Текст книги "Невеста-незабудка"

– Если мы все друзья, – в первый раз вступил в разговор Лео, – может, поднимемся вместе на палубу и посмотрим, как исчезает Сан-Франциско? – Он повернулся к Летти:

– И раз Лилли не хочет сказать мне, что такое «шлюха», может, вы скажете?

– Ты ненормальный! Вы что, все ненормальные? – Летти вскочила с полки, глядя на своих попутчиков как на сумасшедших.

Лилли усмехнулась.

– Вполне возможно, что ты права, – сказала она, думая о том признании, которое ей еще предстоит сделать брату и сестре, – но иначе мы вряд ли отправились бы на Аляску, не так ли? Думаю, ты тоже.

Летти заморгала, явно обескураженная таким открытым проявлением дружелюбия перед лицом враждебности. Затем ее губы тронула улыбка, и девушка медленно произнесла:

– Да, думаю, иначе я бы туда не поехала.

Поначалу Лилли посчитала, что Летти уже больше двадцати лет, теперь же она пересмотрела свое мнение.

Перестав дуться и злиться, Летти выглядела не старше ее самой, а может, даже чуть моложе.

– Ну, тогда, – обратилась она к Летти, искренне радуясь концу враждебности, – давайте примем предложение Лео и поднимемся на палубу.

Там царила такая же толчея, как и раньше. Пестрая мужская толпа теснилась у поручней, наблюдая, как на фоне темных холмов дрожали, мерцали и все уменьшались мириады огней Сан-Франциско.

– Ты не сказала, но, полагаю, ты тоже девушка Пибоди, – сказала Лилли, пока Лео и Лотти пытались протиснуться вперед, к поручням.

– За мои прегрешения, – с неожиданным юмором ответила Летти. – Здесь где-то еще пятеро. Мисс Солуэй, мисс Бамби, мисс Хобсон, мисс Ривер и мисс Нетлшем. Первые четыре едут в соседней с нами каюте.

Мисс Нетлшем, – она произнесла эту фамилию с сарказмом, – тоже должна была с кем-то делить каюту, но сказала, что умрет, если придется плыть вместе с другими девушками. Так что она, должно быть, договорилась лично с капитаном и за дополнительную плату получила отдельную каюту. Она уже познакомилась по почте с парнем, за которого должна выйти,! и поэтому считает себя выше нас.

– А что такое девушки Пибоди? – с любопытством спросила Лотти, пока двое здоровяков послушно подвинулись, давая Лео встать перед ними. – И что ты имела в виду, когда сказала, что одна из них уже познакомилась по почте с человеком, за которого выйдет замуж?

Проход к поручням чуть расширился, и Летти подтолкнула девочку вперед.

– Девушки Пибоди – это невесты золотоискателей, – объяснила Летти, протискиваясь вслед за девочкой в освободившийся просвет. – Но когда мы приедем в Доусон, мисс Нетлшем не придется выходить за того, кто ее выберет. Она уже знает, кто на ней женится и как он выглядит.

Лотти уставилась на нее округлившимися глазами.

– Ты хочешь сказать, что Лилли плывет на Аляску, чтобы выйти замуж? – ошеломленно проговорила она, не поверив своим ушам.

– Ну да, конечно. – Летти поежилась – ночной бриз забирался под ее ветхое пальтишко. – А зачем еще ей туда ехать?

Лотти не знала. Она-то думала, что Лилли хочет осуществить одну из папиных фантазий. Теперь она поняла, что даже для Лилли такого романтического побуждения было бы недостаточно.

Когда «Сенатор» закачался на тихоокеанских волнах и огоньки на берегу стали почти неразличимыми, мужчины стали покидать палубу.

Лотти тоже отошла от поручней и, спотыкаясь, с посеревшим лицом, подошла к сестре.

– Это правда? – хрипло потребовала она ответа, хватая Лилли за руку. – Мы действительно едем на Аляску, чтобы ты вышла замуж за человека, которого никогда не видела?

Лилли не ответила ей. Невероятно, но она словно и не услышала Лотти. Она не отрываясь смотрела туда, где в нескольких ярдах от нее стоял на палубе джентльмен, разглядывавший берег. На плечи мужчины было накинуто пальто с каракулевым воротником, на лоб надвинута фетровая шляпа.

