Текст книги "В тени твоих крыльев. Книга 1"

Глава 6

Она сидела к нему спиной на широкой кровати гостевой комнаты, не вспомнив, конечно об арагвах, которых и тут было с лихвой. Перед ней были разложены странные предметы, половине которых Лэйнар название бы не дал: что-то из женских штучек, масса цветных карточек – для игры, наверное; пара забавных крошечных книг с цветастыми обложками и совершенно необычные приборы, в которых чувствовалась природная магия. Стало любопытно.

– А говоришь, магии у вас нет, – заметил он.

Оля резко обернулась. Лэйнар обнаружил, что она переоделась: белая короткая туника едва прикрывала бёдра, зато великолепно обтягивала грудь, к которой взгляд сразу и приклеился.

– У нас нет магии, – ответила Оля.

Нос её, щёки и глаза покраснели, и Лэйнар спросил:

– Ты плакала? Почему?

– Кажется, вы сказали, что это моя территория: вы не входите сюда, я туда. Или правила поменялись?

– Дом вообще-то мой, – напомнил Лэйнар.

Она взглянула на него так, словно можно было начинать в этом сомневаться. Лэйнар отметил про себя: на вид совершенно мягкая, а с характером.

– Угу, «мой дом, мои правила», – проговорила она хмуро. – Согласно ним теперь мне стоит отвечать «Да, о великий господин» и низко кланяться?

– Просто хотел спросить, не голодна ли ты? – усмехнулся он. – Поклоны не обязательны.

– Благодарю покорно. Но я же сообразительная, сама найду. – Ершистая гостья отодвинулась, показав кучку конфет на плетёном покрывале из нежных лепестков анахайи. – Пока позвольте отказаться, у меня своя еда есть.

– Конфеты? – вскинул брови Лэйнар. – У тебя разве есть разрешение?

– Зачем мне разрешение на собственные конфеты?

– Конфеты не еда, это лекарство, вызывающее привыкание. Целители их выписывают только психически нестабильным, тяжело больным и старикам, утратившим ясность мысли.

Оля сверкнула глазами, уткнув руки в бока:

– Хотите сказать, что я старая, больная и умственно отсталая?

– Нет, но… – Лэйнар кашлянул, не ожидая такой реакции, – не только конфеты, все сладости считаются наркотиками. Хочешь штраф и наказание?

– Какой же у вас искажённый, неправильный мир! – Оля вскочила с кровати и заломила руки, будто бы в отчаянии. – Господи, лучше бы тут страшненькие демоны кружили возле котлов, чем ангелы на лицо прекрасные, жуткие внутри! Сладости объявлять наркотиками! Нет, это невозможно!

Лэйнар почувствовал замешательство: в себе ли она?

– Угу, – предпочёл он перевести всё в шутку. – Ты говоришь о котлах, значит, точно хочешь есть. И не эту гадость.

– О, если вы так говорите, великий господин! Но конфеты не гадость, и я их не отдам! – поджала губы она и отбросила упавшую на лицо прядь взмахом головы. – Они мои, честно купленные в моём прекрасном мире, в который я точно вернусь. Могу чек показать из «Пятёрочки»!

«Откат, видимо, после магической трансформации», – подумал Лэйнар и с усмешкой ответил:

– Контрабандные наркотики оставь, ладно. Драться с тобой за них я не собираюсь. И прекрати называть меня великим господином. – И ткнул пальцем в неизвестные предметы с голубыми огоньками. – А это что? От них исходит низкий магический фон.

– Это мои личные вещи, – буркнула Оля. – И те скоро разрядятся и будут просто куском ненужного пластика.

– Пластиком ты называла арагв. Они совсем не похожи.

– Естественно, это не сиденья. Это ноутбук, смартфон, аккумулятор, наушники и зарядник.

– Зачем тебе столько пластика?

– Для жизни. В моём мире без них не живут.

– Хочешь сказать, если они разрядятся, твоей жизни что-то угрожает? – нахмурился Лэйнар. – Почему не сказала сразу? Мы найдём замену, раз это важно.

– У вас есть электричество?

