Текст книги "Невеста-незабудка"

Глава 5

Ничего не соображая, Лилли смотрела на бескрайнюю бархатистую поверхность Тихого океана. Говорит ли мисс Нетлшем истинную правду или просто повторяет злобные и лживые слухи и сплетни? В конце концов, Джек Кулидж открыто признал, что он профессиональный игрок и владеет множеством баров в Доусоне. Она уже примирилась с этим фактом, а что до мисс Нетлшем, так она любой игорный дом назовет кошмарным. Нет, не из-за этого, а из-за упоминания в связи с Джеком об этой женщине, которая явно плывет с ним на «Сенаторе», палуба зашаталась под ногами Лилли.

– Вы сказали, мисс Дафресн нанимает танцовщиц для заведений мистера Кулиджа? – спросила она, стараясь, чтобы голос прозвучал холодно и безразлично.

– Я бы употребила слово «поставляет», – едко сказала мисс Нетлшем. – Она, без сомнения, нашла золотую жилу, заведя разговор с мисс Ривер. Едва я увидела эту девицу, как сразу поняла, что она направляется в Клондайк-Сити.

– Значит, мисс Дафресн работает на мистера Кулиджа? – не отставала Лилли; палуба под ногами начала выравниваться. – И где этот Клондайк-Сити? Никогда о нем не слышала. Он рядом с Доусоном?

Штормовой мостик был небольшим, и они снова были вынуждены довернуть в обратную сторону. В бледных северных сумерках светлая, как альбинос, мисс Нетлшем казалась совсем прозрачной. Она поднесла затянутую в перчатку руку ко рту, деликатно кашлянула и сказала:

– Вы и не могли слышать о Клондайк-Сити, мисс Сталлен, потому что в обычных обстоятельствах о нем никогда не упомянули бы в приличной беседе. Клондайк-Сити – это… – она понизила голос почти до шепота, – квартал красных фонарей в Доусоне.

Глаза Лилли полезли на лоб. Заявления мисс Нетлшем становились все более дикими и не укладывались в голове. Она явно никогда в жизни не была ни в баре, ни в дансинге, но, однако же, описывала игорные дома Джека Кулиджа как кошмарные. Только на том основании, что Китти Дафресн работает на Счастливчика Джека, она сделала вывод, будто эта женщина его любовница. И теперь, никогда раньше не бывав в Доусоне, она категорично заявляет, что один из районов города, называемый Клондайк-Сити, – это квартал с дурной репутацией.

– Но откуда вы-то это знаете? – облекла Лилли в слова свои мысли. – Вы же никогда не были в Доусоне!

– Моего брата можно считать мэром Доусона, – высокомерно ответила мисс Нетлшем. – Джентльмен, за которого я выйду замуж, его близкий друг. Три года назад Доусон, возможно, и был городом грубых первопроходцев, но поверьте, мисс Сталлен, теперь там есть и аристократия.

Лилли не стала даже уточнять, является ли брат мисс Нетлшем светочем так называемой аристократии Доусона.

Она знала, какой получит ответ. Еще она знала, что зря теряет время, надеясь на встречу под луной с Джеком Кулиджем. Из бара внизу доносился грубый хохот, там мужчины играли в покер и рамми. Без сомнения. Счастливчик Джек тоже играл или бросал кости. Надо смириться и пойти спать. Утром она спросит у Сьюзен Бамби, что та знает о Джеке Кулидже и его бизнесе. Сьюзен – гораздо более надежный источник информации, чем мисс Нетлшем. Сьюзен жила в Доусоне, она – старожил.

– Доброй ночи, – решительно проговорила она, зная, что истинной аристократией Доусона являются старожилы, и сомневаясь, знакома ли вообще мисс Нетлшем с этим словом.

* * *

Тихонько войдя в каюту, Лилли увидела, что все, даже Летти, крепко спят. Девушка вытащила большой палец Лео у него то рта, подоткнула одеяло Лотти. Затем переоделась в хлопчатобумажную ночную рубашку и забралась на полку над Летти.

Возможно, из-за дневного отдыха сон не шел. Она старалась представить себе, что делается в доме Мосли.

