Книга: Пенелопиада - Маргарет Этвуд

Пенелопа - призрак в царстве Аида, гуляет среди белоснежных асфоделий и решает поведать миру свою историю. Глас обретает немая душа, дабы рассказать о муках, кои достались ей при жизни. Справедливо - хорошего досталось мало. Мать из наяд, холодна как вода, в которой живет, отец - параноик, после пророчества повелел утопить кроху-дочь, дабы саван та ему не сшила (а та и не должна была, пророчества вообще мутная штука, нечего по гадалкам шляться да в кофейные разводы на чашках глядеть), да спасли рыбки и чайки девчушку. Сама Пенелопа не помнит этого, но служанки раздвоенным языком любят нашептывать всякое - и правда, и ложь среди из шипения намешаны. А еще не повезло Пенелопе родиться не шибко красивой, да умной - не то что развратная Елена, к которой зависть-злоба намешаны, но не будем об этом говорить, ибо до добра не доводят такие разговоры.

Свадьба, рождение сына и начало войны проносятся шустро - не успела замужней при муже побыть, как приходится замужней без мужа жить. Пока война идет - не шибко тревожится сердце Пенелопы о его возможной гибели (вот ни словечка же не мелькнуло, ну да откуда в таком мире взяться любви), после войны пошел мужик в загул по циклопам, сиренам, Сциллам и Харибдам, да и осел где-то в объятиях богини, не сумевшей устоять перед короткими ногами (что еще раз доказывает, что сексуальность мужика - в мозгах). А Пенелопа меж тем женихов поганой метлой отваживает, скармливая им запасы хлеба и мяса, служанок взращивает да под тех женихов подкладывает, ибо суровые времен требуют суровых мер. А наказание-то кто понесет и когда?

А будет вам суд в конце книги. Суд двадцать первого века попытается внести вердикт, да только толку-то судить-рядить? Историю пишут победители, а тут и истории-то не было, но зато ухватить да вынести можно много интересного. Про "родить ребенка - значит, впустит в мир новую силу", про "разрешение на изнасилование", про "вину жертвы"- такие маленькие словечки-фразочки, цепляющие куда большей все остального, полного, рассказанного да не выстраданного.

Бродит Пенелопа призраком среди своих асофделей, да и пусть бродит дальше.

Она рассказывает, как на самом деле провела время, управляя Итакой, пока её муж Одиссей 10 лет бился в Троянской войне, а потом 10 лет возвращался. Рассказывает просто, быстро, мягко и даже, кажется, наивно. Я было подумала, что сейчас выяснится, что Пенелопа была свободной от условностей и жила, как считала нужным, не ждала социального одобрения и благословения Икария и Телемаха, чтобы проводить время как захочет и с кем захочет. Ода свободе! Гомер и его образы верной терпеливой жены в прошлом!

Но нет. Этот миф Пенелопа укрепляет, но лишает его однозначности. Её версия лишь усиливает мысль о том, что она ждала Одиссея и была верна ему (хотя как-то она уклончиво говорит), а проделки 12 служанок, который Одиссей казнил руками Телемаха, — служили важному делу, они шпионили за навязчивыми женихами, дожидавшимися руки Пенелопы за богатыми столами ее же дворца.

Эта история не разбивает миф и не даёт ему радикально новую трактовку. Она спорит то ли с намеками Гомера, то ли с трактовками позднеантичных авторов, упрекавших Пенелопу в неверности, в многочисленных изменах с женихами и даже рождении от одного из них бога Пана. Саму "Одиссею" эта история, скорее, дополняет. Новыми эмоциями, личными обстоятельствами и новым взглядом — никаких революций. И уж подавно никакого феминизма, если не считать таковым здравый смысл. Не будете же вы цокать на факты, о которых напоминает история, например, о том, что Пенелопа досталась Одиссею или как выигрыш в состязании по бегу, или как подарок ему от её дяди за сделку, связанную с замужеством Елены Прекрасной (ох и конфликт был у дам потом). Всё это лишь легкая редактура архетипа.

Но в книге слышно не только голос Пенелопы.

Этвуд выстроила этот стилистически простой рассказ, пародируя классическую греческую драму. Читателю является то Пенелопа, то хор её служанок. И последний выступает в самых разных характерных для эпохи стилях: народной песне, песне любви, плаче, балладе и самое интересное — в более узнаваемых из сегодняшнего дня лекции по антропологии и судебном заседании. В последних всё заметнее ирония Этвуд. Судья отказывается выносить обвинительные приговор Одиссею, убившему служанок, потому что не хочет "быть виновным в анахронизме", ведь в то время были иные стандарты и это не повод вредить блестящей карьере воина и правителя в прошлом! Служанки не сдаются и обращаются к вышестоящей инстанции — богиням мести Эриниям.

Так Пенелопа пытается восстановить справедливость из сегодняшнего дня. Еще один голос, еще один взгляд. Этот голос звучит тише, вкрадчивее, спокойнее, но его обладательница внутри истории — действующая героиня, умеющая управлять ситуацией и пропадать в ней так же, как Одиссей в своей истории.