– Я не знаю, что это.

– Нет электричества, значит, и смысла нет искать, – отрезала Оля.

– Разберёмся.

Лэйнар шагнул и потянулся к серому прямоугольнику с синим и красным огоньками на торце. Оля заслонила вещицу грудью, чуть не воткнувшись ею в Лэйнара.

– Это твой дом. А это мои личные вещи. Я. Не. Разрешаю. Их. Трогать, – по слогам выговорила она.

Он удивился: какая строптивая человечка! Пожал плечами.

– Да пожалуйста. Очнёшься после своего сладко-наркотического опьянения, сообщи.

Развернулся и вышел из комнаты. Вообще не понятно: чего он с ней возится!

* * *

Закрывшись в комнате, которую мне предоставил опекун, я поняла, что совсем не представляю, как дальше жить. Нет, вид из панорамного окна открывался чудесный: горы, зелень, водопады, сверкающие издалека на солнце. Внутри – почти нормальная кровать, накрытая вязаным шёлковым покрывалом, лампа в стене из мрамора с золотистой крошкой, и, что меня удивило, ванна с бьющим активно тёплым гейзером. Случайно нажав ладонью на стену рядом, я обнаружила самовыдвигающуюся нишу в стене, в которой стопками лежали белые и серые полотенца и простыни. В остальном – полный аскетизм. И абсолютная тишина.

Как вести себя? Что делать? Я была чрезвычайно растеряна и чувствовала себя, как в тюрьме. Отсюда выходить нельзя: только на кухню и обратно. С ним общаться нельзя, он меня ненавидит. А с кем можно? Даже не прокричать ничего мимо пролетающим ангелам, – один другого красивее, – я не умею открывать эти окна. Оставалась только одна надежда – на служанку.

На девушек-ангелов в развевающихся одеждах смотреть было страшно – настолько они были прекрасными. Моё отражение и так редко радовало, а теперь удручало совершенно.

Надеть мне было нечего, кроме ужасно жарких штанов, в которых я чувствовала себя, как в бане, и футболки. Хоть в простыню заворачивайся. Но двери не запирались, и раздеться совсем я не решалась. Всё-таки командир Рамма мужчина, а я какая-никакая да женщина.

И я, как белый медведь в летнем зоопарке, ходила из угла в угол, смотрела в окно, на свои вещи, от которых тут толку было ноль, и чувствовала себя всё хуже, пока внезапно Лэйнар не заговорил за спиной.

Мои худшие предположения подтвердились: командир Рамма не собирается напрягаться с морально-этическими правилами и будет входить без стука. Официально имеет право, как хозяин дома и опекун. Но я рассердилась, ибо была на грани. И началась перепалка, пока он не развернулся и не ушёл.

Несколько минут спустя я остыла и поняла, что так отношения не наладишь. Сражения с чувством неловкости, вины и утверждением «Он первый начал» закончились моей робкой вылазкой.

Лэйнар полулежал на арагве перед столом, заставленным подносами с едой и потягивал из стакана нечто лаймового цвета. Я спустилась по лестнице. Подошла, сгорая от стыда.

– Я действительно не отказалась бы от чего-то съестного… Извините, если мешаю.

Командир Рамма щёлкнул пальцами, подзывая с потолка арагва.

– Садись.

Я аккуратно взгромоздилась на прозрачную подушку, парящую передо мной.

– Спасибо.

Лэйнар посмотрел мне прямо в глаза.

– Не нравится быть под патронажем? Или я тебе не нравлюсь?

Я смутилась: правду говорить не стоило.

– Я просто предпочитаю самостоятельность. Работаю с семнадцати лет и ни у кого не спрашиваю, что мне делать и зачем. Извините, попробую приспособиться.

– Ты занятная. – Он поджал под себя ногу и коснулся пальцем уха, как телохранитель в фильмах про спецагентов. – Очень хочешь вернуться, да?

– Да.

– Что тебя держит в твоём мире, помимо конфет? Семья, команда, дело?