Теперь уже дядя точно убедился, что она забрала с собой Лео и Лотти. Что он предпринял? Нанял кого-нибудь заняться их поисками? Заявил в полицию как о пропавших? Обратился к адвокату, чтобы каким-нибудь образом потребовать их возвращения? Зная своего дядю, она могла предположить, что он предпринял все эти три меры разом. И уж наверняка он сделает так, чтобы она не могла вернуться в Сан-Франциско на законных основаниях, заботясь о Лео и Лотти.

Лилли повернулась на бок, пытаясь не обращать внимания на качку. А как же быть с измышлениями мисс Нетлшем, что Китти Дафресн – любовница Счастливчика Джека? А если это правда? Лилли ударила в подушку кулаком, чтобы разгладить неудобный ком. Если она ошибалась насчет судьбы и предначертаний, тогда что ей остается? От неотвратимо всплывшего ответа ей стало нехорошо. Придется выполнить обязательства перед брачным агентством Пибоди – выйти замуж за человека, которого не знает и, возможно, никогда не захотела бы узнать.

Спала она беспокойно, и к тому времени, как Лео разбудил ее, потребовав вывести на палубу, Лилли так и не нашла решения своей проблемы. Вряд ли она могла последовать примеру Мариэтты и стать танцовщицей, И наняться в учительницы она не могла, потому что воспитатели и учителя маленькой доусонской школы назначались суперинтендантом по образованию Юкона. А суперинтендант вряд ли назначит такого неквалифицированного человека, как она.

– Ну пойдем, – нетерпеливо потребовал Лео, потянув ее за руку. – Тут душно. Я снова хочу поговорить со Счастливчиком Джеком. Я хочу, чтобы он научил меня карточным фокусам. Пожалуйста, Лилли, разреши ему научить меня карточным фокусам!

При мысли о том, что она может встретиться с Джеком Кулиджем, вышедшим на раннюю утреннюю прогулку, Лилли стала искать в своем саквояже свежую блузку. Она остановила свой выбор на карамельно-коричневой, с высоким воротником и пышными рукавами с тугими манжетами.

– Ну идем же, – все канючил Лео, пока она заправляла блузку в шерстяную кремовую юбку. Не обращая внимания на брата, зашнуровала свои тщательно начищенные коричневые ботинки, с легкой завистью вспомнив бежевые ботиночки Мариэтты. Бежевый цвет идеально сочетался с карамельным и кремовым.

– Сегодня у нас может быть стоянка, – вещал Лео, обеими руками ухватившись за дверную ручку. – Мисс Бамби говорит, что «Сенатор» остановится в Сиэтле, чтобы взять пассажиров и топливо. Если можно будет сойти на берег, можно я пойду с мисс Бамби? У нее всегда есть конфеты, и она рассказывает такие чудесные истории про чичако, машеров и старожилов.

Лилли понятия не имела, что такое чичако и машер.

Она расчесала свои густые, иссиня-черные волосы и уложила их в аккуратный узел на макушке, закрепив с помощью черепаховых шпилек. Оставив без внимания просьбу Лео насчет карточных фокусов она сказала:

– Расскажи мне про чичако. Это что, местная птица?

Или название индейского племени?

Лео захихикал.

– Вот глупая, – сказал он, когда они вышли из каюты и направились по коридору к ближайшему трапу. – Чичако – это новичок. Тот, кто никогда не был на Аляске. А машер – это тот, кто давно ищет золото, но не разбогател.

Утренний воздух был свежим и душистым, уже предвещавшим дневную жару.

– Это Британская Колумбия, – со знанием дела заявил Лео, указывая на зеленый изрезанный берег. – Я знаю, потому что мисс Бамби сказала, что сегодня мы будем плыть вдоль берегов Британской Колумбии. А как только мы войдем во Внутренний пролив, то окажемся на настоящем севере! Мисс Бамби говорит, что мы увидим индейские поселения, и форты, и…

Лилли остановилась, слушая. Она была рада, что Лео привязался к этой образованной женщине, которая помогает просвещать мальчика, но ее занимали гораздо более важные вещи, чем пейзажи и достопримечательности. Ей нужно было узнать, вела ли она себя как глупая школьница, поверив, что Счастливчик Джек – ее судьба.