Глава 3

– Это был единственный выход, – сказала Лилли полчаса спустя.

Летти увела Лео в соседнюю каюту знакомиться с попутчицами, и у Лилли больше не нашлось предлога не отвечать на настойчивые расспросы сестры.

Лотти в ужасе уставилась на девушку.

– Выйти замуж? – проговорила она, удивляясь, почему это Лилли считает, что пошла в мать, когда на самом деле она – вылитая копия своего отца, который сначала делал, а потом думал. – Но, Лилли, ты же не можешь выйти за человека, которого не знаешь!

– Почему нет? – отозвалась Лилли с беспечностью. которой не чувствовала. – Летти же может. И все остальные девушки, о которых она говорила.

– Я видела мисс Бамби, у нее такая внешность, что другим способом мужа она себе не найдет, – парировала Лотти. – У мисс Хобсон, по словам Летти, не все в порядке с головой, а мисс Ривер легкомысленная, она выйдет за кого угодно.

Изящные брови Лилли поползли вверх.

– Тебе всего десять лет, Лотти, ты не должна разговаривать о других в таком тоне, – раздраженно выговорила она сестре, искренне оскорбленная за девушек общей с ней судьбы.

Лотти не считала, что сказала что-то не то, однако понимала, что изменить ситуацию до прибытия на место невозможно, а следовательно, бессмысленно развивать эту тему, тем более что было совершенно ясно: Лилли встревожена куда больше, чем позволяет себе показать.

Лотти положила голову сестре на плечо, прекрасно понимая, почему та пошла на такой безумный шаг – стала невестой Пибоди. Потому что она отчаянно хотела вырвать Лео из-под опеки дяди Герберта; потому что она так сильно любила их с Лео, что готова была сделать для них все, что угодно.

– Я люблю тебя, Лилли, – осипшим голосом проговорила она, прощая сестре ее опрометчивый поступок, потому что он был вызван самыми лучшими намерениями. – Ты самая лучшая в мире старшая сестра.

– И я тебя тоже люблю, мой ягненок, – сказала Лилли, крепче обнимая Лотти за тоненькие плечи; глаза у нее блестели слишком ярко, голос звучал неестественно глухо. – А наша любовь друг к другу и к Лео – это самое главное.

– Добрая леди дала мне палочку лакрицы, – объявил через несколько минут Лео, когда они с Летти вернулись в каюту. Он радостно сжимал в руке лакомство. – А другая леди сказала, что на нашем корабле плывут игроки в азартные игры и вооруженные бандиты!

– Да хоть сам Билли Кид. – Летти устало присела на край своей полки. – Умираю – хочу спать.

Лилли тоже хотелось спать. День выдался долгий и трудный. Она не помнила более долгого дня.

– Пора спать, – сказала она Лео и принялась снимать с него курточку.

– Лео будет спать внизу? – спросила Лотти, сняв шляпку и поднявшись на цыпочки, чтобы аккуратно положить ее в ногах на верхней полке, которую девочка уже облюбовала для себя.

– Да. – Лилли не обратила внимания на вопль протеста усталого Лео. – Если будет качка, он упадет с меньшей высоты.

– Что ты имеешь в виду? – мрачно спросила Летти, уже укрывшись, как была в одежде, тоненьким одеялом. – Вообще-то уже качает, ты разве не заметила?

Голова Лилли была забита совсем другим, чтобы обратить внимание на усилившуюся килевую и бортовую качку «Сенатора». Теперь же она почувствовала совсем слабенькую, но тошноту.

– Чем скорее мы уснем, тем лучше, – сказала она, укладывая Лео как можно надежнее на его полке и укрывая еще и своим пальто поверх одеяла.

– Как странно читать молитвы, когда мы движемся, – сонно заметил Лео. – Как ты думаешь, Бог не рассердится? Он не посчитает это неваж.., неуваж.., плохими манерами?

– Конечно, нет, мой хороший, – нежно проговорила Лилли, убирая со лба Лео прядь волос. – Мы ведь уже давно решили, что Он не посчитает, что ты не уважаешь Его, если из-за холода читаешь молитвы в постели. И потом, в каюте нет места, чтобы встать на колени. Тут и просто стоять негде.