Я задумалась. Дело? Да, я хочу стать популярным автором и этим зарабатывать, но пока приходится писать по ночам, а работать в рекламном агентстве, придумывать слоганы и посты в соц. сетях про окна, велосипеды и экологически чистые биотуалеты.

Семья? Брат недавно женился, ему не до меня: скоро станет папой. Я всё понимаю. Полгода назад я перебралась в город покрупнее, чтобы попробовать жить так, как хочу. Конечно, я очень люблю бабушку, она широкой души человек. Но для неё во мне всё не так: дурью маюсь, книжки глупые, герои – ещё хуже. Естественно, критикует меня бабушка из большой любви, но слушать даже по телефону, что занимаюсь я не тем и что полная девушка – значит, здоровая, – мне не нравится. Я бы хотела похудеть, и не выслушивать нотации каждый раз, когда пробую сесть на диету. Но даже без бабушки под боком, я пока только смотрю видео с йогами, балеринами и гимнастками и надеюсь, что однажды тоже так смогу. Родители у меня хорошие, но они ещё дальше. Оба по второму кругу обзавелись семьями, мама уехала в Питер, папа – в Сочи. Мы встречаемся по праздникам. Изредка.

Вспомнила я и про девчонок: Варюшу и Лёльку, с которыми сейчас связываюсь только онлайн, потому что живу в другом городе. Теперь я даже кофе по выходным пью одна в любимой кондитерской, фотографирую тортики и ем, а девчонки отвечают лайками и присылают фото своих карапузов в колясках. С другой стороны, у меня прекрасные коллеги, и мы болтаем весело по утрам под чаёк. Но я не отношусь серьёзно к агентству и к их матримониальным планам, а они считают странноватым увлечением мои книги. И мысли. И образ жизни.

Мне стало грустно. Если задуматься, мой мир сейчас замечательно живёт без меня. Вроде бы я не одинока – звонки, народ вокруг, но, по сути, я просто летаю, как в мыльном фонтане, одна в своём пузыре, и с другими соприкасаюсь лишь по касательной. Теперь меня там нет, и здесь я – лишняя. К горлу подкатил ком.

– У меня чудесная семья! И друзья хорошие! – соврала я, но получилось как-то сдавленно. – У меня вообще всё хорошо!

Лэйнар перестал иронично улыбаться. Посмотрел внимательно, словно хотел разглядеть, что я скрываю на втором плане. Умный. И слишком красивый. Для него я – всего лишь существо… Ещё больше захотелось выпрыгнуть из себя, лишь бы доказать: я не одинока, моя жизнь прекрасна!

– И у меня есть мои книги! Я обожаю книги! Это моё всё! – заявила я, расправив плечи.

– Ну, у нас тоже книги есть. Тебе у нас понравится, просто надо привыкнуть. Угощайся!

Я с надеждой глянула на стол и… поникла. Изумрудные котлеты с колючками, кашица из чего-то малахитового, весенне-салатовые рулетики и оттенка плесени сосиски, на которые взглянуть было жутко. Щедрые пучки неизвестных трав, овощей, горки лаймов и шпинатного цвета лепёшки привели меня в уныние.

– Вы едите только зелёное?

– Оно полезнее. Крайне рекомендую маринованные кактусы. Бармана вообще хорошо готовит. Не волнуйся, только из растений.

– Вы вегетарианец? – робко спросила я.

– Все лаэры вегетарианцы, и большинство людей тоже.

На горизонте прогрохотало – это моим настроением пробило плинтус. Было отчего впасть в депрессию: мало того, что теперь я ещё более одинокая, ненужная, никчёмная; не красавица в мире красавцев; так и поесть нормально не удастся. И единственная разумная компенсация, то есть конфеты и сладости, запрещена! Как говорится, если ты не идёшь к диете, диета идёт к тебе. В пору со скалы прыгать…

– И зачем вы только меня спасли? – у меня опустились руки.

– Потому что я спасатель. Э-э, погоди. Ты что так из-за еды расстроилась? – удивился он.

– Нет, – упавшим голосом сказала я. – Просто в нашем мире всё по-другому. И вообще мы другие… хм… существа, как вы выразились.

– Почему тебя это задело?

– Потому что я не существо. Я человек.

