молодая женщина, с нахальной копной золотисто-рыжих волос и настороженными желтыми глазами. На мне нескладно висел длинный балахон из мешковины, подпоясанный грубой веревкой, как у нищего пилигрима. На ногах ничего не было.

Я долго стояла перед зеркалом, с любопытством себя разглядывая. И нельзя сказать, что я себе не понравилась. Могло быть и хуже. Скоро я улыбнулась и даже подмигнула своему отражению.

Кое-как пригладив волосы, я осмотрела прикрывавшее меня коричневое рубище: не иначе, такая одежда была дана мне свыше оттого, что я уличная кошка! Нестерпимо захотелось есть – эта потребность потом никогда не покидала меня – сказалась вечно голодная помойная жизнь. Зов желудка понес меня на кухню, где я ловко и с удовольствием повторила утренние манипуляции хозяина с яичницей. Скоро на плите призывно запел чайник, наполняя душу теплом и умиротворением. Не знаю, как все это получилось, но быть человеком гораздо лучше! Сколько раз я завидовала людям, с тоской заглядывая в манящие домашним уютом окна, осатанев от холода, голода и опасностей…

Ни за что не стану больше кошкой, хватит с меня!

Я злобно загремела сковородой, подцепляя лопаткой непослушную глазунью. Интересно, что скажет алхимик, увидев меня такой?.. А может, он пошел что-то купить для меня? Ведь он знал, что я стану человеком! И не просто человеком, а ЖЕНЩИНОЙ! Ты удивишься, Марфа, но я не чувствовала особенного страха после превращения – может быть потому, что в своей кошачьей жизни я навидалась всякого, и нервы у меня стали, как у коммандос. Однако следовало переодеться во что-нибудь более приличное и теплое. Ведь я же буду выходить на улицу?…

По дороге в комнату я взглянула на часы – стрелки подошли к девяти вечера. Странно, магазины закрылись, хозяин уже должен вернуться. Не иначе, где-то запил! Хотя, зачем ему? Дома водка еще осталась. Недобрые предчувствия сжали мое сердце – и тут я вдруг почувствовала, что в этой квартире оставаться опасно.

Словно подтверждая мои мысли, нервно чирикнул дверной звонок.

Я дернулась и замерла. Тихо… Нет, опять… Кто-то настойчиво давил снаружи на кнопку. Несмотря на крепкие нервы, я вдруг до смерти перепугалась. «Скорее бежать отсюда!» – мелькнула звериная мысль. Это работа инстинкта, который остался во мне после превращения.

За дверью послышался разговор. Звонить перестали, и я, по-кошачьи бесшумно прокравшись к двери, прилипла к глазку.

На площадке стояли двое мужчин, один из них в форме муниципала, второй смахивал на работника ДЭЗа… Я навострила уши:

– Говорю тебе, нет здесь никого! Бобылем жил, – произнес тот, что в комбинезоне.

– А ключа разве не нашли?

– Его кто-то обчистил, пока он лежал… Вот скоты!

– Ломать придется…

– Слесарь уже ушел домой. Может, отложим до утра?

Еще немного потоптавшись у двери, мужики принялись обзванивать соседей по площадке. Сердце мое оборвалось. Значит, с хозяином что-то случилось?! Я почуяла близкий запах смерти… Анубис всех задери! Мне надо срочно сматываться.

Я засуетилась. Надеюсь, мертвый алхимик не будет на меня в обиде, если я воспользуюсь кое-какими его вещами…

Перерыв весь шкаф, я выбросила на пол кучу плохо выстиранных футболок, маек, носков… Вполне приличный свитер и куртка на вешалке пришлись мне в самый раз. Сложнее оказалось с бельем – с отвращением пересмотрев десяток семейных трусов, я смастерила себе плавки из старых байковых кальсон путем отрезания штанин. Рукавицы, спортивные штаны, лыжная шапочка и ботинки на три размера больше, укрепленные толстыми носками, завершили мою экипировку.