Успокоенный Лео закрыл глаза.

– Я ложусь и засыпаю, – начал он. Знакомые слова путались от усталости. – На Тебя, Боже, уповаю…

– Если я умру во сне, пусть Бог возьмет мою душу к себе, – тихо закончила за него Лилли, услышав, как изменилось дыхание почти моментально заснувшего мальчика.

Забравшись на верхнюю полку, Лилли услышала, как тихо читает свои молитвы Лотти. Девочка лежала, поджав колени почти к подбородку, чтобы не помять свою драгоценную шляпку.

– Благослови Боже Лео, Лилли, тетю Гасси и Летти, – закончила она. – И пусть мы благополучно доберемся до Аляски.

В теперь уже полной темноте с нижней полки, где лежала Летти, донеслись подозрительные звуки, похожие на сдерживаемые рыдания. Лилли посмотрела вниз, но девушка лежала, отвернувшись к стене, неясно темнела только ее спина. Лилли снова легла на спину, уступая изнеможению. Может, это и не был плач. Она закрыла глаза, пытаясь привыкнуть к движению судна, все тело ее ломило. Сколько же миль она отшагала за сегодняшний день? Ведь она посетила все агентства по найму, перечисленные в «Экзэминере», а уж сколько обошла доходных домов в поисках квартиры – и не вспомнить.

Она закрыла глаза, но перед ее мысленным взором вставала картина за картиной. Разлитое молоко, стекающее на турецкий ковер; дядя, требующий, чтобы она до его возвращения покинула этот дом навсегда; бесплодные поиски работы и жилья; расстроенное лицо тетки, когда Лилли сказала, что уходит и забирает с собой Лео и Лотти; стремительный бросок до трамвая и еще более поспешная поездка в наемном экипаже. Времени подумать не было. С той минуты, как она вошла в брачное агентство Пибоди, она действовала, повинуясь инстинкту и только инстинкту.

С полки Летти донеслось тихое похрапывание. Забормотал во сне Лео. Размеренное дыхание Лотти говорило о том, что девочка тоже глубоко погрузилась в страну грез.

И хотя каждый нерв и мышца требовали сна, Лилли бодрствовала. Неужели она поступила с непростительной опрометчивостью? И если так, сможет ли она выпутаться из положения, в которое сама себя загнала?

Но среди всех этих мысленных образов преобладал один – в сером костюме и фетровой шляпе. Был ли он богатым владельцем золотого прииска, возвращавшимся на свой участок? А может, он был одним из тех мужчин, что обращались в агентство Пибоди в надежде найти жену, готовую разделить с ними суровую жизнь первопроходца севера? От яростной, отчаянной надежды у Лилли даже напряглись мышцы живота. Она вспомнила, как он смотрел на нее, когда советовал поосторожней переходить городские улицы, – немного насмешливо, да, но было во взгляде его янтарных глаз и что-то еще, выражение откровенного восхищения. Одно воспоминание об этом заставило кровь Лилли быстрее бежать по жилам. Никто никогда не смотрел на нее так, а если и смотрел, то уж точно не вызывал в ней такого необыкновенного отклика.

Когда Лилли увидела его на палубе, то почувствовала, что в ее жизнь вмешалась сама судьба. А как еще можно объяснить все странные события, произошедшие с ней за последние пятнадцать часов? Судьбе было угодно, чтобы она зашла в агентство Пибоди, и за их путешествие на одном пароходе тоже ответственна судьба. Завтра он увидит ее на палубе, когда она, опираясь на поручни, будет рассматривать северные берега Калифорнии; завтра он заговорит с ней и представится; завтра будет самый знаменательный, самый памятный день в ее жизни. Напряжение сменилось предвкушением счастья, и Лилли провалилась в глубокий сон.

Проснулась она, разбуженная суровой реальностью, прозвучавшей из уст Лео.

– Меня сейчас вырвет! – объявил он, едва утренний свет начал пробиваться через иллюминатор в тесную каюту.

Лилли живо спрыгнула на пол.

– Не сейчас! – приказала она тоном, не допускающим возражений. – Подожди, пока я оденусь!

Через несколько минут они уже стояли на палубе, и Лео, перегнувшегося через поручни, стошнило.