– Помню: венец творения, – рассмеялся он. – И…

Я насупилась ещё сильнее и, скрестив на груди руки, посмотрела в окно. За панорамным стеклом пролетели один из другим трое прекрасных, как с картины эпохи Возрождения, лаэров: пара юношей и девушка. Но тот, что сидел передо мной, был гораздо красивее. На его губах рисовалась высокомерная усмешка. На чистый лоб упал блестящий каштановый локон. Расист с крыльями! А ещё ангел! И мне с ним жить…

– … не стоит приукрашивать очевидное: вы – низшие существа, мы – высшие. В этом нет ничего обидного, – сказал Лэйнар.

И я расплакалась.

* * *

Её плечи задрожали, розовый нос наморщился, лицо стало смешным, но таким несчастным! Лэйнар опешил.

– Эй! – позвал он.

Оля закрыла покрасневшее лицо руками. Лэйнар вскочил. Навис над ней. И растерялся.

– Успокойся. Ты сама видишь, что не контролируешь эмоции – это ведь явный признак… – проговорил он.

Она разрыдалась совсем жалостливо.

– Оля, нет ничего плохого в том, что ты человек! Подумаешь, более низкое по уровню развития существо… – Лэйнар попробовал призвать к логике. – Зачем плакать? Мы выше по уровню развития, вы ниже, это просто факт. Разве можно плакать над фактами?

Оля захлебнулась в рыданиях. Лэйнар похлопал осторожно девушку по спине. Не помогло.

– На, попей, – он протянул ей бутыль с водой.

Она нервно отдёрнулась и снова отвернулась. Сопения и всхлипы продолжились, опасно нарастая. Грибы-сиденья вытянули хоботки к ней.

– Я… я… никакое вам не существо… – бормотала Оля. – Сколько можно терпеть все эти унижения… там… тут… то неформат… то толстая… то балда, то существо вообще… ещё скажите членистоногое! То в тюрьму ни за что, то старая бабушка с шизофренией, а я… между прочим, не просто так… Я всё сама могу… И не надо мне ваше… ничего. Потому что вы все вот… а я вот… Я хочу домо-о-ой!

Гриб арагв перестал чмокать хоботками и с хлопком растянулся. Оля чуть не опрокинулась. Лэйнар поймал её и как-то само собой получилось, что обнял. Не как на задании. Руками и крыльями. Она оказалась почти у него под мышкой. Маленькая. Тёплая. Глупая. Подняла на него заплаканные глаза, голубые-голубые в потемневших ресницах, и шморгнула носом.

– Не надо… меня… жалеть. И трогать… тоже.

– Хорошо. – Лэйнар расцепил объятия. – Извини. Только не плачь, ладно?

Она вытерла рукавом нос и неожиданно усмехнулась.

– Тоже боитесь женских слёз?

– Нет, я…

– Боитесь, я вижу. А ещё ангел!

Глава 7

Верхние врата распахнулись, и с вихрем энергии, которая чувствовалась за версту, в холл спустилась боевым шагом Дава Мирана, младший искатель в команде, человек и, по счастливой случайности женщина. Лэйнар выдохнул с облегчением: как же она вовремя!

– Командир, вызывали? – звонко и напористо, то есть как обычно, воскликнула она. И добавила с широкой улыбкой: – Приветствую вас и вашу гостью!

– Хоть кто-то здесь дружелюбен, – тихо пробормотала Оля и, вытирая глаза, улыбнулась в ответ: – Здравствуйте!

Дава Мирана козырнула по-военному, ничем не выдавая удивление.

«Профессионал!» – мысленно представил её к награде Лэйнар.

Дава Мирана в целом была личностью выдающейся. Несмотря на не слишком высокий рост, она была хорошим бойцом. Одной из немногих из людей, кто смог сработаться с лаэрами не в качестве прислуги. В команде по спасению людей человек был нужен. Умная и общительная, Дава в свободное от экспедиций время учила людскую ребятню боевым искусствам и способам выживания в диких землях. Мало кто из людей мог одолеть её благодаря ловкости и умению хитро вести схватку. Не маг, но чрезвычайно одарённый воин, она освоила все виды магического оружия и оборудования, используя артефакт-проводник.