После того, как с одеждой стало более-менее ясно, я устроила натуральный обыск на предмет необходимых вещей, которые надо взять с собой. В найденный на антресолях рюкзак полетели: запасная футболка, мыло, паста, перочинный нож с кучей лезвий, зажигалка, пара банок тушенки, немного крупы, большая эмалированная кружка, остатки хлеба, туалетная бумага…

Скоро рюкзак разросся до приличных размеров. Подумав, я завернула в полотенце и бережно уложила в середину вещей статуэтку женщины-кошки. Потом осмотрелась, прикидывая, что бы еще прихватить. Вроде все взято…

Пора идти.

Неожиданно глаза мои упали на разбросанные по столу бумаги. Неужели я так и исчезну, не узнав, что со мной произошло? Что за странную тайну скрывал мой спаситель? Превращение! И еще остался Эликсир! Ох, я совсем забыла…

Я бросилась к столу и принялась торопливо разбирать кучи исписанных листов. К червям! Не успею… На книгах по истории Египта лежала потрепанная общая тетрадь, на которой размашистым почерком кто-то написал: «Проклятие Бастет».

Наверное, это оно! Я запихнула тетрадь в рюкзак – будем надеяться, что информации в ней достаточно…

Сложнее оказалось извлечь бутылочку с Эликсиром – старый ореховый стол не поддавался никаким усилиям, а ключ исчез вместе с хозяином. Положение спас топорик для разделки мяса – я в яростной спешке буквально разворотила выдвижной ящик, чтобы добраться до его содержимого. Там еще лежала какая-то очень ветхая книга, но, увидев нерусские надписи на обложке, я не сочла ее достойной внимания…

Недопитая моим бедным хозяином бутылка водки также перекочевала со стола в боковой карман рюкзака. Вдруг пригодится?..

Все. Можно уходить.

«А деньги?.. – вдруг мелькнуло в голове. – У меня же нет ни копейки! Ведь я натуральная бомжиха, до первого мента – ни прописки, ни документов, ни червя!»

Надев рюкзак, я тоскливо посмотрела на себя в зеркало, из-под надвинутой до бровей лыжной шапочки… Мррау, не все так плохо – на меня смотрела обычная туристка. Точно! Если спросят, скажу: еду за город, на слет.

Но что делать дальше?… Есть, о чем задуматься. Мне нужно жилье. А если я хочу разгадать тайну моего превращения, мне нужна связь с внешним миром. Надо достать денег! Но их нет… и времени тоже.

Я выскочила на улицу. Сразу защипало нос от мороза. Асфальт в переулке, прямо перед подъездом, был густо присыпан песком. Рядом в темноте стояли две женщины, до меня долетел обрывок разговора:

– …вот ведь судьба, – сердобольно причитала одна, – ни семьи, ни детей у бедняги не сложилось, даже кошки не было, так и умер один.

– Пить надо меньше, и все бы сложилось! Да по сторонам смотреть… – жестко отрезала другая.

– Говорят, соседи видели, будто сбил его большой черный джип. Знаешь, на которых бандиты ездят, – говорившая перешла на шепот, – милиция его уже ищет…

– Думаешь, найдут?

– Не знаю… А даже если и найдут, все равно откупится. Это же мафия!..

Обе тяжко вздохнули.

С ужасом переваривая услышанное, я быстро перебежала улицу и нырнула в первую же подворотню. Надо срочно выбираться из города.

Я хорошо помнила свой старый деревянный дом, в подвале которого я родилась. Надеюсь, там рядом уже нет бомжей – кавалергардов век недолог… Придется ехать зайцем на трамвае, а потом на электричке… Если мне повезет, я временно перекантуюсь там и обдумаю, как жить дальше. И, главное, где достать денег?…»

…Тут Шейла замолкла и остановилась, чтобы перевести дух. Впереди показалось придорожное кафе, окна которого призывно светились в темноте. Из домика доносилась музыка.

– Вот он, голубчик! Дошли. Ох, какие запахи… – она вожделенно покрутила розовым носом.

Я тоже с шумом втянула воздух… О-о-о, какое восхитительное амбре свиной поджарки! И тут я поняла, что до смерти проголодалась – еще бы, после стольких приключений! У входа стоял охранник, тлеющая сигарета слабо освещала его усатое лицо. Облизнувшись, я уверенной походкой направилась к бару, не заметив, что Шейла опасливо притормозила за кустом.

