Текст книги "Драконы Пропавшей Звезды"

– Он ожидает не в приемной Вашего Величества. Здесь его могла подстерегать опасность. Я взял на себя смелость…

– Разумеется. Я не подумал об этом. Моя мать – темный эльф, – горько сказал Сильванеш. – Она приговорена к смерти, как и те, кто сохранил ей верность.

– Ваше Величество теперь властны отменить приговор.

– По закону – да, – сказал Сильванеш. – Но закон бессилен отменить годы страданий и ненависти. Пойди, пожалуйста, и приведи этого посланца, где бы ты его ни прятал.

Кайрин удалился. Сильванеш вернулся к окну, в его мыслях царила сумятица. Его мать была жива. Мина вернулась. Они непременно должны встретиться. Его возлюбленная и его мать обязательно полюбят друг друга. Ну, может, не сразу…

Он услышал звук скрипнувшей двери и, обернувшись, увидел какое-то движение позади тяжелого занавеса. Вот его отдернули, открылся темный проход в стене и потайная лестница. Сильванеш часто слышал рассказы матери о тайных ходах во дворце, но сумел обнаружить только этот. Он вел в не известный никому сад, деревья которого теперь стояли мертвые. Их тоже убил щит.

Из темноты выступил Кайрин. За ним следовал еще один эльф в плаще с опущенным капюшоном.

– Самар! – В восклицании короля смешались радость узнавания и боль.

Первым побуждением короля было подбежать к Самару, схватить его за руки, может быть, даже обнять, настолько он был рад его видеть. Кайрин надеялся, что произойдет именно так. По его предположению, Сильванеш, узнав, что Эльхана жива и находится на территории королевства, забудет о Мине.

Но он ошибся.

Самар же видел в Сильванеше не короля, а всего лишь того избалованного мальчишку, которого знал прежде, только наряженного теперь в пышные одежды и наценившего множество блестящих побрякушек, в то время как его мать носит платье из домотканого сукна, а украшением ей служит металл кольчуги. Он видел Сильванеша, расположившегося в великолепном дворце и окруженного всем возможным комфортом, тогда как мать короля дрожала от холода в заброшенном склепе. Сильван спал на кровати с шелковыми простынями, атласным балдахином и покрывалами из лебяжьего пуха, а Эльхана проводила свои ночи на холодной земле, укрывшись потрепанным плащом.

Гнев пробежал по жилам Самара, в глазах у него потемнело. Он забыл о короле и видел перед собой только Эльхану, радовавшуюся тому, что сын ее, которого она считала мертвым, жив. И не только жив, а стал коронованным королем Сильванести, что было самым заветным ее желанием.

Она хотела немедленно увидеться с сыном, но такой поступок мог подвергнуть опасности не только жизнь самой Эльханы, но и жизни ее солдат. Самар долго умолял ее не делать этого, и наконец она согласилась, чтобы он отправился в Сильваност вместо нее. Пусть он передаст ее мальчику, как сильно она его любит. Самар же, никогда не питавший большой любви к юноше, решил прежде всего напомнить Сильванешу о сыновнем долге, долге перед матерью и преданными ей людьми.

Холодный взгляд Самара остановил порыв юноши.

– Принц Сильванеш, – начал Самар с небрежным поклоном, – вижу, что вы находитесь в добром здравии и с вами хорошо обращаются. – Он кинул многозначительный взгляд в сторону накрытого стола. – Такое количество еды могло бы прокормить все войско вашей матери в течение года!

Волнение Сильванеша мгновенно обратилось в ледяную неприязнь. Он тут же забыл, сколь многим обязан этому эльфу, помня лишь о том, что Самар ни разу не одобрил ни одного его поступка. Сильванеш надменно выпрямился и вскинул голову.

– По-видимому, до ваших ушей еще не дошли наши новости, Самар, – заговорил он с королевским достоинством. – Поэтому я прощаю вас. Я – король Сильванести и прошу вас обращаться ко мне так, как полагается.

– Я и обращаюсь так, как полагается. – Голос старого солдата задрожал от обиды и с трудом сдерживаемого гнева. – Как полагается обращаться к неблагодарному щенку.