Военный костюм Давы Мираны был почти мужским, хоть и закрывал грудь драпировкой бежевых и синих полос – по цветам отряда. В руке молодой женщины продолжала сворачиваться ездовая шлейка – с виду плетёная кожаная косица.

– Знакомься, Оля Громова, – сказал Лэйнар. – С сегодняшнего дня моя подопечная под полным патронажем.

– Дава Мирана, младший искатель спасательного отряда, – ответила подчинённая без лишних вопросов и протянула гостье твёрдую руку.

Оля нерешительно пожала её, заглядывая Даве за спину. Лэйнар поспешил пояснить:

– Дава, Ольга – человек из другого мира, подробности её попадания к нам засекречены. Ей надо помочь освоиться. Окажи помощь как человек – человеку, женщина – женщине. Во-первых, у неё нет вещей, приобретите за мой счёт всё что нужно.

Оля шморгнула носом и посмотрела на него с ошеломлённой благодарностью.

– Спасибо… Я заработаю, отдам.

– Стоп, – поднял ладонь Лэйнар. – Оракул назначил меня твоим опекуном. Это моя обязанность. Ничего возвращать не надо.

– Но…

– Хорошо, командир, я поняла, – встряла умница Дава. – Всё купим, закажем.

– Отлично. Одень, как должно. Покажи Оле что попросит, ознакомь с основными правилами кодекса этики. Если захочет отдохнуть, пусть отдыхает. Если захочет прогуляться, прокати по городу. Но не настаивай, у неё был тяжёлый день.

– Будет сделано, командир!

Оля наконец-то улыбнулась.

– Всё хорошо, я справляюсь. Спасибо.

«Справляется она», – недовольно подумал Лэйнар и посмотрел на непоправимо растянувшийся гриб. Самого её слезами чуть не разорвало, как этот арагв. И ведь так же хорошо было жить одному!

– Идите, удачных полётов, – сказал он и отвернулся, показывая, что разговор окончен.

* * *

Он обнял меня, и я внезапно успокоилась. В его руках и крыльях стало так хорошо, будто я оказалась дома. Но включив силу воли из всех резервов, я попыталась высвободиться.

– Не трогайте меня!

А затем внезапно появилась она, Дава Мирана. Сбежала по лестнице, как аллегория позитива и надёжности, понравилась мне мгновенно. Крепкая, будто отлитая из светлой бронзы девушка европейского вида с короткими, едва прикрывающим уши тёмными волнистыми волосами. Приятные черты, серые глаза, розовые губы, румянец во всю щёку, и так много уверенности в каждом движении.

– А где ваши крылья? – робко спросила я у неё, когда Лэйнар вышел из зала, плотно закрыв за собой дверь.

– Я не лаэр, я человек, – рассмеялась Дава Мирана.

– Боже, вы – человек! Какое счастье! – воскликнула я, глядя во все глаза.

– В Аэранхе много людей.

– И это замечательно! Вы даже не представляете, как я вам рада! Уже думала, что с ума сойду в той комнате одна, без возможности общения. – Я указала жестом на второй уровень. – Но тут вы! И вы человек!

– Хорошо-хорошо, – кивнула Дава с изумлением взглянув на двери второго этажа. – Командир не зря меня вызывал. Поразительно, что ему дали такое задание в «День судьбы».

– Что такое «День судьбы»? – спросила я.

Дава Мирана рассказала мне про предсказания Оракула в двадцать восьмой день рождения каждому жителю Аэранха.

– Значит, у командира Раммы день рождения сегодня? – Я почувствовала неловкость.

– Это второстепенное. Главное то, что в этот день говорит Оракул, посланник Великого Света для тебя одного. Потом по традиции даётся время обдумать судьбу, принять и идти дальше. Мы все в отряде были в шоке, узнав, что командира призвали вместо отдыха на дежурство.

«То что сказал Оракул? То есть судьба Лэйнара – мной заниматься? Ничего себе поворот!» – моргнула я, но вслух проговорила:

– Но потом его отпустили.