Пенелопа своим простым повествованием открывает сильные и простые истины: все герои стали ими в мифе, в жизни же они обычные люди с их обычными проблемами и грехами, мужчины и женщины. И со времени Троянской войны ничего не изменилось. И здесь нет места для трактовок ни в пользу патриархата, ни в пользу феминизма. Это только о гуманизме. И если эти мысли не были достоянием читающих Гомера эллинов, это еще не значит, что Пенелопа так не думала.

Пенелопа начинает свой рассказ с детства, потом свадьба, корабль до Итаки и жизнь в царском дворце с мужем, злой свекровью и слабовольным свёкром. Недолго длилась счастливая семейная жизнь молодой женщины. Через несколько лет уходит любимый муж воевать с Троей. И нет его долгие двадцать лет. За это время умирает его мать, отец уходит из дворца жить в лачугу и Пенелопа берёт правление Итакой в свои руки. Когда закончилась война с Троей, начинают появляться претенденты на руку царицы Итаки. И за десять лет до возвращения Одиссея их становится больше ста человек. Нет защитника у бедной женщины. Приходится придумывать обеты и хитрости, чтобы не выходить замуж. Но возвращается умный и хитрый Одиссей и решает вопрос с женихами и не только с ними.

«Пенелопиада» – это взгляд современницы на жизнь античных девочек, девушек и женщин. Главная задача женщины в те далёкие времена выйти замуж и рожать детей, желательно мальчиков (много ли поменялось в наше время?). «Дети были для передачи по наследству всяких полезных вещей. Царств, например, или богатых свадебных подарков, семейных историй и кровных распрей. Через детей заключались союзы; через детей карались обидчики. Родить ребенка — значило впустить в мир новую силу». Поэтому, как только у девушки наступало время, начинали готовить свадьбу. Устраивали состязания, где девушка становилась ценным трофеем, а потом победителю отдавали её «точно сверток с мясом». Кто ж у этих молодых и глупых девушек будет спрашивать, что они сами хотят? Как далеко ещё до равенства полов... Это судьба знатных девушек. А какова жизнь служанок? Полная зависимость от хозяев, насилие, побои, непосильная работа.

Эта небольшая повесть позволяет под другим углом взглянуть на одну из самых известных семейных пар античности – Пенелопу и Одиссея. Она даёт голос молчащим жертвам той жизни. Можно сказать, что другое время - другие нравы. Но кто интересовался чувствами служанок? Они там, в реке забвения. В повести служанки такие же главные героини, как Пенелопа. Они поют, танцуют, читают лекции по антропологии, записывают на видео суд над Одиссеем и потом превращаются в злобных эриний, следующих за ним по пятам. Мы никогда не узнаем точно чувства, мысли, желания и мечты простых жителей Итаки, но Маргарет Этвуд попробовала дать им голос. Напомнила нам о неизвестных жертвах рабства и войн.

Арифметическая загадка Пенелопы раздражала с детства куда сильнее: у взрослой тётеньки лет, наверное, семнадцати, муж, видите ли, совсем Одиссей, уплыл за хлебом и болтается где-то 20 лет подряд, а она его ждёт-не-дождётся, что, конечно, крайне уныло, достойно подражания и душеполезно, но стойте же! - какие, Цербер раздери, вдруг толпы женихов?! (хоть и царица, но Итаки же, да и гравитация 23 столетия назад вряд ли бережнее относилась к сиськам простых смертных), какие состязания за руку, сердце и бутылку рома? Ей же, простите - пальцев на руках и ногах не хватит — 37 лет??!! И не то чтобы я была прежде убежденной эйджисткой, фашисткой красоты и прочими нереальными феминитивами от слов «шовинист» и «сексист» (а кто не был?), просто… ну просто столько ж не живут! (хотя вот к хитрозадому супругу её, забегающему мимоходом к Аиду как в пыльную дедовскую хрущёвку за гитарой — никаких вопросов, да и солдаты из русских сказок, 25 лет учившиеся варить кашу из топора, представлялись просто очень древними, но живенькими такими старцами). А Пенелопа со своей невзрачной повседневностью и отупляющим ожиданием у моря погоды отлично вписывалась именно что в общество бесплотных духов, мреющих в полях асфоделей за Стигийскими болотами, где заняться решительно нечем: ну разве что прясть и распускать, переливать из пустого в порожнее, разводить сырость, водить циклические хороводы, давать ценные советы по работе Сизифу, пересказывать Харону монолог Молли Блум ещё можно. Что воля, что не воля — всё равно.