– Как вы смеете? – вспыхнул Сильванеш.

– Прекратите! – Кайрин бросился между ними. – Что вы делаете? Как вы могли забыть, что переживает сейчас наша страна? Кузен Сильванеш, вы знаете этого человека с детства. Вы сотни раз рассказывали мне, как уважали его и восхищались его храбростью. Вы видели в нем второго отца. Самар, рискуя жизнью, пришел сюда, чтобы повидаться с вами. И как вы встречаете его?

Сильванеш не отвечал. Сжав губы, он смотрел на Самара с видом попранного достоинства.

– А вы, Самар, – обратился Кайрин к пожилому эльфу, – вы тоже не правы. Сильванеш коронован и возведен на престол нашего королевства. Он – законный король эльфов Сильванести. Может быть, у вас в Квалинести приняты другие обычаи, но у нас положено почитать короля. Оскорбляя его, вы оскорбляете всех нас.

Самар и король довольно долго молчали, глядя друг на друга так, как глядят дуэлянты, которые только что обменялись холодным рукопожатием и готовы выйти к барьеру. Кайрин не находил себе места от горя.

– Мы все повели себя неправильно, – вздохнул он. – Давайте забудем эту ошибку.

– Как чувствует себя моя мать, Самар? – отрывисто спросил Сильванеш.

– Ваша матушка чувствует себя хорошо… Ваше Величество, – ответил эльф. Он выговорил титул короля после секундной заминки, но все же произнес его. – Она просила передать, что любит вас.

Сильванеш кивнул. Он старался не терять самообладания.

– В ту ночь ужасного шторма… я думал… мне казалось, что вы не могли пережить такое.

– Стальной Легион следил за всеми передвижениями великанов и быстро пришел нам на помощь. Когда вы не вернулись в лагерь, – голос Самара звучал по-прежнему угрюмо, – мы с вашей матушкой много дней разыскивали вас и в конце концов решили, что вас захватили великаны и вы погибли. Когда рухнул щит и войско вашей матушки смогло вступить в пределы родной страны, нас встретили кираты. Радость ее была безгранична, когда она узнала, что вы не только живы, но и взошли на престол Сильванести. – Тон Самара стал еще более мрачным. – Потом до нас дошли сведения о вас и этой женщине из племени людей.

Сильванеш метнул на Кайрина разгневанный взгляд.

– Теперь я понимаю, для чего вы привели его сюда, кузен. Собираетесь читать мне нотации? – С этими словами король отвернулся к окну.

– Сильванеш… – начал было Кайрин.

Самар шагнул вперед и положил руку на плечо Сильвана.

– Да, я намерен прочесть вам нотацию. Вы ведете себя как избалованный ребенок, Сильван. Ваша почтенная матушка не могла поверить этим слухам. Она сказала киратам, что они ошибаются. Я невольно слышал то, что вы говорили об этой женщине. Вы вздыхаете и хнычете о ней в то время, когда огромная армия Рыцарей Тьмы стоит у самых границ вашей страны. Армия, которая только и ждала обрушения щита, чтобы вторгнуться в пределы Сильванести.

И вот, к нашему безмерному сожалению, щит пал! Сейчас, когда только этого и ждали наши враги! Сильванеш, неужели вы думаете, что Рыцари Тьмы по случайному совпадению прибыли в тот самый момент, когда щит исчез? Нет, они подошли к нашим границам, потому что знали, что щит должен упасть. И сейчас пятитысячная вражеская армия наступает на Сильваност, а вы открываете городские ворота перед женщиной, которая привела их сюда!

– Неправда! – горячо возразил юноша, не обращая внимания на попытки Кайрина удержать его. – Мина явилась, чтобы спасти нас. Она одна знала правду о Циане Кровавом Губителе. Она знала, что щит воздвигнут этим драконом. Воздвигнут, чтобы убивать нас! Когда я умирал, она спасла мне жизнь! Она… – Сильванеш вдруг замолчал.

– Она приказала вам обрушить щит! – продолжил за него Самар. – Она сказала вам, как это сделать.