– Марфа, стой!… Куда?! – прошипела она, но я уже ничего не слышала – лапы сами несли меня на запах…

В следующее мгновение я, получив жестокий тычок в ребра, отлетела обратно… Уличная жизнь, наконец, стала показывать свой человеческий оскал.

– Надеюсь, ты не ожидала, что для тебя оставили столик? – хмуро поинтересовалась кошка, когда я открыла глаза.

Стараясь сохранить достоинство, я скорбно промолчала.

– Куда ты ломанулась, дурища? Наше место вон там… – рыжая кивнула на мусорные баки. – Пора избавляться от старых менталитетов. Пошли, вон мужик объедки выносит…

При слове «мужик» я невольно вздрогнула, но голод взял свое.

…Мы долго копались в зловонном контейнере, отыскивая съедобные кусочки и плохо обглоданные кости. Мне казалось, что еще минута – и меня вывернет наизнанку, но почему-то этого не произошло…

– Ну вот, теперь я чувствую себя почти по-человечески… – этот каламбур Шейла выдала после того, как закончила умываться после ужина. Я угрюмо за ней наблюдала.

– Перестань дуться! – добродушно ухмыльнулась спутница. – Мы сыты и живы, а что еще надо для счастья?

– Рассказывай, пожалуйста, дальше свою историю, – попросила я.

Кошка не заставила себя долго упрашивать:

– Ведь ты уже поняла, что я оказалась совершенно без денег? Надо было срочно решать этот больной вопрос…

– Я и то думаю – где ты умудрилась раздобыть столько бабок? – я осмелела настолько, что задала давно мучавший меня вопрос. – Надеюсь, ты никого не убила, а, Шейла?

Рыжая отрицательно помотала головой, и я внутренне успокоилась.

Она почесала брюхо, улеглась поудобнее на картонную коробку из-под пиццы и продолжила свой рассказ:

«…Мне предстояла нелегкая задача: найти приличную сумму денег, чтобы обеспечить себе жилье и документы. Как бывшая дворовая кошка, я хорошо знала, чем заканчивают свое существование беспризорники; к тому же, я чувствовала себя просто обязанной выполнить миссию, возложенную на меня хитросплетениями судьбы… Кто знает, если б я не разбила злосчастный Эликсир, с моим добрым спасителем ничего бы не случилось? Он искал какую-то важную тайну, и теперь найти ее предстояло мне. Слово «Бастет» на тетради подействовало на меня магически, и пути назад не было.

Конечно, для достижения цели мне требовалось нарушить некоторые из человеческих библейских заповедей, однако все это достаточно спорно, и я все-таки не была человеком, в полном смысле этого слова…»

…Тут Шейла на секунду замялась, словно раздумывая, стоит ли рассказывать пикантные подробности изъятия денег из чужого кармана. Но все-таки решилась…

«…Я шагала по засыпающей Москве, шутя обдумывая идею о налете на какой-нибудь банк. Однако пришла к разумной мысли, что мне это дело не по плечу. А времени на серьезные раздумья не было – деньги нужны срочно! Да, невеселая рисовалась перспектива: остаться вот так, с фигой в кармане, когда кругом сплошные опасности и жуткий холодина…

Я долго мыкалась по кривым столичным переулкам, стараясь понять, где я, и как мне попасть на вокзал. Обращаться к редким прохожим я боялась. Спина и плечи ныли от плохо уложенного рюкзака, желудок требовал еды, а ноги быстро устали в огромных ботинках…

Когда промерзший пустой трамвай довез меня до Ярославского вокзала, было уже полдвенадцатого ночи. Бросившись к расписанию, я поняла, что последняя нужная мне электричка только что махнула хвостом… Утром первый поезд идет только в пять тридцать. Анубис загрызи эти электрички! Куда теперь деваться?

Маячить по вокзалу было опасно, и я решила зайти в привокзальную кафешку, в надежде купить какой-нибудь хотдог и стаканчик чаю, на обнаруженные в кармане куртки несколько рублей. А заодно обмозговать в тепле свои дальнейшие действия.

Кафешка встретила меня запахом прогорклого масла, грязными стойками, и тремя бомжеватыми субъектами в углу, живо обсуждавшими свои проблемы за бутылкой портвейна. Несколько нетрезвых настороженных глаз уставились на меня.