А единственный способ выяснить это – сказать ему, что она невеста Пибоди. По его реакции она узнает, подвела ее интуиция или нет. И если он проявит полное безразличие… Если он останется безучастен, тогда ей предстоят очень серьезные раздумья.

* * *

– Ты готов целыми днями вести разговоры на палубе, дорогой, – проговорила Китти Дафресн, откидываясь на подушки совсем другого качества, чем те, которыми довольствовались Лилли и ее подруги. – Я не выйду отсюда, пока мы не доберемся до Скагуэя. Я с кораблями не очень-то лажу. Слишком уж они непредсказуемы.

Джек усмехнулся. Он сидел на краю кровати Китти ч одних трусах, а когда наклонился за шелковыми носками и сшитыми на заказ в Лондоне туфлями, литые мышцы его плеч пришли в движение.

Китти глубоко, удовлетворенно вздохнула Она была рада, что возвращается в Доусон, потому что Доусон был домом. Но их путешествие в Лондон, Париж и Рим стало для нее откровением Замки, виллы и палаццо, которые они увидели, были настоящими, некоторые из них были построены триста или даже четыреста лет назад, не то что имитации, возведенные за несколько сумасшедших, полных шального золота недель.

Пока Джек надевал белоснежную сорочку, манжеты и грудь которой были отделаны кружевами, Кипи размышляла над тем, что, за исключением нескольких мелких инцидентов, Джек очень хорошо вел себя в Европе.

Была одна небольшая неприятность, когда в Англии настоящая аристократка голубых кровей проявила неподобающую леди настойчивость. И почему некоторые женщины не понимают слова «нет», Китти не могла взять в толк. Как бы то ни было, двадцатилетняя леди Сара Данвуди последовала за ними из Лондона в Париж, настолько уверенная, что Джек встретит ее с любовью, что временами смотреть на все это было очень грустно. Вспоминая этот эпизод, Китти недоуменно покачала головой Она по-матерински утешила расстроенную девушку, дала ей пару советов, которые той следовало бы услышать от своей матери, и отправила домой опечаленной, но немного набравшейся ума женщиной; Китти уже не раз приходилось помогать таким образом девушкам и, без сомнения, еще не раз придется в будущем.

– Вчера ко мне пристала одна девица, которая хочет стать танцовщицей, – сказала она, выбрасывая леди Сару Данвуди из головы и расправляя складки своего неглиже из шелка цвета слоновой кости так, чтобы они как можно выгоднее оттеняли сливочную кожу ее груди. – Ее зовут Мариэтта Ривер, и она очень живая. И класс в ней чувствуется. Единственный недостаток – она путешествует как девушка Пибоди, и, если я ее возьму, тебе придется выкупить ее у Джоша Нельсона.

Она скорчила гримаску при упоминании имени Нельсона и театрально передернулась Неглиже, соскользнув еще ниже, обнажило торчащий темно-розовый сосок.

Засовывая в жилетный карман золотую цепочку, Джек посмотрел на Китти и ухмыльнулся. В свои тридцать пять она была в восхитительной форме. Если она думает нанять эту Ривер для «Золотого самородка», то девица тоже должна быть в хорошей форме.

– Буду рад спасти женщину из жадных лап Нельсона, – сказал он, надевая прекрасно сшитый пиджак, а ворот сорочки оставляя незастегнутым. – Как она выглядит? Если я смогу ее узнать, то сообщу тебе свое мнение.

– Маленькая. Довольно странное лицо, но привлекательно странное. Темно-зеленые глаза. Широкий рот. Огненно-рыжие волосы и совершенно немыслимая прическа. Вчера на ней была ли новая блуза и бирюзовая юбка.

Если она хоть вполовину такая, какой я се представляю, то сегодня на ней будет надето что-нибудь другое, столь же дешевое, но и ослепительное.

– Она как будто не похожа на обычных девиц Пибоди, – сказал Джек, которого позабавило описание. – Интересно, о чем думает Эми Пибоди? Она должна понимать, что такая экзотическая птичка полетит своим путем.

Китти пожала плечами.

– Эми же все равно получит свой куш, – резонно заметила она вслед Джеку.