– Да, это я обрушил щит! – решительно продолжал Сильванеш. – Я сделал то, к чему моя мать стремилась долгие годы! И вам известно, что это правда, Самар. Моя мать знала, что представляет собой этот щит. Знала, что он воздвигнут не для того, чтобы защищать нас, и была права. Его создали, чтобы убивать нас, эльфов. Чего же вы ожидали от меня, Самар? Что я оставлю его на месте и буду смотреть, как он отнимает жизнь у моего народа?

– Вы могли сохранить его еще на некоторое время и проверить, не стоят ли на границе враги, – ядовито проговорил Самар. – Кираты предупредили бы вас, если бы вы дали себе труд их выслушать. Но вы предпочли довериться этой женщине, предводителю тех, кто хочет гибели вашего народа.

– Я принял решение самостоятельно, – с достоинством ответил Сильванеш. – Я действовал так по собственному побуждению. И сделал то, что сделала бы на моем месте моя мать. Она рассказывала мне, как пыталась верхом на грифоне обрушить щит или хотя бы повредить его. Она предпринимала такие попытки несколько раз.

– Достаточно! – нетерпеливо прервал его Самар. – Что сделано, то сделано. – Он понимал, что этот раунд он проиграл, и, когда заговорил вновь, его голос зазвучал иначе. В нем послышались извиняющиеся нотки. – Вы молоды, Сильванеш, и привилегия молодости – совершать ошибки. Но как бы ваша ошибка не оказалась роковой для всех нас. Мы постараемся исправить вред, нанесенный – хотя и из лучших побуждений – стране вашими действиями. – Самар достал из-под плаща еще один с маскировочным капюшоном. – Рыцари Тьмы проникли в наш священный город. Я сам видел их вторжение. Я видел эту женщину. Я видел, как эльфы, особенно молодые, радостно встречают ее. Они глухи к голосу правды. И наша задача – заставить их воспринять ее. Наденьте это, Сильванеш, и пойдемте со мной. Тем же потайным ходом, которым я пришел сюда, мы с вами скроемся из захваченного города.

Сильванеш просто остолбенел.

– Скрыться? – изумленно повторил он. – Почему я должен скрыться?

Самар собирался ответить, но его опередил Кайрин, надеясь спасти задуманный план.

– Потому что вы подвергаетесь опасности, кузен. Неужели вы думаете, что Рыцари Тьмы позволят вам остаться на троне? Если это и случится, вы станете всего лишь марионеткой в их руках. Вы уподобитесь вашему кузену Гилтасу. А если вы изберете удел короля-изгнанника, то будете той силой, которая привлечет эльфов…

«Бежать? Я не собираюсь никуда бежать, – сказал себе юноша. – Она возвращается ко мне. С каждой минутой она все ближе и ближе. Возможно, сегодня же ночью я буду держать ее в объятиях. Я никуда не уйду, даже если сама смерть придет за мной».

Он смотрел на Кайрина, на Самара и видел перед собой не друзей, а врагов, плетущих заговор против него. Он не мог им доверять. Он не мог доверять никому.

– Вы говорите, что мой народ в опасности, – сказал Сильванеш. Подойдя к окну, он бросил взгляд на ночной город. На самом деле он искал глазами ее. – Это так. Мои соотечественники действительно в опасности, и вы ожидаете, что я сбегу и оставлю их здесь одних перед лицом страшной угрозы? Поступи я так, каким бы я был королем, Самар?

– Живым, Ваше Величество, – кратко ответил тот. – Королем, который достаточно силен и умен, чтобы жить – жить ради своего народа, а не ради себя одного. Эльфы поймут вас и одобрят ваше решение.

Сильванеш бросил на собеседника презрительный взгляд.

– Вы ошибаетесь, Самар. Моя мать бежала из собственной страны, и это не вызвало уважения к ней, наоборот, эльфы стали презирать ее. Благодарю вас за то, что взяли на себя труд навестить меня, Самар. Вы свободны.

Удивленный собственной смелостью, он повернулся к окну, стремясь увидеть незримое.