– Есть на свете справедливость, – улыбнулась Дава и вдруг спросила вполголоса: – А ты уверена, что живёшь теперь именно здесь? Ничего не перепутала?

– Командир мне выделил второй этаж, но я пока расположилась в одной комнате.

– Не в пристройке ниже уровнями? – не унималась Дава.

– Нет.

– Не в подвесном домике в саду?

– Точно нет, я туда ещё и не заходила. Признаюсь честно, мне не терпится поменять эти штаны на что-то более по сезону, – шёпотом призналась я. – Давайте поедем, если можно? Только я мигом сбегаю за рюкзаком! – И я направилась к лестнице.

– Да уж, – почесала в затылке Дава. – Командир удивлять умеет. Оля, можно на «ты»?

Я остановилась.

– Я не против. Он сказал, что это гостевая зона. Или в этом есть что-то странное? Мне стоит опасаться?

Дава хмыкнула:

– Опасаться? Вряд ли. Я удивлена, потому что ни один из лаэров Аэранха никогда не станет жить с человеком под одной крышей. Не жил, до командира.

– Почему?

– Разница энергий, восприятия, несовпадение информационного поля. У лаэров более чувствительный магический фон, но это и так ясно, наверное. Расы разные, в конце концов. И в обществе так не принято.

Мои брови взлетели на лоб, вспомнился фильм о жизни чернокожих в Америке в пятидесятых. О, Боже!

– То есть не один он здесь расист? – пробормотала я, рисуя себе в красках неравенство апартеида.

– Командир? Да я никого демократичнее не встречала! – заявила Дава Мирана. – Но, как выяснилось, и я не знала пределов широты его взглядов.

Мы посмотрели друг на друга, каждая шокированная по-своему.

– Может, дело в Оракуле? – неуверенно сказала я.

– Может быть. Высшим понятнее их мотивы.

– А тебе не обидно?

– Не поняла вопрос.

– Не обидно жить среди принижающих достоинство человека высших? – спросила я.

– Лэйнар Рамма никогда и никого не унижал, можешь быть спокойна, – прохладно сообщила Дава Мирана и ударила плетёным кожаным ремешком по своей ладони. – Ну так что, мы летим?

Я кивнула, понимая, что сморозила что-то вне допустимых рамок.

* * *

Вслед за Давой Мираной я вышла на залитую жарким солнцем площадку, задаваясь вопросом, как мы будем перемещаться без крыльев, и оторопела: на травке паслось, почти касаясь её плоским брюхом, невероятное существо, похожее на морского ската. Чёрные крылья в белую звёздочку в размахе достигали пары метров. Они покачивались на воздушных потоках. Шесть коротких лап утопали в зелени. Тупым носом скат уткнулся в траву, что-то там выискивая.

– Это гéгран, – сказала Дава Мирана, заметив моё ошеломление. – Не видела таких?

– Н-нет. Вы на этом л-летаете?

Скат проплыл по воздуху ко мне и обнюхал ноги. Затем ткнулся в мои штаны носом, как обтянутым кожей молотком.

– Ты ему понравилась, – подмигнула Дава.

Скат обтёрся о меня маленькой головой, одарив запахом псины. При ближайшем рассмотрении оказалось, что чёрно-белая шкура животного была покрыта густой, короткой шерстью, переливающейся на солнце. Вот вам и пони… Между телом и основной частью крыльев я заметила плотные перепонки. На спине виднелись затёртые проплешины.

– Не бойся, он хорошо выдрессирован! – добавила Дава Мирана и три раза цокнула языком.

Скат проплыл по воздуху к ней и присобрал крылья. Дава протянула ему в ладони лакомство. Тот заюлил, как собака, и в радостно распахнутой пасти я увидела два ряда острых клыков и помимо верхних глаз ещё две пары сбоку. Звёздная пелерина крыльев и туловища прошла мелкими волнами, скат заурчал и заглотнул угощение в мгновение ока.

Я затаила дыхание.