Взявшись за дверную ручку, он обернулся:

– Только если я решу, что товар стоит выкупа.

– Ну конечно! – Губы Китти тронула улыбка. В том, что касалось девочек для «Золотого самородка», решала она, и они оба это знали. – Не разбивай там ничьих сердец, – напутствовала она Джека, который, еще раз обернувшись в дверях, послал ей воздушный поцелуй.

– Я буду пай-мальчиком. Сегодня у меня запланирован только один дурной поступок – научить маленького Лео Сталлена играть в покер.

– Мне послышалось, ты сказал, что его сестра вышла из себя, когда ты предложил научить малыша карточным фокусам? – Темно-розовый сосок дразняще дрогнул, когда она поудобнее откинулась на подушки.

Джек улыбнулся еще шире. Она сознательно соблазняет его, чтобы он побыл с ней подольше? Если так, то у нее ничего не выйдет. Несмотря ни на какие соблазны, он хотел подышать свежим морским воздухом. И поразвлечься освежающей наивностью Лилли Сталлен.

– То были простые трюки. Теперь я собираюсь научить его чему-то полезному.

Китти расхохоталась и швырнула в Джека подушку.

Чему-то полезному! Скорее, он собьет мальчика с пути истинного.

Китти запахнула неглиже, прикрыв выглядывавший сосок. Ну да ладно, лишь бы не погубил его сестру. В ближайшее время ей совсем не хотелось утешать еще одну плачущую женщину. Китти взяла конфету из лежавшей рядом коробки бельгийского шоколада. Самое главное, чтобы он не разбил ее собственное сердце. А после столь долгого времени, которое они были вместе, после всего, через что они прошли, она была абсолютно уверена, что этого никогда не случится.

* * *

Когда Лилли привела Лео и Лотти в переполненную столовую на завтрак, мисс Нетлшем нигде не было видно.

– Она, видно, и в самом деле решила не показываться с нами на людях, – криво усмехнувшись, сказала Кейт Солуэй, наливая Лео молоко.

– Вчера вечером она разговаривала с Лилли, – желая помочь, сказала Эди – Я точно знаю, потому что они гуляли по штормовой площадке, а я сидела под лестницей.

При этом заявлении паза Лилли чуть расширились.

Слава Богу, она не наслаждалась там свиданием с греческим богом!

– Один хороший человек сказал мне вчера, что нам очень повезло, – доверительно сообщила Эди, наверстывая свое молчание предыдущим утром. – Мы будем в числе первых пассажиров новой железной дороги. Он сказал, что бояться нечего, но я все равно боюсь. Я никогда не ездила на поезде, а он сказал, что поезда ездят быстро.

– Я подержу тебя за руку, милая, – сказала Мариэтта, намазывая маслом большой кусок хлеба. Сегодня на ней была ярко-желтая блузка и оранжевая юбка.

Лилли пришло в голова, что сейчас самое подходящее время прояснить условия их путешествия. Она до сих пор даже не знала, где оно заканчивается.

– А что это за дорога? – спросила она, накладывая Лотти жареного бекона. – Откуда и куда идет?

– В Доусон, конечно, как же вы не понимаете, – захихикала Эди. – Даже я это знаю!

– Мы высадимся в Скагуэе, – сказала Мариэтта, надеясь, что до Скагуэя ей еще представится возможность поговорить с Китти Дафресн. Та дала понять, что Мариэтта могла бы стать танцовщицей, но пока еще не предложила работу. – Оттуда мы едем на поезде – через Белый перевал до Уайтхорса.

– От Уайтхорса начинается судоходная часть Юкона, – добавила Сьюзен Бомби, не расставаясь со своей привычной ролью наставницы.

– И оттуда мы плывем по Юкону до Доусона. – Глаза Мариэтты озорно засверкали. – Прямо как Клеопатра и ее служанки, которые плыли по Нилу, – сказала она, заставив Эди снова захихикать, а Сьюзен Бамби густо покраснеть.

Лотти первой заметила, что Лилли стала объектом внимания со стороны одного из пассажиров. Она стиснула руку сестры.

– На тебя смотрит один человек, – прошептала она. – Мужчина за соседним столом, волосы у него почти такого же цвета, как у Мариэтты.