– Вы неблагодарный щенок! – Самар задыхался от обуревавшего его гнева и едва мог говорить. – Вы пойдете со мной, даже если мне придется тащить вас силой!

Кайрин бросился к нему.

– Думаю, вам лучше уйти! В противном случае мне придется вызвать часовых. Его Величество принял решение.

Самар не сводил гневного взгляда с Сильванеша.

– Я ухожу. Я передам вашей матери, что ее сын принял героическое, благородное решение пожертвовать собой ради своего народа. Я не стану говорить ей правду. А правда заключается в том, что вы остаетесь здесь ради этой дрянной девки. Я не скажу этого Эльхане, но, возможно, ей расскажут об этом другие. Ваша мать узнает правду, и правда разобьет ей сердце. – Он швырнул плащ на пол к ногам короля. – Вы совершаете глупость, молодой человек. И я не возражал бы, чтобы эта глупость погубила вас, но, боюсь, вы погубите не только себя, но и всех нас.

Самар направился к потайному ходу, чуть не сорвав скрывавший его занавес с колец.

Сильванеш бросил негодующий взгляд на Кайрина.

– Не думайте, что мне не ясны ваши тайные намерения. Вы мечтаете удалить меня, чтобы самому взойти на престол!

– Вам известно, что это не так, кузен, – негромко и с достоинством ответил юноша. – На самом деле вы не думаете, что я способен на подобную низость.

Сильванеш очень старался думать именно так, но не мог. Из всех людей, которых он знал, Кайрин был единственным, кто, похоже, испытывал к нему подлинную симпатию. Любил его как человека, а не как короля.

Отойдя от окна, Сильван пересек комнату и, взяв руку Кайрина, пожал ее.

– Простите меня, кузен. Забудьте мои слова. Самар так рассердил меня, что я сам не понимаю, что говорю. Я знаю, вы не преследовали низких целей. – Сильванеш посмотрел в ту сторону, где скрылся Самар. – Я знаю, что и он не преследовал низких целей, но он не понимает меня. Никто не понимает.

Страшная усталость навалилась на плечи молодого короля. Уже много ночей он не мог заснуть. Стоило ему закрыть глаза, как перед ним появлялось ее лицо, он слышал ее голос, чувствовал прикосновение ее губ, и его сердце готово было выпрыгнуть из груди. Он лежал без сна, глядя в темноту, ожидая возвращения Мины.

– Пойдите за ним, Кайрин. Позаботьтесь, чтобы он благополучно выбрался из дворца. Я не хочу, чтобы с ним случилась какая-нибудь неприятность.

Кайрин бросил на короля беспомощный взгляд, вздохнул, покачал головой и вышел.

Сильванеш вернулся к окну.

7. Следуя за рекой смерти

Давно грустным трюизмом стала фраза о том, что несчастья других, сколь бы ужасны они ни были, всегда бледнеют в сравнении с нашими собственными. И если бы сейчас кто-нибудь рассказал Конундруму, что армия гоблинов, хобгоблинов, драконидов, наемных убийц и воров приближается к эльфийскому королевству, он бы лишь рассмеялся в ответ.

«И они называют это несчастьем? – в притворном ужасе закатил бы он глаза. – Ха! Попробовали бы они плыть в глубине океана на дырявой подлодке вместе с какой-то ненормальной, которая требует, чтобы я следовал за бандой мертвецов. Вот это действительно несчастье!»

Если бы Конундруму рассказали, что его друг кендер, обеспечивший ему завершение Дела Всей Жизни, попал в плен к самому могущественному из магов, который держит его в заточении в Башне Высшего Волшебства, гном бы только хмыкнул:

«И этот кендер думает, что у него неприятности! Еще раз – ха! Попробовал бы он в одиночку управлять субмариной, которой требуется команда из двадцати моряков. Вот где настоящие неприятности!»