– Это послужит тебе уроком, – сердито сказала Лилли, когда он жалобно застонал, ожидая утешения. – Не надо было среди ночи есть лакрицу.

За вздымавшимися серо-зелеными волнами виднелись в утреннем, предвещавшем зной мареве холмы и горы, туманные и нереальные. Лилли понятия не имела, как быстро движется пароход, не знала, что это за земля – все еще Калифорния, а может, штат Орегон или штат Вашингтон.

Облокотившись на поручни, она попыталась мысленно воссоздать карту северо-запада Америки и Канады. И не смогла вспомнить ни одного крупного города между Сан-Франциско и канадской границей, кроме Сиэтла в Америке и Ванкувера в Канаде. Интересно, зайдет ли в них «Сенатор», чтобы взять на борт новых пассажиров?

Лилли впервые задумалась о том, как долго продлится путешествие и где они в конце концов сойдут на берег.

Она мало что знала о пункте их назначения – городе Доусоне, кроме тою что он стоял в верховьях реки Юкон, куда вряд ли доходили большие океанские суда. Если так, то, вероятно, от места высадки они поедут до Доусона на поезде. Это в том случае, если там есть железная дорога.

И уже не в первый раз Лилли осознала, как она преступно не осведомлена о том, куда едет и что найдет там по приезде.

– Мне холодно, Лилли, – пожаловался Лео, прерывая поток ее мыслей. Он был в одном белье и от морского бриза весь покрылся гусиной кожей.

Лилли с неохотой оторвалась от созерцания берега Раннее утро, до того как проснется весь мир, было у нее любимым временем суток, ей хотелось бы остаться на этом месте и смотреть на океан и на линию берега в отдалении. Лилли была полна решимости проводить на палубе как можно больше времени, потому что только на палубе греческий бог мог увидеть ее и возобновить их знакомство.

* * *

– Ну а теперь вам предстоит удовольствие познакомиться с барышнями Бамби, Солуэй, Хобсон и Ривер, – мрачно возвестила Летти, когда час спустя они направлялись в столовую на завтрак.

– И с мисс Нетлшем, – напомнила ей Лилли, пробираясь по узким сходням.

Летти тряхнула неряшливой гривой волос.

– Сомневаюсь, что мы увидим мисс Нетлшем в общей столовой. Она наверняка завтракает в своей каюте.

Лилли ощутила тревогу. А вдруг греческий бог тоже проведет большую часть путешествия в каюте? «Сенатор» – большой корабль, на нем плывет не менее двух, а может, и трех сотен человек. Что, если она больше никогда его не увидит? И даже более того, вдруг он плывет не до Доусона, а до Сиэтла или Ванкувера?

– «Сенатор» остановится где-нибудь, чтобы взять еще пассажиров? – поинтересовалась она у Летти, идя вслед за ней по переполненной народом столовой.

Шум стоял такой, что Летти ее не услышала. Не видя ничего, кроме моря бородатых лиц, и едва не задохнувшись от запахов пота и пережаренного жира, Лилли торопливо шла за Летти, Лео цеплялся за ее юбку, Лотти старалась не отставать.

В дальнем углу зала был накрыт отдельный стол для дам. Летти без церемоний плюхнулась на скамью, и молодые женщины, сидевшие вокруг стола, потеснились, чтобы освободить место для нее и для Лилли с детьми.

– Значит, это вы прибыли в последний момент? – с любопытством обратилась к Лилли одна из женщин, голос у нее оказался хрипловатым. – Когда мы услышали, что с вами еще и двое детей, мы подумали, что вы просто впали в детство. Так что же с вами было? Вас выдали замуж девочкой?

У говорившей было странное, похожее на обезьянье личико, которое ни за что нельзя было назвать красивым.

Слишком большие глаза, слишком короткий нос, слишком широкий рот. Но все эти недостатки меркли перед волосами неестественного, огненно-рыжего цвета, они были зачесаны высоко вверх так, чтобы на лоб падал каскад мелких кудряшек. В лемурьих глазах женщины плясали смешинки. Широкий, улыбающийся рот был размалеван, как у девицы из варьете.

– Нет, – с такой же улыбкой ответила Лилли. – Лотти и Лео мои сестра и брат.

– Вряд ли кто выберет вас, узнав про такое приданое, – с сомнением произнесла девушка с тяжелыми чертами лица и темными усиками над верхней губой.