И хотя здравый смысл подсказывал ей, что это описание никак не применимо к Джеку Кулиджу, сердце у Лилли замерло. Она с надеждой посмотрела на соседний стол, но в глазах, с которыми она встретилась взглядом, не было ни смешинки, ни золотых искорок. Они принадлежали рыжеволосому мужчине, на которою накануне указали как на освобожденного на поруки преступника. Разочарованная, Лилли уткнулась в свою тарелку.

– Он продолжает на тебя смотреть, – сказала Лотти. Ты думаешь, он считает, что знает тебя?

– Я думаю, он хотел бы с ней познакомиться, – лукаво проговорила Мариэтта. – И думаю, я не возражала бы, пожелай он познакомиться поближе со мной! Ты видела, какие у него широкие плечи? Просто настоящий Геракл.

– Он преступник, – резко отозвалась Лилли. – Его отпустили на поруки при том условии, что он начнет новую жизнь на дальнем севере.

Когда все головы за единственным женским столом повернулись в сторону мужчины, объект их интереса вернулся к своему завтраку.

– Ты думаешь, он ограбил банк? – распахнув глаза, прошептала Эди. – А может, он убийца?

– Я думаю, нам не стоит говорить о нем, он может нас услышать, – разумно посоветовала Кейт. – Никто не знает, получится ли у нас посмотреть пороги Уайтхорса, когда мы туда приедем. А если сможем, кто-нибудь хочет поехать со мной?

* * *

– Я буду играть в кольца с Эди, – сказала после завтрака Лотти.

– И я тоже буду играть в кольца, – заявил Лео, сообразив, что его куда-то не берут, и это ему совсем не понравилось.

Лотти открыла было рот, чтобы запротестовать, но передумала. Она всегда, когда нужно было, присматривала за Лео, и пребывание на пароходе не снимало с нее этих обязанностей.

– А я могу пойти? – спросила Летти, удивив всех, кто уже успел привыкнуть к ее мрачному молчанию.

– Конечно, можешь. – Лотти знала девушку лучше других попутчиц, за исключением, наверное, своей сестры, и понимала, что ее необщительность – это всего лишь застенчивость.

Лилли благодарно сжала руку сестры. Пока младшие будут играть в кольца, она сможет в одиночестве прогуляться по палубе и снова завести разговор со Счастливчиком Джеком. И в этот раз уж точно скажет ему, что она – невеста Пибоди. А там, если Бог даст, он успокоит все ее тревоги и осуществит все ее лихорадочные надежды.

Едва ступив на переполненную пассажирами палубу, Лилли испытала огромное облегчение. Джек стоял с непокрытой головой как раз на том месте, где они разговаривали накануне. Рядом с ним никого не было. Он стоял, небрежно засунув руки в карманы, и явно кого-то ждал.

И Лилли с восторгом поняла, что ждал он именно ее.

– Доброе утро, мистер Кулидж, – сдержанно проговорила она, приблизившись к Джеку.

Он смотрел на море, но тут же повернулся к ней, одарив своей непринужденной улыбкой.

– Доброе утро, мисс Сталлен, – сказал он, вынимая руки из карманов и вежливо склоняя голову. – Может, сделаем круг по палубе, а я тем временем расскажу вам о Доусоне?

– Это было бы прекрасно. – Она с трудом удержалась от торжествующей интонации. Все будет хорошо Она просто знала, что так и будет. – Я наслушалась разных противоречивых рассказов, мистер Кулидж Вы давно живете в Доусоне?

– В Доусоне еще никто не жил долго, мисс Сталлен. – Его густой голос снова сделался веселым. – Четыре года назад его просто не существовало.

Он двинулся вперед, и Лилли, приноровясь к его шагу, пошла рядом.

– Но, думаю, я живу там дольше других, – продолжал он, минуя группу старателей, один из них был в аккуратной одежде цвета хаки, другой – в элегантных бриджах для верховой езды. – Я находился в Сан-Франциско, когда в июле девяносто седьмого в порт вошел «Эксельсиор». На нем приплыли старатели, которые первыми нашли золото на Клондайке. Они привезли столько золота, намытого из ручья Бонанза-Крик, что просто сгибались под его тяжестью, когда сошли на берег. Еще до того, как новость попала в газеты, я купил билет на следующий пароход, отплывающий на север.