Я заказала скромный пирожок с яйцами, чай, и мне еще хватило на бутерброд с увядшим сыром. Поставив рюкзак в ноги, я неторопливо принялась все это поглощать, наслаждаясь теплом и относительной безопасностью. Однако в одиночестве я пробыла недолго – от кучки в углу отделилась особь и направилась ко мне.

При ближайшем рассмотрении особь оказалась женщиной неопределенных лет. Разило от нее нещадно; мой чувствительный нос просто свело от ее присутствия. Я всю жизнь провела на помойках, но шкурку свою постоянно содержала в чистоте; о люди, непонятные существа!

Женщина остановила на мне мутный взгляд. Один ее глаз был в густо-синем облаке фингала; она вцепилась в стойку и уставилась на меня, а я – на черные ободки давно нестриженых ногтей, и с трудом подавила в себе приступ тошноты.

– Привет, кукла! – добродушно изрекла особь и дружески оскалбилась, после чего добавила пару нецензурных междометий.

Я вежливо улыбнулась в ответ, продолжая жевать.

– Ты чё здесь одна потеряла? Выпить с нами хочешь?

Я отрицательно помотала головой, надеясь, что баба отвяжется. Однако незнакомая ночная гостья ей явно приглянулась. Она уцепилась за мой рукав:

– Ну-у, не кобенись, пошли к нам! Приглашаю! Тут все свои… Знакомься – это Алиса, а у окна сидит Кривой…

Кривой дружелюбно ощерился: беззубая пасть и татуировки на пальцах говорили о том, что их обладатель сидел на зоне. Один глаз у него отсутствовал, зато второй посверкивал бойко и безжалостно. У Алисы через все лицо пролегал длинный безобразный шрам, делая его внешность отталкивающе странной. Внезапно ужасная догадка озарила меня: так это те же самые бомжи, что сожрали моих родных, а меня продали на птичьем рынке! Уличная жизнь изуродовала их лица. Я чуть не упала в обморок, осознав это.

– Почему Алиса? – удивилась я, стараясь оттянуть опасное знакомство.

– А-а… Его мордой об зеркало на свалке треснули…

Отказываться стало чревато, и я, проклиная все на свете и крепко ухватив свой рюкзак, переместилась к троице. Елки, вот влипла… Главное, и к милиции не обратишься, сразу загребут без документов! Сейчас мой жизненный статус ничем не отличался от статуса этой компании бродяг…

Мне налили в грязный пластиковый стакан, и сообщили, что пьют за удачно провернутое дело. Я немного расслабилась – обычные привокзальные ворюги и местная шалашовка, которых я навидалась по темным закоулкам, еще будучи кошкой. Бояться их не надо, у меня и взять-то нечего, надо только приглядывать за рюкзаком и собственным языком…

Ах, неведомая доселе магия алкоголя! Стакан портвейна быстро сделал свое черное дело – внутри как-то потеплело, и вся компания неожиданно сделалась симпатична. Может, если они не будут сильно доставать, мне здесь до утра перекантоваться? Троица вела себя на удивление прилично; наверное, их смущала незнакомая красивая женщина, а удача сделала благодушными. Кривой сразу положил на меня свой единственный глаз и стал выпытывать, кто я такая, куда еду, и почему так поздно на вокзале. Мой ответ, что я ехала на ночной турслет под Загорск, но опоздала на поезд, вполне его устроил. Он милостиво разрешил пересидеть ночь в забегаловке до первой электрички, словно был здесь хозяином. Я рассыпалась мелким бисером благодарности…

Светлана – так в миру звали эту несчастную женщину – оказалась весьма словоохотливой бабенкой. Она долго и с матюками рассказывала о своей прошлой счастливой жизни, о бывшем гражданском муже-пьянице, который беспрестанно лупил ее, хотя и любил, а потом выгнал из квартиры. Приезжая, без денег и прописки, она осталась на улице, познакомилась с такими же забулдыгами, да так и увязла в боях на поприще вокзального выживания. Промышляла она в основном древней профессией – на житие и выпивку хватало. Портвейн Светка заливала в себя стаканами, но все время оставалась в одном и том же состоянии, не пьянея больше ни на йоту… «Для дезинфекции!» – подмигивала она, словно отвечая на мой немой вопрос. Я подумала, что, когда настанет час «X», она просто упадет под стол. Однако она все не падала, а пила, пила и без конца смолила «Пегас», отчего у меня беспрестанно текли слезы.