– Мои сёстры тоже гегранов побаиваются, – улыбнулась Дава. – Мало кто из девушек способен объездить геграна. Но если ты его приручила, он твой, никогда не подведёт. Так что прошу на Беса.

– Беса?

Она кивком показала на ската и оттолкнула от себя кожаную ленточку. Та, как лассо, обвила голову необычного животного и разделилась на шесть поводьев.

– Заодно и город покажу! – весело добавила Дава Мирана. Затем села по центру геграна, вставив ноги в отверстия крыльев. Обернулась: – Давай тоже так.

Я с опаской приблизилась к скату, тот приподнял крыло, словно показывая мне, куда садиться. Едва я взгромоздилась, подо мной прокатилась тёплая шерстяная волна и лёгкий рык.

– Готова? – обернулась через плечо Дава и надела нечто среднее между очками от солнца и козырьком.

– А за что держаться? – спросила я, неуклюже усаживаясь.

– За меня. И ещё, чтобы не выпала…

Дава Мирана провела пальцами по концу кожаной шлейки, четыре свободных конца оплели меня несколькими петлями. Скат скользнул пузом по траве. Его перепончатые крылья обхватыватили мои ноги с обеих сторон, словно присоски.

– Дополнительная страховка, – пояснила Дава. – Геграны так детёнышей перевозят.

Меня качнуло, я схватилась за плечи Давы. От головы по туловищу ската прокатилась волна, и мы слетели с крыши дома Лэйнара в открытое пространство. В лицо мне ударило воздушным потоком.

* * *

Мы летели. Боже, это было прекрасно! Как во сне, вот только живое создание под ногами, казалось, было разумней меня, или Дава так ловко им управляла. Крен вправо, крен влево, подлёт под хрустальным мостом, пронизанном солнцем, как бабушкина праздничная ваза, до слёз в глазах. Сотни метров под нами, потоки ветров, холодящие кожу.

Довольно скоро я перестала вжиматься в геграна, опасаясь за свою жизнь, и смогла насладиться процессом и видами. Они были невероятны! Природа, строения, всё поражало взгляд и наполняло меня чистым восторгом.

– Я люблю летать! – крикнула я Даве.

Она лишь кивнула, не отвлекаясь от заданной траектории – мы входили в зону, переполненную лаэрами, наездниками на гегранах и увеличенными до размеров вертолёта насекомыми. До меня лишь со второго взгляда дошло, что это были искусственные летательные аппараты, а не живые монстры. Дава направила геграна к небольшой площадке с полукруглыми сводами стеклянных крыш, нанизанных друг на друга, как виноградины в гроздьях. Бес приземлился возле одной из них, и Дава обернулась:

– Торговые ряды, добро пожаловать, Оля!

Я освободилась от пут безопасности и присосок геграна, предвкушая сказку, и спросила:

– А книги у вас продаются?

– Разве ты читаешь на лаэрском?

– Не знаю… – в волнении ответила я. – Ведь волшебным образом понимаю же и говорю!

Дава провернула висящий на браслете голубой кубик, в воздухе возникли иероглифы.

– Пробуй.

Я присмотрелась. Обошла с разных сторон, сощурилась.

– Нет, – наконец, со вздохом покачала я головой. – Не понимаю. Значит, надо научиться! У вас школы есть?

– Конечно!

– Мне бы туда! Если я тут застряну, надо будет писать для тех, кто живёт здесь, на вашем языке. Я ведь писатель! Буду приносить пользу.

– Переписываешь документы?

– Книги пишу. Сама!

Дава качнула недоуменно головой:

– Книги? И сама?

– Для тебя это кажется странным?

– Среди людей никто книгами не интересуется. Нет времени, да и не по рангу.

– А как же… – растерялась я. – Учиться, отдыхать, развлекаться? Ведь без интересных историй жить скучно!

– Нам особо некогда скучать, все работают. Впрочем, есть чтецы. Они читают старые баллады под калиндрас, ходят от места к месту. Можно послушать за пару монет, хотя они такие унылые, что заснуть можно.

– И всё-таки Средневековье, – выдохнула разочарованно я. – А без калиндраса можно истории рассказывать?

– Кто же станет слушать?

– Что это, кстати?

– Деревянная коробочка со струнами.

– В общем, гусли. Докатились… – Я задумчиво развернулась, потирая висок, медленно пошла к кустам с красными пушистыми соцветиями на тонких стеблях. В голове крутилось: «Гусли, бубен, ещё б под гармошку слушали! Мне теперь придётся изучать иероглифы и калиндрас! Но по крайней мере, это, наконец, похоже на план».

– Эй, Оля! А штаны уже менять не надо? – крикнула Дава Мирана.

Я очнулась.

– Надо. Очень.

– Тогда пойдём. У меня есть задание, а задание я выполняю всегда. – Она подхватила меня под локоть, пока я ещё куда-нибудь не забрела, и увлекла в заполненную товарами совершенно круглую лавку. В ней парили на разных уровнях женские фигуры в разных нарядах.

– Манекены на воздушной подушке? – поразилась я.

– Это дорогая лавка, в основном, для лаэров, здесь на торговые артефакты не скупятся, – пояснила Дава Мирана.

– Нам ничего не жалко! Мы делаем всё, чтобы вы смогли понять, как будет смотреться одежда в полёте, – подскочил с готовностью долговязый продавец с зелёным пенсне на одном глазу и тонкими усиками под носом. – Вы как изволите летать: на гегранах или стрекозах?

«Человек!» – отметила я с радостью и сказала:

– Я сама не летаю, к сожалению. Что у вас тут носят?

Энтузиазм дрыща мигом стух:

– Выбираете для хозяев?

– Эту даму надо одеть, – объявила командным тоном Дава Мирана, показав на меня, – она важная гостья уважаемого лаэра верхнего сословия. Ей нужно всё, что необходимо женщине для комфорта. Счёт командира Лэйнара Раммы, неограниченный.

Продавец тут же восстал из мёртвых и с улыбкой счастья метнулся куда-то за зелёные шторы.

– Мгновение, дамы! Будет всё самое лучшее! Рагнесса, Яра, скорее сюда, девочки!

Видимо, для нашего развлечения манекены принялись менять положение, и у них появились голографические крылья. Круто для Средневековья, но если они не читают книг, прочим удивлять меня не стоило.

– У лаэров ещё и сословия есть? Можно быть полубогом-простолюдином? – поинтересовалась я, пока рядом никого не было.

– Можно даже нищим стать. – Дава села на свободный арагв, который мгновенно принял форму кресла с подлокотниками и подушечкой под голову. – Но зачем тебе это знать?

Она закинула ноги в тонких плетёных сапогах на второй арагв. Тот мягко спружинил и распластался. Какие, однако, услужливые грибы! Интересно, а жюльен из них получится?

– Хочу лучше понять этот мир, и того, с кем мне придётся жить, – объяснила я. – Забавно, продавцы здесь ведут себя, как в одном популярном фильме на Земле. Наверное, тоже приняли меня за любовницу?

Дава Мирана хмыкнула:

– Никому подобное даже в голову не взбредёт. Любые отношения лаэров с людьми запрещены законом.

– Почему?

– Во-первых, лаэры хранят чистоту расы: их не так много, а людям без них не справиться.

– Почему?

– Лаэры чувствуют магию, способны регулировать её, слышат энергии, почти как камертоны. Защищают всех, кто слабее и ниже, и не причиняют вреда.

– А во-вторых?

– Считается, что лаэр, связавшийся с человеком, должен претерпеть ужасные изменения в своём даре и энергии, и может стать опасным. Но такого на моей памяти не было. В общем, не забивай себе голову ерундой: отношения людей и лаэров – абсолютное табу.

Продавец с двумя стройными девушками принесли ворох одежд самых разных цветов и оттенков, слегка удивились моим размерам, особенно в груди, и принесли другой ворох.

«Ну да, я не модель, как все вокруг в Аэранхе», – вспомнила я.

– Это лучшие наряды, самые лучшие. Если ничего не подойдёт, госпожа, – елейно произнёс дрыщ в пенсне, – мы расставим ткань где нужно с помощью магии.

И началась бесконечная примерка.