Лилли с любопытством посмотрела на своего собеседника.

– Но вы сказали Лео, что не были старателем, – напомнила она; при взгляде на это красивое лицо, аккуратно подстриженные усики и красиво очерченные губы, с небольшой горбинкой нос и загорелую кожу у Лилли засосало под ложечкой. – Никогда не были старателем.

Порыв ветра кинул ему на лоб прядь волос, Джек убрал их назад.

– Я говорил правду, – с усмешкой произнес он. – Есть много способов сделать состояние, помимо выкапывания его из земли.

На лице Лилли отразилось недоумение.

– Гораздо легче извлечь золото из карманов старателей в баре, чем добывать его, стоя по колено в воде, из ручья Вам так не кажется?

Лилли улыбнулась.

– Да. Конечно. Я не подумала. Значит, вы построили и открыли там бар?

– Бары, – поправил он. – И гостиницы. К концу девяносто седьмого года миллионеров в Доусоне на квадратный дюйм было больше, чем в любом другом месте мира, и почти все они жили в лачугах, недостойных даже собаки. Пока я не построил «Палас» и «Мажестик».

Облегчение, которое она испытала, увидев его на палубе, снова охватило ее. Он был далеко не просто профессиональным игроком. Кошмарные игорные дома, о которых говорила мисс Нетлшем, были всего лишь плодом ее воображения. Джек Кулидж был бизнесменом, а бизнесмены – уважаемые люди.

* * *

В нескольких ярдах от этой пары, облокотившись на поручни, стоял и, слегка нахмурившись, смотрел на нее Ринган Камерон. Хотя на пароходе он держался особняком от всех, обрывки услышанных разговоров позволили ему узнать мужчину. Это был Счастливчик Джек Кулидж, профессиональный игрок, который владел более чем половиной Доусона. Имени его собеседницы он не знал.

Знал только, что она не похожа на типичных молодых женщин, которые обычно крутятся вокруг мужчин с такой неважной репутацией Кулидж сказал что-то забавное, потому что девушка рассмеялась У нее был теплый грудной смех Ничего нарочитого или неприличного в нем не было. На Рингана накатила тоска. Он так давно не слышал женского смеха.

Боже, до посадки на «Сенатор» он и женщин-то уже давным-давно не видел. И не успел он защититься от прошлого, как мысли его обратились к Пэтти, и приступ тоски сменился мучительной болью.

Пэтти. Пэтти умерла, он отсидел свое и теперь свободен. Свободен для чего? Хотя он ухватился за возможность выйти на поруки и отправиться на Клондайк, он все же не представлял себя моющим золото в ручьях и оврагах. Алчность никогда не была ему свойственна. Чем он хотел заниматься, так это своим обычным делом, тем. чему учился. Он хотел лечить людей.

Пронзительный ветер трепал его волосы и забирался под зеленую клетчатую рубашку. Да, но кто пойдет к врачу, который отсидел в тюрьме за убийство? Уж конечно, суровые старатели не доверят свои жизни человеку, который отнял жизнь. «Даже если бы они узнали, как все было на самом деле?» – спросил тихий внутренний голос. Он сжал губы под рыжеватыми усами. Обстоятельства не убедили судью, который признал его виновным, и хотя другие люди могли рассматривать десять лет как мягкий приговор, а досрочное освобождение как подарок, Ринган так не считал. Да и почему он должен так считать? Он прикончил человека, который погубил его младшую сестру, человека, который потребовал, чтобы она сделала аборт, человека, который даже не вызвал врача, когда она лежала, истекая кровью.

Ринган стиснул зубы. Когда он двинул Тэду Роуэнтри в челюсть, он не собирался его убивать. Но не испытал никаких сожалений, когда обнаружил, что убил. И до сих пор не сожалеет. Роуэнтри был негодяем. Ниже низкого.

Но если он не раскаивался, что отнял у Роуэнтри жизнь, то в кого же превратился он сам? Уж точно не в высокоморального человека. А врачи – это люди морали. Или по крайней мере те врачи, на которых он всегда хотел походить.