Часа в три ночи заглянул ОМОН, но, видимо, они знали эту компанию, и нас оставили в покое. Потом, когда уже все было выпито, мужики куда-то ушли, наказав собутыльнице больше не прикасаться к алкоголю, что было подкреплено солидным лещом. Женщина, обиженно размазывая сопли по лицу, побожилась, что ни капли не примет, и призывала в свидетели всех чертей и святых.

От портвейна мне стало плохо. Я уже собралась было покинуть навязчивое общество проститутки, сославшись на усталость, и примоститься вздремнуть на широком подоконнике, как эта дама полусвета неожиданно начала рассказывать, что они задумали прибыльное дельце, после чего огребут кучу денег. Видно, уклюкалась она здорово, раз решила выдать военную тайну. Тут я сразу навострила уши – эта больная тема ни на секунду не оставляла меня – и в шутку попросила поделиться опытом…

– Выпить бы… – Светка вопросительно-мутно посмотрела на меня. Портвейн кончился. Денег у меня не было, однако я вспомнила, что захватила с собой недопитую бутыль алхимика. Подмигнув собеседнице, я порылась в рюкзаке и скоро торжественно поставила поллитровку на засранный столик.

– Женская солидарность – превыше всего! – вкрадчиво сказала я. – Не дай себе засохнуть.

– О, вот это дело! Водочка… – обрадовалась бомжиха, и глазки ее заблестели. Она тут же набулькала себе в стакан и привычно опрокинула дозу в натруженную глотку. Затем, дыша луком и перегаром, наклонилась к моему уху, и поведала легенду о том, на деньги от сегодняшней удачи ей подлечат рожу, купят поприличнее одежду, и она должна провернуть одно солидное дело… Тогда у них появится куча бабла, она бросит ошиваться на вокзале, и заживет, как приличная леди…

Выпив еще пятьдесят грамм, Светуня, сопя, вытащила откуда-то из недр грязной груди солидную пачку мятых деревянных и стала их слюняво пересчитывать, но потом, боязливо оглянувшись, кое-как запихала все обратно. Я решила польстить ей, заявив, что она крутая, и вообще, надо обладать особым доверием у мужиков, раз они поручают общую кассу…

После третьей разговор продолжился с новой силой. Проститутка требовала, чтобы я тоже налила себе, и время от времени порывалась совершить традиционный брудершафт, одна мысль о котором повергала меня в ужас. От водки она впала в инфернальное состояние, а я щедрой рукой подливала ей в стаканчик. Когда вернулись мужики, мы уже сидели в обнимку, рассуждая о вечном, а пустая бутылка была отдана местному бомжику, заглянувшему на огонек…

Скоро над площадью трех вокзалов занялся болезненный рассвет, и Светуня замертво рухнула под стойку. Я с неожиданной ретивостью помогла ее собутыльникам оттащить тело в закуток, до прояснения мозгов. Оставаться в кафешке стало опасно, к тому же через двадцать минут уходила моя электричка. Наскоро попрощавшись, я рысью махнула к кассам, а потом долго шла, задыхаясь под тяжестью рюкзака, вдоль вагонов, выискивая наиболее теплый…

Успокоилась я только тогда, когда вагоны лязгнули, и зеленое чудовище со скрипом стало набирать скорость. Голова у меня раскалывалась, а в кармане лежала пачка мятых залапанных пятидесятирублевок…»

– Шейла, так ты их украла?!

– Естественно! – хмыкнула рассказчица. – А что мне было делать? Нужда и цель. Эти деньги ведь тоже у кого-то украли. Но это еще не все… Только знаешь, Марфа, мы с тобой помрем от холода, если не найдем, где сегодня переночевать. Давай-ка пробежимся чуть-чуть, у меня мерзнут лапы!

Я не стала возражать:

– Хорошо. Веди, ты здесь все знаешь.