Лилли села и посадила рядом Лео.

– Выбирать буду я, – поправила она, сохраняя дружеский тон.

– Боюсь, это не совсем так… – начала девушка, слегка нахмурясь.

– Ради Бога, давайте лучше знакомиться, а не затевать словесную перепалку. – Это вступила девушка с хрипловатым голосом. Она протянула через стол руку к Лилли. – Меня зовут Мариэтта Ривер, и я очень рада познакомиться с вами. – Ладошка у нее была маленькая, как лапка.

– Я тоже рада познакомиться, – тепло ответила Лилли.

Все это время Лео как завороженный" глядел на Мариэтту. Теперь же он с восхищением сказал:

– Мне нравится цветная краска у вас на губах. А она вкусная?

Бледная девушка, сидевшая по левую руку от Мариэтты, фыркнула. Мариэтта не обратила на это внимания.

– Может быть, – с усмешкой ответила она, – потому что я никогда ни с кем не…

– Думаю, не стоит забывать о возрасте мальчика, – с легким упреком быстро проговорила девушка с рыжевато-каштановыми волосами, которая сидела во главе стола. Затем она повернулась к Лилли:

– Я – мисс Солуэй.

Кейт Солуэй.

– Лилли Сталлен, – назвалась Лилли.

Сидевшая рядом с ней девушка с усиками передала ей три эмалированные тарелки. В центре стола стояло блюдо с поджаренными хрустящими ломтиками бекона.

Когда Лилли принялась накладывать мясо на тарелки, девушка резко произнесла:

– Бамби.

– Простите? – вздрогнув, переспросила Лилли.

– Бамби, – повторила девушка. – Мисс Сьюзен Бамби.

– А я мисс Нетлшем, – проговорила очень светлая, как альбинос, девушка, сидевшая слева от Мариэтты. Имени своего она не назвала, дав понять интонацией, что ставит себя гораздо выше мисс Бамби или мисс Солуэй, не говоря уже об этой немыслимой мисс Ривер.

– Рада с вами познакомиться, – вежливо ответила Лилли, скрывая, как это ее забавляет. Она прекрасно поняла, почему Летти так невзлюбила эту невесту Пибоди.

– Эди еще не представилась, – сказала Мариэтта, наливая в кружку молоко для Лео.

Молодая девушка, сидевшая справа от Мариэтты, покраснела и, сильно смутившись, прикусила нижнюю губу.

Мариэтта передала молоко Лео и продолжила:

– Полное имя Эди – Эдит Хобсон. Ей всего шестнадцать, она младшая из нас. То есть я хочу сказать, младшая из невест Пибоди, потому что вряд ли Лотти уже ищет себе мужа, а Лео как молодого человека я в этот список не включаю.

И хотя уже одни слова «невесты Пибоди» наполняли Лотти ужасом за сестру, живость Мариэтты была столь заразительна, что девочка неожиданно для себя засмеялась. Лео же, очень польщенный, что его назвали «молодым человеком», просто раздулся от гордости.

– Если Эди самая молодая, то я, должно быть, старшая, – ворчливо проговорила мисс Бамби, по подбородку которой стекала струйка жира. – Мне двадцать восемь, – добавила она, чтобы на этот счет уже не осталось никаких сомнений.

– А мне двадцать шесть, – сказала мисс Солуэй, внося свою лепту в беседу и стараясь растопить лед.

Но по-настоящему растопила этот лед Лотти.

– А почему вы все плывете на Аляску, чтобы выйти за мужчин, которых никогда не видели? – простодушно спросила она.

Мисс Нетлшем задохнулась в смятении. Мариэтта хрипловато рассмеялась. Сьюзен Бамби залилась краской.

Кейт Солуэй пришла в замешательство. Эди казалась озадаченной.

– Лотти, как ты себя ведешь? – прошептала Лилли с необычной для нее резкостью, сознавая, в какое неловкое положение поставила всех ее сестра.

– Да нет, ничего страшного. – Это заговорила Кейт Солуэй, и все посмотрели на нее. С того момента как она представилась Лилли, та ощутила внутреннее спокойствие девушки с рыжевато-каштановыми волосами и ее негласное главенство, перед которым склонялась, похоже, даже Мариэтта. – Это очень разумный вопрос, – продолжала Кейт, оглядывая девушек, – и я не против на него ответить, хотя, боюсь, это будет для меня нелегко.