,0н почувствовал, что к нему опять начала подбираться черным псом депрессия, и огромным усилием воли высвободился из ее цепких объятий. Будь он проклят, если теперь, на свободе, поддастся отчаянию, которое отравляло его дни в тюрьме. Не теперь, когда морской ветер треплет его волосы, на тубах высыхают соленые капли, солнце ласкает лицо. Хвала Господу, он свободный человек, и он никогда больше не будет жить в замкнутом пространстве.

Счастливчик Джек и его спутница прогуливались по палубе. Он услышал смешок Кулиджа, снова до него донесся теплый грудной смех девушки. В нем была какая-то восхитительная беспечность. Он напомнил Рингану о естественном смехе ребенка. И в этот момент он увидел, как к женщине подбежал маленький мальчик.

Ринган поудобнее устроился у поручней. Он и внимание-то на нее обратил из-за этой ее непринужденной, полной радости манеры обращаться с детьми. Мальчишка казался сущим постреленком – смышленым и живым. А девочка с косичками и в соломенной шляпке, задорно сдвинутой на затылок, и в черных чулках, немного собравшихся на щиколотках, излучала благополучие и не по годам развитое чувство ответственности.

Когда Счастливчик Джек присел перед мальчиком на корточки, а девочка взяла девушку за руку, к ним смущенно приблизилась другая молодая особа, видимо, присматривавшая за детьми. Она была темноволосой и некрасивой и явно пребывала в сильной растерянности от того, что вынуждена знакомиться с мистером Кулиджем, имеющим сомнительную репутацию.

Наблюдая эту сценку, Ринган снова задумался над тем, кем приходятся дети этой девушке, которая столь дружески общается с Джеком Кулиджем. Она не может быть их матерью: девочке лет десять или одиннадцать, а девушке на вид не больше восемнадцати. У него перехватило дыхание. Пэтти было восемнадцать. И она была милой, любящей и очень-очень глупой.

Железным усилием воли он пресек мысли о Пэтти и вернулся к молодой женщине, которая привлекла его внимание, когда в последнюю минуту садилась на пароход.

Если она им не мать, то', значит, сестра? Это казалось логически правильным выводом. Она обращалась с ними свободно, не как няня или гувернантка. Ему нравилось то, как светились лица детей, когда они подбегали к ней.

Он любовался тем, как она ласково треплет мальчика по волосам, с любовью держит за руку девочку. Кажется, вместе им хорошо.

Кулидж выпрямился. У некрасивой молодой женщины был такой вид, будто она хотела, чтобы палуба разверзлась у нее под ногами и поглотила ее. Мальчик тянул Кулиджа за руку, явно о чем-то прося.

Ветерок изменил направление, и до Рингана донеслись слова Кулиджа:

– Если ты хочешь познакомиться с настоящим манером, Лео, я могу представить тебя одному из них.

Лео. Красивое имя. Интересно, а полное какое – Леонард или Леопольд? И как, интересно, зовут девушку?

Кулидж оставил женщин и зашагал в направлении кают-компании на верхней палубе. Лео со счастливым видом семенил рядом.

Теперь Ринган устроился лицом к палубе, стараясь, Чтобы поручень не очень впивался в поясницу. Какой бы сомнительной ни была репутация Счастливчика Джека, он явно обладал и подкупающими качествами. Не каждый мужчина достаточно чуток, чтобы, разговаривая с ребенком, присесть на корточки, чтобы не казаться малышу таким огромным и подавляющим.

Молодые женщины что-то оживленно обсуждали, а девочка смотрела по сторонам в поисках развлечений. И встретилась с его взглядом, как до этого в столовой. Ринган увидел, как она застыла и на ее лице отразилась тревога. Сообразив, что со стороны его взгляды, наверное, кажутся проявлением нездорового интереса к старшей сестре девочки, Ринган немедленно отвел взгляд, оттолкнулся от поручней и пошел на корму.

* * *

– Игорные дома есть игорные дома, – говорила глубоко встревоженная Сьюзен Бамби. – Ни один из них не считается респектабельным заведением.

– Но они же не кошмарные, нет? – настаивала Лилли. – Мисс Нетлшем говорила о них как о клоаках.