…Рыжая целеустремленно потрусила прочь от мусорных баков к видневшимся невдалеке низким зданиям, напоминавшим склады. Там, кряхтя, она пролезла в щель под забором и подождала меня, настороженно прислушиваясь к близкому лаю собак; однако прямой опасности не было, и мы забежали в одно из строений через плохо заделанную дырку для трубопровода. Это оказалась действующая котельная. Только примостившись на теплой трубе и согрев лапы, Шейла оказалась способной продолжить свой рассказ…

Семь

«…Я села у окна в конце вагона, обняв свой рюкзак, и с трудом успокоилась. Пока мысли лихорадочно метались, я с подозрением оглядывала каждого пассажира, опасаясь, что меня начнут преследовать. Как и у всякого человека, замешанного в темном деле, нервы были напряжены до предела. В конце концов, не доехав до нужного места, на ближайшей крупной станции – а это оказались Мытищи – я выскочила. Не было никакого смысла ехать дальше, тем более что примерный план действий уже созрел в моей голове. До десяти утра я проторчала в зале ожидания, читая газеты, а потом отправилась по магазинам, сдав рюкзак в камеру хранения.

Денег оказалось не так уж много, но все же хватило на то, чтобы приобрести разную галантерею, косметику и цивильную одежду прямо на привокзальном рынке, а еще билет в Перловскую баню. Помывшись и отдохнув, я порадовала свой желудок в недорогом кафе, съев цыпленка с рисом и выпив почти литр минералки – после портвейна организм чувствовал себя ужасно!

Вечером я, со вздохом пересчитав остатки денег, навестила парикмахерскую. Молоденькая мастерица лихо уложила мои вихры и через час, глядя на себя в зеркало, я поняла, что редкий мужик устоит перед такой неземной красотищей… Дело, конечно, мне предстояло очень рискованное и неприятное, но в своей прошлой жизни, шныряя по улицам, я привыкла рисковать, и хорошо знала поведение котов…

Завязывая на шее платок, я с довольной улыбкой разглядывала себя в зеркало: на меня смотрела роскошная девица, в рыжем ореоле волос. Густая косметика на глазах и ярко накрашенные губы свидетельствовали о свободном нраве их обладательницы. Высокая от природы (а я была крупной кошкой), с тонкой талией, наглой физиономией и в узких джинсах, я не дала бы спокойно пройти мимо ни одному коту. Куртка из белого кожзаменителя на рыбьем меху и лаковая черная сумочка через плечо издали бросались в глаза – не заметить меня стало просто невозможно. Осталась одна деталь – контактные линзы. Нельзя было никому показывать свои ужасные желтые глаза, но линзы стоили слишком дорого, и пришлось ограничиться покупкой дешевых очков с затемненными стеклами.

Уже совсем стемнело, когда такси понесло меня обратно в Москву, к одному из самых крутых универсамов столицы. Пока мысли бегали, как тараканы, взор мой рассеянно наблюдал за внешним миром, отмечая приближение праздника – дороги приоделись в гирлянды из фонариков, а на витринах призывно мелькали разноцветные огоньки и мишура – город готовился к новому, 1999-ому году. Уставшее человечество жаждало поскорее напиться и расслабиться…

Я развалилась на заднем сиденье, наслаждаясь напоследок теплом и прокручивая в уме разные варианты своего плана. Один прокол будет стоить мне свободы и здоровья, а может, даже и жизни… Да и денег больше нет. Но закаленное улицей сердце не давало разнюниться. К тому же, в случае непредвиденных обстоятельств, у меня был аварийный выход – возврат в четырехногое обличье. Если успею, конечно… В лаковой сумочке ждал своего часа волшебный Эликсир.

Молоденький шофер всю дорогу молчал, изредка с интересом поглядывая на меня в салонное зеркало. Хорошо, что природа защитила живые существа неумением читать мысли ближнего! Иначе бы все друг друга давно поубивали.

Еще пара поворотов – и старая «Волга» очутилась на заднем дворе громадного магазина. В столь поздний час там было уже безлюдно. Щедро расплатившись с молодым человеком, я попросила разрешения немного посидеть в салоне: мол, жду знакомого, а на холоде топтаться во дворе не очень хочется.