– Ну а я не собираюсь раскрывать свою душу ни перед ребенком, ни перед кем-либо из вас, – холодно отрезала мисс Нетлшем, поднимаясь. – И думаю, что вряд ли в дальнейшем я буду делить с вами стол.

– И с кем же вы собираетесь сидеть вместо нас? – спросила заинтригованная Мариэтта. – С приятным почтенным вооруженным бандитом или с достойным работягой – карточным шулером?

– Летти расхохоталась, и даже мисс Бамби слегка усмехнулась.

– Если бы миссис Пибоди имела хоть малейшее представление о вашей истинной натуре, она ни за что не согласилась бы на ваше путешествие вместе с нами! – На бледных щеках мисс Нетлшем заалели пятна гнева – Вас отнюдь нельзя назвать уважаемой молодой женщиной!

Вы.., вы – шлюха! – И, круто развернувшись, она удалилась, оставив Лео глазеть на Мариэтту с еще более живым интересом, чем раньше.

– Мисс Нетлшем живо потеряет свою спесь, лишь только мы доберемся до Клондайка, – знающе заметила Сьюзен Бамби. – Я жила там и знаю.

– Вы золотоискательница? – спросил Лео, вытаращив глаза. – Я не знал, что леди тоже могут быть золотоискателями…

– Я воспитательница в детском саду. Через несколько недель я, возможно, стану и твоей воспитательницей.

– И вы живете на Клондайке? – Лилли хотелось задать этой девушке столько вопросов, что она не знала, с чего начать. – Вы живете в Доусоне?

Сьюзен кивнула.

– Именно там, и если у вас есть какие-то вопросы про этот город, я с радостью на них отвечу.

Но не успела Лилли воспользоваться ее любезным предложением, как Мариэтта озадаченно спросила:

– Если вы живете в Доусоне, тогда зачем вы ездили во Фриско, чтобы миссис Пибоди подобрала вам мужа?

Почему вы не нашли богатого старателя, живя там?

Мужеподобное лицо Сьюзен Бамби порозовело.

– Никто не сделал мне предложения, – с обезоруживающей прямотой сказала она. – Я подумала, что, может, хоть так получится.

Наступила неловкая тишина, а потом Кейт Солуэй мягко проговорила:

– Я уверена, что получится. У каждого есть что-то особенное, что можно предложить потенциальному супругу, и нет ничего важнее доброты. Посмотрите, как вы сразу завоевали сердце Лео, угостив его лакрицей. Пожалуйста, расскажите, что может ждать нас в Доусоне. Там ужасно холодно? И в городе полно баров и танцовщиц в больших шляпах и красивых платьях? Но если так, почему такой спрос на невест из брачных агентств?

Завтрак закончился, и мужчины начали вставать, торопясь на палубу глотнуть свежего воздуха. Когда все они покинули столовую и стало тихо, девушки Пибоди сгрудились вокруг стола, горя желанием услышать то, – что могла рассказать им Сьюзен Бамби.

Сьюзен не привыкла находиться в центре внимания. и ее покрытые пушком щеки до сих пор горели от смущения, когда она ответила на первый вопрос Кейт:

– Нет, летом там не холодно. Летом Клондайк очень красив. – Ее грубоватый голос заметно смягчился, и стало ясно, что она мысленно перенеслась на землю, которую полюбила. – Первое, что бросается там в глаза, это незабудки. Думаю, нигде в мире нет таких голубых незабудок, как на Аляске. И еще белые анемоны. И желтые лютики. Потом, в разгар лета, холмы покрываются низкорослой клюквой, черникой и медвежьей ягодой…

– А что такое медвежья ягода? – спросила Кейт Солуэй, испытывая облегчение, что хотя бы летом в тех краях стоит теплая погода.

– Медвежья ягода – это такое ползучее растение с красными плодами, которое иногда называют юконским остролистом. Животных там тоже много. Олени карибу, медведи и…

– Медведи! – На лице Эди отразилось предчувствие недоброго. – Мне кажется, я не люблю медведей. Мне кажется, медведи меня напугают.