Этвуд тоже, похоже, не видит разницы. Её Пенелопа Икарьевна высказывает свою точку зрения на события, законсервированные для длительного хранения слепым рапсодом, как раз бесцельно бродя по набережной Ахерона, безусловно мёртвая, то есть отжившая своё. Про эту самую бывшую жизнь она и ворчит-язвит-ноет-рассказывает, занимаясь вскрытием вздутых банок и бытовой десакарализацией, поминая лихом лучшие годы жизни, высокомерную свекровь, слабовольного свёкра, бестолкового сына, сестру, нечувствительную к гравитации, осторожничая насчёт мужа — а вдруг, неровен час, вернётся? И — главное в версии отчаявшейся домохозяйки и её неслучайного медиума, самопишущей феминистки — это патентованные последней стенания по служанкам. На этот раз тем самым служанкам, которые нашли-таки, чем заняться на Итаке: пили вино и занимались сексом с молодыми обаятельными раздолбаями, хамили зануде-хозяйке и были повешены понаехавшим старцем Одиссеем на стропилах родного дома. О бритве Оккама бесплотные, очевидно, не слыхали — острые предметы им вообще без надобности. Поэтому версия Пенелопы Этвуд вышла натужная и работающая через раз. Двенадцать повешенных — это, оказывается, что-то вроде элитного подразделения, специально обученный с младенчества дезинформации войск противника спецназ верной жены, объединенные идеей женской солидарности верные товарищи(хи?), хамство и бл*дство для отвода глаз, они тоже ткали и распускали. И пострадали не только невинно, но и бесчеловечно, как порченные предметы, непригодные более в приличном хозяйстве крепкого собственника. А ещё они выполняют в этом кухонно-коммунальном эпосе функцию хора, кордебалета, лекторов для первого курса по антропологии и символике мифа, а также беспощадных эриний, всякий раз страшно зыркающих, когда Одиссей забегает к Аиду за гитарой. Хозяйка Пенелопа шикает на отряд потерянных бойцов, уверенная что именно из-за них супруг не хочет остаться и бродить с ней среди асфоделей, а не хрен знает где опять. Ага, всё оно так и есть. Пенелопиада длиной в бабий век, аидову вечность и 192 страницы.

Будь я хоть в какой-то степени Маргарет Этвуд, воспринимала б феминизм не как заранее проигранную войну, а как самоидентификацию, отход от мифов и легенд о женщинах, попытку разглядеть их реальные очертания при любой актуальной видимости. А то, что реальность оказывается такой себе, не впечатляющей - ну так и Итака (дом не Одиссея, но Пенелопы) - невзрачный островок, насквозь продуваемый ветром, плоский на фоне всему-голова Кефалонии (кефалоса, фаллоса), без особых возвышенностей, живущий прошлым и прожорливыми женихами туристами. Но добраться туда сложно и как показывает любая нормальная одиссея - невозможно вообще. Да и делать там в общем нечего.

А вот что действительно интересно – это линия служанок. Да, Этвуд вновь оседлала своего любимого конька, и ей удалось выехать на нём в более-менее занимательные ландшафты.

Речь идёт о тех двенадцати служанках, которых Одиссей обвинил в предательстве и связи с женихами. Сначала он заставил их отмывать дворец от крови, а потом повесил. Служанки выступают в тексте в качестве хора, и их версии событий - самые интересные.

Служанки мы. Ты нас убил несправедливо.

Мы босиком в петлях плясали ни за что ни про что.

С каждой богиней, царицей и девкой тешился ты без разбору.

Меньше стократ мы совершили — а ты осудил нас.

Властвовал ты грозным копьем, словом хозяйским.

Любовников кровь мы оттирали с пола и лавок,

с дверей, со ступеней, на коленях в воде; ты стоял и глазел

на ноги наши босые; ни за что ни про что тешился нашим страхом,

пил его с наслажденьем. Рукою взмахнул — и любовался

нашей последней пляской. Ни за что ни про что на смерть осудил нас.

Играя с формами и жанрами, Этвуд через образы служанок трактует известную историю на новый лад. Служанки выступают то близкими соратницами Пенелопы, они умышленно вступают в связь с женихами, чтобы держать хозяйку в курсе их замыслов, или, напротив, молчаливыми свидетельницами неверности Пенелопы, которая возводит напраслину на служанок и таким образом заметает следы своих измен, или есть любопытная академическая версия о том, что служанки - это жрицы матриархального культа богини Артемиды.

В итоге, получилась не история Пенелопы, которая хоть и страдала, но имела более привилегированное положение, получилась история безымянных и бесправных, которые с малолетства всегда были чьей-то собственностью, которых оскорбляли, насиловали, подставляли и убивали. И правда, читая «Одиссею», я как-то совсем не отметила для себя участь служанок. Но безмолвные обрели голоса, и реноме главных героев ощутимо подпорчено, теперь никакими байками о верности или тоске по дому не отмоешься. И очень символично, что в конце служанки превращаются в двенадцать Эриний, которые вечно будут преследовать Одиссея.

Идите за ним по пятам на земле, и в Аиде, и где бы он ни пытался укрыться — в песнях и драмах, в фолиантах и диссертациях, в примечаниях и приложениях! Являйтесь ему в нашем обличье, в обличье наших истерзанных трупов! И пусть он нигде не найдёт покоя!