– Некоторые из них такие. Другие – чуть лучше борделей. И хотя ты не должна была бы об этом знать и должна признать, мистер Кулидж очень обаятелен, лучше бы не создавать у жителей Доусона впечатления, что у вас с ним дружеские отношения. Они решат, что ты легкомысленная и…

– Но мистер Кулидж – бизнесмен! Он владелец не только игорных домов, но и гостиниц. А хозяева отелей – люди уважаемые. Вспомни о мистере Асторе!

В грубоватом голосе Сьюзен Бамби зазвучала тревога.

– Мистер Уолдорф Астор – это совсем другое дело.

Я вполне понимаю, что ты хочешь видеть его в самом лучшем свете, Лилли, но, прошу тебя, поверь моим словам, он не тот джентльмен, с которым пристало иметь дело уважаемой молодой женщине. Некоторые из его заведений действительно очень сомнительные.

Лилли молча стиснула зубы. Она не верила этому. Не могла поверить. С того момента, как она узнала, что Джек Кулидж плывет на «Сенаторе», она была полностью уверена, он – ее судьба. И до сих пор уверена. Жизнь не может оказаться такой жестокой, чтобы, случайно сведя ее на улице с самым красивым и обаятельным мужчиной в мире, а потом посадив их на один пароход, направляющийся в городок за многие тысячи миль от цивилизации, не предназначила их друг другу. Только не при таких обстоятельствах.

– Но мне кажется… – начала она, как вдруг Лотти, которая развлекалась тем, что играла в воображаемые «классики», внезапно посмотрела на палубу над ними и издала крик ужаса.

– Лилли! Скорей! Посмотри на Лео! Он сейчас упадет!

Лилли и Сьюзен посмотрели туда, куда показывала Лотти.

На верхней палубе, ярдах в двадцати от трапа, где они стояли, на балке спасательной шлюпки раскачивался Лео Балка была закреплена так, что при каждом своем движении Лео на какое-то время оказывался над океаном.

– Господи! – ахнула Лилли, бросившись к трапу. – Неужели он не видит? Не понимает?

Сьюзен не отставала от нее, Лотти уже мчалась впереди. Их стремительный бег привлек внимание других пассажиров, догадавшихся, что что-то не так. Кто-то закутал маленькую фигурку Лео, раскачивавшегося на шлюпбалке, раздались крики:

– Бога ради, снимите малыша!

Но все они опоздали на какие-то несколько секунд.

Когда Лео в очередной раз оттолкнулся от лодки, чтобы качнуться посильнее, нога у него соскользнула, и от испуга он выпустил балку.

Раздался крик ужаса. Послышались тревожные возгласы.

Лилли увидела, как Лео упал в океан, и, уже ничего не соображая, метнулась к поручням.

Мужчины кричали:

– Бросай веревку! Спускайте шлюпку!

Но Лилли ничего этого не слышала. Течение, вызываемое «Сенатором», засосет мальчика. Он не сможет выбраться на поверхность. И даже если это ему удастся, он слишком мал, чтобы поймать веревку, которую ему могут бросить.

Но не успела она добежать до поручней и броситься в воду, как кто-то уже сделал это. Только не бросился, а нырнул, точно и чисто.

Когда Лилли кинулась к борту, несколько пар рук удержали ее.

– Не стоит купаться и вам, леди, – произнес кто-то, крепче сжимая ее руку. – Шотландец его выловит. С такими плечами, как у него, он продержится на воде, пока за ними спустят шлюпку.

Лилли казалось, что у нее сейчас разорвется сердце.

Далеко внизу среди вздымающихся волн покачивался на воде бывший заключенный с рыжими волосами. Одной рукой он крепко держал перепуганного Лео, с помощью другой – удерживал на плаву себя и мальчика, Не обращая внимания на крики и суету вокруг нее, Лилли сознавала только, что Лео и его спаситель с каждой секундой все уменьшаются в размерах, все больше отставая о г «Сенатора». Затем под ободряющие выкрики на воду спустили шлюпку. Одним из гребцов был тот самый матрос, который помог Лилли с саквояжами при посадке, но она этого даже не заметила.