– Не волнуйся, милая. – Мариэтта своей ладошкой-лапкой успокаивающе похлопала Эди по руке. – Думаю, в город они не заходят. Они живут в лесу и…

– В лесу? – Голос Эди задрожал, она готова была удариться в слезы. – Мне не нравится лес, Мариэтта. Один раз, когда мы ездили из приюта на прогулку, я заблудилась в лесу, а когда меня нашли, то побили.

За столом воцарилась напряженная тишина, а потом Мариэтта, сжав руку Эди, негромко сказала:

– Никто не собирается тебя бить, милая. Во всяком случае, пока я за тобой присматриваю.

– Если тебе не нравятся леса и все такое, то почему ты хочешь жить в такой глуши? – спросила Лотти с прямотой десятилетнего ребенка.

Лилли тоже хотела узнать ответ на этот вопрос и не совсем поняла, почему все вдруг так смутились. Все, кроме Эди. Эди казалась просто озадаченной.

Ответила Кейт Солуэй, и в ее глазах, когда она встретилась взглядом с Лилли, та прочитала гораздо больше, чем было заключено в словах.

– На самом деле не Эди решала, плыть ли ей на Аляску, Лотти. Всю свою жизнь она провела в приюте, а теперь, когда она уже слишком взрослая, чтобы там находиться, приютское начальство решило, что она вполне может выйти замуж и жить в каком-нибудь славном месте, например на Аляске.

Лилли похолодела. По словам Кейт, выходило, что начальство приюта просто посадило Эди на пароход в качестве невесты Пибоди, чтобы избавиться от нее. И еще получалось, что Эди вряд ли понимает, куда она едет и что ее там ждет. Обведя взглядом сидевших за столом девушек, Лилли поняла, что не ошиблась.

– Многие боятся леса, Эди, – сказала Сьюзен Бамби; пытаясь успокоить ее. – Это очень старый страх, он остался в нас со времен первобытных людей.

– И любой разумный человек боится медведей, – добавила Летти.

Она в первый раз открыла рот, и все обернулись к ней. Не обращая ни на кого внимания, она снова погрузилась в молчание, и Лилли поняла, что, хотя они втроем и наладили с ней дружеские отношения, никто другой этого пока не сделал.

Нарушила молчание Сьюзен:

– Хотя мужчинам Клондайк нравится, о женщинах этого сказать нельзя. Им не по душе восемь месяцев в году сражаться с природой и не нравятся эти необозримые просторы.

По встревоженному лицу Мариэтты стало ясно, что ей тоже не хочется сражаться с природой, и даже Кейт Солуэй, похоже, пришла в смятение.

– Значит, вот почему такой спрос на невест по почте? – спросила она, думая о том, что, может, Сьюзен стоило оставить их в блаженном неведении.

Сьюзен кивнула.

– Думаю, да. Танцовщицы редко выходят замуж. Они слишком заняты развлечениями и выманиванием золотых самородков у разбогатевших старателей.

– На нашем корабле плывет танцовщица, – благоговейным тоном произнесла Эди. – Мне сказала мисс Нетлшем. И едет она с мужчиной, по которому плачет виселица. Мисс Нетлшем говорит, что он профессиональный игрок и красив, как дьявол.

– Тогда я его поищу, – с чувством произнесла Мариэтта. И внезапно усмехнулась:

– Интересно, а откуда наша мисс Высокородная Нетлшем так много о нем, знает? Можно подумать, она сама – танцовщица!

Мрачное настроение Сьюзен тут же улетучилось. Посмеиваясь, девушки стали строить догадки, одна другой забавнее, каким образом мисс Нетлшем оказалась столь хорошо информированной о танцовщице и игроке, и к тому моменту, когда они покинули столовую, у всех уже было ощущение, будто они знают, друг друга не несколько часов, а несколько месяцев.

– Я, между прочим, считаюсь старожилом, – с гордостью заявила Сьюзен, когда они поднялись на палубу и стали искать места, чтобы посидеть на солнце и подышать морским воздухом.