Глядя на мою курточку, водила с пониманием вышел и закурил, а я внимательно разглядывала местность, припоминая мельчайшие детали моей прошлой жизни: вот череда мусорных контейнеров, огороженных бетонной скобкой, где так хотелось покопаться в отбросах, распугивая молодых пасюков… Вот знакомые старые тополя, а под ними спит громадный черный джип директора, который, похоже, уже заканчивает день…

Я нервно передернулась, вспоминая эпизод с джипом. Как минимум, могла остаться без хвоста! Ничего, отольются тебе кошкины слезки…

С этой мыслью я подняла глаза – на втором этаже, куда выходили окна офисных помещений магазина, за открытыми жалюзи я увидела две фигуры. Директор как раз надевал пальто, стоя у окна, и отдавал какие-то распоряжения женщине, в которой я узнала завсектором мясного отдела. О, мясной отдел!.. Женщина держала в руках органайзер и что-то быстро писала, кивая охимиченной головой.

…Я живо представила, как сальные глазки, прикрытые дымчатыми стеклами дорогих очков, шарят по завсекторше. «Да, Иннокентий Петрович… Хорошо, Иннокентий Петрович…»

Похотливое животное! Бастет и я свидетели – не пропускал ни одной юбки! Похоже, у него сейчас самый сезон – жена каждый год имела обыкновение уезжать на Рождество в Англию, к сыновьям. Я знала о директоре почти все! В том числе и то, что его жена как две капли воды похожа на меня нынешнюю – высокая, рыжая, почти те же черты лица, вот только глаза… Но ночью все кошки серы!

Мне неожиданно вспомнилось, как часто холодными вечерами я сидела у норы, сторожа опытную мышь, и каждый раз мое терпение вознаграждалось. «Почему сейчас должно быть иначе?» – вопрошала я себя, пытаясь снять нервное напряжение… Нет, все должно получиться! Мне достались в наследство кошачья осторожность, нюх и шестое чувство…

Тем временем свет в окне погас.

Пора!

Я с неохотой вылезла из теплого салона. «Волга», урча, медленно выползла со двора, оставив меня на морозе, наедине со своей судьбой. Дурацкая белая курточка с искусственным мехом совершенно не грела, но красота, как известно, требует жертв. Нестерпимо захотелось забежать в первый же теплый подъезд и обернуться теплым хвостом… Ох… Я подавила в себе минутную слабость, и неторопливым шагом двинулась в сторону служебного входа в магазин.

В этот момент дверь открылась, и личный шофер шефа, оглядев двор и слегка задержав на мне подозрительный взгляд, пошел греть машину. Я старательно делала вид, что ищу нужный мне неведомый объект – то вздохну, то пошарю глазами по окнам, то загляну в бумажку в руке. Через несколько минут вышел сам директор. На нем было длинное темно-зеленое дорогое пальто и модная меховая шапка из морского котика. Лишний повод для ненависти…

…Еще раз растерянно поглазев на темные недра двора, я бросилась к Иннокентию, размахивая бумажкой, словно увидела в случайном прохожем свое спасение:

– Извините, пожалуйста! Вы не подскажете, где здесь дом номер шестнадцать дробь три? – мой бархатный голос не мог не привлечь внимания мужчины.

Глаза за очками неторопливо скользнули по мне; красные полные губы расплылись в вежливой улыбке, обнажив ряд безукоризненно белых фальшивых зубов. Казалось, на меня смотрела хищная ночная сова – у него почти не было шеи, а толстая фигура, низкий рост и круглые стильные очёчки только дополняли сходство…

Наверное, он был слегка ошарашен тем, что я похожа на его жену.

– Я вам точно могу сказать, – пропел Сова, сладко улыбаясь, – на этой улице вообще нет такого дома.

– Господи, вот влипла! – уныло произнесла я, и всхлипнула, кокетливо поправляя рыжие лохмы. – А такси уже отпустила… Это ж надо… – и приготовилась зареветь.

– Готов помочь вам, чем смогу! Давайте, спросим у моего шофера, может быть, он знает, где это.

– А-а! – я огорченно махнула липовой бумажкой, – все равно опоздала! Мои друзья уже ушли… у нас где-то тут сбор был. Наверное, не так записала адрес. Обидно, придется ехать домой…