На самом деле подводная лодка управлялась в одиночку гораздо эффективнее, поскольку остальные девятнадцать членов экипажа только мешали друг другу и зря расходовали кислород. Во время первого плавания – от горы Небеспокойсь до Цитадели Света – подлодкой действительно управляла команда из двадцати матросов, но со временем другие сошли на берег, и Конундрум, который был простым пассажиром, остался один, понятия не имея о том, как действует сложная механическая система субмарины «Непотопляемый». Несомненно, что лишь благодаря последнему обстоятельству судно продержалось на плаву столько времени.

Подводная лодка по форме напоминала рыбу; она была сделана из дерева, которое обладает ценным свойством плавать на поверхности воды, и покрыта железом, наделенным ценным свойством в воде тонуть. Конундрум знал, что в лодке есть какая-то ручка, которую надо крутить, чтобы субмарина двигалась вперед; вторая ручка, предназначенная для того, чтобы судно двигалось вверх, и третья – чтобы оно опускалось ко дну. Ему было приблизительно известно о том, как действуют эти ручки, – об этом ему сообщил один гном, кажется, покойный капитан. Конундрум знал также, что, помимо этих трех ручек, в лодке существует великое множество разных деталей, которые требуется постоянно смазывать, и кузнечные мехи, которые нагнетают в субмарину воздух. Однако, не имея никакого представления о том, как именно они работают, он решил, что безопаснее каждые несколько часов поднимать судно на поверхность и обновлять запасы воздуха. Поскольку в действительности эти замечательные мехи сроду не работали, такой способ был весьма разумным.

В начале своего вынужденного путешествия Конундрум поинтересовался у Золотой Луны, почему она похитила принадлежавшую ему субмарину и куда намеревается на ней плыть. Вот тогда она и ответила, что должна следовать за мертвецами; куда они ведут ее, она не знает, но сперва нужно переплыть Новое море. И еще она сказала ему, что подводная лодка – надежная защита от драконов.

После этого Конундрум попытался заинтересовать Золотую Луну тем, как управляется субмарина, и вовлечь ее в процесс верчения ручек. Но эта странная женщина не обратила на его попытки никакого внимания. Конундрум счел такое поведение по меньшей мере неблагодарностью; он охотно повернул бы «Непотопляемого» обратно и вернулся к своему ненаглядному Зеленому Лабиринту – если бы знал, как это осуществить. Субмарина под его управлением могла плыть либо вперед, либо вверх, либо вниз, но не назад.

Правда, Конундрум, как вскоре выяснилось, умел еще и останавливать лодку, хотя способ, которым он это делал, придавал совершенно новый и печальный смысл слову «пришвартоваться».

То ли по счастливой случайности, то ли благодаря заботе мертвецов «Непотопляемый» не врезался в прибрежную скалу и не разбился о подводный риф. Подводная лодка благополучно выползла на песчаный берег и остановилась, вращая винтами, взметая тучи песка и пугая морских птиц. Золотая Луна и Конундрум отделались довольно легко – ссадинами и синяками, – чего нельзя было сказать о «Непотопляемом».

Сейчас Золотая Луна стояла на пустынном берегу и глубоко вдыхала морской воздух, не замечая ни порезов, ни синяков. Странное тело, которое теперь было ее телом, обладало способностью к самоисцелению. Несколько мгновений – и ссадины и синяки исчезли. Если она и чувствовала боль, то где-то в глубине своего «я», в своем настоящем теле, слабом и уязвимом, теле немолодой женщины.

Она не любила новое тело, чудесным образом дарованное ей вопреки ее желанию в ночь того страшного шторма. Но теперь она постепенно стала понимать, что сила и здоровье, которыми обладало это новое тело, необходимы ей, чтобы добраться туда, куда вели ее мертвецы. Старое тело не вынесло бы тягот такого путешествия, оно давно склонялось к смерти, как и дух, что жил в нем. Возможно, именно поэтому Золотая Луна могла видеть мертвецов, когда их не видел никто вокруг. Она была ближе к смерти, чем другие.

Бледная река мертвых плыла над овеянными ветром дюнами к северу. Серо-зеленые стебли травы клонились под их потоком. Подобрав полы длинных белых одежд, которые полагались ей как Первой Наставнице Цитадели Света, Золотая Луна приготовилась следовать за призраками.