Это слово почему-то показалось девушкам забавным, и они снова засмеялись. Тут же к ним устремились многочисленные мужские взгляды. Огненно-рыжие, забранные в высокую прическу волосы Мариэтты и так привлекали внимание, а в сторону Лилли, высокой, стройной и от природы грациозной, головы поворачивались просто автоматически. Грубые черты лица и неуклюжесть Сьюзен по контрасту оказались еще более заметны и вызвали не одно дерзкое замечание; по счастью, Сьюзен их не услышала.

Найдя по правому борту места, девушки уселись, и Сьюзен заметила:

– Напрасно смеетесь. Старожилами называют тех, – не веря, что обзавелась столькими подругами и сбиваясь на учительский тон, стала объяснять она, – кто провел на Клондайке зиму. Если вы видели, как осенью Юкон покрывается льдом, а весной этот лед с грохотом ломается, тогда вы – старожилы.

– А я слышала другое определение, – раздался хрипловатый и насмешливый голос Мариэтты. – Мужчина не может называться старожилом, пока он не подстрелил медведя и не переспал со скво <Местное название индейской женщины.> …

– И если после этого он не пожалеет, что не подстрелил скво и не переспал с медведем! – смело закончила Сьюзен, легкий румянец на ее щеках сменился яркой краской.

Девушки просто зашлись в невольном смехе. Эди, которая не поняла смысла шутки, все равно засмеялась, а когда смех утих, сказала:

– Это самое чудесное утро в моей жизни. Оно такое чудесное, что я не хочу, чтобы оно кончалось.

– Все на свете кончается, Эди, – мягко проговорила Кейт, и в глазах ее светилась забота.

Лилли прекрасно поняла, в чем дело. По своему умственному развитию Эди была на уровне девяти-десятилетнего ребенка, и вполне возможно, что по прибытии в Доусон кто-нибудь воспользуется этим, и явно не с добрыми намерениями. Лилли попыталась вспомнить, что говорила ей миссис Пибоди о процедуре знакомства на месте. Кажется, мистер Джош Нельсон, представитель брачного агентства Пибоди, должен будет познакомить потенциальных невест и мужчин, ищущих себе жену. Она помнила только, что в тот момент все показалось ей вполне цивилизованным.

При мысли обо всех этих безликих, безымянных мужчинах, что ждали их в Доусоне, это вдруг перестало казаться ей цивилизованным, а тревога начала нарастать.

Что там сказала Сьюзен Бамби, когда Лилли беспечно заявила, что это она будет выбирать себе мужа? Кажется, что все будет как раз наоборот. Что же на самом деле сказала Сьюзен? Торопливо повернувшись к девушке, она уже позвала ее, но опоздала.

– Мисс Бамби покажет мне пароход, – объявил Лео, его личико светилось от предвкушения новых приключений. – Она уже плавала на «Сенаторе» и познакомит меня с капитаном и покажет рулевую рубку!

– А я пойду полежу, – сказала Кейт, побледневшая, даже несмотря на то что качка сейчас была куда меньше, чем накануне вечером.

– Я тоже. – Хотя надутое выражение уже давно исчезло с лица Летти, Лилли понимала, что девушка не привыкла к столь долгим светским беседам и какое-то время должна побыть одна.

– А мы с Эди отправимся на поиски танцовщиц, – весело провозгласила Мариэтта. – Хочешь с нами?

– Нет, думаю, что…

– А мне можно? – перебила Лотти. – Пожалуйста!

Лилли кивнула. Подобно Летти, ей тоже нужно было немного побыть одной. Это даст ей время привести в порядок мысли. Кроме того, если она будет одна, то куда больше вероятности, что греческий бог увидит ее и узнает…

Утреннее солнце было таким теплым, что Лилли могла остаться в одной блузке и юбке. Со всех сторон сидели мужчины – кто в плетеных креслах, кто на корточках или даже на досках палубы – и, разбившись на группы, оживленно разговаривали.

– Это место называется Третьи линия, – услышала она слова мужчины с седыми волосами, который сидел слева от нее. – Говорят, это самая большая жила на Аляске. Там самородки величиной с булыжники…

Справа молодой человек в полотняной кепке, рыбацком бушлате и мешковатых вельветовых брюках говорил:

– Я слышал, только что нашли золото в истоках Энвил-Крика…

Золото. Казалось, ее попутчиков интересовало только оно. Когда она спросила до этого у Летти, почему та плывет в Доусон как невеста старателя, та просто ответила: