Текст книги "Технопат"

Я обернулась и встретилась с внимательным взглядом полуорка. Он долго смотрел на меня, не мигая, прежде чем серьезно заметить:

– Не так страшна твоя мама, как ты ее рисуешь.

Скривила в ответ недоверчиво-печальную моську и побежала по делам.

Ему легко говорить. Это не его бравая родительница рванула на архипелаг, полный некронавтов и завров, чтобы убедиться: любимая деточка в безопасности.

Подгоняемая мыслью ничего не успеть, я забежала в библиотеку и взяла нужный учебник по магической механике. После заскочила к себе, наскоро перекусила энергетическим батончиком и сухофруктами, села за письменный стол и с головой ушла в работу.

К тому моменту, когда я расправилась с решением половины задачи, за окном стемнело.

– Блин! – всполошилась я, сообразив, что такими темпами безбожно опоздаю на практическое занятие с Эрикой Магни, и вскочила.

Схватила сумку, покидала в нее образцы тканей, которые мы с Коди подбирали для нового образца плаща-невидимки, сделанного для ветеринаров, туда же отправилась пара зеленых яблок и блокнот, в котором помечала изменения в поведении Мясника. Заперев дверь, я выбежала из общежития и окунулась в прохладу пришедшей на смену дню ночи.

Холодный воздух остудил панику, а теплый костюм среагировал на температуру и запустил «климат-контроль». Воспользовавшись выданной Коди картой, я прошла по серой артерии технических порталов прямо на территорию Черного сектора и застыла от удивления.

На каменном пятачке в центре сектора гуляли Кристен с Конфеткой!

Сине-желтая форма факультета ядожалов делала парня похожим на яркий экзотический цветок. Будь где-то рядом звездокрыл, то адепту Арктанхау незамедлительно вынесли бы модный приговор. Но поблизости восторженно скакала только крохотная драконица, да я украдкой наблюдала за ними. И то ли у новой формы опять забарахлил «климат-контроль», то ли меня кинуло в приятный жар от одного только вида Кристена Арктанхау… Вот уж действительно гроза девичьих сердец и лучший парень на свете.

Вот только почему эти двое в нашем секторе? После недавних событий контроль допуска адептов в другие локации академии существенно ужесточился. Как Кристен и Конфетка прошли в сектор звездокрылов?

Вспомнив о времени, которого до начала практики оставалось все меньше и меньше, я наконец отмерла, прекратила строить догадки и побежала к ним.

– Кристен! Что вы здесь делаете?

Мягкий, ищущий взгляд, которым он на меня посмотрел, заставил сердце биться быстрее.

– Мы ждем Коди. Он пошел за вашим деканом.

Я кивнула, додумывая остальное: значит, это зоопсихолог провел Кристена на территорию, воспользовавшись допуском преподавателя. Значит, они с драконенком здесь по делу, а не караулят меня. Значит…

Конфетка царапнула передней лапой землю и с радостным воем бросилась на меня. Игриво боднула головой сапог и отскочила назад.

– Ой! – засмеялась я, покачнувшись от удара, и Кристен моментально схватил за руку, не давая упасть.

– Извини. Она сегодня в игривом настроении.

В подтверждение его слов драконенок припала на передние лапы. В точности как скорпион, подняла свой хвостик и трижды ударила по воздуху, разя воображаемого противника пока еще крохотным, но опасным шипом на конце. Довольно рявкнула, объявляя себя победителем, после чего смешно завалилась на бок и принялась кататься по земле.

– Можно погладить? – несмело попросила я, и Кристен кивнул.

Я присела на корточки, протянула руку и принялась тискать маленькую драконицу. В отличие от звездокрылов, которые просто обожали ласковые поглаживания (Мясник не в счет), взрослые ядожалы казались теми еще буками. К счастью, малышка этого пока не знала. Взрослых собратьев она не видела, а Кристен, судя по всему, не был строгой «мамочкой».

– А кто у нас тут такой красивый? У кого такой милый носик? У кого такие умные глазки? Кто милота с крылышками? – сюсюкала я не своим голосом, похлопывая по крепкой шкуре завра.

Конфетка довольно урчала, тыкалась мне в ладонь носом и млела от свалившегося на нее счастья. Особенно сильно ей нравилось, когда я чесала живот или мяла шкуру на загривке.

– Кристен, она вправду конфетка. Такая сладкая-сладкая девочка!

Сладкая девочка довольно рявкнула, после чего игриво боднула меня в грудь. Смеясь, я села на попу, обняла и притянула к себе сине-желтую драконицу.

Пока я наглаживала попискивающую от восторга Конфетку, со стороны ангара донесся грохот переполоха. Сперва мы услышали крики адептов, устрашающий рев завра, что-то треснуло и сломалось, а следом из прохода выскочил сам виновник.

– РВА!!! – взревел Мясник и разъяренным черным пятном бросился на нас.

Лекция четвертая
О ревнивых заврах и первой помощи

Казалось, сам воздух дрожит от гнева, разделяя чувства завра. Дракон стремительно приближался, нагоняя ужас в сердце. Еще бы понять, какая муха укусила его на этот раз! Нет, Мясник никогда не был душкой, но и вот так он тоже никогда ни на кого не бросался. Уточнение: никогда на моей памяти!

Конфетка испуганно взвизгнула, но припала на передние лапы и выставила дрожащий от страха хвостик для атаки, готовая драться до последнего даже сейчас, когда силы заведомо неравны.

– Пиу! – крикнула я, поднимаясь на ноги.

И опоздала…

Ведомый собственным кодексом чести, Кристен повернулся и пошел навстречу несущемуся на него завру. На минуточку, навстречу абсолютно чужому дракону, с которым у него не было контакта! Но северянина это вообще не заботило.

Я видела, как подавляли волю на тренировках с Борщевиком Эрик и Власта, как это делал Максимус Медный, декан факультета, и некоторые другие адепты факультета ядожалов, но никогда прежде особо не присматривалась за тем, как ведет себя Кристен Арктанхау.

Он не кричал и не выставлял рук. Он оставался холоден и безмятежен, аки снежная вершина. И так же спокойно, даже скучающе, приказал:

– Лежать.

Конфетка инстинктивно выполнила команду, хоть та и была адресована не ей. Мясник же успел сделать еще несколько заплетающихся шагов, прежде чем его лапы подогнулись. Чужая воля сломила, опустилась на холку зверя и невидимой рукой прижала крылатого ящера к земле.

Я уловила отголосок удивления Мясника, выполнившего чужую команду. А может, это был мой собственный шок от случившегося? Впрочем, как-то не до выяснений было. Звездокрыл тут же вскочил на лапы, расправил крылья цвета ночного неба, изогнул шею и поднял голову. Вопль, вырвавшийся из его пасти, сотряс округу децибелами ярости.

Звук оказался до того мощным, что я присела, зажала уши руками и зачем-то зажмурилась. И тут же почувствовала, как чья-то сильная рука сжимает предплечье. Резкий рывок Кристена заставил меня отскочить в сторону. Вовремя – передняя лапа звездокрыла опустилась ровно в то место, где я только что была.

– Нет, ну это уже наглость, – пробормотала я, возвращая себе контроль над ситуацией, и подбоченилась. – Мясник, хватит! Хватит, кому говорю?

Завр наклонил ко мне свою огромную голову, обжег взглядом и коротко рявкнул, выражая несогласие.

– Да что на тебя нашло?! – Я тоже оказалась далека от черты спокойствия.

Мясник чуть повернул голову в сторону крошки-ядожала и неодобрительно сузил глаза.

– Конфетка, прячься, – первым догадался Кристен.

Драконенок послушно развернулась и дала деру. Мясник ринулся следом.

– Нет! Не смей! – в ужасе закричала я.

Рванулась за ним, подпрыгнула и схватилась за один из шипов на шее. Попыталась подтянуться и оседлать завра, как это делала, когда мы играли в захват некронавтской банданы, но дракон разгадал маневр и встряхнулся.

Не удержавшись, я соскользнула по шкуре вниз, упала на землю и быстро откатилась в сторону, гася силу удара и одновременно уходя с траектории движения спятившего завра.

Где-то впереди отчаянно запищала Конфетка, заставляя мое сердце испуганно сжаться от мысли, что Мясник может ей навредить, а я полностью бессильна перед его очередным взбрыком характера.

– Мясник! – раздался предостерегающий окрик.

Завр недовольно дернул шеей и повернул голову на звук. Эрика Магни, декан факультета звездокрылов и матриарх завров, замерла возле откатных ворот в ангар. Дорал-кай стояла в комбинезоне звездокрылов, сложив на груди руки, и ветер трепал ее длинные черные волосы с белоснежными кончиками. Рядом застыла сердитая Бестия.

– Не смей, – сказала госпожа Магни, и ее угрозу сердитым рыком подкрепил ощетинившийся Убийца, второй по старшинству завр в стае. Дракон вышел из ангара, а следом в проходе показались и остальные звездокрылы.

Завры друг за другом выходили на пятачок в центре Черного сектора и окружали Мясника. Они скалились и угрожающе рычали, предупреждая собрата не делать глупостей.

– Р-р-ра!!! – протестующе взревел Мясник.

И ответом ему стал шелест расправляемых крыльев, дружный рев звездокрылов и осуждающий взгляд Эрики Магни. Я вцепилась в подошедшего Кристена – неужели они сейчас подерутся?

Судя по выражению на морде Мясника, этот упрямый дурак был готов к драке. Судя по воинственным позам остальной стаи, мой упертый баран уже порядком всех достал и давно напрашивался на профилактическую трепку. Атмосфера накалилась, воздух стал тяжелым от переполнявших всех эмоций, дело явно шло к повальной драке, из которой Мясник вряд ли выйдет живым.

Хорошо, что власть над ситуацией принадлежала человеку. Человеку с холодной головой и добрым сердцем.

– Пошли поговорим, – велела матриарх, круто разворачиваясь и направляясь в ангар.

Мясник фыркнул, задрал морду повыше, всячески демонстрируя свою независимость и вообще, но стоило дорал-кай обернуться и уточнить: «Так ты идешь?» – как завр показательно вздохнул, закатил глаза и поплелся следом за матриархом.

Едва они скрылись в глубине помещения, как остальные звездокрылы начали по одному подниматься в небо и улетать.

Я закрутила головой, желая найти сине-желтую крошку и одновременно боясь увидеть ее покалеченное тело, но Конфетка была в порядке. Она забилась под дно тележки с тюками сена и мелко дрожала, а рядом сидела Бестия и успокаивающе ворчала. К ним уже спешили Коди с ветеринаром.

Сильные руки легли на мои плечи и развернули к себе.

– Адриана, ты как? – спросил встревоженный Кристен и принялся ощупывать меня, проверяя на предмет переломов и растяжений. Я тихо зашипела от боли, когда он дотронулся до ладоней – на них была кровь.

– Пустяки. Царапины, – отмахнулась я, сама мысленно гадая: когда успела?

Вот только Кристена такой ответ не устроил. Он выразительно глянул на меня и напомнил:

– Прошлая царапина едва тебя не убила.

Я вспомнила, как лежала в палате, в то время как брат метался по лекарскому крылу и пугал лекарок в поисках моего отравителя, как во всех грехах обвинили Таину Знающую… И прикусила губу. В чем-то он прав – повторения той истории мне бы не хотелось.

К нам подбежал бледный и растрепанный Коди, осмотрел мои руки и предложил:

– Идемте ко мне. Промоем раны.

– Как Конфетка? – спросил Кристен.

– Испугана. Внешних повреждений нет, но ветеринар решил осмотреть ее. Не переживай, Бестия потом приведет Конфетку к нам. Идем?

Кристен согласно кивнул, быстро обнял меня, подхватил на руки и, напрочь игнорируя протестующие вопли и заверения, что я вообще-то не пострадала и вполне себе могу идти сама, понес.

– У тебя шок, – заявил он с довольной улыбкой и хитрыми искорками в глазах. – Ты не способна критически оценить свое состояние.

Я задохнулась от возмущения, хотела было разразиться протестующим спичем, но была обезоружена довольной улыбкой Кристена и… расслабилась.

В конце концов, пусть несет, раз ему это так приятно.

* * *

Кристен прижал палочку с тампоном, пропитанным зеленкой, к самой глубокой царапине на моей ладони, убрал и заботливо подул на кожу. Затем повторил все то же самое с другой рукой, поднял голову и широко улыбнулся.

Палочка отправилась в мусорную корзину под столом, а мой добровольный лекарь заглянул в аптечку, предоставленную Коди, придирчиво поковырялся там, вытащил пачку бинтов… И вот опять эта улыбка!

– Что? – не выдержала я, жутко смущенная.

– Мы вышли на новый уровень доверия. Это приятно.

Я вспомнила, как еще совсем недавно отвергла помощь Кристена при схожих обстоятельствах и чем все обернулось. Кстати, надо бы узнать у брата, как дела у Таины Знающей? Интересно, лекарку восстановили на факультет помощи и возвращения? Или она сама не захотела возвращаться, после ложных обвинений в свой адрес?

– А не выпить ли нам кофейку? – вслух подумал Коди и удовлетворенно кивнул. – Да, определенно! Кофеек. Нас спасет кофеек.

Зоопсихолог встал и щелкнул включателем на чайнике. Повозившись с кодовым замком, извлек из сейфа банку и загремел посудой в ящике в поисках нужного количества чашек, желательно чистых.

Пока я рассеянно следила за попытками преподавателя проявить гостеприимство, Кристен взял меня за руки. Подушечки его больших пальцев ласково провели по нежной коже запястий, заставив мое сердце стучать быстрее. Тело бросило в жар. И что-то подсказывало – «климат-контроль» тут ни при чем.

– Что ты делаешь? – прошептала я.

– Делаю приятно, – последовал невразумительный ответ, а следом Кристен поднес к губам мою правую, свободную от боевой манжеты руку. Не отрывая от меня хитрого взгляда, наклонился еще раз, быстро поцеловал и провел языком по нежной коже запястья. Я тихо ахнула.

Коди обернулся на звук, но Кристен уже с самым серьезным выражением на лице бинтовал руки, а я потупилась и сделала вид, что ничего не случилось.

Пока я приходила в себя, Коди с трудом, но таки нашел четыре более-менее целые и чистые чашки, которые с тихим стуком встали на стол. Закипел и щелкнул чайник, а вместе с ним открылась дверь, впуская внутрь двух дракониц.

Конфетка тотчас подбежала к своей мускулистой северной «мамочке» и прижалась к ноге парня. Кристен заправил конец бинта, закончив тем самым перевязку, выпустил мои руки и присел перед своим драконенком.

– Моя смелая девочка. Умница. Послушная, – принялся он хвалить сине-желтую малышку, ласково трепля ту по загривку. Ядожалка закрыла глаза, уткнулась мордой в его грудь и с шумным облегчением выдохнула.

Бестия же маленьким черным вихрем пронеслась по помещению. Задела стул, лизнула Коди, сунула любопытный нос в корзину, неплотно закрытый шкаф и даже сейф.

Последней в кабинет вошла Эрика Магни. Выглядела она сосредоточенно-усталой. Это такой вид усталости, когда вымотан настолько, что приходится контролировать, чтобы глаза оставались открытыми. В противном случае рискуешь прислониться к первой попавшейся стене и отключиться.

– Хорошие новости, – заявила декан с порога. – Зоозащитники так умаялись в пути, что ушли спать пораньше и не застали истерику, которую закатил всем нам Мясник.

– Да уж… – кивнул Коди, видимо все еще впечатленный демонстрацией характера звездокрыла.

– Но есть и плохая, – «обрадовала» женщина, устало присаживаясь за стол. – Мясник объявил забастовку.

Кристен бросил на меня быстрый взгляд и тоже сел, Коди взял чайник с подставки и молча разлил по чашкам кипяток, а вот я не сдержала возмущения.

– Интересно знать! И против чего же он бастует?

– Да как тебе сказать…

Эрика Магни вздохнула, сделала крохотный глоток предложенного ей кофе и сморщилась. Пододвинула банку, зачерпнула ложкой еще одну щедрую порцию кофеина и решительно добавила в чашку.

– Он очень скучает по тебе, – сказала она, размешивая напиток.

Я застыла от удивления. Скучает? Это Мясник-то? Да еще с приставкой «очень»? Остановите планету, что-то явно пошло не так.

– Я не специалист, но ваш завр выбрал крайне странный способ продемонстрировать свои чувства, – заметил Кристен, затем потянулся и взял две кружки, одну из которых поставил передо мной. Сунул руку в карман куртки и высыпал в середину стола горсть конфет.

Госпожа Магни с задумчивым видом выбрала из кучки угощений мятный леденец, сунула в рот и пояснила:

– Для Мясника скучать по кому-то – новое ощущение. И он не знает, как от него защититься.

Честно говоря, понятнее не стало.

– Помнишь, как он поделился с тобой воспоминаниями? – продолжила декан. – Это связало вас вместе. Мясник доверился и не прогадал. Без тебя могло погибнуть гораздо больше звездокрылов, и он это понимает. К тому же Мясник знает, о чем ты думаешь.

– Он что… он читает мои мысли?

– Когда два живых существа близки друг другу, то они всегда примерно знают, о чем думает каждый из них, – сказала Эрика Магни, но посмотрела почему-то на Кристена.

Я вот сейчас не поняла. Это намек на то, что мне надо брать пример с адепта Арктанхау и Конфетки? Или на что-то другое?

– Адриана, видишь ли, Мясник всегда чувствует, если ты где-то рядом. А еще он очень расстроился, что ты не показала его маме.

– Маме? – в один голос удивились мужчины, но если Кристен просто скрестил руки на груди и нахмурился, то Коди аж весь расцвел от счастья.

– Не знал, что Гардарика Нэш уже приехала. Это же отлично! Я так давно хотел познакомиться с этой шикарной дамой!

Увы, но я ничего отличного в этом не видела. Однако вслух спросила другое.

– Хотите сказать… Вы думаете, что Мясник почувствовал мою радость и приревновал к Конфетке? – уточнила я голосом, полным неприкрытого скепсиса.

Драконица услышала свое имя и подняла голову. Словно черт из табакерки, из-под стола выскочила Бестия и ткнулась носом в плечо матриарха. Проказница где-то раздобыла ободок с усиками-антенками, которые мы приспособили к нашему костюму экзотической моли, чтобы обмануть бдительность ядожалов, и теперь энергично трясла головой, развлекаясь сама и отвлекая нас.

– Для Мясника ты единственная, с кем у него может быть контакт, – как бы между прочим напомнил Коди. – Он лишен стаи, лишен возможности завести пару, лишен протекции матриарха, лишен привычного окружения. Есть только ты, которую он не выбирал. А у тебя есть он, которого ты тоже не выбирала. Вас столкнули обстоятельства. Банальная случайность. Но если ты увидела в этом возможность остаться на факультете и следовать за своей мечтой, то Мясник…

Зоопсихолог заколебался, силясь подобрать безобидное и в то же время точное сравнение, но в итоге сдался и просто подытожил:

– Он другой.

Я покрутила кружку с остывающим кофе, вздохнула и посмотрела на собравшихся.

– И… и что делать мне?

Эрика Магни с усталым вздохом стащила с Бестии ободок, погладила непоседу по хитрой мордочке и сказала:

– Любить нельзя воспитывать. Запятые расставь сама.

Лекция пятая
О слезотерапии и драконьих правозащитниках

Я никогда не плачу, чтобы добиться чего-то от мужчины, но в такие ночи, как минувшая, начинаю жалеть, что не освоила раньше эту важную технику манипулирования.

После беседы все расползлись по своим делам. Кристен поднял посапывающую Конфетку, шепотом пожелал мне удачи и унес малышку спать. Коди взял выбранные мною ткани и погрузился в работу. Бестия скрылась в неизвестном направлении, а вот мы с деканом были вынуждены вернуться в Черный сектор.

Ей предстояла практика, мне – примирение с Мясником.

– Удачи, смертница. Я в тебя… у-а… – На последних словах Эрика Магни крайне заразительно зевнула, кивнула, мол, ты сама все знаешь, и пошла к ожидающим ее адептам.

Я же свернула в сторону зоокухни и битых полчаса уговаривала дежурного отсыпать мне ведро мандаринов, а после натянула резиновые перчатки на перебинтованные руки и тщательно вымыла фрукты специальным средством.

Пусть у меня и не было уверенности в том, что звездокрыл примет мое подношение благосклонно, но я считала себя воспитанной девочкой. А воспитанные девочки не ходят в гости с пустыми руками. Тем более мириться.

К тому же народная молва уверяет, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Вот и понадеемся, что путь к здравому смыслу завра проложат мандарины.

Дверь откатных ворот с шумом отъехала в сторону, открывая мне вид на Мясника. Завр изволил лежать и с видом престарелого деда недовольно ворчать себе что-то под нос.

– Привет, дружок, – поздоровалась я и как ни в чем не бывало зашла внутрь индивидуальных хором завра. – Соскучился?

Звездокрыл фыркнул, встал и демонстративно отвернулся мордой в угол. Предполагаю, что это была демонстрация в духе «глаза б мои тебя не видели». Я пару секунд любовалась картиной, после чего вздохнула и решила этого паршивца любить, а не воспитывать.

Уверенно прошла и поставила ведро рядом с кормушкой.

– Куксишься? Вот и зря. Лучше смотри, какую вкусняшку я тебе принесла.

Наклонилась, подхватила сразу несколько мандаринок и принялась чистить. Шкурка мандарина была толстой, поддавалась легко. Воздух тотчас наполнился цитрусовым ароматом, а рот слюной. Я не удержалась и сунула одну дольку в рот. Ммм… сладкий!

– Нет, ты мне вот что скажи. Против моего общения с Бестией ты, значит, ничего против не имел, а тут появилась Конфетка – и нам снесло крышу, да? Вот и кто бы мог подумать! Такой большой и… такой ревнивый!

Мясник зло рыкнул и дернул хвостом. Гибкий кончик описал полукруг и хлестнул по ведру. То высоко подлетело, мандарины рассыпались и покатились по грязному полу. Я посмотрела на все это безобразие, которое мне же предстояло убирать, вздохнула.

– Большой и глупый.

Сделала несколько шагов вперед, подняла ведро, перевернула донышком вверх и устало опустилась на импровизированный стульчик. Подперла руками тяжелую от мыслей голову.

Вспомнила, что так и недоделала задачи по магической механике. Вспомнила, что завтра отработка по мнемотехникам. Вспомнила, что обещала Власте поболтать. Вспомнила про угрозу в лице мамы. Вспомнила, что всю последнюю неделю живу как на вулкане. Вспомнила все это и… заплакала.

Такое иногда случается, когда взваливаешь на свои плечи слишком много. Так много, что в какой-то момент понимаешь: еще чуть-чуть – и надорвешься от тяжести. И вот тогда приходит опустошающая усталость, а вместе с ней и слезы.

Мясник повернул голову, громко фыркнул, не одобряя слезоразлив на своей территории, а после занервничал. Поднялся на лапы и обошел плачущую меня по кругу. Гневно рыкнул, призывая взять себя в лапы, но стало только хуже. Я уже не просто плакала. Я откровенно ревела, больше не сдерживая себя, и это окончательно сломало психику завра.

Звездокрыл оббежал меня по кругу, не понимая, что делать-то. Что ни говори, а слезы пугают не только противоположный пол, но и вид.

Рванул к воротам и высунул голову в проход.

– Р-ра! – громко, с нотками паники позвал он на помощь, но все так привыкли к вечным недовольным воплям Мясника, что пропустили очередной мимо ушей.

Окончательно дезориентированный завр вернулся ко мне, ободряюще ткнул мордой в спину – не помогло. Тогда он психанул и лег на пол. Лапой подгреб рыдающую меня вместе с ведром к своей теплой груди, положил морду рядом и тихо вздохнул.

Всхлипнув, я обняла звездокрыла руками и уткнулась заплаканным лицом в теплую чешую, делясь горьким отчаянием и собственной усталостью.

– Мясни-и-ик… – всхлипывала я, размазывая по лицу слезы.

– Р-р-р! – успокаивающе рычал завр.

И что-то случилось. Не знаю, что конкретно. Может быть, причина в том, что впервые это не я бегала за Мясником, а он проявил искреннее участие и желание помочь. Может быть, ретроградные планеты заняли нужное место на небосводе. А может, звездокрыл действительно чувствовал мои эмоции и так перепугался переживаний от женской истерики, что решил не выкаблучиваться и смиренно поработать жилеткой для слез.

Я не знаю.

Да и важно ли это?

Главное, что завр закрыл нас от всего мира своим удивительным крылом цвета ночного неба, крепче прижал к себе и успокаивающе, точно перепуганного ребенка, принялся гладить кончиком хвоста по спине.

А я и была ребенком. Ребенком, который так стремился к независимости и взрослой жизни, что надорвался. Ребенком, который переоценил собственные силы и теперь ревет на груди звездокрыла, потому что к брату и маме пойти не может. Ребенком, который должен был демонстрировать самым близким свою силу вместо того, чтобы пожаловаться на проблемы и получить от них поддержку.

И я горько всхлипывала, в перерывах делясь с Мясником своими страхами. Что не тяну учебу. Не способна быть хорошей наездницей. Готова принимать решения, но не готова нести груз ответственности за них. Но сильнее всего я боялась, что мама посмотрит на весь этот бардак, на грозных и пугающих завров, на изможденную нагрузками дочь, психанет и заберет меня из академии. Исключительно из любви и благих соображений.

Ведь она мама. Она старше, она жизнь прожила. Она знает, что для меня лучше. Даже если это пресловутое «лучше» идет во вред собственному ребенку.

– Я так боюсь, что нас разлучат и мы больше никогда не увидимся… – прошептала я и зажмурилась от страха.

Мясник тяжело, как-то даже мученически выдохнул и прижался к моей спине мордой.

«Вместе. Звездокрыл и девочка. До конца», – услышала я далекий рокот. И там прозвучало столько уверенности и упрямства, что я поверила – в случае чего этот вредный и неугомонный завр прилетит за мной, похитит и утащит обратно на остров. И никакие, даже самые свирепые мамы ему не страшны. Вот!

И стало легко-легко. Настолько, что я рассмеялась сквозь слезы, потянулась и чмокнула Мясника в обеспокоенную морду.

– Такой большой, вредный, ревнивый и такой… мой.

Завр несогласно фыркнул, но я не отреагировала. Свернувшись под защитой его крыла и подложив под голову руки, я в последний раз громко всхлипнула и уснула.

Слезы не принесли облегчения. Слезы полностью обессилили и сломали силу воли. Краем сознания я слышала раскатистый бас Глена, который искал меня, но стоило Мяснику недовольно рявкнуть, как адепт умолк и свалил в неизвестном направлении.

В следующий раз мне почудился голос Кристена.

– Не думай, я тебя прекрасно понимаю, – тихо втолковывал он завру. – Меня она тоже не познакомила с мамой.

– Р-р! – возмущался Мясник, доказывая, что он всяко важнее какого-то там адепта Арктанхау.

Но, кажется, северянин и завр в итоге смогли прийти к какому-то консенсусу, потому что Мясник поднял крыло и позволил ему забрать меня.

– Кристен?.. – сонно позвала я, ощутив знакомое тепло.

– Спи. Все хорошо.

И я, как послушная девочка, уткнулась в широкую грудь парня, вдохнула знакомый запах и решительно доверила такому сильному и невероятному адепту Арктанхау отнести себя в комнату.

* * *

Утро наступило почему-то в обед.

Кто-то отключил будильник и поставил в манжете медотвод на запрос от общей системы, позволяя мне выспаться и прийти в себя. Хотя к чему это загадочное «кто-то», если я точно знаю, что ковырялся в настройках Кристен Арктанхау. Больше-то некому.

Медотвод давал преподавателям знать, что Адриана Нэш не явилась на занятия не потому, что самозабвенно прогуливает, а просто плохо себя чувствует. Также после включения этой функции манжета запускала программу диагностики и начинала следить за состоянием адепта. Если система фиксировала аномальные показатели температуры, пульса, давления, сатурации, то к больному бежали лекари с отделения помощи. Если уж совсем все плохо – то некронавты с отделения возвращения.

Судя по тому, что никто не ломился в дверь с криками: «Без паники! Помощь близко!», то система не обнаружила ничего экстраординарного и просто записала меня на прием к дежурному лекарю.

До хруста потянувшись, я решила поваляться еще немного, закрыла глаза, легла на бок и ткнулась во что-то мягкое. Втянула носом знакомый запах Кристена и подскочила на кровати.

Все еще сонный и малость испуганный разум долго и безуспешно таращился на футболку, натянутую вместо наволочки на запасную подушку. А раньше там был его свитер.

– О нет! – простонала я, готовая сгореть от стыда, но вместо этого рухнула лицом вниз и замычала от съедающего смущения.

Если все было так, как это преподносит память, то Кристен забрал меня из вольера Мясника и принес в комнату. А раз принес, то и в постель уложил тоже он. И тогда у меня всего два насущных и крайне смущающих вопроса… Кто переодел меня в пижаму? И почему вместо свитера Кристена теперь на подушке майка, которая все еще хранит на себе его запах?

Воображаю, что подумал Кристен, увидев свой потерянный свитер в качестве обнимательной подушки для упрямой девицы.

– Ы-ы-ы! – жалобно взвыла и застучала ногами о постель эта самая девица.

– О, слышишь? – донесся довольно-таки радостный раскат баса из коридора. – Я же сказал, что она уже проснулась! А вы сразу: «Не буди, не надо!»

А следом настойчивый стук в дверь и не менее настойчивое:

– Адриана! Открывай. Это мы пришли.

И это пресловутое «мы» звучало почему-то с интонацией «проблемы».

Я резко подняла голову от подушки и с ужасом посмотрела на входную дверь.

– Глен, честно, я сейчас не в том состоянии, чтобы принимать гостей и общаться, – попыталась было отвадить сердобольного друга.

Будь в коридоре только Глен, меня бы уже давно оставили в покое, но, на беду, парень пришел не один, а с группой поддержки.

– Мы не уйдем, пока ты не откроешь! – крикнула Власта, и я поняла, что проиграла – Подгорная не та девушка, что умеет отступать.

Я суматошно вскочила с кровати. Спрятала футболку Кристена под одеяло, тем самым заметая следы преступления. Пригладила растрепанные со сна волосы и пошла сдаваться друзьям.

– Привет, – пробасил Глен, когда я открыла дверь.

Фару, старосте нашей группы, хотя бы хватило совести смущенно улыбнуться. Эрик же вообще стоял с видом «мне не оставили выхода», и только Власта чувствовала себя хозяйкой положения.

Она осмотрела меня с ног до головы, нахмурилась, затем стремительно, словно при учебном штурме помещения, вошла в комнату и принялась распоряжаться:

– Фару – шторы, Эрик – стул, Глен тащи пакеты. Риана, садись и быстро кушай, пока супчик не остыл.

Я и опомниться не успела, как снова оказалась в кровати, но в этот раз в сидячем положении. В левой руке зажата ложка, в правой – контейнер с ароматным куриным супчиком. Фару раздвинул шторы, впуская в комнату дневной свет. Эрик подтащил к кровати стул. Власта с видом заправской хозяюшки-кормилицы застелила его салфеткой, а Глен открыл принесенный пакет и начал метать яства на импровизированную столешницу.

– У нас две новости, – «обрадовала» Власта, пока я завороженно следила за тем, как Глен одну за другой ставит закрытые пленкой тарелки с салатом, бутербродами с ветчиной и листочками зелени, пять красных яблок, гроздь винограда, одноразовые бумажные стаканчики и термос с горячим чаем. – Плохая и плохая. С какой предпочитаешь начать этот день?

– С самой свежей? – предложила я в шутку, но подруга с самым серьезным видом кивнула и начала рассказ.

Новость действительно оказалась так себе.

Бравые защитники животных, птичек и завров, самые ответственные и неподкупные члены благотворительного фонда «Твари ковчега» хорошенечко отдохнули с дороги. Встали, потянулись и с раннего утра взялись за дело. Причем это самое пресловутое дело в их понимании сводилось к одному: портить нервы человекам, обвиняя их в страшных грехах против завров.