– Стойте! Подождите! – завопил Конундрум. – Куда вы вознамерились бежать?

Золотая Луна, не отвечая, зашагала вперед, увязая в мягком песке; тяжелые одежды мешали ее движениям.

– Вы не можете бросить меня, – негодующе закричал гном, взмахнув перепачканной маслом ладонью. – Я потерял уйму времени, переправляя вас через океан, а теперь вы еще сломали мою лодку! Как же мне возвратиться к Делу Всей Моей Жизни – составлению карты Зеленого Лабиринта?

Золотая Луна остановилась и оглянулась на гнома. Вид его был плачевным: всклокоченные волосы, нечесаная борода, лицо, искаженное справедливым негодованием и покрытое масляными пятнами.

– Но я благодарна вам за то, что вы привезли меня сюда, – крикнула Золотая Луна, перекрывая вой ветра и шум набегавших на берег волн. – Мне жаль вашу лодку, но я ничем не могу помочь вам. – Она глянула на север и снова обернулась к Конундруму. – Я не могу медлить, но мне не хотелось бы бросать вас здесь одного. Может быть, пойдем вместе?

Конундрум посмотрел на нее, затем оглянулся на свою лодку, состояние которой теперь совершенно перестало соответствовать ее гордому имени. Было ясно, что «Непотопляемому» требуется долгий и дорогостоящий ремонт. Не говоря уж о том, что, имея довольно смутное понятие, как эта штуковина работает, было бы трудно заставить ее делать это снова.

– К тому же, – сказал он себе, приободряясь, – владелец, несомненно, застраховал субмарину, и ему возместят стоимость его потери.

Но это был чересчур оптимистичный взгляд на вещи, если не сказать больше. Ибо всем было известно, что Гильдия Страховщиков, Предоставляющая Справедливое Возмещение Убытков Вследствие Несчастных Случаев-Гибели-Порчи-Расчленения-Пожаров-Наводнений-И-Других-Посланных-Волей-Богов-Непредвиденностей, за все время своего существования не выплатила соискателям ни одной монеты. После окончания Войны с Хаосом бесчисленное множество судебных исков было отложено со ссылкой на то, что Посланные-Волей-Богов-Непредвиденности не могут считаться таковыми вследствие отсутствия самих Богов. И поскольку рассмотрение этих исков должно было состояться в соответствии с принципами юридической системы гномов, решения по ним вряд ли могли быть вынесены при жизни тяжущихся, а скорее всего, были бы приняты уже при следующих поколениях, которые к тому времени оказались бы полностью разорены из-за огромной суммы судебных издержек.

Конундрум имел не так уж много ценностей, о которых следовало позаботиться после кораблекрушения. Из Цитадели ему пришлось бежать так поспешно, что он даже не взял с собой самой главной своей реликвии – карты Зеленого Лабиринта. Но он не сомневался, что сейчас эта карта обнаружена и, с учетом ее невообразимой ценности, будет помещена в наиболее почетном и безопасном месте Цитадели Света.

Единственной стоящей вещью, уцелевшей после кораблекрушения, оказался совершенно замечательный перочинный ножик, ранее принадлежавший капитану субмарины и годившийся буквально на все случаи жизни. С помощью этого замечательного ножика можно было открыть бутылку вина, определить, где находится север, и даже вскрыть раковину устрицы. Однако он имел один небольшой недостаток, а именно: вы не смогли бы ничего разрезать с его помощью, ибо лезвия, ввиду отсутствия места, в этом ножике не было. Но этот упомянутый недостаток был совершенно несуществен в свете того неоспоримого достоинства, что с помощью столь замечательного прибора вы с легкостью могли удалять волоски из носа.

Сунув великолепный ножик в карман заляпанных маслом и чернилами штанов, Конундрум, спотыкаясь, побрел по пляжу. На минуту он остановился и оглянулся на «Непотопляемый». Разбитая подводная лодка напоминала скелет выброшенного на берег кита, которого уже начало заносить песком.

Конундрум отвернулся и побрел за Золотой Луной, которая двигалась вослед безмолвной реке мертвых.